Новые люди

Глава 3

ГОЛЫЕ РУКИ #

Один охранник подошёл к открытым АКОСам.

— Что за хрень? — удивился он, поднимая забрало шлема

— Какая-то навороченная ванна техаррации, — ответил другой. — Вон, остатки синей жижи на дне.

— Похоже на то, — согласился первый. — Хотя и не понятно, зачем ванна установлена в нежилом объекте…

Я достаточно знал татарский, чтобы понять — направленные на наш перехват бойцы не члены Homo Sempiternus. Иначе они не спрашивали бы, что такое АКОС.

— И кого нам тут ловить, командир? — спросил второй боец.

— Может, наркоманы пробрались? — спросил третий. — Хотя как это нужно обдолбаться, чтобы залезть на склад антивирусной службы?

— Чёрт, — испугался командир и опустил забрало. — Я и забыл.

— Всё, теперь заболеешь, — засмеялся другой.

— Да ну тебя, — ответил командир. — Не смешно.

Второй боец подошёл к QCP и провёл ладонью в перчатке по проект-панно — снова включилась пропаганда Лабсетэк.

— Если нарики шастают по техзоне, то почему ментов не вызвали? Зачем нас тянуть? — спросил он.

— Чтобы мы делали свою работу, — ответил командир, подавляя зевоту.

После того, как помещение залил свет, я заметил, что оно весьма просторное. Четырёхметровые кубы аппаратов синтеза занимали лишь малую часть у стены. Чуть далее стоял шкаф квантовой вычислительной платформы. Рядом примостилось несколько покрытых пылью многофункциональных складских роботов. А далее, уходя в перспективу, тянулись лифтовые стеллажи, большей частью пустые, только в нижних рядах стояли разноцветные пластиковые контейнеры.

Если лабсетэковцы не устроят обыск — нам есть, где спрятаться. Судя по расслабленному поведению охранников, они не особо настроены на розыски. Но их командир испортил мне настроение.

— Готовь дрон, — приказал он бойцу.

Чёрт, если они отправят на наши поиски робота, то непременно найдут. Я вообще удивлён, что секретная база тайного общества не оборудована системами слежения.

«Они опасаются фиксировать самих себя в логах этих систем, — ответила Марьям. — Поэтому даже складские роботы отключены».

— Ты читаешь мои мысли?

«Твой бинарный массив и мой алгоритм объединились. Мне доступны некоторые твои мыслительные паттерны».

— То есть — читаешь мысли.

«Чтение — нерелевантно. Анализ твоих мыслительных процессов осуществляется с целью улучшения качества коммуникации, личные данные не будут разглашены третьим лицам…»

— Так я и поверил. Лучше скажи, что нам делать?

«Рекомендую нейтрализовать угрозу и продолжить поиск экипировки».

— Но чем мы будем нейтрализовать? — возмутился я. — Голыми руками?

«Даже на начальной стадии развития синтезан устойчив к повреждениям и превосходит человека по всем физическим атрибутам».

Пока я мысленно разговаривал с ментором, Нейля следила за бойцами. Встревоженно повернулась ко мне:

— Распаковали дрона… Что говорит ментор?

— Говорит, нападайте на бронированных и вооружённых солдат.

— Чем? Голыми руками?

— Говорит, наши тела прочные и вообще мы крутые.

Я ожидал, что Нейля разделит мои опасения, но она сказала:

— Хм… Тогда ты обойди их и нападай со стороны ворот, а я нападу отсюда, отвлеку внимание.

Тут нас прервали возгласы, мы снова выглянули из-за угла: бойцы рассматривали отпечатки наших тел на полу: две чёткие цепочки мокрых следов вели к нашему АКОСу.

Все трое лабсетэковцев синхронно повернули головы, следуя за отпечатками наших ног… и встретились взглядом с нами.

Нейля перестала прикрывать себя руками и скомандовала:

— Ну, давай!

Мы выбежали из укрытия.

Бег синтезану давался необычайно легко, двигались мы быстрее среднего человека. И заметно это не по нам, а по людям, которые всё делали медленнее нас. До противника метров пятнадцать, но мы преодолели это расстояние быстрее, чем бойцы предполагали.

Вдобавок, лабсетэковцы растерялись: вместо наркоманов они обнаружили голого мужчину и голую женщину, которые, красивые как боги, молча бежали на них, не боясь винтовок.

#

Командир группы сделал несколько выстрелов. Мне показалось, что размытые росчерки энергетических разрядов пронзили меня насквозь.

«Не бойся, — загудела в голове Марьям. — Представь, что ты в игре, бей так, будто ты миксфайтер».

Ну, я и представил — вложил в удар правого кулака всю инерцию движения.

С громким звоном бронированное стекло шлема командира разделилось на части, а в центре, куда пришёлся удар, разлетелось на мелкие осколки. Сам шлем, который соединялся с модулем защиты шейно-воротниковой части бронежилета, сорвало с креплений и унесло под потолок. Командир изогнулся и подлетел на несколько метров, будто его ударил не кулак, а ковш экскаватора.

Влетев в раскрытый АКОС, командир с мертвенной неуклюжестью обвалился на дно, расплёскивая диссоциативный электролит. Винтовка ударилась о край АКОСа, отчего от неё отвалилась патронная коробка — энергопатроны рассыпались по полу.

Оставив командира, я развернулся, чтобы помочь Нейле, ведь некому было подсказать ей, что синтезаны могут вести себя в реальном мире, как в игре.

Бывшая столетняя женщина, а ныне новорождённая синтезанка, покорно стояла, закрыв лицо руками. По левому плечу текли дорожки красной жидкости.

Кровь? У нас есть кровь?

— Кто вы такие, кто? — испуганно кричал охранник, тыча в неё винтовкой. — Лицом в пол! Лежать в пол, я сказал!

На этот раз я сдержал силу моего удара, нацеленного в шлем. Без драматичных эффектов солдат упал на спину и замолк.

Третий боец отбежал и засел за шкафом QCP. Сквозь шлем слышались сдавленные переговоры:

— Нас атаковали… голые люди… Вероятно, носители экзоскелетных имплантов неизвестной системы. Нужна поддержка полиции! Военных зовите! Спецназ! Командир ранен…

После этого открыл огонь, резко изменив мою уверенность в собственном могуществе: несколько зарядов попали в грудь и куда-то в область лба, застилая зрение синими всполохами. Вместе с ними в животе и груди загорелась вполне человеческая боль, гораздо более острая и продолжительная, чем в игре.

Потолок, АКОСы, проект-панно совершили двойной кувырок, и я упал лицом в мокрый, воняющий диссоциативом пол.

Стиснув зубы от боли, попробовал подняться — слабые ноги скользили в каких-то тёплых лужах. В глазах дрожали фиолетовые искры, будто кто-то водил фонариком перед моим лицом. В луже крови (до сих пор не верю, что у нас есть кровь!) прошлёпали голые ступни Нейли и отразились синие всполохи выстрелов, после чего рядом со мной приземлился третий боец — его шлем был смят и разбит.

Пробормотав что-то об Аллахе, боец застыл.

Я наконец-то поднялся с пола и сел, прижав обе руки к животу — сквозь пальцы текли ручейки красной жидкости. На костяшках пальцев и вокруг живота повисли какие-то розовые ошмётки, словно кто-то пытался нарубить из меня стейки.

— Кровь синтезана не такая густая и чёрная, как человеческая кровь, — зачем-то сказал я.

— Почему ты не предупредил, что мы охренеть сильные? — закричала Нейля, встав напротив меня, позабыв о стыдливости. — Чего стонешь? Ты разве не регенерируешь?

— Ч… что?

— В интерфейсе, в первом квадратике есть отображение регенерации.

— Марьям? — осведомился я.

«Твои ранения внесли искажения первоначальный анализ».

— Мой интерфейс загрузится через некоторое время?

«Да».

С интерфейсом или без, но мои раны уже покрыла розовая плёнка кожи, напоминая шрамы от ожогов.

Я поднялся. Нейля тоже была ранена, но не так сильно как я. Оба перемазаны кровью, нашей и не нашей, смешанной с синими разводами диссоциатива.

Рация в шлеме третьего бойца зашуршала неразборчивыми приказами на английском.

— Нужно валить отсюда, — сказала Нейля.

— Сначала отыщем снарягу, — возразил я. — Должна храниться в одном из контейнеров на стеллажах. Займись этим, а я позабочусь о… о жертвах.

— Эй, ты не мой начальник. Может, сам поищешь, а я позабочусь?

— Пожалуйста, не начинай выяснять, кто из нас главный. Но если тебе так важно, то главный — это я.

— Почему?

— У меня в сознании живёт ментор, который всё это затеял. Если угодно, то главный у нас — Марьям.

«Релевантно», — поддакнула она.

#

Нейля отправилась к стеллажам, а я присел перед бойцом. Сначала отстегнул от его бронежилета тонкий ремень с винтовкой.

Лабсетэковцы вооружены американскими винтовками Arma-Light, боеприпас — энергетически модулируемый патрон, как его называли в нашей армии «эмп». В зависимости от настроек, поражающая мощность заряда увеличивалась в ущерб дальности.

Насколько я помнил курсы боевой подготовки в МСБ, полиция и вооружённая охрана почти всех государств держала эту настройку на низком уровне: выстрел пробивал одежду из бронематериала, но не прошивал тело насквозь, что позволяло обездвиживать преступника, не убивая. Ну, если не стрелять в голову.

В чрезвычайной ситуации разрешалось переводить оружие на максимум урона, и тогда выстрелы пробивали жертву насквозь, оплавляя любые бронежилеты. Уже на средней дистанции попадания отрывали людям конечности, вместе с бронёй и экзоскелетами.

Переключатель режимов находился в красной области: в меня всадили заряды предельной мощности — обычного человека разорвало бы на куски, половина из которых, сгорела бы, не долетев до земли.

Гибкость огневых режимов энергетического оружия — главная причина, почему военные всех стран, даже традиционно нищие африканцы, полностью перешли на него. Само собой, продажа эмп-оружия и боеприпасов запрещена гражданскому населению почти всех стран, кроме, почему-то, Бразилии.

Повесив винтовку на плечо, я снял с бойца коробки с патронами. Так как я был голый, то пришлось нести их в руке.

«Ношение стандартного оружия нерелевантно, — подала голос Марьям. — Оно лишает тебя преимуществ экосистемы устройств, использующих оргмат. Лучше найти специальное оружие для синтезанов».

— Лучше любое оружие, чем никакое, — возразил я.

Просунув пальцы под сплющенный шлем бойца, попробовал нащупать пульс, этому тоже обучали на курсах. Хотя я и был плохим учеником, но даже мне ясно — этот человек мёртв.

Я содрогнулся: Нейля убила его как какого-то NPC в песочнице Нулевого Обвода! А я собрал с него лут…

С чувством нарастающего ужаса, подошёл к телу командира, скорчившемуся в АКОСе. Тут и проверять не надо — из разорванной шеи, в которой желтели какие-то кости, вытекло столько крови, что она переливалась через порог.

— Господи, — пробормотал я. — Я его тоже… как в игре…

«Враг нейтрализован, — прокомментировала Марьям. — Ранение несовместимо с жизнью».

— Спасибо за пояснение.

Охранник, которого я ударил, спасая Нейлю, жив. Облокотившись на локоть, он снял шлем и следил за мной. Левая сторона лица вздулась от кровоподтёка, а глаз превратился в синее яблоко, выпирающее из глазницы. Винтовка лежала рядом, но он даже не глядел на неё, понял, что стрелять в нас — себе дороже.

— Нашла, — доложила Нейля. — Скорее сюда.

Я сделал шаг к раненому, он пугливо подался назад, словно хотел уползти от меня.

Твою мать, я представлялся ему каким-то бездушным монстром с имплантами! Хотя душа — это как раз единственное, что во мне от человека.

Я снял с пояса охранника плоскую коробочку с надписью AiM и вытряхнул на ладонь светло-жёлтую пластинку.

Догадавшись о моих намерениях, раненый подставил руки.

После активации AiM, — или «липучка» — плотно обхватила запястья пленника. То же самое я проделал с его ногами.

— Только на рот не надо, брат, — прошамкал он разбитыми губами. — Задохнусь.

Оказалось, что горе-охранники экипированы самым дешёвым видом липучки, той, через которую нельзя дышать.

— Хорошо, — сказал я. Развернувшись, зашагал к Нейле.

— Спасибо, брат, — униженно поблагодарил перепуганный человек.

— Марьям, — сказал я, шагая между стеллажей, — мы только что убили двух ни в чём не повинных людей, а третьего сделали инвалидом.

«Да. Но степень их участия в деятельности корпорации Лабсетэк, которая обслуживает Homo Sempiternus, не позволяет определить их как ни в чём не повинных. Они — косвенные участники событий».

— Как далеко мы должны зайти в борьбе с Обществом? Сколько нам позволено убить «косвенных участников событий», которые не знают о Homo Sempiternus, а просто выполняют свою работу? Ещё двух? Или сразу пару тысяч?

«Числа — не релевантны».

— Ведь на стороне Общества армия, полиция и прочие службы государства. Разве не их мы как бы спасаем от злой корпорации?

«Вопрос нерелевантный, эффективная коммуникация невозможна».

— Это твой, менторский, способ сказать: «Ой, всё! Не буду продолжать беседу в таком тоне»?

#

Я почти дошёл до большого контейнера, возле которого стояла Нейля, когда у меня пробудился интерфейс.

Сначала в левом нижнем углу обзора мигнуло два белых квадратика. Тот, на котором я заострил внимание, развернулся в объекты интерфейса.

— Леонарм — К-атомный синтетический организм pre-alpha 1.22 Целостность бинарного массива: 98,8 %Целостность оболочки: 878 / 1 000Легко ранен, регенерация. Оргмат: 5 520 / 6 000.Наномасштабные компоненты: 0 / 6 144.Ячейка фенома 1: пусто. Ячейка фенома 2: пусто. Ячейка фенома 3: пусто. УниКом: нет. Оружие или устройства: нет. Чтобы узнать, что такое «целостность бинарного массива», я попробовал управлять интерфейсом, но вместо многословного пояснения, как в Адам Онлайн, он просто свернулся обратно в квадратик.

Я вызвал второй квадратик:

— АТРИБУТЫ — Сила: 1 Ловкость: 2Обработка данных: 2Живучесть: 1— СПЕЦИАЛЬНЫЕ РЕЖИМЫ — Укрепление:??? Импульс:??? Зрение:???• Прозрачность:??? — Марьям, почему вопросы?

«Анализ данных ещё не завершён. Вместо вопросов появятся числовые значения».

— Значения чего?

«Длительность каждого спецрежима зависит от уровня родительского атрибута. А так же от других параметров или свойств феномов».

«Ткнув» взглядом в атрибут «Обработка данных», как самый таинственный для меня, развернул в список:

Восприятие {в разработке}: 505 Осязание {в разработке}: 503 • Зрение: 507• Слух: 504 Вторичные атрибуты, складывая свои «итерации» поднимали уровень родительского атрибута.

Например, «Ловкость» состояла из:

Скорость: 501 Взаимодействие: 502 • Импульс: 500• {null} {в разработке}: 501 Что давало поднятие уровня основных атрибутов — неизвестно.

— Марьям? Почему молчишь? Я правильно понял, что синтезаны должны развиваться, как персонаж игры?

«Да. Это одно из условий осуществления их жизнедеятельности».

— Но это же глупость. Почему бы сразу, ещё в АКОСе, не сделать их тела максимально развитыми? Мы же не в игре, где ка-эски занимают игрока игровыми условностями? Зачем копить эти итерации, зачем уровни атрибутов, зачем не сделать их сразу максимальными?

«Я всё объясню, — ответила Марьям. — Но для понимания экосистемы устройств, управляемых оргматом, необходимо установить феномы и надеть УниКом».

— Надеюсь, ты ведёшь список того, что должна объяснить? Лично я уже запутался.