Нимб

Глава 5 МАЛЕНЬКИЕ ЧУДЕСА

После того как с обедом было покончено и посуда вымыта, Габриель взял книгу и отправился на веранду. Айви протирала стол и плиту, и без того выглядевшие безукоризненно. Ее страсть к чистоте приобрела навязчивый характер, но, может, таков ее способ общения с миром людей? А я опять осталась не у дел. В Царстве Божьем времени не существует, и, следовательно, нет нужды заполнять его. На Земле очень важно чем-то заниматься — чтобы жизнь не казалась бесцельной.

Габриель ощутил мое беспокойство, поскольку передумал читать и просунул в дверь голову.

— Прогуляемся, полюбуемся на закат? — предложил он.

— Прекрасная идея, — улыбнулась я, и настроение у меня мгновенно поднялось. — А ты, Айви?

— Сначала надену что-нибудь потеплее.

Я округлила глаза. Обычно мерзла я, и пальто уже было на мне. Но Айви и Габриель во время предыдущих визитов на Землю приучили свои тела поддерживать нормальную температуру в любых обстоятельствах.

— Наша нечувствительность к холоду может вызвать у людей интерес, — пояснила Айви.

Мой брат кивнул, взбежал на второй этаж и вернулся с двумя куртками.

К побережью мы спускались по извилистой деревянной лестнице с узкими ступенями. Я насчитала сто семь штук. Почему бы не расправить крылья и не полететь? Конечно, после такого поступка мне придется выслушать лекцию. Но я сама понимала, что нам нельзя себя выдавать.

Внизу я тут же скинула туфли, желая ощутить под ногами шелковистый песок. На Земле столько интересного! Еще я заметила на берегу и другие сокровища: перламутровые раковины, гладкие кусочки стекла, сандалию, забытую лопатку… Крошечные белые крабы суетливо сновали по пляжу. Океан ревел, как зверь: то затихая, то с новой силой. У меня даже заболели уши, воздух царапал горло и нос, от обжигающего ветра горели щеки. Но я все равно наслаждалась каждым мгновением пребывания в человеческом облике.

Мы брели вдоль кромки воды, прямо у края пенящихся волн. Наступило время прилива. Совсем недавно я решила лучше владеть собой, но не удержалась и обрызгала Айви. Она не рассердилась, взглянула украдкой на Габриеля и обрызгала меня в ответ. Соленая влага взлетела в воздух, блестя, будто драгоценные камни. Наш смех привлек Габриеля, и он осуждающе покачал головой. Айви подмигнула мне. Я догадалась, что у нее на уме, и с удовольствием исполнила задуманное. Габриель почти не почувствовал лишнего веса, когда я прыгнула ему на спину и руками обхватила брата за шею. Он просто рванул вперед с огромной скоростью, и я почти поверила, что лечу!

Внезапно он резко остановился; я сползла с него и плюхнулась на влажный песок. Он подобрал пару скользких плетей водорослей и швырнул их в Айви. Она наморщила нос.

— Ну, ладно! — и она сплюнула. — Ты еще пожалеешь!

— Нет, — поддразнил ее Габриель. — Сначала догони меня.

На закате на побережье еще попадались люди — они ловили последние лучи заходящего солнца или устраивали скромные пикники. Неподалеку шли мать с дочкой лет пяти-шести. Девочка плакала: на предплечье краснела припухлость — след от свежего укуса. Мать терла ее воспаленное место, однако ребенок рыдал во весь голос. Женщина принялась беспомощно рыться в сумке в поисках мази, достала тюбик геля с алоэ, но девчушка так извивалась, что намазать ее не удавалось.

Айви наклонилась к ней.

— Скверная отметина, — негромко вымолвила она.

Звук ее голоса мгновенно успокоил малышку. Айви открыла тюбик и выдавила гель на воспаленную кожу.

Девочка с благоговением наблюдала за ее действиями, а потом ее взгляд метнулся к мерцающему нимбу над головой Айви. Обычно он невидим. Может, ребенок был восприимчивым и чувствовал ауру?

— Лучше? — спросила Айви.

— Да. Ты фея?

— У меня волшебное прикосновение.

— Огромное спасибо, — поблагодарила молодая женщина, в смятении глядя, как припухлость исчезает прямо на глазах. — Надо же, какой гель!

— В наши дни наука творит чудеса, — подытожила Айви.

И мы двинулись дальше, в сторону города.

Было около девяти часов, когда мы добрались до главной улицы. Народу вокруг хватало. Центр притягивал людей — здесь работали антикварные магазинчики и кафе, где на разномастном фарфоре подавали чай и глазированные пирожные. Правда, ресторанчики уже закрылись, за исключением паба и кондитерской.

Мы неторопливо направились вперед. Неожиданно позади нас раздался голос, перекрывающий музыку уличного музыканта, играющего на банджо.

— Бет! Сюда!

Сначала я даже не осознала, что зовут меня. Имя, данное мне в Царстве Божьем, никогда не видоизменялось, всегда звучало как Бетани. Однако в «Бет» присутствовала интимность, которая мне понравилась. Айви и Габриель замерли. Повернувшись, я увидела Молли с компанией друзей, сидящих на лавочке. Она нарядилась в платье с оголенной спиной и сидела на коленях парня в шортах и с выбеленными солнцем волосами. Широкими ладонями он поглаживал ее по плечам. Молли энергично махала рукой, подзывая меня к себе. Я неуверенно покосилась на Айви и Габриеля и не заметила восторга на их лицах. К подобным контактам они относились настороженно. Несомненно, Айви был неприятен поднятый Молли шум. Но и она, и Габриель понимали, что игнорировать девушку невежливо.

— Бетани, ты не представишь нас своей подруге? — спросила Айви.

И мы прошествовали к скамейке.

Парень явно рассердился, когда Молли вырвалась из его объятий, но тут же принялся бессовестно таращиться на Айви. А Молли сразу притихла, только открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Наконец она справилась с собой и улыбнулась.

— Молли, это Айви, моя сестра, и мой брат, Габриель, — протараторила я.

— Привет, — пролепетала Молли.

Я очень удивилась. В школе она свободно болтала с парнями, откровенно заигрывая с ними, а потом упархивая, словно экзотическая бабочка.

Габриель приветствовал Молли в своей обычной манере — безупречно вежливо, но отстранение.

— Рад познакомиться.

Он слегка поклонился, что выглядело абсурдно официально, учитывая обстановку. Айви повела себя сердечнее. Бедняжка Молли выглядела так, словно на нее обрушилась тонна кирпичей.

Хриплые крики с дальнего конца улицы положили конец общей неловкости. Из паба вывалилась компания пьяных молодых людей. Двое, сжав кулаки, кружили друг вокруг друга. Было ясно, что скоро начнется драка. Некоторые клиенты, пьющие кофе за столиками на свежем воздухе, предпочли удалиться в помещение. Габриель прикрыл Молли, Айви и меня. Небритый тип с лохматой черной шевелюрой нанес другому удар в челюсть: послышался хруст. Второй стремительно ринулся на него и свалил противника на землю. Остальные подстрекали их криками.

Выражение отвращения скользнуло по бесстрастному лику Габриеля. Он целеустремленно зашагал к дерущимся. Зрители недоумевали. Габриель встряхнул крупного черноволосого парня и легко поставил на ноги. Затем оттащил в сторону его противника, губы которого раздулись и кровоточили. Один из них хотел напасть на Габриеля, но тот перехватил его руку. Мужчины рассвирепели и направили весь гнев на Габриеля. Они дико молотили его — точнее говоря, пытались, поскольку так и не достигли своей цели. Габриель не шевелился. Наконец, утомившись, они плюхнулись на бордюр, тяжело дыша.

— Отправляйтесь домой!

Голос Габриеля прозвучал гулко, как удар грома. Властность произвела отрезвляющий эффект. Они замешкались, но, пошатываясь, удалились в сопровождении друзей, бормоча под нос ругательства.

— Здорово, — выпалила Молли. — Как у вас получается? Вы владеете карате?

Габриель пожал плечами:

— Я пацифист. В насилии нет ничего хорошего.

Молли растерялась.

— Ну… может, посидите с нами? В кафе потрясающее мятно-шоколадное мороженое с цукатами. Давай, Бет…

Не успела я и слова сказать, как она наклонилась и сунула мне в рот свою ложечку. На языке начало таять нечто скользкое. Оно меняло форму, превращаясь из бархатисто-твердого в жидкость, которая потекла в горло. От холода у меня обычно болела голова, но я быстро проглотила остальное.

— Замечательно, — искренне восхитилась я.

— Ага! — воскликнула Молли. — Давай я возьму тебе…

— Боюсь, нам пора, — резко оборвал ее Габриель.

— Конечно… — разочарованно поникла Молли.

— Как-нибудь в другой раз, — заверила ее я.

— Хорошо, — повеселела Молли. — До завтра, Бет. Чуть не забыла. — И она выудила из сумки губную помаду. — Тебе же она понравилась, правда? Я купила тебе тюбик.

— Спасибо. — Это был мой первый земной подарок, и заботливость Молли тронула меня. — Очень мило с твоей стороны.

— Пожалуйста!

По дороге домой никаких комментариев по поводу Молли не последовало, хотя я заметила, как Габриель и Айви обменялись многозначительными взглядами. Однако я слишком устала, чтобы пытаться расшифровать их смысл.

Готовясь ко сну, я изучила свое отражение в зеркале, занимавшем целую стену ванной. В Царстве Божьем мы видим других, но не самих себя. Только иногда заметишь смутный проблеск в глазах собеседника, но расплывчато, как набросок, лишенный красок и деталей.

А теперь я обрела плоть. И понимала, что кажусь странной по сравнению с другими девушками Венус-Коува. У меня кожа белая, как алебастр, а у них за лето загорела. Вдобавок мои зрачки сильно расширены. Похоже, Молли и ее подругам никогда не надоедало экспериментировать со своими волосами, а мои просто разделены посредине пробором и ниспадают естественными каштановыми волнами. Губы у меня полные, красные. Иногда даже создается впечатление, будто я дуюсь.

Я вздохнула, скрутила волосы в узел и нацепила черно-белую пижаму с рисунком в виде танцующих коров. Вряд ли барышня Венус-Коува выбрала бы такой орнамент. Пижаму приобрела Айви, и пока она являлась самым удобным предметом моего гардероба. Габриель получил примерно такую же, только с изображениями парусных судов, но не знаю, надевал ли он ее.

Я вернулась в свою комнату, радуясь ее изяществу. В особенности мне нравилась застекленная дверь, ведущая на балкон. Я всегда приоткрывала ее и, лежа под муслиновым балдахином, слушала рокот океана. Габриель играл на пианино внизу. Обычно я засыпала либо под мелодии Моцарта, либо под негромкие разговоры брата и сестры.

В постели я потянулась, и чистое белье захрустело. Вообще-то мы мало нуждались во сне. Габриель и Айви отправятся в постель перед рассветом, однако мой сегодняшний день был переполнен впечатлениями, и я действительно устала. Зевнув, я свернулась калачиком на боку. В голове по-прежнему кружились мысли и вопросы, но тело пренебрегало ими.

Уплывая в сон, я вообразила, как в мою комнату тихо вошел незнакомец. Я даже почувствовала, как постель прогнулась под его весом, когда он молча сел рядом. Я не открывала глаз, желая продлить иллюзию. Юноша откинул с моего лица прядь волос, наклонился и поцеловал в лоб, так нежно, будто меня коснулись крылья бабочки. Никакого беспокойства я не испытывала, наоборот, я могла доверить ему даже свою жизнь.

— Доброй ночи, Бетани, — прошептал Ксавье Вудс.

— Доброй ночи, Ксавье, — сонно ответила я и открыла глаза.

Комната была пуста. Отяжелевшие веки снова сомкнулись, шум волн стих, и я погрузилась в глубокий, мирный сон.