Нити судьбы

Глава 6

ЯН ПРИНЕС МНЕ ЧАШКУ КОФЕ в ванную комнату, как раз, когда я укладывал волосы. Я глянул на его отражение и обратил внимание на скрещенные руки и сердитый вид. Нахмуренные брови и морщинка между ними всегда меня возбуждали. Ян выглядел серьезным. Так что я глотнул кофе из зерен французской обжарки с идеальным количеством сливок и приготовился слушать.

— Итак, — заявил я с преувеличенной важностью, — выпускай монстра.

— Не смешно.

Я все же подался ближе, желая поцеловать Яна. Неизвестно, какой день меня поджидает, поэтому поцелуй пришелся бы весьма кстати.

— Нет.

Я замер, слегка наклонившись, чуть поморщился и ухмыльнулся.

— Что нет?

— Не сработает, — сообщил Ян категорично. — Не будь таким очаровательным и неотразимым, каким обычно я тебя считаю.

Что-то новенькое.

— Ты считаешь меня неотразимым?

— И сексуальным, и тому подобное, — подтвердил он. — Но сейчас это неважно.

— Почему?

Мне правда хотелось узнать. Всегда было приятно понимать, что Ян меня хочет, но он не часто открывался.

Даже по прошествии стольких лет он не стал больше делиться своими чувствами и мыслями. Это просто было ему чуждо. Не знаю почему. Из-за взаимоотношений с матерью, которая эмоционально отстранилась после ухода отца, или из-за службы в армии. Или Ян был таков от природы. Я понимал, что уроки, полученные в детстве, не растворяются в воздухе с наступлением половой зрелости. Они запоминаются навсегда.

— Не будем ходить вокруг да около, — объяснил Ян. Его тон был резок и сердит. — Поцелуи, касания, объятия — все запрещено, пока мы не разберемся.

По утрам, до получения большой дозы кофеина, настроение у меня бывало отвратительное, и Ян прекрасно это знал. Я не мог сообразить, почему же он пытается…

— Выпей еще, — велел он, дернув подбородком в сторону манящей чашки. — Живее.

Я сделал несколько глотков. Жидкость не обжигала, ее вполне можно было спокойно пить. Еще один факт, который Ян обо мне знал.

— Хорошо. Что теперь?

Ян скрестил руки на груди и широко расставил ноги. Понятно. Мы возвращались к разговору, прерванному прошлой ночью. О наших карьерах.

— Значит, мы собираемся обсудить то, что я не хочу носить бронежилет.

Ян ждал и наблюдал за мной прекрасными, ясными глазами, как и накануне. Но сейчас его зрачки не были расширены, а веки — полуопущены. Ян сосредоточил взгляд на мне, и ранним утром выносить это было нелегко.

— Не спорю, важный вопрос. Но почему мне нельзя к тебе прикасаться?

— Потому что тогда я не смогу сконцентрироваться. А мне нужно узнать, какого черта ты перехотел быть моим напарником!

Я понимал, правда. Ян ушел из армии не ради меня, а ради самого себя. Но все же он отказался от службы в войсках специального назначения во многом затем, чтобы работать рядом со мной и прикрывать мою спину. Я, в свою очередь, сказал Яну, что его путь — не лучший для меня вариант, и он отнесся к моим словам как к предательству. Оттого и весь этот переполох. Здесь присутствовал здравый смысл, но вот шума для небольшой ванной оказалось слишком много.

Я вышел, захватив кофе с собой. Ян сразу же меня нагнал и преградил дорогу. Ему-то не мешала драгоценная жидкость в руках.

— Поговори со мной.

— Тогда посиди, пока я одеваюсь.

Он заворчал, но позволил мне пройти. Я сделал несколько глотков, поставил чашку на тумбочку и полез в шкаф.

— Итак, — нетерпеливо произнес Ян, усаживаясь на кровать и наблюдая за мной.

— Мы с Кейджем пошли в Детский отдел, чтобы поговорить…

— Нет, — остановил он. — Давай с того момента, как тебя ударили.

Ян всегда любил подробности и хотел знать обо всем. Неудивительно, что его не устраивало, если я начинал рассказывать с середины.

— Вчера я встретил Вэнь Ли, — заговорил я. — Ее отправили в дом, где маленьких девочек принуждали к проституции.

Ян промолчал. Глянув через плечо, я заметил его ошеломленное лицо.

— Правда, — вздохнул я, развернувшись. — Ты бы видел сестер. Обе в синяках, обе… — Я не смог признаться, что у девочек обнаружили венерические заболевания, они вздрагивали при любом шуме и дергались в сторону от каждого мужчины, кроме меня. Когда Хань увидела меня на пороге комнаты, то чуть не задохнулась от радости. — Это было кошмарно.

— Где они сейчас?

— С тетей, в Сан-Антонио.

— Куда запропастилась эта тетя раньше?

Я пересказал несколько главных моментов длинной истории и объяснил все хитросплетения.

— Ладно, хорошо, — вздохнул Ян. — По крайней мере, теперь девочки в безопасности. Но при чем тут твое нежелание работать со мной?

— Никто не присматривал за Вэнь и Хань. И подобное происходит со многими детьми под опекой Детского отдела.

Лицо Яна медленно озарилось пониманием. Я увидел страх: в сведенных бровях, в стиснутых зубах. А затем, конечно, Ян скрестил руки на широкой, мускулистой груди.

— Ни за что.

— Погоди.

Он встал.

— Ни за что, Миро.

— Почему?

— Ты будешь заботиться о детях.

— Именно.

— Ага, и это обернется катастрофой.

— С чего вдруг?

— Ты же знаешь.

— Судя по всему, нет, — возмутился я.

— Не делай этого, — велел Ян. — Работа в Детском отделе — не твой вариант, и точка.

— Не тебе решать.

— Разве? — драматично заявил он.

— Просто…

— Тебе нельзя там работать. Это не лучшее место для тебя.

— Кейдж, кажется, считает иначе.

— Ну, Миллс назначает…

— Мы оба понимаем, что Кейдж его ни во что не ставит. Сомневаюсь, что Миллс надолго задержится на своем месте. Не стоит к нему сильно привыкать.

— Мне плевать на Миллса, — вспылил Ян, расхаживая из стороны в сторону. — И на самого себя. Я переживаю о тебе, и работа в Детском отделе — очень плохая идея.

— Да что не так с отделом?

— Очевидно же.

— Нет, — раздраженно ответил я. Ян никогда не сомневался в моих способностях, и я не мог понять, почему ему кажется, что я не справлюсь с детьми. — Не очевидно. Объясни, о чем ты думаешь.

— Разве ты не понимаешь, что пострадаешь?

— Каким образом? Бумагой порежусь, что ли?

— Не умничай, — прошипел Ян. В его голосе клокотал гнев.

— Даже и не начинал. Я скорее пытаюсь сообразить, что ты имеешь в виду.

Он схватил меня за руки и пристально посмотрел в глаза.

— Ты пострадаешь, потому что, как всегда, слишком вовлечешься в жизни детей. И, как всегда, что-нибудь пойдет не по плану, а ты будешь горевать.

Я осмыслил слова, задумался на секунду. Ян считал, что меня поглотит горе, если что-то случится с каким-нибудь ребенком. И он не ошибался: да, мне будет больно. Но подобный риск существует в любых взаимоотношениях, личных или рабочих. Это не означает, что нужно бездействовать.

— Серьезно?

В подтверждение раздалось рычание.

— Ради всего святого, Ян, — вздохнул я, обхватывая его лицо ладонями. — Конечно, я пострадаю. Но это же только одна из сторон работы, верно?

— Нет, — возразил Ян, высвобождаясь из моих рук и отступая на несколько шагов. — Миро, ты был приемным ребенком. Ты помнишь, каково не иметь дома и близких. Разве постоянное напоминание пойдет тебе на пользу?

— Не пойдет, — согласился я. — Хотя именно поэтому я и умею сопереживать.

Ян помотал головой.

— Мы так не договаривались.

— Договаривались? О каком договоре речь? — прохрипел я. Разговаривать с Яном — все равно что вырывать зуб. Этот мужчина слишком замкнут.

— Ты мой напарник.

— Да, а ты — мой, — напомнил я. — Бьюсь об заклад, Кейдж ожидает, что сегодня ты поедешь со мной проверять детей.

— Чего вполне хватит на один день, — многозначительно произнес Ян. — Но не больше.

— Я временно исполняю обязанности директора.

Он помрачнел.

— Говори.

— Ты должен сказать Кейджу, что нужно найти кого-нибудь другого.

— О? Просто сказать Кейджу?

— Да.

— Ян, я…

— Нет. Кейдж поймет, если ты объяснишь, что не можешь вступить в должность, потому что сам был приемным ребенком.

— Но ведь это ложь.

— Мне плевать. Я не хочу, чтобы ты работал в Детском отделе. Поэтому согласен на любую отговорку, которая поможет отказаться.

— А если я против отговорок?

Ян помотал головой.

— Ян, ты…

— Нет, — настойчиво повторил он. Я различил злые, жесткие интонации в его голосе. — Я не позволю тебе сотворить с собой такое. Это полнейшая хрень.

— Поверить не могу, что ты всерьез, — надавил я, уверенный, что в любую минуту он образумится. Его рассуждения были напрочь лишены логики.

— О, я совершенно серьезно, — парировал Ян запальчиво, с глубокой убежденностью в собственной правоте.

— Брось, Ян. Ты сам на себя не похож.

— У меня есть право голоса, — напомнил он непоколебимо. — Мы не просто партнеры. Мы женаты, и мое мнение имеет какое-то значение.

— Оно всегда имело значение!

— Да, но теперь более весомое. Если я говорю «нет», значит нет.

Я любил Яна, но он вел себя просто-напросто смешно.

— Брак не так работает!

— А я думаю, именно так, — хрипло заявил Ян и тяжело сглотнул. Его голос сочился гневом.

Мне нужно понять настоящую причину злости. Чего Ян настолько сильно боялся? Ведь дело не в контроле, Ян не пытался меня сломить. Прямо сейчас он пребывал в безграничном ужасе. Нужно лишь понять почему.

— Ты слышишь меня?

Ян — прирожденный защитник, и сильнее всего он оберегал меня.

— Милый, у тебя не получится до конца жизни стоять между мной и всем остальным миром, — объяснил я, сохраняя ровную интонацию, чтобы Ян вслушался и прекратил брыкаться. — Я этого и не желаю.

— Видимо, мне придется, раз уж ты не включаешь собственную голову.

Я глубоко вздохнул. Господи боже, он на драку нарывается, что ли? Ян практически бросал мне вызов.

— Я понимаю, что творю.

Судя по недовольному ворчанию, Ян злился даже больше, чем мне показалось изначально.

— Слушай, я ведь знаю, что у тебя природный инстинкт повсюду создавать семью.

— О чем ты?

У меня же был Ян. Он моя семья. Нет никого другого, кроме…

— О девочках. Они часть твоей семьи.

— У меня раньше даже не было…

— Кабот, Дрейк и Джосуэ в прошлом году провели с нами День благодарения, а потом пришли на Рождество.

— Серьезно? — спросил я, удивившись, что Ян упрекал меня насчет ребят. Мне казалось, они ему по душе. — А что, черт возьми, можно было поделать? У них же нет никого, кроме нас, и… Я… Мы…

— Просто…

— Я думал, тебе нравилась их компания!

— Нравилась! И нравится! — крикнул он, вновь пустившись расхаживать. — С мальчиками все хорошо. Просто задумайся на секунду. Что ты почувствуешь, когда осознаешь, что невозможно притащить к нам домой каждого ребенка из программы защиты свидетелей?

— Я и так осознаю.

— Уверен?

— Не обязательно язвить, — посоветовал я. От снисходительного тона Яна закипала кровь.

— Наплевать. Фактически, ты приводил домой каждого ребенка, который подпадал под нашу ответственность.

— По уважительным причинам.

— А разве так будет не всегда?

— Прошу, прояви немного доверия.

— Не начинай. Дело не в доверии или чем-то еще. Я знаю, что ты всегда ищешь возможность помочь.

— Ты сам-то себя слышишь? — Ян нес бессмыслицу. — Я даже не успел приступить к работе. Откуда мне знать, что я буду или не буду делать?

— Повторяю, все дело в твоем желании завести семью. Это чудесно, но мне не хочется. Я не хочу собственного ребенка, не хочу быть приемным отцом. Просто… не хочу.

— С ума сошел? Я тоже не желаю становиться отцом.

— Вранье, — отрезал Ян.

Нет, не вранье.

Пусть слова Аруны и заставили меня задуматься, каким бы папой я стал. Но я бы не сказал, что рвусь завести детей. Аруна хорошо меня знала, верила в меня и, возможно, права насчет моих родительских способностей. Но это же не означает непременное отцовство. Разве мое стремление позаботиться о ком-то означало, что я готов к ребенку? Разве я не мог просто побыть наставником, помочь ребятам, оставшимся без поддержки? Ответов у меня не нашлось, но я бы точно не стал навязывать свой выбор Яну. Никогда бы не предположил, что он обязан хотеть чего-то лишь потому, что этого хочу я. В первую очередь, мы в браке были партнерами. Ян всегда стоял для меня на первом месте. А теперь он считает, что я буду давить на него из-за собственных желаний. Его слова больно задели.

Я был ошеломлен, и, должно быть, на лице отразилась обида.

— Ты ведь понимаешь, что это так, — сипло проговорил Ян, протянул ко мне руку, но остановился. — Ты готов стать отцом.

— Ян, — сказал я, переводя дыхание и стараясь не наговорить лишнего. — Я…

— Знаешь, что самое худшее? — задиристо спросил он. — Думаю, ты даже не осознаешь, что уже стал папой.

— Кому это? — резко поинтересовался я.

— Для начала Джосуэ, и Каботу, и Дрейку.

— Ох, умоляю тебя, Ян. Я…

— Нет, я умоляю! Ты хоть представляешь, каково это — наблюдать, как ты тащишь домой беспризорников? Боже, Миро, почему ты продолжаешь? Откуда взялась эта мания?

— Из желания позаботиться? Из желания быть порядочным человеком?

— Хватит, — рявкнул Ян. — Речь не о том, чтобы пригласить в гости Шарпа после расставания с девушкой. Не о том, чтобы посидеть с Саджани или о чем-нибудь подобном. Ты не способен держать дистанцию с людьми, которых встречаешь на работе.

— Не знал, что это тебя настолько беспокоит. Могу больше не приглашать мальчиков, так что ты…

— Я не о мальчиках! — заорал Ян, размахивая руками. Он раскраснелся, его голос дрожал от эмоций. — Мне нравятся мальчики! Но пример уже перед глазами.

— Я…

— Тебе необходимо холить и лелеять других людей. Такова твоя натура, и я люблю тебя за это. Просто ошибочно считал, что дома меня будет достаточно.

— Тебя более чем достаточно. — Я резко выдохнул, обескураженный его признанием. Ян был для меня целым миром! Вся жизнь вращалась вокруг единственного человека. Как он мог даже на секунду подумать, что мне его мало.

— В смысле… как… черт! Я хотел сказать, что тебя тянет заботиться не только обо мне. А обо всех сразу.

— Неправда.

— Чушь собачья. И ты сам прекрасно это понимаешь.

Я помотал головой, не представляя, как заставить Яна меня услышать.

— Слушай, прямо сейчас мне похрен. Можем разобраться с детьми позже…

— Ян, я не умираю от желания стать отцом или…

— Опять же, не о том я беспокоюсь прямо сейчас, — проговорил он. Его повышающийся голос предвещал недоброе, но Ян не закричал и продолжил расхаживать из стороны в сторону. Видимо, он больше не собирался на меня орать. — Моя главная забота — не пустить тебя на работу в Детский отдел WITSEC. Конец спора.

Я скрестил руки, наблюдая, как Ян мечется словно зверь в клетке.

— Неужели?

— О да, однозначно. — В его стальном, резком тоне звучала угроза.

— Как же?

— Я не позволю.

Правильно ли я его расслышал?

— Ты вроде не пил вчера вечером, — засомневался я. С одной стороны, меня злило то, что Ян внезапно возомнил свое слово законом. С другой — успокаивало понимание, что буйство вызвано лишь смертельным страхом за мое собственное сердце, рискующее ежедневно разрываться на части. Реакция Яна оправдывалась любовью. Но все же он вел себя как придурок. Мне нужно было выключить его защитный режим и вернуть знакомого разумного человека.

— Чего?

— Ты вроде…

— Я выпил пару бокалов. Ты опрокинул не меньше девяти, — перебил он. В резкой интонации прозвучало осуждение. — Какое отношение это имеет к разговору?

— Ты явно пьян, — заявил я, надеясь, что шутка сработает.

— Что ты сказал? — Ян повысил голос.

— Не позволишь? — повторил я слова и замотал головой в знак их полного безумия. — С какого хрена?

— Миро… — Ян шумно выдохнул, будто терял терпение, и подскочил ко мне. — Серьезно?

— Да, серьезно. И не выставляй меня идиотом.

— Тогда, пожалуйста, любовь моя, перестань вести себя как идиот, — тихо проговорил Ян, уговаривая. И его тон, и поведение изменились: он убеждал меня выслушать, услышать, и успокаивал глубоким, вибрирующим голосом.

— Ян…

Он помотал головой.

— Ты меня не понимаешь. Тебе кажется, что я нападаю, но нет, — сказал Ян, дрожа от эмоций. Он глубоко вздохнул, его руки тряслись. — Пожалуйста, просто прислушайся.

Я шагнул ближе, но Ян отступил, рукой показывая, чтобы я не подходил. Он развернулся, отошел и сел на кровать, лишь после подняв на меня взгляд.

— Мы — разные. Тебе нужно заботиться не только обо мне, и я понимаю, правда. Когда появились мальчики, когда мы сблизились с Каботом и Дрейком — я отнесся нормально. У них не было никого кроме нас. В прошлом году ты привел Джосуэ, и вновь, понятно. Но теперь речь не о случайных свидетелях. Ты станешь приемным отцом для сотен детей. Не представляю, как подобное может закончиться благополучно.

— Совсем не так, — заверил я, сев рядом. Приблизился, но не знал, примет ли Ян мои прикосновения.

Он будто смирился, почти сокрушенный печалью. И, честно говоря, это было даже хуже гнева. Его стремление к борьбе угасло, получив поражение. Я бы лучше терпел крики, чем смотрел на страдания Яна, особенно когда виноват в них был я сам.

— Думаю, ты слишком наивен.

Он буквально добивал меня.

— Ян…

Он повернул лицо ко мне. От грусти, проскользнувшей в его взгляде, у меня внутри все сжалось. Я поразился: Ян пребывал в полнейшем ужасе.

— Я тебя не брошу.

Он машинально кивнул, видимо, не поверив.

— Ян…

— Представь хотя бы на секунду, во что превратится наша семья, если ты продолжишь добавлять людей. Будем ли мы вообще видеться, если ты начнешь работать в Детском отделе?

— Я…

— Нет, тебе правда нужно задуматься, — подчеркнул Ян, всматриваясь в мои глаза. — Как твоя работа повлияет на нас?

Все останется по-прежнему. Да, изменятся мои обязанности. Ежедневно я буду сталкиваться совсем с другими людьми и ситуациями. Но ведь так и останусь маршалом. Я покачал головой.

— Честно, мне кажется, ты перебарщиваешь.

— Нет. Не желаю, чтобы что-то встало между нами. Я выбрал тебя. Хочу тебя. Раз ты настаиваешь на работе, значит меня недостаточно.

— Просто смешно, — огрызнулся я. Внезапно это стало напоминать шантаж. Если я не пойду вслед за Яном в опергруппу или куда-то еще, то он засомневается в моей преданности? Нелепость! Я любил его, но знал, что выбивание дверей и аресты — явно не в списке моих сильных сторон.

— Ян, тебе нужно…

— Нет, подумай. Я хочу делать дело. Мы можем остаться в отделе расследований под руководством Кейджа. Или вместе перейти в оперативную группу. И в том, и в другом случае мы сможем забывать о делах до следующего рабочего дня. Будут ли передышки в Детском отделе?

Фактически, Ян указывал, что мне делать с собственной жизнью. Высокомерно, обидно и узколобо… Но я знал, что причина тому — его личные потери. Отец Яна пропал после развода, мама — умерла. Ян только что принял важное решение покинуть армию. И что же у него останется, если его покинет муж? Мне нужно успокоить Яна, но не сдать своих позиций.

— Конечно будут.

— Нет, не думаю. Я тебя знаю. Дети, их спасение, проблемы, требующие решения, — все это навсегда поселится у тебя в голове.

— Ян…

— Я ушел из армии, чтобы быть рядом с тобой дома и на работе. Если мы больше не напарники и перестанем видеться из-за твоей бесконечной работы, тогда в чем был смысл? Объясни, какой смысл?

— Смысл в том, что мы вместе. Ты дома, и…

На тумбочке зазвонил его телефон. Мы были обязаны ответить, поэтому после нескольких секунд мучительного молчания, Ян встал и обошел кровать. Глянув на экран, он поднял телефон и заговорил:

— Доброе утро, сэр.

Ян выслушал, нахмурился, медленно выпрямился. Тревога и негодование пропали за секунду, на лице явно читалась сосредоточенность. Прежде я бы подумал, что Яна призывают — и после звонка он соберет вещи и отправится в аэропорт. Но Ян подал документы об отставке и больше не участвовал в миссиях. Уезжал только на сборы на одни выходные каждый месяц и на две недели летней подготовки. Напряженная поза не могла означать армию, значит, дело в другом.

— Да-с-сэр, скоро будем, — сказал Ян, положил трубку и повернулся ко мне.

— Что?

— Беседа не окончена, но Кейдж хочет видеть нас прямо сейчас.

Я кивнул.

Ян снова обошел кровать. Я быстро встал и, как только смог дотянуться, обнял его. Крепко сжав руки, положил голову на плечо Яна и просто дышал, наслаждаясь свежим, чистым ароматом порошка от его одежды, запахом шампуня с лаймом, нотками ветивера и кедра в его привычном лосьоне после бритья.

Есть одна истина, к которой нельзя отнестись легкомысленно. Нет ничего важнее Яна. Я принес ему клятву в тот день, когда мы обменялись кольцами, и не существовало ничего более значимого. Особенно если вспомнить, как я себя чувствовал, когда его призывали. Как одиноко и беспокойно мне было, как я страдал телом и душой.

— Я думал: Миро последует за мной куда угодно. Никогда не сомневался. — Ян вздохнул, склонив голову к моей и сжимая меня столь же отчаянно. — Знаю, самонадеянно, но…

— Нет, — настойчиво проговорил я, даже если в каком-то роде так и было. Ян самонадеянно сделал вывод и, если честно, совершил ошибку. Потому что нам вовсе не обязательно заниматься одним и тем же. А ему лучше бы вернуться в реальный мир. Наши сильные качества очень различались и могли пригодиться в разных командах. Был лишь один непреложный факт, о котором Яну стоит напомнить. — Я не пожертвую нашими отношениями ради работы. Клянусь.

— Не думаю, что возможно сдержать это обещание, — пробормотал он, поцеловал меня в щеку и прислонился своим лбом к моему. Мы дышали одним воздухом.

Внезапно решение о смене работы приобрело гораздо большее значение, чем мне казалось.

К ТОМУ ВРЕМЕНИ, как мы добрались в центр, к зданию Федеральной службы, я уже извелся. Ян вел машину, а мне в голову пришла мысль, что он мог бы возразить сразу. Если бы оказался рядом, когда я получил травму, если бы увидел Вэнь в больнице и пошел вместе с нами в офис Каллен. Он мог высказать мнение о должности руководителя с самого начала. Кейдж, возможно, передумал бы, и проблема просто не возникла. Я хотел помочь детям, и работа мне явно подходила, но Ян не позволил бы всей этой истории зайти так далеко.

С другой стороны, я тогда скончался бы прямо на месте от унижения. Учитывая, что Кейдж вряд ли позволил бы Яну вставить хоть слово. Мне и в голову не могло прийти, что Кейдж позволит кому-то принимать решения за другого человека.

Собственно говоря, Ян появился, когда я уже дал слово, и теперь все превратилось в огромный бардак.

Я хлопнул пассажирской дверью пикапа и пошел ко входу, даже не оглянувшись на Яна. Тот легко меня нагнал, схватил за руку и развернул лицом к себе.

— Чего?

Ян тут же нахмурился.

— О чем задумался?

Я покачал головой.

— Не важно.

— Почему ты на меня злишься?

Черт, у этого мужчины и правда стальные яйца.

— Нет, — сказал я, вывернувшись и вновь направившись к выходу с подземного уровня.

— Нет?

— Я не собираюсь выяснять отношения прямо перед тем, как зайти с тобой в проклятый лифт.

Ян подскочил ко мне, преграждая дорогу. Я попытался обойти, но он не позволил и положил руки мне на бедра, под пиджак от «Джона Варватоса».

— Я не дурак, — хрипло проговорил он, заглядывая прямо в глаза. — Если бы я вчера оказался рядом, то сразу сказал бы что-нибудь тебе или даже Кейджу.

Высвободившись из хватки, я отступил и уставился на Яна, скрестив руки на груди.

— Только что подумал то же самое. Серьезно, ты бы осмелился перечить Кейджу, взявшемуся наводить порядок? Ты об этом говоришь?

Ян прищурился, задумавшись.

— Когда Кейдж раздает команды и бесконечно рявкает?

Он красноречиво поморщился. Ни один знакомый мне человек не рисковал лезть Кейджу под руку, когда тот пер как танк. Никому из нас не хватало смелости.

— Я просто напуган, ясно? — просипел Ян надламывающимся голосом. — Мы едва наладили отношения. Не хочу, чтобы все полетело к чертям.

— Как и я. Ты твердишь, что желаешь работать в паре со мной?

— Да, конечно.

— Ага, — согласился я. — Только вот ведешь себя иначе, верно?

— В смысле?

— Ян, — только и произнес я.

Он ненадолго умолк, а потом проворчал, сообразив.

— Я проводил больше времени с оперативниками, чем защищая тебя.

— И ничего страшного.

— Кроме вчера.

— Единственный случай. Каждый день такое не происходит.

— Да, но я разглагольствую про напарников, и… Понимаю, что немного слицемерил.

Одно из лучших качеств Яна — способность к самоанализу. Требуется лишь немного времени.

— Но я нужен опергруппе, — парировал он, по-прежнему хмурясь. — Мы нужны.

— Ты прав в одном: им нужен тот, кто возьмет на себя ответственность. Думаю только, что твоя квалификация гораздо выше, а вот от меня толку не будет вовсе. Подумай, разве я впишусь в команду? Ты вообще можешь это себе представить?

— Да, — проговорил Ян, скрестив руки.

— Уверен? — переспросил я, сжав его плечо. — Ян?

Я улыбнулся, расслышав ворчание. Как обычно, Ян взглянул на проблему и с моей точки зрения. Ему просто потребовалось время. Мы еще не пришли к решению, совсем нет. Ян до сих пор был напуган, но я заметил тепло в его ледяном взгляде.

— Что ж, ты можешь подумать сам за себя.

— Да ну? — поддразнил я. — Правда?

— Вовсе не обязательно так… В смысле, я в состоянии заметить, что веду себя как мудак.

Ян не сожалел и не извинялся, но поставил себя на мое место и взглянул на собственное поведение со стороны. По-настоящему впечатляюще.

— Когда я переживаю за тебя, то едва соображаю.

И об этом я тоже знал.

Я посмотрел Яну прямо в глаза, привычно восхищаясь их цветом. Время от времени меня все еще поражало то, что я влюбился в своего лучшего друга, да еще и взаимно.

— Я просто…

— Волнуешься, — подсказал я, чуть его пихнув. На самом деле, мне хотелось встряхнуть Яна посильнее, вынудив увидеть истину. Да, я бываю излишне чутким, и совершенно точно мне причинят боль… Но я справлюсь, потому что каждый день Ян будет ждать меня дома. Не в этом ли кроется главный смысл брака и союза? Твой партнер сотрет плохие события дня, окружит любовью, позволит наслаждаться жизнью и подарит убежище, в котором становится легче дышать. — Ты ведь останешься рядом, соберешь меня по кусочкам?

— Конечно.

— Разве не на это ты подписался?

Ян кивнул.

— Хорошо.

Он несколько мгновений внимательно всматривался в мое лицо, а потом прильнул и легко поцеловал в губы. Быстро, едва ощутимо. Затем взял меня за руку и потащил за собой. Я привык, что после спора Яну нужно продемонстрировать собственнические чувства. Мне нравилось, его — утешало, поэтому я безмолвно подчинился.

Когда лифт остановился на первом этаже и внутрь набилось больше людей, нам пришлось отодвинуться к задней стенке. Меня вдавило в угол, Ян оказался передо мной, прижавшись широкой, мускулистой спиной к моей груди. Он — уверенный и сильный — встал именно там, где хотел — между мной и всеми остальными. Если бы мы оказались наедине и не на работе, я бы схватился за него и обнял. Уткнулся бы лбом меж его лопаток или просто поцеловал в затылок. Мне пришло в голову, что с похожими проблемами сталкивается любая пара, которая работает вместе. Наша ситуация даже была немного загадочной и милой. Лифт поднимался и постепенно пустел. Я не смог удержаться и ненадолго сжал руку Яна, прежде чем он отступил.

Мы вышли на нашем этаже и тут же увидели Кейджа. Он стоял в центре помещения, лицом ко всем. Пристроившись на краю стола Яна, между прочим. В стороне держались пятеро мужчин, и сначала мне показалось, что я никого из них не знаю. Потом пригляделся внимательнее.

Когда я впервые встретил Джосайю Редекера в аэропорту Вегаса, то решил, что он похож на владельца бара или члена байкерской банды. Возможно, меня посетила подобная мысль только потому, что я запоем смотрел «Сынов анархии», пока Ян был на службе. За пару дней я узнал Редекера лучше и понял, что под беззаботным видом скрывается человек с превосходной концентрацией, способный быстро сориентироваться в любой ситуации.

Как и Ян, он мог в считанные секунды перейти от полной неподвижности к стремительному движению. А еще Редекер создавал впечатление одиночки: этакий бродячий ковбой с ужасно привлекательным опасным блеском в глазах. Без сомнений, он был по-мужски красив. И я понимал, почему его напарник влюбился по уши. Меня насторожило то, что рядом не было видно Боди Кэллахэна. Если Редекер приехал в Чикаго один, то, видимо, признание Боди не привело ни к чему хорошему. Насколько я понял, таков был план, но, может быть, ошибся. Я не приглядывал за Кэллахэном и Редекером. Вполне вероятно, они пошли разными дорогами. Или нет. Вдруг я слишком много выдумываю, и вообще ничего не случилось. Нужно выяснить, как только представится возможность.

Мы с Яном зашли в офисный зал, и все пятеро мужчин взглянули на нас. Редекер заметил меня, на его лице появилась широкая улыбка, а на щеках проступили те самые глубокие ямочки, которые запомнились мне в прошлую встречу. Я поднял руку, и он кивнул в ответ.

— Кто это? — спросил Ян прямо возле моего уха.

— Джосайя Редекер из офиса в Вегасе, — тихо ответил я, не желая перебивать Кейджа, говорящего что-то о переменах. — Я работал с ним и его напарником, Боди Кэллахэном, когда забирал Джосуэ.

Ян хмыкнул, и мы оба посмотрели на замолчавшего Кейджа.

Первый ряд столов мы миновали, но подходить ближе не хотелось. Особенно из-за того, как Кейдж в полной тишине водил взглядом по кабинету. Обычно это означало, что босс принимает какие-то решения. Сразу вспоминалась школа: если не знаешь правильного ответа, то лучше не устанавливать зрительный контакт. Да и рваться вперед — тоже не лучшая мысль.

Лифт звякнул, вышел Элай, за ним следовала Морин Прескотт. Они явно пришли не вместе, судя по тому, что Элай остановился, как только ее заметил. Прескотт коротко произнесла что-то, быстро коснулась его руки и обошла, направившись к столу Яна и встав рядом с Кейджем. Элис тут же поднялась из-за стола возле кабинета Кейджа и присоединилась к ним. Все трое помолчали несколько секунд. Только тогда я заметил в руках у Прескотт что-то вроде большого органайзера с застежкой-липучкой. Элис держала парочку папок поменьше и кучу шнурков с бейджами.

— Итак, — начал Кейдж. Он глубоко вздохнул, выпрямился во весь свой немалый рост и скрестил руки, из-за чего они, как всегда, показались шире и напомнили о древесных стволах. — За последние двенадцать часов у нас в офисе произошли кое-какие значительные изменения, которые повлияют на весь отдел.

Никто не произнес ни слова и не пошевелился. Никто даже не выпил утренний кофе, что удивительно, ведь наша толпа жила за счет кофеина.

— Я переговорил с глазу на глаз только с Беккером, — сказал Кейдж, глянув на того и слегка улыбнувшись. Непонятно почему, но от легкого изгиба губ и чуть смягчившегося взгляда стало теплее. Кейдж повернулся обратно к нам: — Его ждет повышение. Остальные будут назначены временно исполняющими обязанности на новых позициях с испытательным сроком в девяносто дней.

По-прежнему тишина.

— Департамент растет, как и наше влияние в обществе. Нам необходимо бесперебойное сотрудничество с другими правоохранительными органами. Если мы будем учить и учиться у прочих ведомств, то наши оперативные группы получат больше возможностей. Именно поэтому я открыл новое, прежде не требовавшееся направление работы и учредил должность заместителя, ответственного за координацию межведомственного сотрудничества.

Бедняга Беккер. Правда, господи, бедный-бедный Беккер. Невозможно представить, насколько ужасно быть человеком, вынужденным общаться с полицией Чикаго и с полицией штата Иллинойс, с ФБР, Нацбезопасностью, АТО¹ и, конечно, с УБН. У меня бежали мурашки лишь от одной мысли о том, чтобы светить лицом в любой межведомственной катастрофе. Вполне логично, что Кейдж выбрал Беккера. Тот, без сомнений, самый невозмутимый и приземленный парень, который никогда не раскачивает лодку. Мне точно не хватило бы профессионализма, терпения и самоорганизации для работы в эпицентре бури. У меня не получилось бы спокойно и жестко командовать, следить и координировать всех и все. Беккер — наилучший кандидат для работы.

— Итак. — Кейдж вздохнул. — С сегодняшнего дня Кристофер Беккер назначается старшим заместителем федерального маршала по Северному округу штата Иллинойс.

На осознание ушло несколько секунд, ведь я ожидал совершенно иного. У нас же есть старший заместитель?

— Ни хрена себе, — ошеломленно выдохнул я. Меня застали врасплох, но я был очень рад за друга, заслужившего повышение. Беккеру полагалось вознаграждение за годы работы с Чингом.

Мы повскакивали с мест, захлопали и закричали. Беккер тоже встал, улыбнулся, кивнул, помахал, а потом послал всех нас. Типично.

Затем он повернулся к Кейджу, подошедшему с вытянутой рукой. Мужчины обменялись рукопожатием. Беккер взволнованно дышал, а Кейдж сжимал его плечо.

— Я вас не подведу, сэр, — пообещал Беккер. Босс передал ему новый значок, новые документы в маленькой папке и бейдж, который мы должны были носить внутри здания, но никогда не надевали.

— Знаю, — заверил Кейдж, искренне улыбаясь, и похлопал Беккера по руке. Потом отпустил его и отошел.

А мы бросились к коллеге. Чинг первым крепко обнял своего лучшего друга и напарника и что-то горячо зашептал.

Я расслышал только ответ Беккера:

— Между нами ничего не изменится.

— Да, — согласился Чинг, стукнув его ладонью по спине, и отпустил, чтобы пустить всех остальных.

Ян и Беккер обнялись, и после мой муж уже было собрался отстраниться, но Кристофер удержал его.

— Обещаю поддерживать тебя изо всех сил, Дойл.

Ян посмотрел на него с благодарностью и замешательством.

— Зачем мне поддержка?

Беккер пожал плечами, похлопал его по плечу и отпустил.

— Тише, — велел Кейдж, и мы все умолкли. — Даррена Миллса назначили на работу в отдел ордеров, и с сегодняшнего дня он подчиняется Беккеру.

Кейдж не произнес слов, с которыми никто никогда не хотел себя отождествлять: разжалование, переаттестация, перевод на другую должность. Я испытал облегчение, что это случилось не со мной, и ощутил укол вины. Оглядевшись, я заметил те же эмоции у остальных.

— Как старший заместитель ты владеешь оружием. Миллс в новой должности — нет, — Кейдж выделил «нет», чтобы Беккер, как и мы все, однозначно понял. — Вчера вечером я приказал ему сдать пистолет, но если он по какой бы то ни было причине появится с запасным, то его немедленно отправят в административный отпуск, — договорил Кейдж, многозначительно глянув на нового старшего заместителя.

— Да, сэр, — серьезно подтвердил Беккер.

Я посмотрел на него и заметил в глазах неподдельное страдание. Да, предстоит куча веселья.

— Движемся дальше, — быстро проговорил Кейдж, обращаясь ко всему кабинету. — Вакантную должность командира оперативной группы займет Уэсли Чинг.

Я был потрясен и, повернувшись к Яну понял, что он тоже. Чинг служил в морской пехоте. Он был сержантом артиллерии с многолетним боевым опытом, а маршалом работал гораздо дольше всех нас, не считая Беккера. Чинг справится с делом. Я удивился, потому что на мой взгляд Ян, прошедший подготовку в войсках спецназначения, подходил гораздо больше. Ради всего святого, он же был «зеленым беретом».

Тем не менее… На месте Кейджа я, возможно, принял бы похожее решение. На первый взгляд, Чинг казался вспыльчивым, его опережала репутация опасного парня и сорвиголовы. И все-таки он чаще действовал по правилам, нежели Ян. Чинг не бросался в атаку. Он оценивал, составлял план и всегда, всегда прикрывал Беккеру спину. Я не мог припомнить ни единого момента, когда Беккер бы обернулся, а Чинга не оказалось у него за спиной. О нас этого не сказать — вчерашний день яркий тому пример. Ян мчался туда, где, как считал, больше нужен. И не всегда команда была согласна.

Прежде чем кто-нибудь успел поздравить Чинга, Кейдж поднял руку.

— У меня еще несколько объявлений, — объяснил он. Мы все остались на месте. Только Беккер положил руку на спину Чинга и слегка сжал. А тот застыл, ошеломленный, но с небольшой улыбкой, озарившей его обычно непоколебимое лицо.

Элис подошла к Чингу, выдала ему органайзер и бейдж, затем быстро вернулась к Кейджу.

— В документах указан другой отдел, но значок остается старый, — добавил Кейдж.

Чинг кивнул, и шеф продолжил.

— По возвращении из отпуска Джер Ковальски займет должность директора по судебному сопровождению. В последнее время этому отделу уделяют слишком много внимания, и мне нужен человек, на которого я смогу положиться. Не сомневаюсь, что Ковальски прекрасно справится.

— Несомненно, — согласился Элай. В его голосе слышались и радость, и горечь. Кон будет скучать по напарнику.

— С сегодняшнего дня Миро Джонс назначается временно исполняющим обязанности директора Детского отдела WITSEC.

Хоть я и узнал заранее, меня все равно поразил уровень доверия босса. Я посмотрел на Яна, ожидая, что из его глаз будут лететь искры. Но вместо этого увидел смирение.

— Ян? — проговорил я, задержав дыхание.

Наступил мой момент. Вопрос в том, поддержит ли меня Ян? Разрушит ли все? Да, его обуревало беспокойство. Мы спорили и искали компромисс, и наш путь вот-вот станет крайне тернистым, но… Опека над детьми, забота, воспитание — это, без вариантов, мое предназначение. Ян же понимал, верно? Если он знал меня, знал мои нужды и мою суть, то мог бы отложить собственную потребность в сторону ради того… ради меня. Просто ради меня.

Мой мозг будто пронзила пуля. Вот что я упустил, вот что Ян объяснял мне все утро.

Господи, блядь, насколько же я слеп?

— Миро?

Боже мой, неужели возможно быть еще тупее?

— Ми?

Ох, чтоб я провалился.

— Любовь моя? — прошептал Ян, встав рядом со мной у стола Ковальски. Фактически, стол больше не принадлежал Ковальски, ведь тот больше не работает здесь. Лишь одно из многих странных изменений. И Кейдж, похоже, даже не собирается заканчивать, а значит, придет больше незнакомцев, уйдет больше друзей, и все будто движется быстрее и быстрее…

О боже, о боже, о боже. Перемены в жизни, открытие, от которого сдавило душу — и все одновременно. У меня началась паническая атака. Перед глазами замелькали пятна, а кабинет, кажется, раскачивался… вперед… и назад.

Забавно, я не паниковал, когда в меня стреляли, или когда я находился на грани жизни и смерти. Но что-то связанное с Яном, вообще что угодно, и я начинал сходить с ума.

Почему? Почему именно из-за Яна я был готов свернуться в позу эмбриона и мучиться от сомнений?

— Миро, — проговорил Ян низким и хриплым голосом, — попробуй дышать.

Еще вчера моя жизнь шла в одном направлении, а сегодня…

Я думал, что просто перееду в кабинет на этаж выше и постоянно буду видеться с парнями. Что Ян по-прежнему будет моим партнером на работе и вне ее. Я буду вызнавать полное имя Ковальски, мы с Элаем будем тусоваться вместе, и я увижу… и буду проводить время… и…

Люди меня бросали, и… Как, черт возьми, я умудрился настолько сблизиться с этими ребятами? Девочки — отдельная история. Я знал, что они рядом навсегда. Они вчетвером — столпы моей жизни. А Ян… Ему пришлось остаться дома, со мной, потому что даже мысль о том, чтобы потерять его, была просто… Невозможна. Теперь Ян пытался объяснить мне то же самое, а я…

Он выбрал меня, нас, нашу жизнь, но может изменить решение. Это ведь не единственный путь. Если Ян больше не захочет моего присутствия в своей жизни, то вариантов ему откроется множество. Такой исход маловероятен, но все же реален. Ян выбрал меня, но вполне может вернуться в армию, если я облажаюсь. Если не буду вновь и вновь доказывать, что он самая важная часть моей жизни.

Я думал, достаточно быть рядом друг с другом каждый день. Думал, тогда у нас все будет идеально. Но на самом деле правильный ответ не настолько прост. Ничего не получится, если пропадет желание.

Вдруг Ян решит, что из-за меня встал перед невозможным выбором, не сможет с этим смириться и захочет уйти? Или, например, поймет, что сделал неправильный выбор и пожелает уйти? Тогда он в любом случае уйдет, а я останусь один. Хуже: останусь без Яна.

Я чуть не свалился на колени из-за накатившего головокружения, но Ян оказался рядом, схватил меня за руку и удержал на ногах.

— Все хорошо, — успокаивал он ласковым голосом. Я цеплялся за Яна, наверно, слишком сильно. Эмоции обрушивались на меня волнами, и я до нелепого сильно испугался, что Ян меня бросит.

Я ведь не был какой-нибудь одинокой наивной девицей. Я силен. Оставался один и раньше, способен начать жизнь заново. Способен. Без сомнений. Вся загвоздка в том, что мне не хотелось. Ян — тот самый. Ян — мой единственный, и я изменюсь навсегда, если его потеряю. Я не желал узнавать, что со мной станется без него.

Грандиозное прозрение застало меня врасплох.

— Джонс? — нетерпеливо позвал Кейдж. Но я едва расслышал его голос, будто с противоположного конца длинного тоннеля.

У меня не нашлось ни единого слова. Мне нечего было сказать.

— Он просто в шоке, сэр. Важное событие, — быстро сориентировался Ян. И на этот раз я услышал. Мой слух вернулся в норму, но картинка перед глазами пока расплывалась.

— Он справится, — завил Кейдж, будто благословляя. Внезапно Прескотт оказалась рядом, передала толстый черный органайзер с маршальской звездой на обложке и бейдж, с которым я буду входить в дома к людям. На нем красовалась моя рабочая фотография, даже более уродливая, чем фото на водительских правах.

До сих пор цепляясь за Яна, я осознал, что Кейдж отвлекся от меня. Стало легче, получилось вдохнуть поглубже, хотя кислорода до сих пор не хватало. Наверно, так себя чувствовали Фродо и Сэм, когда от них отвернулось Око Саурона.

— Эй.

Я повернулся к Яну, заметив тень улыбки. Он глубоко вдохнул и тихо, медленно выдохнул.

Я внимательно наблюдал, как он повторяет действие.

— Это что, медитация какая-то? — поддразнил я. В голосе звучал надрыв.

Ян не прекращал, и я последовал его примеру, потому что именно этого он, очевидно, добивался. Наконец, в легкие попал воздух.

— Что случилось? — шепнул Ян, всматриваясь в мои глаза.

— Я — придурок, — просипел я, — и не заслуживаю тебя.

— А?

Я тихо заворчал, поморщившись, и с каждой секундой чувствовал себя отвратительнее.

— Ты ушел из армии ради меня.

Ян хитро улыбнулся и помотал головой.

— Нет, ты был прав. Я ушел из армии ради самого себя, потому что хотел находиться рядом с тобой.

— Но из-за меня ты бросил любимое дело, а я ради тебя не собираюсь бросать. Что насчет обязательств? Что насчет наших свадебных клятв?

Я задохнулся, пошатнувшись из-за потока мыслей в голове.

Ох, я на самом деле почти перестал дышать. Прямо посреди кабинета словил полноценную паническую атаку, потому что обрел чертово прозрение о собственной эгоистичности. О том, что, как и Ян, уделял внимание лишь чему-то одному.

Все снова захлопали, а я наклонился, упершись ладонями в колени.

Ян положил руку мне на спину и растирал круговыми движениями, успокаивая, потом наклонился, шепча мне на ухо:

— Это не одно и то же.

— Почему? — Я заглатывал воздух, делая неглубокие вдохи. — Ты был нужен мне дома и целиком изменил свою жизнь. Я нужен тебе рядом, но отказываюсь. То же самое.

— Я служил на другой стороне Земли. Ты, возможно, иногда будешь пропускать ужин, — объяснил Ян, уткнувшись мне в волосы и слегка посмеиваясь.

— Почему ты такой милый?

— Потому что ты поставил себя на мое место, и это здорово.

— Но ничего же не исправилось, — жалобно возразил я.

— Да, но ничего и не сломано тоже.

— Ты какой-то слишком позитивный.

— Обалдеть, да? Глянь, какой я повзрослевший и все такое.

Боже.

— Мы перестанем работать вместе, — напомнил я, заставляя себя дышать сквозь пелену страха.

— Да.

— Разве не поэтому ты уволился из армии? В смысле, Кейдж собирался назначить мне нового напарника, потому что тебя часто не было. И никто из нас этого не хотел, а ты специально…

— Может, тебе лучше присесть?

— Когда собрание закончится, я скажу Кейджу, что…

— Нет, — с упорством произнес Ян. — Ты ни черта не скажешь Кейджу.

Я глубоко вздохнул.

— Ты важнее всего.

— Я так же думаю про тебя.

— И что мы сделаем? — спросил я, переводя дыхание и с трудом сглатывая.

— Сообразим…

— Ты в порядке? — поинтересовался Элай, подойдя ближе и положив руку мне на спину, рядом с ладонью Яна. — Выглядишь так, будто вот-вот блеванешь.

— У меня кое-какие проблемы.

— Ну да, ты…

Кейдж вновь заговорил.

— С сегодняшнего дня Элай Кон назначен директором отдела по связям с общественностью. Новое лицо Северного округа.

Я резко выпрямился, будто меня током ударили, глянул на Кейджа, а после развернулся посмотреть на Элая. Сказать, что тот впал в шоковое состояние — значит ничего не сказать.

— Ну и кого теперь тянет блевать? — заявил ему Ян с ухмылкой.

Элай открыл рот, но не издал ни единого звука.

— Эта должность пустовала последние полгода, после выхода Гордона Эймса на пенсию. Поэтому Кон назначается не временно исполняющим, а сразу займет пост.

Однозначно, Элай походил на оленя в свете фар.

Он забрал из рук Элис органайзер и бейдж, а Кейдж заверял, что он справится.

— Я в тебя верю, — закончил босс. — Ты представишь наш офис в хорошем свете.

— Спасибо, сэр, — ответил Элай. Его голос напоминал шуршание сухих листьев.

Мы все были ошеломлены.

— И, наконец, — продолжил Кейдж низким, рокочущим голосом, — Ян Дойл займет позицию заместителя директора и в дальнейшем возглавит направление межведомственного взаимодействия. К нему можно обращаться по всем проблемам, связанным с кем угодно вне офиса.

Ох. Блядь. Боже мой.

Я повернулся к Яну. Тот посерел. Никогда прежде не видел подобной реакции у человека. Вся краска отхлынула от его лица. Я и вообразить не мог, что такое правда случается. Слово «изумление» даже не способно было описать выражение его лица.

— Думаю, я знаю, чем мы займемся сегодня после работы, — предположил Элай.

Я тоже. Алкоголь. Много-много алкоголя.

— Господи, Дойл, ты выглядишь ужасно.

Ян рухнул на стул Ковальски, а я подступил ближе, положил ладонь ему на плечо и осторожно сжал.

— Это же совершенно нелогично, — прошептал Ян так, будто его мозг закоротило.

Я и сам растерялся. Невозможно представить кого-то менее способного на сотрудничество с остальными ведомствами, чем Ян. Но в то же время… Ян во многом походил на нашего начальника. Если ты хоть раз встречал Кейджа, слышал его рев, видел его в полный рост и попадал в поле его зрения, то несомненно знаешь — его невозможно сломить. Он — скала за нашими спинами.

Возможно, Кейдж заметил те же качества в Яне.

И тем не менее, после заявления у меня в груди будто трепыхались птицы. Сегодня я уже не пережил бы ни одного нового сюрприза. Ни. Одного.

Кейдж откашлялся и повел ладонью в сторону задней части кабинета.

— Ввиду изменений нам потребовалось шесть новых сотрудников в отдел следователей, и сегодня здесь присутствуют пятеро. Точнее четверо.

Общее внимание обратилось к мужчинам, стоящим у черной стены, возле выхода. Перегородки на этаже были бетонными от пола до уровня столов, а выше, до потолка, стеклянными. На входе в наше помещение дверей не было. Закрыться можно было только в кабинете Кейджа.

Когда босса повысили, он не стал переезжать в офис главного заместителя федерального маршала, дальше по коридору. Я гадал, изменится ли это теперь.

— Приветствуйте в команде. Старший следователь Джосайя Редекер из округа Невады, — объявил Кейдж, и Редекер поднял руку. — Помощник маршала Габриэль Броди из Южного округа Иллинойса. Кандидат в маршалы Лео Родригез из Нью-Йорка. Кандидат в маршалы Сен Ямане из Лос-Анджелеса. — Кейдж замолчал, когда еще один мужчина вошел в помещение. Тот улыбался, пока не заметил нахмуренных бровей начальника. — И заместитель маршала Эрик Пацци из Северного округа Калифорнии.

Мы молчали, пока Кейдж переводил дыхание.

— Здесь, в Чикаго, мы появляемся вовремя, Пацци.

— Да, сэр, — быстро ответил тот, поморщившись.

— Через несколько дней прибудет еще один сотрудник, но документы о переводе я еще жду.

Ян привлек мое внимание, положив руку на плечо.

— Все, кто занял новые должности — мы с вами встретимся в конференц-зале. Остальные — задержитесь, чтобы я выдал вам… Да?

На входе стоял мужчина, которого я не видел с прошлой осени. Его появление не должно было тревожить: он ведь всего лишь сотрудник ФБР, а не предвестник рокового знамения. Но я тем не менее вздрогнул. Через секунду рядом с ним появилось еще двое человек в плащах. Специальный агент Тильден Адер, стоявший впереди, протянул Кейджу знакомое удостоверение ФБР.

— Я — специальный агент…

— Тильден Адер, — закончил за него Кейдж. — Помню. Чем могу помочь, агент?

Тот кивнул и спрятал документы.

— У нас происшествие, главный заместитель, и нам нужен маршал Джонс.

— Что за происшествие?

Адер откашлялся.

— Три трупа в художественной галерее в районе Вест Луп.

— Какое отношение к этому имеет Джонс?

Я понял прежде, чем агент ответил. Не стоило даже спрашивать, на самом деле. ФБР могли разыскивать меня только по одной причине.

— Мы думаем, что убийца — Крейг Хартли, — сообщил Адер. Все присутствующие в комнате посмотрели на меня.

На лицах новичков читалось удивление, следом шок, который быстро превратился в жалость. Они сочувствовали мне, хотя даже не знали историю целиком. В курсе подробностей был лишь ближайший круг людей. Но парни сочувствовали, потому что меня похитил и пытал серийный убийца. А потом заявился ко мне домой и спас от смерти… Странная и запутанная история, в которой грани добра и зла казались размыты.

В самом начале, после того как Хартли всадил мне нож под ребра, я испытывал единственную эмоцию при звуке его имени — страх. Но за прошедшие годы этот человек сбегал из тюрьмы и дважды подбирался ко мне. Теперь в глубине моей души таились не только паника и ужас, но и унижение, и благодарность, и взаимопонимание. Слова Адера вызвали испуг, и почти сразу пришло смирение.

— Думаете или знаете? — прорычал Кейдж.

— Знаем, — проговорил Адер, быстро отвернулся и схватил мусорное ведро Ковальски. Мужчину вырвало, кажется, и завтраком, и утренним кофе.

Я повернулся к Кейджу, тот обернулся через плечо к Прескотт.

— Судя по всему, вам придется начать утро без Джонса.

МЫ ПОЕХАЛИ на место преступления, но не в полном составе. Кейдж отправил Беккера вместо себя. Ян обязан был присутствовать как новое контактное лицо в общении со всеми ведомствами. И хорошо, так как он в любом случае не оставил бы меня в одиночестве. Прежде чем я успел выйти вслед за Яном из кабинета, меня подозвал Кейдж.

Я подошел и удивился, когда он сжал мое плечо.

— Слушай, пусть Кон возьмет на себя всех журналистов. Будет тошнить — делай как Адер, и подальше от места преступления. Если федералы причинят хоть какие-то неудобства, натрави на них Дойла. Он как раз должен регулировать всю эту межведомственную чушь.

— Да-с-сэр, — согласился я, чуть улыбнувшись совету насчет тошноты. Вполне в стиле Кейджа напомнить мне о чем-нибудь приземленном, чтобы вернуть ощущение нормальности. Я ценил это больше, чем мог описать.

Кейдж кивнул и мотнул головой в сторону двери.

— Спасибо, сэр, — сказал я, развернулся и кинулся вдогонку Яну.

Выйдя из офиса, я сразу заметил неуверенность некоторых ребят по отношению ко мне. Наверно, странно стоять рядом с человеком, о котором рассказывают в газетах или даже по телевизору. На протяжении многих лет мое имя часто упоминалось вместе с именем Хартли. В статье «Википедии» о нем даже красовалась моя служебная фотография. Информацию о моем вырезанном ребре не разглашали публично, но рассказывали о похищении и пытках. Не стоит забывать о жутких подробностях того, что Хартли сделал с убитыми женщинами и со специальным агентом Войно. Вдобавок, фото маньяка значилось в списке самых разыскиваемых преступников ФБР. Хартли несколько раз ускользал из-под стражи и, несмотря на опасность, не создавал впечатление бешеного психопата.

В лифте коллеги исподтишка бросали на меня взгляды. Я знал, что они хотели порасспрашивать о Хартли. Мне задавали вопросы о нем с тех пор, как он стал подозреваемым, и я по-прежнему не понимал, что отвечать. Как минимум на главный вопрос ответа у меня не нашлось: почему я все еще жив? Объяснить мог только сам Хартли. Пока мы спускались к гаражу, я стоял молча, прислонившись спиной к холодной стальной стенке лифта. Вокруг скапливалось напряжение. Даже Адер настороженно за мной наблюдал.

— Послушай, Джонс. С нами должен был поехать только ты. Это расследование ФБР…

— Ты слышал Кейджа, — перебил Беккер. — Едем мы с Дойлом, Кон и еще четверо. И никак иначе. Если не нравится, то пусть твой начальник звонит моему, и, может быть, Джонс…

— Да-да, хорошо, — проворчал Адер, соглашаясь, явно раздосадованный. — Только не превращайте все в цирк.

— Смешно слышать это из твоих уст, — саркастически протянул Ян в ответ. — Ведь в прошлом году, перед Днем благодарения, ты сам растрепал журналистам о том, что случилось с вашими агентами. Охренеть как умно.

Беккер пихнул Яна, и тот сложил на груди руки, резко выдохнув. Судя по всему, новоиспеченному межведомственному посреднику стоило успокоиться.

Кейдж отправил с нами новых маршалов — Родригеза и Броди. Райан и Дорси присоединились, чтобы продемонстрировать, как работает наш отдел. Оба новичка уставились вперед, стараясь не встречаться с Яном взглядами. Я их понимал. На их месте я бы тоже не горел желанием попадать Яну под руку. Казалось, он вот-вот оторвет кому-нибудь голову. Ян встал в твердую, боевую стойку, сжал челюсть так, что мышца на правой щеке дергалась от напряжения. В его взгляде сквозило равнодушие и холод. Ян укрылся под маской военного, и от него исходила такая угроза, что воздух вокруг почти искрился.

Ласково, тихонько я провел ладонью от его лопаток к затылку, и зарылся пальцами в волосы. Ян на секунду прикрыл глаза, и открыв их, выглядел уже лучше, уравновешеннее, увереннее. Он вдохнул и немного расслабился. До спокойствия было еще далеко, но настроение Яна пришло в норму. Приятно знать, что мое простое прикосновение так на него действует.

Мы взяли огромный «шевроле-субурбан», который обычно использовали, когда забирали беглецов или в полном составе участвовали в работе оперативной группы. В последний раз мы все вместе ездили на задание перед Хэллоуином в прошлом году. Тогда в нашем списке самых разыскиваемых значился растлитель детей. Беккер сел за руль, мы расселись и выехали вслед за машиной федералов к галерее.

По пути никто не произнес ни слова. Ян помог мне держать себя в руках, положив незаметно для всех ладонь на мое бедро. Я не боялся, ведь нас не поджидал Хартли. Но меня терзало какое-то беспокойство относительно того, что придется увидеть.

Добравшись до места и припарковавшись, мы выбрались из машины и присоединились к Адеру с остальной командой.

— Почему вы решили, что это Хартли? — спросил я, когда агент жестом руки пригласил нас следовать за ним.

Адер запомнился мне из-за внешности. Я никогда не встречал человека с настолько поразительными темными глазами, с кустистыми черными бровями и длинными, густыми ресницами. И все это на фоне бледной, алебастрово белой кожи. Он не выглядел болезненно, но можно было разглядеть голубые прожилки вен на его шее и руках.

— Он… — Быстрый вдох. Я отошел в сторону, так как желудок агента уже не внушал доверия. — Он подписался и оставил послание на стене.

Я остановился и просмотрел на Адера, подумав, что здесь должна быть ошибка. Я буквально почувствовал дрожь в теле, и, что более важно, подозревал на уровне инстинкта. Хартли оставлял сообщения, но не подписывался. Это не его стиль. Он не страдал гордыней. Вот почему важно хорошо знать того, за кем гонишься. Хартли вынуждал узнать его, и у меня выбора не оставалось.

— Мы бы не стали рассказывать вам, маршал. Но до возвращения Крейга Хартли за решетку вы связаны с ним. Даже если не участвуете в расследовании.

— Точно, — согласился я. Ян провел ладонью по моей спине, ненадолго положил ее на плечо и затем убрал. Он не мог держать меня за руку, но даже небольшой физический контакт помог.

Галерея «Сандерсон» в районе Луп находилась всего в пятнадцати минутах от офиса. Полиция сдерживала толпу. Я заметил желтую ленту, а подойдя ближе, разглядел на фасадных окнах нечто похожее на брызги крови.

— Это то, что я думаю?

— Да, кровь.

— Внутри больше? — поинтересовался я у Адера, уже понимая, что известный мне человек не приложил руку к скрытому за дверью кошмару. В последнюю встречу с Хартли мне показалось, что в его репертуаре убийств больше не предвидится. Он совершил их, чтобы разобраться с чем-то ужасным в собственной голове, чтобы заявить, кто слаб и падок на соблазнение, а кто нет.

В полицию позже приходили женщины, ужасавшиеся, что могли бы стать жертвами, если бы решились изменить мужьям. Одна из них заявила, что прелюбодейки заслужили такую участь. Невыносимо было смотреть на женщину после подобных слов, и я наорал на нее прямо за собственным столом, вынудив убежать из участка. Но кого бы Хартли ни убивал — женщин, или охрану, или мужчину, угрожавшего мне… Никогда он не демонстрировал ярость. Хартли организован, степенен и… аккуратен, что ли? На местах преступлений никогда не бывало беспорядка, брызг крови или проявлений чрезмерной силы. В нынешнем убийстве виноват не Хартли. У меня внутри все застыло, накатила волна страха.

Что, черт возьми, происходит?

— Джонс?

— Да, прошу прощения. Так там больше крови?

— Нет, только здесь. И она принадлежит лишь одной из жертв. Других следов крови не обнаружили.

Чуть больше походит на почерк Хартли, но все же маловероятно.

Я поспешил за остальными, отчасти желая, чтобы присутствовали только мы с Яном, Беккер и, возможно, Элай. Мне не нравилось показывать новичкам, насколько тесно я связан с психопатом. Полицейский у двери выдал нам бахилы и перчатки, мы по очереди зашли в галерею.

Прекрасное пространство с высоким балочным потолком, полированными деревянными полами и промышленными лампами. Открытая кирпичная стена с одной стороны создавала ощущение уюта, но контрастировала с обилием стекла, хромированной стали и современной мебели, поэтому помещение казалось холодным. Атмосферу морга поддерживали три трупа, висящие на передвижных перегородках.

Мы с агентами выстроились полукругом, чтобы рассмотреть всю сцену. Уверен, в газетах это назовут ужасающим зрелищем. Журналисты обожают подобные словечки.

— Нечто новенькое, — сказал Ян в пустоту, рассматривая картину, нарочито выставленную на показ. Затем указал на слова «Для Миро», выведенные красивым, плавным курсивом. — Что это?

— Краска, — ответил Адер, покашливая. — Как и сказал, кровь только на окнах.

— Так куда, как вы думаете, делась кровь из тел? — продолжил Ян.

— У нас… о, вот, — проговорил Адер быстро и махнул на противоположную сторону комнаты, где стоял мужчина, окруженный группой людей. Походило на съезд любителей плащей. — Келсон! Сюда!

Я подумал было, что агент обращается к одному из старших мужчин, но вперед выступил молодой парень, которого я прежде не заметил. Он пересек помещение с важным видом, в сопровождении пары людей.

— Это наш психолог-криминалист из Лэнгли, Кол Келсон.

Келсон, скорее всего, был старше, чем выглядел. Потому что если бы меня спросили, то я бы сказал, что ему двадцать три. Самое большее двадцать пять. Ростом он был около пяти футов девяти дюймов. Поджарый, с золотисто-коричневой кожей, тонкими чертами лица и глазами медового цвета. Один из самых симпатичных мужчин, которых я когда-либо встречал.

— Ох, маршал Джонс, — благоговейно произнес Келсон, подавшись вперед с протянутой рукой и выпученными глазами. Он смотрел на меня так, будто я хранил секреты Вселенной. — Хотел бы встретиться с вами при иных обстоятельствах, но все же, приятно познакомиться.

— Взаимно, — пробормотал я, пожимая ладонь парня. Он положил вторую сверху.

Жест показался жутковатым. Я чувствовал себя странно, словно в комнате не хватало воздуха. Меня покалывало от тревожного ощущения, казалось, что одежда слишком тесная, а кожа постоянно зудит, мышцы шеи свело.

— Что думаете о вашем любовном послании? — выпалил Келсон небрежно, почти высокомерно.

— Прошу прощения? — воскликнул я, выдергивая руку и уставившись на парня. Он ведь говорил о людях, о мертвых мужчинах. Из-за его бессердечной пренебрежительности мне захотелось врезать по самодовольному эльфийскому личику.

— Вы ему не рассказали? — Келсон прищурившись посмотрел на Адера.

— Нет. Я… подумал, что вы желаете самостоятельно.

Лицо Келсона озарилось.

— Спасибо, предусмотрительно с вашей стороны.

Мне было некомфортно рядом с этим парнем. Что-то не нравилось. Келсон как будто… был не в себе. Его реакции не соответствовали ситуации. Преступление не приводило его в ужас, как всех остальных. Келсон не испытывал отвращения, он выглядел очарованным. Я не был глуп. Люди по-разному справляются с потрясением. Кэтрин на похоронах своей бабушки смеялась без остановки, пока я не вывел ее из синагоги к машине, где она разразилась потоками слез. Но дело не в том. Келсон испытывал прилив адреналина, и мне нужно выяснить причину.

Парень схватил меня за предплечье и повел ближе к телам, отпустив только на расстоянии вытянутой руки от стены.

Перегородки были расставлены в форме триптиха. Похоже на те стенды, на которые дети крепили проекты для презентации перед классом. Каждое тело висело на отдельной подвижной стенке.

Мужчина с левой стороны был примотан к стене чем-то вроде рыболовной лески, повернут набок, лицом к центру. Он будто бежал, подбрасывая цветы в воздух. Каждый лепесток крепился клеем, небольшая горка лежала внизу, на полу. У мужчины справа одна рука крепилась к груди, во второй он держал букет. И также лепестки на полу. Мужчина в центре висел лицом к нам. Его руки были выставлены вперед, в соединенных ладонях лежало человеческое сердце — наверно, его собственное — и несколько роз. Словно он предлагал их человеку, стоящему перед ним. Ужасно и впечатляюще одновременно.

— Господи, — проговорил Ян. Он поспешил ко мне, остановился рядом и положил руку мне на поясницу, не заботясь о посторонних взглядах.

— Маршал Джонс, — почти пропел Келсон.

— Мы… — Я закашлялся. — Нам известно, кто они?

— Да, — подтвердил парень. — Вот почему так интересно, что Хартли посвятил их вам.

Я ждал, раздраженный его бессмысленной драматичностью. Можно же просто сказать.

— Эти трое — из списка самых разыскиваемых преступников ФБР.

— Шутите?

Келсон помотал головой.

— Нет. И судя по уже имеющимся у судмедэкспертов данным, один из них мертв около месяца, двое других убиты одну-две недели назад.

— Так он их выследил и прикончил.

— Да.

Я уставился на трупы. Преступление все меньше и меньше походило на деяние Хартли.

На протяжении многих лет появлялись подражатели, и, как только мысль пришла в голову, я уцепился за идею. Человек, которого я знал, не был мстителем. Честно говоря, если бы он собрался признаться мне в любви, он бы, скорее всего, похитил меня, выпотрошил и нафаршировал труп цветами. Для Хартли характерны не подобные вещи, а желание сделать заявление. Я понятия не имел, что творится, но чем дольше смотрел на сцену, тем более странной она мне казалась.

Я посетил девятнадцать мест преступлений с убитыми Хартли женщинами. Каждое было трепетно оформлено, и можно было поклясться, что жертвы живы — пока не осмотришь под другим углом или не обратишь внимание на предметы в руках или под телом. Рядом с одной из женщин стоял чемодан, набитый ее же органами. Другая легко и грациозно лежала на роскошном шезлонге, но с другой стороны было видно ее выпотрошенное тело, заполненное мягкими игрушками и куклами. Выяснилось, что ее компания эксплуатировала детский труд в Китае, и игрушки олицетворяли украденное детство. Да, кошмарно. Но смысл убийства — в том, чтобы сделать заявление. Тела передо мной посыла не несли.

— Кто есть кто? — спросил Беккер у Келсона.

— В центре, без сердца, — Эмиль Штиглер. Он скрывался в Бразилии, и его разыскивал Интерпол.

Я обернулся к Келсону.

— Думаете, он действительно находился в Бразилии?

Тот кивнул.

— Да. Не знаю, убил ли Хартли его на месте и перевез тело, или притащил живым в США и убил здесь. Нам не выяснить.

— Верно, — вмешался Адер. — Без вскрытия не понять, когда и как их убили. Но с уверенностью можно сказать, что три самых разыскиваемых преступника ФБР сейчас здесь, мертвы и упакованы как подарок.

— Больше, чем подарок, — заявил Келсон, пристально разглядывая меня. — Могу я быть откровенным?

— Вперед, — позволил я, скрестив руки на груди в ожидании. Обычно, когда я находился так близко от творений Хартли, моя кожа покрывалась мурашками. Но сейчас — нет. Преступление, конечно, чудовищно, но чем дольше я находился здесь, тем больше сомневался в причастности Хартли.

— Он будто оказывает вам знаки внимания.

Я услышал, как у Яна перехватило дыхание. Обернулся, слегка качнул головой, заставив его прищуриться в недоумении, и вновь взглянул на Келсона.

— Знаки внимания? Это просто смешно, — сказал я и быстро мотнул головой, снисходительно опровергая догадку. — С чего вы это взяли?

— Со слов Келсона. Он — один из наших лучших профайлеров. Мы подключили его, потому что он знает Хартли лучше всех, — объяснил Адер.

Это утверждение имело бы смысл, не окажись здесь меня. Я знал лучше. Когда я думал, что прекрасно знаю Яна, то испытывал прилив гордости. Думая то же самое про Хартли, я не гордился. Но, тем не менее, был абсолютно уверен, что Келсон ошибся.

— С чего вдруг? — с нажимом поинтересовался я.

— Что? — переспросил Адер недовольно. Раздражение проступило и в его интонации, и в хмуром взгляде.

— С чего вдруг ваш парень настолько прекрасно разбирается в Крейге Хартли? — холодно повторил я. — Я ни разу не слышал про Келсона, и уж точно никогда с ним не встречался до сегодняшнего дня.

Дело в том, что, когда ФБР нужно было поговорить с Хартли или получить от него какие-то ответы, они обращались ко мне. Так повелось с самого начала, после того как Хартли попытался меня убить, а я не позволил напарнику в него выстрелить. Норрис Кокран попытался всадить пулю в серийного убийцу, а я хотел, чтобы тот сгнил в тюрьме. Спор я выиграл, заодно чуть не погибнув. Теперь, спустя много лет, я бы предпочел не становиться любимчиком Хартли, но уже слишком поздно. Заявления Адера — полная хрень. Я — знаток Прекрасного Принца, и навсегда им останусь.

— Келсон…

— Никто не знает Хартли лучше меня, — серьезно сообщил я. Слова прозвучали глухо и болезненно. Мучительно признавать эту истину. — Поэтому спрашиваю еще раз: откуда вы взяли бред насчет знаков внимания?

— Это не бред, — практически зарычал Келсон. И тогда я заметил гнев. В блеске глаз, в румянце на щеках, в раздутых ноздрях и в тонкой линии губ, сжатых так сильно, что на челюсти вздулись желваки. Келсон рвался наговорить больше и изо всех сил заставлял себя молчать. Я слишком много лет общался с людьми и подмечал детали. У меня не вызвало удивления то, что Ян положил руку мне на плечо.

— Ты понятия не имеешь о том, что несешь, — поддел я, громко дыша. Зрение сфокусировалось исключительно на Келсоне.

Клянусь, я слышал тиканье часов на моем запястье, всматриваясь в прищуренные от ледяной ярости глаза Келсона. Нашу обоюдную злость можно было практически нащупать в воздухе.

— Пистолет!

Страшно было оттого, что взгляд Келсона совершенно не изменился, когда парень вытащил свой «Глок». Его внимание сосредоточилось на мне, никто другой не имел значения. Он жаждал моей смерти.

Если бы Келсон получше подготовился, то понял бы, что не стоит угрожать мне в присутствии Яна. А еще знал бы, что у «зеленых беретов» быстрая реакция. Ян оттолкнул меня в сторону так быстро, что Келсон даже не успел понять.

— Нет! — взвыл парень. Ян сбил его и надавил коленом на спину. Беккер правой ногой прижал руку Келсона. Я оказался на полу — Элай заставил меня опуститься на колени — и вдруг обратил внимание на его оксфорды «Маньяни» с перфорированной отделкой.

Странно, но со мной такое уже случалось. Когда Хартли разрезал мне спину, подбираясь к ребру, я наблюдал за каплями крови на его коричневых ботинках «Коул Хаан» с круглым носком и двумя застежками. Я цеплялся за подобные образы и фокусировался на обыденных деталях.

— У меня есть такая же пара, — повернувшись, сказал я Элаю.

— А у меня есть пара очень удобных полусапог «Маньяни» из телячьей кожи, — поддержал тот. Мы разговаривали ни о чем. — Тебе бы тоже такие прикупить.

Я кивнул.

— Миро! — рявкнул Ян.

Я вскинул голову и встретился с его взглядом, от которого замирало сердце. Ян до смерти пугался, когда я оказывался в опасности.

— В порядке, — заверил я.

— Собираюсь…

— Стоять!

Федеральные агенты повытаскивали оружие. Цепная реакция, в которой уже не было смысла — угрозу успели устранить.

Ян развернулся к ним лицом. Я понял, что в суматохе агенты решили, будто Ян напал на Келсона без повода. Мне не хотелось словить случайную пулю, поэтому, пока ФБР держали нас на прицеле, я оставался на полу вместе с Элаем.

Одна из тех самых безумных, тупиковых ситуаций.

Я думал, что голос подаст Беккер или даже Адер, но удивился, услышав Яна.

— Опустите оружие, — приказал он низким, громоподобным тоном. — Ваш человек атаковал заместителя федерального маршала. Его пистолет на полу, и… Адер! Отзови своих людей!

— Отбой тревоги, — проорал Адер, обеими руками показывая, что можно опустить оружие. Он убрал свой пистолет в кобуру и приблизился к нам.

— Элай.

Кон взглянул на Яна.

— Займись им.

Элай быстро поменялся с Яном местами, вдавив колено меж лопаток Келсона. Ян медленно встал и поднял руки, не угрожая Адеру и его людям, но контролируя ситуацию.

— Блядь, — рявкнул Адер. Он явно был взволнован и смущен из-за того, что его подчиненные не слушались. — Немедленно опустите чертово оружие!

Наконец, увидев Яна с поднятыми руками и готовых к атаке маршалов, люди Адера медленно, один за одним, спрятали пистолеты.

— Для протокола, — ехидно заметил Элай для Адера, поднимая Келсона на ноги. — Если бы кто-то из нас настолько медленно убирал оружие после прямого приказа главного заместителя, то его бы отстранили на несколько дней или недель, а потом понизили в должности.

Адер проворчал что-то себе под нос.

Беккер передал наручники Элаю. Их никто из нас не носил. В тактических жилетах имелись пластиковые крепления, но с собой их не оказалось: мы собирались посмотреть на место преступления, а не задерживать кого-то.

— Полагаю, в новой должности мне снова придется таскать наручники, — проговорил я в никуда.

Все в помещении дружно выдохнули. Элай развернул Келсона лицом ко мне, Адер встал рядом.

— Нет, — рявкнул Ян, щелкая пальцами, чтобы убедиться, что Келсон, Адер, Элай и все остальные смотрят на него, а не на меня. — Мы не представляем, насколько сильно он испоганил место преступления.

Верное замечание.

— Значит, до выяснения всех обстоятельств контролировать дело будет полиция. Выметайтесь отсюда.

Я увидел, как Беккер кивает. Показалось даже, что он слегка улыбнулся.

— Вы слышали, — сказал он достаточно громко. — Все, кроме меня и Дойла, возвращаются в офис.

Мы мгновенно пришли в движение. Небо и земля по сравнению с людьми Адера.

— Дорси, охраняй Келсона…

— Мы его заберем, — заявил Адер, протягивая руку.

— Нет, — отрезал Беккер, подавая знак Дорси. Тот быстро схватил Келсона. — Сначала мы разберемся с нападением на Джонса, а потом уж вы его заберете и исследуете его мозг.

Адер открыл было рот, собираясь поспорить, но Ян и Беккер его явно превосходили.

Дорси двигался со скоростью и уверенностью человека, выполнявшего действие тысячу раз. Держа Келсона за плечо, он повел его к двери, Райан шел следом. Эти двое так долго работали в паре, что даже ходили одинаково.

— Родригез и Броди, вы едете с ними в качестве поддержки.

— Да, сэр, — быстро проговорили оба и направились к выходу. Я заметил, что Родригез дернул Броди за пальто, когда тот чуть не столкнулся с одним из агентов. Броди улыбнулся и вскоре шагал с Родригезом в ногу. Надеюсь, Ян или Беккер обратили внимание. Неплохо, если новые напарники с самого начала приглядывают друг за другом.

— Элай, — позвал Ян. Его взгляд метнулся ко мне. Ян хотел пойти со мной, и ему тяжело было признать, что нужно остаться на месте преступления. Но мне не грозила неминуемая опасность, и у каждого из нас были собственные дела. — Следуй за ним тенью, ясно?

— Полностью, — подтвердил Элай, слегка коснувшись Яна, чтобы успокоить.

Ян кивнул, тяжело сглотнул и подошел ко мне.

— Потеряешь Элая по какой угодно причине, и я решу, что ты предпочитаешь одиночество.

Наши взгляды встретились, и я увидел его непоколебимую уверенность.

— Понял?

— Да.

— Отвечай на мои звонки, — ровно произнес Ян. — Понял?

— Да.

— Хорошо, — он вздохнул. — Скоро увидимся.

Без лишних слов Ян отвернулся, доставая телефон, а передо мной вдруг оказался Беккер.

— Мы вернемся в офис, Джонс, а вы с Элаем составляйте планы на день. Судя по всему, он идет вместе с тобой знакомиться с детишками.

Я оглянулся на Элая, заметив гримасу ужаса на его лице. О да, он точно в восторге от того, что вынужден со мной нянчиться.