О тех, кто сражался за Воронеж

9

Сводный истребительный отряд уже весь переправился на правый берег. Подошли запыхавшиеся, таща волоком в гору тяжелые ящики с патронами, бойцы 1-го взвода, получавшие дополнительное боепитание на полковом пункте, расположенном под бетонным устоем взорванного моста.

Взошло солнце. Было по-летнему тепло.

Стрельба слышалась реже. На переднем крае наступило затишье. Трудно было представить себе, что в каких-нибудь полутораста метрах от командного пункта батальона находятся вражеские солдаты.

Во дворе на ступеньках крыльца рядом со старшим политруком Сергеевым сидели, разложив на коленях карту, комиссар сводного истребительного отряда Куцыгин и командир 1-го взвода Алексей Макарович Гриценко. Они уточняли линию соприкосновения наших боевых порядков с немецкими, оживляя в памяти рельеф местности в районе предстоящей операции.

Обстановка, сложившаяся к утру 17 сентября на участке 2-го батальона, была трудной, а кое-где и не совсем ясной. Батальон находился на крайнем правом фланге дивизии, сражавшейся за Ближнюю Чижовку. Его огневой рубеж, определившийся в результате ночного боя, начинался от улицы 20-летия Октября, захватывал глинистую выемку у райсовета и проходил по улице Веры Фигнер до водоразборной колонки, вклиниваясь в расположение немцев у здания детского сада № 61. Расстояние между нашими и вражескими позициями здесь не превышало 30–40 метров. Гитлеровцы засели в домах, окопах, блиндажах и щелях противовоздушной обороны, пристреляв подступы к ним. На чердаках прятались снайперы. У врага было превосходство в автоматическом оружии. Пробитые в стенах домов замаскированные амбразуры позволяли мелким группам противника выдерживать круговую оборону.

Следовало ожидать, что фашисты после передышки попытаются предпринять новую атаку, чтобы сбросить наши части со взгорья и выйти к переправе через реку у дамбы. Только быстрые и решительные действия с нашей стороны могли изменить положение. Основная тяжесть их должна была лечь на сводный истребительный отряд, так как 2-й батальон в непрерывных двухдневных боях понес большие потери.

Особенно требовал укрепления правый фланг батальона. Здесь ни с нашей, ни с вражеской стороны не существовало сплошной линии обороны. Холмистый склон был прорезан несколькими оврагами, круто спускавшимися к пойме реки и делавшими эти места труднопроходимыми. Раньше тут у гитлеровцев, особенно внизу, в районе Выборгской и Кооперативной улиц, была разветвленная оборонительная система с большим количеством небольших окопов, блиндажей, пулеметных гнезд и ходов сообщения. Однако удержать ее они не смогли. Форсировав реку, 2-й батальон в первый же день боев нанес здесь врагу сильный удар, и немцы отошли, оставив на взгорье в отдельных домах группы автоматчиков и пулеметные точки, затруднявшие наше продвижение вперед…

Так рисовалась боевая обстановка после подробной информации старшего политрука Сергеева. Взвешивая все услышанное, Куцыгин понимал, насколько трудна и ответственна новая задача, неожиданно возникшая перед сводным истребительным отрядом. Но это не смущало его, потому что он знал силу наступательного духа своих людей.

— Дадим фашистам жару, Даниил Максимович? — сказал Красотченко, подходя к Куцыгину и Сергееву.

— А, Анатолий!..

Куцыгин, дружески усмехаясь, посмотрел на него поверх очков и ответил убежденно:

— Дадим, брат, да еще и с огоньком. Народ-то какой у нас!..