Новая жизнь 7

Глава 7

В жизни каждого человека порой бывают такие ситуации — когда он смотрит на себя немного со стороны и думает — какого черта я тут делаю, кто эти люди вокруг и почему я, выпускник Токийского университета и доктор физических наук участвую в соревновании «кто дальше плюнет». Но жизнь безжалостна, судьба непредсказуема, и я уже довольно давно застаю себя за такими странными занятиями, что не удивляюсь ничему, хотя это чувство «какого черта я тут делаю» — в последнее время все чаще и чаще является превалирующей эмоцией. Особенно когда Бьянка рядом.

Вот и сейчас — разминаясь в своем углу, делая несколько пробных взмахов рапирой, я чувствую себя донельзя странно. Потому что рапиру сто лет в руках не держал. По крайней мере в этой жизни. И еще потому, что мои пожелания относительно espada ropera были выполнены с точностью — это не спортивный снаряд, гибкий и безопасный, это именно рапира позднего средневековья, с развитой гардой, узким лезвием (искусственно затупленным) и с припаянной на конце стальной «капелькой» для безопасности. Охоложенное оружие. Спортивный снаряд под названием рапира имеет пистолетную рукоять и гибкий клинок, в моей же руке сейчас скорее что-то такое, что носили на поясе Д’Артаньян и его товарищи по цеху.

Смотрю в сторону своей соперницы. Та отрицательно мотает головой, отказываясь надевать фехтовальную маску. Зря. Во-первых, такой вот штуковиной если в лицо ткнуть, то запросто глаз можно выбить… а во-вторых, зная это мне придется скорректировать свои движения и не тыкать ее в лицо. Что плохо. Плюс человек не привыкший к фехтовальной маске чувствует себя в ней поначалу не очень удобно.

— Стороны на центр. — говорит та самая девушка с огромной грудью, ее зовут Рико-сенпай и она сегодня у нас секундант. Интересная парочка эти двое — здоровяк, который Рино, если присмотреться, то и впрямь носорога напоминает… и эта девушка по имени Рико. Рино и Рико — словно герои мультипликационного сериала для детей от шести до двенадцати. Что-нибудь вроде «Рино и Рико спасают мир» или «Рино и Рико и Остров Дружбы». Да и внешность у них… мультяшная, когда вторичные половые признаки гипертрофированы — у Рино это плечи и мускулы, у Рико — грудь.

Делаю шаг вперед, отмечая про себя что мы тут не «бойцы» и не «поединщики», а «стороны», словно на судебном процессе. С другой стороны, тут так и есть. Споры решаются поединками, эдакие ордалии и судебные испытания. Судебный поединок — классная вещь, судишься с налоговой за выплаты по доходам физических лиц, достал топор и вперед… одним налоговым инспектором меньше. И… если налоговичка симпатичная — то, конечно еще ее и в рабство угнал… раньше у людей судебная система проще была.

Пол под ногами… вернее — татами под ногами мягко пружинит, на такое и упасть можно и бросить без опасения переломаться самому или кого переломать. Хорошо.

— Поединок продолжается пока одна сторона не сдастся или будет не в состоянии продолжить бой. Поединок состоит из раундов по три минуты. — объясняет нам Рико, скрестив руки под своей немаленькой грудью, от чего та кажется еще больше. Ловлю неприязненный взгляд Мендозы на эту анатомическую особенность секунданта. Понимаю ее. Кому-то все, а кому-то ничего, несправедливо.

— Студенческий Совет оставляет за собой право остановить поединок на любой стадии, если сочтет необходимым. — продолжает она: — запрещено намерено использовать калечащие техники. Понятно? — она испытующе переводит взгляд с меня на Мендозу, дожидается согласного бормотания с ее стороны, моего «да» и отступает в сторону. Поднимает руку.

— Стороны готовы? — повышает она голос и в зале наступает тишина. Гул голосов, какой-то нервный смех, выкрики — все смолкает. Девушка задерживается с поднятой рукой на пару секунд проверяя нас еще раз. Время тянется неимоверно долго, но вот наконец она — опускает руку вниз.

— Хаджимэ! Начинайте! — выкрикивает она и отпрыгивает назад, исчезая из моего поля зрения. В тот же момент Мендоза стартует с места, двумя быстрыми шагами и прыжком — сокращает дистанцию и… отшатывается назад, едва успев заблокировать мой выпад своей палкой. Одной из.

Отлично. Я атакую — еще выпад, на нижнем уровне, она вынуждена блокировать и его, чуть присев и опустив одну палку, финт и удар сверху, в район ключицы, она отбивает и его тоже. Я продолжаю теснить ее, нанося удар за ударом. Она прыгает в сторону и атакует меня, пытаясь зайти справа, но тычок прямо в грудь — останавливает ее. Каплевидный наплыв на конце лезвия рапиры не дает проткнуть плоть, но получить такой вот выпад прямо в грудину — удовольствие ниже среднего. Она потирает грудь ладонью, не выпуская оружия и мрачно смотрит на меня.

Что тут происходит? Происходит прямое и явное преимущества инструмента и техники фехтования. Арнис — очень эффективная система боя на палках, если твой оппонент имеет такую же палку как и ты. Более того, если вы посмотрите записи на YouTube вы сразу же заметите разницу между показательными выступлениями и реальными боями — с мягкими палками, в шлемах и прочей защите. Классическая стойка арнис — фронтальная, обе руки работают одновременно, нарабатывается навык «срезать угол» и сопровождать удар противника, чем-то очень похоже на «технику липких рук» из Вин Чун. Удары сыплются как пулеметные очереди — удар, удар, удар, удар. Точно так же и адепты «Юной Весны» бьют — пулеметными очередями. Тунц, тунц, тунц. Быстро, очень быстро и зрелищно. Но.

Есть одно но. Как только поединок происходит по-настоящему, без поддавков — это сразу превращается в обычный бой на палках. И стойки неуловимо меняются, и одна рука вперед выступает, а вторая на подхвате работает, и работа на предельной дистанции начинает появляться, все эти выпады и взмахи далеко от тела… это как когда бойцы Вин Чун начинают на полном серьезе драться — то сразу откуда-то бокс вылезает, нет, правда. Раскачка телом, обманки, финты, уклонения, удары с максимальной дистанции. А уж в ближнем бою у Вин Чун практически нет способа адекватно против хорошего такого хука в голову себя защитить. Так и тут — арнис прекрасная система, но в ней изначально заложены недостатки, происходящие от способа и метода тренировок.

Я не являюсь мастером фехтования, знаю лишь азы… дилетант. Но если бы я попробовал сыграть на ее поле, на поле «две одинаковые небольшие палки в руках» — я бы проиграл сразу же. Все-таки опыт работы с такими партнерами у Мендозы несравним с моим. Но с рапирой в руке…

Выпад! Мендоза, помня о болезненном тычке в грудь — подается назад, отводит клинок в сторону и… снова пропускает! Шипит как рассерженная кошка. Рапира — длиннее, несоизмеримо длиннее ее палок. Вообще, весь этот арнис вырос из испанской школы фехтования, наложив владение длинной шпагой и коротким кинжалом в левой руке (дагой) на палки. Естественным противником испанской и итальянской школ фехтования являлась французская. А уже из французской выросла современная школа спортивного фехтования… так что у нас на татами сегодня повторяется то, что происходило в Европе — эволюция фехтовального искусства. От кинжала в левой руке отказались, встали боком, уменьшая силуэт и затрудняя попадание, сделали приоритет на колющие удары, которые более опасны и требуют меньше сил в исполнении.

Так сейчас, после отвода моего клинка в сторону — я просто сделал легкое движение кистью, в то же время кончик клинка рапиры — описал полукруг, обводя блок и — снова выпад! Тесня соперницу, я беззастенчиво использовал преимущество в длине клинка, моя рапира почти полтора метра, может метр двадцать-тридцать. А палки в руках у Мендозы — около полуметра. Кроме того, рапира из закаленной стали и сталкиваясь с ротанговыми палками — возмущенно звенит. Твердый, но относительно гибкий клинок позволяет донести кинетическую энергию выпада в кончик каплевидного наплыва и дальше — в противника. Это болезненно — принимать энергию прямого выпада, практически удара прямой правой — на такую небольшую площадь. Обычно нет необходимости досылать выпад бедром, превращая это в удар рукой, ведь выпад рапирой или шпагой может позволить себе не быть сильным. Кончик лезвия острый и достаточно небольшого усилия, чтобы клинок вошел в плоть, скользнул между ребрами, проткнул дырку в грудной полости, вызвав пневмоторакс, или там в живот. Голова — тем хуже. Такие вот выпады с заточенным оружием — смертельно опасны. Но в моем случае на конце клинка каплеобразная бульба для безопасности и легкий тычок не остановит Мендозу, она просто не заметит его, бесполезно кричать что «Туше!» и уже тем более аргументировать что «да я бы тебя уже проткнул в реальном бою». Здесь свои правила, никто не считает очки и мои действия попросту должны быть достаточно болезненными. Пока я выполняю свою задачу — удерживаю ее на расстоянии. Но это ненадолго, скоро она сообразит, что на дальней дистанции ей ничего не светит и…

Прыжок! Мендоза оказывается совсем рядом, я успеваю разорвать дистанцию, отшатнувшись назад и отбив ее удар! Еще атака! Мендоза наконец поняла, что тычки в грудь, пусть и болезненные — не остановят ее, если не обращать на это внимания. Стиснула зубы и вперед. Она понимает, что на расстоянии удара ее палки — мое преимущество в длине оружия превратиться в недостаток, мне будет трудно маневрировать и отбивать удары, а они пойдут градом, визитная карточка арнис — вихрь ударов со всех направлений.

Отступаю, отпрыгиваю назад, следя за тем, чтобы не дать зажать себя на край татами, иду по кругу, следя за ее движениями… опять атака! Стараюсь удерживать ее на расстоянии выпадами и блоками, она рвется вперед и вот наконец в каком-то невероятном прыжке — достает меня! Ее палка достает меня в ногу, выше колена, самая выступающая вперед часть тела. В горячке не чувствую боли, но уверен, что будет кровоподтек. Отпрыгиваю назад.

Сейчас вся тактика Мендозы заключается в том, чтобы прыгнуть вперед, даже получив выпад кончиком рапиры в грудь или живот (не решаюсь тыкать в лицо) — и ударить самой. Лучше несколько раз. Такой вот обмен не в мою пользу, такой обмен будет означать что она получит синяк в грудину или живот, а я — несколько ударов палками. И достаточно будет несколько таких серий, чтобы я был не состоянии продолжать бой.

— Раунд! — откуда-то из внешнего мира раздается голос и мы — опускаем оружие. Обмениваемся взглядами. Мендоза потирает грудину. Расходимся по своим углам. В моем углу вскакивает Марика и какие-то две девчонки.

— Нет, ну ты молодец конечно — говорит она, пока вытирает мне пот мокрым полотенцем: — но она тебя как бог черепаху уделает сейчас. Длина оружия не так важна, как умение им пользоваться. Она же на голову тебя выше, просто ты ее с толку сбил в первом раунде. Она — приспособится. Уже приспособилась.

— Вышел на чужое поле — будь готов огребать — откликаюсь я, переводя дыхание. Все эти прыжки и выпады нелегко даются и у меня начинает подергивать в районе шва. Обезболивающее Бьянки действует, боли я не чувствую, но вот легкое такое подергиваение меня настораживает. Как и то, что температура начинает там подниматься, чувствую жар по спине: — у меня ж выбора не сильно много было. Но хорошо смеется тот, кто смеется последний. У меня есть пара козырей в рукаве. — я подмигиваю Марике, которая хмурится и не разделяет моего веселья.

— Вечно вам, мужчинам, надо себя на грань ставить — ворчит она: — а еще ролевая модель для моего бойфренда. Фу таким быть. На-тян хочет с тобой в «учителя и ученицу» сыграть, а ты с таким вот поведением можешь и не дожить до этого урока.

— Хм. — говорю я. Берегу дыхание и смотрю на свою соперницу. Несмотря на то, что она нашла ключ к поединку, нашла свою стратегию победы — первый раунд дался ей нелегко. Из-за длины моего оружия и экономичности движений французской школы фехтования ей пришлось потратить кучу энергии на все эти прыжки и передвижения. Она перемещалась по татами раза в три больше, чем я. И если бы она не решила перевести все в бой на удобной ей дистанции — я бы так и гонял ее еще несколько раундов, пока она не упала бы от изнеможения. Но, Катерина Мендоза не зря хлеб ест. Или суши. Или что там они едят? Цыпленка тинола?

Неважно. В любом случае — она уже поняла первую линию обороны. Я держу ее на расстоянии, не давая реализовать ее преимущество в технике работы палками. За счет экономичности движений — не устаю. За счет длинных выпадов — останавливаю ее. Она выработала свою тактику, она не обращает внимание на выпады. Старается отбивать, но не заморачивается, потому что при французской технике владения рапирой бесполезно гоняться за кончиком клинка, отбивать его в сторону или блокировать — он тут же появится рядом, опишет полукруг, будет там, будет здесь, будет везде. Как там пели про Роя Кента, игрока AFC Richmond — «He's here. He's there. He's every fucking where!». Так и кончик рапиры или шпаги у адепта хорошей школы — он везде. Тратить время и усилия на то, чтобы заблокировать и отвести его в сторону короткой палкой — смертельно глупо. В нашем случае — просто больно. Но Катерина Мендоза игнорирует боль и просто делает шаг вперед, туда, где моя рапира становится бесполезной, а ее палки — очень и очень болезненными. Я глажу ногу там, где пришелся удар. Точно будет синяк.

— Стороны в центр! — поднимает руки Рико-сенпай и ее немалые достоинства вздрагивают от этого движения.

— Знаешь почему первую линию обороны называют первой? — спрашиваю я у Марики, вставая.

— Просвети меня — отзывается та.

— Потому что, если есть первая, то есть и вторая. Если нет никаких иных линий обороны и стратегий победы, то эту линию не зовут первой. Ее зовут единственной. — говорю я и шагаю вперед. Марика что-то говорит мне в спину, но я уже не слышу. Я уже не там, я уже здесь, в центре зала, напротив Катерины Мендоза, которая начинает мне нравиться. Быстрая. Спортивная, хорошо физически развитая. Что бы там ни говорили, но одни эти качества уже многое могут сказать о человека. Например, что человек — целеустремленный и волевой. Изо дня в день она ходила и училась махать этими палками, ставила движения, наращивала силу и скорость, вникала в особенности исполнения приемов. Было трудно, наверняка было больно, бывало и скучно. Другие девочки играли в кукол… или там на пони катались и про мальчиков сплетничали, а она — пропадала в спортзале. Так что да, Катерина Мендоза как минимум — целеустремленная и волевая. А еще и смелая. Даже дерзкая. Чем-то она характером Косум-сан напоминает. Даже интересно что будет, если ее и Косум свести вместе. Скорее всего — нокаут от Охотницы за Фамильными Драгоценностями. Так сказать, версия для девушек.

Но главное, что мне нравится в моей сопернице — это то, что она не только сообразила как именно преодолеть стратегию «противопоставим модифицированной испанской школе французскую», но и с успехом воплощает ее в жизнь. Качество так необходимое любому спортсмену в этой сфере — гибкость разума и умение быстро реагировать на меняющуюся среду. Эволюция, детка. Даже интересно, что там дальше.

— Стороны готовы? — опять взвивается вверх ладонь в белой перчатке и Рико-сенпай строго смотрит на нас: — Хаджимэ!

Мендоза срывается с места, игнорируя мой выпад и… мы сталкиваемся. Во время ее рывка я не стал уходить назад, а просто сделал шаг вперед, отведя атакующую палку в сторону. Мог бы и пропустить удар, тут у меня тактика как у нее — плевать на повреждения, рвем вперед, у противника больше болеть будет.

От такого удара у не вышибает дух и некоторое время она смотрит на меня, пытаясь вздохнуть. У нас клинч. Мы слишком близко для ударов, будь то палка или рапира. В такой вот близости только хук или удар локтем пройти может, но если ты совсем близко, то больше всего преимущества будет совсем за другой техникой… и я выпускаю рапиру из руки, разжимая ладонь и захватывая девушку за пояс.

— Близко — не всегда значит хорошо — говорю я ей и вижу, как у нее расширяются зрачки. От понимания, в какой именно позиции мы стоим. И от понимания того факта, что с этой рапирой, с этими моими передвижениями по рингу — она совсем забыла, что в основе своей я не фехтовальщик. Никогда им не был.

Прежде чем она начала противодействие приему — я уже оторвал ее ноги от татами и… чертова спина, наверняка сейчас швы разойдутся! — сделал движение, знакомое с самого далекого детства. Подшаг под противника, одну ногу просовываем между его ног, рывок за пояс, прогиб в спине и… падение на спину — переворачиваясь так, чтобы первым земли коснулся именно противник! Бросок прогибом!

Все же жалею я Мендозу, это не классический французский мостик по широкой дуге, а так, немного в сторону и по сглаженной траектории, но даже такого броска более чем достаточно чтобы схватить легкую контузию от сотрясения всего тела. Ударники, панчеры, те, кто любят руками и ногами удары наносить — обычно имеют склонность забывать, что хороший бросок — даст сто очков вперед любому удару. Потому что хороший бросок по высокой траектории, с последующим нехорошим приземлением — это тоже своего рода удар. Только всем телом противника и об землю. И если бой панчера в спортзале и на улице не слишком отличается, то вот борцовская техника на асфальте чревата травмами сразу же. Даже усилий прикладывать не надо — бац и один уже ногу или руку себе сломал. Просто упал неловко.

Я встаю и подбираю рапиру. Гляжу как Мендоза лежит на спине и глотает воздух ртом. Вторая линия обороны. Сверхблизкая дистанция. На ней я тоже имею преимущество, потому что… потому что — самбо. Потому что — вольная борьба. Национальная борьба. У меня больше вес, сильнее руки и ноги, в ближнем бою я эксперт. Так что если Катерина хочет выиграть этот поединок, то ее оптимальная дистанция, на которой она будет иметь преимущество — средняя дистанция. Там, где мне неудобно работать рапирой, а ей удобно работать с палками, но недостаточно близкая, чтобы я нанес удар или вошел в клинч. А это очень сложно, чуть вперед, чуть назад — и все. Да и я — подшагнул или отпрыгнул и все. Именно поэтому я взял рапиру, иначе у нее было бы больше свободы, ей было бы достаточно держаться подальше. А сейчас… сейчас варианты ее ответов на мою тактику резко сузились. Перехватываю рапиру в левую руку и держу ее у бедра, словно в ножнах. Так кендоисты свои боккены носят вне поединков. Наклоняюсь подбираю палки, которые она выронила. Протягиваю ей руку.

— В состоянии продолжать? — спрашиваю я. Она сверлит меня взглядом, но свое оружие у меня принимает. Отталкивает протянутую руку и медленно, с трудом — встает. Поверь мне, думаю я, глядя на ее движения, поверь, я знаю, как ты себя сейчас чувствуешь. После такого броска и голова кружится и ноги как ватные. Так что еще один плюсик Мендозе. В состоянии преодолеть себя. Хотя… это я ей уже льщу, потому что сам факт ее квалификации в арнисе говорит о том, что она — волевая.

— В состоянии — рычит она, взмахивая своими палками: — продолжаем!