Ночные странствия

— Думаешь, это имеет к этому какое-то отношение?

'Возможно. Это может быть естественный резервуар для сбора наибольшего количества конкреций в этом районе, намного больше, чем в самых мелководных районах, хотя нигде мы не найдем слоя толщиной более одного конкреция».

«Я думал, что они сложены в большие кучи, как курганы».

«Нет, это не так», — ответил я. — По крайней мере, их никогда не находили таким образом. Лучшее доказательство, которое мы получили из глубоководных фотографий, заключается в том, что под слоем отложений существуют участки морского дна, которые весьма неровны. Это указывает на то, что клубней там может быть гораздо больше, но в этом случае они надолго перестали расти, потому что были отрезаны от своего спасательного круга — самой морской воды».

Однако на этот раз остальные были не в настроении слушать мою импровизированную лекцию. Мне пришлось сформулировать это по-другому.

«Не бойтесь, эти миллиарды тонн клубней определенно здесь, даже если они толщиной всего в один слой. Нам еще так много вещей нужно выяснить».

Мы вернулись к месту последнего дноуглубления. Когда я вышел на палубу, я увидел команду, как-то смешно перегнувшуюся через перила, чтобы посмотреть, смогут ли они чудесным образом увидеть что-нибудь. — Хорошо, в какую сторону? — спросил Джорди.

«Я нарисовал карандашом линию на его карте. «Идите по этому курсу, пожалуйста».

Пока мы плыли, я внимательно следил за ходом эхометра. Линия указывала на то, что вода постепенно углублялась, не резким падением, а пологим уклоном, как будто с возвышенности на низину. Когда мы прошли около десяти миль, дно снова начало подниматься с глубины более восьми тысяч футов. Убедившись, что это не просто местное явление, я сказал: «Я хочу вернуться на две минуты».

— Хорошо, — сказал Джорди и выкрикнул какие-то инструкции. В основном мы это делали на мотоцикле, потому что передвигаться здесь было слишком рискованно. Я был благодарен хорошей погоде и спокойному морю, потому что это уменьшало вероятность дрейфа. На один момент зависти я подумал, насколько проще должно быть что-то подобное на суше. Кэмпбелл посмотрел через мое плечо. 'Что вы думаете?'

«Там внизу есть что-то вроде долины», — ответил я. «Мы спустились с хребта, пересекли долину и теперь снова поднимаемся на противоположный гребень. Теперь я хочу вернуться к самой глубокой точке и копать там, на высоте около тринадцати тысяч футов».

Кэмпбелл потер подбородок. — Достаточно глубоко для коммерческого дноуглубления с помощью троса. Вы тратите слишком много времени на опускание и подъем».

«Если материал достаточно богат, он, безусловно, того стоит».

Все уже знали, что что-то происходит, и драгу проверяли с большим нетерпением. Ян был у лебедки, а сам Джорди у руля, чтобы удерживать «Эсмеральду» на месте. Казалось, прошло много времени, гораздо больше, чем обычно, прежде чем Лан отцепил лебедку и сказал: «Она здесь».

Рука Джорди потянулась к рычагам управления двигателем. Кэмпбелл смотрела с подозрением, обеспокоенная, как старая мать .

курица. «Будь осторожен, Джорди, ради Бога, не позволяй чему-нибудь пойти не так».

« Эсмеральда» ползла вперед, принимая на себя натяжение троса. Мысленно я видел, как земснаряд на дне ущелья ползет в кромешной тьме, заглатывая конкреции и другие камни во рту, словно какое-то доисторическое чудовище. Время пришло. Лан снова завел лебедку. Барабан начал вращаться, и команда начала укладывать мокрый и скользкий трос в трюм, когда он сбегал с барабана. И снова казалось, что это заняло целую вечность. Напряжение росло, пока мы не почувствовали, что наши нервы почти слышно вибрируют.

Таффи хрипло сказала: — Господи, Лан! Торопиться!'

— Ничего из этого, — спокойно сказал Джорди. «Успокойся, Лан, у тебя все хорошо».

Тринадцать тысяч футов — это длинный путь, почти четыре с половиной километра. Чтобы поднять полный тройной крючок с такой глубины, требуется много времени, особенно если вы не слишком доверяете своему тросу и поэтому относитесь к нему спокойно. Иначе никто бы не пришел смотреть, пока ведро не поднимут внутрь, а теперь все стояли у перил в ожидании. Когда земснаряд наконец всплыл на поверхность, нашлось множество желающих его вытащить. Джорди передал штурвал Дэнни и теперь быстро пришел опорожнить земснаряд. По палубе покатилась куча клубней вместе с обычным количеством слизистой грязи. Тэффи наклонилась и взяла репу. «Совсем не отличается», — сказал он с притворным разочарованием.

«Ты идиот», — крикнул Лан. «Оставьте это Майку. Он знает, что делать.

Я помог ему обрести надежду.

— Как долго, Майк? — спросил Кэмпбелл.

— Три часа, как обычно. Быстрее просто не может быть».

На самом деле это заняло еще больше времени. Лаборатория была не слишком большой, и нам троим было достаточно сложно там работать. Теперь Кэмпбелл настоял на том, чтобы прийти посмотреть; Где бы он ни стоял или ни сидел, он постоянно мешал нам. Наконец, среди громких протестов, я выгнал его, хотя продолжал слышать его нетерпеливые шаги по проходу. После трех часов и 45 минут анализа я открыл дверь и сказал:

«Поздравляю, мистер Кэмпбелл. Вы только что родили клубень с содержанием кобальта 9,7 процента».

Его глаза начали блестеть. «Он у нас есть!» Ей-богу, он у нас есть!

'Прямо в центре!' Я ответил с таким же энтузиазмом. Он рухнул на стену и глубоко вздохнул. «Никогда не думал, что у нас получится. Я всегда думал, что это невозможно». Через несколько мгновений его мозг снова начал работать. «Какая плотность?»

— Десять фунтов за квадратный метр. Это займет вас в течение первых нескольких лет.

Его улыбка становилась все шире и шире.

— Всем в каюту. Это надо выпить. Спусти Джорди.

В каюте он открыл винный шкаф, достал бутылки с виски и джином и энергично принялся наливать щедрые стаканы. Нам с Клэр удалось продержаться в коридоре ровно настолько, чтобы быстро обняться, прежде чем присоединиться к нему и Пауле, а несколько мгновений спустя к ним присоединился сияющий Джорди.

«За тебя, Майк. Отличная работа», — сказал Кэмпбелл с большим волнением. Я поговорил со всеми, и, смеясь и подбадривая, мы выпили за наш успех. — Мы еще не закончили, — предупредительно сказал я. «Сначала нам нужно определить размер слоя и многое другое».

«Я знаю это, я знаю это», — небрежно крикнул Кэмпбелл. — Но это детали. Мы сделали это, ты понимаешь это, Джорди?

«Я очень рад за тебя», — официально ответил Джорди.

«Нет. Я рад за всех нас. Как насчет двойных наушников для мальчиков, Джорди, с моим уважением?

Он сделал широкий жест в сторону хорошо укомплектованного винного шкафа.

— Хм, я пока не знаю, — осторожно сказал Джорди. «Мы также должны поддерживать плавание баржи. Любой, кто не на дежурстве, может прийти и взять стаканчик, а остальным придется немного подождать. Эмоции уже достаточно накалились». С усмешкой он продолжил: «Я сейчас не на дежурстве».

Кэмпбелл рассмеялся. — На что ты обращаешь внимание?

Джорди на мгновение наклонился ко мне. «Мы все еще не оправились. Куда мы идем сейчас?'

Я думал. — Девяносто градусов от вашего последнего курса, на юг. Скажите рулевому, чтобы он следил за эхометром и оставался в воде как можно глубже. Мы проплываем около двадцати пяти миль. Если вода станет заметно мелеть или мы отклонимся слишком далеко от курса, я хочу знать об этом прямо сейчас, и Клэр должна была дать вам окончательный отчет, верно?

Клэр достала лист бумаги с магическими числами и протянула его Джорди, который немедленно поднялся с ним наверх. Кэмпбелл посмотрел на меня. «Это вышло гладко. Думаю, у тебя есть идея.

'Более или менее. Мы сошли с гребня и погрузились в самую глубокую часть долины. Теперь я хочу переплыть эту долину и посмотреть, насколько она длинна и широка. Эхометр может дать нам много полезной информации, и мы также сможем проводить землечерпалки!»

Мы услышали аплодисменты с палубы. Кэмпбелл, который как раз наполнял свой стакан, остановился. «Все счастливы».

«Кроме Рамиреса», — отметил я.

«Мне все равно, он тонет», — сказала Паула с неожиданной интенсивностью. Кэмпбеллу на мгновение стало немного грустно, но затем он отбросил нежелательную мысль; сейчас не время думать о рисках. Джорди вернулся в каюту, и Кэмпбелл указал на шкаф. — Налей сам. Я не горничная.

Джорди ухмыльнулся и схватил бутылку.

Я выкатила клубень на стол. — Джорди все еще сомневается в ценности этой вещи. Я обещал ему, что ты дашь мне некоторые цифры.

Кэмпбелл ткнул клубень пальцем. «Выглядит не очень дорого, не так ли, Джорди?»

«Так же ценно, как и те камни, которые мы раскапывали последние несколько недель», — скептически ответил Джорди.

«В этом клубне содержится почти десять процентов кобальта. Мы не знаем, что еще в нем содержится, потому что Майк смотрел только на кобальт, но мы знаем, что он также должен содержать немало меди и ванадия, плюс, конечно, железо и марганец. Что ж, по своему опыту могу вам сказать, что валовая выручка от этого составляет около четырехсот долларов за тонну».

Джорди еще не был убежден. «Мне это не кажется слишком большим. Я подумал, что это действительно драгоценно, что-то вроде золота или платины».

Кэмпбелл счастливо ухмыльнулся и вытащил из кармана небольшую логарифмическую линейку. «Ты думаешь, что концентрация постоянна на очень большой территории, не так ли, Майк?»

'Конечно. В условиях такой концентрации на это можно рассчитывать».

«А что вы называете большой площадью?»

Я пожал плечами. «О, несколько квадратных миль».

Кэмпбелл посмотрел на Джорди исподлобья, а затем приступил к работе со своей линейкой. 'Дайте-ка подумать. При десяти фунтах за... это составляет... ну, скажем, пятьдесят шесть миллионов долларов за 260 гектаров.

Джорди, который только что отпил виски, начал плеваться и кашлять.

Наконец к Джорди вернулся голос. «Ух ты, какие деньги!»

Насколько велика территория, где находится эта штука?'

«Я хочу узнать сейчас», — ответил я. Я видел, как девочки с удивлением смотрели на Кэмпбелла. Внезапно мне что-то пришло в голову. Я сказал Пауле: «Знаешь, ты тоже часть этого».

Она уставилась на меня. «Но я… я не…»

Кэмпбелл сказал: «Конечно, Паула. Ты часть команды. Все на борту разделяют прибыль.

Удивление, видимо, было для нее слишком сильным, потому что она вдруг расплакалась и, рыдая, убежала. Клэр одарила нас счастливым взглядом и последовала за ней.

Я видел, как Джорди пытался вычислить пятнадцатую часть пяти процентов от пятидесяти шести миллионов долларов — тщетно. Я сказал:

— Эти четыреста долларов за тонну — это валовая стоимость. Затраты на дноуглубительные работы и переработку, распределение и тому подобное еще предстоит убрать. У вас есть какие-нибудь идеи по этому поводу?

«Да, верю», — ответил Кэмпбелл. «Когда Марку тогда пришла в голову эта идея, мне потребовалось время, чтобы подумать об этом. Самая большая проблема – это дноуглубительные работы. Тройник, который мы используем, но с более толстым кабелем, на этой глубине бесполезен. Вы тратите слишком много времени, поднимая его. Я тогда подключил к этому своих самых умных ребят, и им пришла в голову идея гидравлической землечерпалки. После грубых подсчетов они пришли к выводу, что могут забирать клубни с высоты 14 000 футов по цене десять долларов за тонну или меньше. Ну и к этому надо еще много чего добавить: переработку, маркетинг, транспортировку и прочие технические накладные расходы, аренду земснарядов, обслуживание. Нам придется спроектировать и построить собственные земснаряды, нам понадобятся транспортные суда и нам придется построить перерабатывающий завод.

Это можно было сделать на одном из островов. Я также думаю, что мы можем получить на это поддержку, потому что это означает значительный доход для островитян. Но в целом мне нужно поддерживать компанию, способную инвестировать кругленькую сумму в сорок миллионов долларов».

Все это он сказал серьезным, деловым тоном. Клэр, очевидно, привыкла к такого рода финансовым речам, но мы с Джорди остались только хлопать ушами. Для Джорди это был первый опыт больших денег, как и для меня, хотя я был к этому немного более подготовлен.

«Великие боги! У вас есть столько? Я имею в виду, сможешь ли ты получить столько денег?

— Не раньше сегодняшнего дня. Но теперь мне есть что вам показать. Я думаю, что в первые несколько лет мы достигнем чистой прибыли примерно в сорок миллионов; После этого все это просто прибыль. На Уолл-стрит будет много ребят, которые будут более чем счастливы вступить во владение – или даже вступить во владение вообще».

Он на мгновение задумался, а затем продолжил: «Но этого не происходит. Когда Суарес-Наварро забрал мои шахты, я решил, что никогда больше не захочу ничем владеть, особенно если это так легко отобрать. Поэтому я снова начал заниматься новаторской деятельностью: войти, получить быструю прибыль и уйти. Но это – как-то это другое. Я больше не позволю этому продолжаться. Я знаю несколько парней дома, которым доверяю. Я хочу уладить этот вопрос между ними и мной и, возможно, ради стабильности, некоторыми другими правительствами так плотно, чтобы ни Суарес-Наварро, ни кто-либо другой не мог вмешаться».

Он встал и посмотрел через иллюминатор на море. «Где-то находится Тонга. Это будет доля в компании. У них есть то преимущество, что перерабатывающий завод почти наверняка будет расположен в их районе. Это будет высокоавтоматизированная фабрика, поэтому она не создаст слишком много рабочих мест, но будет собирать налоги и долю в прибыли. Я думаю, они будут более чем рады сотрудничеству. Я думал о другом: процесс формирования клубней все еще продолжается, и из того, что сказал Майк, я понимаю, что он будет продолжаться - с тем, что он называет взрывным темпом. Может быть, мы наконец сможем что-нибудь добыть, не уничтожая при этом всю планету».

Он вернулся к столу и поднял стакан. «И это достижение, которым каждый должен гордиться. Я хочу выпить за это.

Мы сделали это в торжественном молчании. В любом случае, я был в восторге от масштаба нашей операции, и думаю, что остальные чувствовали то же самое. Кэмпбелл только что сказал несколько удивительных вещей.

IV

Мы продолжали плавать вокруг этого района еще неделю, чтобы нанести на карту подводную долину и провести дноуглубительные работы в различных местах. Материал буквально продолжал поступать и заставлял меня работать очень много. Еще необходимо было провести более детальное расследование; единственное, что я хотел на данный момент установить, это то, насколько богатым и последовательным был наш сайт.

На борту «Эсмеральды» царила веселая атмосфера . Не то чтобы раньше такого не было, но депрессия из-за отсутствия результатов сменилась веселым, активным настроением. Экипаж постоянно подшучивал, хотя и умел моментально принять меры в случае необходимости. Однажды я стоял на палубе, чтобы подышать воздухом, когда ко мне присоединилась Паула.

«Я просто не знаю, что на меня нашло, Майк. Знаете, когда мистер Кэмпбелл сказал, что я тоже буду участвовать в прибыли.

— Наверное, просто шок от твоего внезапного богатства. Знаешь, у меня тоже такое было.

«Я никогда не думала о себе как о богатой тетушке», - сказала она. — Наверное, у меня никогда не было на это времени. Никогда нигде не оставался надолго – Америка, Мексика, Австралия, Таити, Гавайи, Панама. Я своего рода странник.

«Ты прекрасная девушка, Паула», - тепло сказал я. — Не беспокойся об этом. Наслаждайся этим. Что ты собираешься делать со своим вновь обретенным богатством?

— Без понятия, Майк. Я не такая, как Клэр. Он привык к деньгам, а я нет. У меня иногда кружится голова от того, как разговаривает ее отец, от всего этого жонглирования миллионами долларов».

«Может быть, ты сможешь отправиться в круиз на солнечный Таити», — сказал я в шутку. Однако она энергично покачала головой. 'Нет. Я никогда не пойду туда снова. Я больше никогда не хочу видеть Папеэте». Некоторое время мы стояли рядом молча. Потом она сказала: «Нет, думаю, сначала я пойду домой». Да.'

'Где дом?'

«В Орегоне. Просто маленькое место, знаешь ли. В Орегоне не так уж много крупных городов. Он называется Медфорд. Я не был там много лет. Мне не следовало уходить оттуда».

— Тогда почему ты ушел?

Она рассмеялась. «О, обычная история. Вся моя жизнь — одно большое клише. В детстве я была помешана на кино, и в шестнадцать лет выиграла местный конкурс красоты. Это дало мне много неуместной самоуверенности и болтливости; Вы должны были услышать меня о том, чем я занимался в Голливуде. Мне они бы совершенно не понравились. Итак, я поехал в Голливуд, и меня быстро сняли. Голливуд полон таких девушек, как я. Как я уже сказал, это клише.

«А после Голливуда?»

«Больше клише. Я бродил вокруг, иногда пел в пабах, а остальное вы знаете или можете догадаться». Я был потрясен горькой покорностью в ее голосе. «Тот отель в Панаме, где вы меня нашли, был лучшей работой, которую я когда-либо имел».

— И ты просто бросил его? Только потому, что я спросил?

'Почему нет? Это было... это было о Марке, знаешь. Ну ладно, я знаю, что ты о нем думаешь, я слышал, как ты говоришь. Ладно, скажем так, он был дерьмовым парнем. Я всегда это видел, но... Я любил его, Майк. И, наверное, мне просто по-детски хотелось узнать, любил ли он меня тоже. Я всегда все делал для него».

Я не сказал ничего. Я просто не мог придумать, что сказать.

— Да, — тихо продолжила она. «Думаю, я пойду домой. Я всегда хвастался, что не вернусь, пока не добьюсь успеха. Я уже сделал это, не так ли, Майк? У нее были слезы на глазах.

«Ты действительно хорошая девочка», - сказал я доброжелательно, на мгновение обняв ее.

Она немного понюхала, затем покачала головой и сказала уже спокойнее:

«Так посуда не моется. Я собираюсь вернуться к работе. Но все равно спасибо.'

Я смотрел, как она уходит, в который раз проклиная моего брата Марка. Кто-то дернул меня за локоть, это был Джорди. «Я не хотел нарушать вашу беседу тет-а-тет , — сказал он, — поэтому подождал немного». Он кивнул Пауле. — Она тебе нравится, Майк?

«Вовсе нет», — ответил я с удовольствием, думая про себя, насколько далек от цели Джорди. «Но бывают моменты, когда я проклинаю день, когда родился Марк».

— Он плохо с ней обращался?

— Нет, как ни странно, она была с ним очень счастлива. Но он разбил ей сердце, позволив убить себя. Не то чтобы это имело значение; рано или поздно он все равно оставил бы ее. Что у тебя на уме, Джорди?

«Я просто хочу поговорить с вами о нашем следующем шаге. Мы не можем оставаться здесь дольше, Майк. Лебедку и другие инструменты необходимо срочно проверить. Нам также немного не хватает воды, потому что в Нукуалофе мы не успели полностью заправиться, и это касается и топлива. Мы израсходовали чертовски много этих драг. Нам действительно нужно срочно войти в порт».

— Да, у меня тоже почти закончились лабораторные принадлежности. Слушай, мы почти закончили. У меня уже есть достаточно данных для работы. Давайте отнесем это боссу.

— Тогда как быстро ты сможешь завершить свою работу? — спросил Кэмпбелл, когда мы присоединились к нему.

— Я уже почти это сделал. Сегодняшний земснаряд лучше будет последним, иначе мы останемся здесь навсегда.

'Хорошо, вот и все. Но мы не собираемся возвращаться в Нукуалофу, на случай, если Рамирес все еще там или ищет нас поблизости. Мы едем на Фиджи, в Суву».

Я колебался. «Мне кажется, это нормально, но… я хотел взглянуть на Соколиный остров».

'Почему?'

«Ну, вот откуда все это».

— Ученый до победного конца, да? Не доволен находкой. Нет, вам также нужно знать, как, почему и когда».

Мне очень хотелось увидеть остров или хотя бы его окрестности. Чтобы подчеркнуть свой аргумент, я сказал: «Это может привести нас к еще большему количеству месторождений кобальта. Возможно, концентрации других металлов; как только мы узнаем, как возникла эта ситуация».

Кэмпбелл не смог удержаться от смеха. — Хорошо, Майк, ты поступаешь по-своему. Если Джорди согласится, мы отправимся в Суву через Соколиный остров.

Однако Джорди не думал, что это такая уж хорошая идея. Он достал карты, рассчитал расстояния и зарычал себе под нос. — Как долго ты хотел там оставаться?

— Максимум день.

— А потом драги?

'Это не обязательно. Над этим местом очень мелко. Хороший дайвер, такой как Билл Хантер, мог просто принести образцы вручную; на самом деле глубина всего несколько саженей. Более того, он хочет показать, на что он способен. Его можно будет просмотреть через несколько часов».

«Маржа становится довольно тонкой», — уныло сказал Джорди. «К тому времени, когда мы прибудем в Суву, мы окажемся в чертовски тесной воде. И хорошо, что ты не копаешь, потому что я уверен, что лебедка больше его не потянет. У нас должно оставаться достаточно нефти для маневров и чрезвычайных ситуаций; Я действительно не могу тратить больше на лебедку.

— Сделай это хорошо, Джорди. Я знаю, как сильно ты ненавидишь катание на моторных лодках.

Однако в конце концов мне пришлось с ним согласиться. Мы закончили дноуглубительные работы и в последний раз уложили кабель. Земснаряд был прикреплен к палубе, и Джорди направил «Эсмеральду» на северный курс к Фонуа Фоэ.

В тот вечер в каюте я сказал: «Я просто хочу подвести итоги, которые есть на данный момент. У вас есть время на лекцию?

Мы шли хорошо при попутном ветре, клад был найден и об опасности даже не думали. Мои ученики сели удобно.

«Я начинаю привыкать к этим научным разговорам. Они настолько же скучны, насколько и прибыльны, — пробормотал Кэмпбелл.

Я рассмеялся. — И на этот раз очень прибыльно. Я достал карту и записи. «Богатые кобальтом конкреции, по-видимому, сосредоточены в долине или на равнине шириной двадцать миль и длиной в сто миль, и имеют разную степень богатства и концентрации».

Клэр, которая, к моему удовольствию, оказалась знатоком математики, удивленно сказала: «Но это же две тысячи квадратных миль!»

«Неплохая территория», — согласился я. «Богатство слегка меняется в зависимости от глубины воды: примерно от двух процентов на вершинах до максимум десяти процентов на дне долины, можно сказать, это обратная кривая. Однако плотность варьируется и по-другому. На дальней северной оконечности плотность составляет всего полфунта, но на другом конце она достигает максимума в пятьдесят фунтов.

— И с десятью процентами кобальта? — спросил Кэмпбелл.

— Да, внизу.

— Потяндори! он крикнул. Он и Клэр весело смеялись. Джорди в недоумении смотрел перед собой; цифры были настолько ошеломляющими, что он не мог угнаться за ними. Паула выглядела ошеломленной.

Я еще раз просмотрел свои записи. «Я подсчитал некоторые цифры. По моим оценкам, средняя плотность по всей территории составляет около восьми фунтов. Среднее содержание кобальта составляет около шести процентов, но, судя по некоторым более высоким показателям, у вас все хорошо, с чего бы вы ни начали. Так что это принесет еще больше прибыли, если вы начнете систематически заниматься добычей полезных ископаемых».

«Твои средние оценки ни о чем не говорят, Майк», — сказал Кэмпбелл. «Какая разница для меня имеет средняя плотность в восемь фунтов, если я знаю место, где она равна пятидесяти?» Потому что именно с этого мы собираемся начать. Сначала мы извлекаем самое ценное».

Он удивленно покачал головой. «Это действительно феноменально. Еще не начав, мы уже можем просчитать, каким будет результат. Но, конечно, нам еще предстоит провести тщательное расследование — под вашим руководством, разумеется».

«Это будет честью», — сказал я. Я уже мог представить себе передовые инструменты и методы, которые я мог бы использовать. Я уже с нетерпением ждал этого.

— Я даю тебе лучший исследовательский корабль на свете, и я ничего не имею в виду против «Эсмеральды» , Джорди. Но опять же, возможно, тебе больше не хочется этого, когда ты купаешься в роскоши». Во время разговора он встал, чтобы налить нам чего-нибудь выпить.

«Я не могу этого сделать, пока расследование не будет завершено и операция не начнется», — предупредил я. «Но даже тогда ты не сможешь остановить меня с десятью лошадьми».

«Я думал об этом некоторое время», сказал Кэмпбелл. — Я открываю новую компанию и оставляю пять процентов акций для команды. Три процента достанутся тебе, Майк, а два — Джорди. Я продаю двадцать процентов тем двум парням, о которых упоминал ранее, за двадцать миллионов. Государство или кто-то еще может заинтересоваться, может получить остальные пятьдесят процентов за двадцать миллионов. Это в значительной степени гарантирует нам первоначальный капитал».

«Папа, позорься!» — воскликнула Клэр. — Вы, должно быть, думаете, что я не умею считать? Двадцать процентов оставишь себе, не поднимая ни одной ноги. Все, что ты сделал, это собрал этот жалкий миллион для этой экспедиции.

— Не совсем, Клэр, — приветливо ответил он. — Из этой суммы вычтут вашу долю, еще пять процентов. Плюс у меня есть несколько идей насчет остальных пятнадцати. Такие люди, как я, веками добывали с лица земли всё, ничего не давая взамен. Мы жадные – всё человечество жадное. Как я недавно сказал: мы едим землю голой».

Его голос стал более напряженным. «Теперь у нас в руках что-то новое. Ради бога, давайте не будем облажаться, как мы делали со всем, что попадало в наши руки. Я оставляю себе пять процентов, почему бы и нет? - но остальные десять я вложу в независимую некоммерческую компанию, которая сможет дальше развивать мои идеи. Мы должны найти способ вытащить этот мусор из моря, не причиняя окружающей среде больше, чем необходимо, и вернуть что-то – своего рода возмещение ущерба».

«Я уже знаю один способ сделать это», — сказал я. «Здесь также есть фосфорные конкреции. Из него можно делать удобрения, но никто пока не нашел способа сделать его экономически привлекательным. Мы можем собрать их за один раз вместе с остальными и таким образом протянуть руку помощи сельскому хозяйству».

«Именно это я имею в виду», — воскликнул Кэмпбелл. 'В точку. Нам нужно это исследование». Уголки его глаз сузились. «Хотели бы вы стать руководителем нового фонда?»

— Боже, нет! Я не знаю, как с этим справиться. Я полевой работник, а не административный тип. Тебе следует найти кого-нибудь вроде Джарвиса».

«Вам не нужно ничего водить. Пустая трата вашего времени. Я легко могу нанять менеджеров. Вы будете отвечать за расследование.

«Тогда меня ничто не удерживает», — сказал я, слегка испытывая головокружение.

"Хороший мальчик." Он поднял бутылку и критически осмотрел содержимое.

— Почти пустой, ничего страшного, заправимся в Суве.

В

Я был в своей каюте, когда услышал запуск двигателя. Я неторопливо подошел к рулевой рубке, где нашел Джорди у руля. Вечер был тихий, без малейшего дуновения ветра. Единственным звуком был звук двигателя, несущего «Эсмеральду» по мирному морю. «Хорошо, что ты сэкономил немного топлива», — сказал я, глядя на один из вялых парусов.

«У меня еще есть несколько литров под рукой. Я всегда оставляю немного больше, чем говорю другим. Майк, какова глубина воды в Фонуа-Фоэ?

— Я не знаю, Джорди. Оно варьируется от года к году. В Пилотной книге указана последняя измеренная глубина в 1949 году примерно как 54.

фута, и остров не был виден. Но в 1941 году он появился, хотя и меньше, чем в 1939 году. Берег на северной оконечности исчез за эти несколько лет».

Дела Джорди складывались не очень хорошо. «Тогда нам нужно быть очень осторожными».

— Джорди, мы уже бывали на мелководье. Более того, мы точно знаем, где он должен располагаться. Чем ты так обеспокоен?

«Мне это не нравится».

— А что нет?

«Это снова».

Я посмотрел на заходящее солнце и оттуда на восток. На небе не было ни облачка, и все было мирно. 'Что это такое?'

«Я не знаю», сказал он. «У меня такое ощущение. Я не доверяю этому бледно-желтому цвету на горизонте. Может быть, нас ждет шторм.

— Что говорит барометр?

«Все еще нормально, ничего страшного. Ну, может быть, я старая женщина.

Он позвал Тэффи и вручил ему штурвал. «Следи за этим ультразвуковым датчиком, Тафф», — сказал он. — Я думаю, мы близки. По крайней мере, мы плыли достаточно долго. Лан, поставь наблюдатель, пока достаточно светло, чтобы увидеть буруны. Если до наступления темноты мы ничего не увидим, развернемся и вернемся завтра утром».

Он нервничал больше, чем я когда-либо видел, и я понятия не имел, почему. Мне казалось маловероятным, что это может иметь какое-либо отношение к возможной погоне Сирены . Мы ничего не видели, и не было никаких оснований полагать, что они придут сюда искать. Они определенно не стали бы оставаться в Валкенейленде, как если бы это было уютное местечко на углу улицы. И хотя мое шестое чувство погоды было далеко не так развито, как у Джорди, на своем веку я пережил множество штормов. Я не видел ни в небе, ни в море ничего, что могло бы меня беспокоить. Я решил оставить Джорди одного и, наконец, направился вниз, оставив его нервно расхаживать по рулевой рубке, пока он прокладывал петлевой курс на ночь.

Утро снова принесло то же самое. Когда мы вышли на палубу искать бараков, было тихо, спокойно и очень мирно. Джорди вернул корабль на курс, а затем направил его вперед. Мгновение спустя он переключился на передачу не более чем на три узла. Эхолот показал сто саженей. Кэмпбелл и девочки тоже вышли на палубу; их голоса звучали неестественно громко в тишине раннего утра. Джорди спокойно сказал: — Дно приближается. Осталось всего пятьдесят саженей. Он замедлился еще больше.

— Это Соколиный остров? — спросила Клэр.

'Прямо. Но вы ничего не видите, — ответил я. 'Просто вода.'

«Двадцать саженей», — крикнул Джим из зонда. Джорди снова взял на себя управление и повторял слова Джима. И вдруг он выругался. "Что, черт возьми, здесь происходит?"

'Что такое?'

«Я не могу держать свою старую лодку на курсе».

Я посмотрел на море, на восходящее солнце. Море имело черную маслянистую поверхность и казалось таким же мирным, как и всегда, но когда я присмотрелся, я увидел повсюду небольшие волны и рябь - очень тревожное зрелище в остальном гладком, как зеркало, море. Это были лишь небольшие завихрения, но их становилось все больше и больше. Я почувствовал, как Эсмеральда подо мной сдвинулась в сторону, а не вперед. И было что-то еще, что-то, чего я не мог уловить. Джорди, очевидно, снова взял корабль под контроль. Тогда Джим

— Десять саженей! крикнул, он запустил двигатель. Пока корабль медленно скользил, Джорди держал руку на механизме, готовый включить задний ход. «Девять саженей... восемь... семь...»

На высоте шести с половиной саженей Джорди дал задний ход; эхолот остановился на семи саженях. — Вот и все, — сказал Джорди. «Я не пойду дальше». Он выглядел обеспокоенным, и его голос тоже был таким же.

— Бул готов?

Погружение на глубину шесть саженей (около сорока футов) не составило проблемы для Билла, который уже был экипирован водолазным костюмом и кислородным баллоном и погрузил маску в ведро с морской водой, которое кто-то поднял. Он уже получил свои приказы; они не были сложными. Ему пришлось взять несколько ведер, а затем взять понемногу все, что он мог видеть. Я не обязательно ожидал увидеть клубни, но пемза и материал с богатой оболочкой сами по себе были интересным исследовательским материалом. Я ожидал, что он возьмет с собой кого-нибудь в широко распространенной системе «разделенное горе — это половина горя», но он презрительно сказал, что справится с этим в одиночку.

«Над водой приятель нужен гораздо больше», — сказал он мне, одним махом разрушив мои устоявшиеся представления. «Там довольно быстро дезориентируешься, даже в такой прозрачной воде, как здесь, так что половину времени вы даже не можете видеть друг друга».

Вот почему мы выбросили за борт небольшой шлюп, с которого Билл собирался спуститься на воду. «Сейчас вернусь», — сказал он Джорди, и я был уверен, что мы сможем уехать через час. Поднявшись на борт катера, он остановился, понюхал воздух и сказал: «Кто-то в последнее время не стирал носки».

Именно это меня всегда беспокоило. Слова Билла сделали мое беспокойство еще сильнее, чем раньше. В воздухе стоял тяжелый серный запах. Мы с Джорди переглянулись, и он сказал: «Сера, Майк?»

«Ну, это вулканическая местность», — ответил я. «Неудивительно, что здесь пахнет тяжеловато».

Лан указал на горизонт. «Его можно не только понюхать, но и увидеть». Небо вдали начало медленно синеть, но над ним все еще висела странная желтая дымка.

Билл теперь находился в лодке вместе с Рексом Ларкиным, который должен был отвезти его в нескольких метрах от «Эсмеральды» . Он сел на платформу, показал большой палец вверх, немного сдвинул маску и упал спиной в воду. Несколько мгновений мы могли видеть, как его тело тонет в лодке. Он только что исчез, когда Джорди внезапно крикнул хриплым голосом: «Билл! Останови его!

Не позволяйте ему нырять!

Было уже слишком поздно. Несколько голов повернулись к Джорди, с пепельным лицом, который боролся с рулем направления. В то же время со стороны людей на носу корабля раздался взволнованный крик.

«Черт возьми, мы кружимся!» — крикнул Джорди, и тогда я понял, что он имел в виду.

Эсмеральда » крутилась как сумасшедшая. Носовая часть медленно скользила по горизонту и тихо кружила вокруг себя, не быстро, но показывая мощь гигантского вихря, охватившего корабль. В тот же момент я увидел поднимающийся столб тумана, который по мере подъема становился все темнее и волшебным образом поднялся из моря в полумиле от корабля. Раздавались крики страха. Я схватился за что-то, чтобы удержаться, пока мы крутились вокруг. Все закончилось почти так же внезапно, как и началось. « Эсмеральда » еще немного покачивалась взад и вперед, но выпрямилась; клубящееся облако пара теперь находилось по правому борту. Я видел, как над затонувшим островом появлялись и исчезали новые маленькие водовороты. Запах серы внезапно стал невыносимым. Я услышал, как Джорди что-то крикнул, но ужасный звон в моих ушах заставил меня услышать это за много миль. Я сильно потряс головой, чтобы избавиться от жужжания,

'лан! Всё повсюду, но нам пора бросить якорь!

Если мы поскользнемся, мы потеряем Билла и лодку!»

Едва он закончил говорить, как я услышал грохот якорной цепи в дыре, в результате чего «Эсмеральда» застряла на мелком дне. Я понимал, какие усилия потребовались Джорди, чтобы пожертвовать своей драгоценной мобильностью в тот момент, но, конечно, было важно оставаться там, где мы были в это время. Лодку сильно качнуло. Я видел, как в сторону r кинули веревку, вероятно, чтобы удержать ее рядом с нами. Кэмпбелл столкнулся со мной, когда мы оба отпрыгнули в сторону, чтобы избежать якорного троса. Джорди крикнул: «Недостаточно!» Вот так он попадает в шлюп! Нам нужно отвести Билла наверх! Однако Билл упал без веревки на талии, так что, похоже, ничего не было сделано. Я увидел, что какие-то мальчики уже спустили моторную лодку, и заподозрил, что Джорди хочет использовать ее, чтобы дать мальчикам в лодке лодку получше и взять маленькую лодку на буксир.

— Как долго он пробудет там? — спросил я, выглянув через перила. Вся поверхность воды теперь двигалась злыми, беспорядочными волнами.

— Не так уж долго, — напряженно ответил Джорди. — Как только он встанет, мы выловим его из воды. Если повезет, внизу будет так шумно, что он быстро поднимется наверх. Слава богу, здесь не глубоко, так что дайвером/болезнью он не заболеет».

— Что на самом деле происходит? Голос Кэмпбелла звучал так, будто он уже несколько раз задавал этот вопрос.

«Подожди минутку», — сказал я. «Я объясню это тебе позже». Я зачарованно смотрел на столб тумана, поднимающийся с моря. Было почти тихо, но колонна становилась все чернее и чернее, а вокруг нее белый нимб, очень похожий на дым горящего масла. Я был абсолютно уверен, что если бы не какое-то подводное возмущение, которое быстро вернуло бы Билла на поверхность, было бы что-то еще, что имело бы тот же эффект: море нагрелось бы, не до точки кипения, по крайней мере, не здесь, но ощутимо. Я знал, что являюсь свидетелем начала подводного извержения вулкана. Мое сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Джорди тоже это заметил, и беспокойная болтовня команды показала, что они тоже это не пропустили. Рот Кэмпбелла был открыт; его рука соскользнула с моей руки. Наши глаза метались по воде вокруг корабля, чтобы, так сказать, вытащить нашего дайвера Билла. Тайные взгляды позади нас информировали нас о растущей активности на горизонте. Эс-​ Меральду все еще раскачивало больше, чем обычно, но мы не могли больше ее контролировать. Недалеко от лодки что-то всплыло.

«Вот оно!» — крикнул Дэнни, указывая рукой.

Мы видели, как двое мужчин, все еще находившиеся на шлюпе, поднимали Билла на борт, а моторный шлюп находился на некотором расстоянии, чтобы отбуксировать их к кораблю, как вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Тэффи Морган крикнул: «Корабль по правому борту!»

Ошеломленный, я развернулся и побежал через палубу, наткнувшись по пути на одного из остальных. Из-за дыма и пара, которые проносились мимо нас и таким образом оставались скрытыми от глаз до самого последнего момента, внезапно показался корпус «Сирены » .

Мачты лишились парусов, и он на полной скорости несся к нам. Я видел фигуры на палубе, их было очень много, и высокую носовую воду, когда она приближалась.

'Проклятие! Нас разрывают на куски!» — воскликнул Кэмпбелл в гневе и недоверии. Джорджи выбежал на палубу. «Перережь этот кабель, черт возьми!»

Времени на это больше не было. «Сирена» уже была рядом с нами, в последний момент замедлила ход и развернулась с минимумом мореходства, пока не оказалась рядом с нами, рассчитывая исключительно на эффект внезапности атаки. Она не успела развернуться, и бушприт ударил нас, как чудовищная рапира. Над нашими головами мы услышали ужасный треск. « Эсмеральду » сильно вздрогнула, и ее швырнуло в воду. Меня бросили в Джорди. Вместе мы упали на землю, перепутав руки и ноги. Я, задыхаясь, вскочил на ноги и в тумане увидел, что камера «Эсмеральды » зацепилась за такелаж «Сирены».

Рамирес протаранил нас. Хаос был неописуемый. С воинственным ревом к нам бросилась масса свирепых бойцов Сирены . Ножи сверкали во всеохватывающем сиянии этого безумного желтого света.

OceanofPDF.com

ВОСЕМЬ

я

Это был короткий, но ожесточенный бой.

За долю секунды до того, как они прыгнули на нас, я увидел ошеломленное лицо Кэмпбелла с открытым в недоверии ртом. Тогда Джорди взревел: «Держитесь вместе, мальчики!» и мгновение спустя я обнаружил, что борюсь с дикарем в сопровождении длинного и злобно блестящего ножа.

Если бы он нанес удар снизу, он бы сдернул с меня кожу живьем, но он применил эффектный, но очень непрактичный удар сверху. Я увидел, как нож упал, схватил его за запястье и дернул его. Эта неожиданная помощь застала его врасплох, заставив потерять равновесие. Я сделал аккуратный шаг в сторону, как какой-то танцор фламенко, повернул его руку и сильно толкнул. Он ударил шпигат: его нож с грохотом покатился по палубе.

Я быстро оглядел запутанную сцену боя. Я едва успел отличить друга от врага, как на меня снова напали. Я почувствовал ледяную, жгучую боль, пронзившую мои ребра в том месте, где меня ударил нож. Со смелостью отчаяния я яростно ударил ладонью по размытой фигуре передо мной. Я услышал сдавленный стон, и размытая фигура исчезла – я надеялся, что сильно ударил его по гортани. Цепляясь за выступ, я подтянулся вверх. Дальше я увидел, как Кэмпбелл рухнул под мощным ударом барщинного гвоздя, а затем увидел безошибочно узнаваемую фигуру Джима Хэдли.

Он схватил Клер и заломил ей руку за спину, заставив ее закричать от боли. Я не мог ее слышать из-за суматохи вокруг меня, но видел ее открытый рот и ужас в ее глазах.

Я уже собирался броситься на нападавшего, как вдруг раздался отрывистый грохот выстрелов. Все как будто замерли на месте. Воспользовавшись минутным молчанием, я проревел:

«Держись! Ради бога, прекратите драться».

Рев возобновился, но его заглушила вторая очередь. Голос крикнул: «Очень мудро, мистер Тревельян», за которым последовала быстрая болтовня по-испански, которую я не мог уловить в своем замешательстве.

— Прекратите, мальчики! Я закричал. «У них есть Клэр!»

Мы были побеждены менее чем за три минуты.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Я поспешно осмотрел палубу, едва отвлекаясь на жгучую боль в ребрах. Я повсюду видел испанцев, гораздо больше, чем нас. На палубе неподвижно лежали трое мужчин.

Рамирес осторожно приблизился, защищенный сзади двумя вооруженными мужчинами. Я успел только задуматься, откуда у них такое новое оружие, как он предстал передо мной. «Воссоединение при других обстоятельствах, мистер Тревельян», — заметил он с насмешливым смехом. Я проигнорировал его. — С вами все в порядке, ребята?

Сначала раздался тихий шепот, затем Таффи оторвал взгляд от одной из лежащих фигур, смертельно бледной, несмотря на загорелую кожу. «Дэнни мертв», — сказал он категорически.

Перекрикивая нарастающее рычание, я крикнул: «Прекрати!» Берегись, Хэдли!

Наступила гробовая тишина. Хэдли поставил Клэр на колени. Одной рукой он держал ее руку высоко за спиной, а другой держал пистолет у ее шеи. Рамирес остановился передо мной и одобрительно кивнул.

— Очень разумно, мистер Тревельян. Ты смеешь смириться с поражением».

«Скажи ему, чтобы он отпустил ее».

'Позже.' Он подошел к Джорди, который продолжал смотреть на него невозмутимо. «Ах, храбрый мистер Уилкинс. Я сказал тебе однажды, что ты пожалеешь о том, что сделал. Он поднял руку и сильно ударил Джорди тыльной стороной ладони. Кольцо глубоко врезалось в губу Джорди, которая начала обильно кровоточить. Он молча выплюнул немного крови.

Кэмпбелл застонал и попытался встать. Рамирес стоял прямо над ним, глядя на него со странным выражением лица. Казалось, он каким-то образом сожалел о поражении своего заклятого врага. — Пойдем, старик, — резко сказал он. 'Вставать.'

Кэмпбелл наполовину поднялся, но снова рухнул. Рамирес раздраженно цокнул языком. Он указал на Тэффи, которая все еще стояла на коленях возле тела Дэнни. «Ты там – отведи старика в хижину».

Тэффи и Лан взяли Кэмпбелла между собой. Что-то было не так с его бедрами, как будто его левая нога была парализована. Когда он поднял голову, я увидел ужасную кровоточащую рану на его левом виске. Мое горло сжалось от горького гнева.

Рамирес указал на Джорди своим пистолетом. — И ты тоже — в каюту. И вы тоже, мистер Тревельян. Давайте не будем забывать вас».

Ствол пистолета ткнул мне в спину. Бессильный, я пошел на бак. Оглянувшись на мгновение, я увидел, как Хэдли подняла Клэр на ноги и подтолкнула ее вперед. Я понял, что не видел Полу.

Прежде чем нас затолкали в каюту, нас грубо обыскали. Мужчина был не совсем нежным, и я задохнулась от боли, когда он ударил по ране на моем боку тыльной стороной руки. Он ухмыльнулся, скорее по глупости, чем по садизму. Я думал, что IQ не сильно увеличился со всеми этими дикарями на борту. Это были послушные, безвольные марионетки, не более того. «Может быть, мне следует это запомнить», — подумал я. В каюте я помог уложить Тэффи Кэмпбелла на один из диванов, и он быстро прошептал: «Ты уверен, что Дэнни мертв?»

— Мертв, мертв, — твердо сказала Таффи. «Его ранили ножом в грудь. Боже, вся эта кровь!

Я посмотрел на Кэмпбелла. Его глаза были открыты, но, казалось, ничего не видели. Насколько возможно нейтральным тоном я сказал: «Начальник сильно пострадал. В винном шкафу есть бутылка воды, Лан.

Я оглянулся в поисках Клэр и увидел, как она быстро приближается ко мне. Хэдли наконец отпустил ее. Она была смертельно бледна, но в остальном совершенно спокойна. Наши пальцы на мгновение переплелись, но потом она с ужасом увидела кровь на моих пальцах. «Майк, ты ранен!»

— Всего лишь царапина, не о чем беспокоиться. Сначала пойди и проведай своего отца.

Она быстро начала вытирать ему голову тканью, смоченной в кувшине с водой, который она держала перед собой, ее лицо напряглось от страха и беспокойства.

Теперь Паулу тоже затолкали в каюту. Она споткнулась и чуть не упала, когда охранник в последний раз жестоко толкнул ее, прежде чем занять свой пост у двери с винтовкой наготове. Я схватил ее за руку, чтобы поддержать. «Паула! Ты в порядке?'

— Да, — сказала она, задыхаясь. «Я еще цел». Оглянувшись на мгновение, она тихо сказала мне: «Я видела, как они заперли некоторых мальчиков в кабельной».

— Господи Иисусе, — сказал Джорди, вытирая рот рукой и спокойно рассматривая кровь на руке. Он быстро подсчитал и сказал: «То есть только двое, Шорти и Дэви Блейк. Остальные...'

Он молчал. «И Ник Дуган и Мартин», — закончила Паула.

«Я ничего не знаю об остальных».

Это были двое, которые были в моторной лодке. Это значит-*

знал, что Рамирес их видел и привел на борт. Но еще были Джим и Рекс Ларкины в маленькой шлюпке, а также Билл Хантер. На мгновение я почувствовал надежду; может быть, Рамирес их не видел? И если да, то смогут ли они остаться незамеченными в этом туманном, неспокойном море? Мы с Джорди обменялись понимающими взглядами, а затем быстро отвели взгляд. Я подошел к Тэффи, который помогал Клэр, и сделал вид, что протягиваю ему руку. — Похоже, это офицерское собрание, Таффи. Просто молчи, если только не хочешь пойти к своим товарищам – в кабельную».

Он кивнул. «Вырвали», — сказал он, как-то странно массируя шею рукой, как будто его туда ударили. Один из вооруженных людей сказал по-испански: «Не разговаривай!

Все молчат. Я сделал вид, что не услышал его, и начал говорить, но на этот раз жест, сопровождающий команду, был достаточно четким, поэтому я промолчал. По крайней мере, теперь у меня было время осознать ситуацию.

Ни Рамирес, ни Хэдли не вошли с нами в каюту; только двое вооруженных охранников стояли у двери. Нас было семеро, и в кабельной было еще четыре человека. Дэнни лежал мертвый на палубе — все, о чем я мог думать в ужасе, — а трое мальчиков, если повезет, все еще были где-то рядом с кораблем.

Я решил рискнуть.

— Мы можем поговорить, — сказал я на своем лучшем испанском. «Сеньора Рамиреса это устраивает».

Они посмотрели друг на друга. Один из двоих пожал плечами. Я угадал: они настолько привыкли к приказам, что даже приняли это от меня просто потому, что я так уверенно это сказал. Я рассказал Джорди то, что сказал по-испански, украдкой взглянув на оружие, но, к моему огромному облегчению, охранники больше не вмешались.

'Что теперь?' — спросил Джорди.

«Мы не можем это контролировать. У Рамиреса инициатива, и мне не терпится подумать о том, что он собирается делать. Мы ничего не можем сделать с этой парой». Я почти незаметно кивнул двум охранникам.

— Семь здесь, четверо в трюме, — пробормотал Джорди. Он сделал то же самое, что и я. «А три — где-то там».

Я посмотрел на Кэмпбелла, который, казалось, немного поправился. — Убийственная банда, да?

«Хотел бы я позволить Джиму добиться своего, когда он хотел взорвать Сирену » , — сердечно вздохнул Джорди.

— Это все разговоры потом. Больше всего меня беспокоит то, что я думаю, что именно это они и собираются с нами сделать».

Он раздраженно покачал головой. Мы помолчали какое-то время. Клэр подошла, расстегнула мою рубашку и начала перевязывать рану. К счастью, это оказалась всего лишь сильная ссадина, хотя боль была сильнее, чем можно было ожидать от такой поверхностной раны. На голых коленях я поблагодарил Бога за то, что нам хватило ума держать аптечки по всему кораблю. Я почувствовал, как дрожат ее пальцы, и на мгновение схватил их в успокаивающем жесте, но сам заметил, насколько это было плохо. На палубе мы вдруг услышали топот и дикие крики. Лан бросил быстрый взгляд вверх. — Я думаю, у них проблемы, шкипер. На хребте большой беспорядок.

Хороший. Чем больше времени им потребовалось, чтобы освободить два корабля, тем больше времени у нас было, чтобы придумать, как выбраться отсюда. Беглый взгляд на охранников разбил все мои надежды. Они выглядели так, будто за две песеты убили бы свою бабушку, не говоря уже о нас, если бы мы задумали какую-нибудь глупость.

Прошел почти час, прежде чем что-то произошло. Мы хорошо использовали этот перерыв. Мы снова взяли себя под контроль, и Клэр даже удалось снова сделать своего отца доступным. У него явно было сотрясение мозга; его речь была затрудненной и неясной, но его мыслительные способности, по-видимому, не пострадали.

— Грязные ублюдки, — невнятно пробормотал он. — Почему ты сдался, Майк?

«У Хэдли была Клэр», - коротко ответил я.

— Ааа, — вздохнул он, снова погружаясь в подушки. «Никогда не надо было брать ее с собой», — пробормотал он. «Никогда не слушай женщину, Майк». Он закрыл глаза и отвернулся. Мы с Клэр обменялись обеспокоенными взглядами.

— Это моя вина, — выпалил Джорди. — Мне следовало позволить мальчикам дежурить. Нам никогда не следовало позволять себе так удивляться».

— Заткнись, Джорди, — сказал я. «Мы не можем идти дальше таким образом. Никто не виноват – никто из нас. Мы ничего не замышляли.

— Да, — сказал Лан тихо, но угрожающе. «У этого Рамиреса очень много на совести».

Через мгновение послышался стук в дверь. Дверь открыл один из охранников. Краем глаза я увидел, как Таффи скользнула в угол, спрятавшись за диваном. Рамирес вошел, как всегда элегантный. - Надеюсь, у тебя нет недостатка?

«Держи эту чушь при себе», — ответил я прямо. «Каков твой следующий шаг, Рамирес?»

Он улыбнулся, как будто ему было очень весело.

«Ну, я просто хотел познакомить тебя с кем-нибудь», — сказал он. Он высунулся и указал на кого-то в коридоре. Снова посмотрев на меня, он сказал: «Я уже говорил тебе, что не следует говорить клеветнические вещи, если ты не можешь их подкрепить».

Мужчина, вошедший в каюту, был примерно моего роста, темноволосый и с черной бородой. В руке у него были мои лабораторные записи.

— Твой старый друг. Я полагаю, вы все знаете г-на Марка Тревельяна», — сказал Рамирес.

II

Я посмотрел Марку в глаза. Мое сердце пропустило несколько ударов, и волосы на затылке встали дыбом. Нечасто встретишь мертвого человека, а тем более мертвого брата. Послышался звук, похожий на долгожданный выдох, а затем наступила гробовая тишина. Лан ответил первым.

«Это был тот маленький парень, которого я...»

Его голос затих, когда Марк перевел на него взгляд. «Ах, Ян Льюис. Так это ты продал мне эту пощечину? - сказал он весело. Затем его голос стал холодным и жестким. «Тебе следовало остаться в своей хижине на пустоши, ты, шотландец».

Вся картина недавних событий внезапно изменилась, как цвета в калейдоскопе, создав совершенно новую картину. Неудивительно, что Лан не узнал бородатого мужчину на «Сирене» . Последний раз он видел Марка маленьким мальчиком. Возможно, я и узнал его, но просто не удосужился посмотреть. Той ночью на Нукуалофе мы не искали мертвеца. Я взглянул на остальных. На лицах менялось то удивление, то медленно проступающее осознание. Клэр посмотрела на Марка спокойно, оценивающе, затем презрительно хмыкнула и повернулась к отцу. Кэмпбелл защитным жестом схватил ее за запястье, не сводя глаз с Марка. Он ничего не сказал.

Рлан не скрывал своего гнева, а Джорди просто продолжал смотреть на Марка исподлобья. Паула сделала импульсивное движение, словно собираясь подойти к нему, но затем вздрогнула и скрылась за спиной Джорди. Тэффи, конечно, не показалась.

Марк посмотрел прямо на меня. — Привет, Майк, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Марк, ради бога… Я…

Марк встретил мое молчание со спокойной вежливостью. Он на мгновение подержал мои записи.

— Я рылся в вашей лаборатории. Как заботливо с вашей стороны провести для меня предварительное исследование. Наверное, я не смог бы сделать лучше».

Он бросил бумаги на стол,

Лан посмотрел на него черными гневными глазами. «Жаль, что я не ударил тебя немного сильнее», — прорычал он.

Марк улыбнулся, но ничего не сказал. Он снова схватил мои записи и начал листать их одной рукой. — Думаю, прямое попадание, Майк. Там миллиарды, вам не кажется? Жаль, что вы так потратили свое время. Но эй, ты сэкономил мне много работы».

Я выдавила слова из пересохшего горла. «Какой ты ублюдок».

«Эй, давай, Майк. Это мило по отношению к нашей матери?

Он осмотрелся. — А кто еще у нас здесь? Ну что ж, Уилкинс, не так ли? Как сейчас дела на севере, Джорди?

Джорди дал волю своему отвращению. — Гораздо чище, чем здесь, в этой каюте.

«Мы все знаем что-нибудь интересное», — ответил Марк, позабавившись. — И мой дорогой бывший босс, мистер Кэмпбелл, чувак.

Падение воина - и Клэр. Жаль, что ты здесь, Клэр.

Она отказывалась смотреть на него и молчала. Это раздражало Марка. Он сердито пожал плечами и повернулся, чтобы заглянуть за спину Джорди. «А кто эта прекрасная девушка в тени?»

он спросил. «Я не знал, что ты такой любитель женщин, Джорди».

Он обошел стол и вдруг остановился как вкопанный. Лицо его стало смертельно бледным. «Паула!» он прошептал. Он быстро повернулся к Рамиресу. «Вы не сказали мне, что она была на борту».

Рамирес пожал плечами. «Что делает женщину более или менее важной?» - сказал он небрежно. Они коротко обменялись гневными взглядами, что многое говорило об их отношениях. Паула поднялась на ноги. 'Отметка! О, Марк! Я думал, ты умер. Почему ты не пришел ко мне? Ты мне не доверяешь, Марк?

Рамирес тихо усмехнулся.

Марк выглядел явно обеспокоенным. «Мне очень жаль», — сказал он. «Мне жаль, что тебе придется пройти через это». Он сделал странный жест, словно отталкивая ее. Дрожь пробежала по моей спине. Одним этим внезапным жестом он отверг нас всех, как бы вытер нас всех из своей жизни. Паула сделала шаг вперед. — Но Марк, я…

Рамирес щелкнул что-то по-испански, и один из охранников наставил пистолет. Намерение было безошибочным.

Паула стояла неподвижно и смотрела на Марка со смесью ужаса и непонимания. Его глаза сверкнули, и он отвернулся. Паула медленно опустилась в кресло, закрыв лицо руками. Я услышал ее визг и увидел, как Клэр подошла и обняла ее. Мне пришлось сдержаться, чтобы говорить спокойно. «Мы все думали, что ты мертв. Зачем ты это сделал?'

«Я должен был умереть», — ответил он. Эта тема явно приободрила его; теперь он мог на мгновение отстранить Паулу. «Полиция преследовала меня по пятам, и земля стала слишком горячей под ногами. Поэтому я покончил с собой».

Внезапно я осознал еще одну ужасную вещь. «Ты убил Свена Норгаарда, не так ли?» Я сказал это максимально нейтрально. Он посмотрел на меня. — Что еще я мог сделать? - сказал он оборонительно. — Этот глупый идиот хотел предать это гласности со своей чертовой научной честностью. Он просто хотел отдать все это, все те миллиарды долларов, которые были моими, моими , слышишь? Я обнаружил это, не так ли?

Его голос на мгновение затих, затем он тихо продолжил: «Мне пришлось убить его».

В гробовой тишине, последовавшей за его словами, мы все смотрели на эгоистичного монстра, которым был мой брат. Выпрямившись, он сказал: «А потом я покончил с собой. Полиция никогда не будет искать мертвого убийцу. Умно с моей стороны, да, Майк?

— Очень глупо, — категорически ответил я. «Но ты никогда не был очень умным».

Его рука ударилась о стол. Мы были поражены его внезапной энергией. Только Рамирес продолжал смотреть на него невозмутимо. «Это было не глупо!» - крикнул Марк. — Это была чертовски хорошая идея! К сожалению, меня окружают глупые идиоты!»

«Как Кейн и Хэдли», — сказал я.

— Именно, — сказал он, уже немного спокойнее. «Эта кучка головорезов должна была заразить меня аппендицитом. Я мог бы свернуть этому дураку, этому Хэдли, шею. В таких подробностях вообще не было необходимости».

— Мне нравится в это верить, — сказал я, — но ты самый большой недотепа из всех. Ты должен был точно сказать им, что делать».

Впервые он продемонстрировал отсутствие доминирования. «Я не имею к этому никакого отношения», — грубо сказал он. «Эрнесто организовал это».

Я покосился на Рамиреса. — Так это тоже кувшин?

Рамирес сардонически улыбнулся, а Марк промолчал. Я продолжил:

— Ты по-настоящему облажался только тогда, когда Хэдли позволил твоим бумагам и камням ускользнуть сквозь пальцы. Тебе следовало их взять — ты знаешь, это плохое планирование.

«Но они получили их обратно».

— Не все, Марк. У меня остался один клубень — и твой дневник.

Он отреагировал на мои слова яростью, взял себя в руки и задумчиво кивнул. «Повезло. Ты это читал?

— Да, ладно, — ответил я небрежно. — На самом деле это не сложный код.

И я наблюдал, как он снова проглотил свой горький гнев, делая все возможное, чтобы шаг за шагом подорвать его уверенность в себе. Потом он вдруг рассмеялся.

— Этот придурок Хэдли. В любом случае, вы все думали, что я умер. И во всем обвинили бедного Эрнесто. Мне это понравилось.'

Рамирес, который небрежно прислонился к корпусу корабля, внезапно выпрямился, в его глазах появился холодный взгляд. — Какой бессмысленный разговор, — коротко сказал он. Марк сказал: «Развлекайся, старина. Не так уж часто труп может навести справки. Я хорошо провожу время.'

Рамирес посмотрел на него с презрением. 'Тогда все в порядке. Это не имеет значения», — сказал он, игнорируя инцидент. Я знал, что он просто ждал, чтобы услышать, что его люди наконец разделили два корабля, чтобы он мог сделать все, что планировал, - и я довольно хорошо представлял, что это было.

Я на мгновение потер ухо. Как будто что-то мешало слышать. Голос Рамиреса тоже странно дрожал. Корабль трясся и раскачивался взад и вперед, и я задавался вопросом, что на самом деле происходит снаружи. Однако то, что сказал мой брат, также было важно, поэтому я отбросил свои тревожные мысли.

«Давайте рассмотрим обстоятельства моей смерти немного подробнее», — приветливо сказал Марк.

«Да, давай сделаем это», — внезапно сказал Кэмпбелл.

Я обернулась и увидела, что он сидит и жестом машет рукой Клэр и Лану. «Давайте сделаем это», — повторил он. Я заметил, что его голос звучал сильнее и отчетливее. «Давайте еще раз поговорим о сожжении больницы и убийстве врача и четырнадцати его пациентов».

Марк поморщился. «Я этого не делал. Это снова был Хэдли.

— Опять Хэдли, — холодно повторил я. «Ты говоришь так же невинно, как парень Хэдли Кейн».

«Вы сделали это возможным», — непреклонно добавил Кэмпбелл.

«Я не имел к этому никакого отношения. Я услышал об этом только потом. Этого человека просто невозможно контролировать».

Мой пренебрежительный комментарий в адрес Кейна не остался незамеченным Рамиресом. Он вопросительно посмотрел на меня. Он не упал на затылок.

— Вы недавно снова разговаривали с Кейном, мистер Тревельян?

Он должен был прийти ко мне на Нукуалофу, но больше я его не видел».

Я старался как мог скрыть свою оплошность. — Да, я говорил с ним. Он рассказал нам много интересного — достаточно, чтобы вызвать у вас мурашки. Так что подумай хорошенько, прежде чем что-то делать, Рамирес.

— Могу я узнать, где он сейчас?

«Где-то ты его не найдешь и… готов поболтать».

Рамирес некоторое время молча смотрел вперед. Кэмпбелл, увидев небольшую дыру, тут же воспользовался представившейся возможностью. f 'Что ты планируешь с нами делать? Далеко вы не уйдете, вам придется убедиться в этом самому.

«То, что вы говорите, не очень умно», ответил Рамирес. Марк посмотрел на нас с изумлением; от его хвастливого поведения не осталось ничего. Он шокировал нас, но не произвел на нас впечатления, а теперь события приняли совершенно нежелательный для него оборот. Я начал понимать, что, несмотря на интриги Марка, все контролировал Рамирес.

«Вы уже решили, что не можете оставить нас в живых, не так ли?» — сказал Кэмпбелл. — Это было бы слишком много. На твоей совести уже около семнадцати человек, так что мы еще можем к тебе присоединиться. Но не думайте, что вы можете просто сделать это. Мы оставили свой след, Рамирес, и, кроме того, твоя команда рано или поздно расскажет об этом».

Это была смелая попытка; Я восхищался Кэмпбеллом больше, чем когда-либо.

Рамирес расхохотался. «Моя команда, эта кучка идиотов?» Он указал на стоических охранников у двери. «Эта кучка придурков? Они делают то, что я говорю, не больше и не меньше. У них нет мозгов — я единственный, кто у них есть. Кто бы им вообще поверил, если бы они заговорили?

Они понятия не имели, о чем идет речь, ни малейшего понятия. Более того, там тоже есть что найти».

«Серия случайных случайностей?» — саркастически предложил Кэмпбелл.

«Прискорбно это слово, — подумал я».

Я позволил разговору пройти мимо меня с нереальным чувством. Рамирес был готов убить нас без дальнейших церемоний. И кроме того, он не был заинтересован в уничтожении собственного экипажа. Я мог точно представить, как это будет происходить. Людям заплатили щедро, они разошлись, а затем, как и предвидел Кэмпбелл, произошла серия несчастных случаев, возможно, автомобильная авария со смертельным исходом в другом месте, пока весь экипаж не был вывезен из гавани. были расчищены.

«Хорошо, — услышал я голос Кэмпбелла, — но тебе все равно не удастся уйти от этого безнаказанно. Оставляя в стороне заявление Кейна. .. Вы же не думаете, что я кое-что не устроила? Моим офицерам дали запечатанное письмо, которое будет передано в полицию, если я не получу от них известия в ближайшее время. Если я исчезну, появится поисковая группа, которая скажет: «Ты здесь».

«Ты старый дурак», — сердито выпалил Рамирес. Наконец он сбросил маску. «За последний час барометр упал на три пункта, назревает шторм, и эта штука тоже сходит с ума. Ваш корабль тонет всеми руками. И мы находимся в нескольких милях отсюда. Без доказательств, без малейших доказательств».

Кэмпбелл вздрогнул, и Клэр придвинулась к нему немного ближе. Когда я посмотрел на Рамиреса, мое внимание внезапно привлекло то, что я увидел через иллюминатор за его головой. Никто из остальных, казалось, не заметил этого, хотя они были шокированы словами Рамиреса. Я видел, как Таффи, который все еще сидел на корточках за диваном, снова делал этот странный жест шеей, но он никогда не терял Рамиреса из виду.

«Рамирес, ты грязный, грязный садистский убийца», — сказал Кэмпбелл.

Рамирес развел руками. «О, я не люблю убивать ради убийства. Я не такой, как Джим Хэдли. Он сыграл с Танакабоэ глупую шутку, которую я ненавижу. Он ставил удовольствие выше дела. Я убиваю только по необходимости. Но если я это сделаю, мне безразлично, будет ли речь идти о семнадцати или семидесяти смертях. Человеческая жизнь стоит дешево, друг мой, когда ставки высоки. Я считаю свои меры необходимыми». Он был холоден и скользок, как змея, и столь же смертоносен. Я снова перевел взгляд на иллюминатор. У меня перехватило дыхание; Я увидел лицо на другой стороне. Лицо, которое подмигивало – Билл Хантер.

Он мог быть нашим асом, но Рамиресу не разрешили его обнаружить. Я осторожно прикрыла рот рукой, кашлянула, а затем осторожно опустила руку, старательно избегая неожиданных движений. Я не хотел привлекать внимание остальных. Билл снова подмигнул, и через секунду его лицо исчезло.

Кэмпбелл говорил и говорил, отчаянно пытаясь найти аргументы, которые могли бы убедить Рамиреса отказаться от своих планов. Я снова почувствовал странную вибрацию в ушах, странную дрожи в голосе Кэмпбелла, как будто там были какие-то помехи, тон настолько низкий, что его невозможно было услышать. Невдалеке послышалось шипение, словно паровоз выпускает пар. Эсмеральда вздрогнула . Внезапно шум на палубе стал громче.

Рамирес прервал Кэмпбелла, повернулся и, к моему ужасу, направился к иллюминатору. Я напряглась, но затем он повернулся к нам и начал говорить. Я понял, что он ничего не видел.

«Что бы там ни происходило, меня вполне устраивает», — холодно сказал он. — Как только эта кучка идиотов разделит два корабля, мы пойдём своим путём. Вы не пойдете очень далеко, милю или около того, прямо вниз. Мы затащим тебя в глубокую воду или направим нос на ту штуку.

Он посмотрел на Джорди. — Мы взяли на себя смелость перенять одну из ваших идей, капитан. Мы прикрепим взрывной заряд к вашему корпусу, и тот шторм сделает все остальное.

Зубы Джорди громко скрипнули, но он ничего не сказал. Кто-то пробежал по палубе над нашими головами, а другой закричал. Рамирес взглянул вверх. «Похоже, они почти закончили».

Я услышал стук тяжелых ботинок по лестнице, а затем стук в дверь. По жесту Рамиреса один из охранников открыл дверь. Хэдли вошел. Он посмотрел на нас с глупой ухмылкой, не коснувшейся его холодных голубых глаз, и, шепча, наклонился к Рамиресу, который тут же повернулся и снова посмотрел в иллюминатор. Я поблагодарил Бога, что Билл остался вне поля зрения. Или это было?

Рамирес обернулся. «У вас есть какие-то особые предпочтения?» Глубокая вода или Соколиный остров? Кажется, там происходит какая-то активность». С улыбкой он сказал Марку: «Это удача. Что может быть лучше для того, чтобы исследовательский корабль потерпел крушение, чем неосторожный визит в Валкенейленд в самое неподходящее время? Составь на минутку компанию нашим друзьям, да? Последний против Марка. Он резко повернулся и вышел из каюты, сопровождаемый Хэдли. Джорди какое-то время смотрел на них, а затем перевел взгляд на Марка. «Каким нищим ты стал!» — сказал он презрительно. «Вы действительно думаете, что я буду просто смотреть, как вы уничтожаете мой корабль и убиваете мою команду? Если мне придется умереть, я бы сразу взял тебя с собой. Он встал со стула. После отъезда Рамиреса атмосфера в каюте мгновенно изменилась. Казалось, мы все понимали, что Рамирес обладал настоящим авторитетом в сочетании с холодным и преступным умом, в то время как Марк мог лишь скрыть свою неуверенность в себе за тонким слоем развязности и явной жесткости. Каждый из нас был готов воспользоваться этим в случае необходимости. Когда Джорди поднялся на ноги, Марк отдал приказ охранникам, которые подняли винтовки. «Будьте осторожны, — сказал Марк, — они стреляют — они обученные убийцы».

— Я тоже, — угрожающе ответил Джорди. Он продолжал подниматься; Лан последовал его примеру.

Марк снова сказал что-то по-испански, и один из охранников выстрелил, очевидно, не целясь. Удар был оглушительным. Мы отпрянули, когда осколки полетели из того места возле ног Джорди, где пуля застряла в полу. Джорди на мгновение заколебался, и я быстро закричал: «Прекрати, Джорди, у тебя нет шансов». Пули быстрее тебя.

Джорди взглянул на меня из-под бровей, но я сделал быстрое режущее движение рукой и бессистемно подмигнул ему. Его хмурое выражение лица исчезло, и он снова сел, а за ним последовал Ян. Оба были настороже; Теперь я знал, что мне удалось их предупредить.

Шум над нашими головами продолжался. «Я думаю, они немного все портят», — сказал Джорди, глядя вверх.

— Ты не возражаешь, если я закурю, Клэр?

Я полез в карман, но напрягся, когда ствол пистолета повернулся и остановился на мне. «Господи, Марк, я не могу даже закурить?»

Он посмотрел на меня с удовольствием. — Курение вредно для тебя, Майк. Давай, но смотри, не вынимай из кармана ничего, кроме сигареты.

Я медленно убрал руку, когда Марк что-то сказал охранникам. Ствол орудия слегка опустился. Я открыл пачку и засунул сигарету в рот. Именно тогда я снова увидел в иллюминаторе лицо Билла, видимо, встревоженное выстрелом, как я и надеялся.

Дверь каюты приоткрылась. Один из охранников обменялся несколькими словами с кем-то в коридоре, затем дверь снова закрылась. Очевидно, Рамирес тоже хотел знать, что означает стрельба. Я сунул руку обратно в карман и спросил человека с пистолетом: «Фосфорос?» Он не ответил, и мне удалось достать спички, не подвергаясь угрозам. Закурив сигарету, я сказал: «Послушай, Марк. Ты знаешь всех здесь в каюте. Некоторые из нас были вашими друзьями, некоторые даже больше, чем друзья... гораздо больше. Что ты, черт возьми, за человек? Мне было трудно с ним разговаривать и при этом держать голос под контролем.

— Что я могу с этим поделать? — жалобно спросил он. — Думаешь, мне так нравится, что тебе придется умереть? Я бессилен. Рамирес здесь главный.

Голос Клэр прозвучал как удар хлыста. «Он умывает руки в невинности. Понтий Пилат Второй.

«Черт возьми, Клэр, ты думаешь, мне хотелось бы видеть тебя на морском дне? Я ничего не могу сделать, говорю вам.

— Это бессмысленно, Майк. Он и пальцем не пошевелил бы, чтобы спасти нас, даже если бы мог. Речь идет о его собственной шкуре, знаете ли.

— сказал Кэмпбелл.

Это был мой шанс. Чтобы поговорить с Кэмпбеллом, мне пришлось совершенно естественным образом отвернуться от Марка и охранников. «Его дни тоже сочтены», — сказал я. «Теперь у Рамиреса есть то, что он ищет. Марк ему больше не нужен — ему просто нужно взять с собой мои записи. Могу поспорить, он прикажет убрать с дороги всех свидетелей… включая Марка.

Я что-то чертил на обратной стороне пачки сигарет огрызком карандаша, который вытащил из кармана вместе со спичками. Я написал так четко, как только мог: КАБЕЛЬНАЯ КОМНАТА. Я на мгновение опустил взгляд на Кэмпбелла; он это сразу понял. Чтобы отвлечь внимание, он начал махать Марку сжатым кулаком и играть на его лапе. — Ты грязный братоубийца! он взревел.

— Заткнись, — отрезал Марк. — Заткнись, старый пердун.

Я протянул Кэмпбеллу сигареты и сказал: «Успокойся. Также?'

'Нет нет.' Он оттолкнул мою руку, но мое намерение увенчалось успехом. Билл мог бы ясно прочитать мое сообщение через плечо Кэмпбелла. Я просто надеялся, что с его глазами все в порядке. Клэр тоже увидела сообщение, и ее глаза расширились. Я видел, как она что-то прошептала Пауле на ухо, предположительно, чтобы утешить ее. Чтобы выиграть время, я сказал Марку: «Зачем ему держать рот на замке?» Нам все равно терять нечего, поэтому просто скажем, что мы о вас думаем. Мне стыдно думать, что ты мой брат.

Лицо Марка напряглось, но он ничего не сказал. Мне пришлось попытаться выманить его из палатки. Я бросил быстрый взгляд на шпоры куропатки и увидел, что лицо сменилось рукой. Средний и большой пальцы вместе образовали круг. Билл получил мое сообщение.

Что бы ни случилось, я должен был дать Биллу время что-то сделать. Теперь он знал, где находятся остальные, и, возможно, сможет что-то с этим сделать. Мне было интересно, один ли он или с ним все еще были Джим и Рекс. Оно было небольшим, но это был наш единственный шанс. Все, что мы могли сделать, это каким-то образом схватить Марка, а это непростая задача в его сверхнервном состоянии.

— Откуда ты вообще узнал, где мы находимся? Я спросил. — Океан большой, Марк. Но, конечно, вы всегда знали, где находится это богатое кобальтом образование, не так ли?

«Я вроде как знал. Я был не единственным, кто на этом чертовом корабле IGJ проводил измерения, и я не смог получить все необходимые данные». Его обиженный тон выдавал, что он считает, что эта информация ему причитается; для него типично. Теперь я был на правильном пути, заставив его говорить о его собственном уме. Лишь немногие истинные эгоисты могут устоять перед этим искушением.

— Но кому пришла в голову эта умная идея, что вы найдете нас здесь? Мы могли быть где угодно, за сотни миль отсюда. Вы не могли знать, где мы находимся.

Он рассмеялся. — Ты действительно так думаешь? Ты чертовски прозрачен, Майк. Я знал, что вы найдете это образование, если у вас будет достаточно времени, чтобы тщательно изучить этот вопрос, поэтому я дал вам это время. И я также знал, что невозможно устоять перед искушением исследовать источник дальше. Я знал, что ты неизбежно придешь на Фонуа Фоэ, или Соколиный остров. Конечно, Рамирес этого совершенно не осознавал. Знаешь, иногда он не слишком умен. Мне удалось убедить его, что я знаю своего брата как свои пять пальцев. Мы пробыли здесь две чертовых недели и ждали, когда вы, ребята, наконец-то появитесь.

«Как вообще ты оказался с этим парнем Рамиресом?» Не то чтобы я этого еще не знал, но, по крайней мере, это заставило его говорить.

«Кэмпбелл не смог собрать денег, а Суарес-Наварро смог, это так просто. К кому еще мне следовало пойти? Они только что показали, что не слишком по-детски относятся к этим минам, так что это именно то, что я искал».

«Итак, дела пошли все хуже и хуже. Тебе пришлось убить Норгаарда.

«Это был несчастный случай», — раздраженно ответил Марк. — Свен завершил лишь отдельные части исследования. Мы ждали, пока шторм немного утихнет, и тогда Суарес-Наварро предоставит нам настоящий исследовательский корабль, чтобы доставить все это на поверхность». Он постучал по папке с моими заметками. — Но тем временем этот идиот вдруг сказал, что хочет написать об этом статью. Он не реализовал Суарес-Наварро, а я этого хотел, понимаете. Так или иначе, мы поругались, он был довольно вспыльчивый мальчик, сначала на слова, потом на кулак. А в следующий момент он уже лежал на пляже с разбитым черепом. Я действительно не хотел его убивать, Майк, клянусь. Я просто хотел убедиться, что он замолчит.

Я застыл внутри, окаменев от этого безнравственного эгоиста передо мной, который был моим братом. Мой родной брат! Все, что он сделал, было оправдано в его собственных глазах, а все, что пошло не так, было виной других.

Марк сделал жест смирения. — Хэдли, конечно, знала об этом. Он был связующим звеном между мной и Рамиресом. Они помогли мне скрыть это, но каким-то образом полиция узнала».

«Господи, а ты думаешь, что я наивный!» - воскликнул я. — Послушай, Марк, я не удивлюсь, если Рамирес сам предупредит полицию. Для него это не имело значения. Он устроил твою «смерть» и всё. Но с этого момента он держал тебя под контролем; без его разрешения ты не мог пошевелиться».

— Это было совсем не так, — пробормотал Марк.

'Вы уверены? Даже когда первый план провалился и Хэдли оказался замешан в вашем так называемом убийстве, Рамирес не волновался. Вот почему он так смеялся, когда я его обвинил. Он знал, что ему нужно было сделать только одно, чтобы оправдать себя и Хэдли, и это найти тебя. И можете быть уверены, что он сделает это так, что получит еще и похлопывание от полиции».

'Что ты имеешь в виду?'

«Он показывал тебе мертвого — или умирающего — Майка, чтобы ты ничего не мог сказать. А потом полиция поздравляла его с поимкой Марка Тревельяна, убийцы Свена Норгаарда и вдохновителя убийства Схоутена. Господи, он был прав, когда назвал тебя неудачником! Ты действительно в этом по уши, не так ли?

Он был зол и шокирован, и я видел, что моя атака достигла цели. Все его поведение выражало сомнение.

— Не то чтобы это сейчас имело значение. Марк, ты умираешь, как и мы. Рамирес позаботится об этом», — добавил Кэмпбелл. Джорди мрачно рассмеялся. «Ты действительно думаешь, что можешь доверять Рамиресу?»

Марк на мгновение глубоко задумался, а затем покачал головой. «Может быть, ты прав», — признал он. Мне пришло в голову, что это, должно быть, один из редких случаев, когда он сказал это. — Но это не имеет значения. Ты хочешь, чтобы я помог тебе, но я не могу. Ты никогда его не побьешь, а даже если и побьешь, обвинение все равно будет висеть над моей головой. Нет, я лучше останусь с Рамиресом, мне придется пойти на такой риск. Я ему все еще нужен.

Я хотел сказать ему, как ужасно он ошибался, но наконец что-то проникло в мое сознание. Я услышал вдалеке свист, как будто пар вырывался под высоким давлением. Марк на мгновение посмотрел в иллюминатор; то, что он увидел, заставило его явно чувствовать себя некомфортно. — Какого черта они делают на палубе? - пробормотал он. «У нас нет времени здесь торчать».

Его нервозность возросла, и он начал дискутировать с одним из охранников. Когда охранник ответил, похоже, возник спор, но Марк заставил его замолчать. Оглянувшись через плечо и нерешительно пожав плечами, мужчина открыл дверь и исчез. Я посмотрел на Джорди с надеждой, и он мрачно кивнул в ответ. Наши шансы увеличивались, но что бы мы ни делали, нужно было сделать до того, как вернется второй охранник. Рука Джорди скользнула к тяжелой стеклянной пепельнице на столе и небрежно остановилась. Он не мог бросить пепельницу быстрее, чем успел выстрелить охранник, но был готов к тому, когда представится такая возможность. Мы сидели, наши нервы были напряжены до предела. Лицо Марка вспыхнуло красным, когда он снова выглянул в иллюминатор. Судя по всему, вокруг Валкенейленда что-то назревало – в самом прямом смысле этого слова. — Что там происходит, Марк? Я спросил. Его голос звучал напряженно. «Похоже, что Остров Сокола скоро полетит».

Я почувствовал, как меня пробежала дрожь. Мы с Марком были, пожалуй, единственными на борту, кто имел представление о том, что это может означать. "Как близко?"

— Возможно, четверть мили. Выпрямив спину, он продолжил: «На этой неделе такое случалось несколько раз. Это немного, но зрелище впечатляющее». Однако в его голосе было мало уверенности. Мы были нездорово близки к Фонуа Фоэ. Рамирес и Хэдли, возможно, подумали, что это безопасное расстояние, особенно если бы они всю неделю наблюдали закономерности перед извержением, но мы с Марком знали лучше. Мы оба были океанографами и изучали подводные извержения вулканов, хотя я никогда не видел ни одного из них своими глазами. Мы знали, на что они способны. Неудивительно, что Марк боялся. Я тоже был.

Он посмотрел на оставшегося охранника, на мгновение поколебался, а затем начал с ним разговаривать. Охранник яростно замотал головой, а когда Марк потянулся к дверной ручке, он даже встал перед ней, наставив на нас пистолет.

Кэмпбелл насмешливо сказал: «Что случилось, Марк? Он тебе не доверяет?

Свист и бульканье внезапно стали более интенсивными. « Эсмеральду » начало раскачивать, скрипя и поскрипывая по каждому шву. Мы развернулись, все еще подключенные к Сирене. В воздухе внезапно почувствовался резкий запах серы. Взгляд Марка метнулся от охранника ко мне. Наши взгляды встретились, как два корабля.

— Он не хочет оставаться здесь наедине с тобой. Мне нужно дождаться другого охранника, — сказал Марк и снова подошел к иллюминатору. Я почувствовал, как у меня сжалось горло.

— Какого черта… — пробормотал Джорди.

У него не было времени закончить предложение. « Эсмеральда» снова дернулась и погрузилась почти до самых перил. Бессильный, я сполз к боковой стене каюты и при падении неосторожно ударился головой о стол. На палубе творился ад. Корабль снова выровнялся, и мы все упали в другую сторону. Я услышал стон Кэмпбелла; для человека в его положении это должно было быть ужасно. Джорди встал первым. Он схватил пепельницу, швырнул ее в охранника, а затем прыгнул прямо через кабину. Охранник отчаянно пытался схватить свой пистолет с земли, где он его уронил. Он уже сжимал задницу пальцами, когда Джорди с безупречной точностью ударил его ногой в челюсть. Его лицо мгновенно превратилось в кровавое месиво.

Тем временем Лан бросился на Марка. От его первоначальной шотландской мягкости не осталось и следа. На его лице была маска сдерживаемого гнева. Джорди схватил пистолет и направил его на Марка. Вместе они подошли к нему, но Марк сумел избежать их обоих и пополз к двери.

Что-то промелькнуло в воздухе, и он тут же рухнул, прижав руку к правому бедру. Я видел, как кровь сочилась сквозь его пальцы.

Я собрался с силами, чтобы погнаться за Джорди, и крик протеста уже застрял у меня в горле. Однако, когда Марк упал, Ян и Джорди остановились; только что жажда крови исчезла из их глаз. Все взгляды были прикованы к блестящему, окровавленному ножу, лежавшему на полу рядом с Марком.

«Кто бросил этот нож?» - крикнул я сердито.

Тэффи вышла из задней части хижины. 'Я.' Увидев выражение моих глаз, он поспешно продолжил: «Я бы не убил его, Майк, даже если бы он этого заслужил. Я умею обращаться с ножами.

«Ну, приди и возьми его обратно», — ответил я. Он поднял его и вытер о штанину. Клэр стояла и смотрела на него со смертельно бледным лицом, но Паула уже бросилась к Марку.

— Тебя тоже обыскивали, Таффи, как и нас? Я спросил. — Тогда куда ты положил этот нож?

— На веревочке у основания моей спины. Старый трюк, но они на него хорошо поверились.

На данный момент кризис утих. Я с беспокойством выглянул наружу. Недалеко висела дымка пара, а за ней все еще клубился вверх мрачный черный дым. Море было неспокойное, с небольшими водоворотами тут и там, а вокруг столба пара виднелась кромка белой пены. Был неприятный, душный запах. Ближе к кораблю я увидел плывущий по корме моторный шлюп, на борту никого не было. Я не видел никого на палубе, даже Билла.

В каюте Йен и Клэр укладывали Кэмпбелла обратно на диван. Паула перевязывала Марка, а Джорди работал над убитым охранником.

Тэффи нигде не было видно.

— Джорди, где Тэффи?

«Знаете, Дэнни Уильямс был его лучшим другом».

«Черт побери, нам нужно держаться вместе. Действия камикадзе нам ни к чему».

— Просто успокойся, — успокаивающе сказал Джорди. — Тэффи не особо любит компанию, но в одиночку он очень опасен. Поверьте, он может сделать для нас гораздо больше».

«Это хорошо для него, но нам нужно быстро составить план кампании. Итак, Тэффи гуляет, а Билл где-то на палубе. Если повезет, с ним будут Рекс и Джим. Возможно, они могли бы что-то сделать. И вот мы — трое мужчин и пистолет.

«Четверо мужчин», — рявкнул Кэмпбелл, свесив ноги со скамейки.

«И если эти ублюдки еще не обыскали наши каюты, там еще больше оружия».

Его взгляд встретился с моим ледяным голубым сиянием. Он был прав, в единоборстве он не стоил ни цента, но со своими драгоценными пистолетами он мог сразиться с кем угодно. Клэр перевела взгляд с отца на меня, и я увидел в ее взгляде ту же холодную решимость.

«Я пойду с тобой», сказала она.

— Клэр, ты не можешь…

Она решительно прервала меня. — Я тоже неплохо стреляю, помнишь? Лучше, чем ты, Майк. Тебе нужна вся возможная помощь». Она была полна решимости оставаться рядом со мной и своим отцом, и я не мог ее винить. Она нам очень была нужна. И если что-то пошло не так, как для нее, так и для нас, смерть от пули всегда была лучше, чем утонуть в отчаянной борьбе за воздух на тонущем корабле. У меня горло сжималось от страха за нее, но я не мог отговорить ее от ее решения.

Она подошла к винному шкафу. При падении было разбито несколько бутылок. Она взяла за горлышко разбитую бутылку и задумчиво посмотрела на ее острые, как бритва, края. «Я видела это раньше в фильме», — медленно сказала она.

Я подумал, что она, вероятно, никогда не осмелится, но, по крайней мере, это придало ей некоторую уверенность. Джорди даже ухмыльнулся. «Вот как мне это нравится», сказал он. — Давай, у нас мало времени. Я пойду первым, потом придет Лан. Майк, ты арьергард.

Паула все еще склонялась над Марком. Ее взгляд встретился с моим; она покачала головой. Марк лежал с закрытыми глазами, но я не мог понять, был ли он без сознания или просто притворялся. «Хорошо, Паула, ты оставайся с ним», — сказал я. Джорди открыл дверь и выскользнул наружу.

Один за другим мы осторожно последовали за ним в коридор. Не прошел он и метра, как вдруг остановился, переступил через что-то и снова пошел дальше. Это было тело нашего второго охранника. Очевидно, он столкнулся с Тэффи на обратном пути в хижину. Его горло было перерезано от уха до уха, а перед рубашки был мокрым от крови. Клэр на мгновение запнулась, глядя вниз. Я крепко схватил ее за руку и подтолкнул вперед.

Мы пробрались к хижине Кэмпбелла, которая, к нашей радости, оказалась не обысканной. Кэмпбелл достал со дна шкафа свой чемодан и открыл его; с каждой минутой он выглядел более удовлетворенным и сильным. В чемодане находились три револьвера, его и Клэр, и пистолет, который Джорди взял у Рамиреса в Нукуалофе. Отец и дочь быстро зарядили свои револьверы, а затем Клэр с видимым облегчением убрала разбитую бутылку.

В нашей каюте мы с Джорди увидели, что наши пистолеты лежат нетронутыми. Пока мы их загружали, Кэмпбелл смотрел одобрительно. «По крайней мере, сейчас мы в лучшем положении», — сказал он.

Не останавливаясь, мы прокрались дальше к кормовой лестнице каюты. Джорди сначала осторожно поднялся наверх, а затем быстро отдернул голову. Наверху палубы стоял человек, черный на фоне серного неба. У него был пистолет. Джорди осторожно отложил револьвер в сторону и снова поднялся по ступенькам. Затем он жестом пригласил меня следовать за ним. У Лана было больше опыта, но, поскольку я был намного стройнее шотландца, у меня было больше шансов попасть на палубу одновременно с Джорди. Джорди проворно вскочил и схватил охранника сзади; одной рукой он обвил шею, а другой схватил пистолет. Я подскочил к нему сзади и ударил мужчину прикладом револьвера. Он рухнул, как камень. Мы сбросили его с лестницы каюты, как мешок картошки. С мрачным смехом Джорди сказал: «Ты начинаешь учиться, малыш».

Мы последовали за телом обратно.

Теперь у нас было три винтовки и набор легкого огнестрельного оружия. Наши шансы улучшались с каждой минутой. Джорди сказал, выстраивая свои войска: «Майк, я хочу взглянуть на Соколиный остров. Вы пойдете со мной. Лан, ты прикроешь нас. Мистер Кэмпбелл, вы с Клэр будете здесь дежурить и стрелять во все, что упадет, кроме наших мальчиков.

Мы бесшумно пробрались на палубу, и теперь я впервые мог ясно видеть Валкенейланд. Желтое зарево как будто немного поутихло, но пара стало гораздо больше, и порывы дождевой субстанции опустились с одной стороны шумного участка моря. А прямо посередине продолжал клубиться густой черный дым, сквозь который бежали слабые красные полосы. Море вокруг них было в сильном волнении, но корабли лежали совершенно неподвижно в море, которое было гладким, если не считать тонких водоворотов на поверхности. Свист сжатого пара был оглушительным — дурное предзнаменование; вонь почти свела меня с ума. Я смотрел на него как завороженный.

Однако, оказавшись на палубе, Джорди больше внимания уделил своему кораблю, чем удивительному природному явлению. Он взглянул на фок-мачту. «Черт возьми, какой беспорядок! Его еще не освободили.

Я всмотрелся в слепящий солнечный свет и увидел, что две мачты почти распутались; они просто, казалось, были сцеплены где-то высоко. Более крупная «Сирена» диагонально прислонилась к «Эсмеральде» , и повсюду была неразличимая мешанина галсов, разбитых лонжеронов и прочего мусора. Моторный шлюп все еще висел за кормой, но от маленького шлюпа не осталось и следа.

— Они все еще этим занимаются, — прошептал Джорди. — Мы идем к лебедке. Мы можем спрятаться за ним, пока открываем кабельный отсек.

У руля никого не было, но дальше я увидел группы людей, стоящих у подножия обеих мачт. Некоторые были дальше, пытаясь ослабить сломанную шестерню. Я молился, чтобы они были слишком заняты и не могли смотреть вниз.

«Нам просто придется рискнуть», — сказал Джорди, жестом приглашая Лана следовать за нами. Мы прокрались вперед, пригнувшись, отталкиваясь в тени рулевой рубки. В конце Джорди остановился, схватил меня за руку и указал пальцем. Что-то шевельнулось в тени барабана лебедки; чтобы добраться туда, нам нужно было больше освещения.

«Билл… или Тэффи», — прошептал он.

Из тени появилась рука и начала возиться с замком палубного люка. Дальше люди с «Сирены» , казалось , уделяли внимание только работам на мачте или Соколиному острову. Была большая вероятность, что они не увидят человека, крадущегося по палубе. Однако давка была равносильна самоубийству.

Призрачная рука все еще работала над люком. — Я собираюсь развязать другую сторону, — тихо сказал я Джорди. «Дайте мне прикрытие».

Внезапно из Валкенейленда донесся тяжелый грохот, заглушивший все остальные звуки. Красные вспышки в черном дыме внезапно стали более интенсивными. Я услышал испуганные крики и стук торопливых шагов. Это отвлечение пришло как раз в нужное время. Я скользнул вперед, вцепившись в край люка и прижавшись к нему. Я потянулся к защелке и в мгновение ока увидел, что другим мужчиной у люка был Билл Хантер. Я уже ослабил одну застежку и только доделывал другую, как вдруг услышал громкий звук выстрела и топот шагов. Лан и Джорди стояли на коленях и стреляли в приближавшихся к нам людей Сирены . Надо мной нависло искаженное лицо, над головой грозно висел приклад пистолета. Я быстро упал на бок. Приклад с громким стуком ударился о палубу. Затем я услышал характерный звук выстрела из пистолета Кэмпбелла. У моего нападавшего внезапно вырос третий глаз посередине лба, и он рухнул на меня.

Я быстро оттолкнул тело и схватился за люк. Вторая защелка оторвалась, и мы с Биллом быстро подняли люк. Из машины вылезли четверо мужчин, раскаленные добела от ярости и с убийством в глазах.

«Назад! Назад! - крикнул Джорди. Со смелостью отчаяния мы бросились за рулевую рубку. Снова раздались выстрелы; Лан имел прямое попадание. Остальная часть экипажа «Сирены » отступила к мачте под прикрытием огня своего корабля. Похоже, он исходил из их рулевой рубки, но в ближнем бою это было трудно сказать. Джорди быстро прошел мимо нас, чтобы пересчитать головы. К моему большому удовольствию, я также увидел там Джима Тейлора. По крайней мере, один из парней в лодке был в безопасности, и это дало мне надежду на Рекса Ларкина. Билл быстро показал большой палец вверх.

Из «Сирены» раздавались прерывистые выстрелы . На грот-мачте находился как минимум один снайпер. Джорди быстро наклонил голову, когда пуля выбила щепки из дерева прямо над его головой.

«Мы так никуда не доберемся», - задыхаясь, сказал он. «У нас недостаточно прикрытия, и у нас заканчиваются боеприпасы».

В этот момент мы услышали ровные выстрелы из пистолета Кэмпбелла. Со стропил послышался крик, и несколько мгновений спустя темная фигура, дико размахивая руками и ногами, упала на палубу «Сирены ».

Джорди приказал нам идти в тыл, оставив Ника и Лана прикрывать наше возвращение. Сбегая по лестнице в каюту, мы увидели Кэмпбелла, перезаряжающего свой пистолет. Его губы растянулись в воинственной ухмылке. Он жестом приказал нам отойти в сторону и снова нацелился на гребень, балансируя на одном колене на лестнице. Еще одно тело упало, на этот раз в воду.

«Вот и все», — сказал Кэмпбелл, и внезапно я заметил, что он выглядит изнуренным. Клэр стояла в коридоре, уверенно держа в руке пистолет. Страх в ее глазах исчез, когда она увидела нас. Проходя мимо, я на мгновение обнял ее. Мужчины собрались в коридоре. Оружие быстро переходило из рук в руки. Ник поднял крепкий кулак. «Мне не нужен зазывал», — сказал он, показывая большой трубный ключ.

Над нашими головами снова послышалась стрельба, но вскоре стало тихо. Чуть позже Ник и Тэффи сообщили, что на «Эсмеральде» не было вражеских элементов, по крайней мере, под палубой. Кроме моего брата.

Джим и Джорди после краткой консультации с Кэмпбеллом отправились осмотреть переднюю лестницу каюты. Каким-то образом Джорди удалось уговорить канадца остаться в каюте с Марком, Паулой и Клэр. Я не спросил, сделал ли он это тактично или с угрозами, но в любом случае - я испытал большое облегчение.

«Они отошли — они все на Сирене».

Джорди вернулся с показаниями очевидца. «Я не видел Рамиреса, но Хэдли одновременно повсюду и ругается на всех. Он делает из супа настоящий беспорядок. Кстати, мы все еще застряли.

— А Соколиный остров? Я спросил.

«Все то же самое, но это сходит с ума. Мы бегло осмотрели машинное отделение, но, слава богу, все в порядке. Нам нужно вырваться из- под Сирены и затем бежать к ней. Но как?'

Мы переводили взгляд с одного на другого, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.

Джорди резко повернулся к Хантеру. «Билл, как ты вернулся на борт? И где Рекс? С ним все в порядке? Билл еще не знал этого о Дэнни, но я уже видел, как его взгляд скользнул по нашей группе, и его глаза были мрачными. Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

«Мне очень жаль, шкипер, Рекс мертв. Мы видели, как несколько ребят с «Сирены» прыгнули в лодку. Они держали наших ребят под прицелом и бросали им веревку, чтобы их заманить. Они нас не заметили, поэтому Рекс и Джим спустились с борта лодки. Джим поднялся на борт по веревочной лестнице, но... Рекс оказался прямо между нами, и когда "Эсмеральда" начала скользить... он потерял равновесие. Боже, Джорди, я...

— Ты сделал все, что мог. Еще кое-что я скажу Рамиресу, — раздраженно сказал Джорди. Я оставил их и снова поднялся наверх, чтобы посмотреть на Соколиный остров. Я чувствовал себя подавленным, меня тошнило от всего этого насилия. Моторный шлюп все еще покачивался на тросе, но где-то глубоко в бурном море лежала наша весельная лодка с одним из членов нашей команды.

Расстояние между нами и этим клубящимся столбом дыма, казалось, уменьшилось. Тогда мы либо тащили якорь, что было вполне возможно в этом волнящемся море и при весе Сирены, прижатой к борту, либо зона извержения расширялась - гораздо более тревожная идея. Также было больше пара, чем раньше. Мне отчаянно хотелось знать, что происходит за этой освещенной красным завесой тумана. Вообще-то, мне бы хотелось услышать мнение Марка по этому поводу. Я вернулся к Джорди. «Мы должны выбраться отсюда, прежде чем Остров Соколов действительно начнет действовать».

Он посмотрел на море. «Я готов признать, что нахожу это жутким, но действительно ли это так опасно? Очень много кораблей пережили извержение вулкана в море. И Марк сказал, что так продолжалось несколько дней».

«Это всего лишь прелюдия», — ответил я. Сейчас у меня не было времени на урок подводной вулканологии. «Я хотел бы уйти отсюда к окончательному апофеозу».

«О, но я тоже, не заблуждайтесь. Просто у нас есть немного более острая проблема, чем у наших друзей в Валкенейленде. Я бы все отдал, чтобы узнать, что задумал Рамирес. Билл, ты смог увидеть, работал ли он с нашим корпусом? Он угрожал взорвать его».

Билл покачал головой. - Насколько я могу судить, шкипер.

Мое предупреждение насчет Соколиного острова, похоже, осталось незамеченным Джорди. Это было то, с чем у него вообще не было опыта. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы освободить Эсмеральду, и в тот момент он, безусловно, был прав.

— Что, черт возьми, нам теперь делать? Я спросил.

— Ну, кто бы там ни был главный — Рамирес или Хэдли, не имеет значения — я уверен, что он так же жаждет вырваться на свободу, как и мы. Они в такой же опасности, как и мы. И я не думаю, что они смогут легко снова одолеть нас или отправить в бегство, как они угрожали. Зная Рамиреса, я думаю, что он хороший выбор».

— Попробовать еще раз позже?

«Потом сейчас не наша проблема. Давайте сначала решим эту проблему.

Он был прав. Мы ждали молча, зная, что в его голове формируется план. Наконец он сказал: «Может быть, нам следует объявить о прекращении огня. Если мы отправим человека на мачту, они могут и не выстрелить, если узнают, почему он там.

«Что хорошего в одном человеке? У них там долгое время было десять человек, и они ничего не смогли добиться».

«Я уже принял это во внимание», — ответил Джорди, отправляя одного из остальных за Джимом. — Джим, у тебя есть пластиковая бомба? — спросил он мгновение спустя.

Джим покачал головой. «Нет, у меня только что было то, что я использовал, чтобы взорвать их двигатель».

Джорди указал на мачты. «Вы видите этот гребень – там, где он крепится к ремням безопасности? Разве ты не смог бы освободиться от этого, если бы повесил ручные гранаты по обе стороны перекладины?

Я вопросительно посмотрел на него, но Джим уже был поглощен техническими деталями. — Немного не по себе, шкипер. Гранаты на самом деле не предназначены для этого. Он нерешительно посмотрел на перекладину. «Это стальные трубы».

— Конечно, — сказал Джорди. — Если бы это было дерево, они бы его давно спилили. Ловушки тоже сделаны из стали.

«Я не знаю», — честно сказал Джим.

«Но это делает перекладину слабее, верно?» Джорди настаивал.

«Лучше уже не будет, если ты это имеешь в виду».

«Черт возьми, не ходи вокруг да около. Предположим, я включу машину и нажму на перекладину после того, как взорвутся ручные гранаты, как вы думаете, мы сможем ее освободить?

«Это возможно», — задумчиво ответил Джим. «Но правильно прикрепить эти ручные гранаты будет непросто».

Джорди крепко держал его в руках.

— Тогда хочешь попробовать? Ведь вы наш специалист.

Джим ухмыльнулся. «Я сделаю все возможное, если они не убьют меня первыми».

— Хорошо, — твердо сказал Джорди. «Мы позаботимся об этом. Просто убедитесь, что у вас есть все необходимое, а я принесу ручные гранаты. Я знал, что они мне еще пригодятся. Майк, у тебя лучший чат на борту. Просто попытайся заключить перемирие с этой шайкой пиратов.

Мне было интересно, осознает ли Рамирес, что если он отпустит нас сейчас, то больше никогда нас не поймает. Мы всегда будем угрозой его свободе и мне казалось, что он согласится на что-то подобное. Было слишком много неопределенных факторов. А потом был остров Соколов — еще одна опасность, и большая, дымящаяся и изрыгающая черный дым на горизонте. Мы были чрезвычайно уязвимы, недостаточно оснащены, недостаточно укомплектованы людьми и, конечно же, не имели возможности диктовать закон. Однако затем я подумал о Клэр и о том, насколько важной она стала для меня. Что бы ни случилось, я хотел, чтобы она все это пережила. Я дополз до рулевой рубки, стараясь оставаться под окнами, и включил мегафон.

«Эй, Сирена!» Я закричал. «Эй, Рамирес, ты меня слышишь?»

Кто-то выстрелил в рулевую рубку. Я услышал звон разбитого стекла и почувствовал, как несколько осколков упали мне на спину. Послышались крики, а потом стало тихо. Единственный звук исходил от двух кораблей, скрипящих и стонущих мимо друг друга, и от шипящего вулкана позади нас.

«Сирена! Рамирес! Я хочу поговорить с тобой.'

Мои костяшки пальцев на ручке мегафона были белыми как полотно. Наконец тишину нарушил грубый голос. 'Хорошо?'

— Это ты, Рамирес?

'Да. Что ты хочешь?'

«Этот вулкан. Он мог взорваться в любой момент. Черт побери, он уже даже начал.

'Я знаю это.' В его голосе звучал страх, и я почти улыбнулась с облегчением. Он будет сотрудничать.

«У нас есть идея».

'Что тогда?'

— Мы пошлем человека на фок-мачту. Мы можем освободить этого подонка.

В его голосе сквозило подозрение. 'Как?'

Я не собирался ему этого говорить. «У нас здесь эксперт», — крикнул я. «Нам нужны ваши гарантии, что в него не будут стрелять».

На этот раз тишина была еще более продолжительной. Кто-то похлопал меня по плечу и сунул мне в руки записку. Оно пришло от Джорди. — Перережьте якорный трос, молча. Удачи.'

Молчание снова нарушил Рамирес. «Хорошо, Эсмераль… да, мы не стреляем».

Я крикнул: «Рамирес, если в нашего человека выстрелят, ты умрешь в течение часа». Каждый человек на борту будет рад использовать вас в качестве мишени.

'Я так напуган!' Действительно ли я слышал, как он смеялся? — Через пять минут вы сможете отправить своего человека на мачту. Я разберусь с этим на этой стороне.

Я выполз из рулевой рубки к Джорди, с которым был Кэмпбелл.

«Мы слышали», — сказал Джорди. 'Что вы думаете?'

«Я верю, что он промолчит», — ответил я. «Он в такой же беде, как и мы, и он это прекрасно знает. И он также поймет, что мы более опытны, чем его разношерстная группа.

«Тебе не обязательно идти туда», — огрызнулся Кэмпбелл. Он снова вернулся к своему прежнему состоянию. «Джим — настоящий глиняный голубь, когда сидит там».

«Он должен знать это сам», — сказал Джорди. — У меня на баке несколько парней готовы бросить якорь. Они рассчитывают время так, чтобы оно совпало с тем, что там». Он кивнул в сторону Соколиного острова.

«Вот почему это так срочно. «Я не уверен в этом», сказал я. Джим присоединился к нам и молча выслушал объяснение Джорди. Затем он сказал: «Хорошо, теперь я знаю, что это значит. Я постараюсь.'

— У нас осталось три минуты. Через минуту я снова позвоню Рамиресу.

Сбившись в угол рулевой рубки, мы считали минуты под жуткое шипение и журчание моря. Я посмотрел на Джорди. — Мы всего в сорока милях от Нукуалофы, быстроходный катер может добраться до нас за несколько часов. Это могло бы дать нам некоторую защиту. Каковы шансы отправить радиосообщение?

Голос Джорди звучал горько. «Радио включилось первым. Коротышка пытается что-то собрать из-под обломков, но думает, что это займет некоторое время.

У меня все еще была одна слабая надежда, а именно возможность того, что кто-то приблизится к этому столбу черного дыма. Однако мы слишком хорошо знали, как мало кораблей находится в этом районе, не говоря уже о быстроходных кораблях. Кроме того, любой разумный капитан один раз взглянет на остров и уйдет. Нет, все мои мысли зашли в тупик. Я заполз обратно в рулевую рубку и схватил мегафон.

«Рамирес!»

'Я слышу тебя.'

— Наш человек сейчас идет наверх. Он несет ящик с инструментами. Не стреляйте!'

«Мы не стреляем», — ответил он. «Я предупредил своих людей».

Через окно я видел, как Джим подошел к фок-мачте с холщовой сумкой на плече. Не раздумывая, он поднялся на мачту. Почти все наши мальчики наблюдали за происходящим со своих разных позиций, некоторые с оружием наготове. Джим подошел к перекладине, остановился, вытащил сумку и полез в нее. Сначала ему пришлось пробираться сквозь путаницу разбросанного снаряжения. На борту «Сирены» никто не появился ; как и мы, они прятались. Корабли внезапно начали трясти, когда на нас обрушился водоворот. Я собрался с духом и раскачивался вместе с движением, бормоча молитву, чтобы Джиму было за что держаться и чтобы он не уронил гранаты. Вдруг я услышал ужасный шум из рулевой рубки « Сирены ». Мгновение спустя Хэдли выбежал на палубу на виду у всех. Он хохотал, а в руке у него был автомат. Быстро прицелившись, он дал залп по фок-мачте. Беспомощно размахивая руками и ногами, Джим свалился с перекладины и с глухим стуком ударился о палубу. Если бы его не убили пули, то этот ужасный удар наверняка убил бы его. С «Эсмеральды» донесся вой ужаса , за которым последовала яростная стрельба. Хэдли, все еще смеясь, отступил в тень и опустошил свой магазин по всей нашей палубе. Щепки полетели из дерева к ногам маньяка, но он, казалось, танцевал подальше от пуль и вне досягаемости наших орудий. Залп Хэдли также разбил то, что осталось от окон рулевой рубки. Словно стрела из лука, я метнулся в сторону Джорди и Кэмпбелла. Джорди потерял дар речи от ярости и бессильного горя. Кэмпбелл мог только хмыкнуть. «Какой чертов маньяк».

«Он убийца похоти», — сказал Джорди напряженным голосом.

«Я заставлю его заплатить за это».

Стрельба нашего экипажа затихла. Я видел их растерянные взгляды. Двое мужчин выбежали из укрытия, чтобы занести тело Джима внутрь. По ним не стреляли. Медленными шагами я последовал за остальными вниз, чтобы поразмыслить. Клэр ждала нас в коридоре, ее лицо было бледным и искаженным ужасом. Не говоря ни слова, она упала в мои объятия. Я крепко держал ее, и на несколько мгновений моя любовь к ней казалась единственной реальностью вокруг нас.

'Майк! Отец! Что, черт возьми, там произошло?

«В Джима стреляли», – коротко сказал Кэмпбелл.

«У них там на борту психопат», — добавил я. 'Хедли; он совсем сошел с ума».

«Я убью его», — прорычал Джорди.

— Джорди, успокойся! Это не война, и вы не какой-то кровожадный генерал, которому все равно, сколько солдат принесено в жертву ради этого дела. Мы уже потеряли Дэнни, Джима и Рекса, и некоторые из нас ранены. У нас не будет шансов, если мы перепрыгнем Сирену . Нас немедленно расстреляли бы на куски».

«Да, черт возьми, но другого выхода я не вижу», — сказал он, явно желая пойти в атаку. Экипаж послышался одобрительный стон. Я не мог с ними не согласиться, но в то же время знал, что должен их остановить.

«Теперь слушай. Хэдли выходит из себя. Кто знает, что еще он делает. Могу поспорить, что испанцы на борту боятся его даже больше, чем мы. Я думаю, Рамирес нейтрализует его в своих интересах».

Лицо Джорди застыло от ненависти, и я знала, что он меня не послушает. Затем Кэмпбелл сказал: «Помните, мы сейчас плывем. Вы уже оторвались от якоря.

Одним махом Джорди пришел в себя. Он нахмурился, и это был гораздо более здоровый вид, чем эта маска ледяной ненависти. 'Черт возьми, да! Через мгновение мы подплывем прямо к нему. Приходится полностью снимать фок-мачту с ее основания, снимать шасси, выбрасывать все это за борт. Это также будет беспокоить Сирену, если они захотят преследовать нас. Таффи, Ник... — Он отдавал приказы голосом, в котором царила новая энергия.

Мальчики собрались, схватили оружие и стали ждать приказа Джорди вступить в бой. Вместо этого он приказал освободить Эсмеральду , и в его голосе признали силу его проницательности. Дух убийства начал угасать из них.

Я на мгновение посмотрел на Клэр. 'Ты в порядке?' — тихо спросил я. Впервые в этом кошмаре мы смогли на мгновение поговорить друг с другом.

— Становится лучше, дорогая.

Однако даже сейчас едва ли оставалось время для этого мимолетного момента контакта. — Где Паула и Марк? Я спросил ее. Она кивнула в сторону хижины. «Все еще там. Он не слишком серьёзно ранен. Он сидел в кресле, когда я в последний раз приходил посмотреть. Я все равно не думаю, что он нас побеспокоит, Майк. Я никогда не видел его таким робким.

— Валкенейленд скоро вступит в игру. Я видел все признаки этого. Я хочу, чтобы ты вывел их обоих на палубу, это безопаснее, чем оставаться внизу. И оставайся со своим отцом, Клэр. Держите их всех вместе. Я поцеловал ее. Ничего не сказав, она вошла в каюту.

Джорди и его люди уже были на палубе, и я присоединился к ним. На борту «Сирены» находилась огромная толпа людей, атакующих нижнюю часть фок-мачты всевозможными инструментами. Аналогичная картина наблюдалась и с нашей стороны. Стрельбы не было; Хэдли не было видно. Если бы повезло, они бы уже расправились с ним сами. На мгновение я мельком увидел нашу моторную лодку, все еще прикрепленную к корме и дико раскачивающуюся вверх и вниз, разбросанные обломки и тело Джима, которое осторожно перенесли на бак. Я тоже пошел вперед, чтобы засучить рукава.

Затем взорвался Остров Соколов.

С оглушительным грохотом тонны воды взорвались перегретым паром. Нас озарило яркое мерцающее сияние, и солнечный свет исчез за высоким столбом пара. Первая волна обрушилась на нас менее чем через пятнадцать секунд. Я все еще отчаянно пытался найти что-то, за что можно было бы удержаться, когда увидел его на «Эсмерали». видел бури , черные на фоне пылающей печи Соколиного острова. Это была чудовищная волна высотой с мачту, покрытая грязно-серой пеной и двигавшаяся со скоростью экспресса. Я упал на открытую палубу, прижавшись к дереву как можно сильнее. Волна врезалась в борт «Эсмеральды», подняв ее высоко в небо и ударившись о «Сирену» . Я услышал леденящий кровь треск дерева о дерево и на мгновение испугался, что корабли растираются друг о друга в кашу. Поток горячей воды хлынул на палубу, и я вздрогнул, когда он укусил рану на боку.

Потом волна накрыла нас. Корабли нырнули в долину, скрипя и стонав до мельчайших корпусов. Последовали еще четыре волны, хотя ни одна из них не была такой высокой, как первая. Я вскочил на ноги и только тогда по-настоящему почувствовал странное извивающееся движение корабля в воде.

Волны сделали то, чего нам не удалось сделать. « Сирена» плыла по воде метрах в двадцати от нас. « Эсмеральда » снова оказалась на свободе, но за это пришлось расплатиться своей фок-мачтой, полностью вырванной под корень. Однако каждый раз, когда «Эсмеральда» переворачивалась, происходила огромная авария, которая разбивала корабль до основания. Полуспотыкаясь, я подбежал к перилам и посмотрел в воду. Там висела наша фок-мачта, все еще переплетенная с переплетением веревок и тросов с мачтой «Сирены». На моих глазах поднятая на волне мачта ударила по нашему корпусу, как таран, который под этой силой затрясся от носа до кормы. Это не могло продолжаться долго. Я споткнулся о тело в шпигате. Это был Ник, у которого на лбу была ужасная кровоточащая рана. Когда я перевернул его на спину, он, к моему облегчению, застонал и осторожно открыл глаза. Должно быть, у него было телосложение быка, потому что, несмотря на серьезное ранение, он сразу же поднялся на ноги.

— Пойдем, посмотрим, как дела у остальных! Я крикнул, и Ник кивнул. Мы обернулись и остановились, завороженные видом Соколиного острова.

Он стал островом! Остров тускло-красной земли, пронизанный огненно-золотыми полосами, окружающий настоящую адскую яму с огромным кратером, извергающим раскаленные угли и потоки лавы. Остров Сокола снова стал островом. Море сопротивлялось мужественно, но суша оказалась сильнее. Ничто не могло остановить этот пылающий поток из этой гигантской раскаленной пасти, как бы сильно ни старалось море, миллионы литров воды давили на огонь. Результатом стал адский шум. Раздалось почти невыносимое, оглушительное шипение, как будто все машины в мире одновременно выпускали пар, сопровождаемый грохотом баса из глубин земли.

Из кратера, наполовину скрытого красным туманом, вырвались огромные столбы огня. Воды отступили, кружась и кипя, от палящего зноя нового Фонуа Фоэ. Мы услышали рев прибоя, но такого прибоя мы никогда раньше не видели. Могучие столбы вулканического пепла, весь спрессованный материал, который мог извергнуть Остров Сокола из своей гигантской пасти, кипя и пылая, выстреливал в воздух, изливая огромное количество пепла, магмы и камней над морем. Над всем висело слабое облако распыленной пемзы, закрывая солнце.

« Эсмеральда» плыла так же беспомощно, как и «Сирена». Черные фигуры носились взад и вперед по обеим палубам, вырисовываясь на фоне красного зарева Соколиного острова. Я почувствовал огромное облегчение, потому что на мгновение мне показалось, будто мы с Ником — единственные два живых существа на земле. Я молча надеялся, что Клэр не пострадала.

Глаза Ника были стеклянными, но не от страха, а от ошеломляющих впечатлений, которые обрабатывали его чувства. Он был более выносливым и лучше подготовленным к опасности, чем я, но в одном отношении я имел над ним преимущество. Я знал, что происходит на этом острове, и это знание облегчило мой страх. Я грубо тряс Ника за плечи, пока к нему не вернулось сознание. Он сделал несколько глубоких вдохов и пошел по палубе впереди меня.

Одна из лодок «Сирены » свисала с шлюпбалки. Очевидно, некоторые члены экипажа пытались спастись, но из-за огромных приливных волн у них не было шансов. Один из кабелей оборвался. Все жильцы, должно быть, оказались в кипящей воде.

Пока мы ползли, мы с удивлением заметили, что пошел снег. Хлопья посыпались с неба, как перья, покрывая всё и всех. Я стряхнул один с плеча, это был пепел. Воздух стал отравляться угаром, усилившимся запахом серы и совершенно невыносимым запахом сернистого кислорода. Я посмотрел на море, которое пузырилось, как грязная лужа. Толстые маслянистые пузырьки пузырились и лопались, добавляя к дымке пара опасный дым. Меня тошнило от страха, и я понял, что мы не приближаемся к источнику извержения, а что оно растекается под водой и приближается к нам.