Новичок

19

Гном был очень похож на Атола, с темно-рыжей бородой и могучим коренастым телом. Он взглянул на них из-под кустистых бровей и взял поднос из рук робкого слуги. Он сел подальше от компании, за другой стол, повернувшись к ним спиной. Хоть Флетчер был уверен, что причина всеобщей зачарованности была в гноме, его самого больше интересовал демон, что волочился позади.

Высотой в три фута, существо по форме напоминало бы ребенка, если бы не приземистость и здоровенные руки и ноги. Но самым завораживающим была расцветка. Существо будто бы было сделано из деформированной скалы, эффект усугублялся пыльным мхом и лишайником, растущими на поверхности. Руки больше походили на варежки, с толстыми большими пальцами для захвата. С каждым его движением Флетчер слышал глухой скрежет камня о камень.

Когда простолюдины вылупились на него, демон повернулся и посмотрел назад парой маленьких черных глазок, сидящих глубоко на его лице.

— Голем! Их сложно пленить. Слуги говорят, они со временем растут, так что их надо ловить молодыми, — прошептал Серафим. — Надеюсь, мне подарят одного из них.

— Вряд ли, — сказал Атлас. — Ему, должно быть, подарили его в качестве одолжения Совету Гномов, как знак доброй воли, когда гномы вступили в армию. Я не осознавал, что их приняли во все отделения войск. Один Бог видит, на чем они будут ездить, если вступят в кавалерию. Их маленькие ножки едва ли смогут обхватить бока лошади.

Атлас засмеялся при этой мысли. Флетчер не обратил на него внимания, смотря на гнома, сидевшего сгорбившись и в одиночестве. Он встал.

— Что ты делаешь? — зашипел Рори, хватая Флетчера за рукав.

— Собираюсь представиться, — сказал Флетчер.

— Ты видел, как он на нас взглянул? Думаю, он хочет, чтобы его оставили в покое, — заикнулась Женевьева.

Флетчер вырвал рукав из хватки Рори, игнорируя всех. Он узнал обиду на лице гнома, когда тот вошел. У него у самого много раз был такой вид, когда другие дети Пэлта не хотели с ним общаться.

Когда он подошел к лавке, Голем угрожающе зарычал, его скалистый рот открылся, обнажив беззубую пасть. Гном повернулся на звук с выражением ожидания чего-то плохого на лице.

— Я Флетчер, — он протянул гному руку.

— Отелло. Чего ты хочешь? — ответил гном, игнорируя ее.

— Приятно познакомиться. Почему ты не сидишь с нами? Там полно места, — спросил Флетчер. Гном посмотрел на остальных, которые пялились на него с другого стола, их лица полны опасения.

— Мне и тут хорошо. Спасибо за попытку, но я знаю, что мне не рады, — пробурчал угрюмый гном, возвращаясь к еде. Флетчер решил попытаться в последний раз.

— Конечно, тебе рады! Ты будешь сражаться с орками так же, как и мы.

— Ты не понимаешь. Я ни что иное, как символический жест. Генералы Гоминиума не собираются давать нам по-настоящему сражаться. Они отправляют большинство наших новобранцев на эльфийский фронт, гнить с сосланными. У Короля были благие намерения, когда он разрешал нам присоединиться, но именно генералы все еще решают, что с нами делать. Как мы можем изменить их мнение, если они не дают нам сражаться? — пробормотал Отелло так, что только Флетчер мог расслышать.

— В Академии есть девушки, простолюдины тоже есть. На самом деле все, кого ты видишь — простолюдины. Аристократы прибывают завтра, — ответил Флетчер, которому было очень жаль несчастного гнома. Он помедлил, затем наклонился поближе и прошептал. — Им нужны адепты, неважно, откуда. Тут даже эльф есть! Я не думаю, что дивизия боевых магов очень разборчива до тех пор, пока ты можешь сражаться.

Гном печально ему улыбнулся, затем схватил руку Флетчера и пожал ее.

— Я знаю насчет эльфийки. У нас был… интересный разговор, пока мы ждали, когда нам дадут наших демонов. В любом случае, я надеюсь, что ты прав. Прости за грубость. Я, должно быть, произвожу впечатление усталого гнома, — сказал Отелло, поднимая поднос.

— Не волнуйся. Вчера я встретил другого гнома, и он чувствовал себя так же. Он дал мне кое-что, — сказал Флетчер, доставая карточку из кармана.

— Убери! — прошипел Отелло, как только увидел ее. Флетчер затолкал ее обратно в брюки. В чем была проблема?

Они сели за стол к остальным, разговор внезапно затих из-за присутствия гнома. Флетчер всех представил.

— Доброе утро, — неловко поздоровался Отелло, кивнув каждому. Все в ответ тоже молча кивнули. Через несколько мгновений Рори заговорил. Кажется, он ненавидел неловкое молчание.

— Я тебе так скажу, я бы хотел отрастить такие же усы, как твои. У тебя они всегда были? — сказал Рори, поглаживая свое лишенное растительности лицо.

— Если ты спрашиваешь, родился ли я с ними, то нет, — сказал Отелло, расплывшись в кривой улыбке. — Мы верим, что стричь волосы — грех перед Создателем. Мы созданы такими, какими он хотел нас создать. Если он наградил нас волосами, мы должны сохранить их.

— Почему тогда вы не отращиваете ногти? Для меня звучит безумно, — прямо сказал Атлас, указывая на аккуратно подстриженные ногти гнома.

— Атлас! — воскликнула Женевьева.

— Все нормально, справедливый вопрос. Мы считаем белую часть ногтя отмершей, и поэтому она больше не часть нас. Конечно, сейчас это скорее традиция, чем религиозные верования: многие гномы бреют бороды и стригут волосы. Некоторые молодые гномы даже красят их. В Корсилиуме это всем известно. Откуда ты родом? — спросил Отелло сдержанным тоном.

— Я из деревни на западе, около Весанийского[4] Моря? — ответил Атлас. — А ты родом из Корсилиума?

Отелло помедлил, озадаченный. Серафим ответил за него.

— Гномы были здесь до того, как первые люди ступили на эти земли. Они вырубили леса, разровняли землю, наводнили реки, даже установили огромные указательные камни, которые выделяют территорию Гоминиума.

Отелло улыбнулся, будто впечатленный знаниями юного простолюдина о его народе.

— Люди перебрались сюда две тысячи лет назад, когда совершили длинное путешествие через Ахадскую Пустыню, — продолжил Серафим, воодушевленный увлеченным молчанием остальных, — Корсилиум был гномьей столицей, так что мы переселились к ним, работали и торговали. Но затем сильная болезнь охватила город, особенно тяжело поражая гномов. Вскоре после этого наш первый Король захватил власть с помощью тех, кто сейчас является благородным слоем населения. Это была маленькая группа призывателей, что контролировала могущественных демонов, намного сильнее тех, которыми повелевают современные призыватели. Именно поэтому каждая королевская и аристократическая семья имеет способности к вызову. Они унаследовали таланты предков.

— И именно поэтому мы так часто поднимали восстания, — тихо произнес Отелло. — Хотя это было глупо, при такой малой численности и отсутствии призывателей в наших рядах. Мы так и не восстановили нашу численность после болезни, спасибо законам предков вашего Короля. Мы должны жить в трущобах и можем иметь каждый год строго установленное количество детей. Мы даже не можем стать владельцами земли. Члены королевской семьи сказали, что мы сами в этом виноваты, после стольких восстаний.

Унылое настроение завладело остальными, но Флетчер чувствовал злость, ту же самую, что и при несправедливости Дидрика. Это было… бесчеловечно! Его достало это лицемерие. Так вот о чем говорил Атол. Атлас снова открыл рот с несогласным выражением лица.

— Так, Серафим, ты говорил, что навел справки. Расскажи нам немного о том, чего нам ожидать в ближайшие несколько месяцев, — вмешался Флетчер прежде, чем Атлас смог начать спор.

Серафим наклонился вперед и поманил всех поближе, улыбаясь возможности покрасоваться чем, что он узнал.

— Они тут очень справедливы. Награды базируются на заслугах, так что чем лучше ты выступишь на экзаменах и уроках, тем выше будет твой офицерский ранг после окончания академии. Проблема в том, что это играет против нас, неблагородных. Демоны, которых нам дают, не особо сильны, тогда как аристократы получают демонов от родителей, которые стараются поймать для своих детей наиболее могущественных. Некоторым настолько везет, что они получают одного из главных демонов своих родителей, но это редкость. Я не уверен насчет демона Флетчера — никогда не видел таких. Но твой, Отелло, будет очень силен, когда вырастет, так я слышал о Големах.

— Так… у нас всегда будут только наши Клещи? — озадаченно спросила Женевьева.

— Необязательно, — ответил Серафим.— В эфире можно поймать другого, более сильного демона, и добавить к своей коллекции. Я мало знаю о том, как это делается, и, по-видимому, со слабым демоном это сделать тяжелее и рискованнее. Я надеюсь на что-то другое, нежели Клеща. Они хороши в разведке, и их клешни больно хватают, но у них низкий уровень маны и физически они не ровня даже юному Собачьему демону.

— Ясно, — сказала Женевьева, менее гордо глядя на Азуру, когда та взлетела и прожужжала вокруг комнаты. Они все наблюдали, как она села на огромную статую в центре зала, и поползла по каменному глазу мужчины.

— Кто это, кстати? — спросил Флетчер.

— Я знаю, — сказал Отелло, указывая на табличку под статуей. — Это Игнатус, правая рука Короля Корвина и основатель Академии Вокана, тогда она была ничем иным, как палаткой в поле. Он погиб в Первой Орочьей войне пару тысяч лет назад, но ему доверили вести атаку, которая пробила ряды орков и в конечном счете привела к их поражению.

— Вот оно, — тихо произнес Флетчер, глядя на беса. Тот сполз вниз по его руке и с наслаждением слизывал остатки каши с миски.

— Оно — что? — спросил Рори.

— Игнатус. Так я назову своего демона.