О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

Причины низкопоклонства перед Западом

Только наивные люди могут думать, будто «Запад», и прежде всего США (наш основной в холодной войне противник) руководствуется некими «общечеловеческими ценностями» при подходе к нашей стране. Там исходят из идеи максимальной полезности для себя, что естественно. Те, кто нам проповедует, что успех Запада базируется на протестантской этике, должны были бы понимать, что в ее рамках нет места для аутсайдеров. А мы, по их мнению, аутсайдеры, ведь мы проиграли холодную войну.

Однако находились всегда, и имеются сейчас люди, в том числе оказавшиеся у власти, для которых Запад был и остаётся образцом. Они никогда не понимали и не поймут, в чём различие между нами и Западом; к тем, с кем мы вынуждены постоянно сталкиваться на арене международной борьбы, они относятся некритически. Они – на стороне противника хотя бы потому, что искренне восхищаются им.

Разберёмся, в чём причина, и куда нас это «низкопоклонство» может завести.

Географическая обездоленность, обусловившая и скудность прибавочного продукта, и перманентную опасность внешней агрессии, – которая предопределяла на всех этапах нашей истории высокий уровень военных расходов, – была важнейшим фактором при формировании российского государства. Результатом хронического дефицита средств и ресурсов стало противоречие между задачами государства и возможностями их решения.

Недостаток ресурсов можно было компенсировать только массированным использованием мер принуждения. Отсюда – определяющее значение политических, а не экономических факторов развития, отсюда приоритетная роль государства во взаимоотношениях с обществом, отсюда и «низкопоклонство» перед Западом.

У Достоевского в «Дневнике писателя» за 1873 год есть слова:

«Мы все стыдимся самих себя, стремимся спрятать и прибрать своё, данное Богом русскому человеку лицо, и явиться другим, как можно более чужим и нерусским лицом. Всё это из самого полного внутреннего убеждения, что собственное лицо у каждого русского непременно ничтожное и комическое до стыда лицо… Отмечу при этом нечто весьма характерное, весь этот дрянной стыдишка за себя и всё это подлое отрицание себя в большинстве случаев бессознательно. Это нечто конвульсивное и непреоборимое, но в сознании русские, хотя бы и самые полные самоотрицатели из них, все-таки с ничтожностью своею не так скоро соглашаются. В таком случае и непременно требуют уважения».

Другими словами, русские при столкновении с Западом замечали разительное различие и в качестве жизни, и в отношениях между гражданами и государством. Но причину искали в самих себе. Вот откуда это желание тем или иным образом выглядеть иностранцем. А дальше – подхалимское стремление хвалить всё, что «оттуда».

В психологии это известное явление называется «преклонение перед имиджем». Например, вы видите некого супермена. Вам хочется быть похожим на него. Но что дал Бог, то вы и имеете. А как же приобщиться к своему идеалу? А очень просто. Он носит джинсы, ковбойскую шляпу, сапоги и т. д. Вы автоматически перекидываете мостик от самого супермена к неким внешним заменителям его, которые получить вам уже по силам. Надев ковбойскую шляпу, вы стали посмешищем для тех, кто не знает, кого вы копируете, но героем для себя и знающих, кто ваш идеал. Современная реклама эксплуатирует это обстоятельство по полной программе.

В России появление этого комплекса произошло из-за того, что у нас достичь благополучия, сходного с западным, нельзя никак. Природа не даёт. Но если взять что-то доступное для повторения, можно стать предметом зависти для тех, кто понимает это (для своих соотечественников). Правда, одновременно мы становимся посмешищем для тех, кто не знает, что именно и почему мы копируем (для иностранцев). Как следствие, возникло представление о некой отсталости России по сравнению с Западом, а с другой стороны – о некой уникальности России. Причем оба взгляда неверны.

Во-первых, под понятие Запада, в зависимости от обстоятельств, подставляется та или иная конкретная страна. В результате попарного сравнения России с любой из них дискуссия переводится в область противопоставления России всему Западу. Да ведь так любая страна проиграет! Нет ни одной, которая всегда и во всём была бы лучше всех остальных, вместе взятых.

К тому же при подобном сравнении большинство стран Запада сами становятся не очень похожими на «Запад». Если это учесть и заменить некий абстрактный «Запад» (которого нигде и вовсе нет) на «западноевропейские континентальные общества», тогда история России не будет выглядеть чем-то особым. Она во многом окажется просто подобной западноевропейской истории.

Во-вторых, в том, что вопрос сравнения России и Запада стал столь «важным», виновата сама Россия. Уж слишком много внимания ему уделялось. Очень трудно отказываться от сравнения с благополучным Западом, и особенно от идеи отсталости, ибо эти сравнения были и остаются частью русской культуры. Элита имперского периода сама употребляла западные идеальные типы, чтобы вообразить то, чем Россия могла бы стать, или чтобы описать свои действия. Таким образом, восприятие русскими деятелями (элитой) идеи о «Западе», как модели прогресса, на разных этапах истории становилось побудительным мотивом к действию, отражаясь на её историческом пути.

Это было вызвано даже не столько стремлением к прогрессу, сколько насущной необходимостью выжить при очередном столкновении со странами западного мира.

Итак, воображаемый Запад служил либо моделью, либо антимоделью для воображаемой России. Ясно, что такой подход не мог быть продуктивным. Надо просто определиться, каковы наши возможности и что нам следует брать у других, а от чего надо шарахаться, как от заразы. Этот процесс идёт, но стихийно, а значит и с большими издержками и опасностями (что мы и видим сегодня).

Так, может, уже пора понять, что наша задача не в том, чтобы «войти в цивилизованный мир», а в том, чтобы разумно использовать особенности нашей цивилизации и наш природный и человеческий потенциал для того, чтобы самим жить как можно лучше.

Для этого и надо разобраться в наших знаниях о России и Западе, об истории их противостоянии.

Поражение в холодной войне

18 августа 1948 года Совет национальной безопасности США утвердил директиву 20/1 «Цели США в отношении России». Документ[10] признавал, что американское правительство вынуждено в мирное время наметить более воинственные цели в отношении России, чем это было необходимым даже в отношении Германии и Японии до начала войны с ними. Речь идёт именно о России, а не о каком-то «социалистическом государстве»! Идеология была совсем ни при чем:

«Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить более определённые и воинственные цели в отношении России уже теперь, в мирное время, чем было необходимо в отношении Германии и Японии ещё до начала военных действий с ними… При государственном планировании ныне, до возникновения войны, следует определить наши цели, достижимые как во время мира, так и во время войны, сократив до минимума разрыв между ними.

Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

– Свести до минимума мощь и влияние Москвы;

– Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России.

Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель – свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаём: наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой Советской власти.

Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений.

Во-первых, мы не связаны определённым сроком для достижения наших целей в мирное время. У нас нет строгого чередования периодов войны и мира, что побуждало бы нас заявить: мы должны достичь наших целей в мирное время к такой-то дате или «прибегнем к другим средствам…».

Во-вторых, мы обоснованно не должны испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций, несовместимых с международным миром и стабильностью, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества. Не наше дело раздумывать над внутренними последствиями, к каким может привести принятие такого рода концепций в другой стране, равным образом мы не должны думать, что несём хоть какую-нибудь ответственность за эти события… Если советские лидеры сочтут, что растущее значение более просвещённых концепций международных отношений несовместимо с сохранением их власти в России, то это их, а не наше дело. Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события… Как правительство мы не несём ответственности за внутренние условия в России.

Нашей целью во время мира не является свержение Советского правительства. Разумеется, мы стремимся к созданию таких обстоятельств и обстановки, с которыми нынешние советские лидеры не смогут смириться, и которые им не придутся по вкусу. Возможно, что, оказавшись в такой обстановке, они не смогут сохранить свою власть в России. Однако следует со всей силой подчеркнуть – это их, а не наше дело… Если действительно возникнет обстановка, к созданию которой мы направляем наши усилия в мирное время, и она окажется невыносимой для сохранения внутренней системы правления в СССР, что заставит Советское правительство исчезнуть со сцены, мы не должны сожалеть по поводу случившегося, однако мы не возьмем на себя ответственность за то, что добивались или осуществили это.

Речь идёт прежде всего о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношении по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля. (Выделено нами; как видим, их не интересует ни политический строй, ни как живут люди; главное – наша слабость по сравнению с их силой, – Авт.)

Мы должны прежде всего исходить из того, что для нас не будет выгодным или практически осуществимым полностью оккупировать всю территорию Советского Союза, установив на ней нашу военную администрацию. Это невозможно как ввиду обширности территории, так и численности населения… Иными словами, не следует надеяться достичь полного осуществления нашей воли на русской территории, как мы пытались сделать это в Германии и Японии. Мы должны понять, что конечное урегулирование должно быть политическим. (В таком виде эта цель достижима только через приведение к власти в России проамерикански настроенных людей, – Авт.)

Если взять худший случай, то есть сохранение Советской власти над всей или почти всей территорией, то мы должны потребовать:

а) выполнения чисто военных условий (сдача вооружения, эвакуация ключевых районов и т. д.), с тем чтобы надолго обеспечить военную беспомощность;

б) выполнение условий с целью обеспечить значительную экономическую зависимость от внешнего мира. Все условия должны быть жёсткими и явно унизительными для этого коммунистического режима. Они могут примерно напоминать Брест-Литовский мир 1918 г., который заслуживает самого внимательного изучения в этой связи.

Мы должны принять в качестве безусловной предпосылки, что не заключим мирного договора и не возобновим обычных дипломатических отношений с любым режимом в России, в котором будет доминировать кто-нибудь из нынешних советских лидеров или лица, разделяющие их образ мышления. Мы слишком натерпелись в минувшие 15 лет (в 1933—1948 годах, – Авт), действуя, как будто нормальные отношения с таким режимом были возможны…

Так какие цели мы должны искать в отношении любой некоммунистической власти, которая может возникнуть на части или всей русской территории? (Ещё более очевидно, что не борьба с коммунистической идеологией, и не внедрение «концепций терпимости и международного сотрудничества» были целями США, – Авт.) Следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого такого некоммунистического режима, и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздавать хвалу демократии и либерализму (будь то нацизм, царизм, анархизм или тот же «коммунизм», но только названный другим словом, это для американских верхов не важно, – Авт.), мы должны добиться осуществления наших целей, вытекающих из уже упомянутых требований. Другими словами, мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:

1. не имел большой военной мощи;

2. в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира;

3. не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами;

4. не установил ничего похожего на железный занавес.

В случае, если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным образом. Но мы обязаны навязать их для защиты наших интересов…

Мы должны ожидать, что различные группы предпримут энергичные усилия, с тем чтобы побудить нас пойти на такие меры во внутренних делах России, которые свяжут нас и явятся поводом для политических групп в России продолжать выпрашивать нашу помощь. Следовательно, нам нужно принять решительные меры, дабы избежать ответственности за решение, кто именно будет править Россией после распада советского режима. Наилучший выход для нас – разрешить всем эмигрантским элементам вернуться в Россию максимально быстро и позаботиться о том, в какой мере это зависит от нас, чтобы они получили примерно равные возможности в заявках на власть…

Вероятно, между различными группами вспыхнет вооружённая борьба. Даже в этом случае мы не должны вмешиваться, если только эта борьба не затронет наши военные интересы.

Как быть с силой Коммунистической партии Советского Союза – это в высшей степени сложный вопрос, на который нет простого ответа. На любой территории, освобожденной от правления Советов (Советов, а не коммунистов, обратите внимание; они отлично понимают разницу, – Авт.), перед нами встанет проблема человеческих остатков советского аппарата власти. В случае упорядоченного отхода советских войск с нынешней советской территории местный аппарат Коммунистической партии, вероятно, уйдет в подполье, как случилось в областях, занятых немцами в недавнюю войну. Затем он вновь заявит о себе в форме партизанских банд.

В этом отношении проблема, как справиться с ним, относительно проста: нам окажется достаточным раздать оружие и оказать военную поддержку любой некоммунистической власти, контролирующей данный район, и разрешить расправиться с коммунистическими бандами до конца традиционными методами русской гражданской войны. Куда более трудную проблему создадут рядовые члены Коммунистической партии или работники, которых обнаружат или арестуют или которые отдадутся на милость наших войск или любой русской власти. И в этом случае мы не должны брать на себя ответственность за расправу с этими людьми или отдавать прямые приказы местным властям, как поступить с ними. Это дело любой русской власти, которая придет на смену коммунистическому режиму. Мы можем быть уверены, что такая власть сможет много лучше судить об опасности бывших коммунистов для безопасности нового режима и расправиться с ними так, чтобы они в будущем не наносили вреда…

Мы должны неизменно помнить: репрессии руками иностранцев неизбежно создают местных мучеников… Итак, мы не должны ставить своей целью проведение нашими войсками на территории, освобождённой от коммунизма, широкой программы декоммунизации и в целом должны оставить это на долю любых местных властей, которые придут на смену Советской власти».

Вот такой документ подготовили в США в 1948 году. О мерах, необходимых для реализации этой программы, не раз заявляли государственные мужи Америки. Например, президент США Ричард Никсон призывал:

«Запад должен сделать все возможное… Россия – ключ к успеху. Именно там будет выиграна или проиграна последняя битва холодной войны. Не может быть более высоких ставок».

И в конце концов все, чего хотели достичь Соединенные Штаты, было достигнуто. Это обошлось им не дёшево!

«Мы истратили триллионы долларов за сорок лет, чтобы оформить победу в холодной войне против России», – говорил государственный секретарь США Дж. Бейкер.

Такие бы деньжищи, да в мирных целях! Но цели были другими, и вот результат. Мощь и влияние Москвы действительно сведены до минимума. Танки по городам ездили, и стрельба в Москве была. Внешняя политика изменена кардинально. В том, что Россия зависит от внешнего мира, – в том числе в поставках продовольствия, нет сомнений. «Главные национальные меньшинства» вообще отделились в результате разрушения СССР.

А вот как оценили свою победу политические деятели Запада:

«Победа США в холодной войне была результатом целенаправленной, планомерной и многосторонней стратегии США, направленной на сокрушение Советского Союза. Ход исторических событий был предопределён стратегическими директивами Рейгана. В конечном счете, скрытая война против СССР и создала условия для победы над Советским Союзом» (Директор Центра политики и безопасности Ф. Гафней).

«Россия – побежденная держава. Она проиграла титаническую борьбу. И говорить „это была не Россия, а Советский Союз“ – значит, бежать от реальности. Это была Россия, названная Советским Союзом. Она бросила вызов США. Она была побеждена. Сейчас не надо подпитывать иллюзии о великодержавности России. Нужно отбить охоту к такому образу мыслей… Россия будет раздробленной и под опекой» (Секретарь Трехсторонней комиссии Збигнев Бжезинский).

«Чтобы подготовить Америку к вступлению в XXI век, мы должны научиться управлять силами, предопределяющими перемены в мире, обеспечить прочность и надёжность руководящей роли Америки на долгие времена. 50 лет назад Америка, проявив дальновидность, руководила созданием институтов, обеспечивших победу в „холодной войне“ и сумевших устранить множество препятствий и барьеров, разделявших мир, в котором жили наши родители…» (Послание президента Б. Клинтона «О положении страны» от 7 февраля 1997 года).

Численность населения России неуклонно снижается. Экономика рухнула. Перспективы – хуже некуда. Долговая петля. Падение культуры и нравственности. Но западные друзья нашего бывшего президента Ельцина не испытывают никакого чувства вины, ибо всё это сами запланировали и заранее себе простили. Разумеется, никто из них не скажет: давайте, дескать, создадим условия, чтобы русские все передохли. «Простые люди» США и Европы подобных слов не поймут, ведь они так и норовят заслать голодным русским гуманитарную помощь. А оппозиция может и в фашистском стиле мыслей обвинить. Поэтому ничего лишнего западные политики не брякнут, они умеют тонко формулировать.

Например, в конце 80-х годов премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер заявила: «на территории СССР экономически оправдано проживание 15 миллионов человек». И не придерёшься, ведь и в самом деле, там, где 250 миллионов человек копили богатства, 15 миллионов как-нибудь проживут. Такое высказывание даже можно назвать проявлением гуманизма и заботы. Но в чём же «экономическая оправданность» сокращения числа россиян? Госпожа Тэтчер, леди чрезвычайно умная, увильнула от ответа, а вот сменивший ее на посту премьер-министра Джон Мейджер не удержался:

«… задача России после проигрыша холодной войны – обеспечивать ресурсами благополучные страны. Но для этого им нужно всего пятьдесят – шестьдесят миллионов человек».

Вот и все секреты мировой политики. Мы – страна не благополучная, а потому должны корячиться для повышения благополучия тех, кто живет в Америке и Англии. А для них экономически выгодно, чтобы после проигрыша в холодной войне мы сами вымерли и вымерзли до уровня в 50 миллионов человек. (Это «нам» нужно, по словам Мейджера.) Ну, а оптимальное количество живых людей на территории бывшего СССР, – которое согласятся, так и быть, терпеть правительства благополучных, цивилизованных, гуманных стран, – 15 миллионов.

Геополитика США в постсоветский период

Объединение человечества – процесс естественный. По этой причине никто, в общем-то, не возражает против глобализации, как таковой. Но понятие глобализации до сих пор не получило научного объяснения; его прилагают, в основном, только к экономике. Но мы видим, что повсеместное внедрение принципов «общества потребления» разрушает традиционные культуры народов! А ведь культура – это вырабатывавшийся веками механизм выживания популяции. По большому счету, при объединении человечества между культурами не должно быть конкуренции; напротив, через взаимодополнение элементов культуры можно повысить выживаемость всех.

Но вот оказывается, что естественный и необходимый процесс синтеза культур ради осмысленного будущего человечества подменен почти насильственным внедрением механизма производства ради потребления, вымывания последних ресурсов, разрушения традиционного уклада жизни народов. В конце такого процесса вместо человечества образуется сообщество усредненных потребителей, ничем не отличающееся, например, от саранчи.

Поскольку наибольшую выгоду от такого развития событий получают США, именно они и руководят и процессом глобализации, и сопутствующим ему процессом регионализации. Начнём со второго.

В последние десятилетия возникли мощные региональные геополитические объединения. Сначала появился Европейский общий рынок, переросший в Европейский союз. Затем сформировался АСЕАН. Позднее пришло время Тихоокеанского сообщества. Сейчас и сами США являются центром такого объединения, именуемого НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли). Закономерно, что образования, сформировавшиеся первоначально на основе какой-то одной сферы жизни (прежде всего экономики) постепенно стали превращаться в интегрированные системы с явной политической, а порой и военно-политической направленностью.

А в чем же тогда заключается глобальность международных отношений? Она держится, во-первых, существованием глобального фондового и финансового рынка, завязанного на доллар, а во-вторых, – необходимостью обеспечивать межрегиональный товарообмен. Но как раз из-за глобализации экономическая ценность различных регионов постепенно выравнивается, а поэтому и роль межрегиональных обменов уменьшается.

Оба эти проявления глобальности реализуются исключительно благодаря существованию США. С одной стороны, «регионы» вынуждены поддерживать состояние доллара на мировом рынке. А с другой стороны, США развивают свои военные силы, как фактора, обеспечивающего безопасность межрегиональных грузоперевозок (прежде всего, перевозок нефти из ее основного резервуара – Персидского залива, – в Западную Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион). Штатам это даёт рычаг воздействия на своих партнеров-конкурентов, ведь так можно заставить их платить за поддержание американской военной мощи. Например, войны в Персидском заливе или Югославии – это рекламно-коммерческие акции, блестяще проведенные Пентагоном.

Но если процессы регионализации мирового рынка пойдут более активно, в ущерб глобальным, то США придётся пересматривать всю концепцию своего экономического бытия. Уже не нужен будет «всепланетный миротворец», поскольку внутри каждого региона существуют свои гегемоны. Но тогда некому будет оплачивать существование колоссальной военной мощи США, а дальше, по цепочке, заколеблется доллар. А вы знаете, что происходит с банком, когда вкладчики бегут забирать свои вклады? В Америке просто нет такого количества высоколиквидных ценностей, чтобы со всеми рассчитаться.

Итак, сохранение глобального характера современных экономических процессов – в геополитических интересах США. Если с этим разобраться, то многое станет понятным в американской политике.

Чтобы поспеть во всех делах, США приняли для себя стратегию, которую можно назвать «стратегией решающего фактора». Суть её в следующем. Раз у Америки нет сил, чтобы самолично и постоянно участвовать в региональных военно-политических балансах, они ограничивают пределы эскалации потенциальных конфликтов и определяют победителя по своему усмотрению, вмешиваясь в решающий момент. Прямое применение вооруженной силы не исключается, хотя масштабы его должны быть минимальными, и желательно без своих людских потерь.

Кое-где американцам до поры удавалось разыгрывать кризисные сценарии типа югославского или иракского, когда кризис был инициирован американцами, управлялся американцами и показывал народам, что Европа без американцев – ничто. Еще какое-то время они смогут так маневрировать, но события 11 сентября 2001 года показывают, что это время подходит к концу. А, как известно, один раз проиграешь, – навсегда лицо потеряешь. Во избежание таких случайностей американские политики разработали несколько запасных концепций. Одна из них основана на тезисе существования «ключевых государств», каковыми считаются такие, которые в состоянии обеспечить стабильность и поддержание американских интересов в регионе.

Впрочем, перманентная финансовая нестабильность в Мексике, а также тихая, но достаточно чувствительная нестабильность в Канаде, вызванная сепаратистским движением в Квебеке, не дают пока оснований говорить о том, что США даже в границах своей традиционной сферы влияния полностью гарантированы от неожиданностей, а это отражается и на глобальной стабильности.

Существует у Америки еще концепция «контроля быстрорастущих рынков», на которых обязательно должно быть господствующее присутствие США.

Но у других тоже есть свои интересы. Китай готов вступить в борьбу за Тайвань, и не собирается ослаблять своего давления на Японию и Корейский полуостров. Не только в Мексике, но и во всей Латинской Америке в социально-экономической сфере далеко до стабилизации. Германии уже тесно в тех рамках, которые установили ей США; она давно пытается выступать в качестве самостоятельного политического игрока. На постсоветском пространстве тоже не всё до конца ясно, и эта неоднозначность напрямую связана с тем, как будут идти дела в других регионах мира.

Короче, реальность намного сложнее, чем расчёты США.

А ведь могут ещё возникнуть трансрегиональные коалиции на чисто геополитической основе, члены которых, будучи слабее США по отдельности, окажутся в состоянии бросить ей вызов сообща, и Америка не сможет их разгромить поодиночке. Ибо США при всей своей военной мощи не могут вести большую войну ни с политической точки зрения, ни с военной, ни с психологической.

Сегодня нельзя утверждать, что положение, которое заняла Америка, прочно, и что ее внешняя политика правильна в целом.

Будущее мира в прогнозах разведки США

В конце 2000 года большая группа американских экспертов, видимо, по заданию разведывательного сообщества США, подготовила подробный доклад о глобальных тенденциях мирового развития до 2015 года (ГТ-2015).

В Вашингтоне получили именно то, что хотели иметь, ни больше, ни меньше. Да ведь анализ и делали не для выяснения действительных тенденций и потребностей человечества, а для подтверждения американских приоритетов и притязаний. И в итоге получили возможность «на научной основе» сказать «городу и миру» то, что желали сказать. В частности, Европе сообщили, что ей не следует обольщаться надеждами на роль мирового центра силы. Конкуренты в Старом Свете Штатам нежелательны, да и становление многополярного мира не представляется американцам привлекательным.

Наша страна, по мнению американских аналитиков, будет пытаться компенсировать свои утраты самыми различными путями. Например, развивая старые технологии на периферии научно-технического прогресса, продвигая их на новые рынки и находя им новое применение. Этим воспользуются не только союзники Соединенных Штатов (Южная Корея, Тайвань, Турция и др.), но и их оппоненты по всему миру, заинтересованные в получении доступа к технологиям баллистических ракет предшествующего поколения и оружия массового уничтожения – Иран, Ирак, Северная Корея.

Таким образом, – пишет Сергей Модестов (НГ 05.10.01), – «уже сейчас в США готовы возложить на Россию ответственность за то, что враждебно настроенные государства, террористические группировки, силы, стремящиеся получить доступ к оружию массового уничтожения и ракетным технологиям, наркоторговцы, организованные преступные группы смогут воспользоваться…»

Короче, как «вешали» на нашу страну подготовку террористов во все последние десятилетия, так и дальше будут. Аналитики ЦРУ уже сейчас ссылаются на факты коррупции и «разгул организованной преступности, вырвавшейся за пределы Российской Федерации». Образно говоря, нас уже разделали, посолили, и теперь проперчивают. Когда ИМ это будет надо, в печь сунут.

А пока России в экономическом плане отводят роль поставщика сырья и энергоресурсов. Основным потребителем нашей нефти станут страны Восточного полушария. Тут же американские эксперты сообщают, что в предстоящие 10—15 лет будут введены в эксплуатацию новые пути транспортировки нефти и газа с Каспия в обход России.

Население России, по мнению американских аналитиков, будет сокращаться. Вся страна или отдельные социальные группы в нашем обществе будут чувствовать себя отставшими, столкнутся с углубляющимся экономическим застоем, политической нестабильностью и культурным отчуждением, что приведет к политическому, этническому, идеологическому и религиозному экстремизму.

От России ждут возрастания стратегических угроз. В США полагают, что Россия, Китай, наиболее вероятно – Северная Корея, возможно – Иран и, может быть, Ирак смогут прибегнуть к оружию массового уничтожения, чтобы воспрепятствовать тем политическим и экономическим изменениям, которые не будут их устраивать. (Это, напомним, прогнозы 2000-го года. Как они «оправдались» в Ираке, мы уже видели: там не нашли оружия массового поражения.)

В период до 2015 года, утверждают разработчики доклада, Москве придется ещё больше, чем сейчас, согласовывать свои представления о мировом лидерстве со своими драматически сократившимися ресурсами. Для большинства экспертов неясно, удастся ли России по-новому решить для себя вопрос о том, оправдывает ли цель средства?

Наиболее вероятно, сообщается а документе, Россия останется внутренне слабой; институционально она будет связана с мировым сообществом в основном через свой мандат постоянного члена Совета Безопасности ООН. И опять американским аналитикам неясно, сможет ли Россия смириться со своими ослабевшими позициями так, чтобы сохранить стабильность в регионе, а не подорвать ее.

В целом же России ставится малоприятный диагноз.

«Возможны различные варианты будущего России, начиная от политического восстания до распада страны. Тем не менее, общая тенденция ведет к авторитаризму, хотя и не в такой крайней степени, как в советский период… (Российские) внутренние проблемы подорвут усилия, направленные на воссоздание статуса великой державы… Администрация Буша обнаружит, что имеет дело с еще более слабой Россией. И опасение состоит в том, что именно эта слабость станет куда большей проблемой (для Запада), чем Россия здоровая и счастливая».

Пессимистично оценивают будущее России не только авторы доклада, но и многие другие американские эксперты. «Россия закончилась, – пишет в „Атлантик мансли“ известный публицист Джеффри Тэйлор. – Русских ждет долгий, медленный, относительно спокойный спад и уход в небытие. Именно это сейчас и происходит».

Гари Керн из Принстона на этом фоне, можно сказать, пессимист: «В лучшем случае Россия проживет без экологической, экономической или социальной катастрофы пару десятилетий».

Что касается собственного будущего, то оно для авторов доклада куда более определённо и возвышенно. США, считают они, возглавят быстро развивающуюся научно-техническую революцию, поддерживая в то же время свои возможности для нейтрализации угроз, исходящих от технологически неразвитых стран и преступных групп. Только США и некоторые другие развитые страны возьмут на себя роль посредников среди широкого круга субъектов международных отношений. Интересно, что во всех сценариях признаётся грядущее ослабление глобального влияния США, однако обоснованность претензий на само такое влияние у экспертов сомнений не вызывает.

Исходя из этих оценок, не стоит заблуждаться по поводу намерений Соединенных Штатов в отношении нашей стране.

Но верны ли их прогнозы?

Кому выгоден распад России

Ни для кого не секрет, что распад СССР помог немного сгладить существовавшую тогда критическую ситуацию в экономике мира и особенно США. Кризис, из которого Америка пыталась выйти через так называемую рейганомику, после развала СССР как-то сам собой рассосался. К тому же ликвидация Союза дала странам Запада возможность сильно сэкономить на военных и военно-научных расходах.

Но распад СССР не разрешил большинства проблем. Более того, часть из них даже обострилась, поскольку изменился баланс сил в мире и начался передел сфер влияния. Для России новизна ситуации состояла в том, что она с огромной скоростью начала превращаться в сырьевую базу для экономики Запада.

Если теперь, в свою очередь, развалится Россия, наши западные «друзья» получат новую большую выгоду. Ведь перед ними окажется не один поставщик сырья, обладающий к тому же большим политическим и военным потенциалом, а несколько десятков дерущихся продавцов! Из-за конкуренции цены на сырье неминуемо снизятся, а дешёвое сырьё – дополнительные доходы для тех, кто его закупает и обрабатывает. Внутри России распадутся производственные цепочки, станет невозможным поддержание высоких технологий.

Получая меньше денег за сырьё, новообразованные государства будут вынуждены покупать технологически насыщенные товары за границей, а дёшево их никто не продаст. Упадет уровень образования и науки, потому что тянуть эти два тяжелых воза новообразованным кускам некогда единой страны по раздельности окажется просто невозможным. Развитие образования и науки требует определённого «объема» потребителей, а маленькое территориальное объединение всегда предпочитает кормиться с научного стола других, крупных стран. А это значит, что ни в ближней, ни в дальней перспективе бывшая Россия не составит конкуренции западным производителям наукоемкой продукции.

Так что развал России был бы для многих стран просто подарком. Если она распадётся, можно будет лишить её ядерной кнопки; под предлогом опасности ситуации добиться международных решений о контроле над осколками страны; направить «вовнутрь», на разборки между разнообразными сепаратистами ныне единую политическую мощь страны. Да посмотрите хотя бы на судьбу Югославии, самого благополучного из социалистических государств!

Было бы просто удивительно, если бы западные политики не стали нас уговаривать на разделение – объясняя нам, конечно, как это было бы хорошо для нас же самих. И действительно, уже уговаривают. Вот какой путь предлагает России Збигнев Бжезинский, бывший госсекретарь США (текст в скобках наш):

«…В долгосрочном плане роль России в Евразии во многом будет зависеть от того, как она сама себя определит. Хотя региональное влияние Европы и Китая возросло, Россия по-прежнему остаётся собственником самой большой территории в мире, простирающейся на десять временных поясов и значительно превосходящей американскую, китайскую или европейскую. Потеря территории для России не является главной проблемой. Россия скорее должна быть озабочена тем, что в экономическом отношении Европа и Китай уже сильнее её, и тем, что она отстаёт от Китая в плане модернизации социальной сферы.

(Американец предлагает поступиться землёй ради прочих выгод. Но с потерей земли Россия никогда уже не достигнет никакого уровня, и не будет никакого подъёма. Интересно, что он не говорит о желательности, ради пользы дела, развала весьма большого Китая или США.)

При всех этих обстоятельствах Россия в первую очередь должна отдавать приоритет скорее своей собственной модернизации, чем предпринимать тщетные усилия по возвращению себе статуса мировой державы.

(Статус мировой державы дает США неоспоримые преимущества в экономике. Зачем же НАМ предлагает Бжезинский отказаться от подобных преимуществ?)

Учитывая протяженность территории, и её разнообразный характер, именно децентрализованная политическая система и экономика свободного рынка должны, скорее всего, пробудить творческий потенциал российского народа и способствовать развитию огромных природных ресурсов страны.

(Нигде в мире не существует стран со «свободным рынком». Везде имеется государственное регулирование – прямое или косвенное, через налоги. Свободный рынок в децентрализованной России будет способствовать только быстрому и массовому расхищению упомянутых огромных природных ресурсов. Что-то не припомним, чтобы этот американский политик давал такие рецепты своей стране.)

Так сказать, свободная конфедеративная Россия, состоящая из европейской России, Сибирской республики и Дальневосточной республики, также придёт к выводу, что в таком случае ей будет легче поддерживать тесные экономические связи со своими соседями. Каждое из таких конфедеративных образований сможет успешно развивать творческий потенциал на местах, веками тормозившийся тяжелой бюрократической рукой Москвы. В свою очередь, децентрализованная Россия будет менее склонна к проявлению имперских амбиций. (Вот опять о том, что Россия не должна претендовать на то место в мире, которое принадлежит ей по праву. По сути, предлагается поражение в экономических правах.)

Дальше Бжезинский рассуждает, как перессорить Россию с другими государствами бывшего СССР:

«Россия, скорее всего, будет готова порвать со своим имперским прошлым, если новые независимые постсоветские государства будут жизнеспособными и стабильными. Эта их жизнеспособность будет сдерживать любые, всё ещё сохранившиеся имперские поползновения России. (Имперские поползновения США этого аналитика не волнуют.) Политическая и экономическая поддержка новых государств должна стать составной частью более широкой стратегии (США) по включению России в систему трансконтинентального сотрудничества (в качестве сырьевого донора, безусловно). Важнейшим компонентом такой политики является суверенная Украина, а также – поддержка таких стратегически важных государств, как Азербайджан и Узбекистан». (Америка должна поддерживать окружающие Россию страны, чтобы та быстрее согласилась на предлагаемые варианты ее «оздоровления». Дескать, смотрите, мы у других купим сырье. Им будет хорошо, а вам плохо.)

По мнению Бжезинского, у России очень много лишней земли. Но у нас избытка нет! Более того, на самом-то деле из-за тяжелых природных и климатических условий земли нам не хватает. Россия сильно перенаселена – в том смысле, что сильно превышена емкость среды. За годы Советской власти был нанесен колоссальный урон природе: почвы нарушены, воздух и вода отравлены, леса вырублены, огромные территории залиты нефтью, реки забиты топляком. Таким образом, численность людей превышает возможности природы; емкости среды не хватает для выживания россиян.

Однако не только США готовы делить нашу землю! В очереди стоят Китай, Япония, Турция, Германия. А какой землёй нам поступиться? Хорошая самим нужна, бросовую никто не возьмёт, даже Бжезинский. Так и хочется напомнить эпизод фильма «Свадьба в Малиновке», когда бандит Папандопуло делил наворованное имущество: это тебе, это мне, это опять мне. Я себя не обделил?

К сожалению, внутри страны тоже есть силы, заинтересованные в её развале. Это связано, во-первых, с тем, что многим хотелось бы получить возможность бесконтрольного вывоза ресурсов, во-вторых, с желанием местных элит поднять свой статус.

Явная неспособность центральной власти к управлению тоже ведёт к развалу страны. Как пример упомянем огромную дороговизну энергоносителей и транспорта, возникшую из-за экономической позиции правительства и разъединяющую страну сильнее, чем этого мог бы добиться любой враг.

Неприязнь регионов вызывает процветание Москвы, сконцентрировавшей у себя более 90% финансовых ресурсов страны. Её счастье возникло по той же причине, что и процветание США в мире – за счёт ограбления других регионов. Разве такая ситуация может способствовать единению России? Страшный удар межнациональным отношениям нанесла война в Чечне. Кто-то не только в Москве, но и в Грозном здорово нажился на этой карательной операции усмирения, а пострадали граждане России и дело единства России.

Можно констатировать, что к развалу России предпосылок более чем достаточно.

О прогнозах вообще

Известно, что генералы всегда готовятся ко вчерашней войне. И новая война, хотя бы на первом этапе, являет им неожиданные сюрпризы. Нечто подобное наблюдается и в том случае, когда люди берутся прогнозировать свое будущее. Оно представляется им таким же, как прошлое, но с исправленными очевидными ошибками, допущенными в реальном прошлом. Поэтому то, что начинает происходить на самом деле, становится для «провидцев» полной неожиданностью.

Короче говоря, прогнозирование общественных процессов оказывается делом очень сложным. Но почему?

Дело в том, что объекты социальных систем всегда эволюционируют в условиях ограниченных ресурсов. Людям, социальным группам и государствам, чтобы развивать идущие процессы в одном и том же или в нарастающем режиме, не хватает сырья, знаний, а главное – времени. Вот причина, из-за которой динамика развития принципиально нелинейная или, говоря проще, развитие не однозначно и многовариантно. Происходящие процессы выглядят как линейные только в том случае, когда система еще не вошла в тот режим, в котором ограничения начинают ярко сказываться. Ещё двести лет назад, пока внешняя среда и многие «взаимоотношения» общества с нею не достигли режима насыщения, казалось, что учета одной лишь линейной динамики вполне достаточно. Но теперь применение такого упрощенного подхода становится все более и более неадекватным.

Отметим кстати, что когда система достигает нелинейного режима функционирования, то неоднозначным становится не только прогноз на будущее, но и восстановление прошлого. Вот почему и возникают разговоры о «непредсказуемом прошлом». И это касается истории любой страны, просто такая удивительная ситуация проясняется лишь тогда, когда эти страны входят в режим кризисного развития.

Но даже если понимание неоднозначности социальных процессов футурологами достигнуто, всё же они допускают такую ошибку: сначала выбирают «предпочтительное» будущее, а затем предлагают оптимальную траекторию для достижения этого состояния, забывая, что далеко не любое будущее доступно людям. Для перехода ко многим из вариантов просто нет ресурсов!

Вот, например, на Руси есть партия «Субтропическая Россия». Одной из главных своих задач она объявила создание в России субтропиков. Хорошее дело! Достигни эти ребята успеха, у нас бы снялось много проблем. Вот только ни ресурсов, ни сил для разворота планеты другим боком к Солнцу как не было, так и нет. Столь же недостижимы цели наших «демократов» по переделке России в Америку. Хотя, конечно, мечтать никому не запретишь.

Спектр решений, которые приемлемы для России, вовсе не безграничен, а очень даже мал. Вот о нём мы и поговорим.

Сценарии России

Перейдём к обсуждению конкретных сценариев возможного развития нашей страны. Сегодня в неявном виде бытует мнение, что, поскольку во все прошедшие века Россия выходила победителем, то так будет и сегодня, и рано ли, поздно, всё у нас тут образуется. Но это неверный вывод! Можно бегать каждый день на работу через дорогу перед мчащимися машинами и оставаться живым. Это же не значит, что так будет всегда.

Вполне возможно, что как раз теперь Россия не выкарабкается. Это первое, что надо иметь в виду. Но есть и второе обстоятельство: переход в область притяжения нового (пусть даже лучшего) стационарного состояния на своем первом этапе всегда приводит к ухудшению существующей ситуации, даже тогда, когда это происходит параметрическим, а не силовым образом. В такие периоды разрушаются традиционные ценности, а моральный дискомфорт люди переносят хуже, чем физический. А в нашем случае физическое ухудшение совпадет с чувством безысходности, то есть сложилась ситуация одновременного действия обоих факторов: и физического, и морального дискомфорта.

И, наконец, третье. То, что на территории России нет нормального государства, и проживает здесь два «народа» – бедные и сверхбогатые, вносит определенные сложности в понимание перспектив. «Основной» народ, новые бедные, не в состоянии понять простой вещи: всё, что говорит и делает власть и поддерживающие ее СМИ, касается только её, власти, собственных проблем. Это только интересы власти и богатой части народа, «элиты». Они заняты собой, и не более того. Народ этого не понимает, и терпеливо ждёт улучшения, что ещё более снижает возможность перехода к оптимальным для России решениям.

Сначала те, кто осуществляет власть, в том числе информационную, от имени «элиты», объяснили народу, что благом для страны будет приватизация, и растащили всё, что даёт хоть какой-то доход. Потом доказали, что брать с них деньги, чтобы с кем-то (с народом, с кем же еще) делиться этим доходом, или чтобы вкладывать средства в амортизацию – просто грабеж. Объявили благом для страны, если они, новые владельцы вчерашней народной собственности, смогут эксплуатировать эту дармовую собственность до полного ее истощения, не тратя ни копейки на ремонт. А теперь они ведут речь о том, что надо взять «все резервы», которые есть в стране (у народа), и вложить в выходящее из строя (их) оборудование, дабы избежать «техногенной катастрофы».

Народ верит, что государство заботится о нём, когда налаживает выходящее из строя энергооборудование, нефте– и газопроводы, добывающую технику и т. д. Ведь умные говорливые телеведущие каждый день показывают, как то здесь, то там отключают электричество, как замерзает народ, а правительство сурово спрашивает с виновных. Элите ясно, что «новые бедные» будут тратиться на поддержание этих мощностей (энергетика, нефть, газ и т. д.), поскольку иначе не удастся обеспечить необходимый уровень выживания. А народу всё ещё невдомек, что когда он полностью вытряхнет свои карманы, и оборудование будет восстановлено, оно опять будет кому-то отдано, и опять будет использоваться не для блага общества.

Настанет день, когда снова будет предложено вложить деньги (если они ещё останутся у народа, или если ещё останется народ) в восстановление оборудования. И снова бедные, слушая призывы позаботиться о стране, будут думать, что говорят об их стране и об их интересах. Каждый будет мнить, что это его хотят сделать собственником, а то, что какой-то дядя Вася им не стал, то это беда лично дяди Васи. (Проблема только в том, что эти «дяди Васи» – весь народ и есть.)

В термодинамике известно, что всё полученное системой тепло нельзя превратить в механическую работу; часть этого тепла застревает внутри системы. То же получается и с полученными доходами: вывести за границу элите удаётся только часть. Остальное застревает в России, и воспринимается большинством населения за основной доход нашей страны, который добрые власти пытаются для них спасти. Большинство действительно всерьез уверено, что государство печётся об их доходах, правда, считают они за «доход» те крохи, которые используются на зарплату и на некоторые дополнительные выплаты. Возможно, такая ошибка происходит оттого, что сумма реального дохода России, ежегодно остающегося за границей, не поддаётся осмыслению умом.

Представители «двух Россий» не понимают друг друга, а из этого следует, что для выхода из нынешней ситуации нет общего решения, которое удовлетворило бы и народ, и элиту. Чем-то придется жертвовать. Мы исходим в своем анализе из интересов страны как целого, считая, что если найдётся нормальное решение для неё, то будут нормальные условия и для граждан. Ведь надо идти от общего к частному. Решение для государства даст решение для народа, а там и для классов, и для граждан. Повторимся: проблема России в том, что состоявшегося государства нет, а «народов» два: элита и «новые бедные». Более того, пока общественное сознание, сознание тех, кого называют «молчащим большинством», не готово к тем или иным переменам, ничего вообще сделать нельзя. Становится понятным высказывание профессора Преображенского из романа М.А. Булгакова, что разруха происходит прежде всего в головах.

В таких условиях наиболее вероятным сценарием развития будет тот, для достижения которого большинство сочтет возможным принести допустимые жертвы.

Это подобно тому, как если бы вы поселились в доме, находящемся в аварийном состоянии. В зависимости от того, на какие затраты вы готовы пойти, такой комфорт вы и получите. Можете натаскать из пустых соседних квартир оставшиеся от предыдущих жильцов вещи, и быть счастливым. Можете затеять небольшой косметический ремонт, можете попытаться утеплить свою комнату, а можете восстановить электроснабжение, газ, воду, канализацию, укрепить слабые места, подключить телефон, а уже потом думать об уюте. Если же вы обнаружите, что рядом с вами живет некто, который, наоборот, выносит всё из вашего дома (причём быстрее, чем вы вносите), то вы должны быть готовы разобраться и с этой бедой.

Практически при любом сценарии развития страны надо будет решать проблему сохранения её целостности. Россия слишком большая и управлять ею из единого центра очень ресурсозатратно. А.П. Паршев выдвинул идею создания некоего союза из постсоветских стран и стран Восточной Европы, и в рамках этого союза – введение слабой автаркии[11]. Но скажем прямо: без проведения внутри страны реформы федерального устройства вступать в союз с кем бы то ни было – огромная ошибка, которая сделает сегодняшнюю нестабильную ситуацию еще более нестабильной. Кроме того, вступление в административный союз с теми, кого можно назвать лимитрофами[12], разорительно для нас. Да и вообще для любого, кто вступит с ними в такой союз. Включение их в НАТО очень скоро станет фактором нестабильности НАТО, и в случае, если у нас тут появится нормальное государство, этим надо будет воспользоваться.

Итак, что же нас может ждать? Каковы перспективы? Возможно достаточно большое количество сценариев, но все они легко сводимы к трем наиболее вероятным, каждый из которых может иметь некие несущественные модификации.

Первый – это путь «продолжения реформ» так, как они задумывались. Справедливости ради надо сказать, что так, как они задумывались, по разным социально-политическим причинам они не проводились ни дня.

Второй вариант можно назвать «куда кривая вывезет». Он предполагает, что не следует суетиться, пусть всё идёт, как идёт. Сделать гибрид из «либеральных реформ» и неких социальных послаблений, с укреплением центральной власти. То есть проводить реформы без реформ. Польза такого пути в том, что он как бы откладывает надежду на будущее: когда-нибудь условия созреют, и удастся перейти к чему-то разумному. Поскольку и Запад не имеет достаточно большого времени из-за глобальной неустойчивости экономики, то такой сценарий может привести даже к не столь плачевным результатам.

И, наконец, третий, который можно назвать «мобилизационным», предполагает учет исторического опыта России по выводу основных параметров развития страны на международно-приемлемый уровень, позволит дать адекватный ответ на внешний вызов.

Первый и третий варианты – устойчивые. Если же оценивать, какой из них наиболее вероятный, то это второй, хотя он и не устойчивый. С точки зрения плохости лидирует первый вариант, а самый оптимальный – это третий. Но скажем прямо, при его реализации нас ждут вовсе не «молочные реки с кисельными берегами», а мобилизация, рывок, затягивание поясов. Правда, с хорошим будущим для большинства; этот вариант мы рассмотрим в последней части книги.

Сценарий «Продолжение реформ»

Этот сценарий наиболее приемлем для элиты, и, казалось бы, нет препятствий для его реализации, – ведь «новые русские» занимают все ключевые посты в государстве и в руководстве СМИ, и они же определяют основные параметры нашего развития. Но как это ни парадоксально, они сами мешают друг другу. Они понимают, что их никто не ждёт на Западе. Чтобы туда «встроиться», нужны не просто деньги, а очень большие деньги. А для их получения нужно сконцентрировать в своих руках достаточное количество ресурсов.

Вот из-за этой конкурентной борьбы им не удаётся включить план реформ полностью и в нужном режиме; слишком у них много сил и средств уходит на перераспределение собственности и выяснение отношений между собой. Гласности в этом деле, конечно, нет, но кое-какую информацию о процессах, «там» происходящих, мы получаем. Она просачивается в ходе этой борьбы помимо желания элиты.

Сегодня эти люди в основном имеют недвижимость за границей, там же учат своих детей, и там же лечатся. Но получать там дальнейшие доходы им трудно, а на «счастливую старость» вряд ли хватит того, что уже получено ими от богатств России. Посмотрите на судьбу Альфреда Коха. Поруководил в России, удрал в США, хлопнув здесь дверью. Высказал о России все возможные гадости, объяснив народам, что у «этой страны» перспектив нет. И вдруг всплывает в руководстве «Газпрома»! Что это значит? Не на что стало жить в Америке? Или его прислали в принудительном порядке? Загадка.

Возможно, по мере сжатия ресурсной базы России некоторым из «этих» станет понятно, что у них нет будущего без источников обогащения в России. Более того, у части из них на Западе могут и отнять «заработанное». Вспомните полтонны бумаг, выданных Швейцарской прокуратурой следователю Волкову. Ведь это был сигнал не только прокурорам, но и олигархам, что на Западе они, в общем-то, не нужны. Там своих олигархов хватает.

Или шумящие время от времени истории о «грязных деньгах», которые находят то в Нью-йоркском банке, то в Швейцарии или Франции (помните арест нашего парусника «Седов»?). Что это? Во-первых, напоминание нашим богатеям, кто в доме хозяин. Во-вторых, попытка отнять у них деньги. В-третьих, это способ не допустить возвращения уворованного в Россию, – а ведь это сотни миллиардов долларов. Ведь когда надо, западная юстиция легко отличает украденное от заработанного. Это русскому телезрителю Чубайс мог смело пенять (в фильме «10 лет, которые…»): – Что ж ты (ленивая, де, скотина) валялся на диване, когда другие (мы, деловитые и трудолюбивые) деньги зарабатывали (по два-три миллиарда долларов в год на каждого «трудолюбивого»)?

Или загадочная история, случившаяся в США с Павлом Бородиным. Мы ещё в разгар событий высказали мнение, что с него просто возьмут «залог» в размере его западных счетов, и отпустят домой. Так и вышло. Также поступили с бывшим украинским вице-премьером Лазаренко. И кстати не исключено, что такая судьба ждёт всех наших нуворишей. Интересно, когда же они это поймут. Не слишком ли будет поздно?

Но представим себе, что победители в борьбе за ресурсы России определились, и ничто не мешает им проводить свои реформы. Что получится?

Главный тезис реформ – экономическая свобода. Это означает уход государства из сферы экономики и открытие экономических границ. За счёт дешёвого импорта уничтожается практически любое производство внутри страны. Исчезает промышленное сельское хозяйство. Внутренние цены на энергоносители растут, что существенно удорожает энергию и коммунальные затраты. Скоро многим станет не по карману обычное жилье, и не исключено их быстрое переселение в бараки или в могилу.

Но чтобы не раздражать гуманный Запад, людей надо кормить и одевать; придется что-то продавать и на вырученные деньги ввозить продовольствие и ширпотреб. Вернее, товар сам приедет, если население сможет его покупать.

Что страна можем предложить на продажу? Надо будет забыть про удобрения, алюминий, сталь и многое другое, то, что пока ещё продается благодаря низким внутренним ценам на энергию и энергоносители. Кстати, идею о продаже электричества тоже надо будет забыть, как только его цена превысит мировую. Продавать Россия сможет только газ, нефть и лес. И всё. И всё!!! Даже бензин производить станет невыгодным! Можно будет торговать ещё землями для организации мировых свалок.

Что касается газа и нефти, то их добыча продлится лишь до тех пор, пока будут работать уже обустроенные месторождения. Внешние наши долги велики, легко предположить, что будет практиковаться продажа месторождений и предприятий за эти долги. Но покупать месторождения станут для будущей эксплуатации и через подставных лиц, и доходы не попадут в казну, и не возникнет новых рабочих мест, а, скорее всего, сократятся и существующие.

Ясно, что товарных ресурсов надолго не хватит. Очень быстро всё кончится. Из-за дороговизны перевозок даже добыча нефти станет нерентабельной, и те «трудолюбивые», кто сейчас живет с распродажи всего этого, естественно, уедут из страны, а тем, кто останется, разрешат добывать и продавать сырье по мировым ценам. Если же эти цены окажутся ниже наших издержек, мы можем и не торговать и, соответственно, не питаться.

Это и есть наша свобода. Захотим жить – сократим до минимума свои потребности. Благо, безработных будет более чем достаточно, и люди согласятся на любые условия. Многие попытаются уехать за границу ради любой работы, но многие страны закроются от наших граждан. Возможно, часть людей удастся занять на экологически вредных производствах, которые станет выгодным у нас открывать: никаких трат на экологическую защиту и социальные гарантии для рабочих. Возмущенным разрешат умирать от голода и холода.

Посмотрим, что ещё нас ждет. Если государство ушло из экономики, открыло экономические границы, то, значит, основной доход оно будет получать с налогов. Причем либералы, в соответствии со своими представлениями о добре и зле, отменят налог с предприятий, оставив налог с граждан. Они уже ввели минимальные налоги с производства, уверив доверчивых граждан, что иначе предприниматели убегут из страны. А если налог снижен, то и государственный доход падает. И страна довольно скоро может стать маленькой, она распадется на части. Дальнему Востоку будет проще общаться с Японией и Китаем, чем с Европейской Россией. Сибирь найдет контрагентов в Китае, Чукотка – на Аляске, юг России – в Турции, Калининград в Польше и Германии, Карелия в Финляндии.

Основной принцип либералов – сбалансированность бюджета. На что же хватит нашего маленького бюджета?

Главная статья расходов – внешний долг. В нынешнем бюджете он равен трети всех доходов, а дальше, скорее всего, никаких доходов вообще не хватит на эту статью расходов. Поэтому в обмен на облегчение в его обслуживании нам самостоятельной политики проводить не позволят, и главной задачей бюджета станет сдерживание нашего «беспорядка» внутри наших же границ. То есть его хватит лишь на содержание аппарата государства и на силовые структуры. Уменьшение производства, рост безработицы, дороговизна еды ускорят вымирание народа, а чтобы он делал это «по тихому», нужны надежные «силовики» (в Латинской Америке, при сходной ситуации, они носили название «эскадроны смерти»).

Про пенсии и всеобщее образование населению придется забыть. Сегодня уже около 10% детей не посещают школы, в основном по экономическим причинам. Для большинства образование будет заканчиваться неполным средним, если не начальным. Малая часть будет получать среднее специальное образование. Люди имущие уже учатся за границей. Таким образом, занятие престижных должностей будет связано с определённым имущественным положением.

Медицины не станет не только бесплатной, но и платной, так как бедные граждане (большинство) просто не смогут оплачивать услуги врачей и обойдутся колдунами, а богатые предпочитают лечиться за границей, пользуясь в экстренных случаях имеющимися в России дорогими частными поликлиниками с минимальным спектром услуг.

Достаточно большое количество людей будет жить натуральным хозяйством в труднодоступных районах страны до тех пор, пока место их обитания для чего-нибудь не понадобится. Поездки на работу станут очень дорогими.

Что интересно, опасность возмущения народа существенна лишь в первое время, в момент массового вымирания людей. Но ведь об этом ничего не сообщат СМИ! И сегодня есть места максимального неблагополучия в стране. А кто-нибудь слышал о них? Кто-нибудь слышал от прессы о реальном повышении цен на товары на рынках и в магазинах? О том, что падение производства ВДВОЕ выше, чем было в период Гражданской войны? Нам рассказывают, как повышают пенсии, но не сравнивают это повышение с одновременно вздутыми ценами за жильё, электричество, лекарство и прочее. А ведь зарплата или пенсия – это не то, сколько нам платят бумажек, а сколько мы на эти бумажки можем купить! Каждый, видя, что он беднеет, считает, что это временное явление, коснувшееся только его.

Потом пройдет процесс привыкания, что ли, и будет не до бунта.

Что до экономического «здоровья» России, то, согласно официально статистике, темп падения ВВП за первые десять лет реформ составлял в среднем около 10% в год. И это притом, что полностью идеи «реформаторов» еще не разу не реализовывались. Теперь они реализованы будут, а значит, темпы падения увеличатся в силу того, что всё, что должно погибнуть, погибает в первые годы. А то, что останется, будет зависеть от конъюнктуры цен на сырье на мировом рынке и от темпов выбытия производственных мощностей. Так что тенденция к падению будет устойчивой.

Уменьшение производства приведет к дальнейшему увеличению безработицы. Экспертные оценки дают в первый момент до 50% от всех работоспособных граждан, но потом этот процент будет уменьшаться, но не из-за увеличения занятости, а из-за вымирания граждан.

Мы говорили про траты на силовые структуры для поддержания порядка, а вот трат на армию, скорее всего, вообще не будет, так как и самой армии не будет. Единственная надежда, что часть её сохранят для защиты ресурсов от посягательств, например, Китая или какой-либо из мусульманских стран.

Для того, чтобы уничтожение армии не встретило сопротивления изнутри, на первых порах начнут раздавать генеральские звания и закроют глаза на «нецелевое использование средств». Более того, воровство будет даже приветствоваться. Армия превратится в голодную вооруженную ораву, не вылезающую из перманентного ЧП, во главе с сытыми генералами, пытающимися скрыть весь этот бардак. Но… Возмущенная общественность Запада потребует вмешаться в ситуацию, чтобы «дикие русские орды» не учудили безобразий в европейском масштабе, например, не устроили бы нападений на мирных прибалтов. Тут даже не исключены провокации. В результате будут введены миротворческие формирования для охраны «опасных» объектов. Армию России сократят, причём командные должности в оставшихся подразделениях, скорее всего, займут иностранцы.

Для подчинения нашей армии американцам даже не надо, чтобы США Россию завоевали. Достаточно, чтобы Россия поучаствовала совместно с США в какой-нибудь победоносной войне[13].

Причём акцию по разрушению русской армии одобрит и туземное русское население. Кому охота отдавать своих детей в армию, где нет для них гарантий безопасности даже в мирное время. А чтобы нейтрализовать выгнанных со службы бывших военных, возможно, их пригласят в различные экспедиционные корпуса по подержанию мира. Но брать их туда будут тоже только на низшие должности.

Виртуальная демократия

Особых вопросов о том, какой политический режим у нас будет при реализации сценария «Продолжение реформ», не возникает. Фасад, конечно, демократический, а в реальности тирания. Ведь у нас в наличии и сейчас никакая не демократия. Демократия не вводится декретом, это сложное состояние, которое возникает в результате усиленной работы, через достаточно продолжительное время. Демократии надо учится.

Что будет, если первоклашке дать для решения задачу из высшей математики? А после того, как он потерпит неудачу, начать над ним потешаться, говоря, что он тупой? А потом прекратить его обучение, сделав вывод, что учить таких бессмысленно?

Но ведь именно так внедряется демократия в России.

Вообще-то при демократии в выборах должны участвовать граждане, а не население. При всеобщем избирательном праве демократии не бывает вовсе. Потому что демократия – не власть народа, как вот уже две сотни лет думают борцы за всеобщее счастье, а власть граждан. Всякий народ состоит из двух весьма неравных частей: граждан и населения. В Древней, скажем, Греции помимо демоса (что переводится с греческого именно как граждане) был еще охлос (простолюдины), илос (рабы) и метеки (переселенцы), которые в правах были существенно ограничены и в выборах не участвовали.

И это было правильно, потому что только человек состоявшийся, грамотный, имеющий собственность, понимающий меру своей ответственности за других людей, да к тому же родившийся на этой земле будет принимать правильные, взвешенные решения, в том числе при выборе власти. Он не купится на обещание дармовой водки, не станет голосовать «назло» кому-то. Не будет мучительно соображать, «что делать?», уже стоя возле избирательной урны.

Россию же ведут в демократию, как солдата в баню: ать, два! Известный Г.Х. Попов договорился до необходимости штрафовать тех, кто на выборы не пришел. А надо наоборот, отсечь, наконец, от выборов тех, кто к этому не пригоден. Иной индивид своей собственной жизнью распорядиться не может, а ведь речь идет о выборе власти. Власти! Осторожность и аккуратность в этом деле надобны, все ведь знаем, какая сволочь к власти лезет, и зачем. Думать надо уметь при этой работе, выборах.

Никого не удивляет наличие возрастного ценза: в нашей стране права голоса не имеют люди до 18 лет. Все молча соглашаются на поражение в праве голоса «государственных рабов», – осужденных к отбыванию наказания лишением свободы. Не должна бы вызвать возражения и дальнейшая селекция на граждан и не граждан.

Можно предложить такую меру: выкупать у представителей охлоса (охломонов) право голоса. Просто так отнять нельзя, раз уж дали. Предположим, сделать так: на ближайших выборах давать любому пришедшему, по его желанию, сто рублей в зубы, и штамп в паспорт, что гражданин больше не гражданин, и что он и его потомство навсегда свободны от выборов. Во-первых, наверняка будет стопроцентная явка. Во-вторых, это будет настоящий свободный выбор каждого человека. А власть пусть выбирают люди ответственные, которые откажутся от получения денег в свой карман, ради интересов страны. Кстати, денег на эту акцию понадобится не больше, чем украдут негодные властители, избранные охломонами. А чтобы защитить права детей, прописать в Законе, что потомок охломона может переменить свой статус, и вновь стать гражданином, если с 21 года будет ходить на все выборы, отказавшись от компенсации. И наоборот, сынок гражданина может по достижении совершеннолетия взять сто рублей, навсегда превратившись в простолюдина.

Без сословности нельзя, она естественна и необходима!

Вторая важная для демократии вещь – практика выборов. «Демократия» не является врожденным свойством людей. Даже наоборот, демократия и всенародная выборность вождей явление противоестественное. В живой природе мы примеров демократии не найдем, это изобретение разума, и как любому другому изобретению разума (арифметике, письму, нотной грамоте), демократии человека тоже надо учить. Человек может понять, что существующее в стране положение ему не нравится, но что делать, он не знает. Это должны знать люди, претендующие на власть, а избиратель должен, в свою очередь, уметь выбрать самого подходящего из кандидатов. Народ не формирует группу альтернатив, народ выбирает одно из предложенных ему решений; вот это-то умение выбирать и есть предмет учебы.

Но можно ли этому научить? Можно, через постоянно действующую систему выборов, идущих с самого низа, когда демократизм, выборность, насквозь пронизывают общественную жизнь, со школы и завода, от выборов бригадиров и мастеров на участках и в цехах, директоров предприятий и до выборов глав местных администраций. И не страшно, если на первых порах выбор «низов» будет плох и нелогичен. В первый раз работяги назовут бригадиром «своего парня», выпивоху и балагура. Он завалит работу, тогда избиратели подойдут к процессу выбора более серьезно. Это и есть учеба! Через два-три года опыта, когда избиратель научится видеть связь между своим выбором и результатом, страну не узнаешь. А иного пути НЕТ.

В конце 1980-х годов такую систему начали создавать, но очень быстро, получив массу неприятных для власть имущих результатов, отказались от неё. Нам понятно, почему: потому что никакой демократии нашим «демократам» здесь не нужно.

Демократия, конечно, благо, но только тогда, когда она соответствует политической культуре народа; когда есть внутри страны согласие по совместному проживанию, есть система права, регламентирующая взаимоотношения групп с разными интересами, и есть понимание необходимости этому праву следовать, – иначе вместо блага демократия приносит лишь манипуляцию общественным мнением.

Сегодня у нас внедрены разработанные в иных местах технологии воздействия на избирателей и избирательные комиссии, освоены методы контроля над СМИ, а также над исполнительной властью. Всё это опирается на большие финансы, и так обеспечивается нужный заказчику результат голосования. Все разговоры о свободе прессы – ни что иное, как дымовая завеса. Свободной прессы вообще не бывает, и нигде нет. Просто на Западе она достаточно прибыльна, и поэтому там есть между разными изданиями обычная конкуренция из-за того, что они принадлежат разным хозяевам. Сделайте там монополию, и никакой «свободы прессы» не будет.

Тот строй, который получился в России, если и называть «демократией», то только виртуальной. Она «как бы» демократия, в образах, в речах. Но не в действительности.

Очень большая роль в рамках сценария «продолжение реформ», особенно в построении демократического антуража, отводится так называемой «творческой интеллигенции». Кое-кто говорит, что она куплена. Нет! За деньги так не сыграешь. Многое, в чём участвуют инженеры человеческих душ, идёт от сердца. Происходит это по той простой причине, что они прекрасно знают о наличии в нашей стране «двух народов», и считают, что их законное место – среди богатой элиты. А раз так, то они и должны разделять мораль и ценности этой элиты. И даже ещё не войдя в избранный круг, они к этому уже готовятся, соблюдают некоторую политкорректность, внутреннюю цензуру. Ну, а уж те, кого туда допустили, работают буквально на износ, не жалея сил и нервов.

Попавшие в число «интеллигенции» получают разные титулы: совесть нации, ум нации, выдающиеся деятели современности и т. д. Было странно читать рассуждения С.Г. Кара-Мурзы, что «у нас нет нормальных экспертов». А откуда же они возьмутся? Ведь у тех, кого называют экспертами, вполне конкретные задачи: внушать народу, что «элита» все делает правильно и, самое главное, в интересах народа. А других экспертов «элита» на круглые столы не приглашает.

Последняя весна России

То, что вы прочтёте ниже, не является точным прогнозом или «предсказанием» будущего. Это просто приблизительное описание, для лучшего понимания темы, событий, наиболее вероятных в ходе реализации варианта продолжения либеральных реформ. То же самое можно сказать и об одной из следующих глав, «День „Жареного петуха“. Это не пророчество! Мы не занимаемся пророчествами, ибо, как уже сказано, будущее многовариантно, и все варианты имеют модификации, а они, в свою очередь, зависят от флуктуаций, которых мы не можем предусмотреть.

Кстати, выход нашей книги – одна из таких флуктуаций.

Итак, в ходе реформ происходит постепенный сброс жизненного уровня. Люди приспосабливаются к ухудшающимся условиям, а потом происходит новый небольшой сброс. Эксперты объясняют, что ничего страшного, что мы, де, «копим силы». Спорадически возникают опасения, связанные с вымиранием населения; сокращение его численности дошло до миллиона в год, и как бы оно не ополовинилось. Но и в этом случае звучат успокоительные речи: при таком темпе снижения нужно полсотни лет, чтобы народ уменьшился вдвое, а мы вот-вот станем жить лучше, и все нормализуется.

Но четыре последние зимы, наконец, показали, – и мы надеемся, многие поняли это, – что однажды возможен быстрый и окончательный сброс жизненного уровня.

Система жизнеобеспечения в России требует централизации и дисциплины, а также иного, чем во всех других странах, принципа распределения финансовых и прочих ресурсов. Эта система складывалась веками, а на протяжении последних ста лет приспосабливалась к новой, технической цивилизации. За десять лет её разрушили. Но, как и продовольствие (земля родит меньше, а есть в морозы надо больше), так и все остальные компоненты жизнеобеспечения в России обходятся дороже, чем в других местах.

Оказалось, что с частных лиц нельзя собрать денег на поддержание энергосистем, на строительство и содержание жилья. Внедрение в нашей стране западных коммунальных стандартов быстро привело к тому, что жилье и тарифы стали невыносимыми для большинства народа. Если платить за жильё и энергию, придется отказаться или от питания и одежды, или от прочих компонентов жизни человека: детей, культуры, образования. Если не платить – выгонят на мороз.

С другой стороны, «либералы», получив энергосистемы в свои руки, не заботились об их развитии. Теперь уже как о неизбежном событии говорят о неизбежности техногенных катастроф, когда начнёт массово отказывать выработавшее свой срок оборудование. А к тому же кончится уголь и мазут, и неоткуда будет привезти, несмотря на строгие окрики из Москвы.

Что такое город без электроэнергии? Это отсутствие еды. Ведь горожане, в отличие от селян, получают еду в магазинах, а магазинам нужно электричество, и не только для освещения, но и для охраны, и для холодильников. Еду в магазины надо везти на машинах, а их заправляют на бензозаправках, которым тоже нужен ток. Кроме того, перестанут работать лифты, канализация и транспорт. Перестанут вывозить мусор и отходы жизнедеятельности организмов. Если дело происходит летом, начнутся эпидемии и вымирание.

Но значительно будет хуже, если катастрофа произойдет зимой. Это северные олени умеют добывать себе травку из-под снега, а люди ничего не добудут: леса и поля мертвые, в магазинах же товарные запасы, вопреки уверениям реформаторов, вдвое меньше, чем были в 1990 году. Замерзающие голодные люди побегут искать операторов с телекамерами, чтобы пожаловаться, и чтобы помогло государство. Но операторов найти не удастся, потому что местные репортеры в таком же положении, как и все жители, да и московские тоже.

Возможно, в первые дни будут попытки перекрыть какой-нибудь «Транссиб», но после нескольких демонстративных расстрелов прямо на рельсах это быстро прекратится. Народ разбежится по окрестностям в поисках еды и дров, что неизбежно вызовет стычки. Магазины разграбят, и это ускорит ход событий. Хуже всего дела пойдут в Московской области.

Самое страшное – морозы. Надо понимать, что при морозах для уничтожения полумиллионного города с отключенным энергоснабжением не нужно никакого оружия. Достаточно маленького землетрясения, или чтобы один реактивный истребитель полчаса барражировал над городом на малой высоте. Он выдавит все стёкла, и через три дня в городе не останется ни одного живого человека. Тот же результат достижим без всякого землетрясения или истребителя за месяц: люди вымрут, когда в городе кончится всё дерево.

Промелькнуло сообщение, что в январе 2001 года на грани такой ситуации были 30 регионов России, многократно больше, чем в январе 2000 года. А сколько таких было в январе 2003-го?.. Но что страна движется к вымиранию, стало ясным ещё несколько лет назад, а потому не надо особо утешаться заявлениями федеральных чиновников, что они «не допустят». Все их намерения «углубить и ускорить» на протяжении многих лет вели только к одному: углублению падения, к его ускорению. Лучше бы они ничего не делали. Министр Шойгу, наверное, хороший и честный человек. Он честно, на всю страну сказал: что вы от меня ждете чудес?

Чудес не будет.

Однажды весной обнаружится, что на поверхности земли лежит двадцать миллионов покойников. Правительство, конечно, побоится объявлять такие числа, и скажет, что погибло двести тысяч. И на захоронение оного одолжит у «Запада» денег. Но одолженного будет мало, да ещё половину потратят на выплату гонораров самим себе «за консультации», никого не захоронят, и начнется вообще массовый мор: чума, холера и прочий букет. Придётся брать совсем огромный кредит, но и он не пойдет на пользу.

Тут уже станет ясным, что никакой боеспособности у России нет, техника брошена, и никто ни за что не отвечает. Россия вступит в НАТО и правительство подпишет договора о совместном использовании военных объектов на территории страны. На перекрестках московских и прочих дорог появятся американские полковые кухни; народ будет очень благодарен. Поскольку отрабатывать кредиты станет некому, под эгидой Штатов будет сформировано «ликвидационное правительство», которое займется описью имущества России и приёмом претензий кредиторов. Если кое-кто начнет дележку, не предъявляя претензий, то вся наша территория быстро превратится в стрельбище: нас будут делить «технически», отсекая конкурентов от стратегических объектов. Войска сюда вводить не будут, а потому «мировое общественное мнение» не услышит воплей населения.

Война решит экономические проблемы Штатов и демографические проблемы России (и не только). А что касается нашей культуры, то при любом исходе противоборства (в котором мы участвуем, как полигон) участь её предрешена.

Сценарий «Торможение курса реформ»

Всё изложенное в сценарии «Продолжение реформ» относится и к первому, и ко второму варианту развития событий. И ведут они в одну и ту же точку. Но во втором варианте, к которому мы сейчас перейдем, имеется некоторое сопротивление курсу реформ. Об этом каждый может судить уверенно, потому что именно этот вариант событий и реализуется сейчас.

Как показывают социологические исследования, большинство народа находится в состоянии пассивного сопротивления курсу реформ. Но не потому, что люди догадываются об истинных целях реформаторов. Просто каждый нутром чует, что реформы ведут к уничтожению лично его. Сопротивление проявляется в том, что производство товаров и услуг продолжается в условиях кризиса неплатежей и многократного снижения реальной заработной платы.

Те производители, которые по первому сценарию должны были уже свернуть свое производство, не хотят этого делать. Люди продолжают работать без зарплаты! Подобное нельзя представить себе в рамках западной экономической теории, согласно которой хозяйственная жизнь в России должна была бы прекратиться ещё несколько лет назад. Сопротивление видно и в деятельности ряда структур исполнительной власти: они тихо саботируют.

Обобщая факты «протеста», можно сказать, что любая деятельность, направленная на созидание, творчество, выпуск продукции, а не на разрушение, растление и расхищение объективно противостоит «курсу реформ». Независимо от того, осознаётся это как сопротивление, или нет. Скорее не осознается.

Вариант продолжения реформ с торможением можно представить себе как скатывание с обрыва, но не простое, а с постоянным застреванием на различных препятствиях. Задержались, покрутились, устойчивость нарушилась. Покатились дальше. Опять застряли, и т. д.

Самое плохое в такой динамике существования заключается в том, что люди теряют чувство опасности. Это – тот самый, уже описанный нами «феномен вареной лягушки». Известно, что у лягушки внутренняя температура соответствует внешней. Если поместить животное в воду и нагревать достаточно медленно, то оно успевает выравнивать внутреннюю и внешнюю температуру. И делает это до тех пор, пока не сварится. Но если лягушку сразу поместить в воду с высокой температурой, то эта разность даст сигнал опасности, и она выпрыгнет из воды.

Стремление образовывать локально устойчивые состояния лежит в природе человека. Но особо развито это умение у россиян, потому что условия у нас всегда экстремальные, а жить хочется. Каждый из нас в ходе реформ создавал для себя лично приемлемые условия. (Правда, не всем удавалось и удается приспособиться, в чем и есть причина сверхвысокой смертности.) Но сегодня этот эффект может сыграть плохую шутку. Ситуация плоха тем, что люди перестали чувствовать историческую перспективу, им уготованную, и теряют драгоценное время, которое могли бы потратить на оптимизацию дел в стране.

Поэтому те, кто приспособился (не важно, что у большинства ситуация объективно ухудшилась, они ощущают не абсолютные значения благосостояния, а относительно своего окружения), боятся, что резкие движения нарушат их мирок. И чисто психологически они не хотят слышать и не слышат сообщений о реальных тенденциях, происходящих в обществе. А на тех, кто пытается сообщить плохие вещи, с гневом обрушивают все свое недовольство.[14]

Большинство не может понять, что нет опасности скупки нашей экономики, а есть только опасность ее уничтожения. Ведь для многих рабочих всё равно, что производится на их предприятии, и кто будет директором, – японец или американец, лишь бы платили зарплату. Главное выжить сейчас, а «про потом» будем думать потом. И людям не верится, что японец или американец купит их предприятие не для того, чтобы что-то производить, а для того, чтобы закрыть.

В результате такой эволюции – падение с замедлением – устойчивость достигается только за счёт ранее накопленных ресурсов. Когда какой-нибудь из них кончается, общество опускается на новый устойчивый уровень, который, естественно, хуже предыдущего, но, тем не менее, позволяет существовать ещё какое-то время, – до следующего исчерпания очередного ресурса и скачкообразного сброса жизненного уровня, и т. д.

И раньше, и в настоящее время имеется некоторое сопротивление курсу «реформ» даже в верхах. Причина проста. Ведь на самом деле идет постоянная борьба между сторонниками «либерализма» и теми, кто от его победы пострадает. Но сколь долго так будет продолжаться, сказать трудно, – хоть это и самый вероятный сценарий на ближайшее время, но он не устойчивый.

Сегодня энергетика – одно из самых слабых мест экономики. Рост цен на нефть и газ на мировом рынке ведёт к тому, что их всеми возможными способами вывозят из страны. Если же они дешевеют, то затраты на их добычу становятся больше, чем получаемый доход, и добыча снижается. Владельцы компаний, чтобы получать избыток энергии для продажи за границу, повышают её цену на внутреннем рынке и требуют стопроцентной оплаты «живыми» деньгами.

Вывозя энергию и энергоресурсы за рубеж, они объясняют, что это делается в интересах всей страны: «Когда у нефтяников много денег, они тратятся не только на виллы в Монте-Карло, но и, к счастью, расползаются внутри страны и повышают покупательский спрос. То есть, грубо говоря, каждый доллар, заработанный нефтянкой, это лишние пять центов, которые получило население».

Такие рассуждения публикуют газеты! Какая-то перевернутая логика. Мы должны идти на огромные потери для того, чтобы малая толика наших денег осталась в стране. Иначе говоря, чтобы купить хлеб за пять рублей, мы должны отдать продавцу сто рублей, тогда он вернет нам пять, и на них-то мы и купим хлеб.

И дальше между сбросами жизненного уровня будут возникать периоды стабилизации, продолжающиеся до исчерпания очередного ресурса. Например, ближайший «сброс» связан со стремлением Чубайса увеличить доходы своего РАО «ЕЭС России» за счет газовой и нефтяной трубы. Покупая энергоносители по внутренним ценам, он получает дешёвое электричество, а потом добивается разрешения продавать электроэнергию за границу по мировым ценам, а разницу оставлять у себя. Чтобы получить избыток энергии, он и начал борьбу якобы ради оплаты энергии живыми деньгами, понимая, что в стране нехватка наличных, и многие не смогут вовремя платить.

Некоторые говорят, что отключение энергии неплательщикам – правильная мера. В таком случае, ждите остановки транспорта и отключения связи. Кстати, для чего в стране суды, если все проблемы можно решить, отключая рубильник?

Процветание Чубайса зависит от того, что у Газпрома остаются две цены, низкая внутренняя, и высокая внешняя. Но Газпрому это совершенно не нужно! Ведь он может продавать свои энергоносители за рубеж и без таких подарков Чубайсу. Такие же противоречия – и между РАО «ЕЭС России» и производителями алюминия и удобрений; последние хотели бы, чтобы цены на энергию были как можно ниже, а энергетики, наоборот, чтобы они была выше. Таким образом, большинство экономических игроков желают «либерализма» для себя, но чтобы другие оставались в прежней ситуации. Наша верховная власть качается туда-сюда, под действием разных ветров, а цены они не падают, а только растут, сбивая жизненный уровень народа.

Ничего иного, кроме снижения жизненного уровня, нельзя ожидать и от разделения электроэнергетики на две части: производящую энергию, и продающую её. Тем более, что эту идею проталкивает сам А.Б. Чубайс. Он однажды выступал по телевидению и выражал удивление: как это люди не понимают, что от такой реформы цены непременно снизятся? Телезрители тоже удивлялись: как это цены снизятся, если НИ ОДНА РЕФОРМА не привела ни разу к их снижению? Особенно, если где-то рядом с этой «реформой» маячил Чубайс.

В ближайшие годы следует ожидать массового выхода из строя различных технологических систем, которые дорабатывают или уже выработали свой ресурс, а замены им нет. Обычно плановые замены происходили за счет амортизационных отчислений, однако в 1990-е годы предприятия были вынуждены использовать амортизационные отчисления не по назначению, а для пополнения оборотных средств, съедаемых инфляцией и неплатежами. Аварии, которые уже происходят – следствие такого старения. Это обстоятельство также чревато падением жизненного уровня.

Количество энергии на внутреннем рынке связано с общим уровнем производства, и уменьшение этого количества из-за возможных аварий приведет к дальнейшему сокращению производства. Это даст толчок к очередному падению жизненного уровня. Такой же эффект будет иметь резкое снижение мировых цен на энергоносители. С другой стороны, на внутреннем рынке эти цены будут расти, приближаясь к мировым, а от этого товары станут неконкурентоспособными на внешнем рынке, а если импорт начнут сдерживать таможенными мерами, то их конкурентоспособность упадёт и на внутреннем рынке, из-за падения покупательского спроса.

Куда ни кинь, всюду клин. Для нашей обыденной жизни всё это означает, что если вчера замерзало около 60 тысяч человек в год, сегодня – сотни тысяч, то завтра счёт пойдёт на миллионы. У жителей городов просто не будет тепла и света, и ниоткуда уголька не подвезут. Дальше, – больше: «Приморские страдания» рано или поздно достигнут Москвы. Процесс уменьшения населения ускорится, производство будет падать, вывоз ценностей элитой продолжится, и всё закончится так же, как и в первом варианте, только позже.

Такой ход событий не должен особо волновать Запад, более того, он даже лучше для него, поскольку не грозит неуправляемой смутой. Имеются риски лишь в борьбе за передел собственности на высшем уровне, в ходе которой возможны апелляции воюющих олигархов к народу, что может привести к неким вооружённым беспорядкам. А в целом такая эволюция более мягкая, чем первый сценарий, но устойчивое конечное состояние будет то же.

Правда, продление агонии порождает дополнительные трудности с бюджетом: в течение длительного срока нельзя будет уменьшить расходы на государственное управление, ибо надо будет дольше удерживать единство страны. При ослаблении центральной власти на местах начинают развиваться тенденции к сепаратизму, и чтобы их пресечь, власть ужесточает свою «вертикаль», а это очень затратно, и ведёт к необходимости урезания всех социальных трат, а также трат на развитие. Отсюда – ухудшение образованности населения, повышение смертности, ибо лекарства и медпомощь становятся малодоступными.

Уже сегодня Федеральный бюджет удалось сбалансировать лишь потому, что из региональных бюджетов выкачали всё возможное. А это значит, что если раньше человек приходил в больницу со своим полотенцем, носками и лекарствами, но при этом сама больница стояла на месте, и в ней хотя бы минимальный ремонт делали, то скоро денег может не хватить даже на покраску здания.

Реальная пенсия будет падать, по-прежнему отставая от прожиточного уровня. Новое пенсионное законодательство приведёт к тому, что скоро государство вообще откажется её платить, предложив гражданам заранее откладывать деньги на свою старость. А граждане, состарившись, обнаружат, что из накопленного ими ничего не осталось, – как это случилось с накоплениями в Сбербанке в 1991 году.

Но первое, что ждет граждан в ближайшее время – это невозможность платить за жильё; возможно, неплательщиков начнут переселять в какие-нибудь бараки. Поездки на работу будут дорожать, – цены на транспорт очень быстро растут, а «льгот» все меньше. В Москве в начале 90-х было 6000 автобусов, теперь – 3000, а интервалы увеличены. Рост транспортных тарифов будет очень сильным ударом по целостности страны. Рано или поздно встанет вопрос по удержанию Дальнего Востока, Юга Сибири, Калининграда и т. д.

В рамках данного сценария возможны свои дополнительные варианты. Например, и в самом деле достигли некоторого замедления темпов падения через занижение курса национальной валюты по сравнению с долларом. Это поощрило экспортеров и в какой-то степени способствовало поддержке отечественных производителей. Но провести такой вариант до полного развития не удаётся, потому что есть структуры, наживающиеся как раз на импорте.

Неустойчивость сценария «куда кривая вывезет» проистекает по двум причинам. Первое. Если в борьбе за передел собственности выделится сплоченная группа победителей, то страна немедленно перейдет в режим первого сценария, а он устойчивый. Второе. В случае сильного давления «Запада» на наших нуворишей, и особенно на их капиталы за границей, часть из них повернётся лицом к стране и начнет работать, чтобы Россия укрепилась, – и в этом случае возможен переход на траекторию третьего сценария, «мобилизационного».

К этому же результату приведет и глобальный мировой кризис, в результате которого богатая часть народа поймёт, что её выживание возможно лишь в России, и с Россией.

Опасна борьба за передел собственности на высшем уровне. В процессе этой борьбы возможны боевые столкновения, а Западу они не нужны. Он и в самом деле не очень хочет ввязываться в вооруженное противоборство на нашей территории. Потому что, если воевать с Россией, то неизвестно, чем всё кончится. А впрочем, известно.

От Троцкого до Чубайса

Политолог и историк О.А. Арин в книге «Россия в стратегическом капкане» (М., Флинта, 1997) пишет:

«Приход к руководству Горбачева поначалу воспринимался как луч света в темном царстве, поскольку он мог говорить, о чудо, без бумажки.

Но этого оказалось более чем недостаточно. Горбачев также не представлял, как реформировать социализм, за который он тогда еще бился. Или имел те представления, которые ему были навязаны Западом. Опять Запад? Не берусь утверждать однозначно, но в брошюре «Чума черного рынка» Джеймс Дэйл Дэвидсон (James Dale Davidson, The Plague of the Black Debt, pp. 27—28) пишет: когда в 1984 г. мы организовали «Стратеджик инвестмент» (нечто вроде бюллетеня консалтинговой компании по инвестициям), однажды нам в Лондон позвонили из Финляндии. «Звонок был от человека, работавшего шофером в Русском посольстве в Хельсинки (позже выяснилось, что он генерал КГБ). Он попросил помощи для малоизвестного члена советского политбюро по имени Михаил Горбачев. Горбачев планировал визит в Лондон, и он искал идеи, как реформировать Советский Союз. Когда Горбачев прибыл, догадайтесь, кто был его официальным сопровождающим в Лондоне? Это был скромный член парламента по имени Джон Браун, который в то время являлся редактором „Стратеджик инвестмент“. Представители „Стратеджик инвестмента“ провели много времени с Горбачевым и его женой».

Не знаю, то ли благодаря советам англичан, то ли благодаря собственным глубоким размышлениям, но Горбачев полностью проиграл себя и страну».

А теперь скажем: то, что началось при Горбачеве и происходит сегодня, могло произойти еще 1923 году. История социалистической России содержит в себе все идеи, которые реализовали ныне реформаторы!

В апреле 1923 года состоялся XII съезд партии. На нем впервые не присутствовал Ленин. Сторонники Троцкого Радек и Красин предложили отдать в концессию иностранным капиталистам важнейшие отрасли промышленности. Они полагали нужным уплатить аннулированные Октябрьской революцией долги царского правительства, а Бухарин и Сокольников ещё до съезда предложили ликвидировать монополию внешней торговли.

Сам Троцкий предложил закрыть такие крупные заводы, имевшие оборонное значение, как Путиловский, Брянский и другие, не приносящие, как утверждал он, прибыли. Он же предложил строить промышленность за счет эксплуатации крестьянского хозяйства, считая, что гибель крестьянства пойдет на пользу пролетариату.

Но съезд отверг посягательства на монополию внешней торговли, а политику концессий посчитал возможным проводить только в таких отраслях и в таких размерах, которые были выгодны Советскому государству. Противники троцкизма заявили, что нельзя забывать о преобладании в стране мелкого крестьянского хозяйства, и что развитие промышленности, в том числе и тяжелой, должно идти не вразрез с интересами крестьянских масс, а в союзе с ними, в интересах всего трудящегося населения.

Как это ни смешно, но наши «демократы» сегодня реализовали идеи Троцкого. Правда, эти «неотроцкисты» существенно хуже тех, исходных. И вот почему. У Троцкого были вполне конкретные представления о том, как должны развиваться события для построения нового всемирного общества коммунистического благоденствия. Он был уверен, что коммунизм может победить только в том случае, если он победит, по крайней мере, в ведущих странах Европы. Для достижения этой главной цели судьба какой-то России не имела для него значения. А что до отдачи российских заводов и рудников в концессию иностранным капиталистам, так это нужно для получения денег на мировую революцию, а когда она победит, тех же капиталистов можно будет поставить к стенке. Это тактический вопрос. После решения основной задачи можно будет заняться и судьбой тех, кто останется в России. Ведь сказано же, «приобретет он весь мир». Все потери переходного периода в итоге окупятся!

Не следует думать, что в противоположном (сталинском) лагере были особые поклонники России. Вовсе нет. Просто эти полагали нужным сначала создать плацдарм в виде крепкой России, а затем уже отсюда осуществить внешнюю экспансию.

У наших же современных «неотроцкистов» – «демократов», нет вообще никакой общечеловеческой цели. Их единственная цель – набить свои карманы. Им нужны ресурсы России только для того, чтобы лично самим войти в так называемый «золотой миллиард». Причём они понимают, что хоть и говорят о миллиарде, но на самом деле клуб избранных существенно уже, и билет туда стоит очень дорого. А что при этом будет с Россией? А кого это волнует. Помните, они с первых дней реформ называли Россию – «эта страна». Не наша, а именно – эта. Плевать они хотели на «эту страну». Их задача жить самим, причем как можно лучше.

И, наверное, не случайно с начала перестройки так усилено шла реабилитация троцкистов в противовес Сталину. Пелись дифирамбы НЭПу. Большинство нынешних «любителей истории» утеряли главную идею: почему предпринимаются те или иные действия, и в результате получилась полная бессмыслица.

Неудавшееся государство

Вряд ли сегодня кто-нибудь будет спорить, что кризис 1990-х явился логичным следствием экономической политики, проводившейся в предыдущие десятилетия. Как и почему происходил кризис, можно понять из нашей модели скачков (см. часть «Русские горки»). Будем считать, что конец эпохи «мобилизационной экономики» приходится на 1955 год. Была победа в войне. Произошло частичное восстановление хозяйства. Создан задел для производства ядерного оружия и ракетной техники. Начинается поворот экономики на нормальное функционирование.

В соответствии с нашей моделью в этот момент должно было начаться отставание. И оно началось. Вот некоторые цифры. В 1955 году ВВП СССР составлял 35% от ВВП США, в 1965 году – 28%, в 1975 – 27%, 1985 – 22%, 1990 – 17%, 1995 – 9%, и, наконец, сегодня порядка 5%. Некоторую отсрочку давала жизнь за счет продажи нефти. Да и на «Западе» не все было удачным; кризис за кризисом. С другой стороны, и ВВП США уменьшался по сравнению с мировым.

А как же вела себя на фоне этого падения элита?

Любая элита считает себя неким особым сословием, имеющим право на особое к себе отношение. При отсутствии значимых внутренних и внешних угроз своему существованию «вожди» начинают паразитировать за счет эксплуатации своего исключительного, по отношению к остальному населению страны, положения.

Сталинский период нуждался в кадрах, способных решать задачи, стоящие перед страной. Да и сама обстановка требовала определённого типа поведения. В стране была весьма твёрдая идеология.

При переходе на другой режим («отдыха») возникла потребность в других людях. Главными стали рассуждения, что страна «заработала хорошую жизнь». К концу правления Брежнева признаки упадка были видны уже во всем. Согласно тогдашним данным ЦРУ, темпы роста валового внутреннего продукта снизились с 5,1% в 1966—1970 годах до 2,3% в 1976—1980 годах.

Сегодня Горбачев говорит, что он имел какую-то цель, но на самом деле он просто судорожно дергал за разные рычаги, только ухудшая положение страны. Он требовал «больше социализма», но не смог даже дать определения, что же такое «социализм», и в силу своей неспособности был не в состоянии проводить реформы. Не хочется в это верить, но, похоже, он и в самом деле был игрушкой в руках «чужих людей», задачей которых было уничтожение не столько социалистической системы, сколько нашего государства как такового.

Не понимая истинных причин отставания, малограмотное руководство страны решило, что причина в государственном строе. Стали строить «капитализм», который называли то социал-демократией, то социализмом с человеческим лицом, – как всегда, играя словами. А чтобы продержаться до наступления очередного «светлого будущего», нужны были средства. Началось безумное заимствование на Западе. Заняли очень много. Естественно, Запад давал кредиты не просто так, а ставил различные политические условия.

Так, чтобы сохранить свою власть, Горбачев вывязал первый узел на той веревке, которая в 1992-м превратилась в инфляционную удавку. За время его правления зарплата в стране выросла в среднем в десять раз, а цены на товары всего в два-три раза. Источниками увеличения зарплаты были повышение тарифных ставок и окладов и разрешение обналичивать часть безналичной прибыли предприятий, которая никогда не обеспечивалась потребительскими товарами (не просто товарами, а именно потребительскими).

Это тот случай, когда у власти оказался совершенно не соответствующий задачам человек. Но, если подумать, он был таким же продуктом эпохи, как и Ельцин. Пусть экономика и рухнула, но теперь он ставит себе в заслугу прекращение гонки вооружений!

Поддержание баланса сил в мире, – так называемая «гонка вооружений», – обходилось России в среднем в три раза дороже, чем США (доля оборонных расходов по отношению ко всему ВВП была в три раза больше.). А в абсолютном выражении расходы СССР на оборону составляли всего около 50% совокупного объема расходов на оборону всех стран НАТО, включая и США.

Можно, конечно, считать, что эта «гонка» нас разорила. Но она же поддерживала образование, технологии, профессионализм кадров – ту базу, на основе которой мы можем даже сейчас изменить положение. Иначе говоря, постоянная опасность позволяла нам держать полумобилизационную экономику, не давала столь катастрофически отставать от Запада.

Гонка вооружений, в которой участвовала наша страна, была во многом вынужденной. Для выживания нам приходилось всё время догонять. Атомную бомбу мы сделали на три года позже, чем США, водородную – позже на год, Варшавский договор был создан почти через 6 лет после создания НАТО, и т. д. Вполне естественно, что при таком уровне военных расходов СССР мог существовать только при условии жёсткой ограничительной политики и авторитарного режима внутри страны.

Разумеется, Горбачев ничего этого не понимал, да и Ельцин, похоже, был такой же игрушкой в чужих руках. Ему объяснили, что для захвата власти надо развалить СССР. Для народа же выдвинули идею, что необходимые реформы никогда и не будут предприняты, если пытаться согласовать их программу с другими республиками, более консервативными, чем Россия. Но при этом умалчивалось, что никакой программы реформ не существует.

С распадом Советского Союза страна потеряла половину населения, четверть территории, многие возможности обороны. Валовой национальный продукт России, по сравнению с наивысшим советским показателем (1989), уменьшился примерно втрое. Россия превратилась в страну с деиндустриализированной экономикой. Резко ухудшилось состояние здоровья населения. Армия находится на грани развала. Министерство внутренних дел всеми считается глубоко коррумпированным и неэффективным. Произошел сознательный демонтаж государства без должной заботы о создании новых институтов.

Страна оказалась в унизительной зависимости от Запада, от чужих технологий, капиталов и даже продовольствия.

Можно уверено сказать, что Россия превратилась в «неудавшееся государство», – государство неэффективное, неспособное выполнять свои основные функции, такие, как оборона, поддержание внутреннего порядка, денежное обращение, сбор налогов и перераспределение доходов, обеспечение минимальных социальных стандартов.

Народу морочили голову, что целью российских реформ было уничтожение социалистической системы во всех её частях, поскольку она была «несправедливой и подавляющей», а экономика страны была «неэффективной». А в это время власть предержащие осуществили конвертацию власти в собственность, а затем опять во власть, но уже в новых условиях.

Если выразить эту мысль максимально просто и вульгарно, «шишкам», наворовавшим при социализме большие богатства и не смевшим этими богатствами пользоваться, нужно было сменить общественно-политическую ситуацию на такую, когда и богатствами пользоваться можно, и власть сохранить. Что и было сделано. А большинство так этого и не поняли даже сегодня.

«Достижения» МВФ: опыт разных стран

Ещё один исток кризиса в нашей стране – деятельность иностранных, в том числе наднациональных финансовых учреждений, вроде Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ).

Опыт Мексики 1994-го и последующих лет показал, что финансовая открытость и следование правилам, которые навязывают миру минфин США, МВФ и другие кредиторы, не защищает страну от финансовых кризисов. В Мексике придерживались строгой бюджетной экономии, проводили консервативную денежно-кредитную политику, заключали неинфляционные соглашения по заработной плате, однако эти «правильные» меры не спасли её от глубокой депрессии в течение нескольких лет, как только мексиканские и американские финансовые круги начали игру против песо. Финансовые же спекулянты благополучно выжили с помощью кредитов США и МВФ. Аналогичная, но ещё более серьезная драма разыгралась в Южной Корее.

МВФ пытается управлять экономической деятельностью более чем пятидесяти стран. А США настаивают на том, что беднейшие страны обязательно должны прибегать к помощи программ МВФ, если хотят добиться списания долгов или предоставления прочих видов финансовой помощи от Америки помимо МВФ.

Но штат этого фонда состоит лишь из тысячи профессиональных сотрудников, они не могут проводить экономические программы в таком количестве стран. Им неведомы многие важные факторы жизни «руководимых» ими народов, что приводит к поверхностности, самоуправству, чрезмерному навязыванию своего мнения суверенным странам со всеми вытекающими отсюда неудовлетворительными или посредственными результатами. Затем, МВФ и Всемирный банк частично дублируют друг друга, поэтому ни тот, ни другой не несёт полной ответственности за свои действия. Если что-то идет не так, МВФ может переложить ответственность на Всемирный банк, и наоборот.

Деятельность МВФ наиболее выпукло показывает, что экономическая глобализация уничтожает живые культуры народов ради бездушного механизма производства-потребления.

Непрофессионализм сотрудников МВФ ясно показала история азиатского кризиса 1997 года. Тогда в Индонезии, Корее и Таиланде резкое падение валюты продолжалось даже после того, как МВФ предложил десятки миллиардов долларов в качестве спасательных фондов. Аналогично продолжали падать биржевые индексы этих стран. Через некоторое время кредитный рейтинг всех трёх стран был снижен до уровня облигаций с высокой степенью риска.

В своём плане спасения Таиланда Фонд предсказал, что экономический рост в этой стране составит 3,5%. На деле же было падение на 5,5%. В декабре 1997 год МВФ предсказывал Корее рост на 2,5%. Однако, и здесь экономика пошла на спад. Вот такие профессионалы.

В январе 1998 года МВФ провозгласил, что российская экономика встала на путь оздоровления. Довольно скоро наш рынок ценных бумаг попал в состоянии коллапса, а российская валюта рухнула. Неудивительно, что экономика стран, живущих по советам МВФ, годами не выходит из состояния коллапса! Отчего же следуют советам этот организации? Оттого, что она взаймы даёт.

Но МВФ даёт своим клиентам не только деньги взаймы, но и советы, как вести хозяйство, и требует, что бы советы были приняты. Фонд ставит условием, что правительство поднимет процентные ставки, урежет поток кредитов банкам, а слабые – закроет. Эти меры убивают экономику; однако, правительства соглашаются.

Поучаствовав в разорении нашей экономики, МВФ надавал России краткосрочных кредитов, чтобы поддержать коррумпированное и некомпетентное правительство, но стоял в стороне, когда это правительство проматывало десятки миллиардов долларов, передавая нефтяные и газовые компании закадычным друзьям по бросовым ценам. Вся приватизация дала России 1 миллиард долларов. А в маленькой Венгрии собрали 2 миллиарда. Неужели наша экономика такая дешёвая? Нет; дело в том, что во главе нашей страны – дешёвые политиканы.

Сразу после дефолта 17 августа 1998 года МВФ, чтобы сохранить свое ослабшее влияние, пыталось навязать России в качестве советника автора «Аргентинского экономического чуда» Доминго Кавалло. В спешном порядке был свёрстан план Черномырдина – Федорова (Бориса) – Кавалло, активно поддержанный Джорджем Соросом. План заключался в следующем. На первом этапе – обесценение российских долгов через гиперинфляцию, сопровождающуюся обвальным падением обменного курса рубля и резким снижением реальных доходов и сбережений населения. На втором этапе – фиксация обесценившейся денежной массы и обменного курса рубля и переход к системе валютного правления.

Согласно прогнозам экспертов Совета Федерации РФ, принятие этой программы закрепило бы положение России как глобального донора развитых стран. Была бы окончательно разрушена наукоёмкая и сложная обрабатывающая промышленность. Были бы неизбежны повсеместные банкротства предприятий из-за сжатия денежной массы, закрепление сырьевой ориентации экономики, ликвидация научно-технического потенциала, резкий рост безработицы – до 30—35%.

Но это всё были прогнозы. Куда интереснее посмотреть на реальность – ведь в Аргентине была реализована в точности такая программа «структурной стабилизации» МВФ в наиболее чистом виде. Хозяйство Аргентины по мировым масштабам не очень большое и сложное, с развитыми институтами рыночной экономики. Здесь функционирование экономики при наложении на неё условий неолиберальной программы прослеживается чётко и наглядно, обратные связи прозрачны. Посмотрим же, что дала реформа нашего несостоявшегося советника Кавалло его родной Аргентине.

Смысл реформы заключался в отказе от государственного регулирования экономики, полной либерализации внешней торговли и ставке на привлечение иностранных инвестиций и кредитов и, кроме того, в резком сокращении государственных расходов. Название «валютное управление» эта схема получила потому, что вместо национального Центрального банка регулятором макроэкономической политики стал жёсткий механизм привязки денежной эмиссии к золотовалютным резервам: эмиссия разрешалась лишь в случае их прироста, а контроль над соблюдением этого порядка передали специальному валютному комитету, тесно связанному с МВФ. Компенсацией за частичную утрату суверенитета аргентинское правительство считало обещание финансовой поддержки (в форме займов и льготных кредитов) со стороны международных финансовых институтов.

Экспортёров освободили от обязательной продажи валютной выручки. В банковскую сферу Аргентины открыли свободный доступ иностранному капиталу, и за шесть лет иностранные банки увеличили свою долю в банковских активах страны с 17% до 53%. Объемы сбережений в песо и долларах в банках страны почти уравнялись. Но самое интересное то, что в результате либерализации банковской сферы Аргентина стала одной из зон для отмывания «грязных денег», в том числе наркодолларов.

К доллару перешли функции, выполняемые обычно национальными валютами: кредитование экономики (более чем наполовину), обязательное банковское резервирование (полностью), денежное обращение (треть денежной массы) и т. д. Лишь две сферы остались за национальной валютой: выдача зарплаты и выплата налогов.

И стоило Федеральной резервной системе США повысить учетную ставку, как привлекательность аргентинского рынка для иностранных инвесторов улетучилась. Началось бегство капитала, и остановить или хотя бы как-то воспрепятствовать ему правительство не могло: валютный контроль по условиям реформы был отменен.

Для компенсации убежавших из страны капиталов правительство провело тотальную приватизацию госсобственности. Но цены были существенно занижены по сравнению с реальной стоимостью предприятий, а иностранный капитал получил право на проникновение практически во все сферы. И он, конечно, взял под контроль ключевые отрасли экономики Аргентины, в том числе и предприятия ВПК.

Иностранные инвестиции (80%) были направлены на скупку уже существующих предприятий, а не на реализацию новых проектов на основе современных технологий. После 1993 года приток прямых инвестиций сократился, в 1994—1995 годах его размеры были уже сопоставимы с уровнем перед приватизацией. Иностранные инвестиции перестали идти на модернизацию производства; краткосрочные спекулятивные операции на финансовом рынке были гораздо выгоднее.

К концу 1999 года экономика Аргентины перестала существовать как целостная система, ориентированная на интересы страны. Демонтированы или парализованы главные для страны отрасли, за исключением нефтяной, на которую приходилось 50% инвестиций. Из страны ринулись не только капиталы, но и промышленность, промышленные предприятия перебазировались в Бразилию.

А вот здесь – особое внимание! Теоретики либерализма утверждают, что свобода торговли должна привести к росту торгового сальдо за счет наращивания экспорта. А на самом деле? Да, экспорт несколько вырос, однако импорт увеличивался быстрее, и положительное сальдо, имевшее место в 1991 году, уже через год сменилось на отрицательное. В 1994 году торговый дефицит Аргентины был равен уже почти 6 млрд. долларов. Но зачем же нам, спрашивается, после этого аргентинский экономический советник, когда советник нашего собственного президента, А. Илларионов, говорит такие вещи:

«Везде – от Ирландии до Новой Зеландии, от Эстонии до Маврикия, от Чили до Китая – обеспечение экономической свободы сопровождается невиданными ранее достижениями в развитии экономики, повышении благосостояния населения».

В Аргентине в соответствии с идеями либерализма были резко сокращены государственные расходы, в том числе на оборону, науку, здравоохранение. Теперь армия влачит жалкое существование, весьма успешные научные разработки во многих направлениях свёрнуты под прямым нажимом США, притока в науку частных капиталов не произошло, системы здравоохранения и пенсионного обеспечения переданы на откуп частному капиталу. Безработица за семь лет выросла в три раза. Зарплаты бюджетников сокращаются, а налоги растут. Они уже составляют в среднем до половины зарплаты!

Для поддержания паритета песо с долларом власти постоянно прибегали к крупным заимствованиям и внешний долг стал расти быстрее, чем ВВП. Это означает, что в ходе реформы Кавалло хозяйство страны не развивалось, а проедалось, накладывая всё более тяжёлое бремя на следующие поколения. Но либералы, под нажимом МВФ, продолжали свои реформы. Казалось бы, сколько нужно иметь ума в голове, чтобы сообразить: пора останавливаться.

Остановиться они уже не могли, и дождались восстания народа.

И здесь уместно спросить, а что нужно иметь в голове российским реформаторам, чтобы, имея перед глазами пример Аргентины, всерьёз предлагать своей стране такую же участь?

Наши монетаристы нас убеждают, что стабилизация инфляции, устойчивость валюты и рост ВВП – это основа инвестиционной привлекательности страны. Достигнете её, и вам придется отбиваться от инвесторов, деньги потоком хлынут в страну. Но ведь уже был пример Аргентины! Что происходило в реальности? Аргентинцы, не знающие экономических теорий, упорно вывозили капитал из страны. Неужели не только в России народ «неправильный»?

А может, что-то не так с либералами? Ведь здесь одно из двух: или аргентинские и русские либералы – полные, абсолютные, окончательные тупицы и бездари, или они откровенные враги своих народов. А наши, так тем более: посмотрели, что получилось в Аргентине, и с учётом, так сказать, опыта, кинулись внедрять в России.

Аргентинцам с самого начала объясняли, что реформы будут проводить в их интересах. А провели в интересах другой страны. Обманули. Но ведь и у нас, начиная реформы, объясняли, что реформы нужны нам, что они – в интересах России!.. А затем, посмотрев, как хорошо всё получилось в Аргентине, собрались привезти к нам их Кавалло, чтобы уж наверняка… Он приехал и, слава Богу, увидел, что наши реформаторы даже его переплюнули, и – уехал.

Вот еще один маленький штрих. Из-за контроля иностранного капитала и МВФ над экономикой и финансами Аргентины страна потеряла политическую самостоятельность. В 1997 году она получила статус «главного союзника США из числа стран, не входящих в НАТО». На сессии Организации американских государств противопоставила себя всем соседям, оказавшись единственной страной Южной Америки, которая поддержала США в их доктрине «ограниченного суверенитета» для Латинской Америки, поддержала право США на военную интервенцию в любую страну региона.

В феврале 2000 года МВФ потребовал от Аргентины в обмен на выделение нового кредита увеличить пенсионный возраст для женщин с 60 до 65 лет. Чтобы сэкономить на пенсиях. Эх, куда деваться…

И это – некогда независимая, индустриально развитая, культурная страна с давно сложившимся европейским стилем жизни!

Больше десяти лет МВФ и другие западные финансисты давали нам деньги для проведения реформ и советы, как их проводить, говоря при этом: «в результате ваша экономика станет эффективной». На каком основании некоторые люди делают вывод, что они говорили об эффективности нашей экономики ДЛЯ НАС? Эффективная экономика для России – это когда улучшается жизнь наших граждан. А она становится эффективной для тех, кто давал деньги и советы!

Но люди продолжают верить в доброту и бескорыстность МВФ. Интересно, как наши политики относятся ко всему этому.

Александр Жуков, председатель комитета Государственной думы по бюджету, налогам, банкам и финансам:

«Финансовые условия, на которых нам предоставляется кредит, очень хорошие. МВФ дает нам кредит под 5% годовых, Мировой банк – и вовсе под 3%.

При этом никаких особых политических условий, по-моему, не выдвигается. А те, что есть: сбалансированный бюджет, улучшение собираемости налогов и экономия расходов, – это и условия нашего собственного правительства. Правда, есть и такой момент: если мы не выполняем взятых на себя обязательств по экономической политике, то можем не получить очередной транш кредита.

МВФ вообще часто подвергается критике, особенно в последнее время. Критика вполне заслуженная. Действительно, во многих странах, которым со стороны фонда была оказана помощь, есть серьезные проблемы. Но это следствие объективной ситуации.

Ведь и МВФ, в свою очередь, может сказать, что нынешние трудности возникли у России потому, что она не прислушивалась к рекомендациям фонда. Например, по сокращению бюджетного дефицита».

В общем, навел тень на плетень: МВФ, де, даёт кредиты на хороших условиях, но его справедливо критикуют, на что не надо обращать внимания, потому что МВФ тоже может нас критиковать.

Михаил Задорнов, бывший министр финансов РФ:

«Мы получаем деньги от МВФ на очень выгодных условиях, 4-5% годовых. Большая часть кредита пойдет на поддержание валютного резерва страны. А остальные деньги – в общую копилку бюджета, откуда будут выделяться средства на заработную плату, на оборонный заказ, на другие плановые расходы. (Нигде в этих сферах долларами не платят, а потому это кредитование не нас, а «Запада», – ведь мы на их доллары купим товар у них же! – Авт.)

Что же касается условий, на которых нам предоставляется кредит МВФ, то они разбиваются на три направления: жёсткая налогово-бюджетная политика, структурная перестройка экономики в пользу конкурентоспособных отраслей (то есть сырьевых, – Авт.)и наведение порядка в банковском секторе. В целом эти условия созвучны антикризисной программе правительства. Поэтому все обвинения в подчинении России «диктатуре» МВФ попросту абсурдны».

Этого деятеля можно понять. Ведь он один из тех, кто подписывал «кабальные» условия с МВФ.

А вот мнение Алексея Подберезкина, бывшего заместителя председателя комитета Госдумы по международным делам:

«Не могу согласиться с теми, кто утверждает, что кредит выгоден прежде всего международным финансовым спекулянтам. Ведь то, как используется кредит МВФ, в основном зависит от нас. Хозяева денег – мы».

О, святая простота!

Экономические реформы с точки зрения дяди Васи

Беседуя с разными людьми о современной жизни, можно сформировать образ этакого энтузиаста реформ, жизненный уровень которого за время самих реформ упал в несколько раз. Зовут его Иван Петрович, или, допустим, дядя Вася.

«Родился» наш дядя Вася во времена агитпропа, вскормился с радио-тарелки, и далее мужал и развивался вместе с газетами и телевидением. Теперь он донашивает одежду, купленную ещё при «старом режиме», обожает газету «Московский комсомолец», и от телевизора его за уши не оттащишь. Голосовал он за Ельцина и Путина, но любит Явлинского и Хакамаду. Свои комментарии к «катехизису реформ» дяди Васи мы сделали курсивом.

1. Социализм показал свою полную несостоятельность, и о нем надо забыть.

Социализм – прозвище «режима», а страна, о которой идет речь, называется Россия. Если сравнить социально-экономические параметры России 1920 и 1970 годов (за полвека), очевидно, страна совершила рывок. Несостоятельность ли это? Зато если сравнивать 1990-й с 2000-м, очевидно падение.

2. От развала СССР только одна польза. Хватит всех кормить. Надо жить для себя.

Но как быть с потерями от разрыва хозяйственных связей, появления таможенных барьеров и местных денежных систем, засильем импортного продовольствия, и т. д.? Если из нашей страны вывозят невосполнимые ресурсы, а взамен везут еду, которая вырастает ежегодно, значит ли это, что мы «живём для себя»?

3. Реформы делали на научной основе, опираясь на последние достижения западной экономической мысли. Монетаризм называется.

Вообще-то монетаризм – лишь одна из теорий экономической науки. Нигде и никем не доказано, что она лучше всех прочих теорий.

4. Реформаторы экономически грамотные. А как же, их называют экономистами, они имеют учёные степени, говорят непонятно.

Не все экономисты со степенями согласны с правильностью реформ, и, кстати, в СССР экономикой тоже не пеньки руководили.

5. Мы строим «западное» общество.

Правда, не ясно, в какой стране его можно увидать. Сколько стран «Запада», столько и «западных обществ».

6. Экономические структуры, основанные на конкуренции, более эффективны. Они производят больше при тех же затратах, чем плановые. «Рынок» эффективнее «плана».

Неужели у рынка нет дефектов, и если есть, то почему нам о них не сообщают?

7. Частная собственность эффективна.

Трудно требовать от дяди Васи знаний о «революции менеджеров» в США 70-х годов. Оказалось, что эффективность деятельности фирмы зависит от деловых качеств менеджера, – директора, от его полномочий и умения принимать решения в рамках своих полномочий, а не от того, кому формально принадлежит предприятие.

8. Приватизация была необходима.

Это смотря какая. Процесс такой приватизации, какую провели у нас, квалифицируется в Уголовном Кодексе как «воровство».

9. Монополизм вреден.

Опять же дядя Вася не знает, что основную часть товаров и услуг производит минимальное число фирм, а всё огромное количество других фирм, по отдельным товарам, иногда не дают и 20% выпуска.

10. Главная цель общества – максимизация прибыли.

Максимизацию предполагается осуществлять в короткой временной перспективе. Поэтому вложения, например, в науку становятся не выгодными. Вложения в развитие – не выгодными! На деле же чья-то частная прибыль отнюдь не есть цель общества.

11. Свободные цены – основа процветания.

Предполагается, что цены должны занять равновесное положение. А в реальности в результате «либерализации» они, вместо того, чтобы стабилизироваться около цен «равновесия», при которых спрос равен предложению, породили многолетнюю инфляцию. Вот тебе и процветание.

12. Реформы – это полные прилавки.

Конечно, дяде Васе не сообщают, что сегодня в дефиците не товары, а деньги. Но деньги никто не выставляет «на прилавок», вот этот дефицит и не виден. Проезд в метро стоил 5 копеек, буханка хлеба – 17 копеек, кило говядины 2 рубля, а средняя зарплата достигала 250 рублей. Теперь буханку дешевле 6 рублей не найти, проезд в метро 7 рублей, кило говядины – 70 рублей; о квартплате даже вспоминать не хотим. А среднемесячная начисленная номинальная зарплата едва превысила 5000 рублей. С учетом деноминации 1998 года это значит, что хлеб подорожал в 35300 раз, проезд в метро – в 140000 раз, говядина в 35000 раз. А зарплата при этом увеличилась всего в 20000 раз. Ну, а если большинство населения не может купить то, что лежит на прилавках, то они и будут полными.

13. Главное – это борьба с инфляцией.

Опять же дядя Вася не знает, что инфляция – это следствие, а не причина болезненного состояния экономики. Инфляция подобна температуре больного. Снижать её надо только тогда, когда она превышает критические значения, поскольку само наличие повышенной температуры отражает лишь борьбу защитных сил организма с болезнью, а излишнее снижение её замедляет эту борьбу и грозит переходом в хроническое течение. Более того, практически во всех странах инфляция существует, и когда она начинает уменьшаться ниже некоторого значения, правительства принимают меры по её восстановлению.

14. Денежную массу надо ограничивать.

Это вывод из ошибочной цели: снижения инфляции. Реально снижая инфляцию, получаем падение производства. Рассуждения «реформаторов» имели бы смысл при инфляции спроса, когда в стране много не отоваренных денег. Однако сейчас в России другой вид инфляции – инфляция издержек, при которой производитель вынужден повышать цену на изделия, поскольку повышается цена на сырьё.

15. Государственные расходы надо сокращать.

Если задача реформ – в уменьшении производства и вымирании населения, то дядя Вася прав, и реформаторы идут в нужном направлении. А вот Кейнс рекомендовал в период спада увеличивать расходы государства, что приводит к увеличению выпуска, а потому и потребления, во много раз большему, чем эти расходы.

16. Наше спасение в фермерстве.

В США и в других странах основную часть сельскохозяйственной продукции дают крупные хозяйства с развитой технологией и капиталоемкими техническими средствами. Попытка перехода к мелкотоварному фермерскому хозяйству может привести к печальным последствиям для страны. А для фермеров, как для приусадебных и садово-огородных участков, есть свои «экологические ниши».

17. Отечественные товары неконкурентоспособны.

Товары «оттуда» оказались очень разные. Но продовольствие наше лучше, и собрать компьютер мы можем не хуже, чем в Гонконге. Конкурентоспособность – это вопрос цены, а не качества. В наших условиях любое производство дороже, чем в странах с лучшими природными условиями, а для выхода на зарубежный рынок, кроме высокого технического уровня, достаточно дорогого, нужны большие финансовые вложения, в частности, и на рекламу.

18. Зато у нас демократия.

Реформаторы действительно именуют себя демократами. Но реально сейчас в России не демократия, а буржуазно-бюрократическая диктатура.

19. Зато у нас свобода.

Правда, не ясно от чего. От получения зарплаты, социальной защиты, образования, медицины?

20. Доллар – эталон нашего благосостояния.

Дядя Вася полагает, что курс доллара США на торгах Московской межбанковской валютной биржи объективно показывает соотношение рубля и доллара, российской и мировой экономик, а также соответствует инфляции. На самом деле этот курс определяется правительством (через Центральный банк и зависящие от него коммерческие банки) и отражает его интересы, в том числе политические.

21. Демократы следят за уровнем минимальной зарплаты, то есть заботятся о населении.

Это было бы так, если бы на минимальную зарплату можно было прожить.

22. Неизменность курса реформ – залог процветания в будущем.

Когда же дядя Вася поумнеет?

Людям, недовольным своим положением, вообще свойственно поддерживать реформы, потому что они отвечают их мечтаниям о лучшей жизни. Но результат никогда не бывает абсолютно хорошим, хоть сто раз повтори, что реформы – залог процветания в будущем.

О «реформах» скажем ещё вот что: здесь есть некая игра слов. Горбачев проводил перестройку, а слово перестройка совершенно точно переводится словом реформа. Дядя Вася поддерживал перестройку. А предсовмина Рыжков, помнится, плакал: дайте же, наконец, поработать. Не дали реформаторы капитализма поработать реформатору социализма. Здесь интересно не только то, что на протяжении всей истории России одни реформаторы сменялись ещё более крутыми реформаторами, но и то, что всякого рода перестройщикам всегда что-нибудь мешало, а дядя Вася их всегда поддерживал.

Реформатором промышленности был предсовмина Косыгин при Брежневе; добиться успеха ему помешала идеология (дядя Вася был отнюдь не против его реформ и с удовольствием вступал в подрядные бригады). Реформатору сельского хозяйства Хрущеву, приказавшему кукурузе торчать от Балтики до Якутска, помешал климат (а дядя Вася пел песни про «царицу полей»). В 1930-е годы вождь народов Сталин, если кто помнит, проводил реконструкцию (мешали вредители, а дядя Вася требовал разбить их собачьи головы). А незадолго до сталинской реконструкции вождь пролетариев Ленин учудил революцию (тоже реформа, только быстрая), и почти сразу начал «перестройку» – нэп. До конца не довел, помер. Дядя Вася на похоронах очень плакал.

Предсовмина Керенского даже не вспоминаем, не дали большевики товарищу поработать. А до него, как все знают, реформы проводил предсовмина П. Столыпин. Ох, как ему мешали, пришлось вешать глупых людишек. «Дядя Вася», из-за отсутствия телевизоров, тогда был совсем другой: более адекватно оценивал происходящее. Реформатору Витте помешала революция 1905 года. Никак не удавалось перестройщикам и реформаторам добиться такой ситуации, чтобы их реформы совпали во времени с процветанием страны.

Наших же нынешних реформаторов следует по праву назвать самыми блестящими завершателями дела революционеров, реконструкторов, перестройщиков. Но вот беда, хоть дядя Вася их и поддерживает, но им тоже мешают! Боря Немцов целую историю в лицах придумал. Будто помирает больной, пришли умницы-хирурги, собрались реформировать больное тело скальпелем, вдруг, откуда ни возьмись, Лужков. И давай хирургов под руку толкать! А в результате, – говорит Немцов, – изуродовали труп. Это дословно.

Нигде в мире нет свободной конкуренции. Более того, в областях, которые определяют современный экономический рост, – отраслях, которые являются локомотивом экономики, о конкуренции вообще можно говорить весьма условно. Возьмите, например, программные продукты фирмы «Майкрософт», биотехнологии, телекоммуникации, нефтяную и газовую отрасли, – свободной конкуренцией там и не пахнет.

Те структуры на мировом рынке, которые имеют возможность производить и усваивать новые знания, создавать новые технологии и использовать их в практической деятельности, получают интеллектуальную ренту, то есть сверхприбыль за свою информационно-технологическую монополию.

Другие вынуждены им эту интеллектуальную ренту и сверхприбыль оплачивать, поставляя в обмен дешёвую рабочую силу и природные ресурсы. Причем доля интеллектуальной ренты в цене товара может достигать и более 50%, а вклад научно-технического прогресса в экономический рост развитых странах доходит до 90%.

В этих условиях лозунг либеральной теории, что чем «меньше государства», тем лучше для экономической эффективности, можно проповедовать для экспортного использования, но не для внутреннего. Понятно, когда его проповедуют США для других стран, но когда это делают наши местные либералы, когда они внедряют эти идеи внутри страны, то возникает не только много вопросов к этим либералам, но и подозрение, что за ширмой ультралиберальной доктрины скрывается крупномасштабное разграбление страны.

Обещания и результаты

Когда внимание первых реформаторов обращали на то, что процесс приватизации не справедлив, они говорили, что это не важно, потому что «частное» по определению эффективнее, чем государственное, и в выигрыше всё равно будут все. Поэтому нужно закрыть глаза и на безоглядную передачу национальных богатств в частные руки, и на коррупцию, с этим связанную. И вот сегодня мы видим, насколько «эффективно» частные собственники используют доставшееся им за так имущество. Именно ультралиберальная доктрина – основа происходящего массового вывоза капитала за границу.

Реальные дела делаются совсем не в интересах экономики страны. Идет процесс экспроприации доходов государства в пользу кучки частных лиц.

Сегодня 30% российского ВВП дает нефтяная отрасль. Так вот, например, Владимир Богданов, глава Сургутнефтегаза, «заработал» с момента приватизации компании 1 млрд. 600 млн. долларов. Личный капитал президента компании ЛУКОЙЛ Вагита Алекперова финансовый журнал Форбс оценил в 1 млрд. 300 млн. долларов. Михаил Ходорковский, глава компании Юкос, получил в свой собственный карман 2 млрд. 400 млн. долларов. И ведь это данные не последнего года, а таких фирм немало, и в каждой – не по одному руководителю.

Разница в уровне доходов работяг и руководителей достигла небывалого в мире уровня. Работягам едва хватает на квартплату, руководители не знают, куда деньги девать.

Маленький пример: в Москве в октябре 2001 года открыли сверхдорогой магазин модельера Армани. Некая журналистка закатывала глазки: «Люди ждали, каждую минуту спрашивали, ну когда? Ну, кого здесь нет? Здесь нет Армани». В России большинству не по карману купить пару обуви не то что раз в год, а и в три года. Нищих, по сравнению с «цивилизованными» странами, немыслимое количество. А нам с восторгом сообщают: магазины Армани есть даже не во всякой европейской стране с высоким уровнем доходов населения. А вот в нашей Москве – столько миллиардеров, что уже и Армани может немного получить от их доходов.

При этом в обществе остаются модными лозунги «продолжения курса реформ» и «цивилизованного рынка». Загадка!

Теперь люди, побывавшие у власти, выступают по ТВ, являют эрудицию и делятся опытом. Вот и профессор Е.Г. Ясин, один из столпов реформаторов, поделился былыми планами. Оказывается, они планировали совсем не развал и нищету народа, а создание «…эффективной рыночной экономики, способной давать результаты аналогичные тому, что мы видим в США, Европе, Японии».

Да-а, хорошо жить, как в Европе. Спасибо реформаторам, дали ориентир. Вот только какая Европа имелась в виду? Оно ведь и Швеция Европа, и Португалия. Исландия тоже не африканская страна. И все в Европе по-разному живут. С чего бы это? Турки толпами едут в Германию на заработки. Если всё так просто, почему в Турции не нашлось ни одного профессора, который повелел бы создать в стране такую же результативную экономику, как в Германии?

Ладно, не нужен нам берег турецкий. Будем жить, как в США. Но Штаты потребляют более 40% мировых ресурсов и собирают мёд со всего мира, эмитируя доллар, потому там так хорошо и живется. Чтобы Россия достигла сходных условий, реформаторам всего-то и нужно было день и ночь молиться, взывая Богу: «Чуда хочу!»

Кроме того, Россия особая страна. И причина не в загадочном характере русского человека, а в природных условиях. Мы самая северная и холодная страна в мире, что резко снижает экономические показатели нашего производства. А как написано в тех учебниках политэкономии, по которым когда-то учился реформатор Ясин, в условиях открытого рынка неэффективные производства неминуемо разоряются, и капиталы никогда не будут вкладываться в них. Именно это и произошло.

Но бывшему министру экономики Ясину политэкономические книжки, наверное, давно надоели, поэтому он, забросив их в пыльный угол, сообщает нам об иных идеалах: «Свобода, права человека, равенство возможностей – вот те основные ценности, на которых зиждется общество, в котором стоит жить, ради которых стоит трудиться и переносить трудности».

Блестяще, профессор! Но чего ни коснись, всё у реформаторов получилось поперёк этих мечтаний. И только одну правду выдал нам, наконец, бывший министр: он рассказал о простодушии всей гоп-компании. Оказывается, они разваливали экономику страны вполне сознательно:

«При переходе к рыночным отношениям, после открытия экономики, большая часть старых производственных структур, особенно в обрабатывающей промышленности, приходит в упадок, обусловливая общий спад производства… В закрытой экономике эти структуры были рентабельны. В новых условиях, они производят отрицательную добавленную стоимость, выживая какое-то время за счет субсидий государства, регионов, естественных монополий, долгов другим предприятиям».

Итак, у нас была рентабельная экономика, но реформаторы желали не рентабельности, а открытости мировому рынку. Требовалось срочно сломать рентабельную экономику. Вот этим они и занимались. А собирались ли что-нибудь строить взамен? Нет! Новая экономика, по их мнению, должна была возникнуть САМА! Рыдайте:

«Одновременно, благодаря экономической свободе возникает новый, более эффективный, рыночный сектор экономики. Это и новые предприятия, и старые, подвергнутые приватизации и нашедшие эффективных собственников, прошедшие реструктуризацию. Главное то, что они оказываются конкурентоспособны в новых условиях, осуществляют экспансию на рынках, наращивают производство, производят положительную добавленную стоимость».

Это просто русский вариант сказки про Золушку. Добрые люди наобещали ей, что когда она скинет свою рванину, сразу появится волшебное платье из мешка и шестисотый мерседес из тыквы, и благородный принц начнёт её любить. Золушка разделась, а «добрые люди» унесли скинутое ею платье. Ради чего и замышлялась афера. Ведь это платье вовсе не было рваниной, как её в том убеждали.

Теперь понятно, почему Россия обнищала, а в Москве толпы миллиардеров стоят в очереди за штанами от Армани?

Реформаторы первой волны, из числа желающих вернуться во власть, клянутся, что делали всё по уму, а хуже стало из-за «остатков социализма». Возможно, они всерьёз полагают, что если добить экономику до уровня землянок, то проклятое население наконец-то захочет жить, как в Японии, и построит скоростной хайвей. Но те из них, кто от власти не очень сильно зависит – вроде бывшего первого вице-премьера, олигарха В. Потанина, рассказывают, как было дело:

«Реформы происходили рывками. Появлялось желание что-то реформировать, – происходил рывок. Потом – остановка. Смотрим, что получилось. Потом откат назад и следующий рывок… Я убедился, что людей, знающих, что и как конкретно надо реформировать, было крайне мало».

Скажем прямо, их не было вовсе.

Член команды реформаторов Альфред Кох сообщает вот что:

«В течение 70 лет, когда формировалось мировое хозяйство, Россия, вернее Советский Союз, находился как бы вовне, развивался отдельно, по каким-то своим законам. И мировое хозяйство сформировалось без Советского Союза. И оно самодостаточно, там есть достаточные ресурсы, все есть. И сейчас Россия появилась, а она никому не нужна. В мировом хозяйстве нет для нее места, не нужен ее алюминий, ее нефть. Россия только мешает, она цены обваливает со своим демпингом. Поэтому я думаю, что участь печальна, безусловно».

Мы видим тут два типа «реформаторов». Одни знали, что получится, и морочили нам голову, то есть являются подлецами. Другие слишком наивны и потому, вылетев из власти, продолжают упорствовать в своей непроходимой глупости.

Они не понимают страны, в которой живут, её природных особенностей и размеров, её культуры. Не понимают, почему в России развивалась такая экономика, а не другая. Что при открытой экономике мы никогда не возродимся. Что, как только лишимся ракет – «непроизводительных затрат», с их точки зрения, сразу же лишимся ещё многого и многого. Что Запад не даст нам жить.

Одни из них целенаправленно уничтожают Россию. Другие искренне не понимают, что своей проклятой упёртостью загоняют её в могилу. Они уверены, что делают стране добро! Они продолжают мучить народ вопросами «кто виноват», и снова, и снова лезут во власть, чтобы внедрять свои реформы, реконструкции, перестройки, революции, мечты, фантазии, галлюцинации.

Джон Стиглиц и другие

В выступлениях западных экономистов общим местом стала негативная оценка опыта России по переходу от плановой экономики к рыночной. Вот, например, статья «Куда идут реформы?» Джона Стиглица, известного экономиста, по учебникам которого учатся во всём мире, одного из руководителей Всемирного банка. Статья вышла в апреле 1999 года и посвящена десятилетию начала рыночных реформ в России.

Главная идея статьи: российские реформы провалились.

Джон Стиглиц пишет, что было ошибкой увлечение финансовой стабилизацией вместо осуществления институциональных реформ. Политика «шоковой терапии» привела к разорению населения, снижению покупательского спроса, и это обусловило глубокий спад производства, а также перекосы в приватизации. А созданная система внутреннего долга – пресловутая пирамида ГКО, – вообще несла один вред. Была неправильная последовательность реформ. Начинать надо было с институциональных преобразований, приватизации, а потом уже проводить либерализацию и стабилизацию.

Ещё очень сокрушается мистер Стиглиц по поводу того, что в России нет гражданского общества. А также нет необходимой культуры взаимодействия власти и общества. Потому все реформы оказывались как бы «домом без фундамента», чем-то чужеродным на российской почве. Он критикует российских реформаторов за слишком бездумное копирование западных институтов, а также за то, что ими так и не были созданы многие учреждения, адекватные нашей обстановке.

Однако в начале 1990-х годов о построении социальных институтов не было ни слова не только в документах правительства, но также и в международных программах содействия реформам в России, к которым приложил руку и Джон Стиглиц тоже.

Он видит корни заблуждений реформаторов прежде всего в их увлечении теоретическими моделями, почерпнутыми из учебников. Они, дескать, хороши для обучения студентов, но на них нельзя опираться при консультировании правительств, пытающихся воссоздать рыночную экономику. Но ведь Запад с удовольствием консультировал наших реформаторов как раз на базе этих «учебников», поэтому добавим к списку, приведенному Стиглицем, ещё один источник наших бед – неадекватность советов иностранных экспертов, активно работавших с российским правительством в первые посткоммунистические годы.

Это они навязывали России неуместные реформы и давали ошибочные рекомендации. А теперь они же ругают наши реформы, считая себя ни в чем не виновными!

Джон Стиглиц – не единственный критик. Ему вторит Джеффри Сакс, экономический советник нескольких стран. Сегодня он директор Гарвардского института по международному развитию. Первое впечатление при взгляде на заголовок его статьи «Неудача Российских реформ» (НГ, 16.09.99) было таким: наконец-то он покается в своих заблуждениях. Но после прочтения статьи становится плохо. И этот деятель стоял у истоков реформирования России!

Читаем:

«Россия не перестает ошеломлять и удивлять. Десять лет после падения Берлинской стены и почти восемь лет после распада Советского Союза Россия так и не смогла найти свое место в мире. Ее экономика развалилась без малейшей надежды на выздоровление. Коррупция везде. Политическую систему сотрясает один кризис за другим при том, что не прослеживается явной связи между политическими лидерами и российским обществом. У России нет политика, которому бы доверяло и к которому бы прислушивалось, мировое сообщество».

Суть статьи сформулирована в подзаголовке: «Особенности географического положения, структурные условия, отсутствие гражданского общества – главные причины глубокого системного кризиса».

Но понимает ли он сам, в чём они, особенности географического положения? Ведь тут же он пишет: «Я был экономическим советником Польши (1989—1991 гг.), Эстонии (1992 г.) Словении (1991—1992 гг.) и России (1992—1993 гг.). Я наблюдал вблизи происходящее в этих странах (как и во многих других). Мои общие рекомендации веем этим странам, по сути, были одинаковы(выделено нами, – Авт.)»

Любому ясно, что для Эстонии, страны с полуторамиллионным населением (1% от населения РФ) и площадью, равной 0,25% от площади РФ, рекомендации по экономическому развитию должны быть другими, чем для одной из самых крупных по территории страны мира – Российской Федерации. И каковы же были эти одинаковые рекомендации, если Эстония стала одним из крупнейших поставщиков цветных металлов в мире, не имея на своей территории месторождений этих металлов? Неужели г-н Сакс рекомендовал и нам, и им выживать за счет коррупции и воровства?

Затем автор произносит очень правильные слова: «Географическое положение оказывает критическое влияние, о чем часто забывают аналитики». Но продолжение заставляет схватиться за голову: «Переход к капитализму гораздо проще для стран, близко расположенных к рынкам Западной Европы…» Да не в этом влияние географии! В таких условиях, в которых мы живём, больше никто в массовом количестве не живет. Размеры страны требуют больших вложений в коммуникации. А это значит, что производство работает у нас существенно с большими затратами, чем в той же Европе, не говоря уже о странах Юго-Восточной Азии. По климату нам близки лишь Аляска да Канада. Но в Канаде население, которое раз в восемь меньше нашего, живёт только вдоль южной границы, в тёплых местах.

Наши реформаторы любят повторять, что экономические законы работают везде. Правильно. Вот как раз из этого и следует, что в условиях открытой рыночной экономики большая часть нашей экономики становится не рентабельной по меркам мирового рынка. И по тем же законам никакие капиталы не пойдут в нашу страну, а наоборот, будут уходить из неё. Открытая экономика для России – это путь в небытие. По крайней мере, для выживания в этих условиях необходимо резкое сокращение населения, раза в три как минимум. Поэтому процесс депопуляции имеет объективные причины. И возникает вопрос: а не для того ли затевались реформы?

Как бы вскользь американский профессор замечает, что «…считают ошибочным проведение приватизации до институциональных реформ, таких, как реформа судебной системы». Но сегодня только ленивый не знает, что большая часть этой пресловутой «приватизации» шла с нарушением даже тех убогих законов, которые были и есть. И всем также известно, насколько ублюдочна судебная система.

Ну, хорошо, поверим, что «Россия и другие страны региона, включая Польшу, были вынуждены более решительно проводить реформу госпредприятий и приватизацию». Раз были вынуждены, значит, иначе было никак нельзя. Но что получено в результате? Вот Газпром, когда был госпредприятием, якобы был убыточен. Теперь он приватизирован. Зарабатывает огромные деньги, которые, если бы не вынужденность, принадлежали бы государству и шли бы на разработку новых месторождений, капитализацию отрасли и, естественно, на нужды страны. А что теперь? Инвестиции в собственно газовую отрасль минимальны. Строительство ведется с помощью иностранных рабочих из иностранных материалов. И это притом, что часть капитала этой компании просто вывозится из страны. Так надо ли было её приватизировать? С точки зрения руководства компании, несомненно. А с точки зрения государства – ни в коем случае. И такая ситуация практически по любому приватизированному предприятию! Кто же это нас вынуждал? Не эти ли доброхоты-советчики из Америки?

Г-н Сакс пишет: «Советский Союз породил коррумпированную и аморальную политическую систему, которая сохранилась в России и по сей день». А что, этому г-ну, когда он консультировал наших реформаторов, сие не было известно? Или он прозрел только тогда, когда в Америке разгорелся скандал (о нем мы поговорим чуть ниже)? Да и о каком демократичном обществе можно говорить, если правящая верхушка действует по «революционной (реформационной) необходимости», а не по законам, даже таким, которые в большинстве своём не выдерживают никакой критики. И неужели у западного общества нет механизмов давления на коррумпированную власть? Есть.

И здесь мы подходим к международному аспекту российского кризиса. В нем-то и содержится ключ ко многим недоумениям господина Сакса. Он и сам признаёт, что у российского политического кризиса есть международный аспект:

«Западные правительства были более готовы помочь Польше, чем России… (Польше) была предоставлена частичная отсрочка по долгам, а России – нет. Польша сразу же получила помощь от Запада в стабилизации своей валюты, а Россия – нет», пишет профессор. И далее делает наивные глаза: «Это могло быть стратегическим решением, а могло быть и решением по незнанию».

Никакого «незнания», профессор. Это – стратегическое решение. Представим себе, что Запад вдруг бы начал нам помогать, и мы вышли бы на внешний рынок со своим высокотехнологическим продуктом. Значит, мы потеснили бы другие государства. А им это надо?

Наш бюджет был бы в таком случае раз в десять или сто больше, чем сейчас. Мы продолжили бы развитие военных программ. И неизвестно, как бы повернулась в этом случае ситуация с Югославией или Ираком. Глядишь, и СНГ стал бы не кукольным картонным домиком, а реальным экономическим и политическим союзом. А если бы он стал ещё одним экономическим центром мира, со своей валютой, и не пошёл в зону доллара?.. Тогда капиталы не уходили бы из России, а оставались в ней.

Кстати, и благополучие стран Балтии при такой ситуации не было бы столь впечатляющим, ведь РФ не позволила бы кое-кому наживаться на экспорте цветных металлов и другого сырья в ущерб себе. Вот тогда бы мы и увидели, насколько хороши были советы господина Сакса для этих стран (включая и Польшу, и другие страны так называемого «бывшего Восточного блока», которые как раз и получают помощь для гарантированного проведения прозападной политики в ущерб России). И кстати, близкий развал РФ станет трагедией прежде всего для них. После этого их «услуги» станут просто не нужны, и все упомянутые страны займут то место, которое соответствует их реальному состоянию.

Россия погружается всё больше в коррупцию и разложение при молчаливой финансовой и политической поддержке Запада. Это как раз и делается, чтобы наша экономика развалилась без малейшей надежды на выздоровление, чтобы, как и пишет г-н Сакс, «политическую систему сотрясал один кризис за другим при том, что не прослеживается явной связи между политическими лидерами и российским обществом».

Самое неприятное, что люди, руками которых всё это было сделано, теперь начинают причитать и ахать: «И что это за уродец получился из России?» «Кто виноват?» «Что делать?..» Да это же ваших рук дело, господа советники!

Гарвардские мальчики «делают» Россию

В 1998 году сотрудница Института европейских, российских и евроазиатских исследований Университета им. Дж. Вашингтона (США) Жанин Видел опубликовала в серьёзном американском журнале «Nation» (№ 32) статью, в которой раскрыла механизм воровской аферы, позволившей под вывеской «гарвардского проекта» обогащаться высшим должностным лицам Америки и России.

В статье описано, как, используя престиж Гарварда и связи с администрацией Клинтона, сотрудники Гарвардского института международного развития (ГИМР) фактически «приватизировали» разработку и выполнение программ экономической помощи России с минимальным уровнем контроля со стороны правительства США. Установив союз с Чубайсом и его окружением, они попутно и сами обогатились.

На протяжении позднего лета и осени 1991 года, когда советское государство разваливалось, гарвардский профессор Джеффри Сакс и другие западные экономисты участвовали во встречах на даче под Москвой, где молодые ельцинские реформаторы планировали российское экономическое и политическое будущее. Тогда там и объявился Анатолий Чубайс.

ГИМР имел сторонников в высших сферах администрации США. Одним из них был Лоуренс Саммерс, сам бывший гарвардский профессор экономики, которого Клинтон в 1993 году назначил заместителем министра финансов по международным вопросам. Вот этот Саммерс нанял гарвардского доктора Дэвида Липтона (одновременно он был вице-президентом консультационной фирмы «Джеффри Д. Сакс и Компания») на должность своего помощника. Липтон стал соавтором множества документов, подготовленных совместно с Саксом, и работал вместе с ним в Польше и России.

Директором русского проекта ГИМРа стал родившийся в России эмигрант Андрей Шлейфер, состоявший в должности исполняющего обязанности профессора экономики в Гарварде. В дальнейшем Саммерс написал рекламную заметку на суперобложке книги «Приватизируя Россию» (авторы Шлейфер и М. Бойко, издана при финансовом содействии ГИМРа в 1995 году), в которой заявлял, что «авторы осуществили в России нечто замечательное, а теперь они написали замечательную книгу».

Другим гарвардским игроком стал бывший консультант Всемирного банка Джонатан Хэй. В 1991 году, учась еще в Гарвардской школе права, он стал старшим юридическим советником Госкомимущества РФ. На следующий год был назначен генеральным директором ГИМРа в Москве. Юный Хэй получил огромные возможности и в определении политики этой организации, и в выборе контрагентов. Он не только контролировал доступ к окружению Чубайса, но и служил его рупором.

Оказывается, многое, что нам не нравится в приватизации, есть результат действий Джонатана Хэя и его сотрудников. Никто другой, а именно они были авторами большей части проектов и президентских указов той поры. Основа приватизации была столь сомнительной, что Чубайс в конце концов решил опираться при её осуществлении не на парламентские постановления или законы, а на указы Ельцина. И такой диктаторский образ действий поддерживался американскими официальными лицами!

При содействии своих западных советников Чубайс и его закадычные друзья создали сеть организаций, и уже через них, минуя законные правительственные агентства и обходя парламент РФ, два чубайсовских сотрудника – Максим Бойко и Дмитрий Васильев, распоряжались почти третью от миллиарда долларов, полученных в виде помощи, и еще многими миллионами – в форме займов от международных финансовых учреждений.

Основная часть этих щедрых даров проходила через находившийся в Москве Российский приватизационный центр (РПЦ). Его основали в 1992 году, и юридически центр был частной, бесприбыльной, неправительственной организацией. Иностранец Андрей Шлейфер был членом его Совета директоров, а председателем этого Совета был Чубайс, и это притом, что он оставался государственным служащим – главой Госкомимущества. А исполнительным директором этого учреждения был Бойко. На основании декрета Ельцина на помощь РПЦ должно было опираться правительство в реализации своей политики в области инфляции и других макроэкономических проблем, а также при проведении переговоров о займах с международными финансовыми учреждениями.

С помощью ГИМРа РПЦ получил около 45 миллионов долларов от USID[15] и миллионы от Европейского союза и отдельных европейских правительств, от Японии и других стран, а также займы от Мирового банка (на 59 миллионов долларов) и Европейского банка реконструкции и развития (на 43 миллиона). Потратили деньги, – бездарно, как это теперь видно, – Чубайс, Бойко и прочая компания, а кто будет расплачиваться? Наш народ, естественно.

Доброхоты продолжали вкладывать деньги в ликвидацию нашей экономики, и ГИМР помог создать еще несколько учреждений. Одним из них стала Федеральная комиссия по ценным бумагам, приблизительный эквивалент Комиссии по ценным бумагам и векселям США. Юридическим основанием для её создания послужил президентский указ, а возглавил комиссию чубайсовский протеже Дмитрий Васильев. Комиссия имела ограниченные практические возможности и финансирование, однако USID обеспечивало для неё наличность через созданные гарвардцами конторы, вроде Института экономического законодательства, финансируемого совместно Мировым банком и USID.

Механизм по созданию частных организаций, созданный при поддержке ельцинского правительства, давал гарантии безотказности и безопасности. Если западные доноры попадали под критику за финансирование сомнительных государственных проектов, они всегда могли сослаться на то, что поддерживали частные организации. Если же люди из окружения Чубайса попадали под огонь за злоупотребление выделенными финансовыми фондами, они могли утверждать, что решения принимались американцами. В свою очередь, западные доноры могли настаивать, что русские действовали сами по себе.

Так, вложив всего несколько сотен миллионов долларов в поддержку Чубайса, западные государства сумели развалить огромную страну. А некоторые западные граждане, вместе с подельниками с российской стороны, ещё и получили немалую выгоду.

Кох, Фридман и приватизация

Глава Госкомитета по имуществу, затем вице-премьер, бежавший в США после открытия двух уголовных дел (первое за получение огромного гонорара за ненаписанную книгу, второе из-за «покупки» роскошной 3-комнатной квартиры на 1-й Тверской-Ямской, в самом центре Москвы, за 2 тысячи долларов, при реальной стоимости не менее 150 тысяч), а ныне сотрудник Газпрома Альфред Кох дал 23 октября 1998 года интервью радиожурналисту Михаилу Бузукашвили на Нью-йоркском радио WMNB в передаче «Есть мнение». Это интервью не раз уже публиковали, поэтому обратим ваше внимание только на некоторые моменты.

– Что вы скажете по поводу предприятий, которые были проданы за бесценок? В связи с этим говорят, что народ был просто-таки ограблен.

– Народ не был ограблен изначально, потому что все это ему не принадлежало. Что касается того, что «по дешевке», то что, например?

– Например, «Норильский никель». Если не ошибаюсь, его оценили в 170 миллионов, в то время как он стоит несколько миллиардов долларов.

– Пусть те, кто говорят, что он стоит миллиарды, за него их и заплатят.

– Есть мнение, что в России катастрофа и что завтрашнее экономическое положение призрачно. А ваше мнение?

– Мне тоже так кажется.

– И вы не видите света в конце тоннеля?

– Нет, не вижу.

– Каков ваш прогноз будущего России на завтра и лет через десять?

– Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех, кто умеет думать, но не умеет работать – копать, например, а умеет только изобретать. В последующем превращение в десяток маленьких государств.

– И как долго это будет длиться?

– Я думаю, в течение 10—15 лет… Мировое хозяйство развивалось без СССР… И теперь, когда появилась Россия, – она никому не нужна. (Хихикает). Она только мешает. Цены сбивает своим демпингом. Поэтому, я думаю, ее участь печальна.

– Прогнозируете ли приход в Россию инвестиций?

– Нет, потому что Россия никому не нужна! Не нужна Россия никому (смеется) – как вы не поймете?

– Ну а если новое правительство попытается что-то сделать?

– Да какое это имеет значение… Как ни верти, она – обанкротившаяся страна. (Радостно хмыкает).

– Могут ли быть реформы приемлемы для России?

– Если только она оставит свои разговоры о духовности русского народа и о специальной роли его. Если же они будут замыкаться в национальном самолюбовании и искать особого подхода к себе, думать, что булки растут на деревьях, думаю, русские ничего не сумеют сделать. Они так собою любуются! Они ведь потому до сих пор восхищаются своим балетом, своим классическим балетом, своей литературой, что не в состоянии ничего нового сделать. Или вот поляки… Польский опыт, польский опыт. А что они сделали? Ничего. Живут себе, картошку копают. Я за ними не знаю никакого таланта. Что они, ракеты начали делать? (Хихикает).

– Если исходить из вашего взгляда на Россию, создается весьма безрадостная картина…

– Да, конечно. А она не может быть радостной.

– Но все-таки хотелось бы, чтобы этот многострадальный народ…

– Этот многострадальный народ страдает по собственной вине. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил. (Смеется необыкновенно радостно).

– Чем вы объясняете катастрофу России?

– Думаю, что это специальная стратегия Запада по ослаблению России. Запад обещал экономическую помощь и не оказал ее. Оставил Россию один на один с долгом, который делала не она. Эта стратегия удалась, и она очень успешно была проведена.

– Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?

– Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру. Только потому, что у нее есть атомное оружие?

– А разве этого мало?

– Я думаю, для того, чтобы отобрать у нас атомное оружие, достаточно парашютно-десантной дивизии, однажды высадить – и забрать все ракеты к чертовой матери! Наша армия не в состоянии оказать никакого сопротивления.

– Вы сейчас живете здесь. Каково отношение к России?

– Интерес не больше, чем к Бразилии. Россия должна расстаться с образом великой державы. Если же она будет надувать щеки и изображать Верхнюю Вольту с ракетами, это будет смешно, и рано или поздно она лопнет.

– А вот те ресурсы – экономические, людские, – когда они будут приведены в действие?

– Мировое хозяйство развивалось без СССР, и оно самодостаточно. В нем достаточно ресурсов, все есть. И теперь, когда появилась Россия, – она никому не нужна. В мировом хозяйстве нет для нее места. Не нужен ее алюминий. Ее нефть. Ее лес. Она только мешает, цены обваливает своим демпингом. Поэтому, я думаю, ее участь печальна.

– Но ведь у России огромные ресурсы, сырьевые, людские, и работать на российский рынок…

– Да поймите же, Россия никому не нужна. Ну, какие такие гигантские ресурсы имеет Россия?! Я хочу, наконец, развенчать этот миф. Нефть? Да существенно теплее и дешевле ее добывать в Персидском заливе. И сколько хочешь. Никель? Пожалуйста, в Канаде. Алюминий? В Америке. Уголь? В Австралии. Лес? В Бразилии… Как не верти, Россия – обанкротившаяся страна…

– Если исходить из вашего взгляда на Россию, создается весьма безрадостная картина.

– Да, конечно. А почему она должна быть радостной?

– То есть нужно смиренно признать свое место и идти учиться в школу?

– Конечно. Вместо того, чтобы с тремя классами образования изобретать водородную бомбу.

Альфред Кох – типичный представитель «молодых реформаторов». Судя по открытым уголовным делам, работал не без пользы для себя. Его никогда не волновала ни Россия, ни её народ. Правда, и он сам никому не нужен. Посидел в США, поиздержался, и опять в «никчемную» Россию на заработки. Его поведение понятно. Непонятно поведение российских властей. И вывод может быть только один: власть сама действует вовсе не в интересах России. А мы подозреваем это уже давно.

К руководству Госкомитетом по имуществу Кох пришел при следующих обстоятельствах. До него эту должность занимал В.П. Полеванов, как оказалось впоследствии, нормальный и честный человек, который был просто потрясён тем, что там творилось. Автогигант ЗИЛ был продан за 4 млн. долларов, в 250 раз дешевле аудиторской его оценки. Красноярский алюминиевый завод продали братьям Черным в 300 раз дешевле стоимости. Полеванов написал «наверх» докладную записку с сотнями подобных фактов, и был мгновенно уволен, а на его место назначили человека, который не позволил бы себе никаких сомнений. Им и оказался Кох.

По его откровениям можно судить о моральном уровне «молодых реформаторов». Будучи вице-премьером страны, судьбу которой он во многом определял, он, оказывается, считал, что занимается бессмысленной работой, но при этом и не думал с неё уходить. Зачем же в таком случае он пошёл во власть? Ясно, зачем. Чтобы заняться мародерством.

Кох исходит из абстрактно правильной рыночной позиции, согласно которой вещь стоит столько, сколько за неё могут заплатить на рынке. Но рынок ли это, когда между покупателями и продавцом имел место предварительный сговор и о цене, и о том, кто будет покупателем. Известно, как организовывались аукционы в России, – должностное лицо продаёт не в интересах государства, а в своих собственных. Такие деяния предусмотрены Уголовным кодексом, но это уже никого не пугает, если само правительство превратилось в коммерческую контору по продаже России.

На Западе вещь оценивают эксперты, они дают исходную цену, и если не находится покупателя, то эту вещь не продадут даже в 2-3 раза дешевле исходной цены; просто снимут с аукциона. И выставят на следующий. Опять не купят, – ещё раз отложат. Пока не найдут покупателя. А в России условия известны только узкой группе лиц. «Продавцы» сразу предлагают цену, в сотни раз ниже стартовой цены, а покупатели приглашены заранее.

Мы упомянули В.П. Полеванова. Он был председателем Госкомитета по имуществу всего 70 дней, и его воспоминания об этом периоде очень интересны. Предоставим ему слово.

«Это было в ноябре 94-го. Меня поразило несколько вещей. Во-первых, такое решающее влияние на деятельность Госкомимущества двух центров. Центр приватизации Максима Бойко и центр, который назывался Леонтьевским центром и базировался в Санкт-Петербурге. Эти два центра практически вхожи были во всё. Центры эти целиком содержались на деньги американцев. Они писали фактически все мыслимые и немыслимые законы. Участвовали в разработке всех конкурсов. Кроме этого, в учреждении просто работали и имели постоянные пропуска 32 человека: сотрудников американских фирм и русских, просто американцев, которые имели доступ вообще-то в святую святых – в компьютерный центр Госкомимущества.

Они имели возможность брать, как говорят на бирже, инсайдерскую информацию – какой конкурс готовится, когда он будет проведён, какие условия будут выставлены, какой разовый платёж и так далее. То есть та информация, которая, по сути, делает победу предопределенной для того, кто владеет этой информацией. То же самое, что если бы в Генштабе у Гудериана работал товарищ Жуков или наоборот. И 5 января я собрал в совокупность все эти данные, приказал изъять пропуска и не пропускать вот этих 32 товарищей. Тут произошёл совершенно неожиданный для меня поворот. Во главе товарищей иностранцев на прорыв пошел тогдашний пресс-секретарь Чубайса. Он буквально прорвался через проходную Госкомимущества, они забаррикадировались, и в течение суток в компьютерном центре уничтожали, вероятно, следы своей деятельности…

Никаких письменных автографов Чубайс не оставил. Он был прожжённым аппаратчиком. И всё передвигал на своих замов. Устная реакция у него была всё время истерическая. Он беспрерывно пытался давить на меня по телефону, беспрерывно требовал, угрожал, приказывал и прочее. В том числе не трогать Джонатана Хэя (у Чубайса было официальное уведомление органов госбезопасности о том, что его советник Джонатан Хэй является кадровым сотрудником ЦРУ), ни в коем случае не трогать советников, ни в коем случае не выгонять их из здания Госкомимущества. Я, выслушивая его очередную истерику (а он очень слаб, когда ему оказывается прямое сопротивление), просто всегда просил его отдать письменный приказ обо всём том, что он сказал. И письменный приказ я, как законопослушный чиновник, выполню, а устный не буду, потому что он противоречит тому-то, тому-то и тому-то. Ни разу письменного приказа Чубайс мне не отдал…

Эта деятельность иностранцев просто зримо приводила к тому, что в любой нормальной стране теоретически немыслимо. Например, завод «Компонент», который на 100 процентов выполнял заказы Генштаба, через подставную фирму «Брансвик» оказался скуплен американской фирмой со сложным названием. Она скупила на этом заводе 10 процентов акций, что по нашему закону давало возможность и право вводить своего человека в Совет директоров и на постоянной основе участвовать в работе секретного оборонного российского завода. До таких сценариев, я думаю, даже Булгаков не додумался бы и никто вообще теоретически, потому что это невозможно представить. «Сименс» скупила 28 процентов акций Калужского турбинного завода, который специализировался на изготовлении паротурбинных установок для атомных подводных лодок. «Боинг» и «Сикорский» скупили порядка 30 процентов акций наших вертолетных заводов, тоже военных, выполняющих задание Генштаба и так далее.

Особенно меня возмутило, что тот же Джонатан Хэй с помощью иностранных сотрудников и с помощью самого Чубайса скупил 30 процентов акций Московского электродного завода, единственного в стране, и НИИ «Графит», который принадлежал этому заводу, который работал в России над технологией изготовления невидимок-бомбардировщиков типа «Стэлз». Там в основе графитовое покрытие, которое отражает волны. И после того, как он получил блокирующий пакет акций, Джонатан Хэй заблокировал заказ военно-космических сил на производство этих высоких технологий и всячески пробивал заказ американского оборонного ведомства, чтобы на этом заводе производилась продукция для бомбардировщиков «Стэлз». То есть такие совершенно дикие случаи, которые даже в колониальных странах вообще-то невозможны, наяву происходили в нашей родной стране…

Я писал в своей докладной, что приватизация в Венгрии, где ее проводили, дала стране 2 миллиарда долларов, а Венгрия по размеру меньше Московской области. В то же время приватизация в России дала миллиард. То есть практически всё имущество было передано кланами самим себе. Как говорится, чужие здесь не ходят. Примеры приватизации. За Новокузнецкий алюминиевый завод, который должны были приватизировать за 20 миллионов долларов, заплатили аж 20 миллионов рублей, в 4000 раз меньше, – и приватизация была признана законной. Я её отменил. Балахнинский целлюлозно-бумажный комбинат в нижнем Новгороде, где один станок стоил 7-8 миллионов долларов, а таких станков там было штук 5, приватизировали за 7 миллионов долларов, и то с выплатой в рассрочку.

Кстати, кланы захватили всю бумажную промышленность России, потому что бумага – это газета, это возможность удушить, вы сами на себе это чувствуете, издание оппозиционное по-настоящему, и подкормить дешёвой бумагой издания, которые служат кланам. Кланы приватизировали практически все здания Москвы, все без исключения. Вообще, механизм кланов прост, как мычание коровы. За бесценок приватизируется Уралмаш. А дети кланов при этом заводе создают посреднические конторы. Скажем, Липецк производит сталь. Можно продавать сталь, прокат напрямую, но здесь клан никак не обогащается. Клан создаёт из своих родственников фирму «Посредник», и при каждом заводе, при каждой шахте, при каждой работающей фабрике есть фирма посредников, где родственники руководителей клана работают. Эта фирма посредников поставляет тот же металл и как бы за качество, за оперативность (получает) 20—40 процентов надбавки. То есть из ничего добавочный доход клана создаётся, и через коммерческие банки, то есть не укладывается в голове, почему мы создали казначейство по всей стране, а тем не менее бюджеты большинства областей, в том числе Москвы, к примеру, находятся в коммерческих, частных банках. Государственные деньги полностью оседают в коммерческих банках, потом руководители кланов рассказывают, что нет денег на зарплату, призывают терпеть».

То, о чём пишет здесь Полеванов, творилось до Коха. Какую «пользу» принёс стране Кох, нам не известно. Судя по приведённым выше его ответам на вопросы журналиста, он относится к России, как к побеждённой стране, с которой надо брать контрибуцию. Наверное, на посту начальника Госкомимущества он не стеснялся распродавать страну направо и налево.

А вот интервью другого олигарха – президента «Альфа-банка» М. Фридмана, опубликованное в «Московских новостях» в 2000 году. Он руководитель одного из таких коммерческих банков, о котором говорит Полеванов. Обычно «новые русские» хотя бы выдают себя за радетелей народного блага, а вот господин Фридман… в общем, судите сами.

– Михаил, про вас известно только то, что вы олигарх, что ваш «Альфа-банк» – единственный, кто красиво вышел из августовского кризиса. И всё. Расскажите, пожалуйста, откуда вы вообще?

– Я родился в 1964 году во Львове в самой обычной полуинтеллигентной еврейской семье. Родители у меня обычные инженеры, совершенно нормальные советские люди. Ныне они проживают в городе Кельне, буквально полгода назад уехали…

– А ваша жена, дети тут или тоже уехали?

– Они живут в Париже зимой. Летом – в Сан-Тропе. Жена моя там, во Франции, рожала из медицинских соображений: там качественная медицина. До кризиса она с детьми ездила туда-сюда, а после я их там оставил…

Теперь о своей карьере.

– Меня заинтересовал театр. Я занимался билетами на лучшие спектакли. Помните, как это было? Студенты с вечера занимают очередь у касс, к утру подходит толпа из того же вуза и становится к своим в начало очереди.

– Стояли в очереди всю ночь?

– Нет! Я координировал….

– А как те билеты делили?

– Одну пару билетов получал тот, кто стоял в очереди, а другая причиталась мне.

– Вы билеты продавали?

– Как можно! Нет, конечно! Деньги я зарабатывал иначе – работая грузчиком в магазине, там, кроме денег, еще и продукты всегда под рукой… А билеты менялись – на подписки, на талоны, которые, в свою очередь, менялись на грузинское вино из дегустационного зала ВДНХ…и так далее.

– Да… И вот уже 20 лет вы занимаетесь все одним и тем же. Только теперь у вас вместо театральных билетов…

– Нефть и кредиты банковские. Или, к примеру, всё тот же глинозем.

– Дальше вы – выпускник, молодой специалист. Надвигается распределение, допустим, в солнечный Норильск. Или в Ачинск…

– Да… Ведь меня, к счастью, не взяли в аспирантуру. Так что пришлось распределяться. Но поскольку у меня в руках был такой мощный инструмент влияния, как билеты, я распределился хорошо. Хорошо – с точки зрения иногороднего, человека без прописки: в Электросталь, на металлургический завод имени Тевосяна. Через полтора года работы там я…

– Получил квартиру?

– Естественно. Войдя в неформальные отношения с руководящими работниками.

– На какой почве? Вы же перестали быть московским студентом и поэтому оторвались от распределения дефицита?

– Нет, нет. Билеты я из-под своего контроля не выпускал! Зачем же?.. У меня же в Москве был бизнес, и мне, чтоб вопросы решались, приходилось постоянно что-то кому-то доставать, приносить…

– Да… Везет вам, евреям! А были бы вы русский или хохол, то прозябали бы сейчас где-то в Академгородке.

– Да. Возмущался бы невыплатой зарплаты бюджетникам, перекрывал бы дорогу, стоял бы поперек нее с транспарантом «Наука – будущее России»…

О сегодняшнем дне.

– Вы смогли бы работать в правительстве, как некоторые другие олигархи?

– Я достаточно хорошо знаю историю России и уверен: что бы я ни сделал, никто мне благодарен не будет. Благодарности народа я не получу, а абстрактного желания его осчастливливать, против его воли у меня нет… Нет, пусть уж русские люди, которые чувствуют себя частью народа, идут его учить жизни…

– А сейчас, когда вы банкир, какие чувства вызывают у вас разговоры о социальной справедливости?

– Дебильную формулу «всем все поровну» я никогда не мог воспринимать с пониманием. Для меня лично никогда не было никакого равенства, никакой справедливости… Та доктрина, которая насаждалась в стране и советским народом более или менее акцептуема, для меня всегда была абсолютно чуждой.

– Это чувство вашей отдельности ведь не ослабло со временем?

– Общественные ценности меня если касаются, то опосредованно. У меня свои обстоятельства и своя система координат. Это как религия, понимаете? Так мусульмане живут внутри христианского общества, не разделяя его идеалов и держась за свои ценности…

– Значит, если вам государство начнет объяснять, что хорошо, а что плохо, вы не можете к этому серьезно относиться?

– Я в этом и без государства разберусь.

– То есть вы только те законы готовы соблюдать, которые вам кажутся правильными? А не все подряд?

– Это, безусловно, так. Какие законы в моей системе координат являются хорошими, а какие плохими – я знаю и без государства… На доказательство того, что мы великая страна, я денег не дам.

Конечно, господин Фридман не рассказал, как он получил свои богатства. Всё-таки не всякий спекулянт театральными билетами становится олигархом. Пусть это будет его тайной. Гораздо интереснее его отношение к России: оказывается, она его вообще не волнует. Сегодня это место, где можно получать сверхприбыли, и всё. Иссякнут эти прибыли, – можно будет перебраться в другое место. Семья уже вывезена. В России его ничего не держит.

Есть над чем задуматься нам, – тем, кто здесь остаётся.

Но помимо олигархов, в стране полно «простых» прозападно настроенных господ. Как ни удивительно, все главные нынешние «демократы» – это бывшие коммунисты, причём из высокопоставленных. Ну, понятно, ведь спекулянт Фридман в советские времена оказывал дорогостоящие услуги именно верхушке, тогдашней «элите». И вот их-то мы сейчас и видим в нынешней «элите». Это члены Политбюро, кандидаты в члены Политбюро, секретари обкомов. Тот же Яковлев, тот же Ельцин, тот же Гайдар, который руководил экономическим отделом в журнале «Коммунист», тот же Чубайс. Мало кто знает такую деталь: Чубайс вместе с Гайдаром в 1985 году разрабатывал программу экономического реформирования страны по заданию Политбюро.

И большинство из них в головах своих держат интерес не России, а Запада. Вот слова В.А. Стрелецкого, полковника, двадцать лет прослужившего в органах внутренних дел Москвы. С 1994 по 1996 годы возглавлял отдел «П» Службы безопасности Президента, занимавшийся контрразведывательным обеспечением аппарата правительства Российской Федерации.

«Если сейчас копнуть тех людей, которые находятся у власти, то греческое гражданство имеется у каждого пятого. Израильское гражданство может быть у каждого десятого. Это нормальное явление. Американские гринкарты имеют тоже достаточно большое количество людей. Тот же Бойко имел американскую гринкарту, которая открывала ему прямую дорогу к американскому гражданству вместе с Сергеем Никитовичем Хрущевым. Отец Бойко уже давно живет в Америке, работает в одном престижном учебном заведении, которое контролируется ЦРУ. А то, что вся наша приватизация проводилась под неусыпным контролем американских спецслужб, это установлено достоверно».

Как отключают процесс мышления

Нашу страну считают самой читающей страной мира. Но то, что у нас много читают, вовсе не значит, что всё прочитанное понимается. Лет тридцать назад был проведён очень простой социологический эксперимент. Испытуемым предлагалось прочитать газетную статью, а затем пересказать ее. Оказалось, только 30% правильно поняли текст, а 34% не поняли ничего. Причём не имели значения ни образование, ни социальный статус, – и у дворников, и у академиков результаты были одинаковы.

Исследования показали, что у большинства людей также отсутствует умение рассуждать. Если их возмущают какие-то простые, понятные и сделанные спокойным тоном утверждения, они не могут связно возразить. Не могут собраться с мыслями, чтобы развить тему или хотя бы явно выразить свое мнение.

Это надо всегда помнить, когда приходится сталкиваться с общественным мнением по тому или иному вопросу.

Сегодня сеть Интернет является местом, где эта проблема проявляет себя во всей своей красе. Считается, что Интернет – это технологии будущего и те, кто «ползает» в сети, люди этого «будущего». Если так, то перспективы у нас удручающие: большинство пользователей «паутины», считая себя гениями и элитой, берутся судить по любому вопросу, либо совсем не зная проблемы, либо зная поверхностно.

Как среди них, так и вообще в любой компании, лишь только соберутся двое-трое собеседников, очень быстро любые рассуждения начинают сходить к выпаливанию «истин», которые неизвестно откуда берутся. Они носят характер не системы логических построений, а высказываний фанатиков. Более того, не держится основная идея разговора, на каждом шагу мысль уходит в сторону, и возникают споры, весьма далекие от обсуждаемой темы. И, в конце концов, вместо решения получается запутывание вопроса.

Рассуждения идут на уровне общих положений. Редко делаются сопоставления между разными сторонами явления. Например, при рассмотрении проблемы свободы и дисциплины в школьном образовании постоянно скатываются к крайностям. Либо свобода без границ, либо жёсткая дисциплина с полной регламентацией любых шагов. Или при обсуждении раздельного обучения немедленно забывают, что речь идет об обучении, и скатываются к критике «раздельности»: дескать, обучаясь в разных классах, мальчики и девочки не научатся общаться между собой. Будто они идут в классы, чтобы общаться.

Но что удивительно, при этом демонстрируется не свобода мысли, а рабское следование модным на данный момент стереотипам. То есть разговор идет в рамках общих настроений.

Многие больны «магией имени». Это следствие того, о чем мы говорили выше – неумения размышлять и анализировать. Человек слушает чью-то речь и ничего не понимает, но он убеждён, что говорящий – человек умный (но даже эта убеждённость возникает не как результат собственного знания, а как отражение чужого мнения). Значит, делает для себя вывод слушатель, он говорит все правильно. В случае же, если то же самое произносит некто, с его точки зрения, не заслуживающий доверия, подразумевается, что он «чушь молотит».

А отсюда проистекает и определённый тип поведения тех, кто называет себя интеллигентами. Для них важна не истина, а желание выглядеть умным в представлении начальства и публики. Отсюда тяга ко всему общепризнанному (ныне – «западному»), а не истинному.

У людей очень много стереотипов (предрассудков). Поэтому они, как правило, глухи к возражениям иначе думающих. В этом им усиленно помогают «специальные люди», использующие в своей работе знание свойств человеческой психики.

Те, кто формирует «общественное мнение», отлично знают, как это правильно делать. Вот посмотрите на так называемых экспертов, заполонивших все СМИ. Вообще-то они должны разъяснять власти и обществу последствия тех или иных политических, экономических и тому подобных действий. А на самом деле они занимаются внушением обществу, что все действия властей правильны, то есть убеждают в правильности поступков тех, кто им платит. Для такой работы нужны вовсе не специалисты и знатоки проблем, им даже вредно знать то, о чём берутся судить. Зато они должны уметь убеждать общество в том, что решение может быть только такое, а никак не другое.

Правда, эти методы – не изобретение сегодняшнего дня. Очень многое было создано еще советским агитпропом, а кстати, большинство новых авторитетов, так или иначе, были связаны с этим ведомством. Они очень убоги в своих рассуждениях. Никакой дискуссионности. Главные их аргументы: «Иного не дано!» «Так жить нельзя!»

Технология манипулирования общественным мнением не сводится к простому недопущению «ненужных» новостей в газетах или навязыванию антиисторических и лживых телевизионных «документальных драм». Владельцы масс-медиа демонстрируют и тонкость, и тщательность в дирижировании индустрией развлечений и новостей, которые они представляют нам. Например, в том, как подаются новости: какие события подчеркиваются, а какие едва упоминаются, как репортер или ведущий подбирает слова, тон его голоса, выражение лица; формулировка заголовков; подбор иллюстраций – всё это работает на уровне подсознания, и глубоко влияет на нашу интерпретацию того, что мы видим и слышим.

Редко теперь встретишь просто беседу один на один. Всё теперь – ток-шоу, разговор в присутствии нанятых «слушателей», вовремя подающих нужные реплики и эмоциональные крики. А вспомните идиотский смех за кадром в некоторых передачах. Это, если угодно, тренировка одинаковой реакции на предлагаемые события. Всё это разрушает способность к логическому мышлению, то есть к умению строить умозаключения.

Другой метод оболванивания: одновременно преподносится большой набор фактов, но так, чтобы из него было бы невозможно построить связную картину. Поэтому рекомендуемые выводы имеют вид некого прозрения. Получить их из того, что сообщалось, логическим путем, как правило, невозможно. А значит, таким выводам можно только верить, не рассуждая. «Голосуй сердцем».

Или, например, берутся разноуровневые аргументы и представляются как равноценные. То есть не соблюдается соразмерность явлений. В результате делается вывод, который можно считать абсурдным, но только если понимать, в чём заключается ошибка.

В аналогиях и метафорах, используемых политиками и журналистами, грубейшим образом нарушаются все пропорции и соответствия. Например, подчеркивается значение законотворческой работы Думы. Закон в представлении обывателя – это набор правил, защищающих его интересы, ограничивающих всевластие отдельных личностей по отношению к нему и к обществу. А в представлении «новых русских», воров и «новых аристократов» – это легитимизация правил, позволяющих им подавлять того самого «обывателя».

Для проталкивания нужного мнения сообщают только положительную информацию, изымая отрицательную. Перед либерализацией цен нас уверяли, что в результате цены понизятся (например, что яйца подешевеют в полтора раза, а мясо будет по цене 4 р. 50 к.), хотя экспертные оценки Госкомцен предполагали сорокапятикратное их повышение. Но об этом никто не считал нужным сообщать.

Или другой пример. Годами исполнительная власть тщательно избегала постановки вопроса о проведении целенаправленной промышленной политики, полагая, что рыночный механизм сам определит оптимальную структуру экономики. Не надо быть академиком, чтобы понять: именно либеральный рынок в последнее десятилетие подталкивает Россию не к развитию высоких технологий, а к всемерной эксплуатации природных богатств.

Наконец, в «Основных направлениях» Г. Грефа была сформулирована задача переноса центра тяжести на высокие технологии, облагораживание структуры отечественного экспорта за счёт увеличения в нем доли товаров обрабатывающей промышленности. Конечно, такой поворот давно назрел. Парадокс, однако, в том, что добиваться этой цели Греф предлагает почти исключительно методами либерализации, и дело, по сути своей, свелись к следующему: поскольку либерализация загубила отечественную промышленность, надо как можно быстрее продолжать либерализацию, чтобы возродилась новая, высокотехнологичная отечественная промышленность.

Создан новый язык. Идет манипуляция словами и образами. Внедрено огромное количество ложных понятий, до неузнаваемости изменились ключевые понятия. Разгул анархии назван демократией. Криминальный режим – либеральной реформой. Воровство – приватизацией. Украл миллион долларов – удачливый бизнесмен, столп общества. Расстрел танками Парламента – защита демократии. Патриот – враг Родины.

Язык чисел не менее важен, чем язык слов, а манипуляции с ними не менее опасны. Например, стало общим местом, что при советской власти всё было в дефиците. А сейчас наступило изобилие. Но простое сопоставление цифр показывает, что многих товаров у нас стало выпускаться меньше. Например, мяса, молока – в два раза. А то, что они есть на витрине, а купить его вам не по карману – это не дефицит, а изобилие.

Раньше норма наполнения товаром была 80 дней торговли. Сегодня – 14 дней. 14 дней – изобилие, а 80 дней – дефицит.

Идет игра с относительными цифрами. Например, нам говорят, что у нас сегодня рост производства 10%. Как здорово, компенсируем спад 1990 года на 10%. И все согласны: «Да, компенсируем». Но давайте разберемся. В 1990 году было выпущено 74,2 тысячи металлорежущих станков. Спад за год на 10% – это 7420 станков. А в 1998 году этих станков выпущено всего 7600. значит, 10% роста – это 760 штук. Компенсируют эти 760 штук потерянные в первый же год реформ 7420, или нет?

В СМИ появилось уж очень много заимствований из иностранных языков. Причины здесь, по крайней мере, две. Первая – это, как ни парадоксально, незнание журналистами русского языка. Они действительно не понимают, в силу своей малограмотности, какому слову в русском языке соответствует тот или иной иностранный термин. Вторая причина – журналист пытается таким образом выделить себя из толпы, придать себе образ причастности к некоторому другому, богатому и счастливому миру, в котором говорят на этом языке. Опасность не только в том, что внедрение в язык этих новых слов выхолащивает его, отсекает от исторических корней. Замена элементов языка ведет к деградации культуры!

Ведь очевидно, что замена эмоционально окрашенного русского слова «безбожник» на холодное слово «атеист» изменила и отношение к тем, кто отрёкся от веры предков, да и вообще от Бога. «Секс» – совсем не то же самое, что любовь. «Сексуальные меньшинства» вроде бы как уже и не извращенцы. Душегуба переименовали в киллера, и наёмное убийство стало профессией! Хоть профсоюз киллеров создавай, а вслед за ними и профсоюз путан.

Так удалось отключить процесс мышления людей от здравого смысла и традиционного знания. Иначе, сравнив слова реформаторов с их делами, и с ситуацией в странах, уже проведших сходные реформы, «дядя Вася» призадумался бы.