О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

Четыре заблуждения о деньгах

Существуют определенные заблуждения относительно денег. Вот четыре из них.

Первое заблуждение. Считается, что может существовать лишь одна разновидность роста: степенной рост денег с помощью начисления процентов. Люди почему-то уверены, что денежки в банках растут естественно и неспешно, как цветок, дерево или ребенок. Ошибка!

Имеется три вида роста.

В природе обычен рост, динамика которого видна на линии «а». В начале жизни организм растет довольно быстро, потом, по достижении зрелости, количественный рост прекращается, и в нем происходят в основном качественные изменения.

Линия «б», находящаяся посередине, показывает линейный рост, свойственный стабильно организованному производству: больше станков – больше товаров; больше угля – больше электроэнергии.

Деньги же растут по экспоненте, это самая крутая линия «в». Она сначала ползёт вверх очень медленно, а потом темпы роста резко увеличиваются. Но процентная система дает бесконечный рост, в то время как деньги, эквивалент богатств, имеют ограниченное значение. В этом причина многих кризисов: денежная масса постоянно превышает её покрытие товарами и услугами. Для нормального функционирования система банковского процента должна действовать по другому закону, – мы пишем об этом в книге «Третий путь цивилизации», и не будем здесь повторяться. Скажем только, что решение – есть.

То, что процентная система разрушает социальный организм, люди знали издревле.

Библейский Моисей учил непоследовательных своих соплеменников: «…Если даешь взаймы деньги своему брату, бедняку, никогда не поступай с ним, как ростовщик. Тебе не позволено облагать его процентами…»

Аристотель: «…Ростовщика ненавидят совершенно справедливо, ибо деньги у него сами стали источником дохода, а не используются для того, для чего были изобретены. Ибо возникли они для обмена товаров, а проценты делают из денег еще больше денег…»

В Евангелии от Луки читаем: «…И взаймы давайте, не ожидая ничего». Никейский собор (325) запретил всем духовным лицам взимать проценты; нарушителей немедленно лишали сана. В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: «Кто берет проценты, должен быть отлучен от церкви и принимается обратно после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью».

Мартин Лютер (1483—1546) страстно обличал ростовщиков: «И потому ростовщик и скряга – это и правда не человек; он и грешит не по-человечески… Отвратительнее он, чем любой враг и убийца-поджигатель. Потому если колесуют и обезглавливают уличных грабителей, убийц и преступников, то сколь же больше нужно сначала колесовать и пытать всех ростовщиков…»

Раскрывши Коран, видим: «…Аллах разрешил торговлю и запретил рост», «Уничтожает Аллах рост и выращивает милостыню».

И хотя проповедники вскрыли корни проблемы, всё же основной изъян финансовой системы мира – денежный рост, оставался неприкосновенным. Зная, что проценты разрушают любой социальный организм, владыки объявляли Святой год: приблизительно раз в 7 лет прощались все проценты и долги.

Так ограничивался вред, наносимый процентами.

Дело в том, что при 10% оплаты кредита за семь лет по процентам набегает исходная сумма. Поэтому если заёмщик возместит лишь проценты, то за это время он вернёт исходную сумму и может быть прощён. Но надо иметь в виду, что эта норма распространялась только на «своих». Чужих можно было обирать без всяких ограничений.

Теперь, похоже, все друг другу чужие, и никаких «Святых годов» мы не наблюдаем. Положение мировых финансов стало угрожающим. Если проанализировать отношение даже очень небольших процентных ставок к самым, казалось бы, «земным» срокам выплат, то выясняется, что чем ближе к моменту выплаты долга, тем менее благополучно выглядит финансовое состояние должника, и связано это, прежде всего, с экспоненциальным ростом.

Существует индийская легенда о том, как придворный мудрец, научивший раджу играть в шахматы, попросил в благодарность ничтожную малость: положить на шахматную клетку одно зерно, а потом, на все последующие клетки вдвое больше, чем на предыдущие. В итоге не хватило всего государственного запаса зерна, чтобы выполнить просьбу. Это наглядный пример экспоненциальной зависимости. Огромное количество зерен, которое кладется на последние клетки, должник видит именно в тот момент, когда он доходит до этих «последних клеток». Не случайно по экспоненте развивается рак: 1 клетка делится на 2, две на 4, четыре на 8 и т. д. Рост стремительно ускоряется, и когда опухоль обнаруживают, лечить уже бывает поздно. Пациент скорее мертв, чем жив.

Второе заблуждение. Считается, что проценты мы платим только тогда, когда берём деньги в долг. Люди думают, что всё очень просто: не хочешь платить, – не бери деньги в долг.

Это не так, потому что в цене практически каждого товара, за который мы платим, спрятана «процентная часть», и её размер зависит от величины затраченного капитала. Ведь предприятия для своей работы берут оборотные средства в кредит, а потом производят товар, и продают его вам. В результате каждый товар и услуга содержит в себе замаскированную «долговую» процентную составляющую, которую производители, перевозчики и продавцы вынуждены закладывать в стоимость своей работы.

Если в плате за вывоз мусора доля процентов по кредитам составляет всего 12%, то в плате за квартиру в социальном жилищном фонде она составляет уже 70%, потому что на строительство вашего дома в банке брался кредит. В среднем же процентная часть составляет половину цен на товары и услуги повседневного спроса.

Третье заблуждение. Считается, что современная денежная система служит всем в одинаковой степени, и правила банковской игры тоже для всех одинаковы. Кладешь деньги в банк – получаешь проценты, берешь кредит – платишь проценты. Но и это не так! С учетом рассказанного в «заблуждении № 2», получается, что те, у кого денег поменьше, – то есть 90% населения, – больше платят по процентам, чем получают, зато так называемая «элита», «золотой фонд нации», не измученный недоеданием, получает больше, чем платит.

Происходит это как раз оттого, что цена каждого товара включает в себя кредитную часть. Скажем, некий гражданин Ц. за свою однокомнатную квартиру платит мэрии пятьсот рублей в месяц. Гражданин Ц. знать не знает президента коммерческого банка г-на Ф.; тем не менее, гражданин Ц. ежемесячно кладет в карман неизвестного ему господина Ф. триста пятьдесят рублей! Происходит это оттого, что мэрия регулярно берет кредиты в банке г-на Ф.: на закупку снегоуборочной техники, на возведение газонасосной станции, на выплату зарплаты уборщицам подъездов, а то и просто по душевной договоренности между г-ном Ф. и каким-нибудь мэрским чиновником.

А проценты на взятый кредит всё капают! И, глядишь, уже не миллион мэрия должна банку г-на Ф., а полтора. На полтора миллиона и проценты другие. И квартплата подросла, и деньги уходят и уходят к деньгам: ваши маленькие, заработанные, к чужим, большим, не заработанным, но растущим.

Так богатые становятся богаче, а бедные – беднее. По иронии судьбы происходит отток денег от тех, кто имеет их меньше, чем нужно, к тем, у кого их больше, чем нужно. Это значительно более хитроумная и эффективная форма эксплуатации, чем та, которую пытался устранить Маркс. Ведь проценты в рамках современной денежной системы дают прибыль не за трудовое участие, а наоборот: за возможность мешать развитию свободного рыночного хозяйства. Иначе говоря, обмен товаров и услуг ограничивается, потому что некто придерживает средства обмена, и даже получает за это вознаграждение. Это результат противоречия между функциями денег, как средством оборота, и как средством накопления.

Четвертое заблуждение. Нам постоянно внушают, что инфляция есть результат неправильной эмиссионной деятельности правительства. И если проводить эмиссию «правильно», то можно руководить инфляционными процессами. А на самом деле инфляция – неотъемлемая часть любой «свободной рыночной экономики», ибо раскручивают её не деньги сами по себе, а проценты на капитал!

Долги и проценты по кредитам растут так быстро, что доходы за ними не успевают, а это рано или поздно должно приводить к кризису даже в высокоразвитых странах. Вот как это происходит. Некто для производства товара берёт кредит. Ясно, что проценты по кредиту будут включены в итоговую цену продукта. В результате цена товара увеличивается. Для ее компенсации будут повышены зарплаты. Далее для выпуска следующей партии товаров надо будет брать больший кредит (ибо всё подорожало), и опять проценты за кредит войдут в итоговую цену. И так далее.

Если ребенок вырастает к 10 годам в три раза, а его ноги вырастут за это же время в 10 раз, то каждый поймёт: что-то здесь не так. Но именно это и происходит на Земле: экономика вырастает в три раза, а количество денег за то же время – в десять. Ведь они растут независимо друг от друга! Посмотрите еще раз на наш график: линия «б» показывает рост производства (если он есть, этот рост), а линия «в» – рост денег.

Экономика вполне обошлась бы без допечатки дополнительных денег. Этого требуют сами деньги, ведь они ВЫРОСЛИ! Кстати, мало кто осознаёт, что инфляция действует ещё и как дополнительная форма налогообложения, при помощи которой правительство имеет прекрасную возможность справляться с проблемами растущей задолженности. Чем больше разрыв между национальным доходом и долгами государства, внутренними и внешними, тем выше уровень инфляции. Правительству очень удобно снижать свою задолженность, запуская печатный станок и обесценивая деньги. И в первую очередь от этого страдают не владельцы заводов, газет, пароходов, а те граждане, которые не смогли вложить свои деньги в «инфляционностойкую» собственность, например, в землю и другую недвижимость.

Чтобы избежать инфляции, надо правильно перераспределять массивы денег. Несколько огрубляя, можно сказать, что тут всё зависит от существующих в стране условий, позволяющих или нет превращать деньги в импульсы для расширения производства. Инструментом экономического роста являются не президентские указы, и не призывы недалёких людей вроде Бори Немцова «ездить на отечественных автомобилях», а механизмы кредитования национальной экономики. То есть, результат зависит от того, у кого деньги: у банкира или у «простого» человека. Первый вложит деньги в пирамиду ГКО, второй – через магазинную кассу – в производство.

Валютное управление

В условиях рыночной экономики главная монополия государства – это монополия на денежную эмиссию, которая определяет предложение денег на рынке и возможность накопления капитала. Это позволяет государству иметь эмиссионный доход. Но не только! Государственная денежная монополия – это базовый механизм авансирования экономического роста.

Для объяснения роли денег в функции средства обращения приведём пример. Некий механик решил открыть свое дело по ремонту двигатели фермерских тракторов. Но вот проблема: он все деньги вложил в инструменты, и ему нечего есть. Он взял, да и нарисовал сторублевку. Причем так хорошо нарисовал, что её спокойно приняли в магазине и выдали ему колбасы.

Далее магазин отдал эту сторублевку мясокомбинату, а тот, в свою очередь – фермеру, у которого закупал мясо. И вот фермер пошел к нашему умельцу, чтобы починить двигатель своего трактора, и расплатился в числе прочих и «фальшивой» сторублевкой. Хозяин сразу узнал свою самодельную бумажку и во избежание всяких недоразумений, как только фермер ушёл, сжёг ее.

Так что же получилось? В оборот была запущена ничем не обеспеченная бумажка. Она прокрутилась по определенному циклу, и была изъята из оборота тем же, кто её запустил. В реальности сторублевки как не было, так и нет, но все получали выгоду. Бумажка сыграла роль беспроцентного кредита для создания оборотных средств.

Так и государство вполне может произвести «пустые» деньги, использовать их для «прокрутки» определённых циклов экономики и потом либо изъять их, либо пустить по новому кругу. И не только инфляции не будет, а даже могут снизиться цены.

Дело в том, что не эмиссия денег для нужд экономики является источником инфляции. Главный и постоянный её источник – банковская система, непрерывно создающая, самим фактом выдачи кредита, деньги «из ничего». Ведь в полном соответствии с законом банки обычно выделяют гораздо большее количество кредитов, нежели тот объём своих и клиентских средств, которым они реально располагают. В результате идет отрыв банковского капитала от производственного, возникают так называемые «финансовые пузыри».

А ведь выпуск денег – это форма УСЛУГИ, оказываемой государством своим гражданам, чтобы они могли нормально работать и жить. По логике, государство должно отнимать у банкиров всю процентную сверхприбыль, оставляя им только плату за их услуги, как руководителей банковских предприятий, и направлять эту прибыль в реальную экономику. И не надо будет протестовать против дополнительной эмиссии, особенно в обстановке очевидной нехватки денежных знаков в стране. Ведь даже выпуск государством действительно дополнительных бумажных денег для финансирования каких-то великих строек, национальных проектов (вроде строительства сети автострад в США и Германии в 1930-е годы) – лишь форма беспроцентного кредитования некоего нового труда, который иначе не был бы свершен.

Денежная эмиссия должна обеспечивать финансирование прироста своего национального производства. В той мере, в которой растёт производство, возрастает и спрос на деньги. До внедрения в России безумных либеральных идей Россия сама решала свои финансовые проблемы, сама печатала деньги. Для расчётов с ближайшими соседями использовался безналичный «переводной рубль», для работы на мировом рынке применяли доллар и другие валюты, но внешняя торговля была в руках государства. Теперь потерян не только свой эмиссионный доход, но и ключевой механизм управления экономикой.

Многие слышали о системе currency board – «валютного управления». С помощью этой системы глобалисты навязывают той или иной стране отказ от государственного суверенитета в денежной политике. При «валютном управлении» эмиссия денежной национальной единицы разрешается только в том объеме, в котором происходит приращение валютных резервов центральным банком страны. В результате эмиссионный доход получает тот, кто выпустил доллар, – США. В подопытной же стране возможности накопления ограничиваются объёмом экспорта, и вся система ведёт к деградации внутреннего рынка и привязке национальной экономики к мировому рынку.

Мало кто понимает, что за политикой «валютного коридора» у нас реализовалась именно эта система. Эмиссия рублей российским Центральным банком ведётся практически только под прирост долларовых запасов, а в реальном секторе экономики постоянно не хватает денег. Процентные ставки рефинансирования нашего Центробанка в несколько раз превышают доходность производственной деятельности, а кредиты других финансовых организации автоматически становятся еще выше. Ведь здесь работает простой механизм: какой-нибудь банк берет кредит у Центробанка под его процент и дальше даёт его другим, но, естественно под более крупный процент, так как ему надо расплатится по взятому кредиту и ещё иметь что-нибудь для себя.

Вследствие этого производство не только не имеет возможности привлечь кредиты, но и тот капитал, который был, постоянно теряется. Какой дурак вложит деньги в производство, чтобы получить 5%, если есть куда более прибыльные финансовые спекуляции.

Свободная конвертация рубля в доллар фактически привела к ликвидации нашей национальной денежной системы, рубль стал не более чем российским суррогатом американского доллара. И капиталы не ввозятся в страну, а вывозятся из нее. И в этих условиях идёт стон, что к нам вот-вот хлынут инвестиции. А куда они придут? На спекулятивный финансовый рынок. И зачем? Чтобы, получив спекулятивную прибыль, можно было вывести из страны остатки наших капиталов.

Но это еще не все. Мы ведь выплачиваем по внешним долгам!

Всеобщая задолженность – вот основа и смысл современного мирового экономического порядка, при котором заимодавцы (кредиторы) управляют миром должников. Настоящей целью кредитования отдельных национальных экономик является именно регулярное получение процентов (так называемое обслуживание долга) и определённая степень контроля над деятельностью должника, а вовсе не возврат заимствованных средств. Может, это и случайность, но лишь Николай Чаушеску решился на освобождение своей страны от долгового бремени, и в течение нескольких лет рассчитался со всеми кредиторами, и лишь его одного из всех вождей убили в период «народных революций» в Восточной Европе.

А самый большой должник мира – это США. Уже в 1988 году американское государство, его предприятия и потребители аккумулировали глобальный долг, равный 11400 млрд. долларов. Его невозможно даже теоретически покрыть, основываясь только на производстве конкретных товаров. Но США, обладая мировой монополией на денежную единицу, спокойно печатает нужное ему количество долларов для оплаты процентов, и доллары, оставаясь основой мировой финансовой и денежной системы, фактически обеспечиваются товарной массой, выпускаемой во всем мире.

К чему же это привело?

Сегодня на мировом рынке ценовое соотношение между товарами и деньгами достигло предельно допустимого уровня, оно составляет 1:25 и продолжает расти. Равновесие может быть восстановлено только в результате молниеносного взлёта цен на все товары.

Мы наблюдаем феномен «отложенной» инфляции. Денежные массы, порождённые постоянным ростом кредитов, не могут долго существовать только за счет процента с кредита. Они, под угрозой инфляции, устремятся на реальный рынок, ведь они виртуальны, и сохранить себя могут только через рынок реальных товаров. В итоге доллар уничтожится через гиперинфляцию, а вместе с ним мировая торговля и международная финансовая система. Пирамиды кредитов рухнут.

Пока весь мир использует для платежей доллар, его курс особенно не падает. Но это – до поры. Сегодняшняя долларовая система – та же финансовая пирамида. А, как известно, устроители любой пирамиды не признают своей финансовой несостоятельности до самого последнего момента. Также общеизвестны и причины этого заговора молчания, главная из которых: пока фантики еще в цене, устроителям нужно успеть превратить их во что-то материальное, в реальный товар. Поэтому рядовые вкладчики рушащейся пирамиды узнают об истинном положении дел самыми последними.

Американская экономика находится в клетке, стенки которой постоянно сужаются, и отныне больше не приходится говорить о «неисчерпаемой жизненности» США. Тот, кто продолжает верить в этот миф, абсолютно не понимает реального функционирования системы. Если приток капитала в США будет замедлен, если, к примеру, Япония или нефтяные эмиры войдут в фазу экономического кризиса и перестанут инвестировать свои доллары в Америку, она мгновенно перестанет быть великой державой. Хуже того, она затянет в воронку кризиса множество других стран и народов.

Крах доллара – это крах мировой экономики. По «закону пирамиды», пострадают 90% государств вместе со всеми своими гражданами и олигархами, а 10% оставшихся получат за бесценок их ресурсы.

Есть и ещё ряд неприятностей. Среди них – мировые цены на нефть, падение стоимости ценных бумаг на рынке новейших технологий, топливные кризисы, происходящие в разных регионах планеты.

Даже сама по себе эта многолетняя уверенность американцев в своём вечном превосходстве, в своём надёжном будущем может стать причиной обвала. Дело в том, что, начиная с 1992 года, потребительские расходы в США неизменно превышают доходы населения. То есть американцы слишком долго не боялись тратить деньги, которых у них нет, – они залезали в долги.

За период с 1995 по 1999 год корпорации увеличили расходы на 54%, однако начавшийся в 1999-м спад производства быстро привёл к тому, что предприятия работали только на 82,2% своей мощности. Многие компании оказались не в состоянии платить по счетам. За три месяца до 2000 года резко возросло количество заявлений о пособиях по безработице, составив в среднем 350 тыс. в неделю. Начался заключительный акт драмы (или комедии, кому как больше нравится), разыгранной на мировой финансовой сцене. И кто-то в этой драме должен красиво умереть.

А между прочим, 19 января 1999 года президент Билл Клинтон в своем Послании сказал народу следующее:

«Сегодня я вышел на эту трибуну для того, чтобы доложить, что Америка обеспечила самый длительный период экономического роста в мирное время за всю нашу историю, создала почти 18 миллионов новых рабочих мест, причем темпы роста зарплаты более чем вдвое превысили темпы роста инфляции, число владельцев собственных домов было самым большим за всю историю страны, число людей, получающих пособия по бедности – самым низким за последние 30 лет, а уровень безработицы – самым незначительным с 1957 года.

Впервые за три десятилетия у нас сбалансирован бюджет. В прошлом году сальдо бюджета составило 70 миллиардов долларов, тогда как в 1992-м дефицит составлял 290 миллиардов долларов. В настоящее время можно ожидать, что в последующие 25 лет мы будем иметь положительное сальдо бюджета».

Разве не чудо? Одна из причин, обусловивших это чудо, лежит на поверхности, и её наблюдает весь мир. Имя ей – долларовая экспансия. Но тут, к сожалению, имеется аналогия с кризисом 1929 года. Мир подошел к тому страшному году тоже без какого либо предчувствия беды. Президент США Калвин Кулидж, уходя в отставку в 1928 году, говорил: «Страна может с удовлетворением смотреть на настоящее и с оптимизмом – в будущее». Столь же радужно взирал на окружающее и новый президент Герберт Гувер. Никого не настораживал наметившийся к 1929 году перегрев экономики: большие суммы капитальных вложений с постоянно уменьшающейся их отдачей.

Что было потом, все знают.

Неужели американцы в самом деле верят, что им удалось создать к началу XXI века идеальную экономическую модель, не подверженную классическим подъёмам и спадам? В США предпочитают не вспоминать, что накануне финансового краха 1929 года было написано немало книг, где доказывалось, что наука и деловой мир наконец-то справились с таким явлением, как экономический кризис. «По-видимому, мы уже навсегда покончили с экономическими циклами, какими мы их знали прежде», – заявил президент Hью-йоркской фондовой биржи за месяц до того, как Уолл-Стрит потряс мощнейший удар, затянувший Америку в пучину Великой депрессии.

Страна, производящая «виртуальную ценность» – деньги – рискует однажды навсегда оказаться у разбитого корыта. Бизнес, основанный на печатании 100 долларовых бумажек, изготовление каждой из которых обходится в 17 центов, и обмене их по номиналу на сырьё и другие товары из разных стран, бесконечно продолжаться не может. Очень скоро мы увидим, как США будут выкручиваться из этой, ими самими созданной ситуации. Если долларом срочно не будут завоеваны новые рынки, то эта «пирамида» рухнет так же банально, как пирамида МММ.

Мария Кактурская в «АиФ» (№ 41 за 2001) рассказывает, как однажды наш премудрый премьер Касьянов солидно пенял директору российского завода сельхозтехники, страдающего из-за конкуренции с импортом: «Если продукция конкурентоспособна, возросшая доля импорта на её спрос никак не влияет». Касьянов, похоже, не очень хорошо понимает, что такое конкурентоспособность. Но не это нам сейчас важно. Вот о чём дальше пишет журналистка:

«Один мой знакомый попытался как-то найти для дочки в Америке хороший пуховик. Заходит в один магазин – все пуховики китайские. В другой – китайские. В третий – то же самое. Наконец в самом дорогом в городе бутике отыскал нужную куртку. Качество – отменное, а на этикетке все равно „MadeinChina“. Магазины супердержавы забиты импортным ширпотребом, и никто из американских производителей заграничных товаров не боится. Почему же у нас все не так?»

Потому у нас всё не так, что американцы получают эмиссионный доход за выпуск долларов, а мы, используя доллар, не только не имеем своей доли этого дохода, но и упускаем доход от рублевой эмиссии, «привязав» выпуск рублей к долларам. Штаты могут вообще не производить ничего. Да почти ничего и не производят. Удивимся ли, что самый большой доход этому государству приносят предприятия сферы обслуживания, то есть медицина, торговля, банковское дело, страховые компании и прочее подобное. Американцы имеют самые большие заработки в мире, занимаясь обслуживанием самих себя, и не производя ничего материального!

Но чтобы такое счастье продолжалось дальше, объём долларов должен нарастать. А рынок уже переполнен ими. А что будет, если тот же Китай, а вслед за ним и другие страны откажутся от долларовых расчетов, и привезут их в Америку, как это сделал однажды президент Франции Шарль де Голль, и потребуют взамен золото или товар? У Америки нет ни золота, ни товара.

Чтобы выживать и дальше, у США только два варианта. Первый – погибнуть, утонув в инфляционной волне. Второй – отречься от зарубежных долларов, то есть «кинуть» весь мир. Это можно сделать, например, организовав быстрый обмен денег y себя, и объявить все остальные, бродящие по миру доллары, американскими сувенирами.

А чтобы продлить агонию, Америке не остаётся ничего, кроме как инициировать новую Мировую войну. Нет, мы не намерены заниматься тут «злопыхательством». В истории США немало героических и высоких страниц, и во многом у американцев есть чему поучиться. Это так. Но то, что мы видим сегодня, может вызывать зависть только у людей, не умеющих предвидеть будущее. Дело не в американцах, как таковых: все мы люди. Дело в финансовой структуре, в системе, развивавшейся довольно долго (прежде всего, на их территории) и подчинившей себе сейчас весь мир; система получилась античеловечной, и это так, даже если каждый отдельный американец очень человечен и добр.

Вспомните, как мы относились к финансовым пирамидам. Пока в разных МММ и Хопрах выдавали «дивиденды», все «вкладчики» и «партнеры» любили их, и даже смеялись над «пессимистами», предупреждавшими об опасности. А потом, когда произошло то, что и должно было произойти, возненавидели и Мавроди, и прочих «воров». Хотя в этих конторах наверняка работали, помимо жуликов, и честные, порядочные люди. Такие же, как мы с вами.

Крах долларовой пирамиды будет куда более грандиозным, чем падение МММ, и одними только проклятиями дело не ограничится. Не надо забывать, что за два столетия своего существования США очень многим насыпали соли на хвост, сотни раз вмешиваясь в чужие дела. Только после Второй мировой войны таких случаев было более тридцати. Вот некоторые из них.

1945– 1949 годы. Интервенция США в Китае. Участвовало 113 тыс. военнослужащих и 600 самолетов.

1946– 1949 годы. Интервенция США и Англии в Греции с целью подавления народного восстания. Участвовало 5 тыс. военнослужащих и 200 самолетов.

1947 год. Подавление народного восстания в Парагвае.

Интервенция с целью подавления народного восстания на Филиппинах. 90 тыс. военнослужащих.

1950– 1953 годы. Интервенция в Корее. 350 тыс. военнослужащих, 1000 танков, 1600 самолетов, 300 кораблей. Использовались напалм, химическое и бактериологическое оружие. Убито 2,5 млн. корейцев.

1954 год. Интервенция в Гватемале с целью недопущения национализации плантаций «Юнайтед фрут компани».

1958 год. Интервенция в Ливане. 14 тыс. военнослужащих.

1961 год. Десант на Кубу с участием 35 кораблей и 80 самолетов.

1962 год. Вооруженная блокада Кубы.

1964 год. Подавление антиамериканских выступлений в Панаме.

1964 год. Интервенция США, Англии и Бельгии в Конго. 10 тыс. военнослужащих и 60 самолетов.

1964– 1973 годы. Интервенция США во Вьетнаме. 2,6 млн. военнослужащих, более 10 тыс. самолетов и вертолетов, сотни танков и кораблей. Использовались напалм и химическое оружие. Сброшено 14 млн. тонн бомб и снарядов, что эквивалентно семистам атомным бомбам типа примененной в Хиросиме и в три раза выше тоннажа бомб и снарядов Второй мировой войны. Убито 1,5 млн. вьетнамцев.

1963– 1973 годы. Интервенция в Лаосе. 50 тыс. военнослужащих, 1,5 тыс. самолетов.

1965 год. Интервенция в Доминиканской Республике. 40 тыс. военнослужащих, 275 самолетов, 50 кораблей.

1970– 1975 годы. Интервенция в Камбодже. 70 тыс. военнослужащих, 500 самолетов, 40 кораблей.

1983 год. Интервенция в Ливане. 2 тыс. военнослужащих, 30 кораблей.

1985 год. Интервенция в Гренаде.

1986 год. Бомбардировка городов Ливии.

1987 год. Ввод ВМС США в Персидский залив.

1989 год. Интервенция в Панаму. 20 тыс. военнослужащих.

1991 год. Первая операция против Ирака. 535 тыс. военнослужащих, 2950 самолетов. Первое применение снарядов с обедненным ураном. Убито 100 тыс. арабов.

1993 год. Интервенция в Сомали. Расстрел антиамериканских демонстраций с вертолетов.

1994 год. Ввод войск США в Югославию.

1995 год. Вторая операция против Ирака «Буря в пустыне».

1996 год. Третья операция против Ирака, бомбардировки страны.

1998 год. Обстрел крылатыми ракетами Судана и Афганистана.

1999 год. Два месяца военных действий в Югославии. Бомбежки Белграда с использованием бомб с обедненным ураном.

2002 год. Афганистан.

2003 год. Ирак.

Это даже не полный список. А ведь были еще тайные войны, когда Америка организовывала государственные перевороты и убийства политических деятелей! Многие, очень многие ненавидят Америку.

Об атаке на США

Слова жалости и негодования по поводу террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года сказаны и забыты. Начались другие речи. Заголовок одной из газет: «Мы готовы к священной войне, – заявляют сторонники бен Ладена в Англии». Заявление президента США: «Зло будет наказано».

Перед нами типичная кухонная разборка. Кто-то бросил гвоздь в компот. Кто – неизвестно, но «мы разберёмся», – вместо того, чтобы задуматься: А ПОЧЕМУ?

Ругали В.И. Ленина, ругали, но вот вам: не кухарки научились управлять государствами, а политики уподобляются кухаркам.

Между тем у любой свары есть причины.

Академик Никита Моисеев предупреждал еще в 1999 году:

«…Весь исламский Восток так или иначе уже включен в мир ТНК (транснациональных корпораций, – Авт.), и им, то есть Западу и мусульманскому Востоку, придется искать приемлемый компромисс.

И этот компромисс будет очень трудным. Вот почему в сочетании с энергией жителей исламского пояса и их активной антиевропейской и антиамериканской позицией цивилизационный разлом может легко превратиться в горячий фронт (он легко может вспыхнуть, например, на фоне борьбы с терроризмом). Альтернативы у последователей активной исламской позиции ясны: либо сломать себя, приняв модернизацию с неприемлемой формой жизни, либо отказаться от модернизации, сохранить архаическое общественное устройство и объявить войну всем с надеждой на успех, может быть, даже в загробной жизни. Перспектива которой пугает далеко не всех».

На протяжении десятилетий росла и так уже немаленькая пропасть между богатыми и бедными странами. На планете только 500 млн. человек имеют полноценную пищу в избытке, а 2 млрд. питаются плохо или голодают; ежегодно от голода погибают 20 миллионов человек. Можно было ожидать, что когда-нибудь бедные возмутятся. Ведь почему бедные – бедны? Из-за лени? Нет, таков миропорядок, основанный на американской модели «образа жизни» и американских деньгах.

Кстати, никто и никогда не приспускал флаг и не объявлял минут молчания в память о погибших от голода.

Когда-то разные народы жили сами по себе. Потом умные белые стали эксплуатировать «дикое» население Африки и Азии вчёрную, как рабов. Затем построили здесь предприятия, создавая некую «цивилизованность», а прибыль, между прочим, получали сами. Технические новинки позволили вчерашним дикарям добывать больше пищи; население расплодилось, и начался голод. Действуя, конечно, в интересах добра, богатые стали отправлять бедным изрядные деньги, чтобы способствовать их «развитию».

Дальнейшее «развитие» бедных стран вообще проблематично, ибо движение капитала теперь сменило направление: десятки миллиардов долларов в год в виде процентов и прочих возвратов получают богатые от облагодетельствованных ими бедных, а миллиард землян живет на 1 доллар в день. При таком «порядке» 15% населения планеты потребляет более трети питательных веществ и больше половины энергии, вырабатываемой на Земле, а четверть населения планеты в определенные сезоны года голодает.

Итак, богатые стал богаче. Ныне долг бедных стран превысил триллион долларов, их финансовое положение все хуже, и нельзя сказать, что от полученной помощи сильно поднялась экономика. Сорок лет назад уровень жизни людей бедных и богатых стран различался в 20 раз, сегодня – в 70 раз. Бедные пытаются протестовать во время всяческих саммитов, – например, в Генуе, а богатые заявляют, что они и так уже «очень озабочены» и предпримут «все меры», чтобы решить проблемы бедного мира[9].

А как они решают проблемы, нам тоже известно. В 1996 году президент США Клинтон заявил: «Теперь только Америка может делать различия между войной и миром, между свободой и репрессиями, между надеждой и страхом». Да, это Америка решает, бомбить или нет Югославию, Ирак, Афганистан, Иран. Америке МОЖНО бомбить и убивать кого угодно. А любой, кто слово против скажет – изгой, потенциальный террорист. Молчи, пока дышать разрешают! Это порядки ранчо. Да вот только у «батраков» (подчиненных Америке государств) есть семьи (народы со своей культурой и своими взглядами, что хорошо, и что плохо). А «мутят воду» не кто-либо, а исламисты, потому что представители мусульманской культуры острее чувствуют опасность именно для своей культуры.

И в то же время технический прогресс многократно повысил мощь даже бедного человека. Если у хозяина есть револьвер, а у батрака только пустые руки (и карманы), то это одна ситуация. Но если у хозяина базука в сарае, а у батрака – ножик, ситуация совсем другая, и еще неизвестно, кто кого. Течение мирового эволюционного процесса и так-то давно привело к противодействию, а технический прогресс сделал неизбежным противодействие силовое. В 2001 году оно выразилось в гибели множества людей в Нью-Йорке.

Но о чём же речи политиков, экспертов и прочих говорливых людей? Они ищут виноватых, чтобы наказать их, да и не просто наказать, а устроить полноценную войну для «окончательного решения» проблемы. До них не доходит, что любые конкретные события истории – всего лишь отражение в нашей жизни эволюционных процессов, происходящих закономерно!

Люди поступают так, или иначе, в зависимости от ситуации. Сегодня ими руководит страх за будущее своей культуры, своей страны: ведь экономические принципы Запада, растянутые на всю планету, сделали положение в мире неустойчивым. Вот в чём причина произошедшего в Нью-Йорке, – в глобальной неустойчивости, а не в злом умысле какого-то частного лица, и никакого «окончательного решения», не изменив миропорядка, достичь нельзя. Если не считать таким «решением» полное уничтожение человечества.

К сожалению, политики напрочь не понимают этого. Они для каждого события выискивают виноватых: «Президент Буш сказал, что ответственные за эту атаку будут найдены». Но при попадании социальных систем в состояние неустойчивости поведение людей – следствие, а не причина! Устроив войну с «ответственными» за атаку, Америка просто увеличивает неустойчивость и ускоряет повторение атак. Уже через два дня после начала бомбардировок Афганистана сообщалось о нескольких миллионах беженцев. Через месяц – убито более тысячи столь же ни в чем не повинных людей, как и жертвы в Нью-Йорке 11 сентября. Чем принципиальным отличаются такие действия от терроризма? Ничем. В Афганистане уничтожают инфраструктуру, а попросту, созданную огромными трудами систему жизни. Думают ли американцы, что будут делать эти люди, когда очередной бен Ладен позовет их убивать американцев? Им ведь действительно нечего терять, даже цепей, за полным отсутствием таковых.

Почти 80% наркотиков, потребляемых Европой, производилось в Афганистане. Только так нищие афганцы могли получать хоть какой-то доход, они занимались наркотой из-за бедности. Правительство «талибов» прежде всего запретило такую практику, озаботилось, чтобы люди выживали иными способами. Производство наркотиков в подвластных фундаменталистам землях сократилось в ДЕСЯТЬ РАЗ. Зато правительство «северного альянса» поощряло наркопроизводство и наркоторговлю. Об этом без всяких комментариев сообщила ТВ-программа EuroNews. Не в этом ли причина войны против «талибов»?

Повседневная жизнь в нашем человеческом обществе регулируется моралью и правом. И нечего спорить, терроризм недопустим: спецслужбы и полиция должны найти организаторов атаки на небоскребы в Нью-Йорке, а суд осудить их. Ну, а в чем же задача политиков? Неужели в том, чтобы с умным видом балаболить: найдём и накажем?! Или в том, чтобы окончательно лишить возможности существования нищих афганцев?! Ведь на их головы сбросили бомб и ракет общей стоимостью, превышающей годовой ВВП Афганистана.

Ещё раз повторим: террористы должны нести ответственность за свои преступления. Но ищет их полиция и спецслужбы, а накажет юстиция. А чем занимаются политики? Болтовней о наказании и организацией новых убийств, хотя самое главное, что нужно сейчас делать этим говорливым дуракам, так это анализировать ход эволюционного процесса, чтобы понять, в каком мире они живут: а живут они в НЕУСТОЙЧИВОМ МИРЕ, построенном ИХ РУКАМИ!

Даже прежде чем наказывать террористов (если удастся их задержать), следует выслушать их резоны.

Надо менять мировой экономический порядок, вот что. Он всё равно будет уничтожен, но не потому, что виноваты «злые люди», а потому, что должен быть уничтожен. Это закономерный процесс, потому что только через изменение несправедливого и расточительного порядка возможно достижение равновесия в мире.

Если на коммунальной кухне одна хозяйка сутками кипятит бельё в тазу, и варит себе компоты, не подпуская других к плите, – а они ходят голодные, – кто-нибудь обязательно подбросит ей гвоздь в компот. И чем громче прореагирует хозяйка на подброшенный ей гвоздь (например, начнет бить всех «по мордам»), тем скорее наступит общее возмущение, и жильцы всем скопом окунут в кипяток с бельём саму хозяйку. Не потому, что злые от природы, а ради справедливости.

Получив атаку на Нью-Йорк, «царство добра» опять начало бомбить «царство зла». Сначала нам рассказали очередную сказочку про точечные удары по военным объектам, но уже со второго захода на цели шарахнули по какому-то представительству ООН в Афганистане, а с третьего взорвали склады Международного Красного креста в Кабуле. Американцы убили здесь, наверное, многократно больше людей, чем погибло в Нью-Йорке, но назвали это борьбой добра со злом.

Богатые страны присвоили себе право решать, что добро, а что зло. Добро – это убивать ни в чём не повинных людей по решению Конгресса США. Зло – убивать их без решения Конгресса США.

Однажды Штаты уже боролись с империей зла; таковой называлась наша страна. Победили без бомбёжек, и Россия встроилась в эту систему всемирного «ранчо». Теперь наш народ ежегодно теряет миллион преждевременно умерших человек, экономика рухнула, жизнь ухудшилась тысячекратно; можно сказать, зло наказано. А каковы результаты для добра? После Второй мировой войны, пока «добру» (США) противостояло «зло» (СССР), и был паритет сил между ними, в Европе за 50 лет от локальных конфликтов погибло около 200 тыс. человек. А за последние 5 лет, – после окончательного возобладания «добра», – здесь погибли в войнах уже полмиллиона человек.

Поражает та готовность, с которой наши отечественные политики поддержали Штаты в организации войны в Афганистане. Их не останавило даже ясное заявление Америки, что это будет «необычная война», что цели и приоритеты будут меняться в зависимости от обстановки. И в самом деле, если вчера силы собирали против Афганистана, то сегодня объектом войны оказался Ирак, а завтра начнутся боевые действия в Иране или Индонезии. А если появятся пусть даже ложные сообщения о пребывании бен Ладена в Чечне, бомбежке немедленно подвергнут территорию России. Ведь США в начатой ими войне с «международным терроризмом» себя ничем не ограничивают.

Затевая очередные разборки, и не обращая внимания на истинные причины событий, политики увеличат неустойчивость в мире, и вызовут новую, более сильную волну противостояния. Без перемен в экономических правилах и в соподчиненности разных категорий общественной жизни, без ликвидации «однополярности» человечество не выживет вообще; ресурсы планеты не позволят. Вот почему надо думать о неполадках в миропорядке, а не строить мужественные рожи, обещая найти и покарать «международный терроризм». Да и вообще лучше думать, чем корчить рожи.

Причины недовольства

Мы утверждаем, что международный терроризм, направленный против богатых стран, вызван недовольством бедных народов своим положением. Спрашивается, есть или нет причины для недовольства?

Обратимся к докладу ООН о человеческом развитии за 1998 год. В нём бросаются в глаза статистические данные об экономическом неравенстве. Некоторые цифры просто потрясают. Три самых богатых человека в мире (Билл Гейтс, Пол Аллен и Уоррен Баффит) имеют совокупное личное состояние, превышающее валовой внутренний продукт сорока восьми наименее развитых стран, вместе взятых. Журналисты изощряются, придумывая заголовки для статей: «3 миллиардера в состоянии прокормить весь мир». Да нет же, это весь мир кормит трёх миллиардеров.

225 самых богатых людей планеты, живущих в основном там, где любят говорить о «правах человека», имеют совокупное состояние более чем в 1 трлн. долларов, а несколько миллиардов жителей развивающихся стран лишены канализации, чистой воды и медицинского обслуживания. Видимо, их права не заслуживают внимания.

Американцы тратят на косметику 8 млрд. долларов в год. По оценкам ООН, 6 млрд. долларов в год хватило бы для того, чтобы дать всем детям мира начальное образование. Европейцы съедают мороженого на 11 млрд. долларов в год, в то время как 9 млрд. вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить чистой водой и надежной канализацией всех нуждающихся в мире. Американцы и европейцы расходуют 17 млрд. долларов на корм для домашних животных; 13 млрд. хватило бы, чтобы обеспечить элементарной медицинской помощью и накормить всех нуждающихся по всему миру.

Этот доклад пропал втуне; и цифры, и слова прошли мимо. Но проблема осталась, и она еще аукнется.

Другая проблема, которая может принести много неприятностей в будущем – неравенство в потреблении ресурсов Земли. Особенно поражает диспропорция в потреблении энергоресурсов: в США в 1991 году на каждого человека приходилось 2613 кг нефти, в Индии 62 кг, в Эфиопии 14 кг, а в Заире только 10 кг. Примерно так же обстоит дело и с другими видами сырья.

А ведь так и происходит перераспределение доходов в пользу Запада. Можно смело сказать: не только в доходе капиталистов, но даже в зарплате западных тружеников существует некоторая надбавка за то, что они живут в богатой части мира. Ведь невозможно себе представить, что американцы, потребляя 40% мировых ресурсов, производят половину мировой работы. Очевидно, кто-то работает за них!

Подобные мировые процессы, когда бедность и богатство разнесены в пространстве, и называются глобализацией. При этом в богатых странах Запада известное со времен Маркса противоречие между трудом и капиталом совсем не преодолено, оно лишь временно отложено.

Глобализация экономики оборачивается деиндустриализацией стран Запада. Каждый из вас видел американские кинофильмы, в которых действие (как правило, драки и стрельба) разворачивается в громадных цехах пустых, брошенных заводов. Тут нет больше производства, его перенесли в другие места, за границу.

Так или иначе, но новые промышленные страны однажды потребуют свою долю полномочий по управлению миром. Заводы-то теперь у них. И будущее – за их молодежью. Сегодня на олимпиадах по естественным наукам первые места занимают не школьники Запада, а представители новых индустриальных народов. А без участия победителей таких олимпиад не будет происходить и развитие новых технологий. Что же остается у Штатов? Финансовая «пирамида» и, пока ещё, военная мощь.

В целом же можно дать такую формулировку: глобальное сообщество – это всего лишь единый мировой рынок, участники которого конкурируют между собой за обладание всеми мировыми ресурсами (от нефти до знаний). Достаточно легко предсказать, что толчком к изменению существующего мирового порядка станет общая нехватка ресурсов, которая заставит пересмотреть действующие сейчас принципы взаимоотношений между странами мира. Ведь законы экономики, как и законы других наук, имеют строго ограниченные рамки применимости. Сегодня идеи работают, а завтра не будут.

Пока основным форвардом остаётся Америка, которая свое лидерство получила в результате двух мировых войн, – что подчеркивает значение военного фактора. Перед Первой мировой войной ВВП США составлял около 5% мирового, после нее – 33%, а после Второй мировой даже 50%. Но сейчас доля США в мировом ВВП – лишь 20%, и она неуклонно падает. И ВВП этот во многом зациклен на саму Америку, а ведь раньше Америка брала экспортом. С 1970-х годов даже уровень жизни в США постоянно снижается. Так что большие перемены не за горами.

К этому же выводу можно придти и другим путем. В рамках логики капиталистического производства было очевидно, что без капитала нет богатства. Далее для логики воспроизводства было важно, что без сбережений нет капитала. При сегодняшнем глобализме стало ясно, что для любых моделей развития без наличия образа будущего и доверия к будущему нет накоплений капитала и сбережений.

Есть ли будущее у человечества, вот в чем вопрос. Так сказать, to be, or not to be. Если высшая цель нашего биологического вида на Земле – дожрать всю кучу и сдохнуть, то всё идет правильно. Вцепившись в парадигму возрастания потребления благ, люди сжирают планету с огромным ускорением; ныне годовой прирост мировой экономики – всего 2%, а по объёму он соответствует всему произведенному в мире продукту за сто лет, с 1600 по 1700 год.

Да к тому же сложилось неустранимое противоречие между производством богатств и способом их присвоения. Только вид, который это присвоение приняло, стал несколько неожиданным. Сегодня капиталист отдает рабочему все, что тот заработал. Но то, что он заработал вчера. А это значит, что для своего существования капиталист должен все время расширять производство. Вот та причина, из-за которой, понимая, что ресурсы кончаются, современный производитель не может остановиться. Вот причина усиливающейся пропаганды потребления. Сегодня не только в сфере финансов, но и в производстве создаётся то, что называют «пирамидой», и новички, вступающие в неё, оплачивают затраты тех, кто уже втянут в игру.

Но ресурсы кончаются.

Мир – накануне решения этой проблемы.

И разумеется, установление более справедливого порядка будет сопровождаться очень большими беспорядками.

Если решать эту проблему в рамках заданной «парадигмы», подтягивая уровень потребления бедных стран к уровню США, то добычу разных видов сырья придется увеличить в 75–250 раз. А это значит, что природные ресурсы Земли будут полностью исчерпаны уже в ближайшие два десятилетия и уровень жизни, привычный в Заире, вдруг станет нормой для всего мира.

Тысячу лет назад, в XI веке, перед Европой встала проблема перенаселения: при тогдашних технических возможностях «лишние люди» не могли прокормиться. После церковных реформ папы Григория VII Гильдебранта власть перешла от погрязшего в роскоши понтификата к монашескому папству. Образ жизни монаха делался привлекательным, ведя к снижению потребностей. Для вовлечения в оборот новых ресурсов начались Крестовые войны, длившиеся почти триста лет. Сотни тысяч, если не миллионы «лишних людей» ушли на Восток, так мало того, чума и другие пандемии ополовинили население.

Потом человечество научилось брать ресурсы, не лежащие «на поверхности». Началось промышленное их использование, рост населения, улучшение жизни, потребительское счастье. Теперь и эти ресурсы кончаются. Они кончатся, но нет сомнений, что после трех столетий войн и пандемий наука предложит выжившим способ выкачивать из планеты магму и добывать сырьё из неё. А потом?

Неужели цель человечества – сожрать всё, до чего оно сможет дотянуться?..

Потребительская идея – это западная идея. Отнюдь не все народы мира её разделяют. Просто в какой-то момент она позволила Западу получить производственное и военное преимущество, вот и всё. А когда кончатся ресурсы для расширенного воспроизводства, кончится и это преимущество, и вдруг окажется, что есть народы, приспособившиеся к выживанию в скудном мире лучше американцев или западных европейцев.

Пик прямого контроля западной цивилизации над земной поверхностью был достигнут в 1920 году, тогда она владела без малого половиной всей территории планеты. Сегодня площадь этого контроля сократилась почти в два раза (часть Европы, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) и охватывает 11% мирового населения. Это меньше, чем численности китайской, индуистской или исламской цивилизаций по отдельности. А доля ее в промышленном производстве, включая владение зарубежными компаниями, составляла 84,2% мирового в 1928 году, 64,1% в 1950-м, и 48,8% – сегодня. В 1900 году Запад командовал 44% военнослужащих мира, а в конце ХХ века 21%. Добавим, что Запад характеризуется также низким показателем роста населения и постоянно увеличивающимися расходами на индивидуальное потребление.

С другой стороны, в 1950 году, например, на Китай приходилось 3,3% мирового валового продукта, к концу ХХ века более 10%. С 1950 до 2001 число говорящих по-английски уменьшилось с 9,8% земного населения до 7,6%, а доля говорящих на всех диалектах китайского языка достигла 18,8%.

Западная цивилизация ещё долго будет сохранять первенство, но она быстро теряет всемогущество, и ее выживание очень скоро будет зависеть от того, насколько адекватно поймут люди Западного мира уникальность (а не универсальность) характера своей цивилизации. А также и от степени жертвенности «белого человека» и выработки им эффективной стратегии взаимоотношений с остальным миром.

Нужно ли России так безоглядно стремиться стать частью именно западной «модели»? Ведь мир был и продолжает быть многоцивилизационным. Далеко не везде западные ценности принимаются безоговорочно. Можно выделить западный, латиноамериканский, исламский, индуистский, китайский, японский и ряд других типов цивилизации; там, в отличие от России, почему-то не ведутся споры о своей самобытности, она и так всем очевидна. Дистанции между культурами и народами сохраняются, несмотря ни на что.

И это, в общем, правильно. Культура каждого народа возникает не сама по себе, а для лучшего выживания популяции именно на данной территории; так произошла дифференциация, разделение культур в доцивилизационные времена. Затем началась интеграция, когда разные народы брали у других лучшее, нужное им, но отказывались от излишнего. Теперь в интересах ускоряющегося воспроизводства товаров всем буквально навязывается образ жизни, требующий возрастающего потребления. Вот уж воистину человека превратили в «винтик», в жрущую часть механизма производства-потребления, и этот механизм заставляет его потреблять все произведённое.

В гонку потребления «ведущие страны» втягивают всех подряд, а между тем идеология потребительства противна ЛЮБОЙ национальной культуре, поскольку она, эта идеология, не связана ни с какой культурой вообще, а связана только с пропагандой потребления, для поддержания финансовой структуры. А ведь в некоторых, обделенных природой странах опора на потребительство смерти подобна.

Американский исследователь Глейзер прямо пишет, что глобализация – это «распространение во всемирном масштабе регулируемой Западом информации и средств развлечения, которые оказывают соответствующий эффект на ценности тех мест, куда эта информация проникает».

Итальянский журналист и публицист Джульетто Кьеза: «Сегодня… культура превратилась просто в одну из сфер экономики и средство извлечения прибыли. Культура изменила свое имя, – теперь ее зовут информация».

Американский социолог Р. Стил: «Культурные сигналы передаются через Голливуд и «Макдоналдс» по всему миру – и они подрывают основы других обществ… в отличие от обычных завоевателей мы не удовлетворяемся подчинением прочих: мы настаиваем на том, чтобы нас имитировали».

Но люди вовсе не намерены превращаться ни в рабочую, ни в жвачную скотину. Люди желают оставаться людьми. И хотя «победители» отказываются слышать возражения, их заставят слушать. Беспорядки во время всяких саммитов, атака на Нью-Йорк и Вашингтон – только начало процесса.

Мир и так-то полон потенциальных конфликтов, в том числе межцивилизационных. Возможны самые не представимые ныне варианты. Но главное, что ведущие страны даже в условиях общего экономического подъема (не спада!) могут столкнуться между собой. Политический кризис вокруг войны в Ираке 2003 года, когда разругались США с Францией и Германией, тому примером. Ради чего произойдёт вооружённое столкновение? Когда этот процесс начнётся, в каждой из сторон конфликта вам расскажут сотни причин для войны, а правда проста и незамысловата: нет ресурсов, чтобы продолжать производить и потреблять блага в прежнем темпе.

А ведь грядёт окончание длительного периода экономического роста. Этот рост уже измеряется долями процента. Падение лидеров нанесёт удар по мировым фондовым биржам, приведёт в неописуемый хаос торговлю, вызовет деградацию производства. В итоге обострится конкурентное соперничество; межгосударственные отношения перейдут в «горячую» фазу. Социальная поляризация подорвёт социальный мир. Америка не пожелает согласиться со своим ослаблением, и это вызовет всеобщее ожесточение против неё.

Наконец, произойдёт прозрение народов, разочарование стран, «догоняющих» Запад. Сомнения национальных элит в мудрости «учителей» с их финансовыми программами, не дающими не то что быстрой, а вообще никакой отдачи, наряду с растущим ожесточением страдающих «низов» общества, всегда готовых ответить на обман вспышками насилия, вызовут быструю и необратимую потерю интереса к западным идеалам. В самом деле: если они так хороши, то почему у нас-то становится всё хуже?

Даже если Запад сумеет оправдаться от обвинений в эксплуатации всего человечества, это уже ничего не изменит. Придётся признать, что западный опыт нигде и никогда повторен быть не может. Чего же, в таком случае, – спросят оскорблённые народы, – вы нам тут внедряли? Что вы сделали с нашей культурой? И наступит время столкновения цивилизаций, бунтов бедных против богатых, силового передела истощающихся ресурсов Земли, – время полной перемены мирового экономического порядка.

В последней четверти ХХ века развитые страны вместе со своими капиталами экспортировали и технологии. Эти созданные на Западе технологии требуют определенного качества рабочей силы, и не могут использоваться, если рабочая сила принимающей страны не обладает необходимым уровнем. А значит, с перетечкой капитала шла и перетечка образования. Накануне решения глобальной проблемы перенаселения и нехватки ресурсов Запад сам подготовил себе противников, конкурентов в забеге, где выигрыш – жизнь.

Уроки Ирака

Большинство согласно с тем, что война в Ираке произошла из-за нефти. Точнее, это война за контроль над ценами нефти. Но задача США вовсе не в том, чтобы её снизить. Ныне существующие высокие цены приносят больше вреда экономическим конкурентам Штатов: Европе, Японии, Китаю, а не им. Америка воюет за сохранение мирового положения доллара и получение благодаря этому больших экономических преимуществ, а не за снижение цены нефти.

Улучшить своё положение Америка может двумя путями: либо улучшая ситуацию у себя, либо ухудшая её для других. США идут по второму пути. Кроме того, в самой Америке далеко не все заинтересованы в низких ценах на нефть; не надо забывать, что семья нынешнего президента и многие люди в его администрации связаны с нефтяными компаниями и заинтересованы как раз в высоких ценах на неё.

Следует иметь в виду, что цены на нефть не есть что-то независимо растущее или падающее. Все, кто используют её, будут повышать и цены на свои товары. А это просто приведёт к обесцениванию валют, а производители нефти особо и не проиграют, и не выиграют, так как на свою нефть покупают товары, в которых эта цена уже учтена. То есть, продавая по более высокой цене нефть, по более высокой же цене получают и необходимые товары. Зато из-за высокой цены нефти начинаются работы по энергосбережению и поиску альтернативных источников.

Обычно инфляционным издержкам из-за роста цен противятся политики тех стран, где это происходит. Они стремятся не допустить неизбежное в этом случае падение уровня жизни населения, и не хотят входить в конфликт с финансово-банковским сообществом, опасающимся девальвации национальной валюты и макроэкономической дестабилизации и потери своих доходов.

Нам тут могут возразить: «предположим, своими действиями США добиваются высоких цен на нефть, но как они смогут удержать её на этом уровне? В долгосрочном плане, цены все равно снизятся. После всплеска цен и вызванного им сокращения спроса, цены упадут вне зависимости от войны по законам экономического равновесия». Да это так, но ведь США не собираются успокаиваться. Уже идет разговор о новой авантюре, войне в Иране. В общем, они врага найдут.

Развязав агрессию в нарушение всех норм международного права, вопреки мнению ООН и даже НАТО, американское руководство даёт понять, что все, кто противодействует или мешает их интересам, подлежат физическому уничтожению. Мир должен смириться с тем, что американцы могут всё, и конкурентам американского капитала лучше смириться и кончать эту конкуренцию. Иначе в защиту интересов американских корпораций будут применены такие действия, которые сведут в каменный век, как говорят американцы, не только тех, против кого направлен военный удар, но и всех вообще экономических конкурентов США.

Начиная эпоху малых войн, США решают критически важную для них задачу: сохранение своего монопольного права на эмиссию мировой валюты, в качестве которой сегодня выступает американский доллар. Америка присваивает эмиссионный доход в мировом масштабе: эмиссия долларов для других стран существенно превышает их эмиссию для внутреннего оборота. С учетом того, что на 80% долларовая денежная масса сформирована под обеспечение американских же государственных обязательств, все, кто использует доллары, фактически бесплатно кредитует бюджет США.

В этом, кстати, причина, по которой американцы могут вести дорогостоящие войны и держать в страхе весь мир; за эти «услуги» весь мир и платит, то есть платят все, кто хранит или использует доллары.

К 2003 году американцы оказались в крайне тяжелом положении. За тридцать лет безудержной эмиссии доллара сформировалась глобальная финансовая пирамида. Обеспеченность долларовой массы золотовалютными резервами США составляет всего 4%, и устойчивость доллара целиком определяется спросом на эту валюту. Ведь курс валюты – всего-навсего вопрос доверия. Достаточно кому-то начать масштабный сброс долларов, как может начаться лавинообразное разрушение основанной на долларе мировой валютно-финансовой системы, и американскому экономическому лидерству придет конец. Тут же выяснится, что США должны всему миру более 30 трлн. долл., в том числе около 5 трлн. должно непосредственно федеральное правительство США. Но вслед за неизбежным при таком сценарии банкротстве США, в тяжелом положении окажутся и все страны, хранящие свои резервы в долларах.

Втянув весь мир в обслуживание финансовой пирамиды, США уже не могут остановить процесс. Для поддержания устойчивости доллара нужно постоянно генерировать спрос на эту валюту, провоцируя других на бесконечное рефинансирование старых и получение новых займов. По мере расширения пирамиды делать это становится всё сложнее, так как для поддержания устойчивости доллара спрос на него должен расти быстрее роста американских обязательств.

С развитием структурной депрессии мировой экономики ситуация станет ещё более тяжелой, так как сократится общий спрос на кредит. Снижение прибылей из-за исчерпания возможностей роста традиционных производств высвободит из них капитал и спровоцирует кризисные явления на финансовом рынке. Так, совокупные потери на американском фондовом рынке за последние четыре года превысили 7 трлн. долл., аналогичные процессы происходят в Европе и Японии. Во всем мире нарастают избыточные свободные долларовые ресурсы, которые могут в любой момент обрушится на американский рынок, и свалить его.

Всплеск цен на нефть, расчеты за которую повсеместно производятся в долларах, на какое-то время связал часть избыточной долларовой массы. Дальше это, в принципе, может дать толчок для структурной перестройки экономики, что повлечёт за собой и расширение спроса на кредиты со стороны промышленности. Получившая импульс экономика предъявит растущий спрос на кредиты для создания производств, основанных на новых технологиях.

Таковы предположения американских стратегов. Но чтобы эти планы реализовались, требуется время! Пока как структурная перестройка мировой экономики наберет темп, пока возникнут новые устойчивые очаги быстрого экономического роста, необходимо всеми способами стимулировать спрос на доллары и блокировать попытки крупномасштабного сброса долларов. Вот для этого-то и нужна американцам эскалация международной напряженности.

Спровоцировав войну в Югославии, США дестабилизировали экономическую и политическую ситуацию в Евросоюзе, который получил дыру в своем бюджете и много дорогостоящих проблем. Устойчивость евро оказалась временно подорванной, а далеко идущие планы по расширению сферы обращения этой валюты – заморожены. По-видимому, под политическим давлением из Вашингтона так и осталась нереализованной инициатива Брюсселя по переходу на торговлю в евро с Россией; по-прежнему европейские страны вынуждены держать основную часть своих резервов в долларах.

И что же? Несмотря ни на что, евро усиливается, а доллар падает.

Под предлогом борьбы с международным терроризмом США добились замораживания больших долларовых активов, принадлежащих арабским организациям и частным лицам. Подняв волну международной напряженности, усилили своё геополитическое влияние, а заодно блокировали инициативу по созданию нового международного валютного фонда азиатскими странами в их национальных валютах.

Наконец, война в Ираке, породив новый виток международной напряженности, дала Америке ещё один инструмент предотвращения попыток сброса долларов: замораживание счетов целых стран. Не будем, кстати, забывать, что военные расходы тоже ведутся в долларах, способствуя росту спроса на эту валюту.

Но не война в Ираке стала началом этой политики. Уже после событий 11 сентября 2001 США приступили к реализации плана по созданию Pax Americana, перестройку мира под своей гегемонией. В рамках этого плана было вторжение в Афганистан, попытка переворота в Венесуэле и, наконец, вторжение в Ирак. Некоторые аналитики полагают, что дальше будет Иран, создание лояльного режима в Саудовской Аравии и ликвидация ОПЕК.

Кстати, события в Венесуэле интересны тем, что при попытке законной власти взять контроль над государственным нефтяным бизнесом, чтобы он работал в интересах Венесуэлы, а не США, чуть не был свергнут президент, начавший этот процесс. Чавес во многом расстраивал руководство США: политик левого толка, друг и политико-экономический партнер Фиделя Кастро (Венесуэла поставляет нефть на Кубу по льготным ценам). В качестве главы страны-участницы ОПЕК Чавес проводил ценовую и квотную политику, противоречащую американским интересам.

События начались в ночь на 12 апреля 2002 года с вооруженных столкновений между сторонниками и оппонентами президента. К мятежникам присоединилась часть генералитета, было создано параллельное командование. Чавеса вынудили сложить свои полномочия, а «правительственную хунту» возглавил Педро Кармона Эстранга – глава венесуэльской торгово-промышленной федерации Fedecamaras и один из инициаторов национальной забастовки, которая создала социально-политические условия для переворота.

Новое правительство выразило намерение вернуть на занимаемые прежде посты всех уволенных Чавесом руководителей государственной нефтяной компании Petroleos de Venezuela (PDVSA). Однако уже 14 апреля 2002 Кармона, лишившись поддержки вооруженных сил Венесуэлы и депутатов парламента, заявил о своей отставке, а Уго Чавес вновь был приведен к президентской присяге.

Сразу после неудавшегося путча появились версии о причастности американской администрации к действиям генералов-диссидентов.

Что касается Саудовской Аравии, то причина нажима на неё двойная. Первая – это желание установить контроль над её нефтяными запасами, а вторая связана с долларом. Обвинения Саудовской Аравии в поддержке и финансировании террористических группировок позволит заморозить их вклады в США, что поможет выживанию «долларовой пирамиды». Массированные проверки счетов и активов саудовских компаний, действующих в США, уже вызвали раздражение арабских бизнесменов; конфронтация оказала влияние на внешнеполитический курс королевства. Дошло до того, что правительство этой страны запретило США использовать американские военные базы на своей территории во время военной операции против Ирака.

Но, как отмечают аналитики, окончательная конфронтация с Саудовской Аравией невыгодна для США, так как эта богатейшая страна региона может превратиться в лидера антиамериканских сил на Ближнем Востоке.

Во время политической и медийной подготовки удара по Ираку (с весны 2002) всё отчетливее вырисовывались противоречия между ключевыми странами коалиции, США и Великобританией, и лидерами Евросоюза, Германией и Францией. Официальная позиция Франции и Германии, – что интервенция в Ирак может состояться только на основе международного права, была впервые выражена в совместном заявлении 31 июля 2002 года, и далее эта позиция только радикализовалась. Причина: контроль над нефтью Ирака напрямую затрагивают интересы Европы, и особенно её экономических лидеров, Францию и Германию. Очевидно, началась борьба между долларом и евро за то, кто будет получать эмиссионный доход с «мировой» валюты.

Вопрос о войне в Ираке расколол Европу. Страны, которые входили раньше в страны народной демократии, решили безоговорочно поддержать США, показав, что они ничто иное, как «троянский конь» европейской политики.

Ещё одним итогом «передела мира» после 11 сентября стало размещение американских военных баз на территории СНГ. Уже 19 сентября 2001 года министр иностранных дел РФ Игорь Иванов заявил, что каждое из государств СНГ будет самостоятельно решать, предоставлять ли ему свою территорию и воздушное пространство для акции возмездия в отношении «Талибана». Казахстан, Таджикистан, Узбекистан и Грузия вскоре выразили готовность к самому тесному сотрудничеству с Соединёнными Штатами, и далее наращивание американского военного присутствия в регионе происходило быстрыми темпами и в разных направлениях.

К концу 2001 года военный аэродром в Марнеули (Грузия) был модернизирован на деньги США в соответствии со стандартами НАТО. С вводом в строй этого объекта открылась прямая возможность для размещения военных баз НАТО в Закавказье; в процесс была включена также Киргизия. На главном аэродроме Киргизстана, в аэропорту «Манас» началось создание военно-воздушной базы США. Массированное присутствие США обозначилось и в Узбекистане, где была создана крупная американская авиабаза в Ханабаде и Тузеле; в дальнейшем предполагается использовать казахстанские аэродромы. В декабре 2001 года помощник государственного секретаря США Элизабет Джонс, выступая в сенате с докладом о политике США в Центральной Азии, заявила, что отношения со странами этого региона «строятся серьёзно и на долгосрочной основе».

После завершения операции в Афганистане США не снизили уровень своего присутствия в регионе.

В январе 1998 года президент США Билл Клинтон и президенты Эстонии, Латвии и Литвы подписали Хартию партнерства между США и республиками Балтии. Хартия официально закрепила уже существующие доверительные отношения сторон, провозгласив взаимные интересы и цели. Это стало началом подготовки вступления балтийских стран в НАТО.

В июле 2002 года в Риге открылся двухдневный саммит НАТО, на котором представители десяти стран бывшего восточного блока и лидеры альянса провели последние переговоры о вступлении в НАТО новых членов. Вопрос о приёме восточноевропейских государств в альянс окончательно решился на саммите НАТО в Праге, который прошел в ноябре 2002 года, когда девятнадцать нынешних членов формально пригласили присоединиться к блоку семь стран: Болгарию, Румынию, Словакию, Словению и три бывших республики СССР: Эстонию, Латвию и Литву. Предполагается, что уже в мае 2004 года НАТО будет насчитывать 26 членов.

В мае 2002 года Украина формально инициировала процесс интеграции в НАТО; решение принял украинский Совет национальной безопасности и обороны во главе с президентом Леонидом Кучмой. Многие аналитики считают, что Украине придется преодолеть значительное количество препятствий на пути в альянс, ведь ей необходимо не только реформировать вооруженные силы под стандарты НАТО, но и провести многие политические и экономические реформы. Сейчас подобным устремлениям Украины противоречит постоянная нестабильность в стране, вызванная коррупционными скандалами и политическим противостоянием президента и оппозиции.

С завершением войны в Ираке военно-политическое руководство США объявило о предстоящей в ближайшем будущем передислокации своих баз и военных объектов. Что стоит за этим заявлением? И, прежде всего, что куда переводится? Оказывается, в Пентагоне разрабатывают планы вывода значительной части американских войск из Германии, Южной Кореи и Японии. Это суммарно около 150 тыс. военнослужащих. Из Германии войска будут переведены на новые базы, которые американцы планируют создать в Польше, Румынии и Болгарии. Правительства этих государств уже дали понять, что готовы принять военнослужащих Соединённых Штатов. По некоторым данным, Пентагон предполагает создать базы в Грузии и Азербайджане, а также усилить военное присутствие США в Средней Азии.

Что касается Германии, вывод войск оттуда вполне логичен. После геополитического катаклизма 1991 года, вызванного распадом СССР и последующим выводом российских войск из восточной части Германии, американские войска оказались в глубоком геостратегическом тылу. После ухода с мировой сцены СССР, с фактической утратой Россией унаследованной от советской империи военной мощи в Европейском стратегическом районе, у США и их союзников отпала необходимость в сохранении всеобщего линейного оборонительного расположения войск, предусмотренного на случай массированного военного вторжения с востока.

Незачем спрашивать, зачем эти войска передвигают к границам России. Правительство США никогда не скрывало, что имеет целью внезапную демократизацию любого «тоталитарного режима», не устраивающего Соединенные Штаты. А «русский» отдел корпорации РЭНД (RAND Corporation), входящий сейчас в «Центр по России и Евразии» этой корпорации, разработал целый план под названием «Заключение о степени упадка России. Тенденции. Последствия для США и военно-воздушных сил США». В нём рассказывается, в каких случаях на территорию России будут введены войска.

Кроме того, предполагается, что в случае очередных военных действий вблизи границ России эти силы не позволят нам очень сильно «брыкаться», как было во время Иракского кризиса. Хотя, скажем прямо, против войны в Ираке Россия протестовала больше на словах, чем на деле: при нынешнем российском режиме не может быть никакой оппозиции США, ведь иначе все наворованные и вывезенные нашей «элитой» деньги будут заморожены.

Так вот, США окружают нас кольцом своих баз не для войны с нынешней властью, а на тот случай, если наш народ проснётся. А что касается обороноспособности России, то наша «элита» прекрасно разрушает её без всякой внешней помощи.

Вот что вызывает удивление, так это масштабные перегруппировки американских войск на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Части, базирующиеся в Южной Корее и Японии, планируется перебросить в Австралию или на Филиппины. Не исключается даже возможность аренды у Вьетнама военно-морской базы Камрань, которую не так давно президент России В.В. Путин сдал Вьетнаму. Военное ведомство США сообщило, что цель этой передислокации – в усилении американского военного присутствия в Юго-Восточной Азии с учетом того, что исламский терроризм и Китай будут представлять долговременную проблему для США.

Если планы по переброске европейских частей и соединений ВС США в новые районы оперативного предназначения вполне понятны и логичны, то вывод американских войск из Японии и Южной Кореи как-то не вяжется с отказом Пхеньяна прекратить разработку ядерной программы и угрозой войны на Корейском полуострове. Ослабление военного присутствия США на Японских островах и юге Корейского полуострова не оправдано ни с какой точки зрения.

Вполне возможно, что планы перегруппировок на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии у США действительно имеются, и они предполагают не меньший размах, чем европейские передвижки, но направление предполагаемых перебросок – вовсе не Австралия. Вполне возможно, что эти слухи являются частью плана дезинформационных действий.

Таким образом, США действуют совершенно логично. Под грузом выстроенной ими глобальной долларовой пирамиды они вынуждены, чтобы избежать собственного краха, провоцировать всё новые конфликты. Для них всякий, ставящий под сомнение целесообразность использования доллара в качестве мировой валюты, или грозящий закрытием для него своих рынков, представляет угрозу национальным интересам. Поэтому эти «свои интересы» Штаты распространили на весь мир. И будут их защищать во всех уголках Земного шара, объявляя преступником и террористом любую страну, любого лидера, если будет сделана попытка закрыться от американской финансовой пирамиды, выйти из долларового пространства.

Разумеется, такой ход событий не отвечает интересам ни России, ни всех других государств, претендующих на самостоятельность. Тем более, масштаб ничем не обеспеченной долларовой пирамиды таков, что с каждым годом её поддержание становится дороже и дороже, и нет никаких гарантий, что она не рухнет в ближайшее время, разорив буквально всех.

Крах США неизбежен, и он станет смертельной трагедией для нашей «элиты», но принесет благо России, так как появится возможность сбросить тот паразитический режим колониального типа, который сегодня сложился в нашей стране.

Китай: кому счастье, а кому и каторга

В Москве газет выходит немало. Читателю, конечно, трудно следить за всеми публикациями. Но среди них попадаются преинтереснейшие! А иногда такие, с которыми хочется когда всерьёз, а когда и с улыбкой поспорить. Давайте разберём статью Алексея Александрова «Китай. Счастье на «каторге», или Почему мы отстаем от китайцев?», опубликованную в АиФ № 41 за 2003 год.

Начинается статья таким «запевом»: «Иностранные инвестиции продолжают потоком течь в страну, и Китай богатеет не по дням, а по часам. На 1 октября его валютные ресурсы составили 250 (!) миллиардов долларов (больше только у Японии). Россияне, глядя на соседа, который еще 20 лет назад пребывал в полной нищете, чешут в затылке – почему мы-то так не живем? Побывав в Китае, обозреватель «АиФ» попытался ответить на этот вопрос».

Знает ли корреспондент, что такое инвестиции? Это вложения капиталов с целью получения прибыли. Западные капиталисты считают большой удачей проникнуть на огромный китайский рынок, ведь это более миллиарда потребителей, и все преимущества массового производства проявляются в полную силу. К тому же Китай даёт колоссальный объем дешёвой рабочей силы, вот почему наибольшую конкурентоспособность на мировом рынке имеют, как правило, трудоёмкие производства с относительно низкой добавленной стоимостью.

А кто же получает прибыль от инвестиций? Западный инвестор, кто ж ещё, и нанятый им китайский менеджер. Корреспондент АиФ поговорил с одним из них. Господин в костюме с партийным значком на лацкане, с золотыми часами «Ролекс» стоимостью в 20 000 долларов, сидя в фешенебельном ресторане, рассказывает о былых трудностях, и так оценивает свалившееся на Китай богатство: – «Да просто власть сказала людям: «Спокойно торгуйте, вас никто не тронет».

А ведь и у нас в России первым указом президента Ельцина, после падения СССР, был указ о свободе торговли. Как легко нынче делать политэкономический анализ! «Просто власть сказала…»

Можно ли вообще сравнивать предреформенные условия в наших странах? Социально-экономическая структура китайского общества накануне начала в стране реформ действительно была близка к советской, однако не 1980-х годов, а периода нэпа. Не вдаваясь в подробности, отметим, что китайская трансформация свидетельствует о принципиальной возможности «мягкой» индустриализации нэповской России. Между тем, журналист предъявляет читателю приметы богатства:

«В Пекине яблоку негде упасть от новеньких небоскребов из стекла и стали… кругом – ультрасовременные шоссе и прекрасные дороги, сам Пекин просто „вылизан“, кругом ни пылинки… Взглянув на все это, я испытал некоторую зависть. И на вопрос, будем ли мы когда-нибудь жить, как китайцы, честно отвечу – не будем НИКОГДА. А почему?»

Прервем на секундочку рассказ корреспондента АиФ, и напомним: он приехал из России в Китай, поговорил с людьми, полюбовался небоскребами и пришёл к выводу, что мы жить так БОГАТО, как китайцы, не будем НИКОГДА.

Так почему же?

Вот его ответ:

«Да просто потому, что немного у нас в стране найдется людей, которые будут вкалывать без выходных по 17—18 часов в день и получать за все 50 (это не опечатка) долларов в месяц. Причем далеко не всем в Китае удается устроиться на столь шикарную по местным меркам работу».

Короче говоря, русские – ленивые и жадные. Похоже, корреспондент, не зная языка, только и смог побеседовать с богатыми людьми в ресторане, и приобщившись к богатству, «встал на их сторону» в живописании «китайского процветания». Причём его представления об этом процветании довольно странные. В Москве 50 долларов – это пенсия неработающего. А заработки выше. Конечно, вне Москвы поменьше, но не задуматься ли, отчего так быстро растёт в России поголовье китайцев? А они едут сюда зарабатывать. Из богатого процветающего Китая едут в нищую, по мнению журналиста, Россию, ибо заработки здесь выше!

Реформы в Китае начались с сельского хозяйства. Народную коммуну заменили семейным подрядом и единой коллективной собственностью. Практически все 800 млн. крестьян получили право на свободное сельскохозяйственное производство, и в результате деревня вбросила на рынок столько рабочей силы, что избыток людей стал критичным. Промышленный подъём это обеспечило, но называть это богатством?.. С такой точки зрения, СССР в 1930-х был куда богаче!

Сегодня китайские власти, жестко контролируя закупочные цены на большинство видов сельхозпродукции, выкачивают из деревни громадные деньги. Это мы к вопросу о свободе и процветании сельского жителя. Кстати, мало кто знает, что там собирают в год три урожая. Правда, рис – только один раз в году, но зато в то время, когда у нас зима, они выращивают капусту. Не будь этого, там бы не было такого населения.

«Пожалуй, единственное, в чем мы сравнялись с КНР, – это по количеству мобильников. И у нас, и у них один сотовый приходится на 10 человек. Но вряд ли это можно считать достижением».

Трудно оценивать такую статистику. Наверное, каждому десятому из 800 млн. китайских крестьян в поле и на свиноферме позарез нужна телефонная связь. Может, у них у каждого и костюмов дома штук по десять, и часы «Ролекс»?.. Но ведь наш журналист тут же излагает факты, так сказать, противоположного свойства, почему-то не делая очевидных выводов. Вот таксисты, работающие в две смены: один вылезает из-за руля и заваливается спать в багажник, другой калымит, пока не придёт его очередь подремать, и так – месяцами. Вот официанты, ночующие на раскладушках в общем зале ресторана. Журналист полагает, что так они экономят. А нам кажется, или им жить негде, или боятся, что их место займут другие.

«В Харбине я беседовал с девушкой – менеджером интернет-кафе, – рассказывает журналист. – Она говорит на трех языках, имеет два высших образования, работает шесть дней в неделю с 9.00 до 23.00 и получает за это… сто долларов в месяц! Так вот за это каторжное место, на котором лично я через неделю бы застрелился, она выдержала конкурс, – на должность претендовали 67 человек»!

О, горе нам! Неужели мы не сумеем догнать Китай, и стать такими же богатыми?.. А вот и рассказ девушки:

«У меня ни на что нет времени, я не знаю, когда смогу выйти замуж, поскольку на личную жизнь, включая сон, у меня остается 8 часов в день.

Китай по-прежнему беднее России. И всё же тенденции в изменении уровня жизни китайцев и россиян, с началом реформ там и тут, действительно шли прямо противоположными курсами: ВВП на душу населения в КНР с 1978-го по 1994 год увеличился с 1000 до 2510 долларов, а в России только с 1990-го по 1994 год он упал с 6440 до 4610 долларов. Разумеется, своими темпами шла и социальная дифференциация: далеко не каждый китаец, как и не каждый русский, улучшил уровень своей жизни. Всему этому есть свои причины; если же вернуться к вопросу об инвестициях, то вот – еще одно откровение, почерпнутое журналистом:

«Конечно, мне выгоднее открыть предприятие в Китае, чем в России, – считает менеджер коммерческого центра „Люфтганза“ Йорг Штейнмарк. – У вас людям надо дать зарплату в 200 долларов, да еще поискать, кто на нее пойдет. Тут я свистну, – и через секунду у меня двери снесут желающие работать за 40 долларов, а я буду сидеть и выбирать. К тому же ваши рабочие любят много пить, а у китайцев алкоголики редкость – я ни разу не видел, чтобы пьяные валялись на улицах, как в Москве. Да и в России, не успею я „поставить“ работу, так сразу начнет требовать свою долю мафия, а тут меня никто не трогает».

Вряд ли журналист Александров, живя в России, относится к сверхбогатому слою. Но вот он попал в Китай, и, вращаясь в богатых кругах, встал – нет, не на сторону китайцев, а на сторону богатых. В нашей стране его, видимо, в эти сферы не допускали. Теперь мы из русского издания, выходящего для русских читателей, узнаём, что мы, русские, – жадные, ленивые, пьяные, и даже бандиты у нас хуже заграничных. В Китае мафиози значительно прогрессивнее. Они мудрые! Судите сами:

«Например, мафиози не берут ни копейки с начинающих предпринимателей, давая им от двух до трех лет на развитие бизнеса, только потом устанавливая „крышу“. „Зачем стричь овцу, если на ней нет еще шерсти?“ – мудро полагают местные „крестные отцы“. А вот бизнес иностранцев мафия вообще не трогает, более того – уличным грабителям запрещено нападать на зарубежных туристов, так как это может снизить туристическую популярность Китая».

Нет, не догнать нам Китая, пока не возродится у нас патриотизм.

Если же говорить серьёзно, самое важное заключается в том, что правительство Китая озабочено не соответствием своей экономики неким «экономическим моделям», а условиями жизни своего народа и мощью государства. Например, у всех уже в ушах завязли радостные напоминания, что в России – самые низкие в мире налоги. Что для бедных, что для богатых. А вот как с этим делом в Китае:

«Компьютеры-ноутбуки, автомобили типа „Феррари“, огромные телевизоры стоят в среднем дороже на 25—40%: это так называемый „налог на роскошь“. Захочешь купить простенький телевизор – пожалуйста, за него никаких налогов не положено. К сожалению, у нас в России чиновники в первую очередь пытаются содрать дополнительные деньги именно с дешевых вещей (как недавно с многострадальных подержанных иномарок), не трогая фешенебельные „мерседесы“.

Китайские реформаторы используют критерий Дэн Сяопина: преобразования можно считать удавшимися, если они способствовали развитию производительных сил, усилению мощи страны, повышению уровня жизни населения. Исходя из этого, китайскую реформу можно оценить как успешную. И только после этого заниматься сравнением с Россией. Причём сравнивать надо не «трудолюбивых неприхотливых китайцев» с «пьяными ленивыми русскими», а политику властей.

Подведём краткие итоги предыдущих глав. Страны, имеющие деньги, желают жить как можно лучше. Но деньги сами по себе не дают одежду, еду, бытовую технику и т. д. Чтобы они превратились в вышеперечисленные блага, надо, чтобы кто-то их сделал. А так как на Западе жизненные стандарты высокие, то и оплата труда высокая. И вот, во второй половине ХХ века оказалось выгодным размещать производство там, где оно дешевле в силу дешевизны рабочих рук, низких затрат на строительство и прочие факторы производства. Теперь то, что производят в одном регионе Земли, потребляют в другом, а прибыль зачастую получают в третьем. Но уж там, где потребляют и получают прибыль, – потребляют от души.

Складывается впечатление, что на всё человечество, на все страны мира «наложились» жизненные правила и порядки одного ранчо. Есть хозяин и его присные (США и прочий Запад), есть батраки, испольщики, нищие приживалы, домашняя челядь. Есть даже «индейская опасность», в лице исламского экстремизма.

Всё больше и больше стирается граница между «внешним» и «внутренним». Между внешним и внутренним рынком. Между населением, живущим внутри стран, и диаспорой. Между экономической политикой, направленной на решение внутренних территориальных задач, и экономическим участием в мирохозяйственных процессах. На смену национальным государствам приходят транснациональные корпорации (ТНК) или стратегические альянсы стран.

Чем ближе страна-партнер к США, хозяину ранчо, тем он больше может. Чем дальше, тем скорее такую страну можно уподобить просто собаке, которой указывают ее «место». Америка, бомбя любые страны по своему усмотрению, не объявляя войны, собирает в одну банду близких ей по духу западных демократов «на борьбу с мировым терроризмом». А России, которая пытается остановить терроризм на собственной территории, говорят «фу», будто непослушной собаке.

Такая система называется глобализмом.

Свободная торговля

Исторически сложились два подхода к внешней торговле: протекционизм и свободная торговля. Разберемся с ними; поскольку Россия объявила себя участницей свободного мирового рынка, надо понять, куда же мы попали.

Протекционизм – это система ограничений импорта, чтобы убрать конкуренцию импортных товаров с местным производством. Но такая политика, защищая национальную промышленность и сельское хозяйство и поощряя тем самым развитие общественного производства, в то же время может приносить ему вред, поскольку выводит национальное хозяйство из конкуренции, ослабляет стимулы к снижению затрат на производство и повышению качества продукта.

А при свободной торговле таможенные органы выполняют только регистрационные функции, не взимают импортные и экспортные пошлины, не устанавливают какие-либо количественные или иные ограничения на внешнеторговый оборот. Такую политику могут проводить страны с высокой эффективностью национальной экономики, при которой иностранные конкуренты просто не в состоянии угрожать местным предпринимателям. Нам она никак не подходит, но Россию именно в свободную торговлю и втягивают.

Зато США, как это ни парадоксально, сегодня не следуют принципу свободной торговли. Она действительно была целью внешней политики США, но во времена президентства Ф.Д. Рузвельта, а теперь Штаты догадались, что такая политика ведет к вторжению в страну импорта и иностранной рабочей силы, а значит, угрожает занятости и зарплате американцев. И вот, изменив былым идеалам, Штаты сильно прищемили у себя «свободу» внешней торговли. А России её навязывают, причем явно с одной целью: разрушить нашу экономику.

Трудности с доступом на внешний рынок испытывает любой мало-мальски конкурентоспособный российский товар, за исключением разве что нефти и газа. Причём наши товары тормозят на пути не только к рынкам развитых стран (США, Канада и ЕС), которые ограничивали их ввоз еще в советские времена. В последние годы антидемпинговые и прочие ограничительные меры к российскому экспорту стали применять Южная Корея, Индия, Китай, Польша, Венгрия, Египет, Турция, Чехия и даже Украина. И чаще всего антидемпинговые меры применяются на дискриминационной основе.

Зачем это делается? Затем, чтобы развалить российскую государственность. Трудно поверить? Однако, это факт.

Сторонники глобализации заявляют нам, что открытость рынков и свобода конкуренции возможны только при минимальном государственном регулировании, а то и без него. Но заметим, что те страны, которые получают пользу от глобализации, имеют достаточно сильное государственное устройство. А вот странам, за счет которых эту пользу предполагается получать, предлагают свести роль государства к минимуму. Этот двойной стандарт присутствует во всех вопросах.

Россию рассматривают как страну с нерыночной экономикой, где цены и уровень издержек не отражают экономических реалий, а определяются государством. Поэтому и «нормальную цену» в ходе антидемпингового расследования наши «партнёры» вычисляют не на основании наших внутренних цен, а на базе цен, сложившихся в третьей стране с рыночной экономикой.

Как это происходит, рассмотрим на примере. Комиссия европейских сообществ, – главный исполнительный орган ЕС, в чью компетенцию входит решение торговых вопросов, возбудила антидемпинговое расследование против крупнейшего российского экспортера – «Международной калийной компании». Европейцы от цены продукта в порту Одессы вычли транспортную составляющую, рассчитанную по тарифу другой рыночной страны, но с близкими погодными условиями, а именно Канады. Транспортное плечо от предприятия «Уралкалий» до Одессы имело длину 2000 км, и, будучи помноженным на канадский тариф, дало такие затраты, что вся цена этого товара оказалась равной одним только транспортным издержкам. И нам отказали в праве продавать продукт по нашим ценам, поскольку они «занижены». Если же продавать с учетом «назначенных» нам безумных издержек на транспорт, то никто не купит. (Правда, на наш взгляд, продавать «Западу» наше калийное сырье вообще нельзя.)

В 1998 году российским дипломатам удалось добиться согласия от ЕС в ходе антидемпинговых расследований рассматривать российские предприятия в качестве рыночных. Однако воспользоваться этой уступкой со стороны ЕС не смогло ни одно из предприятий, столкнувшихся с антидемпинговыми преследованиями. Почему? А в соглашении есть требование, чтобы компания осуществляла закупку сырья и полуфабрикатов, включая газ и электроэнергию, по рыночным ценам. Но поскольку государство имеет в Газпроме и РАО «ЕЭС России» значительную долю акций, в Европе считают, что наши цены на газ и электроэнергию формируются не на свободном рынке.

Игра беспроигрышная. Если цену энергоносителей и энергии сделать рыночной, то все наши, даже самые простенькие товары будут иметь такую цену, что будут неконкурентоспособны нигде и никогда.

А при этом, например, французская «Электриcите де Франс», где контрольный пакет принадлежит государству, проводит дифференцированную тарифную политику в отношении отдельных категорий потребителей (подход отнюдь не рыночный).

Так «давят» не только нас, но и другие страны. Китай – абсолютный чемпион по числу ограничительных мер, применяемых к его экспорту. В 1999 году против Китая было открыто 39 антидемпинговых процедур, общее же количество таких процедур против китайского экспорта превышает 140. Санкциями затронуто большинство экспортных товаров Китая, от сырьевых и до готовой продукции.

Легко понять, что у противников глобализации есть резоны, когда они говорят, что международная торговля стала причиной обеднения развивающихся и еще большего обогащения высокоразвитых стран, поскольку доходы с капиталов преимущественно перетекают в страны более богатые. Увеличивается разрыв в уровне жизни между странами «золотого миллиарда» и остальным миром, включая Россию, ведь душевое потребление всех видов ресурсов в богатых странах многократно превышает то, что потребляет остальная часть Земного шара.

Суть современной рыночной системы состоит в удержании контроля за рынками. Иначе говоря, все (все!) рынки разделены на зоны влияния различных фирм. Так, мировой рынок пассажирских авиалайнеров поделен между двумя-тремя фирмами.

За рынки постоянно идет борьба с использованием движения «зеленых», демпинга, антидемпинговых расследований, создаваемого общественного мнения, политического давления и целевых займов. Иногда бывают и случаи удачного передела рынка, но только с помощью кардинальной инновации. Некоторые страны проникают на рынки, как, например, Индия или Китай, но это проникновение нелегально (или полулегально), так как в основном они поставляют подделки. Они занимают свою «нишу», работая на покупателей дешёвой одежды и лекарств, ввиду чего борьба с ними почти не ведется, поскольку фальшивки не являются прямыми конкурентами продукции фирм Европы и Америки.

Российской экономике на «свободном рынке» ничего не светит. А вот отдельные граждане… да, отдельные наши граждане могут поискать на нём удачи. Чего же они там найдут?

В свое время физики мечтали о создании очень интересного устройства, так называемого «демона Максвелла» (по имени придумавшего этого «демона» ученого). Его суть заключается в следующем. В сосуде, состоящем из двух частей, с единственным отверстием в соединяющей их непроницаемой перегородке, сидит «демон», который сортирует все пролетающие мимо него молекулы по скоростям: быстрые направляет в один объем, а медленные – в другой. Можно подумать, что глобалистам удалось создать такого демона. Согласно их иммиграционным законам, бедноту они к себе они не пропускают, а богатых и талантливых принимают без проблем.

Из-за этого из бедных стран постоянно выманивают специалистов, то есть всех тех, кто может изменить ситуацию на родине в лучшую сторону, кто вполне способен на что-то значительное. Но к ним, – программистам, научным работникам, всем тем, кто мог бы создать новации, сделать богаче свою страну, но уехал за комфортом и деньгами в Европу, США, Австралию и Канаду, и делает богаче их – отношение в самих этих богатых странах очень плохое.

Вот несколько отрывков из статей академика В.И. Арнольда («Вестник РАН» № 6, 1999, и «Известия» от 16 января 1998 года), знающего эти проблемы не понаслышке.

«Нынешняя позорная дискриминация российских (а равно индийских, китайских и т. д.) ученых западным научным сообществом наносит мировой науке очевидный ущерб. До падения коммунизма нас не пускали за границу коммунисты. Теперь дверь закрыта с другой стороны системой бесполезных „виз“, без которых обходились в XIX столетии, а сейчас их не требуют от американцев и других „истинно белых“…

Сто лет назад математики могли ездить из одной страны в другую без виз и унижений в консульствах. Сейчас это доступно только родившимся в некоторых привилегированных странах. Русские, африканцы и азиаты среди прочих нежелательны. Евроамериканская идея прав человека – это идея прав евроамериканского человека…

Мои друзья – биологи, химики, физики, – рассказывали мне, что американские и европейские университеты приглашают российских исследователей, платят им гроши (превосходящие, однако, российские профессорские зарплаты … при почти одинаковых ценах на продовольствие в Москве и, например, в Париже). Эти русские рабы трудятся изо всех сил, но публикации подписывают не они, а сотрудники приглашающей лаборатории…

На последнем Международном математическом конгрессе в Берлине в августе 1998 г. не было ни одного русского пленарного докладчика. Некоторые доклады, присланные из России, не были включены в труды конгресса потому, что авторы не сумели перевести деньги организаторам конгресса. Такой дискриминации не было даже в худшие времена холодной войны.

То, что в России еще остались математики (а также ученые других сильных у нас школ), упорно не желающие эмигрировать и воспитывающие новые поколения талантливых студентов, – свидетельство своеобразного героизма (а с точки зрения наших западных коллег – глупости), традиционного для российской интеллигенции».

Математическая теория знает два способа разрушения исходных структур: силовой и параметрический. С силовым более или менее понятно, это либо внутренние, либо внешние военные решения. А что такое параметрическое воздействие? Самый яркий пример – события последних лет. Людям, жителям России, просто показывали картинки другого образа жизни и говорили: «Нет проблем, чтобы к перейти к такому состоянию». В результате наше устойчивое состояние перестало быть таким, вся страна начала дрейф в неизвестность, а математики и ученые-естественники побежали из страны. Остались нам тут только гуманитарии, специалисты по, так сказать, обществоведению. Они на Западе никому не нужны.

Так поговорим же о свободе вообще и свободе передвижения в частности. Такой разговор важен, потому что внедрение в умы людей идеи «свободы» – тоже элемент параметрического управления.

Гражданам СССР внушали:

А) Свобода – это хорошо, а несвобода – это плохо;

Б) В стране вашего проживания свободы нет, а поэтому страна вашего проживания плохая, и требует изменений.

То, что получилось в результате этих изменений в «стране нашего проживания», в России, мы видим воочию, но что интересно, теперь уже сами граждане уверяют друг друга в том, что:

А) Свобода – это хорошо, а несвобода – это плохо;

Б) В нашей стране теперь свобода, и поэтому теперь все хорошо, никаких перемен больше не надо. И все счастливы.

И никто не задумывается, что свобода – категория экономическая, ее поддержание требует затрат.

В обществе каждый свободен делать всё, что хочет, до тех пор, пока его свобода не начнёт мешать свободе другого человека. В цивилизованном обществе это так, и в традиционном русском обществе было так же, и в СССР. Но тем же словом «свобода» называется ситуация, когда сильный свободен пинать ногой слабого, а слабый свободен умереть с голода. (Это то, что происходит у нас сейчас.)

Дмитрий Александрович Пригов писал:

Многие говорят, что они хотят быть свободными и жить при демократии, как строе, гарантирующем их свободы. А что для них свобода? Разнообразие и качество еды, – ведь разве можно быть счастливым и свободным, будучи всю жизнь голодным? Квартиру хочется брать не просто ту, которую дают, а иметь возможность выбирать, чтобы из окна была видна не глухая стена или, того хуже, помойка, а парк. И без тараканов. Да чтобы рядом было то-то и то-то, – кино, например, или Музей военно-морской атрибутики. Пусть ты туда никогда не пойдешь, но важно, что есть возможность это сделать. И чтобы, если надоело начальство, можно было спокойно его поменять, уйдя на другую, непременно хорошую, работу.

И вот мы сейчас живем при свободе. Как она вам? Сбываются мечты? Оказывается, «свобода» – это ещё далеко не всё, что нужно для счастья!

Есть люди, готовые ради свободы пожертвовать всем остальным. И много ли таких? Никто не исследовал. Но имеется и довольно большая часть населения, размеренность жизни ценящая больше всего, в том числе больше свободы. Израильские социологи были поражены, когда обнаружили, сколь велик процент «вырвавшихся на свободу», но находящих свое счастье в размеренной казарменной атмосфере колхозов-кибуцев! А одновременно бродят по свету индивиды, которые просто болеют, засидевшись в городе больше месяца.

И в России немало таких граждан, которые, как только появилась возможность, бросились изучать мир, «челноками» ли, туристами, неважно. Но есть и такие, которые продолжают ходить на свое предприятие, даже если им там ничего не платят. Даже если там делать уже нечего. В общем, выбирать, как жить – это тоже элемент свободы.

США и другие развитые страны позволяют своим гражданам иметь побольше вожделенных свобод не потому, что там больше любят людей, чем в России, а потому, что у них больше ресурсов. И они могут предложить высокое материальное содержание любому нужному им человеку из любой другой страны. К ним и едут-то не ради свободы, а ради высокого содержания.

Сколько ни ругай марксизм, но следует понимать свободу, как осознанную необходимость. При всех других подходах ничего не получится из «свободы», кроме суеверия.

И даже не стоит говорить, что человек счастлив не от абсолютного количества благ (свобод), а от относительного. Пусть он живет, например, в Америке, и по нашим представлениям как сыр в масле катается, но вот он видит, что кто-то живет лучше него, – и уже несчастлив. Россиянину не вредно помнить, что даже на самой благодатной земле не все бывают счастливы. И еще приятная новость: есть люди в разных странах, которые завидуют русским и стремятся сюда переехать, потому что здесь много счастья, работы и высокие заработки.

Всё относительно в этом мире, даже свобода и счастье! Помнится, вопрос о свободе перемещения очень дискутировался в советское время «на кухнях». Дискуссанты, конечно, желали уехать. А коммунистические тираны не хотели их выпускать. Теперь на Руси свобода: кто хочет уехать, куда его черти несут, пусть едет. Так новая беда: Штаты их не пускают!

Конечно, есть большая разница между правом не впускать (например, в США или Англию – нищих со всего света, стремящихся туда переселиться) и правом не выпускать (например, из СССР – всех желающих пожить в Америке, как «белый человек»). Казалось бы, каждый должен иметь право сам выбирать, где ему жить. Но такое право у каждого как раз есть! Дело-то в другом, – или не впускают, или не выпускают.

И ведь вот что интересно. «Обычных» людишек в России никто не держит: катитесь. Но их никуда не впускают, а кто не верит, сходите к американскому посольству и посмотрите, как там издеваются над нашими гражданами, рвущимися в «Западный рай». Зато Америка с удовольствием примет талантов, тех, кто является самым ценным достоянием любой страны, в том числе России. А их воспитание и образование нам больших денег стоило, и вот опять мы видим, что свобода – категория экономическая. За право уехать они сами, или принимающая страна, должны были бы внести большой налог. Нет более глупой политики, чем отдавать за просто так сотни тысяч специалистов, которые могли бы послужить развитию нашего общества.

Если заплатят, пусть едут – ведь свобода! Нас (остающихся в «этой стране»), расстраивает лишь одно: стремление выехавших поучать нас, и даже руководить нами, и особенно расстраивает, что никак не удается объяснить народу, что у эмигрантов и тех, кто остался, интересы не просто разные, но диаметрально противоположные.

Сегодня они побежали за повышенным комфортом в США, а завтра с удовольствием переедут ещё куда-нибудь, если там будет лучше. Ведь вся свобода перемещения означает лишь то, что где-то имеется для тебя свободное рабочее место. А тот уровень потребления, который достигнут на Западе, невозможно поддерживать долго, ресурсы кончатся. К тому же массовая эмиграция на Запад происходит с одновременным переводом промышленности оттуда в страны третьего мира, что объективно должно привести к падению жизненного уровня и снизать привлекательность западного образа жизни.

Безработица и нищета от НТР

Воздействие новых технологий, многократно повышая производительность и эффективность труда в основных отраслях промышленности и сельскохозяйственного производства, сфере услуг, торговле и банковском деле, области управления и даже в искусстве, ведёт к громадному сокращению занятости и потребности в рабочей силе вообще. Например, с 1979 по 1992 годы производительность труда в обрабатывающей промышленности США возросла на 35%, а занятость уменьшилась на 15%. Создаваемое техническим прогрессом некоторое число новых рабочих мест неизмеримо меньше того количества, которое ликвидируется этим же процессом.

Приведем пример отрицательного влияния процесса автоматизации промышленного производства в США на социально-экономическое положение людей. Значительная часть негритянского населения этой страны в 1940– 1950-е годы переместилась из южных штатов в промышленные города севера. Но уже в 1960-е годы изрядная их доля лишились работы в промышленности из-за технического прогресса, что привело не только к обострению борьбы за их гражданские права, но и к прогремевшим на весь мир восстаниям во многих черных гетто Америки.

Существует миф о том, что малый бизнес – мощный мотор для роста занятости в эру высоких технологий. Но согласно данным Международной организации труда и Бюро статистики США, пропорция американцев, работающих в мелких фирмах и индивидуально, практически не изменилась с начала 1960-х годов! Сколько создается новых, столько же и разоряется. То же самое в Германии и Японии.

Сокращается занятость в сельском хозяйстве. После второй мировой войны американские фермы покинули свыше 15 млн. человек, труд которых стал ненужным. В сельских районах США проживают свыше 9 млн. бедных, что составляет около трети общенационального их числа. И это притом, что сельское хозяйство США является одной из наиболее субсидируемых государством отраслей, дающей свыше 20% валового национального продукта этой страны! Сегодня в американском сельском хозяйстве непосредственно занято лишь 2,7% рабочей силы, или около 3 млн. чел. Информация о каком-то процветании американских «семейных ферм», которую изредка распространяют российские СМИ, всего лишь пропагандистский миф.

До самого последнего времени считалось, что рабочие места, потерянные в материальном производстве, компенсируются ростом занятости в торговле и банковском деле, в области оказания услуг. Но газета «Уоллстрит джорнэл» писала еще в феврале 1994 года: «Большая часть огромного сектора услуг в США, кажется, находится на грани переворота, аналогичного тому, который уже потряс сельское хозяйство и обрабатывающую промышленность, где занятость сокращается уже многие годы, в то время как производство постоянно растет…»

Теперь обрабатывающая промышленность и сектор услуг переживают собственную технологическую революцию и теряют миллионы рабочих мест. Людей заменяют автоматы, а значительная часть живых людей остается за пределами прогресса и вряд ли когда-либо сможет попасть в эту новую высокотехнологичную мировую экономику.

Если исчезновение «синих воротничков» (производственный рабочий класс) можно считать сравнительно давно начавшейся общепризнанной тенденцией, то сообщение о том, что подобная судьба ожидает и «белых воротничков», могут оказаться откровением для многих апологетов свободного рынка. За период 1983—1993 годов в американских банках ликвидировано 179 тыс. живых кассиров; их места заняли компьютерные системы. Сокращается число секретарей, потеряны сотни тысяч рабочих мест в таких сферах, как банковское дело, страхование, бухгалтерско-аудиторский учет, средства связи, авиатранспорт, розничная торговля, гостиничное дело и т. п.

В 1990-е годы эту армию безработных «белых воротничков» стали пополнять и администраторы более высокого уровня, причем им очень трудно найти новую работу, тем более с прежним уровнем оплаты труда.

С начала 2000-х аналогичную тенденцию переживает сфера оптовой и розничной торговли. Ожидается, что со временем большая часть оптовой торговли может вообще исчезнуть в результате нововведений из области электронных технологий и более совершенной координации между производителями и сферой сбыта.

Не минует чаша сия и розничную торговлю. По мнению авторитетного журнала «Форбс», новые революционные технологии в розничной торговле «представляют серьезную угрозу для традиционного розничного сектора страны и для 19 млн. занятых в нем людей». Мы в Москве уже знаем, что это такое: в громадных супермагазинах типа «Ikea» продавцов на порядок меньше, чем в обычным магазинах.

В США технологический прогресс начинает сказываться и на таких областях, как образование и искусство. 152 тыс. библиотекарей под угрозой увольнения в результате внедрения электронных систем. Появление электронных синтезаторов музыки негативно повлияло на судьбу многих музыкантов. По оценке одного из руководителей Американской федерации музыкантов, из-за них занятость музыкантов-исполнителей в последние годы сократилась на 35%. В настоящее время с помощью синтезаторов исполняется свыше 50% музыки к телевизионным коммерческим программам.

Наконец, новые электронные технологии создают угрозу для актеров-исполнителей. С помощью этих технологий продюсеры кино– и телефильмов могут, используя кинокадры из архивов, создавать новые фильмы с участием кинозвезд прошлого, в том числе уже ушедших из жизни. Спрос на живых актеров может резко упасть. Ведь покойные «звёзды» обойдутся для продюсеров неизмеримо дешевле.

Научно-техническая революция не сводится только к увеличению безработицы и потере заработков пострадавшими от неё. Падает реальная заработная плата и у тех, кто остаётся работать.

В США свыше 25% всей рабочей силы уже работает по временной схеме, получая, разумеется, более низкую зарплату. В ряде других развитых стран процент временно занятых ещё выше. Понятие «работающий бедняк»– новое слово либерал-глобализма; оно обозначает людей, которые, имея рабочее место, всё же недостаточно зарабатывают для покрытия элементарных жизненных потребностей.

Технологический прогресс ведёт также к значительной интенсификации труда, к повышению утомляемости трудящихся всех категорий, причём эта усталость не физическая, как ранее, а нервно-психическая, связанная с изменением самого характера труда в процессе технологической революции.

Всё это подтверждает наш вывод, что идея потребительского общества античеловечна, что эта система перешла в фазу саморазвития и удовлетворяет сама себя, разрушая культуру народов и снижая выживаемость отдельных людей.

Резкий рост преступности в США и других странах в последние годы совершенно четко связан именно с увеличением безработицы и обнищанием. Идёт радикализация настроений, растёт социальная напряжённость в целом.

Но есть и сравнительно немногочисленная прослойка людей, выигравших в результате технологической революции. На долю 0,5% всех американцев сейчас приходится 37,4% всех акций и облигаций корпораций, и 56,2% всех активов частного бизнеса. Вслед за этой небольшой прослойкой сверхбогатых идёт группа профессиональных менеджеров и ученых, которые и управляют высокотехнологичной экономикой. Эта группа, составляющая около 4% численности рабочей силы, зарабатывает больше, чем 51% остальной части американцев, работающих по найму. К ним можно прибавить ещё 16% работающих из категории квалифицированных специалистов, чья работа необходима для нормального функционирования информатизированной экономики; заработки этой группы пока продолжают расти.

США расслояются на богатых и бедных даже территориально. Немногочисленные процветающие роскошные микрорайоны, во многом изолированные от окружения и тщательно охраняемые, где концентрируются имущие и «аристократы знаний», не соприкасаются с местами проживания остальных работающих и неработающих американцев, большая часть которых ощутимо нищает. Но и повсеместно в мире увеличивается разрыв между имущими и неимущими, и создаются новые, опасные уровни напряженности.

Культура Запада (особенно кино) пропагандирует жизнь в условиях рынка а-ля Запад – вне зависимости, желает ли создатель культурного явления того, или не желает, – и уж совершенно не учитывая интересы тех, на кого эти культурные достижения «скидывают». Западу необходимы новые рынки для приложения капитала и сбыта продукции. А потому улучшение экономики бедных стран, создание в них платежеспособного населения, воспитанного в соответствующем духе – прямая цель Запада, более того, это необходимо им для разработки своей экономики дальше.

Но только это самое «улучшение экономики» бедных стран имеет ещё одно название: развращение. Сначала сформировать потребности, а потом делать на этих потребностях деньги. Сначала приучить к кока-коле, а потом завозить и продавать высокотехнологические методы лечения кариеса. Сначала ввести денежное обращение, а потом продавать финансовые услуги. Сначала приучить к автомобилям, загадить ими страну, а потом продавать экологические новинки по очищению среды. Сначала повырубить девственные леса, а потом продавать кондиционеры. Развитая экономика не есть абсолютное благо.

Янки и другие люди

Государствообразующим элементом США является общая территория, захваченная по праву сильного. Её граждане (за малым исключением) – эмигранты в разных поколениях. Американская культура допускает культурное и религиозное разнообразие. Но за внешним разнообразием скрывается сильнейшая унификация: не опираясь на национальные традиции, культура Америки предельно материальна и вся нацелена на создание нового человека. Каждый гражданин должен быть прежде всего «стопроцентным американцем».

И вся эта система, называемая «плавильным котлом», работала неплохо, пока переплавка касалась выходцев из стран Европы германской группы языков. Первые сбои начались с появлением массовой итальянской иммиграции. В крупных городах Америки появились «итальянские деревни», а как следствие – итальянская организованная преступность, мафия. Но совсем стало плохо, когда в США хлынули китайские иммигранты и представители других стран Юго-Восточной Азии.

И тут выяснилось, что плавильный котел может переплавить далеко не всех, тем более что у китайских иммигрантов особого желания к переплавке в целом не возникало. И постепенно в американских городах возник мир чайнатаунов, куда стопроцентному американцу хода нет, да он туда и не пойдет. Появились и прочие, не только китайские районы, города и поселки (причём достаточно плотно населённые), где владеть английским стало совершенно необязательно. А сегодня есть уже места, где достаточно владеть только русским.

Никто никогда не слышал о победах полиции или ФБР над китайской, японской, бирманской, корейской или вьетнамской мафией. Их живописуют только кинобоевики или фантастические фильмы. На деле побед нет потому, что интегрироваться в эти мафии и выявить, как они действуют, нельзя: для этого надо быть не американцем, а японцем, китайцем, бирманцем, корейцем или вьетнамцем. Причём речь идет, разумеется, не о внешнем виде. А где же вы найдете настоящего представителя традиционного общества, который будет действовать против своих, в пользу чужих.

Сегодня многие новые эмигранты и не собираются становиться американцами: а зачем, они и без этого пользуются всеми благами. Посреди «гражданского общества» сформировались огромные «анклавы» традиционных обществ. Что касается национальных «мафий», то они зачастую являются таковыми лишь в глазах янки. Просто на территории Америки какая-то национальная община собирает деньги со своих национальных коммерсантов в каких-то своих интересах. Коммерсанты, заплатив этот национальный налог, конечно, обжуливают налоговую службу США. Вот вам и мафия.

Национальная дифференциация идет полным ходом. Если в 50-е годы белые составляли 90% численности населения, а большинство остальных – это были негры, потомки попавших сюда двести лет назад рабов, то уже в начале 90-х годов белых осталось только 75,6%, а теперь и того меньше. Можно ожидать, что через два – три десятилетия их будет меньше половины населения. «Не белая» же часть теперь отнюдь не только негры. Юг Флориды активно заселяют кубинцы, Калифорнию и Техас – мексиканцы. Белые покидают эти штаты, а также и Нью-Йорк, переселяясь во внутренние регионы страны. Негры бегут на свой традиционный юг.

Америка, даже не как государственная система, а как страна, является, пожалуй, самой внутренне разобщенной страной мира. Стремление к гражданскому обществу именно такой страны вполне понятно: ведь в ней вообще нет никаких традиций.

Отсутствие традиций и индивидуализм, доведенный до крайности, вот что такое Америка. И любовь к виртуальной жизни есть уход от всех проблем, попытка стать самим собой, уйти в ту реальность, где тебя никто не узнает, где ты можешь вести себя так, как тебе приятнее. Сегодня для американца компьютер – это уже образ жизни, а не просто средство получения информации или инструмент для покупок. Это средство общения, работы, путешествий, совершаемых, не выходя из дома. Жизнь постепенно переходит в виртуальную реальность. Но уход в виртуальный мир приводит не только к отделению человека от государства и общества, но и к отделению человека от страны.

Так ведёт себя продвинутая часть американского общества. А что в это время делают те, кто в результате перехода страны в постиндустриальный мир стал маргиналом и не захотел интегрироваться во вновь возникшие сферы экономической активности? Ни в какую виртуальную реальность они уходить не собираются. Они заполняют улицы американских городов. Социальные дотации позволяют не работать и иметь хлеб, а дополнительный приработок от криминальных дел и торговли наркотиками даёт деньги и на масло.

И вот уже негритянское движение поднимает зеленое знамя ислама и во вполне интеллигентной форме требует создать отдельное негритянское государство на территории США. И это – следствие разных интересов «простой» Америки, разделенной на десятки традиционных обществ и социальных групп, и «Америки», которая стала некоей наднациональной всемирной корпорацией.

Полиция, соприкасаясь с непродвинутой частью американского общества, ведёт себя все более жестоко. Ведь им приходится в силу служебной необходимости общаться на улицах с грязными оборванцами, нелегальными иммигрантами, жуликами и т. д. Здесь расовые различия принимают ощутимые формы. Футболиста Симпсона, обвинённого в убийстве бывшей жены и ее любовника, оправдали по национально-политическим соображениям. Обвинение было признано как расистский заговор. Но так же, несколько ранее, были оправданы четверо полицейских, избивавших на глазах нескольких человек подвыпившего негра-водителя. И таких эпизодов в современной Америке сотни. Большинство в стране воспринимает все эти эпизоды как должное. И отнюдь не случайно.

Тоталитаризм возникает не там, где есть доминирующая идеология, а там и тогда, когда государство или то, что считается государством, начинает регулировать каждодневную жизнь своих граждан. Дело не в том, что регулируются мелочи, дело в том, что государственная машина не доверяет своим гражданам решать самостоятельно даже мелкие проблемы. В США начали с курильщиков, потом стали бороться с излишним весом, а по сути – с людьми, у которых излишний вес. Им рекомендовали отказаться от холестерина и есть обезжиренные и ужасно невкусные, пресные продукты. И попробуй не бегать в обеденный перерыв – попадешь в неблагонадежные и подвергнешься корпоративному остракизму. Это столь же оскорбительно для человека, как и демонстративная приверженность трезвости у нас во времена Горбачева. В Америке затем таким же образом решали проблему «сексуальных домогательств» и защиты прав женщин. Теперь занимаются внедрением «политически корректного лексикона».

Не удивительно, что американцы, выезжая за границу, становятся совсем другими людьми. Кто не верит, может посмотреть, как ведут они себя по вечерам в наших ресторанах. Пьют по немыслимым для США ценам водку и виски, лезут к девицам легкого поведения и официанткам, ругаются матом и поминают недобрым словом «черномазых», которых иначе как «американец африканского происхождения» в США называть не принято. И так ведут себя американцы во многих странах мира, куда они попадают по делам или на отдых. А это показатель состояния общества.

Подробнее о сельском хозяйстве Бразилии

Писатель О’Генри (1862—1910) в романе «Короли и капуста» рассказал, каким путём иногда появляются в руководстве стран Латинской Америки, так называемых «банановых республиках», нужные люди. Приплывают канонерки США, на трибуну выводят того самого нужного человека и объявляют собравшемуся поглазеть демосу, что вот, это и есть ваш новый президент. «А что делать, – сказал один из американцев герою романа. – Должны же мы были как-то избавиться от лишних двух реалов в цене бананов».

И поныне нужные США люди попадают во власть в этих банановых республиках либо с помощью избирательной кампании (ведущейся с подлогами и обманом), либо (как, например, в Чили в 1973) путём военного переворота. Наши российские «демократы» с этим не согласятся и скажут, что это «коммунистическая пропаганда». Но ведь О’Генри не был коммунистом?

После прихода в какой-нибудь здешней стране новой власти полностью открывается рынок для иностранных компаний и производителей, которые сначала поставляют свою продукцию в эту страну по бросовым ценам, иногда даже в убыток себе, чтобы задавить местного производителя, а потом скупают остановившиеся предприятия. Одновременно усиливаются полицейские формирования. В связи с падением производства снижается зарплата жителей, рушится их жизненный уровень и МВФ даёт кредит правительству, которое на всю сумму закупает на Западе всякую продукцию и по дешёвке продает населению, что ещё сильнее закручивает спираль кризиса.

Через некоторое время, когда практически все заводы оказываются скупленными иностранцами, а население уже несколько лет кормят за счет кредитов, почти ничего не производя, владельцы этих заводов начинают «экономический подъем». Многие предприятия перепрофилируют под производства, связанные с серьёзным загрязнением окружающей среды, – естественно, на очистных сооружениях иностранные владельцы экономят. А на остальных выпускаются, например, автомобильные шины или кокосовая стружка, причем зарплата устанавливается крайне низкая. С теми же предприятиями, которые остались в собственности страны, американские магнаты заключают договора, чтобы их продукция по очень низким ценам продавалась исключительно в Америку. Особого протеста не следует. Люди рады уже тому, что могут работать, после многих лет безработицы.

В сельском хозяйстве происходит то же самое. Принимаются законы о продаже земли, и её быстренько скупают заграничные владельцы. Часть земли используется всякими компаниями для складирования токсичных отходов; остальную землю обрабатывают местные батраки, получая за это гроши.

В Бразилии и Аргентине США принадлежат огромные плантации кофе, какао, арахиса и другой экзотики, которые так украшают диету цивилизованного человека. Тихоокеанские острова и атоллы покрыты пальмами – там производят кокосовое масло, на котором работает парфюмерия США.

Бананы продаются на каждом углу в США или Германии, и довольно дёшево. Откуда же они берутся? От филиалов «Юнайтед фрут». По Центральной Америке можно ехать на поезде целый день, и вокруг будут видны лишь банановые плантации. При этом из дохода, получаемого от продажи бананов в США или Европе, 89% забирает себе транснациональная компания (американцы и европейцы) и лишь 11% достается стране, предоставившей землю и рабочие руки.

Апельсиновым соком завалены все продуктовые магазины Запада. Половину мирового экспорта дает Бразилия, но в Россию его везут американские и германские фирмы. Разумеется, сок этот производится на совместных предприятиях (треть всего бразильского экспорта осуществляет одна немецкая фирма). И при этом так хорошо устраивается счастливый и удачливый «первый мир», что этот экспорт субсидируется самими же правительствами стран «третьего мира»: на каждый доллар переработанного на экспорт сельскохозяйственного продукта Бразилия платит 1,3 доллара субсидии, и даёт производителю, кроме того, кредиты и налоговые льготы.

Не следует этому удивляться. Мы, продавая, например, алюминий или химические удобрения, субсидируем страны, их покупающие, за счёт наших низких внутренних цен на энергию.

Бразилия, помимо фруктов, стала и вторым в мире экспортером мяса, причем половину вывозимого отсюда мяса производят предприятия американского «свиного короля» Свифта. Мало того, Бразилия – крупнейший в мире экспортер соевого масла (1 млн. тонн) и сои, обработанной как добавка в корм скоту (8 млн. тонн). Сколько комбикорма можно произвести на основе такой белковой добавки? Так что американские и английские бифштексы во многом вскормлены бразильской соей.

И не только о Бразилии речь. Даже Индия за десять лет вдвое увеличила экспорт мяса и вчетверо – фруктов и овощей. А нам твердят, что Америку кормят и поят всего 3 млн. местных фермеров!

Однако земли в Латинской Америке отчуждаются, например, под бананы не от избытка. Сою и мясо вырывают изо рта своих голодных не потому, что они не хотят сами его потреблять. Просто их доходы и цены на эти продукты несоизмеримы. Сегодня нашим гражданам не надо объяснять, что голод может наступить не из-за недостатка продуктов, а из-за отсутствия средств у народа на их покупку, притом, что витрины магазинов говорят об изобилии. Вот и вывозят «избыток» продовольствия из пораженных голодом районов. Рынок и мораль – это из разных опер.

Как обстоят дела с благосостоянием народа в той же Бразилии, крупнейшем экспортере продовольствия? 40% населения (60 млн. человек) получают всего 7% национального дохода. Это 1,04 доллара в день, на эти деньги нельзя купить даже жмыха от сои, только ботву. Постоянное недоедание и острая нехватка в пище белка и витаминов приводит к разрушению иммунной системы и тяжелым физиологическим нарушениям.

Естественно, со временем население начинает выражать неудовольствие своим низким жизненным уровнем. Поэтому применяются различные методы предотвращения революций или бунтов. Используется всё: телевидение, радио, литература, «агенты влияния» и т. д. Людям внушают, что частная собственность (особенно американская) священна и тот, кто покушается на нее – вор. Что сложившееся положение дел в стране абсолютно естественно, а те, кто мало получает денег, просто лентяи. Чинятся всякие препятствия тем, кто хотя бы понимает ситуацию. Ну, а если не удалось удержать их в узде – тут к услугам заблаговременно подкормленные карательные органы, защитники свободы и демократии. Помните так называемые «эскадроны смерти», которые в случае бунтов без суда и следствия уничтожали бунтовщиков? Они продолжают работать.

Создаётся также класс собственников из числа местных жителей, лояльных к Западу. Им даются в совладение предприятия, и они, не управляя ими, получают определённый доход, весьма высокий. Это – опора Запада в стране, именно они начнут подавлять недовольство народа первыми.

Всё это начинается и у нас.

В результате фактически вся страна работает в интересах «богатого мира». Даже если какое-нибудь чудом получившее власть антиамериканское правительство захочет вывести страну из рабства, например, вернет заводы в собственность народа, то Запад попросту пришлёт туда войска «для защиты американских граждан» или, в соответствии веяниям времени, «для борьбы с международным терроризмом». А если правительство захочет выкупить заводы, то цены на них будут установлены непомерные, да ещё и кредиты заставят возвращать. И ничего это антиамериканское правительство не сможет сделать.

Самое интересное, что даже такая безжалостная эксплуатация стран третьего мира не обеспечивает высокого уровня жизни всем американцам и европейцам.

Правда о чилийском «экономическом чуде»

У наших «демократов» хорошим тоном считается восхищаться пиночетовскими временами в Чили. Они высказываются за просвещенного диктатора, противореча своим прежним взглядам о свободе без границ. Наш президент-полковник, в их устах, так и просится на роль «русского Пиночета». То тут, то там услышишь разговоры, что чилийская модель – это то, что надо России.

Написаны многие статей и апологетических книжек, в которых реформы в Чили представлены как огромный успех. И началось это восхваление не у нас; ещё в 1982 году классик теории «свободного, саморегулирующегося рынка» Милтон Фридман восторгался Пиночетом за то, что он «принципиально поддерживал экономику, полностью ориентированную на свободный рынок». Чили, по мнению Фридмана, – экономическое чудо.

Так ли это? Судите сами.

Чили имеет население 15 млн человек. Пять из них живут в столице, Сантьяго. Главный экспортный товар – медь. К 1960-м годам американские фирмы вложили так много в чилийскую добывающую промышленность, что фактически владели большей частью медных залежей.

В 1970 году, в результате вполне демократических выборов, президентом стал марксист Сальвадор Альенде. В ходе социалистических реформ он национализировал не только медные рудники, но также и банки, и другую собственность, принадлежавшую иностранцам. Эти действия, вместе с широким перераспределением земли по плану аграрной реформы, вызвали недовольство в чилийских и американских деловых кругах. Как теперь документально подтверждено, организацией оппозиции режиму Альенде занялось ЦРУ. Была спровоцирована широкая забастовочная кампания, «народные волнения», а в сентябре 1973 года ЦРУ помогло генералу Пиночету устроить военный переворот, в ходе которого Альенде погиб.

Новое правительство первым делом начало приватизацию предприятий, которые Альенде национализировал, и демонтаж прочих социалистических проектов. Но всё это делалось крайне сумбурно, так как собственного экономического плана у Пиночета вообще не было. В результате к 1975 году инфляция достигла 341%.

На этом фоне и появились группа экономистов, состоявшая из тридцати чилийцев. Они изучали экономику в университете Чикаго, а затем, обучаясь в аспирантуре, стали фанатичными последователями Милтона Фридмана (который позже и восхищался «результатами» их эксперимента). К концу 1974-го члены этой группы достигли высоких постов в пиночетовской администрации, и было торжественно провозглашено, что отныне политический курс будет определяться не лозунгами, но беспристрастной наукой.

Благодаря Пиночету Чикагская экономическая школа получила в Чили фантастический шанс: взять в свои руки и создать экономику на базе исключительно их собственных политических и экономических представлений. В почти лабораторных условиях, продолжавшихся 16 лет (1974—1989), команда правительственных экономистов – выпускников Чикагского университета, реализовывала свой план. Он включал в себя массивную дерегуляцию рынка и либерализацию внешней торговли, резкое сокращение денежной массы и правительственных расходов, сворачивание профсоюзов, приватизацию социальных программ и полное переписывание законов и Конституции. На время проведения реформ про демократию было забыто напрочь.

После сокращения денежной массы и правительственных расходов действительно снизилась инфляция, но безработица выросла с 9,1 до 18,7% за год – цифра, сравнимая с Великой депрессией в США. Производство упало на 12,9%. Это была самая сильная депрессия в Чили с 30-х годов. А режим расправлялся с потенциальными лидерами оппозиции, так что препятствий для продолжения реформ не возникло.

С 1976 года началось, и по 1981 год совершалось то, что было названо «экономическим чудом». В это время экономика росла на 6,6 % в год. Были отменены почти все ограничения на прямые инвестиции из-за рубежа. Иностранные инвестиции и займы лавиной хлынули в Чили, а займы с 1977 по 1981 годы увеличились в три раза.

В чём же секрет этого относительного, кратковременного, но всё же успеха? Чтобы ответить на этот вопрос, важно не забывать одно железное правило: чем глубже депрессия, тем больше последующий рост. Зачастую рост всего лишь возвращает экономику туда, где она была раньше. Возможно, самый явный пример этого – уже упомянутая Великая депрессия в США. В 1936 году экономический рост там достиг удивительной величины в 14% – лучшая цифра в мирное время за всю историю США! Но экономика лишь отвоевала обратно предыдущее падение. То же самое можно сказать и об американском подъеме времён Рейгана после спада 1980—1982 годов.

Механизм этого роста очень прост. В момент депрессии миллионы рабочих теряют работу, заводы простаивают. Во время подъёма уволенные рабочие возвращаются на пустые заводы и возникает видимость роста. Такой рост достижим сравнительно быстро и легко. Но после того, как все рабочие возвратились на работу, дальнейший рост подразумевает строительство новых заводов и рождение новых рабочих. И только с этого момента можно всерьёз говорить о росте. У либералов же с этого момента всегда начинается очередной спад.

В Чили был именно такой, можно сказать, классический случай. По суммарным показателям экономического роста с 1975 по 1980 годы страна оказалась в Латинской Америке на втором месте с конца. Хуже было только в Аргентине. А самое поразительное, что даже иллюзорное «экономическое чудо» явило миру фикцию: 80% экономического роста пришлось на непроизводительные сектора, вроде маркетинга и финансовых услуг. Велика была в «росте» и доля доходов международных валютных спекулянтов, привлечённых в Чили невероятно высокими процентными ставками; в 1977 году они составляли 51% и были самыми высокими в мире.

Поэтому не удивительно, что международная депрессия 1982 года ударила по Чили особенно сильно. Потоки иностранного капитала сократились, а в это время пришла пора выплачивать космические проценты по займам, сделанным в предыдущие годы. К 1983 году экономика Чили лежала в руинах. Безработица в некоторый момент достигла 34,6%, промышленное производство сократилось на 28%. Крупнейшие финансовые группы страны разорялись, и только массированная помощь со стороны государства не дала им разрушиться полностью. Пока экономика процветала, рентабельные фирмы переходили в частные руки, когда же эти фирмы обанкротились, затраты на их спасение пришлось нести обществу в целом. В обоих случаях выиграли богатые…

В 1984 году после получения кабальных займов МВФ чилийская экономика начала поправляться. Снова был зарегистрирован исключительно быстрый рост, в среднем 7,7% в год. Но, как и в предыдущем цикле, рост был по большей части фиктивным. В 1989 году ВНП на душу населения все еще оставался на 6,1% меньше, чем в 1981-м.

В 1988 году, в момент наибольшей стабильности чилийской экономики, правительство сочло возможным, наконец, выполнить требование своей собственной свеженькой Конституции: устроить референдум, подтверждающий президентские полномочия генерала Пиночета на следующие восемь лет. И Пиночет их с треском проиграл.

По всем без исключения параметрам средний рабочий жил в 1989 году хуже, чем в 1970-м. За этот промежуток времени часть национального дохода, приходящаяся на долю рабочих, снизилась с 52,3 до 30,7%. К 1989 году 41,2% населения жили ниже черты бедности, причём треть из них была просто в отчаянном положении. Вокруг Сантьяго и других больших городов выросли трущобы, известные как poblaciones. Жизнь в них поддерживали las comunes, бесплатные суповые кухни. В 1970 году дневной рацион беднейших 40% населения имел энергетическую ценность 2019 калорий. К 1980 году эта цифра упала до 1751, а к 1990-му еще ниже, до 1629 калорий. Кроме того, количество чилийцев, не имеющих адекватного жилья, выросло с 27% в 1972 году до 40% в 1988-м.

По неравенству доходов Чили имеет худший показатель на континенте. В 1980 году самые богатые 10% забирали себе 36,5% национального дохода. К 1989 году эта цифра выросла до 46,8%. За то же время доля в совокупном доходе нижних 50% населения уменьшилась с 20,4% до 16,8%. Высокая безработица неизбежно вызывает общее снижение заработной платы, – и в чилийском случае тоже было так. Безработные вынуждены были конкурировать за ограниченное количество рабочих мест, соглашаясь даже на зарплату ниже уровня бедности. Именно такую политику поддерживали МВФ и Мировой банк, добиваясь рентабельности компаний.

Среднегодовой доход на душу населения в 1973 году был 3600 долларов, а 1993 году стал 3170 долларов. И это – экономическое чудо? Если что и называть в этой истории «чудом», так только легковерность наших отечественных либералов.

Чикагский экономист Рональд Коуз получил Нобелевскую премию за теорему, согласно которой рынок самостоятельно решает проблемы типа экологических. Так вот, опыт Чили – можно сказать, зоны лабораторного эксперимента свободного рынка, – заставляет сильно подозревать, что теорема неверна. Сегодня Чили – одна из самых «загрязненных» стран мира.

Так что Чили может быть нам примером, но примером того, как не надо делать реформы. Конечно, обладая практически безграничным контролем над масс-медия, наши реформаторы могут даже самое оглушительное поражение представить как триумфальную победу. Не верьте им. Они лгут.

Прежде чем анализировать сценарии возможного развития России, надо понять, а что происходит в мире в целом. Обычно ситуацию в каждой отдельной стране рассматривают вне зависимости от происходящего за ее границами, считая, что там все стационарно. Но поступать так довольно опрометчиво. Представьте, что в вашей квартире обои отклеились, оттого что соседи вас водой залили. И вы думаете, с чего начать, как жизнь обустроить? То ли идти в магазин обои выбирать, то ли сначала с соседями поругаться. А в это время уже начался сильнейший ураган, который все стёкла повыбивает, провода в городе порвёт, снесёт крыши… Согласитесь, в этой разрухе у вас и приоритеты будут другие, и мысли, да и соседи тоже.

Так какие глобальные процессы происходят за пределами наших границ? Посмотрим, не забывая, что это и наши процессы, поскольку Россия – фрагмент мировой системы.

Основные проблемы

Сегодня мировое сообщество сталкивается с целым рядом глобальных угроз, каждая из которых чревата риском вселенской катастрофы. Вот перечисление некоторых из них.

Ежегодно на планете сокращаются площади лесов, приблизительно на 11 млн. гектаров ежегодно. Идет наступление пустынь; их площадь увеличивается каждый год на 6 млн. гектаров. Огромные площади земель из-за эрозии теряют свое плодородие; ежегодно из-за этого выходит из оборота 26 млн. гектаров.

Содержание озона за 20 лет сократилось вдвое.

В ближайшие двадцать лет может исчезнуть пятая часть всех видов животных.

Человечество «тонет» в своих отбросах.

В ряде районов Африки, Китая, Индии и Северной Америки резервуары подземных вод сокращаются вследствие превышения спроса на воду над ее естественным пополнением.

Ожидается, что к 2050 году из-за парникового эффекта средняя температура увеличится на 1,5–4°С, вызвав массовое таяние ледников и подъем уровня моря от полутора до четыре метров.

Приближается время исчерпания органического топлива.

Человек создал огромный «неживой» мир, – десятки тысяч наименований химических веществ, в частности пестициды и диоксины, из-за чего увеличивается число детей с генетическими отклонениями. Во многих регионах женщинам не советуют кормить грудью, молоко стало ядом.

У многих мужчин число сперматозоидов уменьшилось вдвое, и скоро сильный пол потеряет способность к оплодотворению.

И т. д., и т. д., и т. д.

Но на наш взгляд, есть одна главная проблема, а все остальные – просто её следствия. Эта проблема – в наступившем дисбалансе между ростом населения Земли и наличием природных ресурсов.

Экология

В июне 1992-го в Рио-де-Жанейро проходила Конференции ООН по окружающей среде и развитию. Мало кто знает о ней, но ещё меньше о принятых там решениях. На Конференции было недвусмысленно заявлено, что существующая модель развития, создавшая беспрецедентный уровень благосостояния и власти меньшинства, в настоящее время угрожает будущему всех, как богатых, так и бедных. Вот что сказал Генеральный секретарь Конференции Морис Стронг:

«Эта модель роста и связанная с ней структура производства и потребления не являются устойчивыми для богатых и не могут быть взяты на вооружение бедными. Следование по этому пути может привести к концу нашей цивилизации… Расточительный и разрушительный образ жизни богатых не может сохраняться за счет жизни и условий существования бедных и природы».

Слава Богу, хоть некоторым ученым уже понятно, что Земля несёт непомерно высокую антропогенную нагрузку. Мы входим в эпоху Великого отказа, – отказа от многих благ, так как встал уже вопрос не о «лучшей жизни», а о физическом выживании человечества. И главные проблемы – перенаселённость Земли и нехватка ресурсов.

Наши СМИ (и не только наши) не проявили к этой конференции никакого интереса. А ученые, рассуждая «о перспективах», почему-то на удивление благодушны. Так, один из основных наших современных демографов С.П. Капица в своих работах доказывает, что на земле может прокормиться до 20 миллиардов человек. Он явно путает два разных понятия: «прокормиться» и «выжить».

Чем различаются эти понятия? Представьте себе, что вы решили провести зиму на даче, и завезли туда продукты с запасом месяцев на пять, желая прожить там всего месяца четыре. Но вот на Новый год к вам приехали друзья, человек десять, и провели с вами дней шесть-семь. Прокормите вы их из своих запасов? Вне сомнения. Но сможете ли вы прожить на даче до конца апреля, как планировали? Ответ тоже однозначный: нет. Ваши друзья сделали это невыполнимым.

Так что какое-то время Земля может прокормить и 20 миллиардов, а вот выжить после этого сможет не более 500 миллионов.

А теперь представьте, что гости прибывают и прибывают, но уехать не могут: разразившаяся пурга занесла дороги. И вот обитатели этого замкнутого дома живут безвылазно в условиях ограниченных ресурсов. Форточек нет, канализации нет. Кто поселился в кладовке и прибрал к рукам продуктовые ресурсы, диктует свою волю остальным. А что делать тем? От человека, загнанного в угол, можно ждать чего угодно. Один из них, например, подожжет дом, и все жильцы – кто с продуктами, и кто без, помрут просто от холода. Ведь зима.

Ныне уровень технологий таков, что людям, доведенным до отчаяния, получить в руки ядерное, химическое или биологическое оружие не составляет проблем. Последствия будут такими же: погибнут все.

Сегодня первую скрипку в мировой экономике играют транснациональные корпорации (ТНК) и связанные с ними наднациональные финансовые гиганты. Шаг за шагом они захватывают не только экономические, но и политические рычаги управления государствами и международными организациями, устанавливая все более плотный контроль над жизнью планеты. Они не управляют, ибо управлять миром нельзя, а наоборот: они стимулируют взрывные процессы – демографические, климатические, социальные.

Эти проблемы признали, скрепив своими подписями, главы более 170 стран мира, хотя некоторым (руководителям США и ряда европейских стран) подписи дались нелегко. Но человеку надо, наконец, понять, что он не только не «царь природы», а хуже, чем дитя неразумное.

Но даже стремительное ухудшение социально-экономической ситуации в большинстве стран мира и рост экологических проблем Запад использует опять же для усиления своего контроля в бедных странах. Например, предлагают ввести продажу квот на выбросы газов, влияющих на парниковый эффект. Богатое меньшинство (на долю которого приходится не менее 80% выбросов парниковых газов) будет покупать эти квоты у других стран, чтобы не допустить у себя снижения объема потребления электроэнергии и топлива. Так они сохраняют расточительный образ жизни, переложив на бедные страны ответственность за ухудшение природной среды.

Здесь можно перечислить еще десятки и сотни случаев, когда ради расширения производства ТНК идут на загрязнение среды. Можно порассуждать и о том, что движения «зеленых» в разных странах превращаются в политическую силу и, встраиваясь в систему, используются теми же, загрязняющими природу ТНК, как средство конкурентной борьбы. Но мы не будем говорить об этом, наша тема важнее: ведь «загрязненность» – это ещё не всё в экологии.

Суть сегодняшнего кризиса

Причина эколого-социального кризиса в современном мире – в достижении цивилизацией внешних границ природы. Эра «пустого» мира закончилась и наступила эра «заполненного» мира, в котором ресурсные пределы достигнуты.

В прошлом, когда присутствие человека в биосфере было незначительным, ограничителем роста был созданный им капитал. Теперь, после беспрецедентного увеличения этого капитала, ограничителем стал природный «капитал». В рыболовстве это репродуктивные возможности популяций рыб, а не число рыболовных судов и их мощность. При лесоразработках в большинстве стран – оставшиеся леса, а не число и мощность технических средств для вырубки и вывозки древесины и её переработки. В нефтяной промышленности – доступные запасы, а не мощность предприятий по добыче, транспортировке и переработке, и т. д.

Численность населения планеты пока продолжает увеличиваться, а ресурсы со всё большей скоростью сокращаются. Нарастает нехватка продовольствия. Истощаются запасы не возобновляемых ресурсов. Производство постепенно дорожает, хроническим стало сокращение инвестиций – в том числе ив развитых странах – в оборудование и новые технологии.

Происходит быстрая деградации природной среды. Несмотря на все усилия, не удалось (и не удастся) остановить загрязнения; а эти загрязнения опять возвращаются к тем, кто загрязняет.

Системы медицинского обслуживания стали непомерно дорогими даже для развитых стран, поэтому в последние два десятилетия в США и Великобритании постепенно отказываются от государственных систем медицинской помощи и перестраивают их таким образом, чтобы основные расходы несли сами больные.

Распад генома домашних животных и культурных растений, а также расширяющееся использование в животноводстве и растениеводстве биотехнологий и биоинженерии создают ещё одну, на этот раз генетическую «чёрную дыру», куда провалится в конце концов здоровье человека.

Столкновение цивилизации с биосферой – следствие того, что цивилизация не принимает во внимание законы биосферы, поскольку учёт их действия требует долгосрочных и сверхдолгосрочных мер, противоречащих краткосрочным и среднесрочным интересам. Кризис уже наступил, но его глубина до сих пор не воспринимается. Люди продолжают зарабатывать, разрушая окружающую среду, делая её несовместимой с жизнью. Теряется смысл зарабатывания, но это проходит мимо сознания. Следствия не следуют сразу же за причинами: результаты уничтожения природы, как при радиационном воздействии, скажутся на человеке много позже самого воздействия.

Надо еще учитывать, что человек дискретен во времени, и склонен думать только о себе. После нас хоть потоп, – говаривал один средневековый король. Это мнение и поныне живо! Нобелевский лауреат Фридрих Август Хайек не так давно заявил, что мы не должны особенно заботиться о следующих поколениях, поскольку последние не могут позаботиться о нас. Но время «потопа» наступает; переживем ли его мы сами?

Нам говорят, что мы – противники прогресса. Нет, мы сторонники прогресса, но не в росте потребления! Наше кредо – «Не слепое противодействие прогрессу, но противодействие слепому прогрессу».

Банкиры и бизнесмены не желают этого слышать; они заняты «серьёзным делом». Правители не могут услышать; они слишком зависят от банкиров и бизнесменов. Остаются «простые люди». Но способность человека воспринимать новую информацию и так-то ограничена, а если человек существует в нищенских условиях, не имеет ни еды, ни работы, его вряд ли взволнует перспектива гибели всего живого в ядерном пожаре, или экологическое бедствие. Мы ясно видим, как сложившаяся сегодня в нашей стране ситуация отодвигает грядущие глобальные опасности на второй план; внимание большей части общества направлено на борьбу за личное выживание.

Кроме того, человек не может жить постоянно в страхе, тем более, когда сам лично ничего для исправления положения сделать не может. А новизна быстро теряет остроту: об экологических проблемах говорят уже давно, приелось. И вообще люди любят тешить себя надеждами на лучшее.

Чем же закончится конфликт природы с человечеством?

Биосфера – саморегулирующаяся система; как сумма всех видов на Земле она много сильнее любого из них, поэтому всегда рано или поздно стабилизирует численность вида, наносящего вред, или сократит её. «Нарушитель конвенции» обязательно будет возвращен в разумные рамки, вплоть до нулевого уровня, – особенно такой упорный, как человек.

Человечество в последние несколько десятков лет растет на 2% в год, удваиваясь каждые 35 лет. Производство пищи на Земле растет на 2,3% в год, удваиваясь каждые 30 лет. Численность человечества, как и всякого биологического вида, строго следует за изменением количества пищи, главного показателя биологической емкости среды. А она увеличивается не сама по себе, ее увеличивает человек, распахивая новые земли, выводя новые, более урожайные сорта, внося удобрения, применяя ядохимикаты. И с каждым годом обеспечивать рост суммарного урожая становится все труднее.

Опережающий рост вложений в производство продуктов питания ясно виден из того, что связанное с ним потребление энергии растет на 5% в год со временем удвоения 14 лет; потребление воды возрастает на 7%, удваиваясь каждые 10 лет; производство удобрений тоже на 7% в год, а ядохимикатов – даже на 10%. Эти усилия истощают ресурсы, разрушают среду и всё более её загрязняют. Такой рост обеспечивается тем, что человек интенсивно использует запасы угля, нефти, газа, минерального сырья, накопленные за всю предшествующую историю биосферы. Запасы конечные и не возобновляемые.

В общем-то, биосфера имеет возможности дать понять тем видам, которые чрезмерно размножились, что они не правы. Есть два типа таких воздействий. Первые имеют сигнальный характер, они просто указывают виду на избыточность его численности. А вторые имеют уже ультимативный характер. К ним относятся как факторы среды, такие как пища и загрязнения, конкуренты, паразиты и хищники, так и не биологические, но контролируемые биосферой: газовый состав атмосферы, осадки, климат и т. п. Действие ультимативных факторов прямое и беспощадное: не помрёшь с голода, так задохнёшься, или скончаешься в мучениях от заразной болезни.

Что ждет человека?

Ожидаемое снижение численности человечества может произойти по разным причинам, или одновременно по нескольким. Во-первых, надо помнить об угрозе голода. Он сейчас уже вовсю «работает» в некоторых странах. На планете только 500 млн. человек имеют полноценную пищу в избытке, а 2 млрд. питаются плохо или голодают. Ежегодно от голода умирают 20 млн. человек (но общая численность увеличивается на порядок больше). Вполне вероятна ситуация, когда число умирающих от голода резко возрастёт и станет главным фактором сокращения численности, но происходить это будет «где-то далеко», поэтому «Запад» может делать вид, что ничего не замечает. Хотя это самый естественный и вероятный вариант коллапса.

Второй вариант не биологический: одна из ядерных стран попытается захватить остатки невозобновляемых ресурсов, а другие начнут с ней ядерную войну. Сегодня на Земле хватит атомного оружия, чтобы в любое удобное время довести численность населения планеты до сколь угодно малой величины. Кстати, причиной и Первой, и Второй мировых войн была нехватка ресурсов из-за увеличения населения.

Третий вариант выхода из коллапса самый мягкий, а потому самый желанный. Биосфера подаёт нам все более сильные сигналы о том, что мы опасно превысили свою численность. Но эти сигналы адресованы не политикам, учёным или вообще разумным людям. Они адресованы нам всем как биологическому виду и должны, минуя наше сознание, действовать на наши популяционные механизмы. Если человечество в целом и составляющие его сообщества остаются нормальным биологическим видом, они должны реагировать на эти сигналы. Иное дело, что форма восприятия и реакция будут внешне мало похожи на реакции других видов, поскольку замаскированы всем комплексом наших особенностей, как людей цивилизованных.

Правда, из-за своего антропоцентризма люди обычно действуют по принципу «что хорошо человеку, то хорошо вообще». Пора бы человеку «поумнеть» и понять, что ему может быть хорошо только то, что хорошо биосфере. И придется, наконец, понять, что превыше всего не «права человека», а права Природы.

Тридцать лет назад приближение экологической катастрофы и демографического коллапса обдумывали всего несколько экологов на всей планете (а публика, обозвав их алармистами, то есть паникёрами, потешалась над ними, как могла). Теперь огромные массы простых людей на себе почувствовали приближение коллапса.

Считается, что есть и четвертый вариант, сугубо политический: страны сознательно вводят ограничение рождаемости и постепенно снижают численность населения. Но плодовитость человека определяется популяционными биологическими механизмами, и поэтому до сих пор все попытки государственного стимулирования или ограничения рождаемости оказывались безрезультатными. И вот почему.

Стремительный рост населения Земли происходит из-за плодовитости населения Китая, Индии, Индокитая, Ближнего Востока и Латинской Америки – отнюдь не благополучных по уровню жизни стран. На первый взгляд это кажется странным, ведь с точки зрения экономики рост населения им неблагоприятен. Во многих из них рост населения опережает прирост продукции, и жизненный уровень, исходно низкий, растёт медленно или даже снижается.

Внешне создаётся впечатление, будто нехватка пищи и голод стимулируют рождаемость – как бы против всех биологических законов. Но механизмы, регулирующие рождаемость в популяции, меняются очень медленно. А эти народы идут по путь «прогресса», заимствуя его плоды со стороны, причём очень быстро и не в той последовательности, в какой они были открыты. Так, в Европе вакцинация от оспы началась в XVIII веке, и понадобились 200 лет упорных поисков, чтобы победить последовательно дифтерит, скарлатину, туберкулез, корь и полиомиелит. Созданные на основе этих успехов программы всеобщей вакцинации детей удалось осуществить в развивающихся странах всего за несколько лет. В результате если еще вчера, как и тысячи лет назад, из 6–11 детей в семье здесь умирало от 4 до 9, то сегодня большинство живы. Высокая рождаемость, вчера жизненно необходимая для компенсации высокой детской смертности, вдруг стала избыточной.

Но рождаемость – не смертность, ее не изменишь прививками в одночасье. Она контролируется биологическими механизмами, а это очень сложная популяционная система, поддержанная бытом, традициями, религией. Популяции требуется время, несколько поколений, чтобы привести рождаемость в соответствие с новым уровнем смертности. И в течение этих лет будет происходить демографический взрыв, даже если он невыгоден и обгоняет прирост продовольствия.

Поэтому государственное вмешательство в регуляцию рождаемости, как правило, совершенно некомпетентно. Из того, что каждый человек может (и мог всегда) контролировать свою плодовитость, ещё не следует, что и на популяционном уровне всё так же просто, и мы можем сознательно регулировать численность отдельных популяций и человечества в целом. Плодовитость популяции определяется механизмами, действующими помимо (а зачастую и вопреки) нашего коллективного сознания. Беда лишь в том, что в наше быстрое на перемены время они срабатывают медленно.

Также и все попытки искусственно стимулировать рождаемость у народов со стабильной или снижающейся численностью (как в Европе) не дали результатов. Так, численность французов стабилизировалась около 100 лет назад. С тех пор в стране неоднократно проводили кампанию по стимуляции рождаемости. Были и призывы, и запугивание отстать от других народов, и материальные стимулы, и уголовная ответственность за аборты, и запреты на противозачаточные средства – а французов все столько же.

В последнее десятилетие в Румынии проводилась предельно жесткая стимуляция рождаемости, и тоже безрезультатно.

Не дали результата и попытки снизить рождаемость у находящихся в состоянии демографического взрыва народов. В Китае крайне жесткая программа искусственного ограничения рождаемости дала (при правильном анализе) пренебрежимо малый результат, который был полностью снят вспышкой размножения в последние годы, последовавшей сразу за прекращением ограничительной кампании.

В Индии подобная по цели программа включала все возможные в наше время методы. Она тоже не дала результата, а когда её попытались усилить массовой принудительной стерилизацией мужчин, взрыв негодования привел к уходу в отставку Индиры Ганди. Известно, что попытки «навести порядок», как правило, порождают новые большие беспорядки. Это – один из примеров. А кстати, это и пример «научного» уровня творцов таких программ: они даже не понимают, что в популяциях плодовитость женщин не зависит от числа способных к размножению мужчин, – их всегда избыток.

На примере демографической проблемы легко показать ущербность подходов политиков к проблемам, решение которых растягивается во времени. Политики постоянно должны заботиться о поддержании нормальных жизненных условий сейчас, пусть за счет существенного ухудшения в будущем.

В развитых странах ныне живет 1,2 млрд. человек. В странах третьего мира – 2,3 млрд. Рождаемость в них различается в три раза: в развитых рождается 12 человек на тысячу, в остальных – 36. Но сейчас 42% населения стран третьего мира моложе 15 лет! Как сообщает академик Н. Римашевская, к 2050 году мировой удельный вес Европы снизится еще в 1,8 раза. Проблема взаимоотношений стран «золотого миллиарда» и остального человечества очень остра даже теперь, и она не исчезнет сама собой.

Но и внутри развитых стран проблемы нарастают. Сегодня в Европе сокращается рождаемости среди коренного населения, и вместе с тем продолжительность жизни людей здесь заметно увеличилась, а молодежь стала значительно позже вступать на трудовую стезю из-за длительной учёбы. Это приводит к тому, что нации «стареют». Если ныне на пятерых занятых трудом граждан приходится в среднем один пенсионер, то в 2025 году 47% жителей Европы будут пенсионерами. А политики, планирующие бюджеты, прирост валового продукта, налоги и прочее, остаются в представлениях сегодняшних «процентов».

Конечно же, они знают о тех прогнозах, что приведены выше. И как они реагируют? Страшно непоследовательно реагируют.

Рассматривается, например, возможность решения демографической проблемы за счет притока иммигрантов. Но какого количества? Чтобы сохранить существующие темпы развития, за четверть века их должно быть не меньше 159 миллионов. Но вот в чём парадокс: в Европе сегодня своих безработных около 20 миллионов. (Для нас это тоже важно, поскольку и в России всё чаще говорят о необходимости привлечения людей из-за границы, о «замещающей иммиграции».)

Приезд иммигрантов при сокращении собственного населения чреват тем, что вес коренных наций начнет катастрофически уменьшаться, что вредно скажется на национальной культуре. Так, Франция для решения своих будущих «пенсионерских» проблем должна впускать до 800 тысяч иммигрантов в год. Но у экономики свои резоны, а у политиков свои. В той же Франции принята программа поэтапного сокращения приезда иностранных рабочих, с тем, чтобы через 5 лет иммиграция свелась к нулю.

Германии пророчат потребность в 44 млн. дополнительных иммигрантов в течение 25 лет, однако немцы планируют выдать разрешения на трудоустройство лишь 5 млн. иностранцев. Италия рассчитывает принять не более 320 тысяч приезжих, эксперты называют цифру в 25 млн. И так далее.

Но есть еще одна проблема. Сегодня гастарбайтеры занимают те места, на которые сами европейцы даже не претендуют. Они предпочитают получать пособие по безработице, чем вкалывать на стройках, на прокладке дорог, на всех видах самой черной и низкооплачиваемой работы. Но со временем иммигранты тоже станут пенсионерами. И вполне возможно, что их дети (а уж внуки непременно) тоже не захотят заниматься «черной» работой. Так что решение должно лежать где-то в другом месте. Например, в пересмотре уровня своих потребностей.

Накануне эпохи Великого отказа

В организации современного человечества роль науки безгранично велика, но мы постоянно наталкиваемся на удивительные противоречия между намерениями и результатами. Ученые из самых благих намерений, ради создания «баланса сил», дали политикам и военным оружие, способное многократно уничтожить все живое на планете, но задумывался ли тогда кто-нибудь, как от этого оружия избавиться, что с ним вообще делать дальше? Эта проблема свалился на головы потомков.

Наука вручила человеку разумному новые источники энергии, но приложением к ним стала проблема уничтожения радиоактивных отходов и вполне реальная угроза ядерного терроризма. Наука подарила миру антибиотики, спасшие миллионы жизней, но тем самым был ускорен естественный отбор в мире микроорганизмов, что привело к появлению штаммов, устойчивых ко всем созданным препаратам, а значит, к новому витку опасности. Этот список легко продолжить.

Одновременно с улучшением жизни происходил быстрый рост населения, но теперь уже нет пути назад. Учёные предупреждают, что если отказаться от многих опасных изобретений – промышленного земледелия, атомной энергетики, ряда других технологий, – то это приведет к страданиям и голоду по всей планете. Уменьшение транспортных и информационных потоков быстро снизит производительность труда, а с ней и качество жизни.

Причём не только нельзя вернуться назад, нельзя и останавливаться. Сейчас объём производимой и используемой на Земле энергии не превышает одной десятитысячной ее доли, приходящей от Солнца, и этой энергии не хватает. И вот поставлена задача создания в космосе систем, способных поглощать намного больше энергии, решается проблема её транспортировки. Реализация таких проектов очень быстро нарушит тепловое равновесие на планете. Надо подумать, что делать с тепловыми отходами, сможем ли мы устойчиво поддерживать новый тепловой баланс Земли. Да и вообще хорошо сначала думать, а потом делать, – ведь решая одну глобальную проблему, мы немедленно создаём другую, ещё более страшную.

На протяжении обозримого прошлого ученые-естественники предлагали всё больше и больше технических новинок, а общество с энтузиазмом принимало их к потреблению. Но изобрести можно многое, а каковы будут последствия? Об этом мало задумывались, и вот возникло противоречие между техническим и морально-этическим развитием общества. Совершенно явно происходит отставание нравственных законов от уровня технологий. Общественная нравственность должна включить в себя категорию прав Природы.

К сожалению, на принятие мер осталось мало времени: ресурсы планеты иссякают, само выживание человечества становится всё более проблематичным. Сегодня науке следует заняться выделением ключевых задач, решение которых помогло бы ему выжить, и ясно, что это должны быть междисциплинарные исследования. Погоня за локальным выигрышем, предложенным специалистами в конкретной области знаний или для конкретной территории, обернётся глобальным проигрышем, за который придётся расплачиваться всем.

Ужас положения в том, что политики, экономисты, литераторы, другие идеологические работники, как показала сама жизнь, обладают значительно большей силой, чем учёные. Революционеры и реформаторы, вооружённые «превосходными» социальными теориями и современными технологиями, способны за короткий срок отбросить одни народы на десятилетия назад, другие – вообще в средневековье.

XXI век войдет в историю, как начало эпохи Великого отказа.

Прежде всего, надо отказаться от иллюзии, что мы – хозяева природы и Бога. Отказаться от взгляда на простые механизмы хозяйствования, как на самоценные явления. Отказаться от излишнего потребления, и это будет сложнее всего. Вот где скажется значение государства! Но и государствам, каждому в отдельности и всем в совокупности, придётся отказаться от многих идеологических схем. В любом случае, надо будет отказаться от услуг политтехнологов, заменить их учеными-естественниками.

Чтобы стало ясно, что происходит с нашей планетой, приведём простой пример. Представьте себе старую пятиэтажку, выслужившую свой гарантийный срок. Жильцы в ней самые разнообразные. Вот семья «новых русских», вот пьяница, а вот интеллигент, который и раньше не имел особого достатка. Каждый живёт, как может. Богатеи ломают капитальные стены, расширяют свои хоромы за счет соседей, продавших свои квартиры за бутылку. Втаскивают огромные ванны (маленькие бассейны). Подключили огромное количество электроники. Понаставили везде, где только можно, железные двери.

А интеллигент, забросив науку, притащил в квартиру небольшой станок, чтобы заняться мелким производством ради прокорма. Кто-то сделал из квартиры склад, причём в нём лежат и пожароопасные вещи. А кто-то устроил в своём жилище притон с алкоголиками и наркоманами. В общем, обычный современный российский дом.

Проблема с ним в том, что все коммуникации на пределе. Водопровод не справляется с нагрузкой и все время прорывается. Канализация тоже не справляется со своей работой. Но главное – электрическая сеть сгнила. Правда, богачи используют экономичную плиту, да и телевизор у них совсем не «Рекорд», но зато не один, да еще видео, музыкальный центр и сотня других «штучек», требующих для своей работы электричества. А это значит, что если дом не разнесут наркоманы, то рано или поздно в нём будет пожар или наводнение.

Ясно, что долголетия этому дому бояться не нужно. И вот теперь вопрос: ВАЖНО ЛИ, по какой причине он погибнет – от пожара, взрыва, протечек, или просто рассыплется сам по себе?.. И ещё: что важнее накануне краха, умение отдельных участников «процесса» доказываться свои права, или умение понять сами процессы?

Когда дом рухнет, погибнут не все. Немногие выжившие одичают, и будут на родных развалинах вести жизнь, сходную с той, что была до технических времен.

Вот такой сценарий «ограничения потребления» наиболее вероятен для вида homo sapiens. Только прежде, чем окончательно уляжется пыль, будет куча конфликтов за личное выживание, что лишь ускорит развязку (дом-то общий). Даже понимая пагубность такого подхода, никто из «середняков» добровольно не откажется от благ цивилизации. Рассуждения просты: вон богатеи сколько имеют, пусть они откажутся, а мы пока поживем по-человечески.

Казалось бы, локальные неприятности (различные аварии) должны отрезвить жильцов нашего дома – планеты. Никогда! В 1997-м рухнула экономика «азиатских тигров»; кто-нибудь задумался, что это первый звонок для всей мировой экономики? Наоборот! Срочно все туда, можно поживиться! Или наш российский дефолт 1998 года; только ленивая газета не написала об украденных миллиардах. Или начавшееся в последние месяцы «соревнование» евро с долларом: все прикидывают, в какой валюте беречь свои персональные средства, а тот факт, что происходящее имеет какие-то причины, которые сами есть следствие чего-то более глобального, ускользает от внимания.

Достучаться до ума жильцов вообще-то можно, если на разных уровнях общества по-разному показывать ожидаемые итоги. Для руководства одни аргументы, для думающих людей – другие, для простого народа – третьи. Ведь человек тем и отличается от животного, что обладает вторичной сигнальной системой, то есть речью.

Впрочем, эта агитация возымеет действие, только когда катастрофа уже грянет. Никто не станет переживать за далеких потомков. Вот когда припечёт каждого и сейчас, вот тогда да! Тогда думать начнём!

Что же делать? Запугать всех – еще не выход, а надо показать именно выход. А его, при нынешнем положении в науке, мировоззрении, этике, как раз нет. Поэтому одновременно с запугиванием людей надо готовить «соблазны» или, как это называется в политэкономии – «интересы», способные заменить существующие ныне. Но учёные, как всегда, только ставят проблемы и не могут их решать; а те люди, которые могут ВСЕ, не понимают проблем.

Какие проблемы надо решать прежде всего? Из важнейших – демографическая и экологическая, проблема достижения баланса между численностью людей и возможностями природы. Или мы будем её решать, или природа сама приведёт нашу численность в равновесие. Во втором случае, к сожалению, выход к равновесию будет сопровождаться большими и болезненными колебаниями процесса. Если же процесс взять под контроль, то можно избежать катаклизмов вроде мировых войн, эпидемий и тому подобного.

Некоторый оптимизм внушают успехи движения по охране среды обитания. Сегодня ни у кого не вызывает удивления, что на директивном уровне в любой проект закладываются затраты на экологию. Вот вроде бы достучались до сознания людей, но… желание спасать природу должно быть искренним и общим, а на деле? А на деле вредные производства просто переносят в те страны, где либо нет экологического законодательства, либо оно очень слабое.

Другая проблема – переход на новые технологии, прежде всего на биотехнологии. Есть замечательный мир бактерий, который мы знаем лишь в малой степени, а между тем наша жизнь во многом существует благодаря ему. Нужно сделать её ещё более зависимой от бактерий. С их помощью можно радикально поменять всё. Только надо помнить, что микробы в силу своих свойств выживут и при более сложных условиях, чем существующие на планете сейчас, а человек вряд ли. А потому на этом пути надо сохранять максимальную бдительность.

Третья проблема – энергетика. Будущее вовсе не за ядерной и термоядерной энергетикой, и не за нефтью, газом или углем. Кстати, биотехнология может помочь и в этом.

И конечно, крайне важны проблемы образования, морали, этики: всё то, что делает человека человеком. В принципе многих можно убедить во многом, если объявить, что это модно и престижно. Модно быть бедным, но благородным. Престижно быть щедрым. Вот тогда появится надежда на приемлемое будущее. Чтобы, по нашей аналогии, все скинулись на совместный ремонт дома и вели более-менее справедливое житьё без «новых русских», но и без притонов.

Хотим мы этого или нет, людей на Земле станет меньше, и потреблять общество тоже будет меньше. Человечество, конечно, может в полной мере проявить свое безумие и быстро освободить Землю от себя, пережив немало ужасов. А может выжить оптимальным образом. Выбор за нами.