Нити судьбы

Глава 5

СРАЗУ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МЫ ВОШЛИ В ДОМ, я выключил сигнализацию и повесил пальто, а затем снял с лодыжки кобуру с пистолетом и передал Яну. Он отнес наши «Глоки» и свой «Зиг-Зауэр П228» наверх. «Глоки» положил в сейф, а свой пистолет — в верхний ящик тумбочки. Пока Крейг Хартли оставался на свободе, у меня не было ни капли сомнения, что Ян будет держать оружие в пределах досягаемости. Кроме того, Ян всегда оставался солдатом, был ли он на реальной службе или нет, готовность к мгновенной защите у него в крови. А значит, вариант неожиданности был точно не для него.

Я проверил свои СМС, поблагодарил Аруну за то, что она оставила птенчика Цыпу, нашего оборотня, на ночь, и увидел новое сообщение от Кейджа, в котором говорилось, что мы с Яном должны явиться к нему в офис утром. Повернувшись, чтобы позвать Яна, я обнаружил его неподвижно стоящим под аркой, ведущей из кухни в гостиную. Она была новой, Ян собственноручно сотворил это небольшое домашнее преображение. Теперь, когда ему больше не нужно было постоянно срываться на миссии, у него появилось гораздо больше времени, которое можно посвятить ремонту нашего грейстоуна.

— С тобой все в порядке? — спросил я. Ян застыл на месте, лицо его было странного цвета, немного бледное, восковое, как будто он заболел.

— Господи, Миро, — произнес он сдавленным голосом, словно сдерживая всхлип. — Твое лицо.

Понимание происходящего заняло у меня всего секунду, и я мысленно взглянул на все его глазами. Под софитами в клубе и на темной улице, очевидно, шрамы и синяки выглядели не очень хорошо, но уж точно не так ужасно, как на ярко освещенной кухне. И сейчас в нашем доме, сидя на кухонной стойке, я наблюдал за тем, как Ян вошел в комнату, и, казалось, от моего внешнего вида его вот-вот стошнит.

— Мы оба знаем, что ты видел вещи и похуже, — произнес я, кладя телефон на стойку и полностью сосредоточив свое внимание на Яне.

Ни звука в ответ, лишь печальное выражение лица, на котором отражалась вся тяжесть вины, которую он испытывал.

— Я в полном порядке. Ты же сам видишь, — выпалил я, решив сменить тактику.

Выражение сожаления так и не ушло с его великолепного точеного лица. Дерьмо.

— Да ладно тебе. Я пил всю ночь напролет. Уже даже не больно, — я одарил его игривой улыбкой, изо всех сил стараясь разрядить обстановку.

Но это не сработало. По лицу Яна было заметно, насколько сильно внутри него все напряжено.

— Клянусь, я в порядке, — хриплым голосом продолжил я, разводя в стороны руки в ожидании объятий, и отмечая про себя страх, мелькнувший в его взгляде. — Иди сюда.

Он бросился ко мне и, встав меж моих свисающих ног, обхватил своими сильными руками. А затем прижал к груди.

— Все хорошо, — принялся успокаивать я, когда он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, делая вдох и дрожа всем телом.

— Просто оказался не в том месте, не в то время, — объяснил я. — Ты…

— Меня там не было, — прошептал он, и я почувствовал испытываемый им стыд, грусть и печаль; и самое главное — ничего из этого не могло привести нас к сексу.

— Эй.

Ян поднял голову и встретился со мной взглядом.

— А знаешь, от чего мне стало бы легче?

— Теплая ванна? — предположил он, печаль все еще отражалась на его лице.

— Нет, тупица, ты, — ухмыльнулся я.

Хмурый взгляд, который я получил в ответ, заставил меня рассмеяться. Очевидно, мои слова не казались ему такими уж забавными. Но стон, который вырвался у Яна, когда я наклонился и поцеловал его, был полон болезненной потребности; и этот стон дал мне понять, что Ян чувствует на самом деле. Был ли я плохим или хорошим, совершал глупости или нет — он все равно меня хотел.

Используя свое преимущество, я соскользнул со стойки на ноги, обнимая его за талию, и повел Яна в сторону лестницы.

— Диван, — заскулил он, делая шаг в ту сторону.

— Душ, — возразил я, разворачивая его и направляя к лестнице. — Я весь потный и от меня воняет, а ты был дома, успел переодеться, но, думаю, тоже не принял душ.

Ян зарычал.

— Именно, так что давай-ка приведем себя в порядок, Дойл.

В большинстве случаев путь до мансарды — этажа, где располагалась наша спальня, хозяйская ванна и гардеробная — не представлял никакой сложности и не казался тяжелым испытанием. Но сегодня Ян, похоже, был не в настроении ждать.

— Сейчас же, — приказал я грубым низким голосом.

Он двигался быстро, убедившись перед этим, что я следую за ним.

Я не отставал ни на шаг, любуясь тем, как брюки плотно облегают его круглую задницу, и протянул руку, чтобы дотронуться до него.

Он остановился, схватившись за перила слева, и я встал позади него на ту же ступеньку, грудью плотно касаясь спины, поднимаясь телом все выше. А затем поцеловал изгиб его шеи.

— Я… ты, — начал он, рвано выдохнув, почти скуля, — ведь не хотел того парня в клубе, да?

О этот восхитительный момент, когда все наконец-то встает на свои места и у тебя в голове проносится мысль «так вот оно что», объясняя происходящее.

Я был ранен, а потом Элай прислал Яну фотографии, где я отлично провожу время, напиваюсь и танцую с незнакомцами. А когда он наконец меня нашел и добрался до меня, я обнимался у входа в туалет с каким-то парнем. С его стороны ко мне определенно имелась парочка вопросов. И не то чтобы он действительно верил во что-то настолько нелепое, но все же Ян был обычным человеком.

Я обхватил рукой его грудь, крепко прижимая к себе, и он откинул голову мне на плечо, сдаваясь.

— Ты же знаешь, что нет, — сказал я, наклонив голову и нежно прикусив кожу между шеей и плечом.

Он вздрогнул, пока я сосал и лизал, двигаясь намеренно медленно, вверх за его ухом, позволяя своему теплому дыханию касаться всего, что я только что сделал влажным.

Улыбнувшись, я прижался к его коже, еще раз поцеловав, а затем повернул лицо Яна к себе, чтобы дотянуться до губ.

У него вырвался стон, когда наши языки встретились, и его рот приоткрылся, позволяя мне завладеть им. Тогда он повернулся ко мне, не прерывая поцелуй, и обхватил руками за шею, тем самым давая понять, что уйти мне не удастся.

Когда мы были просто друзьями, Ян частенько говорил, что ужасно целуется. У меня ни разу и мысли не возникло, что это правда. Каждый из поцелуев Яна действовал на меня так же одурманивающе, как и первый, и лично для меня ничего не изменилось с тех пор.

Приподняв футболку, я просунул под нее руки, касаясь кожи и выделяющихся под ней мышц, и был почти готов уложить его прямо на ступени, когда Ян прервал поцелуй, чтобы сделать глоток воздуха.

— Думаю, тебе нужно отдышаться, да?

Он кивнул и снова поцеловал меня, но я лишь чмокнул его в ответ и отодвинулся.

— Нет, вернись…Что ты делаешь? — прошипел он.

— Душ. Сейчас же, — скомандовал я, хватая его за руки, разворачивая и подталкивая вверх по лестнице.

— Иду я, иду, — пробормотал он, плюхаясь на кровать и пытаясь ослабить шнурки на ботинках ровно настолько, чтобы снять их, а потом встал и занялся джинсами.

Мне всегда доставляло особое удовольствие наблюдать, как раздевается Ян — покрытая боевыми шрамами оливковая кожа, под которой перекатывались мощные мышцы, длинный, точеный и просто великолепный член, тяжелые яйца и идеальная задница — его походка непроизвольно заставляла меня стонать ему вслед.

Он остановился перед тем, как войти в ванную, положив руку на дверной косяк и оглянувшись через плечо на меня.

— Ты мог бы пойти со мной и убедиться, что я ничего не пропущу, пока моюсь.

Я сделал вид, что задумался, а потом начал стаскивать с себя одежду. Когда закончил, то понял, что Ян даже не пошевелился, внимательно наблюдая за мной.

— Ну, и чего стоишь? Иди включай эту чертову воду, — приказал я.

— Просто мой муж безумно горяч, — пробормотал он, склонив голову набок. — Я усвоил свой урок.

— И какой же? — спросил я, направляясь к нему.

— Что отпускать тебя одного — просто чертовски глупо.

— Нет, — пообещал я, подходя к нему. — Ты — единственный, кого я вижу.

Обхватив за шею, он притянул меня ближе для поцелуя, а через миг открылся еще больше, жадно постанывая, когда я обхватил его член, лениво поглаживая, подтолкнув затем в сторону ванной. Когда я прижал Яна к стенке между туалетом и душем, он вздрогнул от холода плитки, что коснулась его кожи.

Я прервал поцелуй и отступил, чтобы он мог отстраниться от нее.

— Прости, это было глупо.

— Что?

Казалось, он где-то далеко, зрачки расширены, губы распухли от того, что я терзал их, а кожа на горле покрылась пятнами от укусов.

— Мне стоит быть помягче, — объяснил я, поморщившись, потому что на его оливковой коже отчетливо проступили все отметины.

— Нет, — прошептал он, положив руки мне на бедра, прежде чем потянуться ниже к моему твердеющему члену. — Не будь нежным, мне сейчас нужно совсем не это.

— Но именно так с тобой и следует обращаться, — ответил я, принимая еще один поцелуй, потому что ничего не мог с собой поделать, мозг и тело посылали противоречивые сигналы. Хотелось показать Яну, как он мне дорог, делать это не торопясь, но в то же время я желал залезть ему под кожу, пока мы не станем единым целым; и именно эта мысль заставляла сердце биться быстрее.

— Миро, — начал он, но тут же осекся и наклонился вбок, чтобы включить воду. Только тогда я понял, что его лицо пылает.

— Ян?

Он помотал головой.

— Расскажи мне.

— Это глупо, — хриплым голосом произнес он, входя в душевую кабину.

Я последовал за ним, закрыв за собой стеклянную дверь, а Ян встал под струю воды.

Что-то было не так. Я схватил мочалку, гель для душа с ароматом сандалового дерева и бергамота, который он так любил, намылил и в обязательном ритуале поцеловал шрамы на его спине.

Он оперся руками о стену и опустил голову, ожидая, что я позабочусь о нем.

— Требовательный ублюдок, — поддразнил я, намыливая его, проникая всюду, снизу, внутри, нежно проводя пальцами и намывая каждый сантиметр от макушки до кончиков пальцев.

— Да, — согласился он, застонав, когда я намыливал его член.

— На самом деле нет, — игриво ответил я. Повесив мочалку, схватил его шампунь и принялся массировать кожу головы, впиваясь пальцами в основание черепа, снимая тем самым напряжение.

— Мне жаль, что я не смог быть рядом с тобой сегодня вечером, — вздохнул он, повинуясь моим движениям и поворачиваясь ко мне лицом. Я улыбнулся, услышав вздох Яна, когда вода потекла вниз по его спине и внутрь, туда, куда мне и хотелось. — Обещаю тебе, такое больше не повторится, я не настолько глуп, чтобы допустить это снова.

— Ну все, достаточно. Что это с тобой?

Выпрямившись, он встретился со мной взглядом.

— Я просто… я не хочу, чтобы ты думал, будто я воспринимаю это… нас… как должное, потому что я со всей ясностью осознаю, что мне дано.

Я поцеловал Яна, а он мгновенно приоткрыл губы, посасывая мой язык, и я слегка подтолкнул его обратно под струю воды, наклоняя голову, прерывая поцелуй и позволяя горячей воде смыть оставшееся напряжение с его прекрасного тела.

Как только он вышел, я тоже принял душ, но уже с гораздо большей скоростью. Ян все еще вытирался, когда я закончил.

— Я нахожусь в какой-то странной прострации, — заметил он, выходя из ванной вместе со мной и направляясь к кровати. — Я расслаблен, но не устал.

— Это хорошо, — ответил я, ухмыляясь и глядя на его задницу.

— Что ты… Миро!

Тут точно виноват был только он. Он шел настолько медленно, что в момент, когда подошел достаточно близко к кровати, я толкнул его, и Ян упал на одеяло. Он рассмеялся, когда я оказался сверху, легко перевернув его на спину. А я осознал, что, учитывая мой голод к нему и алкоголь в крови, потребность оказаться внутри Яна стала моим единственным планом действий.

— Знаешь, мне кажется, мы давно не говорили по душам, — поддразнил он.

Я зарычал, а он снова издал смешок, так что я схватил его уже истекающий смазкой член, сжал и начал дрочить, услышав в ответ восхитительное постанывание, которого и добивался.

Ян приподнялся на кровати, уже позабыв весь свой игривый настрой, а я наклонился, втягивая головку его длинного красивого члена в рот.

— Миро, — прохрипел он, запустив руки мне в волосы, дергая, толкаясь, пытаясь оказаться глубже; прерывистое дыхание, вздохи и всхлипы давали понять, насколько сильнó его желание.

Я сосал изо всех сил, разом беря в рот всю длину его члена, который касался задней стенки моего горла, тем самым позволяя ему почувствовать влажное тепло. А в следующее мгновение уже работал языком над его головкой, проводя им по каждому дюйму ствола, а затем медленно опускаясь, растягивая удовольствие. Когда мои губы оказались у его основания, я поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Черт, посмотри на свое лицо, — застонал Ян, вздрагивая подо мной, его дыхание стало прерывистым, заставляя меня улыбнуться, потому что именно я довел его до этого. — Ты меня убиваешь.

Я оторвался от его члена, ухмыльнувшись, прежде чем лизнуть все еще влажную головку.

— Господи, Миро, когда ты так улыбаешься… просто отсоси у меня.

О, эта просьба, произнесенная хриплым гортанным голосом, исходящим из его груди, звучала очень сексуально.

Я вопросительно поднял брови.

— О-о-о-о-о, блядь, пожалуйста, — взмолился он жалобным, сдавленным голосом.

Наклонившись, я снова взял его до самого основания, а затем принялся намеренно медленно и сильно сосать, делая это так настойчиво, что у него перехватило дыхание. После я принялся лизать его головку, покусывая плоть, прослеживая языком набухшую вену. А потом повторил это плавное, горячее, нисходящее скольжение, которое погружало его член в мое горло на всю длину.

— Святой Боже, твой рот должен быть противозаконным, — простонал он, запустив руку в мои волосы, крепко удерживая, чтобы я не мог отстраниться или остановиться.

Ян приподнял правую ногу, согнув ее в колене, давая мне больший доступ. Я положил палец себе в рот и смочил слюной, все это время находясь рядом с его членом. Совершая поступательные движения головой, я заставлял Яна замирать и снова делать вдох и выдох. В какой-то момент я мягко и нежно скользнул пальцем в его задницу.

— О, ты… твою ж мать! — взревел он, дернувшись, словно я обжег его. Ян быстро перекатился на живот, наклонив голову к матрасу, сжимая руками одеяло, и поднял задницу вверх.

Относительно недавно я обнаружил, что вместе с женитьбой в моей сексуальной жизни появились новые глубины. Было ощущение, что именно свадебное кольцо означает для Яна возможность озвучивать вслух те желания, о которых ранее он боялся говорить, так как считал, что они могут меня напугать. Мысль эта была такой нелепой и абсурдной, но я все равно был рад, что теперь Ян сделал еще один шаг доверия мне навстречу.

— Миро, — прохрипел он, раздвигая ноги шире и дрожа от предвкушения, — сейчас.

Яну нравился римминг, а мне более чем нравилось делать это с ним. И хотя я знал, что его это сильно возбуждает, я понятия не имел, что он может кончить просто от моего языка в своей заднице. Это было — как он однажды признался, когда мы лежали в постели — жарко и грязно, и совсем не похоже на то, что он когда-либо представлял. И он даже не думал, что ему понравится, пока я в первый раз не раздвинул его ягодицы и мой язык не оказался внутри.

Его откровение пересекалось с осознанием того, что, хотя Ян любил трахать меня, любил быть сверху, внутри меня, чувствовать мое тепло, держащее его в тисках, — еще больше он хотел ощущать меня в себе. Хотел, чтобы его взяли и использовали; хотел, чтобы я вдалбливался в его зад — это заводило Яна сильнее всего. И время от времени он при этом что-то бормотал, произнося какое-то слово, имеющее смысл, но в основном просто ждал, готовый для меня и пылающий желанием.

Я надавил на его задницу, распластав на кровати, а затем наклонился, чтобы поцеловать спину.

Его изнемогающий, разочарованный стон заставил меня улыбнуться, пока я целовал, покусывал и лизал его. У меня не было и шанса избежать поклонения той красоте, которую являл собой Ян Дойл. Его покрытая глубокими шрамами спина, бугрящиеся под теплой гладкой кожей мускулы казались настоящим произведением искусства. Когда я прижался грудью к его обнаженной спине, он зарычал, и я укусил его за плечо.

— Поклоняться мне будешь позже, а сейчас просто трахни уже, — прорычал он, поворачивая голову, извиваясь подо мной, но осознавая, что лучше не пытаться перевернуть меня на спину. У меня было больше рычагов воздействия с того положения, в котором я находился, да и он на самом деле не хотел, чтобы я двигался.

— Есть что-то, чего бы тебе хотелось в первую очередь?

— Миро, — прохрипел он.

Отодвинувшись от него в сторону, я наблюдал за повинующимися движениями Яна, который поднимается на четвереньки, с головой, свисающей между плеч, в ожидании меня, словно великолепная эротическая скульптура.

— Посмотри на себя, — сказал я, скатываясь с кровати и подходя к тумбочке за смазкой. Я любовался им, облаченным в шрамы и точеные мышцы, его раскрасневшимся лицом и прикушенной губой. Он же в этот момент смотрел на меня своими темными, прищуренными глазами. Его расширенные зрачки и гигантская потребность не позволяли мне увидеть и капли синего цвета его прекрасных глаз. Он весь дрожал от желания.

Забравшись обратно на кровать, я уронил смазку и провел руками вниз по его бокам, прослеживая ребра, талию, сжимая мощные бедра, прежде чем скользнуть руками вверх к заднице.

— Боже, ощущение твоих рук на мне… пожалуйста, просто трахни меня уже, не обращай внимания на… Миро!

Я нежно прикусил его правую ягодицу, поцеловал спину, а потом обвел языком его расселину.

— Миро, милый, любовь моя… — выдавил он, прежде чем я успел скользнуть языком внутрь него.

Он выкрикнул мое имя, и пришлось удерживать Яна, пока я пировал, облизывая и глубоко толкаясь, наслаждаясь его вкусом. Все его тело пронзала дрожь каждый раз, когда он пытался насадиться на мой язык.

Ян качнулся в мою сторону, когда я просунул в него покрытый слюной палец, затем два; его изнемогающий стон и то, как он умолял о большем, стерли любое намерение не подчиняться его мольбам.

Я мог бы делать это часами, просто чтобы смотреть, как он распадается на части, слышать звуки, которые он издает — звуки, полные страсти и желания; то, как мои пальцы исчезали внутри него, заставляло меня страдать от желания обладать им, наполнять его, держать неподвижно и входить в него так глубоко, пока я не достигну самого центра.

Я потянулся к своему члену, слегка задев рукой его бедро.

— Нет, — простонал он, поднимая голову и оглядываясь через плечо. — Я хочу сделать это быстро и прямо сейчас, пожалуйста, черт, Миро, просто… блядь!

— Я хочу продолжить начатое. Но сам уже почти на грани, — хриплым голосом признался я. В том возбужденном состоянии, в котором я находился в этот момент, каждое слово давалось с трудом. И как всегда, открытием стало то, насколько отзывчивым был Ян. Меня поразил тот факт, что сейчас весь контроль в моих руках, он готов подчиняться, и важен сейчас был именно он, а не я. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Послушай! — прорычал он.

Я сосредоточил все свое внимание на его умоляющем выражении, на уязвимости в его глазах и замер.

— Ты мне нужен… Я уже почти.

Его голос прерывался отрывистым дыханием, словно ему не хватало воздуха.

— Миро.

Я присел на корточки.

— Перевернись.

Он быстро подчинился, перевернувшись, а затем потянулся руками к изголовью, просунув их в щель между матрасом, подготавливая себя к тому, что я сейчас войду в него. В его действиях и взгляде не было ни капли колебания, ни малейшего смущения, потому что он был уверен, что я никогда не стану дразнить его за то, чего он хочет или в чем нуждается, поскольку доверие между нами было самым важным.

Схватив тюбик смазки, я намазал немного на свой член, делая это чуть дольше, чем было необходимо, потому что наблюдать за тем, как Ян смотрит на меня, невероятно возбуждало. А наблюдать горящее в его глазах желание было еще одним удовольствием.

— Поторопись, — взмолился он, и я навис над ним, держа член в руке, направляя к его входу, блестящему от слюны. Мышцы его сдались под настойчивым давлением, так что дальнейшие движения были легкими и чувственными.

Ян обхватил ногами мои бедра, желая ускорить и усилить толчки. Но прежде чем он смог опереться пятками в заднюю часть моих бедер — а именно так он всегда поступал, когда хотел грубого секса, — я изменил позу, скользнув руками под его колени, делая упор на его спину и приподняв задницу Яна с кровати, когда снова вошел в него.

Руки его метались по простыням, ища опору. Он больше не мог ухватиться за изголовье кровати в том положении, в котором я его удерживал; ему нужно было собраться с силами и толкаться вверх, когда я толкал вниз.

— О, черт возьми, да, вот так, — простонал он, запрокинув голову и крепко зажмурив глаза, выгнулся подо мной, нуждаясь в большем.

Он был таким скользким, тугим и горячим, что я потерялся в этом ощущении, используя руки и ноги, чтобы держать его неподвижно, беря его жестко. И все мое тело погрузилось в этот бешеный ритм. Еще какое-то время назад я бы беспокоился о том, что нельзя просто взять и отдаться чувствам, мне нужно было обязательно держать все под контролем. Но теперь я знал лучше; я понимал, когда он хотел, чтобы все прошло жестко и быстро, потому что желал чувствовать меня в себе еще в течение нескольких часов после. Это должна быть не боль, совсем нет, но близко к ней — что-то похожее на внутреннее напряжение, ощущение нежности во всем теле, которой ему так не хватало. Это было первым страхом Яна в отношении меня, и так оставалось в течение долгого времени. Его боязнь того, что я могу причинить ему боль. Но это было невозможно, ведь я никогда не смогу и не собираюсь этого делать, потому что он был всем для меня. Слезы посреди процесса того, как мы вдвоем рушим нашу кровать, стали для меня неожиданностью.

— Ян? — я заскрежетал зубами, мой голос охрип, став совсем не похожим на обычный.

Его глаза распахнулись, и я увидел в них все, о чем мечтал много лет назад, когда он казался всего лишь недостижимой мечтой. Он был такой мой.

— Что с…

— Ты ведь будешь делать это только со мной, да? Какой же я везунчик.

Это я, я был тем счастливчиком, которому повезло, и я собирался сказать ему об этом, но уже чувствовал, как он сжимается вокруг меня, слышал, как его дыхание становится прерывистым, как его тело приподнимается на кровати, как он непрерывно, словно мольбу, повторяет, чтобы я взял его, показал ему, что это может быть только он, потому что сердцем Ян чувствовал, что это так, но должен был почувствовать еще и телом.

— Ян, ты же знаешь, что я…

— Покажи мне, — пробормотал он, пристально глядя мне в глаза.

Я пропустил руку между нашими телами и схватил его истекающий соками член, двигая кулаком в том же ритме, в каком толкался членом в его зад, делая это безжалостно, не позволяя процессу замедлиться даже на секунду, чувствуя, как он дрожит и сжимается, находясь настолько близко к оргазму, что ему оставалось лишь позволять себя трахать. Мое имя еще никогда не звучало так прекрасно, как в тот момент, когда он хриплым голосом выкрикнул его, забрызгав всю мою грудь спермой.

Через несколько секунд я последовал за ним, заполняя его, пульсируя глубоко внутри, и застыл, когда мой оргазм прошил меня насквозь, почти истощив. Были такие моменты и ранее, когда мы в постели были нежными и медленными или быстрыми и грязными. Этот раз был не похож ни на что прежде. Ян нуждался в том, чтобы его пометили, сделали своим, поэтому мы оба оказались липкими от спермы, скользкими от смазки и пота, и полностью, полностью насытившимися и истощенными.

Когда мои руки ослабли, он поймал меня и прижал к себе, уткнувшись носом во влажные волосы, целуя в лоб, брови, глаза, нос и, наконец, завладев моим ртом. Но эти поцелуи больше не были жадными и требовательными, они были нежными, глубокими и собственническими.

Когда он перевернул меня на спину, нежно коснувшись головки моего члена, поток жидкости между нами заставил меня застонать. Ян навис надо мной, порочно улыбаясь.

— Что?

Я хохотнул, когда он поцеловал меня в подбородок и спустился вниз по шее, оставляя поцелуй за поцелуем, посасывая мою кожу.

— Ты такой вкусный.

Я лишь хмыкнул, сытый и счастливый, скользя одной рукой вверх и вниз по его бицепсу, а другой по его заднице, поглаживая ее.

— Серьезно? Не можешь оставить мою задницу в покое?

Я сделал глубокий вдох, ощущая этот мускусный запах секса, пота, следов шампуня Яна и стойкий запах оружейного масла, оставшийся после того, как он сидел на кровати и чистил свой «Зиг» прошлой ночью.

— Боже, умираю с голоду, — вдруг сказал он в тот момент тишины и умиротворения, в котором мы находились. — Хочешь сэндвич?

Я усмехнулся, потому что он казался таким очаровательным. Когда основная потребность была удовлетворена, Ян был готов перейти к следующему пункту своего списка.

— Я рад, что в твоем списке я стою перед едой.

— Ну да, — поддразнил он деловито, быстро поцеловав меня, прежде чем скатиться с кровати. Движения его были такими плавными, каждый шаг был наполнен грацией, которая присуща человеку, полностью владеющему своим телом. И это являлось правдой, ведь именно осознание своей силы и атлетизма помогало ему оставаться живым.

Оставшись в комнате один, я просто лежал, размеренно дыша, и слушая, как Ян гремит на кухне. И не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь чувствовал себя таким довольным.

— Будешь порцию? — крикнул он.

— Нет, — ответил я, улыбаясь, когда услышал, как он разговаривает сам с собой на нашей кухне, спрашивая, какой же именно мясной деликатес хочет. Ян являлся большим любителем сэндвичей, так что я всегда заботился о том, чтобы в нашем холодильнике имелся необходимый запас ингредиентов.

— У нас есть сыр оссау? — поинтересовался он.

— Да, милый.

— А ты срезал с него корочку?

— Срезал.

— И нарезал тонкими ломтиками?

Я тихо рассмеялся, потому что его вопросы были жутко милыми.

— Именно это я и сделал.

— Какой предусмотрительный, — сказал он сам себе.

Через несколько минут Ян вернулся в комнату, держа под мышкой бутылку воды для меня, еще одну для себя, огромный бутерброд с маринованными огурцами и укропом и картофельные чипсы.

— Ты что, совсем ничего не ел?

Он пожал плечами, и так как существовала вероятность, что такие вопросы могут свести на нет атмосферу, царившую в данный момент, я решил отпустить ситуацию и вернул свое внимание к экрану телевизора, который успел включить, пока Ян находился внизу.

Когда я жил один, единственный ТВ стоял в гостиной, но Ян убедил меня, что третьей любимой вещью в мире будет ситуация, когда мы обнявшись лежим в постели, я сплю, забравшись на него, а он смотрит фильм. На первом месте были поцелуи, секс — на втором, а объятия и сон в обнимку завершали тройку лучших. Далее шли пункты, которые включали в себя применение силы.

Сначала я просто переключал каналы, пил воду и коротал время, пока Ян ел, но наконец сдался и включил Netflix.

— О нет, не делай этого, — предупредил он, забирая у меня пульт и выключая телевизор, а затем вытер лицо бумажным полотенцем, глотнул воды и поставил пустую тарелку на тумбочку.

— Серьезно? Собираешься просто взять и оставить ее там?

— У тебя тут крошки, Джонс, — сказал он, ложась рядом и прижимаясь ко мне, нежно прикусывая меня за подбородок.

— Не так уж сильно меня это волнует.

Причиной безразличия отчасти был его голос, хриплый рокот, а отчасти его теплая кожа, касавшаяся моей, но в основном все дело было просто в Яне, находившемся рядом со мной, — все это привело к тому, что по телу прокатилась волна желания.

— Эй, послушай, — пророкотал он мне в ухо, протягивая руку между ног, чтобы коснуться пальцами моего вялого члена. — Я говорил серьезно. Не хочу, чтобы ты когда-либо думал, что я принимаю тебя как должное, так что давай больше не будем тусоваться друг без друга.

— Я знаю, что тебе нравится проводить время с теми парнями из оперативной группы, так что ничего страшного, если ты…

— Это не так. И это ненормально, потому что больше всего на свете мне нравится проводить время с тобой.

— Правда? — робко переспросил я, поворачивая голову, чтобы посмотреть в глубокие иссиня-черные глаза своего мужа. Обычно они были светлее и яснее, но секс каждый раз делал их цвета темной ночи. — Что ж, мне тоже больше всего нравится быть с тобой.

— Хорошо, — произнес он, прижимаясь лицом к шее, и поглаживая мой член так настойчиво, что ему удалось полностью завладеть моим вниманием. В какой-то момент движение его руки сменилось с неосознанного на что-то целенаправленное, то, чего ему действительно хотелось.

— Ян, — еле выдавил я, не в силах удержаться, чтобы не толкнуться ему в кулак.

— Да, Миро? — спросил он, тяжело дыша мне в ухо, целуя ключицу, потираясь о мое бедро, его член медленно набухал.

Я скользнул рукой по его заднице, позволив среднему пальцу протиснуться между ягодицами, затем глубже, пока не услышал рокот удовлетворения, которого и добивался. Когда я добавил второй палец, по мощному телу Яна пробежала дрожь.

— Передай мне смазку, — велел я.

— Нет, все хорошо.

— Ян, ты уверен, что…

— Да, — прошептал он, перекатываясь на другой бок.

Я последовал за ним как приклеенный, раздвигая его ягодицы, скользнув членом в задний проход легко, гладко, растягивая и отдаваясь полностью, нуждаясь в том, чтобы войти в него резко и грубо. Но вместо этого мои движения замедлились, пока я не оказался внутри него до самого основания.

— Черт, в тебе просто великолепно, — простонал я, обхватив его одной рукой за грудь, чтобы он почувствовал, как я его обнимаю, а затем скользнул другой рукой по бедру, чтобы взять его член.

Ян выгнулся в моих руках, прижимаясь ближе, и мое тело непроизвольно устремилось вперед, еще глубже погружаясь в него, а я тем временем при помощи руки делал все, чтобы доставить ему максимальное удовольствие.

— Не отпускай меня, — выкрикнул он, прежде чем кончить на мои пальцы и запястье — на кожу попало всего несколько капель, но и этого было достаточно.

Его мышцы сжали мой член, и я кончил через несколько секунд, безумными рывками двигаясь внутри. Тело содрогалось, оргазм полностью уничтожил весь мой контроль, потому что я кончил уже дважды благодаря своему мужчине, которого обнимал в данный момент.

Мы лежали, тяжело дыша, пытаясь отдышаться, но ни один из нас не двигался.

— Думаешь, я хоть когда-нибудь решу это сделать?

Молчание, только его щетинистая щека терлась о мою.

— Ян?

— Иногда, когда мы занимаемся сексом, я чувствую, что мы — одно целое.

— Я тоже, — согласился я. То, насколько плотно моя кожа прилегала к его, ощущалось не просто хорошо, а великолепно. — Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Нет, — прошептал он, пытаясь выровнять дыхание. — Не думаю, что ты когда-нибудь позволишь мне уйти.

— Это хорошо, потому что я действительно этого не сделаю. Теперь ты застрял со мной навечно, и я никогда не захочу оказаться в постели ни с кем, кроме тебя.

Ян глубоко и удовлетворенно вздохнул.

— Хорошо. Да, кажется, мне нужно было это услышать.

Я знал, что так и есть. Эта его потребность лежала на поверхности с тех пор, как он увидел меня в клубе. Его бравада являлась защитным механизмом, и я это прекрасно знал. Он был всем в моей жизни, но на самом деле и я тоже был всем для него. Он боялся потерять меня, но теперь ему можно прекратить это делать, потому что я никогда никуда не уйду.

— Есть только ты, — поклялся я.

— Я знаю, — пробормотал он, все еще не слишком охотно обсуждая свои чувства, но уже лучше показывая мне, как сильно меня любит.

— Мне следует вынуть член, — произнес я через несколько долгих минут.

Ян застонал в знак согласия.

— Я не был нежен с тобой в этот раз, — пробормотал я ему в волосы. — Боюсь, что завтра ты не сможешь ходить.

— Ты никогда… не причинял мне боли, — выдохнул он, когда я освободил член из его все еще сжимающего меня заднего отверстия.

Его рука мгновенно оказалась на моей заднице.

— Останься здесь. Не вставай с постели.

— Мы истощены, и к тому же утром нас будет невозможно отклеить друг от друга.

— Мне все равно, просто… обнимай меня.

Я обхватил его руками, грудью прижавшись к его спине, передняя часть моих бедер коснулась его ягодиц, а изгиб его задницы прижался к моему паху.

— Не хочу раздавить тебя, — прошептал я ему в затылок. — Тебе нужно иметь возможность дышать.

— Дыхание — второстепенно.

Я тихо усмехнулся, когда он попытался подтянуть меня к себе, прижимая мои руки к своему телу, чтобы я больше не мог отодвинуться.

Его вздох заставил меня улыбнуться.

— Я люблю тебя, — произнес я, потому что в тот момент это было так же естественно, как и чашка кофе по утрам. Ян — моя жизнь, и пока он рядом и любит меня, все будет хорошо.