О-ерой, академия для избранных

Глава 38

Мы снова поднялись к кабинету, из которого доносилась отборная брань. Честно, подслушивать на этот раз я не хотела, но ректор так громко отчитывал своего племянника, что даже будь я глуха на оба уха, все равно бы услышала.

– Я думал, ты услышал меня. Но ты опять все сделал по-своему!

– И прогресс на лицо!

– Она девушка, единственная представительница нашего вида!

– Она недостойна быть одной из нас!

– А мне плевать на твое мнение. И напомню тебе, дорогой племянник, пока я глава клана и академии - Савицкая будет учиться здесь, а ты будешь ее наставником.

– Я и не отказывался…

– О да, ты не отказывался, но твои методы не устраивают меня и общественность!

– А при чем тут общественность, да и какая здесь общественность?! – изумление так и чувствовалась в голосе куратора.

– О, а то ты не знаешь… Наши курсанты, а также некоторые преподаватели возмущены твоим поведением. Некоторые поднимают вопрос от твоей квалификации, психическом состоянии и нарушении норм этики, в связи с этим, просят снять тебя с должности.

– Дядя, но ты же знаешь, что это бред?

– Бред — это погружать неопытного оборотня в состояние осознанного сновидения: без подготовки, создания астральной копии, намеренно утаить информацию об опасности и правилах безопасности… Запугивать студента!

– Не делай из мухи слона! Все обошлось, более того, прошло удачно.

– Тогда лед и мазь тебе ни к чему! – рявкнул Дмитрий Сергеевич.

Уж не знаю, чем бы дело закончилось, но на этой эпической ноте Эльвира Аристарховна, как и я слушавшая разговор, решила вмешаться.

Оно громко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла, объявив о выполненном поручении, и тут же заметила:

– Дмитрий Сергеевич, смею заметить, – учтиво начала блондинка, – я ваш секретарь, а не посыльный. В следующий раз, извольте пользоваться стандартными средствами оповещения.

– Элечка, но это личный вызов. Не хочу его заносить в протокол. К тому, – дальше я расслышать ничего не могла, так как ректор понизил голос до шепота. Но блондинка вышла сияя, словно начищенная медная лампа.

– Лакшми, – позвал меня Дмитрий Сергеевич.

Я подняла голову, расправила плечи и вошла в кабинет, боятся мне нечего, особенно после того, как я услышала эту отповедь. Мое отчисление, судя по всему, в планы ректора явно не входило.

Кабинет, за несколько часов моего отсутствия, абсолютно не изменился, разве что в нем появился предмет мебели «страдалец». Он полулежал на диване, который я не приметила, так как он находился справа от двери, и почти сливался по цвету со стенами. А может из-за волнения.

– Садитесь, Савицкая, – Дмитрий Сергеевич широким жестом указал на кресло.

Блеквел даже не посмотрел на меня, он старательно закатывал глаза и явно прикладывал лед к лицу. И что-то в его облике не сходилось с тем, каким я его запомнила в саду. Одежда в некоторых местах висела лохмотьями, сквозь которые виднелись следы запекшейся крови.

– Зачем меня на этот раз вызвали?

– Будьте добры, подпишите бумагу, что не имеете претензий к вашему куратору Эдриану Блеквелу, – с невозмутимым лицом заявил Дмитрий Сергеевич и подсунул мне под нос планшет со стилусом.

Внезапно мне захотелось запустить в ректора этим самым планшетом, но я, сделав над собой большое усилие, заглушила этот крик души.

– Имею!

– Тогда подпишите пожа… – начал тараторить Дмитрий Сергеевич, потом вдруг опомнился и громовым басом переспросил: – Что?

– Вы не ослышались, я отказываюсь подписывать то, что вы мне подсовываете.

Дмитрий Сергеевич жалобно на меня посмотрел, ослабил галстук, расстегнул верхние пуговицы и потер шею.

– И какие претензии вы имеете к профессору Блеквелу? – с неприкрытым раздражением поинтересовался ректор.

– Превышение должностных полномочий, оскорбление, покушение на мою жизнь и здоровье, моральный вред!

– Надеюсь - это все?

– А что, этого мало? – я посмотрела прямо в темные глаза ректора.

– Нет, и, тем не менее, вы все равно должны подписать эту бумагу.

– Интересно, почему? – я закинула ногу на ногу, ощущая себя хозяйкой положения.

Из угла доносилось нечленораздельное шипение, но я абсолютно не обращала на него внимание. Я не собиралась никому облегчать жизнь, буду торговаться до последнего. Блеквел не щадил меня ни на секунду. Даже его подарок – всего лишь способ втереться в доверие.

– Я как раз понимаю, а вы, Дмитрий Сергеевич?

Ректор резким движением налил себе в стакан воды и залпом осушил его.

– Чего вы хотите? – а вот это деловой подход.

– Для начала, извинений!

– Эдриан, – процедил сквозь зубы Дмитрий Сергеевич.

– Из-ви-ни-те, ваше высокоблагородие, – насмешливо произнес Блеквел, продолжая прикладывать лед.

– Вот и все, а теперь подписывайте, – потребовал Дмитрий Сергеевич.

– Неа.

– Ну, теперь-то почему?

– Вы издеваетесь? – я встала, меня так распирало от гнева, что сидеть не было уже сил. Я начала ходить по комнате, меряя ее пространство шагами.

Дмитрий Сергеевич начинал выходить из себя. Сначала он смотрел на меня, потом на племянника.

– Савицкая, я ведь могу и по-плохому!

– Да и я могу, но профессор уж точно здесь работать перестанет. А все почему? Потому что гордость мешает извиниться нормально и перестать вести себя, как последняя скотина, – я смотрела на Дмитрия Сергеевича, который продолжал хмуриться.

А потом вдруг внезапно рассмеялся.

– Ну, племянничек, а она ведь права! – он посмотрел на меня, улыбнулся, и снова обратил свой взор в сторону Блеквела, пытавшегося слиться с диваном. – Лакшми, я прекрасно понимаю ваши претензии, но лучшего наставника вам не найти. Поймите, в академии нет предметов, обучающих владению собой и своим зверем. Всем техникам, приемам, наши дети обучаются с рождения в своем клане. Вы не найдете здесь того, кто стал бы вам помогать.

– Я так не думаю, ваша кандидатура меня бы вполне устроила, – заявила я. А что, ректор мне симпатизировал, максимум что мне грозит, так это приставания. Дмитрий Сергеевич меня топить не будет.

– Это исключено! – зарычал из угла Блеквел.

– Увы, это невозможно.

– Жаль, может все же есть другие кандидаты? – с надеждой переспросила я.

– Никакого уважения, – вспылил в очередной раз Блеквел и «вскочил» с дивана. Вернее сполз, отбросив в сторону лед.

Я в изумлении прикрыла ладошкой рот. Блеквела словно через шредер пропустили, а у меня возник вопрос: кто же его так?

– Профессор, простите мое любопытство, но что с вами произошло?! – осведомилась я, чтобы поблагодарить этого человека, ну или оборотня.

– Не вашего ума дело, – Блеквел поковылял к глобусу, нажал на кнопочку. После чего отъехала панелька. Эдриан по-хозяйски достал бокал и графин с виски, судя по цвету.

Щедро плеснул себе алкоголя и быстро выпил, даже не поморщившись. Дмитрий Сергеевич сидел в своем кресле и наблюдал за всем этим цирком, сложив руки на груди, с некоторой доли отрешенности. Он явно просчитывал наперед все варианты и думал, как обернуть все в свою пользу.

– Я не намерен извиняться и лебезить перед этой… – Блеквел замялся, на его языке явно вертелся не самый приятный по отношению ко мне эпитет, и он усердно пытался подобрать подходящее словно, но без мата. – Этой… этой неблагодарной девчонкой! – ректор кивнул, намереваясь выслушать все притязания Блеквела. – Она просто невыносима, абсолютно не умеет себя вести, никакого уважения и почтения к своему учителю. К тому же я уже извинялся.

– Да, – не стала отрицать очевидного. – Однако вы забыли, как снова смешали меня с грязью и чуть не утопили в пруду, не говоря уже об остальном!

– А ну, тихо! – прорычал ректор. – Вы оба стоите друг друга!

Блеквел не выдержал и хлебнул уже прямо из горла графина, а потом тыльной стороной ладони вытер рот.

– Хорошо, раз так. Тогда я тоже напишу заявление на отчисление Рема Саммерса, в связи с нарушением устава и нападением на вышестоящее руководство!

Я закусила губу, ректор в ответ усмехнулся. Мне снова не оставили выбора. Если не подпишу, подставлю Рема, который за меня заступился. Подпишу – снова придется терпеть Блеквела.

– Это шантаж! – возмутилась, подходя к планшету и быстро читая содержимое.

– Нет, это обмен, – заявил Блеквел.

Я посмотрела в его слегка заплывшие глаза и поняла: Эдриан больше не посмеет издеваться надо мной, иначе ему не поздоровиться.

На душе сразу полегчало! Я быстро поставила подпись и обратилась к ректору:

– Я подписала, но в следующий раз я дам ход жалобе и скажу, что отказа вы добились под давлением. И вы понимаете, даже если Эдриана не осудят, работать дальше в академии ему не позволят.

Дмитрий Сергеевич поджал губы, утробно рыкнул, так что даже у меня по телу побежали мурашки. Я непроизвольно отступила на шаг, а вот Блеквел, тот, кому он адресовался, остался стоять на месте, с едкой ухмылкой на лице.