О-ерой, академия для избранных

Глава 41

Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? — Я влюблен. Убейте меня.

Чак Паланик

Время тянулось медленно, преподаватели занудно вещали, пусть и важные, временами даже интересные вещи, но спать мне хотелось гораздо больше. А еще ждала вызова к ректору. Все же эта рыжая успела меня подловить, интересно, поверил ли ей Ладлоу, или опять во всем обвинит меня?!

Однако прошел обед, и сейчас шла последняя пара, но так ничего не произошло. Я устало посмотрело в окно. Солнце уже начало прятаться за кромкой деревьев, нестерпимо хотелось выйти на улицу и понежиться в его лучах. Но мысли о предстоящем уроке с Эдрианом Блеквелом не давали сосредоточиться ни на приятном, ни на лекции.

Потом размышления плавно перетекли к флешке. Пожалуй, вопрос с ней мне стоило решить как можно скорее. В итоге я пришла к выводу: мне необходим союзник, тот, кому можно довериться.

И одного кандидата я, кажется, нашла, пусть он мне и не нравился, но у него было стопроцентное алиби. С твердым намерением рассказать о флешке, я покинула кабинет, чтобы тут же столкнуться с Ремом. Саммерс ждал меня в коридоре, прислонившись к стене, и что-то писал в телефоне. Но едва увидел меня, как убрал гаджет в карман и широко улыбнулся.

– Привет, – тихо произнес он.

Я смотрела на него и ждала… Ждала его слов, которые определят кто Рем: друг или еще одно парнокопытное.

Однако он молчал, словно понимал, что стоит на гране и подбирал нужные слова. Его взгляд блуждал по моему телу, отмечая каждую деталь. Я чувствовала себя обнаженной, будто голая перед камерой. Наконец я не выдержала и нарушила эту гнетущую тишину:

– Зачем ты здесь?

– Лакшми, я хочу извиниться, – так же тихо ответил Рем.

И было в его словах что-то трогательное, что-то вызывающее во мне трепет, но, тем не менее, сдаваться и вешаться ему на шею - я не собиралась.

– За что? – осведомилась, стараясь выглядеть как можно более безразличной и отстраненной, словно меня это совершенно не касалось.

– За то, что нагрубил твоей подруге, за то, что умолчал и не рассказал все сразу.

– Допустим, я принимаю твои извинения, – осторожно начала я, так как игры больших мальчиков мне уже порядком надоели. – А дальше что? Ты мне расскажешь, кто такая «айхе», поделишься своими планами на меня?

– Лаки, – Рем нежно обхватил мои ладони и поднес к своим губам, обжигая дыханием. – Лаки, я бы очень хотел, чтобы ты стала моей айхе, моей нареченной, моей суженной, моей единственной…

После каждого слова он целовал мою руку, то нежно едва касаясь, то жадно прикусывая чувствительные места и царапая щетиной кожу. Сначала кончики пальцев, потом ладонь, запястье, итак поочередно, сокращая дистанцию между нами. Я же, словно бабочка летела на свет, не в силах остановится. Его серые глаза пронизывали меня, будто смотрели в самую душу, сковывали мое тело и разум. И я ждала, ждала спросит ли он моего согласия… Кажется, предложи Саммерс мне прыгнуть с обрыва, я бы согласилась, но тут мое здравомыслие забило тревогу и вытащило меня из пучины грез и фантазий. Я постаралась придать лицу больше серьезности, я же еще не решила: прощать мужика или нет.

– Я знаю, что прошло еще слишком мало времени, и ты меня совсем не знаешь, но просто позволь мне стать твоим другом… Изредка ходить с тобой в кино, а потом… Потом я спрошу у тебя ответ.

Я смотрела на него с легким недоумением и хлопала ресницами, это он что, так в любви признается, подкатывает или что? Делает предложение руки и сердца? Черт! Быстрый какой! Конечно, Рем мне нравился. Мне, в обычной человеческой жизни, такой мужчина мог только сниться. Куда нашим мужикам, с гейскими наклонностями - красится, носить каблуки и делать подтяжку лица - до оборотней… Они стали идеалом любой современной женщины: красивое мужественное лицо, никакой слащавости, развитая мускулатура, сильные характером, твердо идущие к своей цели. Отрицать свои чувства к оборотню, чей взгляд пленил половину девушек, я не собиралась, как и то, что реакция моего тела на него и легкая влюбленность - не повод для свадьбы.

Со своим бывшим, Арсением, я встречалась два года, но даже там речи не шло о любви, не говоря уже о свадьбе. А что говорить о мужчине, которого я знаю всего пару дней. Да, он меня спас, да он фантастически красив, да, рядом с ним мое сердце замирает, а в животе порхают бабочки, но этого слишком мало, чтобы лечь с ним в постель, и уж тем более мало для помолвки. Мне нужно знать, что это не ради моего тела с геном оборотня, а потому что я действительно ему нравлюсь, как внешне так и внутренне, со всеми своими тараканами и полоумной семьей.

Я посмотрела на Рема, перед глазами снова начала подниматься белая пелена, захотелось податься ему на встречу, но я задушила этот порыв. Прикрыла глазки, скромно улыбнулась и ответила тоном леди из пансиона благородных девиц:

– Конечно, – правда, голос-таки выдал мое волнение.

Рем хищно улыбнулся, потянул меня за руки, которые все еще сжимал в своих ладонях, и я упала в его объятия. Дыхание внезапно перехватило, колени начали подгибаться, а мои глаза утонули в его серебристых озерах. Мне ничего не оставалось, как ухватиться за его мощные плечи, чтобы не упасть. А Рем с удовольствием обхватил меня за талию и прижал к себе.

Я терялась в его аромате, в нежных касаниях и, кажется, могла упасть, если бы он отпустил меня. Я просто таяла в его руках, слушая жаркий неразборчивый шепот и у меня не было ни сил, ни желания сопротивляться.

– Кошечка, знала бы ты как действуешь на нас. Ты сводишь с ума… Твой запах слаще всех плодов вселенной. Ты самая желанная женщина во всех мирах… Самый экзотический цветок… Самая…

Я не знаю, сколько бы мы еще так стояли в коридоре, если бы не зазвонил мой телефон, напоминая о том, что сегодня у меня занятия по самоконтролю. Громкая музыка подействовала, словно ведро холодной воды, и вернула меня с небес на землю. Я с трудом оторвалась от конфетки, по имени Рем Саммерс, и с легким румянцем на щеках пробормотала что-то невпопад, ощущая себя наивной пятнадцатилетней девчушкой, побежала собираться на занятия.

Рем провожал меня легкой блуждающей улыбкой и томным взглядом.

Едва я добежала до своей комнаты и закрыла дверь, как тут же прижалась к холодной стене и сползла вниз, пытаясь осознать то, что натворила и сколько народу нас видело. Хорошо хоть Саммерс держал себя в рамках, но даже это было на грани приличия. Опять его фан-клуб разукрасит стены общаги или мою дверь, а мне отмывать. Я стукнула по стене кулаком. Неужели это стоит бессонной ночи?! «Стоит!» - шепнуло сердце, бьющееся маленькой птичкой в клетке.

Я пошла умываться холодной водой, чтобы унять эту слабость и выкинуть ненужные чувства, затмевающие мой разум.

Только сколько бы воды я не выливала себе на шею и лицо, ноги продолжали трястись, а жар не унимался. Как итог: пришлось залезть в душ, чтобы прийти в себя. Помогло.

Быстро переоделась, высушила волосы и перекусила. Все же обед я пропустила, так как не хотела ни с кем встречаться. Да и ужин тоже. Решив провести это время в душе. Перекусив бутербродом и съев пару конфет, меня потянуло в сон, и жизнь показалась прекрасной. Особенно в связи с тем, что занятие будет проходить на улице, как сообщил Блеквел, на том же месте. Я положила флешку в карман и отправилась на тренировку, с четким намерением сдать Эндрю ректору, едва тот нарушит границы допустимого.

Эдриан Блеквел сидел на коврике для йоги в позе лотоса и смотрел на заходящее солнце. Я же смотрела на его обнаженный торс, ноги в спортивных узких трениках и гадала: будет он проводить занятие или соблазнять меня?!

Куратор, услышав мое приближение, даже не обернулся, и как-то даже чересчур спокойно отреагировал:

– Присаживайся, Лакшми.

– Так просто: без упреков, нотаций и обвинений?

– Савицкая, давай просто спокойно начнем занятие, – устало попросил Блеквел, продолжая любоваться закатом.

А вечерняя заря и вправду казалась волшебной картиной, только вышедшей из-под руки художника. Красный солнечный диск почти садился за кромку леса, окрашивая небо в лилово-розовые тона. Облака походили на белые клочья сахарной ваты… смотреть на такой закат, хотелось бесконечно. Но, к сожалению, я здесь была не за этим.

Потому быстро взяла коврик, расстелила его на ровной подстриженной траве, рядом с Блеквелом и, улыбнувшись, уточнила:

– Что, даже взаимными оскорблениями не обменяемся?

– Савицкая, ты … ты…

Куратор явно не мог подобрать слов, в чем я решила ему помочь:

– Красива, умна и совершенно неподражаема.

Блеквел бросил на меня усталый взгляд и покачал головой:

– Савицкая, тебе никто не говорил, что ты слишком высокого мнения о себе?

– Бабушка всегда ругала меня за слишком низкую самооценку. К тому же бриллиант, всегда будет бриллиантом не зависимо от огранки и оправы.

Блеквел о чем-то задумался, сегодня он вообще вел себя странно. Не кидался на меня с упреками, не убивал взглядом темных глаз. Он выглядел совершенно обычно и совершенно непохожим на себя, хотя, кто знает, какой он на самом дела. Лично мне все равно, единственное что важно, Эндрю – источник знаний, временный союзник.

Поэтому, не задавая лишних вопросов, я тоже приняла позу лотоса.

Так мы просидели в молчании несколько минут, пока мне не надоело, и на мое плечо не опустился жук.

– И долго мы еще будем смотреть на закат? – поинтересовалась у, решившего превратиться в окаменелость, куратора. После чего скинула с плеча противного жучка.

Блеквел удрученно вздохнул.

– Мы обретаем внутренний покой, гармонию с природой, и ты пытаешься самостоятельно вернуться на ту полянку без моей помощи.

– А-а-а-а, так бы и сказали сразу, я же не умею читать мысли, – возмутилась я и расслабилась.

Хорошо, сегодня из меня не будут делать отбивную котлету и выносить мозг. Гармония с природой… Может попросить его и завтра провести такой урок?! На душе стало легко, словно с плеч свалился какой-то тяжелый груз, но внутренний покой не приходил.

– Савицкая, ты помолчать дольше пяти минут можешь? – я утвердительно качнула головой и улыбнулась.

Блеквел нахмурился, явно понимая что не отстану.

– Дмитрий… Сергеевич, глава моего клана, а не приблудная шавка, чтобы делится секретами своей семьи.

После такого ответа вопросы удвоились, или даже утроились, кажется, это отразилось на моем лице. Блеквел явно заметил мои порывы и решил не давать больше право голоса одной слишком болтливой студентке. Он устало потер переносицу и пояснил:

– Знания и умения каждой семьи копились годами и передаются от отца к сыну. Надеюсь, ты понимаешь, насколько они уникальны и ценны. Да, мы обучаем основам боевых искусств, но у каждого клана свой стиль, соответствующий только его зверю. А уж знания вожака, – тут Эндрю осекся, словно сболтнул лишнего, и замолчал.

– Можешь не продолжать, – успокоила своего тренера. – Глава клана — это колодец знаний, и делиться ими с девушкой, которая возможно станет собственностью конкурента, вы не можете себе позволить.

Блеквел согласно качнул головой, а я поморщилась от того, что сама сказала. Слова неприятно кольнули, особенно из-за того, что он даже не попытался опровергнуть их.

– Медитируй, Лакшми. Ты же знаешь, что Дмитрий Сергеевич запретил мне применять старую методику, но думаю… – Блеквел многозначительно замолчал и так хищно на меня посмотрел, что продолжать ему даже не стоило.

Я быстрее молнии вернулась в исходную позу и принялась настраиваться на состояние внутреннего покоя и гармонии с природой.

Эндрю мягко рассмеялся и пожурил:

– Лакшми, Лакшми, ты мне напоминаешь мотылька, который летит к огню, привлеченный его яркостью и красотой, совсем не понимая исходящей от него угрозы.

Я открыла глаза и посмотрела на Блеквела, не постигнув смысл его аллегории. Хотела уже спросить, но Эдриан помотал головой, пресекая мой поток вопросов, и погрузился в медитацию. И мне тоже пришлось заняться делом.

Спустя час, когда мои конечности окончательно затекли, я снова оказалась на знакомой мне полянке, за домом у бабушки. Вокруг порхали бабочки, солнце припекало, так что тропинку, уходящую в лес, окутывало марево.

По ней, навстречу мне, шел маленький бурый медвежонок, именно такой я себя ощущала. В будущем большой и сильной, но сейчас еще пока слишком слабой, неопытной и уязвимой.

Я рухнула на колени и протянула к нему руки. Медвежонок неуклюже подбежал, запрыгнул мне на руки и лизнул щеку.

Я же ощутила ни с чем несравнимое тепло, пронзившее меня от кончиков пальцев до кончиков волос, словно разряд электричества. Внезапно меня осенило – это тоже я. Маленькая, неуклюжая, беспомощная, страшная в гневе и совсем несчастная, как медвежонок потерявший маму. Но, если мы объединимся, нам все будет по плечу. В этот момент мое сердце замерло, а потом с удвоенной силой и жаром начало разгонять кровь по моим венам.

Очнулась сидящей на коврике в кромешной темноте. Куратор вальяжно растянулся на коврике и уже смотрел на звезды, и скрывшуюся за облаком луну.

– Савицкая, ты сегодня меня порадовала. Я рад, что ошибся в тебе.

И что мне на это сказать?! Просто пожала плечами и порадовалась, что сейчас уже поздний вечер. С горем пополам встала, размялась. Говорить пока не хотелось, но не зря же я с собой флешку таскала.

– Профессор Блеквел. Почему на этот раз процесс погружения занял слишком много времени?

– Лакшми, из-за моего вмешательства, – без утайки и обиняков ответил Эндрю. – Но раз ты сегодня смогла настроиться, то дальше проблем не возникнет.

Хотелось съязвить, но промолчала. Скрутила коврик и подождала, пока Эндрю поднимется и спросила:

– Как доктор Хару? А то мне ничего не говорят, да и информация конфиденциальна, насколько я понимаю.

– Все верно. Изуми Хару идет на поправку, вчера ей сделали последнюю операцию, так что скоро она придет в себя и снова начнет изводить всех, – последнее он произнес с легкой грустью, словно скучал по этой стервозине.

Хотя к чему отрицать, Изуми личность своеобразная, порой пугающая и все же добрая. Даже такого, как Блеквел, не оставит равнодушным.

– Вы только хотели узнать о ее самочувствии или что-то еще?

Неуверенно переступила с ноги на ногу. Блеквел наверно закатил глаза, я не могла видеть его в темноте. Хоть мое зрение и улучшилось, но не настолько.

– Лакшми, хватит мяться. Выкладывай, – я снова замерла в нерешительности, а Эдриан продолжил: – Савицкая, ты меня интригуешь. Что такого там у тебя, что ты решила задержаться в парке, ночью, наедине со мной, с оборотнем, которого ты …

– Ненавижу, – продолжила я за Эдриана. За эти пару минут моего замешательства, мои глаза адоптировались к темноте, так что я смогла разглядеть лицо куратора.

– Да, но мои чувства к вам не отменяют доверия, – нехотя продолжила я.

– Доверия? – задумчиво переспросил Блеквел, пытаясь уловить смысл.

– Помните, я нашла первой доктора Изуми Хару.

После этих слов Эдриан нахмурился еще больше, теперь он напоминал изюм.

– Она передала мне кое-что, а вы единственный чье алиби я могу не подвергать сомнению.

– Даже так?!

– Увы.

– И что же это за вещь, что вы не рассказали о ней все сразу.

– Без понятия, – спокойно ответила и протянула флешку.

Блеквел удивленно вскинул брови, потом нахмурился.

– Это всего лишь флешка?

– Да, но что за информация скрыта на ней, мне не удалось узнать, – он как-то странно выдохнул. Будто обрадовался, а потом очень укоризненно посмотрел на меня.

– Лакшми, это все? Может быть, она что-то вам успела сказать или…

Я отрицательно покачала головой, не хотелось мне говорить о том, что мне угрожают. Я надеялась, что убийца узнает об отсутствие флешки и отстанет. Ему ведь ни я нужна, а информация.

– Надеюсь, ты больше ничего не скрываешь? – Эдриан предельно близко подошел ко мне, так что от его дыхания шевелились волосы на моей голове. Чуть склонился и заглянул мне в глаза. – Ты подвергаешь свою жизнь огромной опасности. Стоило раньше отдать флешку и рассказать мне обо всем. К тому же это облегчило бы расследование.

– Я слишком испугалась, – прикрыла свое нежелание делиться информацией.

Блеквел покачал головой, но очевидно принял мой ответ за чистую монету.

– Пойдем, я провожу тебя, – сообщил о своих намерениях куратор. При этом он не собирался натягивать на свое тело майку. Я же слегка покраснела от мысли быть застуканной в его компании очередными фанатками.

– Может не надо? – простонала я, прежде чем смогла взять себя в руки.

– Надо-надо, а то вдруг ваши ухажеры снова посчитают, что я с вами плохо обращаюсь, – ехидно ответил Эдриан.

– Тогда прикройтесь, а то они посчитают, что…

– А вот это ваши проблемы, – прервал меня Блеквел, широко улыбнулся, подхватил под руку и повел прочь из парка.

Нельзя сказать, чтобы я была сильно против. У меня появилась возможность полюбоваться академией и парком, освещенным фонарями, не сильно беспокоясь разглядыванием дороги.

Кто хоть раз гулял ночью по более-менее пустынному парку, меня поймет. Тишина, тусклый свет, стрекот насекомых и звезды. В такой обстановке ощущаешь себя золушкой, вот если бы меня еще за руку держал принц, а не Блеквел.

Конечно, ощущение горячей гладкой кожи, под моей ладошкой, немного волновали меня и мою сущность, поэтому я старалась не задерживаться и идти быстрее. А вот Эндрю, чертов обольститель, наоборот шел вразвалочку, прижимался, словно чувствовал все реакции моего тела.

А у меня возникал вопрос, если я ему не нравлюсь, зачем он флиртует? Просто чтобы позлить?! А может мне все это кажется, и я просто себя накручиваю?

В итоге, в академии я попыталась удрать от настойчивого куратора, но он пристал ко мне, словно клещ. Проводил до комнаты, заставляя курсантов удивленно оборачиваться и шептаться за нашими спинами, будто мне мало проблем. Хотя, если бы я знала, что меня ждет, то сама бы вцепилась в куратора и не отошла от него ни на шаг.

Дверь в мою комнату оказалась открытой, вещи валялись на полу, матрас и подушка жестоко изрезаны вдоль и поперек. Довершала картину, намалеванная на стене красной краской или помадой, угроза: «Я все равно найду флешку, а ты пожалеешь, что усложнила мне задачу!» А под этим был нарисован раскромсанный человек в луже крови.

Я сглотнула подступивший к горлу ком, ноги подкосились, и если бы не твердая рука Блеквела, то сидеть бы мне на полу. Да лишь его тепло удерживало меня от истерики. Все мои крики, ругательства просто застряли в горле.

Эдриан не стал ничего говорить и пенять мне на мою оплошность. Он повел себя как настоящий куратор. Просто вывел меня в коридор, закрыл дверь и прижал к себе со словами:

– Я разберусь, не бойся. Они просто хотят тебя напугать, вот и все.

Я же стояла уткнувшись в его грудь, и думала о том, что надо было сразу отдать флешку и не строить из себя Шерлока Холмса. Черт, да я ни на грамм не тяну на героиню, способную в одиночку вынести всех злодеев и отделаться маленькой царапиной. Я трусиха, избалованная дочка богатых родителей. Черт, за что мне все это?!

Внутри меня кипело адское варево из сожалений, злости и жалости, а вот внешне, меня словно превратили в льдинку.

Я просто кивнула и отодвинулась от Эдриана, молча выслушала его указания – переночевать сегодня у подруги. Завтра, Блеквел пообещал, мне поставит дополнительную охрану и выделит кого-нибудь со старших курсов в качестве телохранителя.