Новые конкистадоры (СИ)

Интерлюдия-4. Кипящий город

Городской базар, как и всегда, кипел жизнью. Разве только в этот раз она была гораздо менее упорядоченной и куда более нервной. Склоки случались ежеминутно, ор стоял на всю округу, в толкотне уже больше десятка раз вспыхивали драки, количество ищущих чего бы незаметно стянуть воришек и клянчащих медяки побирушек минимум утроилось. Пытающийся поддерживать хотя бы видимость порядка наряд стражи за день успел утомиться как бы не больше, чем за весь предыдущий месяц, и их усилиям конца и края было не видно. Цены на товары взлетели если и не до небес, то явно куда-то на уровень верхушек деревьев, которые в здешних лесах были совершенно не маленькими. Впрочем, подорожание тоже имело свои оттенки — охотнее всего брали, да и платили не скупясь, за продовольствие, особенно не слишком скоропортящееся — и оружие. Добротная одежда и обувь также не залеживались на прилавке.

Причиной же было всего одно короткое, но страшное слово: «Война». А также сотни беженцев, которые принесли его и многие другие слухи, сплетни и свидетельства очевидцев, расписывающие весь ужас разгоревшегося конфликта. Спасающие свои жизни люди и нелюди прибывали не один день. Крупными караванами, маленькими группками, отчаявшимися одиночками... Некоторым везло больше — сумев вывезти все свое добро и еще немного хлама они старались либо как можно скорее обустроить свой быт на новом месте, либо смыть печали маленькими житейскими радостями вроде вкусной еды и крепкого вина. У других не было ни гроша, а истрепавшаяся одежда едва-едва прикрывала срам, зато в наличии имелась дикая жажда жить и готовность ради своего выживания пойти на любое преступление. И вторых было больше, чем первых. Однако у кого-то из чужаков был скромный тихий праздник в честь чудесного спасения, у кого-то траур по погибшим близким и разрушенной судьбе, но у горожан имелись свои дела. А потому базар кипел лихорадочной активностью, в которой смешивались воедино всё и вся.

— Посетите театр «Иллюзион»! — Надрывался тонким ломающимися голоском какой-то то ли юноша, то ли все-таки еще ребенок, забравшийся на ветку дерева и оттуда голосящий на всю округу. — Невиданные чудеса прогресса и магии! Не пропустите премьеру!

— Пять медяков за каравай хлеба?! — Возмущалась дородная высокорослая женщина, наступая на торговца и грозя его не то затоптать, не то забить насмерть своим внушительным бюстом, едва не вырывающимся из плена тонкой ткани. — Ты издеваешься надо мной, Осим?!

— Госпожа, помилуйте! Дешевле не могу! Даже ради ваших прекрасных... глаз. — Низкорослый даже на фоне сородичей гоблин-торговец отчаянно косил на тычущиеся ему прямо в лицо аппетитные полушария, но цену своего товара не снижал, даже несмотря на риск оказаться задушенным ими прямо на боевом посту. Видимо, его внутренний стержень был крепок, жадность велика, а подобный вариант отправиться на тот свет расценивался как не самый худший способ окончить свой жизненный путь. — Сам брал за четыре с половиной! Госпожа, сегодня вы нигде не найдете дешевле!

— Подайте, милостивые господа, подайте! — Ползал в пыли лишенный кисти правой руки оборванец у самых ног обладательницы внушительного бюста. — Хоть корочку хлеба, молю! Мои дети не ели три дня! На службе городу руку потерял, здоровья лиши-и-лся…

— Раки! Живые раки! — Кричал другой торговец, тащащий на спине большую плетеную корзину, внутри которой шевелились и грозно щелкали клешнями обитатели ближайшего водоема. — Вкусные! Дешевые! По медяшке за пяток! Нет лучшей закуси к пиву! И в супе хороши!

— Всегда же было по малой монете за десяток, — заинтересовался какой-то прохожий.

— А теперь за пяток! — Пожал плечами раколов, в глазах которого ярко пылала алчность. — Не нравится, сам иди на озеро и в иле ковыряйся!

— Простите, это вы про то озеро, к которому акведук ведет? — Тихонько осведомилась женщина в грязной одежде, удерживая в каждой руке по такому же чумазому ребенку. — Мальчики, вы же любите купаться, верно? Значит сегодня у нас на ужин похлебка из раков...

— Мам, а может потом? — Заканючил тот из детей, кто был помладше, жадными глазами осматривая рынок.

— Никаких потом! — Отрезала женщина. — Нас таких тут много… А раки за один день не растут. Надо успеть, пока всех не выловили.

Не успевший далеко уйти раколов пошатнулся, побледнел и схватился за сердце, когда осознал, что планируемые сверхприбыли помахали ему ручкой. Как и вообще дело всей его жизни, ибо для голодных беженцев не станет большой проблемой обшарить ближайший водоем.

— Булочки! Пироги! Печенье! — Надрывалась одна из немногих торговок, которая сегодня заработала даже меньше чем обычно. Сладкую и дорогую выпечку стали брать меньше, предпочитая более дешевые и сытные виды мучных изделий.

— Вино! Пиво! Южная слеза, настолько крепкая, что вышибет дыхание даже у дракона! — Привлекал к себе внимание полугоблин, обменивающий деньги на выпивку. И вот у него-то дела шли очень даже неплохо, поскольку многим хотелось хоть ненадолго заглушить свои печали и тревоги алкогольным дурманом.

— Посетите театр «Иллюзион»! — Вопила чуть ли не из-под ног посетителей базара писклявым голосом какая-то малявка вроде бы женского пола. — Невиданные чудеса прогресса и магии! Не пропустите премьеру!

— Эй, а ты-то чего кричишь? — Спросил у неё мальчишка, сидящий на дереве. — Ты же вроде не из наших. Значит, тебя никто не нанимал и медяшку не дадут...

— Ну, может хоть покормят, — вздохнула девочка, потирая бурчащий живот. — Я же старалась...

— Подайте, госпожа, молю вас, подайте! Сжальтесь надо мной и моей семьей! — Калека полз следом за обладательницей бюста, выдающего почти на полметра вперед. Наконец-то попытавшись встать, он споткнулся и словно бы случайно коснулся уцелевшей рукой женщины, все-таки купившей каравай хлеба. И та рухнула на землю, а виновник её падения устремился наутек со скоростью и ловкостью, которых сложно было ожидать от калеки. Да и стоящую на пути мелкую девчонку он небрежно отшвырнул в сторону той самой рукой, которой у него вроде бы не было, но которая теперь свободно высовывалась из грязного рукава.

— Что за?! — Завозилась в пыли дама, пытаясь одновременно и встать, и поправить сползший куда-то на пояс хитон, обнаживший её обширные груди, вызывающие у всех окружающих представителей мужского пола обильное слюноотделение, а у большинства женщин — скрежет зубовный. — Мой кошелек! Держите вооораааа!!!

Городской базар кипел жизнью, и точно так же кипела жизнью главная городская площадь, где происходило не то народное собрание, не то совещание правящей верхушки. В принципе, чужаки были и здесь, но назвать их бродягами никто бы не рискнул. А то ведь можно и по голове получить. Мечом, который держит кто-нибудь из многочисленных слуг этих вынужденных переселенцев, несмотря на бегство от врага сумевших сохранить достаточную силу и влиятельность, дабы правящие в данном населенном пункте относились к своим гостям с уважением. Впрочем, куда больше старейшин, купцов, жрецов и прочую почтенную публику интересовали их же соседи, а также ответы на два извечных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».

— Почему о том, что великий город Ром намеревается восстановить Империю, мы узнаем только тогда, когда легионы уже шагают по Медным островам?! — Надрывался высокий седой старик, от избытка чувств притаптывая по булыжной мостовой. — Что глаза прячете, достопочтенные? Ведь каждый из вас держит немало соглядатаев, да только приглядываете за ближним своим! Так и доприглядываетесь, пока настоящий враг в ворота не постучит…

— Нет у нас ворот, — напомнили из толпы. — И стен вокруг города тоже нет.

— Империю начали восстанавливать по-моему даже раньше, чем она успела окончательно рухнуть. — Буркнул жрец Фины, опираясь на свой ритуально-боевой посох. — И каждый, кто хоть на пару дней воцарялся в Роме, давал обещание восстановить древнюю державу во всей её славе.

— Только вот обычно дальше слов дело не шло, — поддакнула ему жрица Феродиты, богини любви и плодородия, при помощи божественной магии умудрившаяся подвесить свой позолоченный посох прямо в воздухе и усесться на него как на скамейку. Стоять сия почтенная дама уже из-за больных суставов долго не могла, а вот совершать маленькие и не очень маленькие чудеса — очень даже. — И в лучшем случае, перед Ромом склонялось две-три бывшие провинции на десятилетие-другое. А потом опять грызня, опять развал, опять междоусобица.

— Сейчас в этой возрождающейся Империи уже пять провинций! — Кипятился старик. — А шестая, то есть мы, явно на очереди! И чем только мы провинились перед богами… Чем только им глянулись наши Медные острова?! Шахты опустели еще до чумы! К чему посылать войско в такую даль?! Даже в старые времена легионы от столицы быстрее, чем за три месяца не добирались!

— Это потому, что зимы все холоднее и холоднее, а в столице людишки жрать хотят все больше, — глубокомысленно заметил одноглазый гоблин. — При моем деде Ром продавал хлеб. При отце не покупал. Когда я был молодым и прибрежные города граб… навещал по торговым делам, то в столице древней империи уже очень даже охотно покупали зерно. Сейчас жратвы дешевле, чем у нас, сыскать трудно. А горожан и легионеров чем-то кормить надо. Особенно легионеров.

— Да, последние годы еды на материк продавали все больше... — Уже тише пробормотал седой, но потом снова взорвался криком. — В моё время такого не было! Куда смотрели наши купцы?! Вот ты, Борекс?!

— А чего Борекс?! — Возмутился в ответ полугоблин. — Я уже больше десяти лет как в Империю не плавал, потому как делами клана занимался! И о том, чего там творится, знаю как и ты, с чужих слов! Спрашивай с тех, кто помоложе!

— Да какая разница, почему Империя к нам опять приперлась?! — Взвился один из вышеупомянутых более молодых жителей Медных островов. — Надо понять, как так получилось, что она сходу захватила целых пять городов, и что нам теперь делать!

— Как-как... — Передразнил его один из гостей города. Тоже явно принадлежащий к расе гоблинов… Но при этом заметно отличавшийся от большинства окружающих. Потому что был он более крупным и с кожей серого цвета. — Когда мы вас звали, чтобы прижать обнаглевших скальников, которые заявились с континента и два полиса под себя подмяли, никто не пришел... А они Лотрикус и Мощирин, оказывается, не для себя захватывали, а для Империи! Чтобы легионам было где высадиться.

— Да ты же сам скальник! — фыркнула жрица. — И дедушка твой был точно таким же вождем племени дикарей, которые переправилось через пролив, и на наших землях обосновались!

— Только потому, что ты женщина, я не вырву тебе язык, старая ведьма!

— Повежливей, сопляк! Если бы твой дедуля не изменил мне с какой-то белобрысой шлюхой, ты бы мог называть меня бабушкой!

— Вожди племен скальных гоблинов, которые уже не первый месяц как закрепились на побережье в завоеванных городах, действительно приплыли к нам не просто так. А потому как имперцы им за это заплатили. И теперь эти варвары идут вместе с легионами. Мне повезло захватить в плен сына одного из вождей, он довольно много знал. — Подал голос другой из гостей города, выглядящий бывалым воякой в своей надраенной до блеска бронзовой броне, на которой темными пятнами выделялись многочисленные следы от свежих ударов. — Князь Ритина всегда называл себя наследником древнего имперского рода. Стоило поднести ему свиток с подтверждением его прав и вольностей от нынешнего правителя Рома, как он присоединился к захватчикам. Сражаться с их объединенными силами мы… пытались. Но эти легионы и впрямь похожи на старые имперские. Не просто очередной правитель с войском своевольных вассалов. Они хорошо снаряжены, дисциплинированы... и биться их учили крепко. А еще с войском идет много магов, эльфийских магов, и нашим кудесникам до них далеко...

— Надо раздать ополченцам оружие из городского арсенала! Провести учения! Чтобы мы были готовы, если они к нам придут!

— Ты в этот арсенал давно заглядывал? Да там не то, что мышь повесилась — ворам красть нечего! А я ведь сколько раз говорил, надо выделить деньги, да хоть тех же копейных наверший запас устроить... Ну так ведь нет, вам своего золота жалко! Ополчение он вспомнил… сам-то хоть знаешь, к какой сотне приписан?! Последний смотр еще при моем деде устраивали…

— Мог бы говорить и погромче! Бурчал чего-то там себе в уголочке... Да и то только когда не похрапывал!

— Во-во! А помните, как мы дорожные патрули хотели наладить! Он ведь ни монетки выделить не согласился!

— Ага! И общую стражу для караванов так и не создали, а сколько разговоров было...

— Вы не понимаете! Это другое!

Бурные дебаты продолжались до тех пор, пока их участники не устали, не охрипли и не разошлись по домам, однако же результаты их были... сомнительными. И на следующий день состоялась еще одна подобная встреча, и опять же толка в ней было немного. Практически у каждого было свое мнение, а враги, которые могли бы объединить спорщиком своим присутствием, были еще далеко. Пока далеко.