Новая жизнь 7

Глава 13

— И… каковы твои успехи на этом поприще? — спрашивает меня Натсуми, принимая от меня открытую банку с зеленым кактусом в ковбойской шляпе. Нравится ей газированный пейотль, что тут скажешь.

— Ну… пока никто ко мне не подошел и входного билета ни в Хранители, ни в Студенческий Совет не протянул — отвечаю я: — наверное перфоманс в поединке с Мендозой был не очень.

— Ага. — она оглядывается вокруг: — а где все?

— Бьянка вместе с Рыжиком и Юрико рванули в Токио — отвечаю я: — у них там какие-то дела. Кого-то уволить, а кого-то нанять. Ю-тян теперь финансовый советник у нее. Девушка многих талантов. А Шизука где-то здесь… наверное. Бьянка перестала ее воспитывать, говорит «дальше сами». С тех пор я Шизуку не видел.

— Так что же, получается в «Логове Злодейки» мы с тобой наедине? — улыбается Натсуми и опускает в жестяную банку полосатую трубочку.

— Технически тут еще два здоровенных пса, которых мне надо выгуливать по утрам и вечерам… и это если считать, что Шизука за нами не наблюдает. У нее талант исчезать из виду… как-то раз я умудрился ее не заметить, хотя она спала рядом с нами в одной кровати! Мистика какая-то… слышал я про техники «скрадывания» и «гашения личности», но не верил.

— Это так не романтично — рассеяно замечает Натсуми: — а я только-только решила что ты поможешь мне лишиться девственности прямо на этой вашей огромной кровати.

— Да? Так за чем дело встало? Я готов. — моргаю я. Нет, на самом деле не то чтобы прямо очень готов, вечер и я устал, но это же Натсуми! И потом — мы всегда помогаем барышням в беде, потому что это благотворно влияет на карму и просто приятно для организма.

— Поздно — фыркает Натсуми: — ты сбил флер романтики. Подумать только, Логово Злодейки, огромная кровать на которой вы с Бьянкой кого только не валяли, атмосфера гнетущего хорора, Шизука, которая прячется в темноте … бретелька падает с моего плеча, и я такая беззащитная и одинокая… а ты тут про собак. Не, Кента-кун, не умеешь ты атмосферу считывать.

— Не умею… — вздыхаю я: — но я научусь! Ты в следующий раз команды мне подавай, знаки там… напиши записку, что ли… а с чтением атмосферы у меня туго. Ты уверена, что нельзя исправить романтику? Ээ… атмосферу? Я могу за цветами сгонять…

— Это так не работает — поучает меня Натсуми: — ты сам должен догадываться. В конце концов ты умный мальчик, вот и прилагай усилия. Меня надо добиваться… а ты разбалован вниманием женщин. Кстати, вот! — она щелкает меня по носу. Больно!

— За что? — спрашиваю я, потирая нос. Покраснеет же, буду как олень Санта-Клауса или алкаш вечером в пятницу.

— За то, что к Марике полез клинья подбивать — поясняет Натсуми: — у нее парень есть. А ты со своим стояком…

— Да я-то что! Она сама предложила — мол давай помогу! А я и вспомнил! Это дружеская услуга! — оправдываюсь я: — Марика вообще честная, прямая и бескорыстная девушка… в отличие от некоторых коварных змей!

— Марика — shalava, хоть и подружка моя с детства. Всегда такой была. — парирует Натсуми: — а ты ведешься. Конечно, она красотка и охота с ней покувыркаться, но реагировать «Ура, мне дала Марика, надо бежать и хватать двумя руками» — недостойно мужчины!

— Почему это? Она не просто красивая и молодая девушка, она еще и мой друг. — отвечаю я: — и если когда-нибудь у нее возникнет ситуация, что ей очень нужен будет секс и она меня попросит — я ей помогу. Как друг. И как мужчина. Вот.

— Как у вас, мужиков все просто — жалуется в пространство Натсуми: — мог бы и потерпеть. Как мне теперь с тобой — после Марики? Она всегда все раньше меня делала, я думала хоть соблазнить Кенту у меня раньше выйдет. — она дразнит меня и прекрасно знает, что я в свою очередь — знаю об этом. Такие вот у Натсуми ментальные игры. Всегда на грани. Может говорить такие вещи, что у любого пуританина уши свернутся в трубочку, но к действиям никогда не переходит. Дразнить, флиртовать, ускользать — это ее стиль. И обычному парню с ней было бы ох как непросто. С ума бы она свела обычного парня. Но, как совершенно верно подметила сама Натсуми — меня тут разбаловали женским вниманием. Потому и реагирую на ее подначки не так сильно.

— И ведь Марика украла у меня мою мечту — сделать это с тобой в медпункте, на глазах у медсестры… правда в нашей школе и на глазах у Мидори-сан… — улыбается Натсуми: — а ты пошел у нее на поводу и растоптал хрупкие мечты умирающей девушки…

— Тц! — отвечаю я: — ты еще не померла. Может быть, я раньше тебя умру.

— Если будешь и дальше шуры-муры с Марикой крутить — вполне возможно — кивает Натсуми: — слышала я, что парень у нее здоровенный такой. Да и я … могу Шизуку уговорить тебя ножичком пырнуть…

— Знала бы ты… — начинаю я и тут же прерываю себя. Тайны Шизуки — это ее тайны. Натсуми смотрит на меня насмешливо. Она все знает про Шизуку и ее травму… но все равно. Чем меньше эти тайны звучат — тем лучше. А еще лучше — самому забыть про все… до момента, пока не придется исполнять приговор. Тогда и вспомнить.

— В любом случае, ты можешь не переживать, ничего у меня с Марикой в кабинете у медсестры не было. — перевожу я разговор на другую тему: — нас медсестра выгнала. Сказала, что это уж слишком и она не позволит развратничать у нее в медпункте. Что мы с Марикой — от рук отбились и вообще. Вот. Так что твоя мечта про медпункт осталась неисполненной… давай пойдем, Мидори уговорим?

— Прямо-таки ничего не было? — прищуривается Натсуми: — а потом? Когда вы вышли из кабинета? Куда вы пошли?

— Ээ… так что ты там про Общество Высшей Истины говорила? — тут же нахожусь я. А то мы сейчас углубимся, куда мы там с Марикой пошли и что мы там делали, а у меня недостаточно уверенности в себе, чтобы врать Натсуми прямо в глаза. Потому что и у меня в тот момент голова не сильно работала, да и Марика-тян была достаточно убедительна «мы же друзья, Кента-кун, а ты главное Натсуми ничего не говори», вот так. Сама и проболталась, наверное… откуда иначе Натсуми знает? Хотя и недооценивать способность Натсуми к сбору информации будет неправильно, она вполне могла блефовать что знает и вынудить меня признаться. Вообще вся эта история с «ты сделал это с Марикой, как ты мог» — скорее ее проверка своих собственных аналитических способностей, чем реальная ревность или обида. У Натсуми нет времени на такие обиды, и она знает об этом. Черт, все-таки как прилипчива эта игра в «она знает, что я знаю».

— Хм? Переводишь тему? Ну ладно, мы еще вернемся к этой вашей невинной забаве на крыше Академии… там есть камеры наблюдения, знаешь ли… — говорит Натсуми и в ее глазах прячется насмешка. Я вздыхаю. Опять камеры? Что за мир, нигде не уединиться с подружкой твоей подружки, у которой еще и парень есть…

— У меня есть идея — говорит Натсуми и прямо-таки расцветает на глазах. Я смотрю на нее. Когда Натсуми вот так вот расцветает — она, конечно прекрасна. Вдохновенна и полна жизни и все такое, но вызывает серьезные опасения. За собственное здравомыслие в первую очередь.

— Вот смотри — говорит она и ставит банку с пейотлем на стол: — кто ты такой? Нет, я не в смысле — Такахаси Кента, извращенец и драчун, хулитель мироздания и потрясатель основ, Казанова, разбивающий сердца невинных девушек прямо на глазах у школьных медсестер. Я о том, кто ты такой с точки зрения Слепого Зрячего? Да просто пыль под ногами, не стоящая взгляда. Никто и звать никак. Даже если бы на тебя обратили внимание Хранители или Студенческий Совет… то путь от них до Слепца — это лет десять верной службы на благо Общества Высшей Истины и то не факт. Многие тысячи последователей Слепца никогда его не видели вживую. Начинать карьеру в Обществе с низшего звена — это долгий путь… а у меня маловато времени, не забыл?

— Забудешь тут… — говорю я: — ты же через каждые пять минут напоминаешь.

— Должны же быть какие-то преференции у умирающей девушки — пожимает она плечами: — кроме того, у меня уже мутнеет в глазах, и я чувствую слабость… скажи, а ты меня изнасилуешь, как только я потеряю сознание?

— Конечно. Сразу же. Вот только потеряешь сознание — считай изнасилована. — сообщаю я ей. Нельзя разочаровывать своих поклонников, у меня в конце концов репутация есть и ее надо поддерживать.

— Приятно знать, что какие-то вещи в этом мире остаются неизменными — вздыхает Натсуми: — солнце светит, вода течет, ветер дует, а Кента — извращенец. Вот как раз об этой твоей черте и речь. Вернее, не просто о черте характера, а об особенности твоей личности, которые и помогут нам заманить Слепца к тебе, а не искать встречи с ним. Так будет намного проще и намного быстрей, а времени…

— У тебя нет, потому что ты умираешь, я помню… — закатываю я глаза. Да, Настуми своего добилась — она терпеть не может, когда к ней относятся «по-особенному». Жалеют и все такое. Так как я все равно узнал про ее болезнь, она тотчас сориентировалась и начала давить педальку «я умираю прямо сейчас, немедленно пожалейте меня и выдайте печеньку!». Давить до тех пор, пока эта тема не перестала быть неловкой и воспринимается уже с легким раздражением, да мы знаем, что ты умираешь, Натсуми-тян, ты об этом уже говорила. Раз пятьсот, наверное. Передай пожалуйста соль. Психолог доморощенный, она ж чисто на интуиции сделала так, что теперь я не испытываю никаких угрызений совести или жалости при взгляде на нее. Человек ко всему привыкает и сейчас я уже свыкся с мыслью о ее смерти. Когда это произойдет — я все равно буду горевать, но не сейчас. Сейчас мне нельзя отравлять ее существование. Она права — недолго осталось.

— Вот именно — кивает Натсуми и отпивает из своей банки. Смотрит на нее недоуменно. Вертит в руках.

— Такая гадость — жалуется она, вчитываясь в иероглифы на боку у банки с газировкой: — и почему я раз за разом это покупаю?

— Там в холодильнике есть кола. И апельсиновый сок. Но… боюсь это все. Чай, кофе? Чай нас есть всякий, да и на кофе Бьянка не скупится… — предлагаю я. Натсуми мотает головой, отказываясь.

— Буду пить эту гадость — говорит она: — в конце концов это мой выбор. Интересный факт, Кента-кун, знаешь ли ты, что вокруг Общества Высшей Истины уже давненько ходят слухи о том, что Слепец и его последователи имеют склонность сексуально эксплуатировать симпатичных молодых девушек и парней? О, у них нет дискриминации по половому признаку. Мальчик ты или девочка — все сгодится. Тут главное — быть молоденьким и симпатичным. Хотя… если вдуматься это тоже своего рода дискриминация, нэ? Если ты — старый и уродливый, то никакой инициации путем группового изнасилования, никаких «обслуживаний» старших по рангу, наконец никакого секса с самим Слепцом… однако и тут ты вряд ли подойдешь в качестве мальчика для утех… не такой ты и красивый и на редкость упрямый. Для таких дел находят не просто молодых и симпатичных, но и тех, кому надежно промыли мозги до такой степени, что они находят радость в том, чтобы принести свои тела на алтарь утех старейшин Общества. Ты не такой… а жаль…

— Даже не знаю, что и сказать — отвечаю я: — то ли обидится, то ли обрадоваться.

— Ни то, ни другое. Обижаться будешь чуть позже, когда я скажу тебе что ты и Слепец очень похожи — и ты и он считают себя особенными. И ты и он манипулируют людьми. И тебе и ему нужны молодые, фанатично верующие в вас девушки, готовые на все ради вас… а первый шаг, конечно в том, чтобы раздеться догола и встать на колени… не так ли, Кента-кун?

— Сравнение нелестное… — признаюсь я. В самом деле, многовато общего, но ведь есть и различия, ты же видишь их, На-тян?

— Смотри — что важно тебе? Разве ты не испытываешь чувство глубокого удовлетворения, когда Бьянка становится перед тобой на колени и открывает свой влажный ротик? Разве ты не хватаешь ее за волосы и не тянешь ее на себя, когда она стонет под тобой? Разве ты не такой же как и все самец, жаждущий власти и подчинения, преклонения и доминации? Ты обожаешь насилие и секс и это только вопрос времени, когда ты смешаешь и то и другое… — прищуривает глаза Натсуми. У меня в глотке сразу пересыхает. Я стискиваю зубы, с трудом сглатываю ком в горле. Она испытующе смотрит на меня.

— Да — признаюсь я: — я такой. И не раз и не два мне приходили в голову … дикие идеи. У меня есть темная сторона и ты знаешь о ней. И я не буду тебе врать о том, что я победил Темного Попутчика в себе. С ним бесполезно бороться, он возвращается снова и снова. И моя главная борьба — не снаружи, не с внешним врагом, кто бы они ни был, пусть хоть сам Сатана. Моя главная, моя единственная борьба — это борьба с самим собой. И если я скажу, что я все время побеждаю… то я совру тебе, а я не могу тебе врать, у тебя слишком мало времени, чтобы выслушивать вранье. Кроме того… ты все равно скоро умрешь. Потому я не буду врать. Мне очень охота выпустить из рук поводья и отпустить Темного порезвиться, но на самом деле я знаю, что нет никакого Темного Попутчика. Это просто способ думать о себе как о хорошем, персонализировать все плохое внутри и сказать «а это не я!». Так вот, на самом деле, никакого Темного Попутчика нет. Это все — я. Различие взрослого человека от ребенка в том и состоит, чтобы принять на себя ответственность. И нет никакой темной стороны, нет Бездны, которая вглядывается в тебя, нет Сатаны в темных уголках сознания, все это — это я.

— Продолжай. — сужает глаза Натсуми: — мне стало интересно.

— Я не знаю лично старого Слепца, руководителя Общества Высшей Истины… и я не могу о нем судить. Пока. Но я могу сказать о себе. Это лицемерно, но я не ищу оправданий. Я могу сделать человеку больно, если считаю, что он заслуживает этого. Я стараюсь не нарушать чужие границы и уже тем более — не испытываю от этого удовлетворение, но возможно когда-нибудь стану другим. И если стану — то попрошу Шизуку снова ударить меня в спину, но на этот раз не полоснуть, а ударить по-настоящему. И не промазать. Я не буду сейчас искать разницы между мной и Слепцом… в чем-то мы можем быть прохожие… во многом. Но у меня есть основание искать справедливости, устанавливать справедливость — и я это сделаю.

— То есть морального обоснования своих действий у тебя нет — подытоживает Натсуми.

— Мне … хм. Сперва хотел сказать, что мне оно и не нужно, но потом понял что совру. Мне оно нужно, и оно у меня есть. Но сейчас слишком долго все это объяснять, если конечно у тебя есть свободное время… но его же у тебя нет? Ты хотела сказать как, а не дискутировать о «право имею» и «тварь ли я дрожащая»…

— А ты учишься — кивает Натсуми: — верно, мне нет дела до твоих моральных оснований и аргументов почему именно ты. У меня мало времени, но у меня есть способ. И когда я говорила про Слепца и его сексуальные забавы — я не хотела тебя оскорбить. Я лишь указывала на то, что вы похожи — пусть только поверхностно, но похожи. И ничего не притягивает человека лучше, чем общение с подобными себе, верно? Пойми, Слепец оценивает людей иначе, для него все — либо пастыри, либо скот. Либо овцы, либо пастухи. И как только он узнает, что ты — тоже пастух, пастырь стада своего — он тобой заинтересуется. Лично. Вот тогда у тебя и появится шанс…

— И как же именно он узнает, что я — такой же как и он? При том, что я ни черта не пастырь и у меня нет своей секс-секты? — спрашиваю я.

— Очень просто — отвечает мне Натсуми: — станешь таким. А секта у тебя уже есть, нам стоит только расширить ее немного и попросить твою сумасшедшую подружку пропиарить все эти ваши оргии…

— Я против — тут же отвечаю я, уже предчувствуя, куда именно сейчас зайдет разговор: — то есть ты предлагаешь мне прикинуться фальшивым гуру, у которого свое секта из девушек, которых он сексуально эксплуатирует? Ладно я, а о девушках ты подумала? Репутация, карьера…

— Да ты не переживай. Это будет секретная секта — ну, кроме тех, кто не боится высветиться… например та же Бьянка, ее подружка рыжая, наконец я…

— Ты?!

— Мне не так много осталось и вопросы репутации меня не волнуют. От парочки моих фото в интернете ничего кардинально не изменится, скорей умирать я не стану, равно как и не выздоровею… а жаль. Да у вас уже все готово, дай только утечку и слухи сами собой поползут, от тебя ничего и не надо — устроить съемку вашей оргии, половина девушек будет в масках, якобы скрытой камерой… скандал будет ого-го какой! Вся Япония будет на ушах стоять.

— Нет и нет. Даже не мечтай. Должен быть другой способ.

— А я Марику попрошу, чтобы она с тобой снова…

— Нет!

— И сама присоединюсь. Ты знал, что мои первые эксперименты в сексуальной сфере были именно с ней? Она показала мне мягкую игрушку, такую пушистую и…

— Нет. Никаких секс-сект, никакого фальшивого гуру, никаких утечек оргий в интернет!

— Жаль. Ты подумай. Приключение на… пять дней. Максимум. Зачем мы живем, как не для того, чтобы устроить оргию, слить ее в интернет и на недельку стать знаменитостью… а потом подобраться к Слепцу? Только для этого нэ?

— Иногда я так жалею о том, что познакомился с тобой — вздыхаю я: — пей свой кактус и прекрати дикие идеи лоббировать. Бьянка как узнает — так с ума сойдет. У нее и так сейчас период непростой.

— … ну ладно — сдается Натсуми: — но такая идея замечательная! Что мы теряем? Ничего!

— Мою репутацию? Репутацию Бьянки? Твою репутацию? — предполагаю я.

— Вот и я говорю — ничего не теряем! Твоя репутация? Не смешите мои тапочки. У тебя репутация Любовного Зверя с Даром Любви. Только круче станет. Репутация Бьянки? Та же самая история. Моя? Это уже мое дело и я вправе ею распоряжаться. Остальные в масках будут. Секретное общество! Тайная секта! Греховные ритуалы по передаче Дара Любви! О, таблоиды слюной истекут! — глаза у Натсуми так и блестят.

— Вот гляжу я на тебя и думаю… и как тебя так перекосило то? Мы потом замаемся последствия устранять.

— К черту последствия. Живем один раз — твердо заявляет Натсуми: — так что? Да?

— Мне надо поговорить с другими. — вздыхаю я.