Ну, погодите! или Двое на одного

Глава четвёртая
ЗА ДВУМЯ ВОЛКАМИ ПОГОНИШЬСЯ…

Через каких-нибудь полчаса Зайчик доставил мешок с Кузьмой в отделение милиции.

Но сержант Медведев снова ему не поверил.

— Выздоровеет капитан Мишкин — разберётся. Который из них настоящий. Кого по закону судить, а кого так, без всякого закона.

— Зайчик пришёл в ужас:

— Но это нечестно! Так нельзя!

— «С волками жить — по-волчьи выть». За решётку! Пусть оба пока посидят!

Так и Кузьма оказался за решёткой.

И это было самой большой ошибкой сержанта Медведева. После его вступления в правоохранительные органы. К которым его на пушечный выстрел нельзя было подпускать.

Два Волка — это страшная сила. Это почти стая.

Ночью Волки перегрызли решётку и совершили побег. Скрылись в неизвестном направлении. Не известном ни сержанту Медведеву. Ни тем более больному капитану Мишкину.

Отбежав на почтенное расстояние, оба Волка присели на лавочку в сквере.

Кузьма совсем не устал. Будто и не он только что летел галопом, отталкиваясь от асфальта всеми четырьмя лапами.

Зато наш Волк никак не мог отдышаться. Кашлял, хрипел, хватал ртом воздух.

— Курр-ре-во… Пррроклятое!.. Кха-кха!.. Зайца поймаю — зар-рядку буду делать… Кха-кха!!!

— А я поймаю, — мрачно сказал Кузьма, — сначала уши ему надеру, а потом съем!

— В каком смысле? — не понял Волк.

— В прямом!

— А «рожки да ножки»? — пошутил Волк. — На холодец.

— Никаких холодцов! — зарычал Кузьма. — Тёпленького! Пухленького! Вкусненького!

И обнажил клыки, перепачканные ржавчиной от решётки.

«И съест, — подумал Волк. — Это — не я. Городской житель. У них всё натуральное. Парное».

— Знаешь, Кузьма, — сказал Волк, — пока мы его ловим, как бы нас самих не поймали. Спрятаться бы надо, переждать. Тут брат мой недалеко живёт.

— Дело, — сказал Кузьма.

Держась подальше от уличных фонарей и редких прохожих, они шли по городу.

Нашему Волку казалось, что вот-вот их догонит милицейская машина. Из машины выпрыгнут Медведи-омоновцы, повалят на землю, скрутят, ткнут в спины автоматные стволы: «Попались, бандиты! Оружие? Наркотики?»

Волк часто видел подобные сцены по телеку. И очень боялся оказаться на месте тех, преступных Волков.

Но всё обошлось. Город спал. Милицейские машины оказывались поливальными. Они не жалели воды, отчего ещё сильнее пахла распустившаяся на днях зелень.

Брат Волка, Витяй, оказался могучего телосложения. Под синей майкой перекатывались огромные мышцы. Он работал грузчиком в магазине. Вставал в пять, а тут пришлось встать в три.

— Не одобряю, — сказал он. — По закону надо жить. Ну, ладно. До утра отдыхайте. А там посмотрим.

Он провёл их в соседнюю комнату. Поставил раскладушку. Кинул подушки и два одеяла.

— Суровый у тебя братан, — сказал Кузьма. — И возразить нечего. Уж больно здоров.

— Да. В деда нашего пошёл.

— А ты в кого? В бабку?

— Я — в отца, — сказал Волк. — Такой охламон был, почище меня. Один раз только его и видел. На фотографии. «Разыскивается преступник».

— Таким отцом можно только гордиться, — сказал Кузьма. — Был бы у меня такой батя, я бы фотку эту — в рамочку да на стеночку.

— А твой отец что? — спросил Волк.

— Мой? За границу уехал. В сказки ихние. К братьям Гримм. За лёгкой жизнью погнался.

— И что?

— Коза его забодала.

— Да ну?!

— Ага. Языка он ихнего не знал. Коза приходит. «Козлятушки вы мои, ребятушки. Ваша мамочка пришла, молочка принесла»… И всё это говорит по-немецки. А мой дурак… Ему бы бежать… А он дверку открывает и на чистом русском языке: «Здравствуй, мама»… А дальше небось слыхал? Забодала она его.

— Слыхал, — сказал Волк.

— С тех пор я этих Зайцев…

— Что Козляты, что Зайцы! — поддержал Волк. — Одно племя. Травку жуют, капустку. В школы разные ходят. В галеджах.

— Ладно, — сказал Кузьма. — Апосля разберёмся! Куды они ходят. В каких таких галошах.

Волк поставил раскладушку. Кинул на неё одеяло.

— Ложись.

— Чаво? — удивился Кузьма. — Барство какое. Может, и зубы ещё почистить?

Он открыл балконную дверь и улёгся на холодный бетонный пол:

— Свежий воздух люблю.

— И я, — сказал Волк. — Весна… Люблю весну.

— Кто ж её не любит? Самая охота, — сказал Кузьма. — У всех детишечки малые. Вкусные!

И опять Волк восхитился: «Как всё у Кузьмы просто! Не то что мы — дети ца-вя-лизации. И как её там?»

Но это он подумал, уже засыпая.

Через несколько часов их разбудил Витяй:

— Хлебнём чаю — и по коням!

Хлебнули чаю из алюминиевых кружек. Очень крепкой заварки. Вприкуску с батоном варёной колбасы. Витяй поделил батон на три части. Каждому досталось сантиметров по тридцать.

У подъезда их ждал мебельный фургон. И два молоденьких Бычка. Здоровые, как брат Витяй.

Первый рейс Волк и Кузьма осилили. Таскали мебель вместе со всеми. Правда, от Кузьмы было мало толку. Ни шкаф поддержать, ни с диваном подсобить.

В конце концов, ему поручили охранять мебель. Дежурил, как простая собачка. Но при виде такой собачки все переходили на другую сторону улицы.

Одна Корова подняла крик:

— Безобразие! Такая собака, и без намордника! Куда милиция смотрит?!

Кузьма хотел ей сказать, куда она смотрит, но Витяй не позволил. Не поленился заехать в магазин и купить для Кузьмы ошейник с шипами. И намордник.

— Привыкай, Кузьма, к городской жизни!

В ошейнике и наморднике Кузьма походил на огромную немецкую овчарку. Только глаза от обиды горели лютой злобой.

После третьего рейса наш Волк окончательно сдох. Не мог распрямить спину. Вот-вот опустится на четыре лапы. Как Кузьма.

— Ничё! — хлопал ему по плечу Витяй. — Первый день — самый трудный. Дальше легче пойдёт.

Но легче не пошло.

Пятый рейс стал решающим.

Тащили тяжеленный диван. На девятый этаж. Без лифта. Пришлось и Кузьме подставлять горб. Ползать животом по грязным ступенькам.

Витяй, жалея их, сказал:

— Отдохните маленько.

И пошёл в кухню. Разбираться с хозяином, подписывать квитанции.

Волк сразу узнал хозяина. Это был тот самый Бегемот. Из-за которого он попал в милицию. В растоптанных ботинках, с заплатами на свитере.

А Бегемот его не узнал. Очков у него всё ещё не было. Он их только заказал. В специальной аптеке. По очкам.

— С меня хватит, — сказал Кузьма. — Проще трёх тёлочек задрать!

— И с меня хватит, — сказал Волк. — В жизни столько не работал.

И тут оба заметили часы. Карманные. На тумбочке. Видно, Бегемот их забыл. Или не заметил.

— Интересно, — сказал Волк, — а который час? Не знаешь, Кузьма?

— Куды мне!

— О! Двенадцать уже! — сказал Волк и положил часы в карман: — Пора обедать!

И оба кубарем скатились по лестнице.

— Вы куда? — удивился Бычок, который один тащил вверх тяжеленный холодильник.

— Водички купить!

— В термосе чай. Нечего деньги зря тратить!

Но чай из термоса они так и не попили.

Никто из бригады грузчиков их больше не видел.