Облаченные в тени

12

Грубая веревка резала запястья, как ее ни крути. А сзади еще толкали и подгоняли, так, что пришлось то ли медленно бежать, то ли быстро идти, но все равно плохо получалось.

Дождь пошел сильнее, подул ветерок, разгоняя туман. Земля под ногами проваливалась и хлюпала.

В сопровождении шестерых мужчин и лично Антония Тупина Феофан Анастасьевич во второй раз за сегодняшний день пересек императорское кладбище и вновь вышел к казармам и конюшне.

Там все они остановились.

Ни проронивший во время ходьбы ни слова Антоний, сухо отдал приказы разойтись по пунктам наблюдения и при появлении картежа с гробом императора немедленно доложить. Возле него и Бочарина остался только один мужчина с внешностью отпетого душегуба и рецидивиста. Такой мог застрелить человека, не мигнув.

— Пойдемте, Феофан Анастасьевич, ко мне, — обратился Антоний Тупин, — поговорим по душам. Вы мне, а я, как говориться, вам.

— О чем же мне с вами разговаривать с завязанными за спиной руками? — спросил Феофан Анастасьевич, — неудобно, знаете ли.

— Ну, положим, что вы от меня и с развязанными руками не убегите, — вздохнул Тупин, как-то по стариковски кашлянув, — так что какая разница? Пойдемте.

Они прошли мимо казарм в сторону небольшого деревянного дома, стоящего впритык к одной из стен Богослужебного монастыря. Велев мужчине остаться снаружи, Антоний жестом пригласил Бочарина внутрь, и сам зашел следом, плотно прикрыв дверь.

Внутри дома оказалось заметно теплее.

Там была только одна большая комната. В углу стояла печь, в которой весело потрескивали дрова. Все остальное пространство занимали два огромных шкафа, кровать и широкий дубовый стол, заваленный книгами. Бочарин огляделся, рассматривая все подробнее, и заметил дверцу в подвал, не слишком тщательно прикрытую половиком.

— Присаживайтесь, Феофан Анастасьевич, не стесняйтесь! — Антоний грубо толкнул Бочарина вглубь комнаты.

Феофан Анастасьевич прошел и сел на первый попавшийся стул. Садиться с завязанными за спиной руками было больно и неудобно.

Антоний тем временем пододвинул к сидящему еще один стул и сел рядом.

— Итак, Феофан Анастасьевич, пора открывать карты! — сказал он, скрестив пальцы на коленях, — вы многое знаете обо мне, а я, в свою очередь многое знаю о вас. Так почему бы нам не обменяться информацией?

— И что же вы хотите узнать от следователя?

— Первым делом, мне интересно, как вы узнали о месте захоронения! — сказал Антоний.

— А что будет, если я ничего вам не скажу?

— Тогда вас будут пытать! Неужели вы еще не поняли, что проиграли? Император мертв. Я единственный, кто имеет все шансы взойти на престол и продолжить правление. И вы все еще думаете, что у меня не хватит сил и возможности засадить вас на всю оставшуюся жизнь в самое глубокое подземелье? В самую вонючую яму? Засунуть вас, уважаемый мой, в Ад?

— Я верю, — сказал Феофан Анастасьевич, — и от этого мне совсем не страшно. Какая разница, скажу я вам что-либо или нет? Мой конец одинаков.

— Не скажите, — ухмыльнулся Антоний, — вы очень умный человек, Феофан Анастасьевич. Я наблюдал за вами с того момента, как вы начали вести следствие. Вполне возможно, что многое из того, что вы сделали, совершено вами чисто случайно или на подсознательном уровне, но никак не по глупости! В конце-концов я никак не ожидал, что вы появитесь здесь так скоро, вернее, что вы вообще появитесь!

— Скажите спасибо вашему другу Тарасу Петровичу Бочкину, — произнес Феофан Анастасьевич.

— Так это он, — улыбнулся Антоний, — признаться, я так и думал. Бедняга Бочкин последние дни своей жизни боялся даже собственной тени! Значит, это он догадался о том, где я похоронил тела убиенных и успел сообщить вам.

— Он не успел. Я сделал кое-какие выводы после его смерти и рассчитал все самостоятельно.

— Кстати, вы знаете, что именно через вас нам удалось выследить Бочкина и убить его?

Бочарин кивнул:

— А еще мне известно, Антоний, кто вы есть на самом деле и что замышляете! Вы играете в слишком опасные игрушки с призраками!

Феофан Анастасьевич попал в точку. Лицо Антония Тупина изменилось. Только что он был полон ликования, дескать, вот он я какой, победитель, хитрый и умный, а тут разом осунулся и посерьезнел.

— А это-то вы откуда знаете? — спросил он зловещим полушепотом.

— Мне многое известно, — ухмыльнулся Феофан Анастасьевич, — поэтому я знаю, что все равно умру! Вы, Антоний, не станете держать живым человека, который знает о вашем колдовском прошлом, да и о настоящем тоже.

— Тут ты совершенно прав! — сказал Антоний, неожиданно перейдя на "ты" — я говорил о раскрытых картах. Давай начистоту. Ты уже догадался о том, что это я убил тринадцать чиновников и министров Андрея Второго. Для чего? Самый важный фактор в политике — это составляющие одного целого механизма власти. Если выбить какое-нибудь звено, то содрогнется весь механизм. Если же ударить сильнее, то он просто развалиться. В начале я не собирался никого убивать. Мне нужна была только власть, а к ней можно подойти и другими путями. Взятки, запугивания, обещания — все это безотказно срабатывало до тех пор, пока я не узнал, что против меня готовиться заговор. Чиновники раскопали мое прошлое, догадались о моих планах на будущее. Они хотели убрать меня с политической арены до того, как у меня в руках окажутся хоть какие-то ниточки власти. И тогда я решил нанести по ним один единственный, сокрушительный удар. Чтобы больше никто не вздумал лезть. Это должен был быть урок остальным. Призраки являлись лишь один из звеньев моего плана. Управлять ими не так легко, и поэтому я стараюсь не прибегать к колдовству. Однако они очень помогли. В частности, появление на собрании карлика произвело на людей такое впечатление, что многие из них даже не сопротивлялись в момент похищения. Что говорить о бедных Пухееве и Шнапсе, которые не доехали даже до Богослужебного монастыря. Через день мои люди скинули их тела в реку, дабы вы, господа сыщики, поломали себе голову над тем, что же происходит. Только двое ускользнули от меня. Они успели выбраться из города и запутать следы. Но я знал, что они вернутся, и продолжал следить за людьми из их общества. Потом я обратил внимание и на вас. Знаете, Феофан Анастасьевич, призраки очень хорошие шпионы. Они могут увидеть такое, о чем обычные ищейки могут только мечтать. Так я узнал о вашем разговоре в библиотеке. Хотя Бочкин и думал, что призраки бояться библиотек и темной ткани, он глубоко ошибался. Это я хотел, чтобы он так думал. Мне кажется, что я зря не отдал приказа убить вас там, у Бочкина на квартире. Сейчас мне бы не пришлось тратить попусту столько времени. Но кто же знал, что дело примет столь неожиданный поворот? Император умер, как вы знаете, и умер не по моей вине. Мне кажется, он сошел с ума от вмиг навалившихся на него трудностей. И еще эти слухи на счет призраков… У Андрея Второго действительно было слабое сердце, которое просто не выдержало перегрузок! — Антоний Тупин вздохнул, — а еще, Феофан Анастасьевич, хочу тебя огорчить! Даже если ты и останешься в живых после всего, что узнал за наш короткий разговор, свою любимую сестричку Лизоньку тебе больше увидеть не придется!

— А она-то здесь причем? — закричал Феофан Анастасьевич, вскакивая со стула.

В грудь ему уперся его же собственный револьвер.

— Сядь на место, — приказал Антоний, — как раз твоя сестра тут ни при чем. Только она вздумала влюбиться в человека, который участвовал в заговоре против меня. Сейчас он находиться в твоем доме, и я отдал призракам приказ убить всех, живущих там и сравнять дом с землей. Так я начинаю свое правление! Ты хорошо меня понял?

— Ты демон в человеческом обличье! — сказал Феофан Анастасьевич, — в тебе нет ничего людского! Ты подобен животному, которое жаждет только еды! Точно так же тебе нужна власть!

— И я не отрицаю этого ни в коей мере! — сказал Антоний Тупин, — жизни отдельных людей ничто по сравнению с тем, что ждет меня в будущем! Это будут целые поколения, миллионы, миллиарды жизней, которые будут подчинены только моей воле! Они будут падать передо мной на колени или бросаться в огонь по моему приказу. Зачем мне тогда призраки? Тьфу на них. Пускай живут себе, как хотят. Или не живут, что, впрочем, мне лично все равно.

— Ты дьявол! — выдохнул Феофан Анастасьевич.

— Увы, но это так, — сказал Антоний, продолжая улыбаться хитрой улыбкой сквозь седую бороду.

Дверь в комнату отворилась, и вошел тот самый охранник с ружьем:

— Господин, там пожаловали первый советник покойного императора Хренорылов и с ним еще кто-то. Поговорить с вами желают!

— Вот оно! — просиял Антоний Тупин, вскакивая со стула, — они сами пришли ко мне, просить взойти меня на престол, пока не началась гражданская война! Я рассчитывал именно на такой финал этой чересчур затянувшейся комедии! Иоганн, свяжи-ка господина Бочарина по рукам и ногам и засунь вон в тот шкаф. Я хочу, чтобы он услышал признание из уст первых лиц государства. Признание в их полной никчемности! Ну, чего стоишь, возьми веревку, живо!

Мужчина в мокром плаще туго перемотал ноги и тело Бочарина, подхватил его за плечи и поволок в сторону шкафа. Последнее, что увидел Феофан Анастасьевич, прежде чем перед его носом захлопнулась тяжелая дверь, был входящий в комнату Павел Николаевич Хренорылов.