Нити судьбы

Глава 36

— Милене рассказали о её происхождении, — произнёс Анхель, появившись в комнате Ванхама. — С ней-то что делать собираешься? — поинтересовался падший, кивнув на Николь, лежащую без сознания у Винсента на кровати.

— Пока не знаю. Может, отдать её Филиппу? Как думаешь? Одна подруга Милены уже побывала у него, так почему же и второй не погостить у наркодиллера? Думаю, сам Филипп будет очень даже не против. А может, мне самому с ней развлечься?

— Чем эта девчонка тебе так не угодила? — с интересом спросил Анхель.

— Чем? Да, в общем-то, всем. Терпеть не могу девочек, не знающих ничего о реальном мире и которые думают, что абсолютно со всеми можно договориться по-доброму. Эта наивность просто выводит из себя!

— А ещё — она подруга Милены, верно? Вряд ли бы ты обратил на неё внимание, если бы это было не так.

— Возможно, — не стал отрицать Винсент. — К тому же, мне хочется, чтобы Милена страдала. Хочу видеть её плачущее лицо, когда она узнает, что и вторая её подруга пострадала от рук какого-то извращенца. А если она ещё узнает, что это, косвенно, её вина… это, вообще, будет прекрасно!

— Я тебя не понимаю, — покачал головой Анхель. — Ты говорил, что Милена принадлежит тебе. Так в чём смысл причинять вред своей же собственности?

— Удивительно, что именно ты этого не понимаешь, — усмехнулся парень. — Ведь ты сам не лучше меня. Вспомни, как ты обращался со своей Шисуной. Тебе же было абсолютно плевать на её собственной мнение. Ты держал её при себе, подчинил её…

— Да, но умышленно я не заставлял её страдать.

— Умышленно, не умышленно… какая, в сущности, разница? Кроме того, Милена так красива, когда плачет! И Милена, в какой-то мере, заслужила того, чтобы её близкие и она сама страдали.

— Что ты имеешь в виду?

— Она сама виновата во всём, что происходит с ней. Ведь, с одной стороны, я обожаю Милену, но с другой… я ненавижу Адалиссу.

— Адалиссу? А это ещё кто?

— Для тебя это не имеет значения, Анхель, — сказал Винсент. — Ты, всё равно, скоро покинешь мир людей.

— В этом ты прав, но… Мне, всё-таки, интересно, что ты сделаешь с этой Николь?

— Не слишком ли сильно тебя волнует её судьба? Ты, тот, кто проклял многие поколения людей и, вдруг, печёшься о девчонке, которую ты даже не знаешь? Или всё дело в Милене? Анхель, я вызвал тебя, чтобы ты защищал Бэлоу, а не для того, чтобы ты влюблялся в неё!

— А кто говорит о влюблённости? — презрительно хмыкнул Анхель. — Здесь ничего такого нет. Просто… тебе самому-то не кажется, что у Милены, в последнее время, и так много стрессов? Ещё один серьёзный и ты лишишься своей игрушки. Психика людей, знаешь ли, очень ранима. Потом будешь её в комнате с мягкими стенами навещать.

— Хм, доля истины в твоих словах есть, — задумчиво протянул Ванхам. — Ладно, оставлю пока эту девчонку при себе. А ты возвращайся к своим должностным обязанностям. А то Милена сейчас к Макфеям пойдёт, а там всякое может случиться.

— Я могу обойтись и без твоих напоминаний, — спокойно сказал падший и ушёл.

— Что-то наглеешь ты, Анхель, в последнее время, — сказал Винсент самому себе. — Похоже, Милена дурно на тебя влияет.

— Где я? — слабо произнесла, пришедшая в себя, Николь.

— О, очнулась, наконец-то.

— Винсент? Что произошло? Я помню, как мы гуляли по улице и… больше ничего.

— Ну, во-первых, ты в моей комнате, а во-вторых… слушай, а ты, правда, всех, кто тебе улыбается и говорит только хорошие слова, считаешь своими друзьями?

— Ты о чём? — с удивлением посмотрела на парня Николь.

— Ты, правда, считаешь меня своим другом?

— Я тебя не понимаю, Винсент, — покачала головой девушка. — Что ты хочешь мне сказать? Я уверена, что ты — мой друг. Ну, во всяком случае, хороший знакомый. А теперь, может, ты мне скажешь, наконец, что со мной случилось?

— М-да, а ты и, правда, наивная идиотка, — усмехнулся Винсент. — Мне даже немного жаль, что придётся разрушить твои иллюзии. Ты потеряла сознание благодаря мне и здесь, разумеется, ты тоже оказалась не без моей помощи. Понимаешь, Николь… ты — интересная игрушка и не более того. А в данный момент решается твоя дальнейшая судьба. Я думаю — отдать тебя в руки бандитам или самому что-нибудь с тобой сделать, а? Как думаешь?

— Хватит шутить, Винсент! — натянуто улыбнулась Барстоу. — Это не смешно! Говори, что было на самом деле!

— Я не шучу, Николь. Тебе просто не повезло оказаться подругой Милены Бэлоу. А все, кто оказывается в её окружении, рано или поздно плохо заканчивают. Взять, например, Лавинию Лейк. Хотя, вины Милены в этом не было, но… Странная закономерность — со всеми, кто знаком с Миленой, обязательно происходит что-то ужасное. Прямо проклятье какое-то! — Ванхама, явно, забавляло то, о чём он говорил. — Вот и ты под него (проклятье) попала. То есть, попала ко мне в руки, когда мне было нечем заняться. Ты не представляешь, как меня достало изображать перед тобой пай-мальчика!

— Я не верю в то, что ты говоришь! Этого… не может быть! Ты… ты ведь просто разыгрываешь меня, верно? — Николь никак не хотела верить в то, что происходило.

— Интересно, что мне стоит сделать, чтобы ты сняла свои розовые очки? — поинтересовался парень. — Избить тебя? Изнасиловать? Знаешь, а твоя подруга — Лавиния, была изнасилована. Ты этого не знала? Разумеется. Ведь о таком редко рассказывают даже лучшим подругам.

— Лави была изнасилована?! Когда?! Как… как это случилось?!

— Хочешь больше знать об этом — спроси у самой Лейк или у Милены.

— А при чём здесь Милена?

— Именно она забрала Лейк у тех, кто развлекался с ней. А ты думаешь, почему эти двое так сблизились в последнее время? Общая тайна очень сближает людей.

— Я пойду к Лави! — встал с кровати Николь и пошла к выходу.

— Ты думаешь, что я отпущу тебя? — схватил Винсент девушку за руку. — О, нет. От меня ты уйдёшь очень не скоро. Если, вообще, уйдёшь.

— Отпусти меня, Винсент! — пыталась вырваться Николь. — Что тебе нужно?!

— Я, всего лишь, хочу избавиться от скуки, — ответил Ванхам. — Но, не переживай, Николь. Ты мне нужна всего на пару дней, а затем… затем будут происходит события, которые скучать мне не дадут.

— Опять я в этом платье стою у дома твоих родителей, — со вздохом сказала я, когда мы с Каем приехали к особняку Макфеев.

— Сама виновата, — ответил Кай. — Не пошла бы сама к Деланье, то и вечера бы этого не было. Это отучит тебя принимать необдуманные решения. И чем тебе платье не угодило?

— Признаю, оно красивое, дорогое и так далее, но… неудобное! Я, вообще, в вечерних платьях ходить не умею!

— Привыкай. Тебе теперь часто придётся в них ходить.

— Это такая своеобразная угроза? — с интересом спросила я.

— Воспринимай, как хочешь. Идём, — сказал он, беря меня под руку.

— А кто ещё будет на этом ужине, кроме твоих родителей? — возник у меня вопрос, когда мы поднимались по лестнице.

— Моя сестра, два брата моего отца, сестра матери и их дети и племянники, — перечислил Кай. — В общей сложности, человек пятнадцать.

— И это называется тихим семейным ужином, — пробормотала я. — И, разумеется, все они аристократы, которые прекрасно знают, какой, из тысячи вилок, есть то или иное блюдо и что следует говорить в той или иной ситуации. Тебе не кажется, что я совсем не вписываюсь в эту компанию?

— Да я сам в неё не вписываюсь, однако же, меня пригласили, чтобы не нарушать семейные традиции. Мои родители даже уверены, что я, как всегда, не приду, так как до этого дня всегда отказывался от этих встреч. Ну, я же говорил, — кивнул он на изумлённое лицо, встречающего нас, дворецкого, который Кая, явно, не ждал.

— Рад приветствовать вас, молодой господин, — склонил голову мужчина. — Признаюсь, не ожидал, что вы придёте.

— Я сам до недавнего времени не ожидал, что приду, — усмехнулся Кай. — Мои родственнички уже собрались?

— Да, — кивнул дворецкий. — Вас проводить?

— Не стоит. Я пока ещё не забыл расположение комнат в этом доме, — ответил парень и повёл меня вглубь дома.

Я думала, что ужин будет проходить там, где мы ели в прошлый раз, на том вечере. Но, Кай меня повёл совсем в другую сторону. Ужин проходил в большом помещении, больше похожим на гостиную, чем на столовую. Там был камин, большой пушистый ковёр, который заглушал шаги, несколько кресел, диван… А в центре комнаты стоял стол из чёрного дерева. За столом сидели ещё не все. Несколько человек на диване о чём-то тихо разговаривали, один мужчина сидел в кресле и читал газету.

Родители Кая, действительно, не ожидали его увидеть. По крайней мере, лица у них были такие, как будто они увидели снежного человека, явившегося к ним на чашку чая! Другие родственники отнеслись к визиту моего кукловода более спокойно — небольшое удивление только и всего. А сестра Кая, вообще, была рада его видеть.

— Кай, я не думала, что ты придёшь! — радостно воскликнула Кэтрин. — Я так рада!

— Да и мы не думали, — тихо, но, вполне разборчиво, произнёс отец Кая.

— Я счастлив, что вы все рады мне, — сказал Кай. — Позвольте представить тем, кто её не знает, мою спутницу — Милену Бэлоу.

— Второй раз я вижу вас рядом с моим сыном, — заговорила Селена Макфей. — Неужели, у моего Кая, наконец-то, появилась постоянная девушка?

— Может, мне скажут, по какому поводу нас всех сегодня собрали? — поинтересовался один из присутствующих здесь мужчин, которому явно была не интересна личная жизнь Кая.

— Это — младший брат моего отца, — шёпотом сообщил мой парень. — Зовут Рэнфилд Макфей. Полный социопат. Ненавидит людей, хотя, находясь в обществе, он всегда улыбается, говорит сладкие речи. Но, при этом, он желает только одного — прикончить собеседника, чтобы он его больше не доставал. Если бы не постоянные провалы в памяти, мой дядя мог бы стать серийным убийцей. Кстати, он обладает очень специфическим черным чувством юмора.

— Ты сказал, что у него провалы в памяти? — также, шёпотом, спросила я. — Из-за чего?

— Точно не знаю. Вообще, насколько я знаю, это у него с детства.

— Давайте, прежде чем мы всё расскажем, сядем за стол, — предложила Кэтрин.

«А мне нравится сестра Кая, — подумала я, садясь за стол. — Хотя, я и понимаю, почему сам Кай её недолюбливает. Когда тебя всю жизнь с кем-то сравнивают… здесь есть от чего взбеситься».

— Так по какому поводу вы решили собрать вместе весь наш гадюжник? — спокойно поинтересовался Кай.

— Не смей так говорить о своей семье! — сразу же высказался глава семьи Макфей.

— Почему? По-моему, такое название нам очень подходит. Гадюки — змеи, которые живут поодиночке и которые сразу же нападают, при встрече, на сородичей. Так же, как и семейство Макфеев. Живём в дали друг от друга — вроде бы и ничего. А как собираемся вместе — у каждого найдутся какие-то претензии к родственничкам.

— А какие, интересно, претензии могут быть у тебя?! — злобно спросил Адриан Макфей. — Ты — наследник нашей семьи (как бы нам этого не хотелось), который получит всё наше богатство! Мы тебя вырастили, воспитали… давали тебе деньги, в конце концов!

— Насчёт того, что ты перечислил — я не согласен, — пожав плечами, ответил Кай. — Вырастили? Воспитали? Меня до пятнадцати лет воспитывали гувернантки (которые стали мне ближе, чем родная мать), улица, а потом меня забрали в «Шисуну». Вам, мои дорогие папа и мама, вечно было некогда со мной заниматься. Вы были способны лишь на то, чтобы читать мне нотации и говорить о том, что лучше бы наследницей семьи была Кэтрин, а не я. Давали мне деньги? Прошу заметить, что начиная с пятнадцатилетнего возраста, я не взял у вас ни гроша. А до этого… ну, что ж. Я был ребёнком, который был не в состоянии себя содержать.

— Да ты… ты… ты же связался с криминалом! — похоже, не найдя, что ответить, закричал Адриан Макфей.

— А у тебя есть хоть одно доказательство этому? — поинтересовался мой кукловод. — Или только слухи?

— Пожалуйста, Кай, папа! Прекратите ссориться! — вмешалась Кэтрин. — Мы так давно не собирались вместе, а вы…

— Прости, доченька, — виновато посмотрел на свою дочь господин Макфей.

— Ха, раз любимая доченька попросила, то можно и потерпеть, да? — ехидно заметил Кай.

— Помолчи!

«И мне это слушать целый вечер?! — тоскливо подумала я. — Ничего не скажешь — „замечательное“ времяпровождение. Остаётся только надеяться, что ко мне не обратятся. Буду сидеть тихо и ни к кому не приставать. А вдруг мне повезет и на меня никто не обратит внимание?».

— Извините, мисс Бэлоу, — как назло, в этот момент, обратился ко мне один из присутствующих (судя по возрасту, второй брат отца Кая). — Не сочтите это за оскорбление, но… как вы оказались в обществе этого… этого человека? — с заминкой произнёс мужчина, видимо, всё-таки, решивший не высказываться грубо.

— Мы учимся вместе, — честно (или, по крайней мере, не соврав) ответила я.

— А, кроме того, мы вместе живём и Милена — моя девушка, — за меня договорил Кай то, что я не собиралась упомянуть (в этот момент мне захотелось придушить своего парня). — А что? У вас с этим какие-то проблемы, дядя Матиас?

Мужчина только презрительно фыркнул и ничего больше не сказал.

— А теперь, я хочу сообщить, по какому поводу мы все здесь, — встал господин Макфей. — Собрались мы в этот раз по очень приятному поводу. Наша любимая дочь Кэтрин через месяц выходит замуж.

— И кто же этот несчастный? — с насмешкой спросил мой кукловод.

— Да с тобой просто невозможно! — вызверился отец Кая. — Ты можешь, хотя бы, до конца вечера ничего не говорить?! Как только ты открываешь рот, от тебя, кроме оскорблений, ничего не слышно!

— Как будто я от тебя что-то слышал, кроме негатива, — фыркнул Кайома. — Но… так уж и быть. Если меня задевать не будут — я буду вести себя, как мышь.

«Скорее, как крокодил, неподвижно лежащий в засаде» — подумала я.

— А по поводу жениха Кэтрин… Он очень достойный человек, — продолжал глава Макфеев. — С достатком, положением в обществе, с хорошей родословной… В общем, подходящий нашей семье по всем параметрам.

«Подходящий по всем параметрам? Как коня какого-то породистого выбирают! Интересно, а если бы я так и осталась в семье Деланье, мне бы тоже так мужа выбирали? М-да, в какой-то мере, быть дочерью аристократа — это почти полностью лишиться свободы выбора. Хотя, почему „почти“? Полностью! Выдадут тебя замуж, и живи потом, всю жизнь, с каким-нибудь мудаком, который ещё будет об тебя ноги вытирать. Нет уж, не хотела бы я такой судьбы».

— Могу я поинтересоваться, мисс Бэлоу, — шёпотом заговорила со мной мать Кая, рядом с которой меня посадили. — А кем у вас являются родители?

«Чёрт, похоже, она заинтересовалась мной из-за того, что Кай сказал, что я его девушка, — с раздражением решила я. — Ну, зачем он это сказал?! Теперь его мамочка будет до меня докапываться».

— У меня нет родителей, госпожа Макфей, — также, шёпотом, сказала я. — Они умерли пять лет назад.

Не так уж я и солгала — мать у меня, на самом деле, умерла, а отец… а с отцом теперь, вообще, чертовщина полная. Но, в любом случае, называть Деланье отцом было более чем неразумно, а о Кавэлли я ничего не знала.

— Какая жалость, — картинно-сочувственным голосом произнесла Селена Макфей (разве что, слезу не пустила). — А кем они у вас были? Из какого рода? Они что-нибудь оставили вам в наследство?

«Как будто я на допросе. У неё что, других дел нет? И почему её всё это интересует? Я ей в невестки не набиваюсь».

— Родители у меня были безродными слесарями, а в наследство они мне оставили чемодан со слесарными принадлежностями! — выпалила я.

Такого ответа от меня явно не ожидали. У госпожи Макфей было такое лицо, как будто ей налили в стакан уксуса и подали его вместо чая.

— Ваши родители — слесари?! — с непонятным для меня ужасом прошептала женщина.

— Ага, — кивнула я. — Знаете, они были такими хорошими работниками. Любую протекшую трубу могли починить.

«Чёрт, куда меня заносит?! — я была в шоке от самой себя. — Какие слесари?! Но… в таком случае, что я могла ещё сказать? Что мои родители аристократы? Да сейчас! Не люблю, когда кого-то оценивают по тому, кто были его родители!».

Кай же, тем временем, с огромным интересом наблюдал за нашим разговором и, судя по всему, ему было очень весело. А я его веселья не разделяла. Меня напрягал этот разговор, и я хотела, чтобы он поскорее закончился.

— И меня папа с мамой тоже кое-чему научили, — продолжала я, в надежде, что уж после этого она от меня точно отцепится. — Ели хотите, я могу даже продемонстрировать. Может, у вас кран течёт или ещё что?

— Н-нет, — пробормотала госпожа Макфей, поспешно отодвигаясь от меня подальше (что было, в общем-то, сложновато сделать, так как сидели мы за одним столом). — У нас всё нормально.

— Да? Жаль, — вздохнула я. — А я так хотела реализовать свои возможности.

Со стороны моего кукловода послышался сдавленный смех.

— Это не смешно! — рассерженно прошептала я ему на ухо, пнув, при этом, под столом ногой.

— Ты даже не представляешь, насколько это смешно! — едва сдерживаясь от хохота, ответил Кай. — Я такого выражения лица у своей мамочки никогда не видел!

— Зачем ты, вообще, сказал, что я — твоя девушка?!

— А что? К тебе теперь повышенное внимание. Если бы на тебя весь вечер не обращали внимания, то какое это было бы наказание?

— Ну, ты и гад! — разозлилась я.

— Какой есть, — не стал отрицать Макфей-младший.

В этот момент подали еду. Передо мной положили мясо с каким-то соусом и также разложили штук пять вилок и ножей. Я мрачно смотрела на весь этот столовый набор, не зная, что из этого брать.

— Что, родители не научили вас, как вести себя за столом, в культурном обществе, мисс Бэлоу? — неожиданно спросила у меня одна из женщин, присутствующих за столом.

А вот это уже было оскорбление. Я резко обернулась к этой женщине и во всеуслышание сказала:

— А вас родители, наверное, не учили, что высказывать своё мнение нужно только тогда, когда это, действительно, необходимо человеку? В данном случае, в ваших словах я не нуждаюсь.

— Да вы хамка! — возмутилась женщина.

— Интересно, когда это я вам успела нахамить? — удивилась я. — Сейчас я ничего такого не сказала, что можно было бы назвать хамством.

— Вы, правда, так считаете, мисс Бэлоу? — с высокомерием произнесла собеседница.

— Да, я, правда, так считаю. Я не вижу в своих словах ничего, что могло бы вызвать негативную реакцию. А вот в ваших…

— Не обращай внимание, Хельга, — вдруг вмешалась Селена Макфей. — Что ещё можно ожидать от дочери слесаря? Только такого поведения.

Злость захлестнула меня в одно мгновение. Вот таких прямых оскорблений я терпеть была не намерена. Особенно от того, кто меня даже не знал!

— Госпожа Макфей, — заговорила я, стараясь всеми силами не сорваться на крик. — А вам не кажется, что вы ведёте себя неподобающим образом?

Вообще, мне сейчас хотелось покрыть эту тётку нецензурными словами, но… всё-таки, компания была не та. Да и заговори я нецензурно, я бы только дала ещё один повод к тому, чтобы те, кто здесь собрался, считали меня низшим сортом (хотя, ниже, чем они меня считают, опуститься уже невозможно).

— Да как вы смеете так со мной разговаривать?! — похоже, таких слов Селене Макфей ещё никто не говорил.

— Вы первая начали, — пожав плечами, ответила я. — Если бы вы меня не оскорбляли, то и я бы промолчала.

— Юная леди, вы здесь, всего лишь, гостья, а не член семьи! — сказал Адриан Макфей, сверля меня яростным взглядом.

— Так что же я теперь? Должна молчать? — поинтересовалась я. — Вы — кучка надутых высокомерных аристократов, которые в ломаный грош ставят всё остальное человечество! Теперь я прекрасно понимаю Кая, который не очень хотел сюда идти!

— Ты…ты не имеешь права судить нас! — зарычал Рэнфилд Макфей. — Я, вообще, предлагаю тебе уйти отсюда! Тебе здесь не место!

— Почему же, не место? — спросил, до этого молчавший, Кай. — Милена имеет полное право здесь находиться, так как скоро она станет членом семьи Макфей.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась мать Кая.

— Я предложил Милене выйти за меня замуж, и она согласилась, — ответил парень.

У всех отпали челюсти, включая и меня.

— Ты не можешь этого сделать! — закричал Адриан Макфей. — Она… она не из нашего круга! Она, вообще, из низшего общества!

— И когда ты успел сделать ей предложение? — поинтересовалась Хельга, из-за которой весь сыр-бор и начался.

Меня тоже очень интересовал этот вопрос, но задать его я не могла. Как раз тогда, когда Кай заговорил, я почувствовала на себе силу кукловода, которая не давала мне говорить.

— Буквально вчера, — спокойно сказал Кайома. — А те, кому это не нравится, я могу сказать только то, что на ваше мнение мне абсолютно наплевать.

Я молча (так как говорить, всё равно, не могла) встала и, не спеша (идти быстрыми шагом мне гордость не позволяла), направилась к выходу, чтобы больше не выслушивать этот бред. Оглядываться, чтобы проверить, идёт ли кто-нибудь за мной или нет, я не стала. Во-первых, я и так знала, что — никто, а во-вторых, я знала, что взглядами меня провожают отнюдь не доброжелательными.

— Милена, подожди, — вышел вместе со мной Кай, одновременно возвращая мне возможность разговаривать.

— Отвали! — огрызнулась я. — Я тебя даже видеть сейчас не хочу!

— А что я сделал? — словно не понимая, о чём речь, поинтересовался кукловод.

— Ты ещё спрашиваешь?! Когда это я успела дать тебе согласие выйти за тебя замуж?! Конечно, я понимаю, что ты это сказал лишь за тем, чтобы позлить родителей, но… Не смей меня вмешивать в ваши семейные разборки!

— Ух ты, а ты, действительно, разозлилась, — слегка удивился Кай.

— А ты как думал, я отреагирую?! Ты тут за мой счёт драконишь своих родственничков, а мне слова сказать не даёшь! Да, ты — мой кукловод. Да, ты — мой парень. Но! Я не собираюсь спокойно реагировать на такие случаи! Я не хочу, чтобы твои родители думали, что я твоя невеста!

— Ты так не хочешь быть моей невестой?

— Не в этом дело и ты это прекрасно знаешь! К тому же, мы встречаемся всего, без году, неделя! Какое замужество?! Короче, ты собираешься говорить своим родителям, что то, что ты сказал — неправда?

— Нет.

— Почему-то, я так и думала. Тогда, ты можешь меня одну оставить? Мне надо остыть.

К моему удивлению, Кай спорить не стал, а развернулся и ушёл в дом (мы, в это время, были во дворе).

«Бесит! — злилась я. — Мало того, что родственники Кая чуть не смешали меня с грязью, так теперь ещё и это! Теперь родители моего кукловода будут считать меня врагом номер один, который охотится за богатством. Хуже и быть не может. Блин, а мне в этот дом ещё возвращаться! Представляю, как „тепло“ меня там теперь встретят и как „замечательно“ пройдёт последующая часть вечера! И, главное, из-за чего всё это? Из-за того, что я сходила к Деланье! Причём, ничего хорошего от встречи с „папой“ я не получила. Узнала только то, что я не его дочь, а мой настоящий отец, возможно, демон! Просто „прекрасно“! А может… не возвращаться сейчас к семейке Макфеев? Но, что тогда делать? Вернуться в „Шисуну“? Тоже не особо хочется. Туда Кай скоро вернётся, а я не хочу его видеть. Во всём этом вечере виноват именно он! Конечно, если я сейчас куда-нибудь уйду, Кай будет в ярости и мне, потом опять влетит. Но… ладно уж».

Я решительно пошла на выход. Может быть, я дура, которая наступает кучу раз на одни и те же грабли (читайте — продолжаю доводить Кая). А может быть я просто, до сих пор, не могла смириться с властью кукловода и продолжала поступать так, как если бы ничего этого не было. Кто знает. Ну, самокопанием, чтобы разобраться в своих собственных мотивах, я заниматься не собиралась. Во всяком случае, сейчас — точно.

А картина, гуляющей меня, была та ещё. Я, в вечернем платье, иду по почти ночному городу. Денег у меня с собой не было, поэтому ни в какое кафе или ещё какое-нибудь заведение, я пойти не могла.

«Были бы у меня в Гарэне какие-нибудь знакомые, я пошла бы к ним, — подумала я. — А хотя… Стоп! У меня же есть в Гарэне один знакомый. Правда, мне к нему ходить запретили какое-то время».

Ещё немного посомневавшись в своём выборе, я пошла к Загиру.

Подойдя к дому Альвара и зайдя во двор, я замерла. Такого поворота событий я никак не ожидала! Во дворе особняка, повсюду, ходили огромные сторожевые собаки, разумеется, без намордников! От такой подлянки я даже растерялась и не сообразила сразу же выйти со двора назад. А затем… я и глазом моргнуть не успела, как большой массивный ротвейлер, обошёл меня сзади, тем самым преградив мне дорогу к спасительному выходу. Вся эта свора зарычала на меня, а несколько псин, явно, собрались нападать. Забор, на который я вначале бросила взгляд полный надежды, оказался слишком высоким. Другого спасения я не видела. Я уже успела попрощаться, если не с жизнью, то со здоровьем — точно, как вдруг кто-то свистнул и собаки, все, до единой, сразу сели. Это был один из охранников Загира, которого я уже видела, когда приходила к Загиру в прошлый раз. Охранник, похоже, тоже меня узнал.

— Вы… вы ведь уже были здесь, у хозяина, — произнёс он.

— Да, — кивнула я своему спасителю. — Извините за столь поздний визит. Загир дома?

«Да уж. Я уже с полной обыденностью спрашиваю — дома ли глава преступной группировки. Куда мир катится?».

После недолгих переговоров с охранником по поводу — дома ли Загир, могу ли я его увидеть и зачем я пришла — меня, всё-таки, проводили в кабинет Альвара.

«Интересно, а Загир в других частях дома, кроме своего кабинета, бывает?» — мимолетно подумала я.

— Милена? — удивился моему появлению мужчина. — Какими судьбами? И, кстати, разве Макфей тебе не запретил видеться со мной? И… почему ты в таком виде? К тому же, в «Шисуне» скоро комендантский час.

— А я не хочу сегодня возвращаться в школу, — прямо ответила я, пропуская вопрос о платье мимо ушей. — Слушай, Загир. Можно я у тебя сегодня переночую?

— Что? С чего это вдруг? Нет, я, конечно, не против, но… Макфей-то в курсе этого?

— Нет, не в курсе. И незачем ему знать об этом. Не говори ему, что я у тебя. Пожалуйста.

— Что, поссорились? — спросил Загир.

— Да не то, чтобы…

— Может, ты мне расскажешь, что у тебя случилось?

— Прости, Загир, но не сейчас. Может быть, завтра расскажу. Кстати говоря, что у тебя за собаки во дворе? Все те разы, что я у тебя была, их не было.

— Ты была у меня только днём. А этих собак выпускают с восьми вечера и до семи утра. Этим пёсикам я доверяю охрану куда больше, чем людям. Их невозможно подкупить, их бесполезно молить о пощаде. В общем, настоящие машины для убийства.

— Ты меня иногда пугаешь, Загир.

Я подошла к бару, который был в кабинете Загира, достала оттуда первую попавшуюся бутылку и неожиданно предложила:

— Загир, а давай напьёмся?

— Тебе же ещё нет восемнадцати.

— Кого это когда-нибудь останавливало? Да и восемнадцать лет мне будет через несколько дней, — ответила я. — Так что, мне можно. Ну, так что? Выпьешь со мной?

— Похоже, у тебя, действительно, что-то случилось, — задумчиво протянул Загир, вставая из-за стола, подходя ко мне и забирая у меня бутылку.

— Отдай! — сама не знаю, почему, возмутилась я. — Между прочим, раз мне скоро будет восемнадцать, я не обязана спрашивать — пить или не пить!

— Между прочим, ты у меня дома и алкоголь тоже мой, — парировал он. — И когда тебе исполнится восемнадцать лет, тогда и поговорим.

— Тоже мне — поборник нравственности! — буркнула я. — Я просто хочу расслабиться и больше ничего. Разве это запрещено? К тому же, я и тебе предложила! Тебе в лом со мной выпить?

— Нет, мне не «в лом» (как ты выразилась). Просто… Милена, использовать алкоголь, как успокоительное, когда тебе хреново — это не лучший выход.

— Не тебе решать — где лучший выход, а где — нет! — огрызнулась я. — Что хочу, то и делаю! В конце концов, не каждый день узнаёшь о том, что человек, которого ты всю жизнь считала отцом, вовсе тебе не отец! Чёрт, как мыльная опера какая-то звучит!

Загир только вздохнул и снова сел за свой стол, правда, не выпустив из рук бутылку, которую он у меня забрал. Потом он помолчал несколько минут, о чём-то размышляя, а затем достал из шкафа, со стеклянными дверцами, два стакана.

— Садись, — указал он мне на кресло, рядом с его словом.

Я не заставила себя ждать. В результате, мы выпили эту несчастную бутылку, которая оказалась виски, где-то за четверть часа. Нет, после этого петь мы не стали, но… стало значительно веселее! Потом мы достали вторую бутылку, выпили половину… и нас потянуло на улицу, гулять! А вот что было после этого… я уже не помнила.