Ночью на вокзале: сборник рассказов

Содум Джаярам Идеализм и житейская мудрость

Я из таких людей, для которых молоко всегда белое, а сажа черная. Потому-то я нередко попадаю впросак, оцениваю людей неверно. Наивность, конечно, не смертельный грех, но беда в том, что без посторонней помощи я своих ошибок не пойму. Много раз мой приятель Нараяна раскрывал мне глаза на истинную природу вещей и людей. Вот уж кто не ошибется в жизни! Бывалый человек! Житейской мудрости у него в избытке. Об остальных его качествах суждения разноречивы. Такие люди, как судья, главный врач, муниципальный советник, как зайдет речь о Нараяне, просто исходят восхищением: «Молодчина! Любое дело ему можно поручить — все будет исполнено!»

Людишки пониже рангом отзываются о Нараяне по-другому: «Ну и пройдоха, ну и мошенник…» Но зачем принимать в расчет болтовню таких людей! В наше-то время! Да ведь те же самые, которые ругают Нараяну, обращаются к его услугам, если надо провернуть какое-либо дело у власть имущих. Я расскажу о небольшом случае, который лишний раз убедил меня в непогрешимости житейской мудрости Нараяны.

Однажды я сидел, углубившись в запутанный судебный иск, когда Нараяна, как всегда веселый и громогласный, ворвался в мою комнату.

— Эй ты, почтенный адвокат, собирайся-ка, поедем в Рамапурам.

— Это с какой стати? — недовольно спросил я.

— Я своему сыну там невесту присватал, надо окончательно договориться. Живей заводи свой джип.

Здесь надо кое-что пояснить. Я вовсе не был близким другом Нараяны, готовым помочь в любой момент и чем угодно. Однако мне было ясно, почему он решил воспользовался моим джипом: Нараяне выгодно приехать на смотрины в машине — это сразу повысит его акции в глазах невестиной родни. А я в долгу перед Нараяной за то, что в начале моей адвокатской практики он рекомендовал меня богатым клиентам. Помощь ловкого человека — неоценимая вещь. Нараяна прекрасно знал, что ни один знакомый не откажет ему, рассчитывая в дальнейшем на его услуги. На этом и основаны теперь отношения между людьми — на взаимной выгоде, а не на любви и приязни.

В три часа дня мы отправились. До Рамапурама было недалеко, часа полтора езды, и мы рассчитывали в тот вечер вернуться домой. Но тут начался дождь, джип забуксовал, и мы прочно завязли в грязи возле какой-то деревни. Уже темнело.

— Что делать, Нараяна? — с досадой спросил я.

— Переночуем в этой деревне, а утром поедем дальше, — ответил он.

Несмотря на дождь, к машине подошли жители деревни. Не обращаясь к нам, они невозмутимо беседовали между собой. Наконец появился каранам[12], который встревоженно спросил нас:

— Вы из налогового управления?

Получив отрицательный ответ, он тотчас удалился. Никому не было дела до нашего бедственного положения. Нараяна вышел из джипа и обратился к худому, долговязому крестьянину:

— Вы видите, сейчас джип не вытащить, к утру подсохнет, тогда легче будет. Где бы нам переночевать и молока выпить, что ли. Ужина не надо…

Долговязый проявил сочувствие:

— Да, конечно… Ночевать можно у Рамеша-гару, он все для вас сделает…

— А где его дом? — спросил Нараяна.

— Пойдемте, я вам покажу!

— Кто такой, этот Рамеш-гару? — спросил по дороге Нараяна.

Наш проводник воззрился на него с таким удивлением, как будто Нараяна спросил, кто такой Махатма Ганди.

— У нас тут все его знают, — сказал он. — Вряд ли найдется в наших краях другой такой бессребреник, настоящий слуга народа! Он даже и не женат, знаете.

Очевидно, наш проводник считал, что служение народу предполагает безбрачие.

— В самом деле? — вежливо удивился Нараяна.

Мы вошли в дом Рамеша-гару; хозяин сидел у лампы и читал. Он приветливо поздоровался с нами. Услышав о наших обстоятельствах, он пригласил нас переночевать и хотел приготовить ужин. Но мы поняли, что в доме нет служанки, и не позволили хозяину разжечь кухонный очаг. Тогда он принес два стакана молока. Завязался разговор, который, как водится, перешел на политику. Рамеш-гару ругал и конгрессистов и коммунистов.

— Вот Махатма Ганди показал истинный путь служения народу, чтобы слово с делом не расходилось, — закончил он.

— Какая же партия вам нравится, Рамеш-гару? — спросил Нараяна.

— Все эти партии стране ни к чему. Нужны люди, которые бы служили народу, не думая о себе, — заявил он.

Нараяна заспорил с ним, а я склонен был согласиться. В самом деле, побольше бы бескорыстных людей, и стране была бы польза.

Наша беседа была прервана приходом нескольких крестьян. Рамеш-гару встал, накинул верхнюю одежду и оказал нам:

— Ложитесь, отдыхайте! А я пойду на митинг.

— И мы с вами! — встрепенулся неугомонный Нараяна.

Мы отправились вслед за крестьянами, один из них нес фонарь. По дороге Рамеш-гару рассказал нам, что митинг созывается для дополнительного сбора средств на строительство школы. Рамеш-гару удалось собрать уже пять тысяч, строительство было начато, но, чтобы завершить его, нужно было еще тысячи четыре.

«Да, — подумал я, — если в каждой деревне Индии найдется такой энтузиаст, как Рамеш-гару, то за будущее страны можно не беспокоиться». Я высказал свою мысль вслух; Рамеш-гару был польщен, но смутился.

— Я только следую своей дхарме, — возразил он, — не за что меня хвалить. Здешние жители меня восхваляют, даже школу хотят моим именем назвать. Но мне не слава нужна, а помощь. А помогать никто не хочет. Самые богатые землевладельцы ничего не дали на школу. Как тут быть?

Рамеш-гару обратился к собравшимся жителям деревни с горячей и убедительной речью, но результат был плачевный. Все помалкивали, переглядывались между собой, а на подписной лист смотрели как на гадкую гусеницу. Тут случилось нечто совершенно неожиданное: на помост вскочил мой друг Нараяна и произнес короткую, но пламенную речь, закончив ее обещанием предоставить необходимые деньги. «Только пусть школа будет названа моим именем», — заявил он.

Изумленные жители деревни зашептались между собой, а я не знал, что думать: Нараяна или сошел с ума, или у меня галлюцинации. Я знал, что Нараяна вовсе не такой богач, чтобы с ходу выложить четыре-пять тысяч.

Рамеш-гару первый пришел в себя и заговорил спокойно и внушительно:

— Уважаемый Нараяна! Вы — замечательный человек, и мы счастливы, что нам выпала честь знакомства с вами. Стране нужны такие люди, как вы. Идите, отдыхайте, а нам здесь надо еще кое-что обсудить. Утром обо всем договоримся.

— Ты чего так разошелся? — спросил я Нараяну, укладываясь спать. — Где деньги-то возьмешь?

— Там видно будет, — хитро улыбнулся Нараяна. Через пять минут он уже беззаботно похрапывал.

Наутро, когда мы пили кофе, пришли каранам и несколько крестьян. Они почтительно отказались от дара Нараяны.

— Вы горожанин, приезжий, посторонний человек здесь, — оказал Рамеш-гару. — Если школа будет построена благодаря вашей щедрости, это будет позором для нас. Мы сами должны оправиться с нашими трудностями. Так мы решили вчера вечером…

— Ну что ж, главное, чтобы школа была построена, — согласился с ним Нараяна.

Все жители деревни собрались нас провожать. Джип мгновенно вытащили, и мы отправились.

— А как бы ты раздобыл деньги, если бы они не отказались? — спросил я по дороге, сидя за рулем джипа.

Нараяна усмехнулся:

— Никакого риска не было. Я знал, что так случится, почтенный господин адвокат! Такие идеалисты, как этот Рамеш-гару, все хотят сделать своими руками, без чужой помощи. А как охотно эти простаки помогли нам после моего широкого жеста!