Обещай мне

6 глава.

Я не помню, как я закончила завтракать. Или вернулась к Эскалэйд. Но когда я вернулась к реальности, мы мчались на восток по I-10, обратно к границе Аризоны, а Уинстон Оллрид присвистнул в мою сторону.

— Промиз, — сказал он весело. Он не заметил, что я не взглянула на него. — Ты знаешь, почему именно тебя выбрали для поступления в школу?

Я не ответила.

— Тебя выбрали, — продолжил он, — потому что мы договорились, что ты вернешься. Ты бы не соблазнилась пороками общего мира. Ты послушная, Промиз. — Я услышала улыбку в его голосе. — Для женщины нет более подходящей черты.

Я не могла говорить. Уинстона, казалось, это не беспокоило. Он продолжил посвистывать.

Дженни. Мне жаль. Я должна уехать. И взять тебя с собой.

Мы добрались до тусклого городка Блайта, немного к западу от границы штата. Уинстон остановил машину у бензоколонки и начал отсчитывать деньги в своем кошельке.

Между жаром, охватившим мое тело, и скормленной мне ужасающей новости, мой желудок угрожал полномасштабным бунтом. Меня вырвет. Вот-вот.

— Уинстон, — прохрипела я, вываливаясь из двери. — Мне нужно в туалет. Сейчас.

Взгляд, брошенный на меня, был более чем свирепый, но он не заставил бы меня вернуться в машину. Не на публике. Он отсчитал шестьдесят долларов и направился к обслуживающей станции. — Давай шустрее, — все, что он сказал.

Мой маленький рюкзак лежал на переднем сиденье, поэтому я взяла его с собой. Солнце светило прямо в глаза, когда я поплелась к соседнему заведению «Король Бургер».

Когда я ввалилась через переднюю дверь, я с облегчением глотнула прохладный воздух.

Молодая женщина за прилавком посмотрела на меня. Татуировка покрывала левую сторону шеи и, когда она взглянула на меня, на ее лице проскользнула печаль, будто бы она знала, как я была унижена. И поняла, потому что такие же вещи происходили с ней.

Я потянулась к подставке и взяла несколько салфеток, вытереть пот со лба. Тогда я и увидела мужчин.

Сначала я не знала, почему их вид так сильно задел меня. У одного был квадратный подбородок и темная борода, бандана повязана вокруг его черных волос, которые от этого казались длиннее. Он сверкнул улыбкой своему напарнику и поразил своей сокрушительной внешностью. Другой мужчина был темнокожим, мускулистым. Его черные волосы были подстрижены очень коротко, и он казался выше и мощнее, чем первый. Его пальцы барабанили по шаткому столику, и он держался напряженно, словно кот.

Не сами мужчины поразили меня. Я никогда до этого не видела ни одного из них. Тем не менее, было что—то еще знакомое в них. Несмотря на угнетающую жару, оба были одеты в потрепанные косухи поверх черных футболок. Простая надпись на спине была ярко красной.

ОТСТУПНИКИ.

Под этим, читались более мелкие белые буквы "МК". Я увидела еще одного мужчину, одетого так же. Он занимал почетное место на фото моей двоюродной сестры, размещенных в соцсетях.

Я не знала, что это значит. Возможно, это бренд, с которым я не была знакома. Но я в этом сомневалась. Так казалось на первый взгляд. Когда я, молча, стояла там, тихо разглядывая двух мужчин, темнокожий застукал меня и, казалось, насторожился. Я повернулась и побрела по коридору к ванной комнате.

В моем желудке почти ничего не было и после нескольких непродуктивных изнуряющих позывов, которые разбередили мои ребра, я плеснула холодной воды на лицо и вернулась к барной стойке. Все эти дни я почти не ухаживала за собственным телом. Не только потому, что оно по—прежнему болело, так еще и всепроникающий стыд захлестывал меня каждый раз, когда я должна была подмываться. С болезненным чувством я поняла, что где-то моя младшая сестра чувствовала себя так же, стон ужаса сорвался с моих губ. Я ненавидела то, что Уинстон сделал со мной. Я ненавидела Уинстона. Я ненавидела отца и епископа Талбота и Иосия Бастиана и даже маму за её слабость. Я ненавидела их всех.

И я поняла, что себя я ненавидела больше всего.

Человек, который привлек мое внимание в ресторане, шел по коридору в сторону уборной, когда я выходила оттуда. Он выглядел очень сильным. Мужчина посмотрел на меня с любопытством, но быстро свернул в сторону мужского туалета.

— Подождите, — прохрипела я. У меня было немного времени. Уинстон скоро придет за мной, если я не вернусь. И я была так слаба. От голода, от шока, от использования меня в качестве «груши для битья». Я знала, что не смогу остановить Уинстона, когда он запихнет меня обратно в Эскалэйд и заберет с собой.

Я споткнулась, и мужчина быстро поймал меня под руки. На его лице отразилась тревога, когда он поднял меня.

— Привет, — сказал он мягким, бархатным баритоном.

Я посмотрела ему в глаза. Я даже не была уверена, что он на самом деле знал Рейчел. Или, что он настроен, вмешаться в очевидно грязное дело. Но это единственный шанс, который у меня был.

— Меня зовут Промиз Тальбот. Рэйчел Тальбот моя двоюродная сестра, — слезы катились по моему лицу. — Мне нужна помощь.

Человек смотрел на меня самую долгую секунду, которую я когда—либо знала. И тогда в его в глубоких карих глазах мелькнуло мгновенное решение. Он щелкнул пальцами, и второй мужчина, который все еще сидел в кабинке, повернулся и резко направился к нам.

Он посмотрел на меня сверху вниз в замешательстве.

— Что там у тебя, Грейсон?

— Она говорит, что она двоюродная сестра Рэйчел.

— Похоже, будто она сошла со страниц собрания «Маленький гребаный Домик в Прерии». (Прим. собрание сочинений Laura Ingalls Wilder под названием Little House on the Prairie — детские сказки)

Грейсон нахмурился, ни на миг не отрывая глаз от моего лица.

— Мэд, ну давай. Что-то здесь не то, — его сдержанный акцент напоминал отрывки фильмов, которые я видела, он был уместен в этих северо-восточных городских бойнях.

Человек по имени Мэд кивнул мне. — Ты действительно двоюродная сестра Рэйчел?

Я кивнула, покачнувшись, в то время как Грейсон старался поддержать меня. — Да. Вы можете отвезти меня к ней? Пожалуйста?

Голос Грейсона понизился, а его темные глаза огляделись. — Ты здесь не одна, не так ли?

Прежде чем я успела кивнуть и предупредить, дверь в «Король-Бургер» открылась, и Уинстон Оллрид появился внутри. При виде, придерживающих меня рук темнокожего незнакомца, его глаза расширились от гнева.

Но Уинстон был человеком, который умело скрывал гнев, когда хотел. Он холодно улыбнулся и подошел, протягивая мне свою руку.

— Я боюсь, что моя жена не воспользуется вашей поддержкой.

Когда он подошел ближе, я издала невольный стон и снова сжала сильные руки, которые были единственными, удерживающими меня.

Грейсон это заметил. Я видела, как его глаза сузились, когда он посмотрел с ненавистью на моего мужа, и я поняла, что он способен на насилие. Уинстон, казалось, это тоже понял. Его протянутая рука слегка сникла.

Голос Грейсона был ледяным и угрожающим. — Выглядит так, будто твоя жена не может ощутить другой поддержки.

Уинстон фальшиво улыбнулся ему в лицо.

— Промиз, — сказал он. — Мы уезжаем.

— Нет, — прошептала я.

— Что ты сказала?

— Нет, — сказала я снова, мой голос стал более четким. — Черт, нет.

Другой, которого Грейсон называл "Мэдом", захохотал за спиной.

— Промиз, — Уинстон заговорил голосом пропитанным ядом. — Мы уезжаем.

Грейсон ответил за меня:

— Слышь, мудак, я не знаю, что здесь за гребаные игры, но все кончено. Мы все слышали ее отказ, — он мягко оттолкнул меня за себя и стал в шести дюймах от моего мужа, сердито взирая на него сверху вниз. Уинстон взглянул неуверенно на меня, а потом зыркнул на Грейсона.

Другой мужчина небрежно обошел его, и встал рядом, выражая тихую угрозу. Испуганно глядя через плечо, Уинстон выглядел, как загнанная в угол крыса, по факту, это заставило меня чувствовать себя абсолютно удовлетворенной.

Вдруг тщательно культивируемый внешний слой Уинстона Оллрида развеялся, и его голос превратился в нечто похожее на негодующее рычание.

— Ты не можешь исчезнуть с чужой женой, нечистый дьявол.

Мэд разразился открытым завывающим смехом.

— Господи, — залопотал он, — здесь есть где-то гребанная скрытая камера? — Он сделал вид, будто ищет что-то. — До этого мудака серьезно добрались доэволюционные взгляды.

Грейсон, однако, не рассмеялся. Татуированная девушка за прилавком жадно смотрела на нас, как на кучку нервных посетителей.

Когда Грейсон, наконец, снова заговорил, его голос был настолько ядовитым, что даже я вздрогнула:

— Вперед, — прорычал он в лицо Уинстону. — Я рискну сдвинуть тебя с неправильного херового пути. Этот нечистый дьявол выдернет червяка между твоих ног и засунет его так глубоко, через твой сморщенный зад, что он вывернется прямо из твоего нездорового рта. Сейчас, — сказал он, мрачно улыбаясь и подойдя ближе к явно вспотевшему Уинстону, — у меня особое место для ненависти к мужикам, которые плохо обращаются с женщинами, и то, как эта девушка смотрит на тебя означает — ты тот сорт ублюдков, что болтаются в моем хит-листе.

Мэд по-прежнему улыбался. Но его слова были в равной степени уничижительны, когда он наклонился к уху Уинстона:

— Другими словами, — сказал он, — уеб*вай отсюда, пока твои руки и ноги целы.

Уинстон старался вытянуть шею из-за Грейсона, чтобы увидеть меня, но Грейсон легко перегородил ему дорогу.

—Ты здесь закончил. — В завершение сказал он.

Мэд толкнул Уинстона к двери. — Ты можешь позже подтереть задницу, — приказал он, а затем вытолкнул моего мужа на улицу. Он стоял, держась за ручку двери в тот момент, когда глаза пристально следили за фигурой уходящего Уинстона.

Грейсон, наконец, обернулся и слегка коснулся моего плеча. — Все в порядке, — сказал он с такой нежностью в голосе, что я не могла поверить, что тем же самым голосом он угрожал вырывать члены и засовывать их в жопы. Он посмотрел на друга, по-прежнему сосредоточенного на двери.

— Подтереть свою задницу позже? — Рассмеялся он.

— Да, — мужчина улыбнулся. — Разве ты не почувствовал запах этих HERSHEY SQUIRTS из его зада после того, как угрожал его ааах, сморщенной заднице? (Прим. HERSHEY SQUIRTS коктейль, для него необходимо приготовить какао по обычному рецепту и добавить виски)

— Ты полон дерьма.

— Неа, — друг Грейсона прищелкнул. — Он! — Он протрезвел, нахмурившись, когда увидел меня, тихонько съежившуюся. — Так что же мы будем с ней делать?

Грейсон окинул взглядом «Король — Бургер». Несколько человек до сих пор смотрели на наш спектакль с особым интересом. — Отвезем ее к Рейчел, как она и просила.

— Боссу это не понравиться. Это вероисповедующие люди из новостей. Это еб*нуто-странные люди.

— Эй, — нахмурился Грейсон. — Хватит этого дерьма. Я прослежу, чтобы подожгли только мою задницу, окей. Промиз, ты сказала, твое имя Промиз, верно?

Я кивнула.

— Ты все еще хочешь, чтобы я отвез тебя к Рейчел?

— Да. Пожалуйста.

Он кивнул, по-дружески улыбаясь. — Не обращай внимания на Мэддокса. Он может и выглядит как Адонис, но иногда он просто чертовски нервная старуха.

— Отвали, нечистый дьявол, — добродушно сказал Мэддокс.

Я сощурилась, когда мы вышли на улицу в жару. Я не увидела ни Уинстона, ни Эскалэйд.

Видимо Грейсон выглядел устрашающе.

— Ты уверен, что он сбежал? — Спросил он Мэддокса.

— Как проклятый кролик, — подтвердил удивительный мужчина, а затем закинул ногу на мотоцикл, припаркованный рядом.

— Ты повезешь ее, не так ли?

— Да, — согласился Грейсон, вытягивая что-то из отсека другого мотоцикла. Он блеснул улыбкой и бросил мне черный шлем. — Ты когда-нибудь ездила на заднем сиденье байка?

— Нет, — я осторожно надела шлем.

Мэддокс рассмеялся. — Черт, вот это удар.

Грейсон перелез через плотное черное сиденье и указал за спину.

— Просто забирайся и крепко держись. Может быть, в этом платье не слишком комфортно, но я предполагаю, что мы ничего с этим не сможем поделать. — Он завел мотор. – Ты, возможно, уловила, мое имя, но я в любом случае представлюсь. Грейсон Меркадо.

Мне было достаточно трудно поднять ногу, чтобы сесть на сиденье. И когда я, наконец, размахнувшись, справилась, небольшой болезненный стон сорвался с моих губ. С моими поврежденными ногами, моим потрепанным центром и моими возможно сломанными ребрами, я едва была в состоянии удержаться на жестком сиденье и в неудобном положении.

Грейсон повернулся и уставился на меня, пока я пыталась, стиснув зубы, устроиться.

— Он нехило обработал тебя, не так ли?

Я кивнула, и слеза скатилась по щеке.

— Долбанный ублюдок, — сказал он тихо. Он вздохнул и посмотрел на меня с тоской.

— Только держись как можно крепче. Я поеду медленно. Мы окажемся на трассе менее чем за полчаса.

Я прижалась к нему, приложив щеку к горячей коже, покрывающей спину, грозное красное слово ОТСТУПНИКИ обжигало мои глаза так, что, когда я закрыла их, слово все еще стояло перед глазами.

— Спасибо, — прошептала я.

Если он и услышал меня, то не ответил.