Следующая партия была в золоте и топазах. На этот раз их было пять, но зато крупных, мускулистых, более опытных в боях. Их кожа оказалась покрытой колючками. Девушки-кактусы выглядели угрожающе. Хотя и не утратили женской привлекательности.
Особенно сильной и рослой была их командир, на полторы головы выше Аленушки и заметно тяжелее ее. Она предоставила право остальным атаковать воительницу, а сама, вооруженная остро заточенным с четырьмя режущими гранями крюком, выцеливала решающий удар в надежде поразить противостоящую ей голоногую девушку-ведьму.
Аленушка была начеку, но трудно во время боя уследить за всеми. Одну из кактусов-амазонок наша воительница сумела насадить на меч, сделав сальто, однако получила при этом скользящую царапину по лопатке.
Несколько капели крови упали на гравий и песок, Аленушке было больно, но пришлось уворачиваться от пущенного в нее крюка, который чуть не пробила ее.
Аленушка рассвирепела, подскочила к дылде и, делая сальто, попыталась достать ее мечом.
Поначалу это сделать не удалось, слишком хорошая реакцией у противницы. Тогда Аленушка сделала вид, что пошатнулась от ответного удара крюка, но вместо того, чтобы продолжить вращение корпуса и рубануть с права, к чему воин-кактус была готова, ведьма ударила по незащищенной руке, смахнув сжимавшую клинок кисть. Соперница не сразу поняла, что случилось, пробовала поразить Аленушку мечом в другой руке. Не получилось.
Тут еще одна кактус-амазонка попыталась достать ведьму со спины, но Аленушка провела прием «веер-мельница», перерезав одной рельефный шоколадный пресс, а другой выпустила кишки, ударив мечом по животу.
Девушка-ведьма обильно испачкалась в крови. Крутясь волчком, она свела вместе ноги, увернулась от меча очередной воительницы, метнула свой меч в основание черепа и поразила ее мощным броском.
Еще одна фрау опешила от действий соперницы и пропустила удар вторым мечом в живот. Колючая амазонка ойкнула и завалилась. Ее ноги сотрясались в конвульсиях.
Наступил перерыв, воительница-ведьма получила несколько легких ран и устала, да и жара выматывала. Убитых и тяжело раненных девушек унесли.
К Аленушке подлетели обнаженные существа женского пола со сказочно роскошными крыльями бабочек. Они поднесли победительнице кувшин вина. В голове ведьмы-воительницы мелькнула мысль: не яд ли? Но жажда оказалась сильнее. После нескольких глотков Аленушка почувствовал себя бодрее, только голые ступни мучительно чесались от горячего песка и колючего гравия. В голове сложился стих:
Не может побежденным быть,
Кто храбр и чист душой!
Хоть жизнь тонка, как шелка нить,
Напиток кровь хмельной!
— Рано радуешься! — крикнула Аленушке императрица. — Следующая наша пара никогда не проигрывала!
В голосе кошмарного монарха звучала уверенность.
— Больше сила врага — выше ценность победы! — уверенно ответила Аленушка. — Бить слабого, что жевать песок: доступно каждому, но вызывает рвоту!
Воительница, с минимумом одежды, мускулистая, в крови, блестящая от пота, смотрелась восхитительно! Жаль, ее не видел сейчас Алексей Сотников.
Послышался шум, словно топали слоны. На арену вышли две женщины. Они были такие огромные, что их можно было принять за титанов. Выглядят страшно, видны вылезшие вены и жилы перетренированных мышц. Лица в татуировках разноцветных драконов, татуировки начинаются с шеи, идут по щекам, а на лбах драконы открывают свои пасти. Рубиновые трусики и лифчики в виде черепа на дамах дополняют неприглядную картину.
Женщины-терминаторы сделали ритуальные взмахи, резво покрутив мечами над своими головами. Казалось, это не лезвия мечей, а лопасти современно вертолета, отрывающего от земли многотонную массу. Было очевидно, что, несмотря на размеры, дамы очень ловкие и быстрые твари. Шарики их мышц эффектно перекатывались под загорелой кожей.
Прозвучал горн, женщины-амбалы двинулись в направлении Аленушки. Она сделала шаг назад, будто испугалась, но когда соперницы приблизились, резко прыгнула вперед, пытаясь поразить их приемом «двойной веер». Те, однако, среагировали моментально, одна даже успела нанеси ответный удар ногой в грудь воительнице-ведьме.
Аленушку словно долбануло увесистой кувалдой. Она вскрикнула и отскочила, ребра заныли, девушка поняла, что значит бойцы высокого класса. Пришлось отступить. Женщины-терминаторы устремились за нею. Воительница-ведьма пятилась, сначала медленно, потом почти бегом. Двое рубиновых громил гоняли Аленушку. Их атаки заставляли ее двигаться в рваном, непредсказуемом ритме и не давали возможности контратаковать.
Аленушка старалась держать дистанцию, но и дивы не дремали, пару раз зацепив беглянку клинком. Слегка попало по грузи, а во второй раз Аленушка чуть не потеряла глаз, клинок срезал ей волосы на виске и немного зацепил кожу на ухе, выступила кровь.
Амазонки-титаны легко перемещались по рингу, было очевидно, что на сей раз это действительно прекрасные воины, выставленные против воительницы-ведьмы, находящейся пусть и в великолепном, но все-таки обычном человеческом теле.
Аленушка почувствовала, что устает. Руки и ноги стали наливаться свинцом, казалось: гравитация усилилась, а мечи потяжелели. Воительница-ведьма поняла, что ей придется расстаться с этим телом и надеждой когда-либо попасть в мироздание фантазии и мечты. А что дальше? Ведь если она умрет здесь, то, возможно, не сможет воплотиться и в прежнем материальном мире, а значит… Девушку охватила паника. В голове вдруг зазвучала песня, соответствующая ее бедственному положению:
В море играют барашками волны,
Я на арене сражаюсь мечом!
Взгляд на противника бросила гордый,
Беды лихие и боль — нипочем!
Да, родилась я когда-то бесправной рабыней,
Бревна тянула, несла на спине валуны.
Быть в напряженье — родная стихия,
Плечи ласкают кнутом палачи-алуны!
Кто-то богат, в удовольствие дремлет,
Я под палящим потоком машу молотком!
Это обычай такой жутко древний,
Нужно покорность впитать с молоком!
Но повезло, если можно назвать то везеньем,
Продали деву из шахт и отправили в бой!
Там осветило святым озареньем,
Стала не просто рабыней, а бабой крутой!
Но не бывает, поверьте, безбрежного счастья,
Страшный противник попался, и ранена я!
Рубят меня в битве злобной на части,
Боже мне выставил счет, набежала пеня!
Но не сдаюсь, из последних силенок сражаюсь,
Пусть убивала людей, проклинала Богов!
В этом, конечно, теперь горько каюсь,
Но не могу подобрать подходящих мне слов!