О-ерой, академия для избранных

Глава 8

Эта хищная кошка рычала все громче и, по мере приближения, в отличие от меня, она не вязла в липкой гадости, а шла по ней, словно по асфальту. Господи, как же мне было страшно! Хотелось убежать, спрятаться, кричать, но, ни первого, ни второго я не могла, так как увязла в грязи, а при попытке осуществить третье – горло сдавил спазм, от которого я почти задохнулась. Животное приблизилось ко мне вплотную и начало обнюхивать, а после чего, с диким голодным рычанием, укусило меня за основание шеи.

Жуткая боль пронзила мое тело и свела судорогой. Место укуса жгло. Жар от него расползался по телу словно яд. Сначала мне казалось, что на меня медленно льют кипяток, а потом – будто вместо крови во мне течет раскаленная лава. Если бы я могла вырвать руки из удерживающих меня оков, то давно уже бы разодрала всю кожу до костей. Казалось, я сходила с ума, умирала… Но передо мной сидел ирбис, смотрел своими голубыми глазищами, не давал уйти во тьму и ждал… Ждал, сдохну я или нет. И когда я потеряла счет времени, а пытка стала казаться бесконечной, боль прошла, тело стало легким, как пушинка. Снежный барс рыкнул и исчез, а я очнулась в палате.

Пока мои глаза привыкали к свету, из коридора послышались голоса:

– Сергей Витальевич, когда она очнется? – кажется, это был мамин голос.

– Показатели стабилизировались, жар спал. Прогнозов делать пока не могу, но думаю со дня на день.

– Спасибо, доктор, – горячо поблагодарила мама, судя по голосу, едва сдерживая слезы

– Да не за что. Я просто делаю свою работу, – скромно ответил мужчина. За что я прониклась уважением к этому, пока незнакомому мне доктору.

Наконец, я смогла открыть глаза и привыкнуть к свету, который теперь казался нестерпимо ярким. Но уже через минуту зрение полностью адаптировалось, и получилось разглядеть палату. Мои любимые ирисы сменили на герберы, источавшие сладковатый аромат.

А в остальном все было по-прежнему, лишь новая капельница рядом со мной. В палату вошла мама и удивленно замерла. А мне показалось, что я могу разглядеть даже ворсинки на ее блузе.

Тело больше не болело, и чувствовала я себя невероятно сильной, хотелось бежать, чтобы выплеснуть хоть каплю своей энергии. А еще ощущался такой дикий голод, что даже живот сводило и подташнивало:

– Мама?

– Лакшми, доченька, ты очнулась! – мама, на секунду растерявшись, подбежала ко мне и начала обнимать и плакать.

– Мама, со мной все в порядке. Не плачь, – перебила я ее, не в силах терпеть требования своего организма. – Дай поесть, не могу – живот скрутило, аж до тошноты!

Мама, осунувшаяся от усталости, удивленно кивнула и выбежала из палаты, а вернулась уже с доктором.

Невысокий дядечка крупной комплекции, с умными, но маленькими глазками, в белом халате, без вопросов, но с легким недоумением на лице, пощупал мой лоб. После чего его глаза увеличились в размере, он смерил пульс, осмотрел живот, под повязкой и еще больше округлил глаза.

– Все в норме, – ошалело произнес доктор. – Можете покормить.

Мама снова убежала, доктор, оставшись наедине со мной, спросил:

– Как вы себя чувствуете, Лакшми?

– Отлично, только есть очень хочется, так что даже готова пододеяльник грызть, – ответила, едва сдерживая рвотные позывы.

Я попыталась налить воды, но мне помешала загипсованная рука.

Сергей Валерьевич, увидев на моей моське недовольство, а отнюдь не гримасу боли, удивился еще больше, хотя больше было некуда, и так глаза раза в три увеличились, что по закону природы просто невозможно.

Однако, доктор все же работал в общественной больнице и повидал много чего, поэтому собрался, закрыл рот, налил воды, подал мне и спросил:

– А ручка-то не болит? – так ехидненько протянул он.

Я выхватила стакан здоровой рукой, за пару глотков его осушила и ответила в тон доктору:

– Нет, а что?

Доктор почесал затылок. Затем он вытащил прибор, взял у меня кровь из пальца на анализ, заглянул в рот, в нос и уши, но так и не обнаружил там ничего необычного. Смерив давление и снова послушав меня, врач вынес вердикт:

– Хорошо, это очень хорошо. Идете на поправку. Вы знаете, что с вами случилось?

– В обморок упала? – доктор неопределенно качнул головой.

– Да, вы пролежали без сознания неделю, у вас был жар, который спал всего пару часов назад. Это удивительно!

Да, мне тоже это показалось необычным, так как по моим ощущениям прошло несколько часов.

– Ну, раз с вами все хорошо, я покину вас. Меня ждут другие пациенты. Поправляйтесь, Савицкая.