Николай I. Освободитель. Книга 4

Интерлюдия 4

— Уфф, ну и жара у вас тут, — на чистом русском пробурчал под нос подданный английского короля Николас Сакк. Он снял с головы легкую полотняную шляпу, пару раз ей обмахнулся и вытер вспотевшее лицо носовым платком. Для человека, проведшего последние десять лет на туманном Альбионе, тропический климат Никарагуа с непривычки был просто убийственен.

Подскочивший чтобы забрать вещи путешественника молодой цвета молочного шоколада казак в здоровенных шароварах, расхристанной рубахе с большим металлическим православным крестом на груди только подозрительно зыркнул на приезжего и вопросительно поднял бровь.

— Let’s go, — перейдя на английский скомандовал встречающего его пареньку приезжий, но поняв, что английского тот не знает совсем, напряг свои невеликие знания испанского, подученного за время морского путешествия и добавил, сопроводив для ясности движением руки, — vamos!

Как любой служивый человек, тем более разведчик, привыкший годами носить ставшую уже во многом привычной чужую личину, Николай Аксаков с философским отношением принял приказ из центра о переводе его на Американский континент. Тем более, что последнее время он отчетливо ощущал к себе постороннее, явно недоброе внимание, что с другой стороны было не удивительно. Ко всем высокопоставленным работникам «СТПАК» после взрывного роста акций этой компании внимание было максимально возможным. Что для человека, занимающегося в основном всякими грязными делишками совсем не есть хорошо.

Со стороны этих самых грязных делишек, надо признать, дела так же обстояли не слишком гладко, впрочем, как раз тут это было предусмотрено планом. После нескольких громких акций, связанных с убийствами ирландцами видных представителей верхушки английского общества, островитяне принялись активно закручивать гайки. Если редкие нападения на мелких клерков, представителей администрации и прочих сборщиков налогов на самом зеленом острове Лондон еще был готов терпеть, то регулярные взрывы, ограбления и перестрелки с многочисленными жертвами в самой столице — однозначно нет.

Реакция англичан была предсказуема до смешного. Они одновременно начали шерстить огромную столичную диаспору ирландцев на предмет выявления законспирированных бойцов ИРА — что было достаточно сложно, учитывая общее отношение этого народа к своим поработителям — и в то же время начали на Зеленом острове настоящую войсковую операцию. Туда было переброшено восемь тысяч сверхштатных солдат, усилены гарнизоны, выделены дополнительные корабли для патрулирования прибрежной зоны и отлова контрабандистов. Все эти меры были достаточно логичны и одновременно бесполезны. На этот раз ирландцы не собирались допускать прошлых ошибок и организовывать открытое восстание. Очевидно, что в правильной войне они с регулярной армией метрополии тягаться были банально не способны.

Рыжие бойцы, часть из которых прошла подготовку в далекой России, вооруженные несколько устаревшим, но еще вполне актуальным французским оружием и чувствуя за спиной поддержку местного населения, принялись изводить своих поработителей сотнями мелких, но неприятных уколов, делающих жизнь англичан за пределами укрепленных городских стен короткой и безрадостной. Впрочем, и стены не всегда спасали: в середине 1826 года посреди мирного вроде бы Белфаста — оплота английских протестантских колонистов, который во все прошлые года так и не покорился восставшим Ирландцам, — рванула пороховая мина, заложенная прямо напротив мэрии. Как ирландцы смогли протащить в город целую большую пятисотлитровую бочку с порохом и железными обрезками — одному Богу известно, однако взрыв получился по истине впечатляющим. С двухметровой воронкой посреди улицы, выбитыми по всему кварталу окнами и кучей раненных и убитых протестантов.

После такой демонстрации возможностей английские власти острова и вовсе как с цепи сорвались — принялись устраивать натуральные карательные рейды, проводить массовые казни причастных и непричастных, а также заниматься прочими привычными им развлечениями. И конечно в подобной ситуации ни о каком даровании католикам политических прав не могло быть уже и речи. Только беспощадная война до последнего ирландца.

Ну и вот в общем, в результате всех вышеуказанных событий негоциант средней руки из Лондона прибыл в город Сан Хуан дель Норте. Южные атлантические ворота Никарагуа — формально одной из провинций Мексиканской республики, а не деле полунезависимого образования, где главным человеком был бывший кошевой атаман Задунайской сечи Василий Незмаевский, более известный тут как Don Basilio.

— D’onde… Еsta Don Basilio? — С определенным трудом подбирая слова спросил Николай своего молчаливого носильщика. — Comprende?

— Лючще давайте на русски. Меня есть звать Хорхе. Хорхе Иванович, — неожиданно ответил носильщик, обнажив ровные белые зубы в открытой улыбке. — Дон Базилио не есть тут.

— Где же дон Базилио? — Удивленно спросил Аксаков. Он думал, что его долгое путешествие окончено.

— Дон Базило есть на другой стороне озеро. Город Ривас.

Еще через десять минут достаточно сложного общения — все же казак-мулат знал русский не так что бы совсем свободно — представитель имперской разведки наконец смог разобраться в местной географии. Оказалось, что в связи с особенностями климата, большая часть населения провинции, особенно белая ее часть, гораздо хуже переносящая местный климат, была сконцентрирована на противоположной стороне перешейка вдоль берега Тихого океана. Там где холодные течения делали климат более стабильным и прохладным. Эта же сторона — Атлантическая — была населена слабо, постоянная жара, насекомые и болезнетворные тропические леса губили людей пачками, даже тех, у кого кожа была гораздо темнее, чем у того же Аксакова.

— А как же груз? Как его на ту сторону перевезти? — С собой Аксаков привез груз совершенно официально закупленного в Англии оружия и новомодной русской взрывчатки, которая легко переживала путешествия по морю и предназначалась в будущем для прокладки канала. Ну или для чего-нибудь еще, если таковая в итоге сорвется.

— По река, — моментально откликнулся казак, — Сан-Хуан. Так жи как мы переселенец проводим. К нам как раз новый группа прибыл, завтра… Нет, день после завтра выступаем. Будет время отдохнуть от море.

— Ну да, тут бы не сдохнуть, — по ощущениям температура была около тридцати градусов, что в общем-то не так уж и много даже для жителя Великобритании. Все портила ужасная влажность, выпадающая из воздуха тяжелыми каплями. И это еще считалось тут «сухим сезоном». Что здесь бывает во время сезона дождей, русский англичанин не хотел себе даже представлять.

— Сейчас пока хорошо, — не согласился мулат, — не жарко. Вот летом, когда дожди — да, хоть из дом не покидай. Льет круглый день.

Даже привычного к дождям на Туманном Альбионе Аксакова от таких перспектив аж передернуло. Впрочем, он, идя за своим провожатым, кроме поддержания беседы успевал еще и головой крутить по сторонам.

Сам город Сан-Хуан дель Норте, располагавшийся в удобной бухте на берегу одноименной реки был, если честно, той еще дырой. В лучшем случае тут проживало тысяч пять населения — а скорее вполовину меньше, — большая часть из которых были неграми или мулатами. Городские здания делились на две четкие группы: основательные строения из белого камня в классическом «колониальном» стиле и лачуги из веток и какого-то мусора продуваемые всеми ветрами. Последнее, впрочем, было не недостатком, а суровой необходимостью, иначе бы в жаркие месяцы находиться там было бы просто невозможно.

Ну а вокруг цвело настоящее буйство жизни. Ничего подобного ранее Аксаков не видел, что не удивительно, поскольку получивший недавно тайным приказом погоны штабс-капитана и «Владимира» третьей степени офицер до этого дальше европейского континента никуда не добирался.

Огромное разнообразие флоры и фауны, зеленые деревья, разноцветные птицы, зубастые аллигаторы, плавающие в реке. В общем, путешественник смотрел на все вокруг огромными от удивления глазами.

К гостинице подошли через десять минут. Это было стандартное для этих мест двухэтажное здание из белого камня с двускатной крышей и декоративными колоннами.

— Груз мы сделаем, положим на баржи, — перед тем как оставить русского англичанина отдыхать, Хорхе дал последние наставления, — не есть переживать. День после завтра быть готовым плыть по реке.

— Понял, — кивнул Николай.

— Есть аккуратно! Пить вода только вареная! Иначе смерть. Вот, — мулат протянул Аксакову стеклянный пузырек. — Хинна — одна штука на стакан горячей вода, ложка сахара. Пить по одной в день, не больше и не меньше. Понятно? Иначе смерть.

— Понятно, — ошарашено согласился Аксаков и, поблагодарив своего провожатого, завалился спать. Не смотря на жару, он спал как младенец, после полутра месяцев путешествия по волнам Атлантического океана даже сама возможность находится на твердой поверхности доставляла Николаю искреннюю радость.

Почти весь следующий день Аксаков провалялся в постели, вставая только чтобы попить и поссать. Есть не хотелось совсем, куда-то идти тоже. Собственно, и идти в этом городке было по большому счету некуда: разве что в местную питейную, напиваться дешевым ромом, выгнанным из остатков производства тростникового сахара. Мерзким на вкус и моментально сшибающим по такой жаре с ног. Нет спасибо, для подобных развлечений нужно тут родиться, иначе с непривычки быстро дашь дуба.

На третий день пребывания на Американском континенте, Николай, как и было запланировано, погрузился на одну из речных барж — оказалось, что вверх по реке грузы тут тягает пара паровых колесных буксиров. Учитывая целый караван из больших и малых лодок, а также грузовых барж, буксир напрягая все усилия выдавал всего несколько верст в час, ползя на запад со скоростью пешехода. Все равно лучше, чем идти сквозь местные леса пешком или ворочать веслами.

Весь путь по реке мимо весьма живописных, кишащих жизнью берегов занял три дня. Сан-Хосе рекой была достаточно извилистой, и прямой путь по карте в сто с небольших верст на практике увеличился минимум вдвое. Если бы не жара — надо признать, что с постепенным продвижением на запад дышать становлюсь все легче — речной круиз можно было бы назвать даже приятным.

Николаю выделили маленькую каюту, по сути, небольшой зашторенный закуток площадью в две квадратных сажени, что все равно позволяло спать в относительном комфорте. Ну а дни Николай проводил на палубе в тени растянутого тента, наблюдая за окружающей речной караван природой. Живность тут была дикой, человека практически не боящейся, поэтому отдельных животин порой получалось рассмотреть во всех подробностях. Особенно красивыми были цветастые и кричащие на все лады птицы. Ну и конечно поразили путешественника в самое сердце речные зубастые ящеры, которые во множестве валялись на отмелях и грелись под жарким тропическим солнцем.

Еще два дня потратили на путешествие уже по самому озеру Никарагуа. Это был впечатляющих размеров водоем, на котором от ветра порой поднимались весьма значительные волны, поэтому местные не рискуя старались держаться берега, дабы при возникновении необходимости тут же приткнуться к суше. Впрочем, и этот участок плавания прошел без приключений, и на девятый день пребывания на континенте Аксаков наконец прибыл в город Ривас, который выбрал в качестве своей ставки Дон Базилио.

Когда Аксаков впервые увидел загоревшего до черноты бородача лет под пятьдесят на вид, то даже не сразу понял, что именно этот человек является достаточно известным в узких кругах бывшим кошевым атаманом Задунайской сечи, который отправившись за океан навел тут немалого шороху. Мужчина больше напоминал такого себе лубочного разбойничьего ватажка, который в любой момент может кликнуть своих подельников, ну и дальше «сарынь на кичку», айда топить персидских принцесс. Добрых шесть футов росту, широченные плечи, руки размером с лопату, здоровенная сабля на поясе и барабанник сестрорецкой работы на другой стороне.

Всю дорогу Аксаков продолжал играть роль посланника английской компании — пришлось подыскать переводчика знавшего одновременно английский и испанский — только оставаясь с доверенным Хорхе переходил на русский язык.

Вот и при встрече с бывшим закубанским казаком, пока не остались наедине — это было сделать не так просто, поскольку в местной «ставке» все время отиралось куча народу — пришлось демонстративно пользоваться услугами переводчика. К счастью этот цирк продлился недолго, дон Базилио максимально быстро сплавил куда-то всех посторонних, и они наконец остались среди своих.

Кроме кошевого атамана присутствовал его правая рука некий казак по имени Осип Гладкий и непосредственно Хорхе, который оказался старшим сыном местной жены дона Базилио и пользовался у того полным доверием.

— Как добрались, Николай Сергеевич? — Перейдя не русский с искренней улыбкой поинтересовался атаман. — Небось вымотало плавание всю душу.

— Не без того, — согласился Аксаков, глядя как Хорхе разливает по стаканам какую-то фруктовую явно алкогольную жидкость.

— Ром как местные мы хлестать, так и не научились, слишком уж тут жарко для крепких напитков. Вот фруктовыми бражками балуемся, — пояснил Гладкий. — Со льдом тут тоже проблема хе-хе, приходится пить теплой.

— Его просто нет, — подхватил атаман и, не заморачиваясь тостами, опрокинул стакан в себя. Судя по резвому старту, проблема пития в жарком климате для бывалого атамана такой уж существенной не являлась, — по началу дико было, как это зима и без снега. А сейчас привыкли уже, наоборот лето тут дождливое, а зимние месяцы самые приятсвенные. Вы пейте, не стесняйтесь. Сейчас быстро обкашляем самое важное и спать пойдете, поди не к спеху остальные дела-то.

— Да, дорога выдалась не простой, — согласился Николай, понюхал предложенный напиток — пахло необычно, но приятно — и сделал небольшой глоток. Бражка была слабенькой, очень фруктовой и слегка с газиками. В общем, вполне удобоваримо. — Для начала я должен передать вам от нашего императора благодарность. Государь за все труды и жалует атамана Незмаевского чином генерал-лейтенанта, а также орденом Святого Александра Невского третьей степени.

Свои слова русско-английский посланник сопроводил выкладкой на стол коробочки с орденом, генеральских эполет, а также бумаг, подтверждающих право владения ими. По факту, это конечно было чисто символическим жестом: Незмаевский со своими казаками на службе Российской короне не состоял и до этого никаких постов не занимал, а учитывая отдаленность от Петербурга и нахождение под формальной юрисдикцией Мексиканской республики, атаману до всех этих чинов и побрякушек дела особо не было. Ну кроме морального удовлетворения, конечно.

С другой стороны, Незмаевский был человеком умным, не случайно взявшим власть в бурной и своенравной казачьей среде и сумевшим удерживать ее целых десять лет. Со всеми конфликтами, войнами и переездом за океан. Естественно атаман отлично понимал свою зависимость от далекого Петербурга в плане поставок оружия — которым он частично вооружал свою разросшуюся частную армию, а частично продавал на сторону, — потока переселенцев, которые частью оставались в Никарагуа, а частью следовали дальше, но в любом случае позволяли на себе заработать. Да и просто в плане политической поддержки. Одно дело наемник русского императора, посаженый на это место для охраны его подданных и совсем другое — безродный бандитский ватажок, пусть даже имеющий под рукой несколько тысяч штыков. Сколько за последние десять революционных лет таких вот местных атаманов-команданте сначала взлетело в высь, а потом сгинуло без следа, даже и не подсчитаешь.

Поэтому бывший задунайский казак со всем уважением принял награды от русского императора и естественно предложил за это дело выпить. И немедленно выпили.

— Так ить не за этим же в такую даль вы ехали-то, Николай Сергеевич? — Осип Гладкий подцепил на кончик ножа кусок холодного вареного мяса, выставленного на закусь, отправил его себе в рот, прожевал и продолжи мысль. — Так просветите нас, в чем цель вашей поездки.

Гладкий явно пытался отыгрывать роль темного необразованного казака, но по проскакивающим отдельным оборотам становилось ясно, что с образованием у правой руки атамана все в порядке.

— В этих местах будут рыть канал, долженствующий соединить два океана. Как раз по тому маршруту, что вы меня провезли. Расширять, углублять реку Сан-Хуан чтобы по ней могли океанский корабли проходить. Ну и потом еще перешеек прокопать чуть-чуть, но это мелочь, — принялся объяснять Аксаков. — Рытьем канала будет заниматься американская компания, в которой я имею честь на данный момент трудиться. Вот я и приехал для того, чтобы осмотреться на местности, так сказать.

— Это ж сколько работы, — у молодого Хорхе аж рот открылся от удивления, — канаву от океан до океан копать. Люди инструмент… Где?

— Резонный вопрос, вы задаёте, молодой человек, — кивнул Аксаков. — Пока еще не совсем понятно, будут ли реально копать канал или нет. Но в любом случае сюда приедет несколько групп геологов, инженеров, землемеров, которые будут изучать возможные маршруты прокладки, как вы выразились «канавы».

— И я так понимаю, — кивнул атаман, — что мои ребятки должны оказать им полное содействие.

— Именно так, — кивнул Аксаков. — А еще могут сюда приезжать всякие журналисты и другие интересующиеся. Так вот им ничего особо показывать не нужно, только рассказывать, мол активно ведется подготовка к строительству.

— Даже если как таковой подготовки и не будет? — Быстро ухватил суть атаман

— Вы все правильно поняли, — улыбнулся Аксаков.

— А нам потом, за это, — Гладкий сделал неопределенное движение рукой, — ничего не будет. Явно же будет много недовольных.

— Не, — отмахнулся Николай, хоть в самом деле и не был столь уверен. — Там такое начнется, если что… О вас просто забудут. Ну и главное, чтобы ваши люди болтали поменьше, и все будет в порядке.

— За это не беспокойся, мои парни не из болтливых, я из вот где держу, — атамана показал захмелевшему уже посланнику свой кулак. Надо признать весьма впечатляющих размеров.

В Никарагуа казаки обустроились за эти не полных десять лет достаточно основательно. Переделав под свой казацкий жизненный уклад местные устои, задунайцы привлекли к себе огромное количество разного люда, считавшегося ранее в Мексике вторым сортом. Всякие бывшие рабы, индейцы, креолы и мулаты: приехавшие из-за океана русские зачастую не обращали внимание ни на цвет кожи, ни на разрез глаз ни даже вероисповедание. Откровенно говоря, среди задунайцев не мало было тех, кто за пятьдесят лет жизни под османами и сам принял магометанскую веру, так что тут казаки, можно сказать, были максимально толерантны.

Налаженной дорогой через перешеек достаточно быстро начали пользоваться не только купцы РАК, но и негоцианты других государств. Если дорога из Британии в Китай вокруг Африки была более выгодной — по километражу примерно столько же, но по дороге есть и другие торговые партнеры, — то из южных портов США, путь через Никарагуа в Китай выглядел вполне конкурентоспособным.

Местное же население от такого транзита богатело и увеличивалось в количестве, а авторитет Дона Базилио рос как на дрожжах. Впрочем, было понятно, что рано или поздно русских казаков кто-нибудь — не будем показывать пальцем в сторону туманного Альбиона — обязательно попытается сковырнуть. И вот уже тут весь авторитет Российской империи будет необходим, чтобы удержать транзитную точку в своих руках. Но опять же, вряд ли это случится раньше, чем канал будет достроен. Если он будет достроен.