Новый мир

Глава 18

Омрий Вьерам Тидай всегда считал себя вайси в высшей степени разумным и просвещенным, чуждым расовым предрассудкам и взаимному неприятию, царящему в галактике. Личностью не войны, но искусства. Более того, до вчерашнего дня он даже не подозревал, что способен выстрелить в другое разумное существо. Его вид вообще никогда не отличался особой воинственностью, предпочитая искать компромисс, а не ввязываться в очередной конфликт. Кто-то из его сородичей даже высказывался, что в этом и крылась причина их нынешнего упадка, но лично Вьерам находил такие настроения откровенной глупостью. Миролюбие и умение в любой ситуации находить взаимный интерес он всегда называл величайшим достижением собственной расы. Мир стал бы гораздо чище, если бы и остальные научились ценить каждый прожитый миг.

Но вот он здесь. Сжимает в руках короткий и угловатый автомат, выданный ему их откровенно пугающими союзниками прошлым вечером, и мечтает оказаться как можно дальше от этого проклятого места. Гори священным пламенем вся эта планета! А заодно и та выставка, приглашением на которую его угораздило соблазниться!

К счастью, многого от него и не требовалось: лишь прятаться в одном из укрытий, да периодически постреливать в сторону противника короткими очередями. Стоило только людям зашевелиться всерьез, и всю их линию тут же накрывало минометным огнем.

И похоже, что данная тактика принесла-таки наконец свои плоды: вот уже больше двадцати минут, как в сторону вайси прекратился даже беспокоящий обстрел.

Вьерам осторожно выглянул сквозь самодельную бойницу и быстрым взглядом оценил происходящее. Картина ему открылась довольно-таки обнадеживающая. После недавнего обстрела позиции людей до сих пор затягивало тонкой пеленой дыма, а некоторые здания так и вовсе сложились внутрь, словно карточные домики. Все открытое пространство покрывало множество широких воронок. И, что самое главное, ни малейшего движения со стороны людей.

Но кое-что в открывшейся картине молодому вайси все же не понравилось. Странноватый дымок, что медленно просачивался сквозь линию домов человеческого сектора, стелясь у самой земли, кто угодно другой мог принять за последствие недавних пожаров, но опытный глаз профессионального художника мгновенно вычленил и неестественную насыщенность цветов, и движение поперек ветра. На сердце возникло тяжелое предчувствие, но сделать Вьерам уже ничего не успел.

Дым неудержимой приливной волной покатился вперед, почти мгновенно преодолевая открытое пространство. Его потоки бушующими реками затопили все близлежащие улицы. Десятки темных змей вынырнули с клубящейся поверхности и устремились к вайси, безошибочно находя свои цели даже сквозь стены. Загрохотали выстрелы. Прямо на глазах Вьерама одно из щупалец проломило крышу здания и голодным зверем накинулось на его сородича. Под хруст костей оно смяло его в своих кольцах, и на пол упало уже рваное и переломанное тело. Раздались крики ужаса и отчаяния. Вайси пытались бежать, прятаться, но тьма просачивалась сквозь малейшие щели и неизбежно настигала свои цели, буквально разрывая их на части.

Словно загипнотизированный Вьерам наблюдал за разворачивающимся кошмаром. Даже псионические щиты ретау не смогли противостоять вырвавшемуся на волю посланнику смерти. Поверхность щупалец лишь вспухала сотнями лезвий и крючьев, словно вскрывая упрямые банки консервным ножом.

С оглушительным скрипом стена рядом с Вьерамом раскрывалась уродливым цветком, пропуская длинное и тонкое щупальце. Автомат медленно выскользнул из его ослабевших рук.

— Великая Бездна, — только и успел прошептать он за мгновение до того, как полоса дыма прошила его насквозь.

Раскачиваясь из стороны в сторону, черная змея медленно приподняла оранжевого вайси в воздух. А затем десятки шипов прошли сквозь его тело, раскидывая по всему помещению куски розового мяса, желтоватых костей и кляксы почти черной крови. На несколько секунд щупальце застыло, словно подобие уродливой скульптуры. Лишь звук льющейся на пол крови разгонял воцарившуюся тишину. Затем шипы начали медленно втягиваться обратно в дымку, позволяя тому, что осталось от Омрия Вьерама Тидай, упасть в вязкую темную лужу.

Проломив кольцо окружения, тьма покатилась по улицам поселения дальше, безжалостно пожирая все живое на своем пути. И лишь одна фигура передвигалась в этом облаке мрака абсолютно невозбранно. Словно пьяная, она брела вперед, едва не спотыкаясь о кучи мусора под ногами. И каждая смерть откликалась в ее теле просто невероятной волной наслаждения.

Настолько сильного, что Кирилл банально потерял контроль над своими желаниями. Ему хотелось еще. Больше! Чтобы это чувство не прерывалось ни на мгновение. Потому и катился по улицах Пельты филиал фильма ужасов, хотя изначально ничего такого не планировалось. И с каждой порцией полученной силы кошмар расползался все дальше и дальше, выбрасывая щупальца черного дыма в поисках очередной жертвы.

С ужасающим свистом небо обрушило на центр черной кляксы десятки тяжелых снарядов. Облако взрывов скрыло практически все пространство вокруг человеческой фигуры, но темный щит с легкость поглотил даже прямые попадания. Однако дождь мин и не думал прекращаться. Более того, к вою падающих стальных болванок добавился и басовитый гул плазмы. Две пышущие жаром белоснежные сферы вспухли чуть позади и левее Кирилла, с легкость испаряя попавший под удар металл, стекло и пластик. Волны раскаленного вещества докатились и до человеческой фигуры, заставляя камень под ее ногами идти пузырями.

В ответ в воздух отправились угольно-черные сферы. Практически полностью потеряв связь с реальностью, Кирилл действовал скорее инстинктивно. В своем стремлении заполучить как можно больше силы, он полностью наплевал на изначальный план. К счастью, плазменные орудия располагались чуть в стороне от минометов.

Над позициями ретау тут же поднялось зеленоватое сияние псионического щита. Серия взрывов расплескала его в стороны, но прорехи затянулись практически мгновенно.

Следующие сферы Кирилл направлял уже более жестко: парами и с минимальным отрывом друг от друга. Его расчет оправдался. Псионический щит не успевал восстановиться после первого взрыва, и второй заряд беспрепятственно проскальзывал внутрь защищаемого периметра. Раздавался шелест распадающейся материи, и в тело человека устремлялась очередная порция силы, знаменуя собою десятки смертей. Потребовалось всего около четырех удачных попадания, чтобы минометные позиции замолчали окончательно, а повторные вспышки разрушения перестали приносить такое желанное наслаждение.

Направляющая сферы рука поворачивается в сторону центра поселения. Хищник яриться, чувствуя там множество жертв, подходящих для жатвы.

“Нет, нельзя” — мелькает в затуманенном сознании человека. “Соберись!”

Острые треугольные зубы прокусывают материал защитного комбинезона и впиваются в собственное предплечье. Ослепительная вспышка боли помогает частично вырваться из кровавого угара.

“Треугольные? Какого хрена?” — приходит следующая мысль.

Язык инстинктивно пробегается по бритвенно-острым зубам. Во рту появляется металлический привкус крови. Ответ находится быстро: вместе с самоконтролем Кирилл упустил из фокуса и несколько очагов мутации. Результат на лицо. В самом что ни на есть прямом смысле. Остановить пожар изменений удается с огромным трудом.

Воспользовавшись заминкой, в облако тьмы врывается пятерка ретау. Голодная сила набрасывается на них со всех сторон, практически не требуя от человека сознательного участия, но лишь бессильно разбивается о насыщенное зеленое сияние. В считанных сантиметрах от шеи парня формируется тончайшая нить воздуха. Чувство опасности позволяет ему уклониться, но навстречу движению с поверхности мостовой с оглушительным хлопком срывается несколько невероятно плотных игл. С оглушительным грохотом они раскалываются о щит дымки. С неба тут же падает плазменная сфера, но человека словно на ниточках выдергивает в сторону, где его, впрочем, встречает десяток вращающихся дисков сверхплотного металла. Раздается пронзительный визг, и во все стороны брызжут снопы рыжих искр.

Восприятие между тем находит группу ретау. Безусловно, именно они ответственны за происходящее. Первым стоит, вытянув руки вперед, барьерщик. За его плечами — атакующая двойка. Следом — телепат, какой-то техникой связывающий всех ретау в единую сеть. И замыкает пятерку неподвижно замершая самка с закрытыми глазами.

“Пророк” — всплывает понимание. “Вот из-за кого чувство опасности буквально сходит с ума”

В сторону угрозы отправляется угольно-черная сфера, но почти сразу она встречается с каменной пластиной. Вихрь расщепления захватывает и человеческую фигуру, причиняя вреда едва ли не больше, чем все предыдущие атаки. Разрушительную тьму сменяет испепеляющий жар пламени, закручивающийся вокруг человека ослепительным вихрем. Рывки в стороны, как и выбросы дымки, не приносят видимого результата. С обычным огнем это пламя имеет мало общего. Щит начинает понемногу сдавать.

Бросок в сторону ретау, но на пути человека из земли поднимается широкая каменная плита. Удар плечом на полной скорости лишь слегка продавливает ее. Более того, вмятина тут же начинает выправляться, а по шее с двух сторон с лязгом бьет пара коротких лезвий, просаживая щит еще сильнее. В окружающем пламени появляются первые нити насыщенно-синего цвета.

“Еще немного и придется отходить” — появляется в сознании парня несколько отстраненная мысль. В ответ рождается отрицание. “Отступление позволит им рассчитывать, что они сумеют справиться с возникшей угрозой, и тогда кровопролитие продолжится. Неприемлемо!”

Темное облако, накрывшее центр поселения, начинает таять, а мрак вокруг человеческой фигуры, напротив, становится все плотней, насыщенней и опасней даже на вид. Чудовищный выброс силы разносит каменную плиту в пыль, но сквозь поднявшуюся завесу тут же следует несколько синхронных выстрелов чего-то крупнокалиберного. Чувство опасности позволяет уклониться, но в выбранной точке уже ждут каменные иглы. Щит теряет еще немного прочности. В сторону ретау устремляется несколько десятков дымных лезвий, но их встречает вдвое больше количество каменных игл. Атаки полностью исчерпывают друг друга. Кирилл следует за ними, но на пути возникает очередная каменная плита. Вспышка дымки обращает ее в пыль, которая тут же собирается в короткие копья. Однако им удается разве что притормозить человека.

Неожиданно кусок каменной мостовой со стоящими на ней ретау с грохотом вырывается из земли, поднимается в воздух над крышами зданий, и начинает плавно скользить в сторону. Попытка последовать за ним оборачивается для человека очередной преграждающей стеной, плазменной сферой и ливнем стальных игл.

Больше всего происходящее напоминает шахматную партию, которую Кирилл проигрывает из-за того, что банально видит на несколько шагов меньше, чем его оппонент. И силы не хватает, чтобы тупо продавить этот разрыв. Если бы не мутация, которая забирала половину доступного потока хаш, он бы справился, но история не знает сослагательного наклонения, и чередующиеся с огромной скоростью атаки постепенно подводили человека к точке невозврата.

Выход Кирилл видел, но он ему совершенно не нравился. В данном случае лекарство вполне могло оказаться хуже болезни. Для победы ему предстояло полностью отдать контроль зверю. Что-то подобное уже происходило совсем недавно, и обернулось оно огромным количеством ненужных смертей.

Но только так Кирилл получал доступ ко всей своей силе. Непонятным образом его животная часть могла контролировать протекание мутации. В каком-то своем ключе, правда, но треугольные зубы все равно выглядели лучше, чем случайные куски плоти. Да, зверь в любом случае уступал человеку в расчетливости и изобретательности — именно поэтому Кирилл и предпочитал использовать в бою холодный разум, оставляя инстинктам роль удобного инструмента — но против лома, как известно, нет приема.

Выбор невелик: рискнуть, отступить или попытаться переломить ситуацию без крайних мер. Но второй вариант неприемлем, а третий выглядит довольно маловероятно.

Каменная волна относит человека назад вместе с частью мостовой, и вокруг него тут же закручивается песчаный вихрь, по поверхности которого скачет множество электрических разрядов. С неба же падает очередная ослепительная сфера. Белоснежная вспышка полностью скрывает человеческую фигуру из виду. Волны плазмы катятся во все стороны, испаряя камень мостовой.

Стать зверем, на самом деле, вовсе не так сложно, как может показаться. Достаточно всего лишь полностью отдаться своим животных инстинктам. Не тем, конечно, которые руководят тобою в схватке или тому подобному. Нет, самым примитивным: самосохранению, размножению, власти. Множество людей вообще существуют так всю жизнь и ничуть этим не тяготится, но в случае Кирилла эффект падения гораздо более выражен. Его мысли словно вязнут в белом тумане. Остаются лишь самые примитивные желания.

И зверю совершенно не нравится, что мелкие падальщики пытаются обложить его целой стаей. Весь доступный поток силы тут же устремляется в слабеющий щит, превращая его в неприступную преграду.

Получив свободу, очаги мутации разгораются с новой силой. Из затылочной части черепа зверя начинают расти три пары рогов, создавая подобие короны вокруг головы. Глаза подергиваются белесой пленкой. Уши становятся больше, обзаводятся острыми хрящами и перепонками. Гибко поведя ими по сторонам, зверь сворачивает их и прячет внутрь черепа. Лицо и шею закрывает костяной маской. Кожа разглаживается, приобретает равномерно серый цвет и дополнительную плотность. Плечи становятся шире, по всему телу появляется мощная мускулатура. Ноги же с хрустом выгибаются в противоположную сторону. Ступни удлиняются, искривляются, приподнимаются и получают несколько костяных наростов. Пальцы меняют форму и обзаводятся короткими когтями.

Весь процесс занимает считанные секунды, и на человека получившееся создание похоже лишь слегка относительно. А ведь кроме внешних есть еще и множество внутренних изменений. При этом мутаген и не думает успокаиваться. Клетки тела под его воздействием готовы в любую минуту принять новую форму.

Щит дымки начинает стремительно втягиваться в существо, образуя на его теле паутину черных вен. Вокруг все еще бушует плазма, но зверь не ощущает и тени жара. Размытой тенью он вырывается из огненного пекла.

Ретау пытаются остановить новую угрозу, подняв уже привычную каменную стену, но черные вены увеличиваются, словно поток бегущей по ним жидкости возрастает, и выбрасывают в пространство волну серой хмари, которая буквально вымывает чужую энергию. А без нее защитная плита превращается в обычную землю, пусть и спрессованную под огромным давлением. Задние лапы напрягаются и буквально бросают хищника к своей цели. Защитная плита на пути живого снаряда разлетается облаком камня и пыли, словно праздничная шутиха.

Зверь ощущает сладкий запах страха, исходящий от его жертв. Это будоражит. Они знают, что обречены. Вернее — она. Пророк. Именно она понимает, что им совершенно нечего противопоставить зверю. Но иногда просто знать недостаточно. Что толку предвидеть падение метеорита, если ты банально не в состоянии убраться с его пути?

От очередной порции металлических игл, за счет огромной скорости и плотность представляющих опасность даже без направляющей силы, зверь отбивает несколькими взмахами. Черные вены пульсируют, придавая его шкуре просто запредельную прочность.

Вряд ли арсенал у атакующей пары настолько скуден, что они вынуждены повторять одно и тоже из раза в раза. Скорее уж пророк видит, что остальное оказывает еще меньше эффекта. Очередная тройка снайперских выстрелов проходит мимо: для обычных ретау зверь движется слишком быстро, а телекинез на самого себя еще никто не отменял. Приходится, правда, разнести выбросом дымки лес шипов, которыми пророк пытается удержать его под выстрелами, но оно того определенно стоит.

От самки исходит уже не страх. Ужас. Она как никто осознает тщетность их попыток. И если раньше ретау пусть и не могла достать хищника, но хотя бы контролировала течение боя, то теперь в любой из выбранных веток видела лишь свою смерть. Пыталась раз за разом найти выход, возможность, но неизбежно проваливалась.

Зверь наслаждался ее беспомощностью. Лапа вошла в псионический щит, словно горячий нож в масло, и вырвала кусок плоти из горла ближайшего ретау. Хрипя и фонтариуя кровью, он падает с каменной платформы сквозь истаивающий барьер.

А затем ящеры сделали единственное, что им оставалось: упали на колени и низко опустили головы, открывая зверю беззащитную шею. Только подобный жест абсолютного подчинения и мог на него подействовать. Все же иметь сильного пророка в союзниках дорого стоит. Зверь желал убивать, желал вновь испытать восхитительное чувство прилива силы, но в то же время осознавал, что обязан остановиться. Не совсем понимал, правда, почему, но чувствовал важность этого воспоминания.

Шумно выдохнув, он недовольно посмотрел на самку. Именно из-за нее зверь не получил того, что так страстно желал. Даже проиграв, она все равно смогла извлечь из ситуации максимум выгоды. Достойно уважения.

“Такая самка и самому пригодится”

Схватив ретау за плечо, зверь поднял ее на ноги. И надо сказать, что увиденная картинка ему понравилась: острые белые зубы, невысокая гибкая фигурка, тонкий хвостик, крепкая черная чешуя. Если добавить личную силу, то чего еще можно пожелать? Физиология? Под влияния мутагена с этим проблем не возникнет.

Смерив самку вполне однозначным взглядом, зверь облизнулся.

“Стоп. Я что, всерьез собираюсь заняться с ней этим?” — пробилась сквозь туман отрезвляющая мысль. Кирилла едва не вывернуло от отвращения. Это-то и позволило ему прийти в себя.

Стать зверем легко — это личный выбор каждого. А вот вернуться в изначальное состояние уже в разы сложней. Проблема в том, что падший банально не ощущает ничего странного или отталкивающего в своем поведении. Напротив, отбросив множество внутренних ограничений, он сумеет достигнуть того, о чем раньше мог только мечтать.

Прозрение придет, только когда он по-настоящему переступит свою границу: станет повинен в множестве смертей или заслужит ненависть самых дорогих людей, например. Но далеко не каждый способен принять такую правду, а подсознание инстинктивно попытается оправдать даже самые отвратительные совершенные поступки. И вновь каждому придется делать свой выбор.

Кириллу в этом плане повезло. Очнуться он успел раньше, чем преступил черту. Его тело поплыло, словно воск, принимая ставшим уже привычным облик взрослого человека. Произошло это так же естественно, как и поднятие руки. Ответственные за мутацию рефлексы достались ему от зверя полностью.

В голове возникло ощущение щекотки. Уже привычно подавшись этому чувству навстречу, парень вступил в мысленный диалог со стоящей перед ним ретау.

{Света и звезд} — раздался в его голове женский голос, отдающий потусторонней жутью. {Я, нареченная под небом Лисой Ветром Перемен, имею право говорить от имени благословенного народа}

{Кирилл Лисицкий} — хмыкнул в ответ человек. Неожиданная манера речи ретау не произвела на него особого впечатления: он уже слишком устал за сегодняшний день, чтобы реагировать на что-то подобное. Хотя совпадение ее имени и его фамилии немного позабавило. {Не уверен, что имею право говорить от чьего-то имени, кроме своего, но вашу капитуляцию принять смогу}

Тонкий хвост Лисы раздраженно дернулся.

{Ретау не сдаются} — твердо произнесла она. Ее хвост вновь мотнулся за спиной, на этот раз выражая какую-то непонятную эмоцию.

{Вы же сдались. Значит и остальные смогут. Тем более, что все уже решено. Лишь окончательное число жертв под вопросом} — немного раздраженно заметил в ответ парень.

{Мы преклонили колени только потому, что я увидела возможность. Иначе каждый из нас продолжил бы сражаться до последнего вздоха} — непреклонно ответила Лиса.

Кириллу с огромным трудом удалось подавить ответ вроде “Так вперед” или “Могу обеспечить” и взять себя в руки. Это было бы слишком по-детски.

{И что же за возможность ты увидела?} — проглотив рвущиеся ругательства, поинтересовался он.

{Когда мы только начали готовиться к битве, мне явилось видение: огромный корабль, что уносил нас к родным звездам} — начала вдохновенно вещать ретау. {Мы посчитали это добрым знаком, и оружие увидело свет. Но будущее обманчиво. Теперь я вижу, что стою на этом корабле только рядом с тобой}

{Это все, конечно, очень интересно} — грубо прервал ее выступление Кирилл. {Но давай ближе к делу. Там и твои сородичи умирают, между прочим, а мое терпение не безгранично}

{Мы готовы сдаться лично тебе} — вняв предупреждению, перешла к сути своего предложения Лиса. {Никакого разоружения и тому подобного. Я не позволю лемесай пировать на костях моего народа}

{Может ты мне еще и защищать вас прикажешь? После всего, что вы натворили} — ядовито осведомился парень. {Остальные наверняка потребуют разоружения, и я окажусь вроде как на вашей стороне. Неплохо придумано}

{Мы защищались!} — встопорщив хвост воскликнула ретау. {И я могу предоставить доказательства, что нам не оставили другого выбора}

Кирилл почувствовал мгновенный укол вины, но тут же встряхнулся: роль ретау и лемесай в происходящем конфликте даже больше, чем его собственная. В конце концов, Бета лишь предоставила повод, а воспользоваться им они решили уже сами. Но в то же время имелась у ретау и своя правда. А как бы он поступил, получив подобную информацию?

Кирилл зло стиснул зубы. Почему вдруг оказалось, что однозначно определить виновного в происходящем так сложно. Хотя, у лемесай вроде подобного оправдания не имеется. Но они-то как раз получаются победителями! Сделать им в одиночку Кирилл ничего не сможет. Если не начнет убивать, конечно, но на это не пойдет уже он сам.

Что тогда остается? Примкнуть к ретау и начать диктовать будущее Пельты с позиции силы, раздав каждому по заслугам? С подобным тылом за спиной он определенно сумеет заставить выполнять его решения. Ретау придется поддерживать его во всем: никто им не простит нападения, а объединенные силы человеческого сектора и лемесай определенно сильней, чем они без фактора неожиданности, которого уже вряд ли получиться добиться повторно, и технического превосходства.

Таким образом ретау становились зависимы от Кирилла. Могло ли за словами Лисы скрываться что-то иное? Ловушка или попытка потянуть время, например? Прикинув возможные варианты, парень признал их маловероятность. Единственным более-менее адекватном мотивом выглядела месть. Заманить на свою территорию, усыпить бдительность и прикончить малым числом жертв. В идеале — отравить. Но разве ему привыкать жить в постоянной готовности к подлянке? Ха, пусть попробуют!

Что остается в сухом остатке? Предложение Лисы и в самом деле выглядело наилучшим решением с учетом мгновенного прекращения конфликта. Да, он мог пригрозить банально вырезать всех ящеров до последнего, но чертов пророк наверняка поняла бы, что он блефует.

“И как все могло повернуться таким образом?” — мысленно выругался парень. Ответ, впрочем, лично ему казался очевидным: пророк. Определенно, он недооценивал банальную дипломатию.

Глубоко вздохнув, Кирилл протянул Лисе руку.

{Идет} — произнес он.

{Я знала} — откликнулась Лиса и аккуратно пожала предложенную ладонь.

{Раз ты такая великий пророк, то зачем вообще ввязалась в этот конфликт?} — скептически осведомился Кирилл.

{Мой дар не настолько силен, как ты думаешь} — с сожалением пояснила ретау. {Чем дальше я пытаюсь взглянуть, тем хуже вижу. Иногда удается поймать какие-то картины, но они смазаны и могут ввести в заблуждение}

На этом, собственно, активная фаза конфликта и завершилась. Лиса скомандовала отступление в домашние сектора, а Кирилл связался с Рейли, настойчиво попросив не преследовать отходящих бойцов ретау и вайси. Мужчина, и сам желавший скорейшего прекращения кровопролитие, тут же дал свое согласие. Оставшись в меньшинстве, лемесай пришлось последовать общему решению. Их сильнейшие бойцы еще некоторое время пытались преследовать отступающих, но отошли, когда ретау пригрозили возобновить обстрел.

На общей встрече Кессез разве что ядом не плевался, требуя полностью разоружить агрессоров и заставить их отрабатывать весь нанесенный урон. Если отсеять все словесные кружева, то он предлагал банально поработить как ретау, так и вайси, наложив на них совершенно неподъемную контрибуцию. Определенное рациональное звено в этом, конечно, имелось, но Кирилл не собирался выслушивать подобные речи от того, кто больше остальных виноват в развернувшемся кровопролитии. О чем парень и сообщил, окутавшись злой темной дымкой.

— Довольно, — рявкнул он. — Где там ваш матричный станок, который якобы похитили?

— В надежном месте, — смерив парня покровительственным взглядом, ответил Кессез. Два стража рядом с ним ощутимо напряглись. — Мои бойцы сумели его вернуть.

— Великое достижение, — с сарказмом в голосе усмехнулся Кирилл, скрестив руки на груди. — Должно быть, им нелегко пришлось вытаскивать его из вашего дома.

— Как ты смеешь, — зашипел не хуже гадюки Кессез.

Вместо ответа Кирилл отправил всем присутствующим добытое Бетой видео, на котором семеро лемесай согласовывали план подставы. На прямое противостояние после первого шага они, конечно, не рассчитывали, но звучавшие фразы не оставляли сомнений: в конечном счете к этому они и стремились. Взгляд Рейли ощутимо похолодел.

— Какая интересная подделка, — рассмеялся Кессез. — Жаль, что у нас нет оборудования, чтобы это доказать, но ни одна здравомыслящая личность в этот бред не поверит.

— А как по мне, выглядит весьма достоверно, — оскалился Эраду.

Присутствующий со стороны вайси Лирон Асий Крей поддержал его согласным взмахом руки, гневно встопорщив зеленый мех.

— Еще бы, — покровительственно посмотрел на него лемесай. — Вы же на все готовы, чтобы свалить свою вину на других. Но факты упрямая вещь: именно ваши бойцы первыми открыли огонь.

Кирилл почувствовал, что тонет в происходящем словоблудии. Он мог посекундно обрисовать возникновение конфликта, но тогда бы ему пришлось выдать и Бету, а на это он пойти уже не мог. Кессез же, пользуясь его ограничениями, с легкостью передергивал факты, упирая на очевидную виновность ретау. Впрочем, он все равно не признал бы за собой никакого злого умысла даже увидев распечатанные логи. Всерьез рассчитывать на сознательность лемесай мог только весьма наивный человек. Кирилл был не из таких.

— Это видео подлинно, и ваша вина доказана, — не терпящим возражений тоном произнес он. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать данный факт. Вопрос исключительно в последствиях, которые понесет каждая сторона.

К чести Кессеза, он не опустился до истеричных выкриков из разряда “Да кто ты такой”, чего Кирилл подсознательно от него ожидал.

— И вы готовы ради своих амбиций развязать новую войну? — холодно осведомился лемесай.

— Если потребуется, — сблефовал Кирилл, не став ввязываться в очередное пустословие и что-то доказывать окружающим, хотя очередная попытка ящерицы выставить свою сторону пострадавшей и проехалась наждачкой по его нервам.

В ответ Кессез перевел взгляд на Рейли, одним выражением демонстрируя всю гамму вопроса и возмущения. Кашлянув, мужчина сделал шаг в сторону от своего союзника.

— Видео выглядит правдоподобно, эттен Кессез, — произнес Бран. — Я доверяю Кириллу и склонен ему поверить.

Оставшись без поддержки, лемесай пришлось принять все выдвинутые требования. Он цеплялся за каждую позицию с видом бесконечно оскорбленной невинности, но его позиции оказались слишком слабы.

С точки зрения Кирилла все это вообще выглядело форменным фарсом. Как можно компенсировать множество потерянных жизней? Восстановить разрушенные здания? Предоставить время работы матричных станков, которые его волей окончательно перешли в общую собственность и работать на них позволялось лишь смешанному коллективу из всех рас? Даже звучит бредово. Но такова политика. Уже ничего не станет как прежде, но поселение продолжит существовать, пытаясь объединенными усилиями выбраться с негостеприимной планеты.

В родную капсулу Кирилл вернулся, едва переставляя ноги. Пусть физически он и мог с легкостью повторить сегодняшний день по кругу, моральное истощение требовало мешком свалиться в постель и не шевелиться часиков двенадцать. Но если он думал, что сюрпризы на этом закончились, то жестоко ошибался. Спасательная капсула встретила его непривычной пустотой.

— Бета, где Линала? — негромко поинтересовался Кирилл.

— Переехала в выделенную Браном Рейли квартиру, — немедленно откликнулась искИн. — Полагаю, ее расстроила ваша поддержка ретау.

— Вот как, — негромко произнес молодой человек. Сил на какие-то яркие эмоции у него банально не осталось, но внутри когтистая лапа все равно болезненно сжала сердце.

“А ведь мне казалось, что между нами что-то такое промелькнуло” — подумал он, до сих пор не веря, что мийсау могла просто так уйти, даже не попытавшись поговорить. “Ошибся, похоже”

Скинув прослуживший верой и правдой защитный комбез, Кирилл с помощью дымки испарил его остатки, а затем активировал один из запасных, выбрав привычную зеленую расцветку.

— Ладно, Бета, мне нужно немного поспать. Буди, если что-то случится, — устраиваясь в постели, приказал он.

— Повинуюсь, Владыка, — мягко произнесла искИн.

Едва голова молодого человека коснулась подушки, как он немедленно провалился в сон.