О-ерой, академия для избранных

Глава 37

Я продолжала молча сидеть и размышлять. Итог: уроки медитации все же нельзя пропускать. Блеквел, в подтверждении моих мыслей, потянулся ко мне. Я хотела спрятать руки за спину, но куратор снова насупился:

– Лакшми, я вас не отпущу, пока вы не наладите контакт со своей сущностью. Не тяните время, вас никто не съест. И если вам будет не так страшно, могу вас подстраховать?

– Как это?

– Ну, долго объяснять, сейчас покажу.

Блеквел схватил меня снова за руки, нажал на какие-то точки и я, словно по волшебству, снова оказалась у домика милой бабушки, а позади меня стоял Эндрю.

– А вы-то каким боком здесь оказались?!

Я пребывала в шоке, все казалось реальным, но явно невозможным, так что мой мозг отказывался воспринимать это и уж тем более, представлять каких-то зверей.

А Блеквел настроился решительным образом, добиться положительного результата.

– Савицкая! Рот закрой и не вопи, – скомандовал куратор. – Я здесь для твоего спокойствия. А теперь давай-ка сделай глубокий вдох и за дело.

Легко сказать. Как он это себе представляет? Я должна щелкнуть пальцами и кинуться с поцелуями на медведя? Черт!

Я посмотрела на Блеквела, усевшегося на траву и уже с остервенением жующего какую-то соломинку. Вид у него был крайне грозный и внушительный, так что казалось, если я не начну выполнять его наставления, то меня ожидает участь травинки в его рту.

Я сглотнула подступивший к горлу ком! Да что за черт?! За что на меня все это свалилось?! Я же всего-навсего простая девушка, слабая бесполезная, никчемная… Меня всю жизнь растили, как комнатный цветок, оберегая от всяких проблем, а теперь – выбросили на помойку.

Захотелось заплакать и пожалеть себя, но вместо этого внутри все закипело и поднялась злость.

Это все гидры, все из-за них и оборотней. И если чтобы выжить на этой сраной помойке, мне придется стать одной из них – я переживу, поднимусь и выберусь из этого дерьма. Не буду я распускать сопли перед этими гадами!

Прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, ощущая давно забытый аромат и тепло родного дома. Потом представила свою злость, свой страх, свои желания и постаралась придать им форму…

Внезапно подул ледяной ветер, пробирающий до костей, и я оказалась посреди снежной бури, а напротив меня сидел ирбис. Он скалился, бил хвостом по снегу, поднимая в воздух тысячи снежинок.

Я же сделала шаг вперед, повторяя про себя словно мантру: «Он –это я. Моя сущность!»

Снежный барс недовольно зашипел, но не сдвинулся с места, его хвост опасливо замер, будто размышляя, – принимать меня или лучше пустить на колбасу.

А я шла, думая о том, как здорово было бы принимать столь красивый и устрашающий облик. Именно в этот момент поведение кошки изменилось, она перестала скалиться и уже с интересом разглядывала меня.

Куратор в тот же миг вышел из-за ели и негромко поаплодировал мне:

– А вы боялись, Савицкая!

Уж лучше бы он молчал. Так как в этот момент очертания кошки задрожали, ее окутало дымкой, а на ее месте появился большой черный волк с белым пятном на ухе.

Он зарычал и бросился вперед, так что я даже не успела среагировать, просто прикрыла глаза, стараясь принять все как есть. Может это наказание за отрицание себя? Только боль так и не пришла, а со стороны, где стоял куратор, послышался вопль.

– Савицкая, уйми свою псину, – кричал Эндрю, улепетывая от большого волка, мчавшегося за ним с зажатым в зубах клочком его штанов.

– Профессор, чего вы боитесь, это же всего лишь проекция моей сущности, – не удержалась от издевки.

– Ла-а-ак-шми, спаси, – снова прокричал профессор, пробегая второй круг по полянке.

Я отрицательно покачала головой, не желая лишать себя столь увлекательного зрелища.

– Профессор, а как вы меня собирались подстраховывать, если сами боитесь укуса воображаемого зверя? – я уже не могла сдерживать рвущийся наружу смех.

Особенно после того, как волк повалил Блеквела в снег, потаскал его немного за рубаху и, усевшись сверху, посмотрел на меня: мол, смотри, как я его классно уделал.

– Мне кажется на сегодня хватит, профессор? – волк приблизился ко мне и уселся у моих ног, доверчиво ткнувшись носом.

– По-пожалуй, – прохрипела изрядно пожеванная проекция Блеквела.

Я улыбнулась, понимая, что достигла хорошего результата и попыталась очнуться, вот только ничего не выходило. Я ущипнула себя, и тут же почувствовала реальную боль.

– Профессор, что это? – теперь я уже сама хотела покусать этого гаденыша. Сдается мне - это не какая-то простая медитация! – Не хотите мне ничего объяснить?

– Не думал, что так получится. Ну, раз такое дело - придется, но чуть позже.

Мужчина, с невозмутимым, но изрядно помятым лицом, встал, отряхнулся и подошел ко мне, придерживая штаны в районе пятой точки. Взял за руки и, исполнив тот же трюк что и ранее, вывел меня из транса или как это называется.

Водопад все так же журчал, солнце пекло, птички пели, а куратор, с бесстрастным выражением лица и порванными штанами, сидел напротив меня и держал за руки.

Вот тут-то и настала крайняя точка моего терпения! Я выдернула свои запястья из его пальцев и, не сдержавшись, толкнула его в плечо.

– Ну, вы и козел, неуважаемый профессор Блеквел! Вы же сказали, что мне ничего не грозит, а выходит – врали!

Мужчина криво улыбнулся, ни на миллиметр не пошатнувшись от моего толчка. Небрежным движением откинул упавшие на лоб темные пряди и холодным, пробирающим до костей тоном заявил:

– А что вы хотели, чтобы я обращался с вами, как с принцессой? – его кривая ухмылка стала шире. Он откровенно смеялся надо мной. – Можно подумать, ты бы тогда расслабилась и смогла принять свою сущность.

Я вскочила, намереваясь вцепиться прямо в глотку этой сволочи, порвать на мелкие кусочки. Я чувствовала, как на руках отрастают когти, как удлиняются клыки, и на этот раз - я действительно контролировала оборот. Я хотела стать львицей и надрать зад одному слишком зарвавшемуся профессору.

Секунда и я уже располосовала идеально-красивое, но отвратительно высокомерное лицо Эндрю. Еще секунда и воздух наполнился металлическим запахом, а к его губам стекали алые капли крови. Но это презрительное выражение лица так и не изменилось, хотелось ударить снова, стереть эту кривую ухмылку.

Я замахнулась, а Блеквел слизнул кровь и засмеялся:

– Превосходный результат. Очень хорошо. Жду вас завтра, в это же время на этом же месте, – он развернулся на пятках и направился в академию.

– Значит все ради достижения цели?! Неважно какой ценой, да? – крикнула ему в спину, цепенея от собственного бессилия.

Дура! Я думала: он действительно хотел примириться, а это всего лишь уловка, чтобы втереться ко мне в доверие. Сделать из меня послушную куклу.

– Разве я тебе не сказал: ты всего лишь расходный материал, – хохотнул Блеквел, даже не обернувшись. – Избалованная сучка!

– Хам!

– Позор оборотней!

– Да пошел ты!

Обмен любезностями завершился тем, что я показала неприличный жест из трех пальцев и швырнула ему в спину его подарочек.

– Лучше бы цветы подарил, скотина. Да чтоб ты сдох!

Подарочек приземлился, вместо спины, прямо на голову, так что ноги Блеквела слегка подкосились, и я услышала недовольный львиный рык и, кажется, пару отменных ругательств, а затем угрожающее:

– До-игр-р-р-алась!

Блеквел плавно, но быстро, развернулся. Его лицо перекосило от ярости, а черные пряди волос начали отрастать. Резким движениям он снял с себя рубашку и вытащил ремень из шлевок.

Ой, чувствует моя попа, пора делать ноги, кажется, учитель по самоконтролю потерял контроль. «Довела мужика», - хохотнула совесть. Я бросилась вперед, только бежать-то, черт подери, некуда, кругом эти живые изгороди, а единственный выход позади, и там большой и страшный лев.

Лишь одна здравая мысль пришла мне в голову – это облить Блеквела водой. Поэтому я прямо в одежде бросилась в пруд под водопад. И едва нырнула, как жестким рывком за волосы была снова возвращена на берег, прижата к земле и полностью обездвижена. Надо мной возвышался куратор в частичной трансформации.

Я невольно залюбовалась его мускулатурой, гладкой кожей, шелковистыми прядями черной гривы волос, львиными ушками и красивыми острыми коготками. В нос ударил его пряный аромат – отличного самца, вполне подходящего для продолжения рода. Хорош, ничего не скажешь. Вот только он не кружил голову, а просто слегка волновал. Я невольно сравнила его с Ремом и поняла, что Эндрю продул по всем пунктам.

Я рыкнула и попыталась вырваться из захвата.

– Кажется, кому-то пора преподать урок хороших манер, – прорычал Блеквел и одной рукой вздернул меня вверх, как куклу. Другой, с заостренными когтям, провел по моему лицу, обрисовал контур губ, надавил, прокалывая нежную кожу.

Я дернулась от легкой боли и попыталась пнуть садюгу, но Блеквел на корню пресек эту попытку, подцепил когтем капельку крови, выступившую на губе, слизнул ее и сморщился, словно его заставили машинное масло кушать:

– Ты даже на вкус – гадкая, – вынес вердикт Эндрю и бросил меня в бассейн, прижав ко дну ногой, и выпустил лишь тогда, когда я начала задыхаться. – Запомни, тебе лучше меня не злить. Чтобы кто не говорил, тебя это не спасет от меня.

Блеквел стоял напротив меня, слегка прищурив темные глаза, и оценивал результат деятельности своих рук. Кажется, он отметил все, каждый миллиметр моего тела, мое подавленное состояние, даже страх сковывающий меня. Через несколько секунд, оценив все по достоинству, удовлетворенно улыбнулся.

– Правильно, я тоже так думаю, – поддержал никто иной, как Рем Саммерс.

– А ты здесь что забыл?! Иди, девушек развлекай, Саммерс. У нас урок медитации, – спокойно ответил Блеквел, даже не посмотрев в сторону звезды нашей академии.

– Просто гулял, но вы так громко говорили, профессор, что я невольно заинтересовался.

– Саммерс, ты, кажется, забыл о своем месте… – ехидно протянул Эндрю, наконец перестав созерцать мое щупленькое тельце.

– Может и так, но то, что вы выше меня по статусу, не дает вам право издеваться над курсантом!

Рем направился ко мне, но Блеквел преградил ему путь.

– Я тоже абсолютно с ним согласен. Мне, конечно, плевать на твою методику обучения, Эндрю, но, пожалуй, ты перегибаешь палку, – заявила рыжая заноза, которая каким-то образом тоже оказалась здесь.

– Не тебе меня поучать, Крис.

– Может и так, но я поспорил и не намерен проигрывать ценный приз! – возразил Ладлоу и подмигнул мне.

Блеквел рыкнул, а парни ответили ему тем же. События развивались, как в дешевом индийском фильме – парни собирались подраться из-за дамы. Только в этих фильмах они сражались за руку и сердце этой самой дамы, а в моем случае, кажется, за шанс меня добить. Еще не известно, испытывает ли кто-нибудь из троих мужчин хоть капельку уважения ко мне.

Поэтому плюнула на всех, пусть хоть поубивают здесь друг друга, а я пойду к себе – восстанавливать моральные и душевные силы!

Поднялась, отряхнулась и, с гордо поднятой головой, двинулась на выход. Блеквел немного оторопел от моей наглости. Эндрю несколько минут назад показывал какой он крутой и сильный, а я просто пренебрегла его угрозами. Однако, прежде чем я покинула зону видимости, резко опомнился:

– Стоять, я же сказал, что урок не закончен.

– Профессор Блеквел, у вас видно нижнее белье, и рану на лице нужно обработать, а то вы итак красотой не блещете, а со шрамом от вас единственная пассия сбежит.

Парни едва удержали серьезное выражение лица, Блеквел заскрежетал зубами и аккуратно прикрыл рукой пятую точку.

Больше он не сказал ни слова, просто молча убивал меня взглядом. Я же с легкой улыбкой на губах покидала это место. Рем хотел меня проводить, но я отказалась от его помощи.

Нет, сейчас я просто не хотела чтобы кто-то понял насколько мне плохо. Да, я держалась из последних сил. Пускай Блеквел не бил меня, но, тем не менее, тело болело и казалось еще не много и я просто упаду и разрыдаюсь.

Нет, не хочу чтобы Рем снова видел меня такой, а Ладлоу подавно. Не хочу! Я должна быть сильной и гордой. Я - Савицкая! Нельзя позорить имя моей семьи. Пусть знают, что меня не так просто сломать!

Не знаю, как добрела до комнаты, но очнулась уже в душе, когда в третий раз мыла голову. Немного полегчало, фонтан слез закончился, и настало время действовать.

До ужина оставалось пару часов, но настроение идти в столовую - отсутствовало, особенно пугала встреча с парнями. Поэтому я сделала пару бутеров, достала конфеты, печенье и начала снимать стресс.

Откинувшись на подушку, я сытно улыбнулась и подумала о том, что все лишние калории сойдут на «нет» при таких сильных физических нагрузках, а значит одной головной болью меньше.

Дальше я решила пройтись по списку моих проблем и первым делом позвонила маме.

Мама предстала передо мной в деловом костюме и при полном параде, а на мой вопрос: «За что?» - тихо и скромно ответила:

– Я здесь ни при чём, это все бабушка и сваха из брачного агентства.

– Мама, ты знаешь, что теперь я больше не могу выйти замуж!

– Почему? – искренне удивилась мама и с размаху села в кресло, которое очень удачно оказалось позади нее.

– А нечего было такой шум поднимать! Это скандал, мама! Меня вызывал ректор и с сегодняшнего дня все браки, во время обучения, запрещены.

– Но как же так! – всхлипнула мама и невольно выпустила слезинку, которую тут же вытерла платочком. – Мы же тебе даже мальчика хорошего нашли, порядочного. Вот, смотри! – и мама вывела на экран того самого одуванчика, в обнимку со вторым ухажером.

– Это фото тех, кого вы нашли?!

– Ну да, это два брата. Они оба очень хорошие и из влиятельной семьи. Выбирай любого! – мама уже улыбалась, гордясь своим достижением. – Ты знаешь, оказывается их матушка, Софья Валентиновна – училась с твоим отцом в институте, а их отец…

– Мама, да мне плевать кто их отец! – не выдержав, перебила я. – Ты понимаешь, что я не смогу избавиться от обучения. Я не смогу выйти замуж, а потом мне оно будет и не нужно!

– Мама, – мне хотелось уже крикнуть, что где они были, когда Блеквел издевался надо мной в саду? Почему мой враг оказался там раньше их?! Но я лишь сжала кулаки и выдохнула, стараясь хоть как-то успокоиться. – Они ничем не смогут мне уже помочь.

– Ну, может, ты хотя бы попытаешься с ними поговорить? – мягким заискивающим тоном спросила мама.

– Я подумаю.

– Ну, тогда до связи, – попыталась положить трубку моя родительница, но не тут-то было.

– Стоять! – скомандовала я, последовав примеру Блеквела. Сработало отлично. Мама снова села в кресло и виновато поджала губы.

– Мама, а почему в брачном агентстве, на сайте, красуется мое откровенное фото?

Мама отвела глаза в сторону и обиженным тоном заявила:

– Плохо на тебя влияет академия, ты стала такая жесткая…

– Мама!

– Хорошо, хорошо. Я дала им это фото, но запретила его выкладывать в сеть. Его должны были показывать только одобренным мной женихам.

– Мама!

– Ну да, сглупила, я же как лучше хотела.

– Хо-ро-шо, а что за состояние или это тоже происки агента, или журналиста? – с новым вопросом приступила я.

Мама выглядела, как выброшенная на берег рыба. Она несколько раз открывала и закрывала рот, так и не издав ни звука. Эту немую сцену прервал легкий скрип двери и тихий шепот:

– Ну как все прошло? – голос принадлежал папе, а вот из-за двери виднелся хитрый нос моего братца.

Без него тут точно не обошлось. Ух, не поздоровиться чертенку. Как вернусь, за уши оттаскаю.

– Лакшми, – громко произнесла мама и покашляла. Дверь тут же закрылась. Едва не прищемив любопытные носы. Ага, мама, значит, у нас парламентарий, опять вытянула короткую соломинку. – Лакшми, ну это подарок от твоего отца к свадьбе. Приданное, так сказать.

– И откуда же оно взялось, позволь узнать? – я решила дожать матушку и выудить из нее всю правду.

– Лакшми, это не то, что ты думаешь!

– То есть никаких кредитов под залог, никаких займов? – строго уточнила.

– Нет, милая. Мы с отцом давно копили эти деньги. Да они и хранятся, как вклад. Да и получить ты их сможешь только после заключения брака, предъявив свидетельство.

– Хорошо, то есть поэтому вы молчали и не воспользовались ими?

– Ну да, милая.

– Это хорошо. А то уж думала, что вы опять в долги влезли. Но, мама, вы своим объявлением столько дров наломали… Поэтому прошу, нет, даже умоляю – не вмешивайтесь! Я и без вашей помощи в могилу слягу, а с вашей в два, нет, даже в три раза быстрее!

– Дочка, ну что ты такое говоришь?! – мама всплеснула руками и собиралась уже снова заплакать.

– Мама, что есть то и говорю! Это меня отчитывали на ковровой дорожке, это мне отбиваться от толпы сумасшедших поклонников! Поэтому, пожалуйста, давайте я как-нибудь сама разберусь со своими проблемами. Я уже большая девочка, вы меня вырастили, воспитали, а теперь меня пора отпустить на вольные хлеба, так сказать.

– Дочка, но как же… Ты что там учиться собираешься, и на фронт?! – почти завопила матушка, закатывая глаза и собираясь упасть в обморок.

– А у меня есть другие варианты? Благодаря вашим стараниям, больше нет. По условиям замены исполнения приговора меня забрали в АкВоС на весь срок моего заключения, я, можно сказать, принадлежу государству.

– Но как же так, ты свободная личность и…

– Без «и», мама. Все очень сложно, – мама начала рыдать. Дверь снова приоткрылась, и показалось строгое лицо папы.

– Пап, успокой маму. И заберите мою анкету из брачного агентства! Я вас всех люблю. До связи.

Фух, с одной проблемой разобралась. Теперь надо решить другую. Я снова взяла свой «мерф» и открыла диалог с «принцем».

«Привет, рыцарь. У меня к тебе пару вопросов. Первый, как ты вошел вчера в мою комнату без ключа? Второй, это ты меня раздел? И что означает слово «айхе»?»

Ответ не заставил себя долго ждать.

«Ну, это уже три вопроса. А ты очень любопытная.»

Дальше шла рожица с коварной улыбочкой.

«Я просто взломал замок».

Что значит взломал? Он что, компьютерный гений?! Но меня больше волновала собственная безопасность.

«Кто-то еще, кроме тебя, так может?» – быстренько набрала новое сообщение.

«Не думаю, по крайней мере, я своих секретных техник не выдаю».

«Исключено.»

«Успокоил, спасибо. Что насчет другого?»

«А намек на твою нежную кожу в сообщении не ответ?!»

И зачем я задала этот вопрос?! Теперь я лежала на кровати и краснела. Телефон снова пискнул и я прочитала следующее сообщение от Саммерса:

«Если тебя это успокоит, делал я это все в кромешной темноте и исключительно в благих целях!»

«Верю, спасибо и за тот раз и за сегодня…»

«Кошечка, уж не знаю какие у тебя проблемы с Блеквелом, но знай, ты всегда можешь обратиться ко мне!»

Я глубоко задумалась, как не задумывалась до этого. Что-то меня настораживало. Рем Саммерс, один из самых отъявленных бабников нашей академии: популярен, красив, богат, успешен и его ждет хорошее будущее… Так зачем ему сдалась я? Девушка, которая недавно стала оборотнем, осужденная, с кучей проблем и тараканов в голове, с довеском из сумасшедшей родни.

Свою красоту я не возносила, в академии найдутся студентки и посимпатичнее меня. Поэтому решила расставить все по местам и спросить напрямую. Мама бы сказала, что такие вещи лучше выяснять, смотря в глаза человеку. Но глядя в глаза Саммерсу, можно даже забыть собственное имя, не то что понять: правду он тебе сказал или нет. Тут как бы вообще голову не потерять, тем более у него такой восхитительный аромат.

И стоило мне об этом подумать, как совершенно неприличные фантазии сбили меня с мысли. Очнулась лишь через несколько минут, распланировав нашу свадьбу и количество детей, а потом скрепя сердце написала ответ:

«Спасибо, но не стоит. У тебя миллион таких как я, незачем распинаться передо мной. Или тебе просто хочется получить девушку оборотня в свою постель?!»

«Кошечка, не стоит всех стричь под одну гребенку. Я просто хочу тебе помочь.»

Ну да, конечно, просто только хрен на огороде растет и птички поют. После всех событий, свершившихся со мной, я слабо верила в то, что Рем Саммерс был очарован мной или влюбился. И уж тем более не страдает альтруизмом. Неужели и ему нельзя верить?

«Кошечка, у меня уже был шанс, но я им не воспользовался. Надеюсь, это не помешает нам стать друзьями.»

Гласило следующее сообщение. Сердце неприятно кольнуло. Друзьями?! Неужели он относится ко мне как к сестре? Черт, теперь все стало еще хуже.

Я выругалась, встала с постели и включила ноутбук. Заперла дверь и лишь после этого достала из своего тайника флешку. Мне хотелось узнать, что же там за информация, ради сохранности которой доктор Хару Изуми чуть не поплатилась своей жизнью.

Вопросов было очень много, а ответов нет. Поэтому без зазрения совести я стала просматривать файлы флешки. Естественно, почти ничего не поняла. Часть посвящалась историям болезней курсантов, часть исследованиям. Однако ничего нового там не было, как и никаких упоминаний обо мне. А еще вес файлов сильно отличался от общего веса всех файлов. Это меня натолкнуло на мысль, что папку просто скрыли и она открывается не каждому пользователю. Довольно старый прием. Как-то парень, ухлестывающий за мной в школе, показывал мне это, вот только где тот парень и та волшебная программка. Эх, не быть мне хакером.

Можно, конечно, попробовать вскрыть самой, но есть риск просто уничтожить содержимое, так и не ознакомившись с ним. Тогда это будет настоящая проблемка. А значит нужно искать продвинутого пользователя…

Сначала хотела привлечь для этого дела Селесту, но говорить подруге, что я храню у себя под матрасом вещь, за которой охотится убийца – перебор. Пусть хоть она спит спокойно.

Я выключила комп, переоделась в чистую сухую одежду, а свою форму запихнула в стирку.

Флешку закинула в карман и хотела уже пойти посидеть оставшееся время в библиотеке, готовясь к семинарам, когда в мою дверь постучались.

Я не раздумывая открыла и второй раз за день увидела лицо Эльвиры Аристарховны, можно сказать, заместителя ректора.

Выражение ее лица не сулило ничего хорошего.

– Прошу следовать за мной, – тоном, не принимающим отказов, заявила блондинка и тут же пошагала прочь.

Так что мне пришлось чуть ли не бежать за ней.

– Что-то случилось? – спросила у этой жабы.

– Это у вас надо спрашивать, Савицкая. И как вам не стыдно! Вам заменили приговор, поселили в хороших условиях, а вы?

– А что я? – искренне удивилась. Я, вроде, сегодня ничего не взрывала, никого не убила, даже позанималась с садистом Блеквелом.

– Ох, ты еще и шутишь?! – Эльвира Аристарховна сбилась с холодного делового тона и чуть не набросилась на меня, словно кобра. – И это после того, как ты напала на своего куратора! Ну-ну, посмотрим как ты запоешь после того, как Дмитрий Сергеевич тебя отчислит.

– Что, правда может? – с надеждой в голосе спросила я. Нет, если действительно может, тогда меня снова вернут на исправительные работы, а там-то уж всяко легче выжить чем здесь, среди этих садистов.