Обольщение журналиста

2

Рей подвел девушку к столику и вдруг испытал инстинктивное желание заслонить ее, прикрыть, взять под защиту. Но от кого и от чего? Здесь ведь ее дом родной, можно сказать. И все же он почувствовал ее — ну как бы это выразиться? — чужеродность, что ли, для подобных заведений. Он даже не мог понять, откуда у него основания для такого ощущения. Она села с изящным достоинством, высоко поднятой головой, чувствуя себя в этой обстановке как рыба в воде. Но в своем простом белом платье с длинными, почти до талии, черными волосами девушка выглядела чистой и непорочной. И хотя ее улыбка была чуточку настороженной, но все равно от нее исходило такое милое, теплое обаяние, что Рей на миг почувствовал укол откровенной ревности к счастливчику Вилли, который до него не раз ее видел и, наверное, не только видел.

Ох, черт возьми, нужно взять себя в руки.

Он заметил, что несколько мужчин из зала бросают на него завистливые взгляды. Не иначе как им тоже хотелось бы взять ее под свою защиту. От кого? От него? О Боже! Рей занервничал.

— Не лучше ли нам побеседовать где-нибудь в другом месте? — предложил он.

Глаза ее расширились не то от удивления, не то от недоверия.

— Извините, но у меня меньше часа до следующего выхода на сцену.

— Видите ли, то, что я вам хочу сказать, носит сугубо личный характер. Может быть, мы действительно увидимся в другом месте и в другое время? Я могу позвонить вам домой, или, если предпочитаете, мы могли бы встретиться в… — Нет, нет! Во внеслужебное время я не общаюсь с посетителями.

Да, теперь стало совершенно очевидно, что она ему просто не доверяет. Это его возмутило. Скажите, пожалуйста, «служебное время»! Тоже мне…

Еще более разозлило его появление официантки с бутылкой шампанского в ведерке со льдом. Кто позволил мешать их уединению?

— Я этого не заказывал! — рявкнул он и хотел было жестом отправить девицу обратно вместе с бутылкой, но мисс Шерри многозначительно кашлянула. С трудом сдержавшись, он спросил: — Может быть, вы заказывали?

— Да, я всегда так делаю. — Она кивнула официантке: — Спасибо, Сьюзи. — Когда та, разлив шампанское по бокалам, ушла, девушка объяснила извиняющимся тоном: — Администрация желает, чтобы в служебное время я общалась с пьющими гостями.

Он сжал зубы. В этом местечке облапошивают посетителей, не иначе, и девка в этом участвует! Да еще без малейших угрызений совести. Хорошо, в таком случае и он не будет с ней церемониться.

— Я так понимаю, что мой племянник — ваш постоянный пьющий гость, как вы выражаетесь?

Она молча пожала плечами.

— Я также понимаю, что у вас с ним установились довольно близкие отношения.

— Что вы сказали?

— Я имею в виду отношения за пределами этого бара, в ваше нерабочее время.

— Вы ошибаетесь! — Ее выразительные глаза смотрели с вызовом. — Я не имею никаких дел с посетителями вне этих стен.

— Даже с женихом?

— О ком вы говорите?

— Я говорю о Вильяме Стентоне, молодом человеке, с которым вы помолвлены.

— Я не помолвлена… — Она осеклась, начиная понимать. Вильям Стентон, Вилли… Его племянник?! Значит, этот самоуверенный тип — один из напыщенных родственников Вилли, на которых тот не раз ей жаловался. Они твердят ему, что он дурачок, ничего не понимает в жизни и не способен принять ни одного путного решения. Да, они основательно над ним поработали, полностью задавили его веру в себя. Чертовы склеротики — дедушка, старомодная бабка, думала Дениза. Но этому-то говоруну в ладном деловом костюме не более тридцати. Уж он-то должен понимать, что с Вилли нельзя обращаться как с ребенком.

— И кто же вы? — решилась уточнить она.

— Коллинз, Рей Коллинз. Как я уже сказал, прихожусь Вильяму дядей. А сюда пришел, чтобы поговорить с вами от его имени.

— Вот как! А я думала, что Вилли сам вполне способен говорить от своего имени.

Глаза мужчины сузились.

— В определенных случаях, возможно, и способен. Но брак — это такой серьезный шаг, что мудрый совет со стороны родственников не повредит.

Брак? Значит, Вилли не рассказал им о ее отказе. Переживает, но предпочитает носить в душе горечь обиды, бедный мальчик.

— Вилли молод, — сказал он. — Слишком молод, чтобы думать о женитьбе.

— Но он уже давно совершеннолетний. — Она не хотела выдавать Вилли — пусть сам, когда сочтет нужным, сообщит им об ее отказе выйти за него замуж.

— Правильно, но еще более чем годами, он молод умом. Я полагаю, что зеленым юнцам не следует вступать в серьезные отношения с такими женщинами, как вы, у которых… — он неопределенно поводил пальцами в воздухе, словно подбирая точное слово, — обширный жизненный опыт.

Намек его был более чем прозрачен и ожег ей душу, как удар хлыста по обнаженной коже. Так вот какого он о ней мнения! Прекрасно, сейчас она ему врежет в ответ.

— Что делать, против матушки-природы не попрешь, сами понимаете. — Она выразительно закатила глаза. — От одного взгляда Вилли меня буквально озноб прошибает. — И, не останавливаясь, на едином дыхании добавила: — Вот вам, чтоб вы знали, сухарь бездушный.

Он смотрел на нее в изумлении, не совсем веря.

— Но простите, мисс Шерри, это еще не свидетельствует о подлинно глубоких чувствах.

— Нет, свидетельствует. Когда мы впервые встретились с Вилли, мы с ним испытали одинаковое потрясение. Одинаковое, понимаете? Вы, наверное, скажете, что совпали наши биополя. — Она торопливо отпила шампанского и чуть не поперхнулась, но постаралась улыбнуться.

Он внимательно смотрел на нее.

— Чтобы создать прочную семью, мисс, одних биополей мало. Да будет вам известно, что семья Вилли категорически возражает против вашего союза.

— Ну, это уж ваша проблема, а не моя! — Все еще кипя от негодования, Дениза огляделась, ища место, куда можно выплеснуть шампанское из бокала. Она знала, что, выпив лишнего, не сможет как следует танцевать.

— Вы должны учесть, что без поддержки семьи Вилли практически нищий.

— Ах, вот как! — Она изобразила на лице огромное удивление и вдруг почувствовала, что ей надоело ломать комедию, изображая любящую невесту. Практически нищий! Да она сама без гроша, если вспомнить, сколько требуется для спасения матери. Боже, что же делать? Если бы даже какой-нибудь банк или кредитное общество согласились выдать ей взаймы эту чудовищную сумму, то ни ей, ни ее двоюродным сестрам нечего было бы предложить в залог. За короткое время работы все три девушки ничего не успели нажить, а их скромные сбережения давно уже израсходованы. Даже на двух работах она получала в общем-то гроши, каплю в море, по сравнению с тем, сколько ей сейчас требовалось. Триста пятьдесят тысяч долларов! Дениза вздохнула. Отчаяние захлестнуло ее, обессиливая душу.

— Ага! — воскликнул ее собеседник. — Я вижу, вы начинаете воспринимать мои доводы. — Она словно очнулась и не сразу поняла, о чем он говорит. А Рей продолжал: — И дело не только в том, что Вилли не работает. Он ведь за всю жизнь пока что палец о палец не ударил, чтобы самостоятельно хоть доллар заработать. Поймите же, у него нет денег.

Погруженная в свои тягостные раздумья, Дениза не слушала, но последние два слова, которые он произнес с нажимом, врезались ей в сознание.

Нет денег, нет денег. Стоп! Так думать нельзя, она не имеет права так думать. Никаких «нет»!

— Деньги есть. Вернее, мы их раздобудем. Так или иначе.

Она не отдавала себе отчета в том, что мыслит вслух, но Рей не просто услышал ее бормотание — он молниеносно сделал свой вывод.

Откинувшись на спинку стула, он поставил бокал на стол со стуком, который вывел ее из полузабытья.

— Понятно, — сказал он. — Я вижу, Вилли сообщил вам о десяти миллионах долларов, положенных на его имя в банке.

Дениза раскрыла рот. Десять миллионов! У Вилли есть десять миллионов?! Значит, он мог бы дать ей взаймы триста пятьдесят тысяч долларов для мамы. Она не сомневалась, что он наверняка дал бы ей эти деньги независимо от того, выйдет она за него замуж или нет. Боже, куда же он уехал? Не назвал даже ни города, ни штата? Если бы поговорить с ним хоть по телефону, тогда уж…

— Об этом забудьте! — Рей заметил, как обрадовалась девушка, и поспешил охладить ее. — Вилли не имеет права дотрагиваться до этих миллионов. Гудвин Стентон положил их на срочный вклад. Вилли получит их по достижении тридцати лет, и то при условии, что он на вас не женится. Вам понятно?

От этого можно было сойти с ума. Где-то лежат десять миллионов долларов, но они неприкосновенны. А ей, чтобы спасти мамину жизнь, нужно каких-то жалких триста пятьдесят тысяч.

— Это несправедливо, — пробормотала она, опять не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух. — Несправедливо…

— Справедливо или несправедливо, но дело обстоит именно так. И коль скоро вы ставите вопрос в моральном аспекте, то скажите: справедливо ли с вашей стороны лишать Вилли всего его наследства?

— Лишать? Что вы имеете в виду?

— А то, что его дедушка совершенно недвусмысленно дал понять, что если Вилли на вас женится, то он оставит его без единого цента. Он закроет счет и переведет деньги в другой банк, на другие цели. Фьють — и все улетучивается! — Рей взмахнул рукой для большей доходчивости.

Ошеломленная, Дениза не могла рта раскрыть. Душа ее металась между гневом и отчаянием. Что за дьявольские диктаторские замашки у этого деда! А если бы она и Вилли были и вправду влюблены друг в друга?

Сидящий перед ней мужчина улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Вижу, вы начинаете понимать суть проблемы. Это хорошо. И учтите еще вот какое обстоятельство — вы ведь и к себе несправедливы.

К себе? Что он мелет? — подумала она.

Да. Судите сами. Вы скоро убедитесь, что Вилли как муж — скорее бремя, чем подарок. Однако… — Появление Сьюзи заставило его остановиться на полуслове. Он с неудовольствием следил, как официантка подливает ему в бокал шампанское. Дениза же тем временем, воспользовавшись моментом, выплеснула содержимое своего бокала в ведерко со льдом. Она напряженно размышляла. Итак, Вилли богат. Но его семья настолько сильно противится возможной женитьбе на ней, что лишит его целого состояния, если он сделает по-своему. Но по какой причине Вилли не сказал им, что она ему отказала? Не значит ли это, что он упрямо решил добиваться своего? И вот они, убедившись, что с ним говорить бесполезно, решили подъехать к ней. Дениза тяжело вздохнула. Что же делать? Признаться? Или пусть Вилли сам это сделает?

— Однако хочу вас заверить, мисс Шерри, что мы понимаем и ваши чувства. — Сьюзи ушла, и Рей приступил к главному. — Семейство Стентон желает возместить вам вашу потерю.

Уж не издевается ли над ней этот тип?

— Возместить потерю?

— Мы понимаем, что вам предстоит принять мучительное решение. Но если вы согласитесь отпустить Вилли, мы были бы рады преподнести вам подарок… ну, скажем, сто тысяч долларов.

У нее перехватило дух. Ей собираются заплатить сто тысяч долларов за то, что она уже сама сделала бесплатно! Конечно, по сравнению с десятью миллионами сто тысяч мелочь, но для нее это все же треть необходимых ей позарез денег. Так неужели отказаться и упустить то, что само плывет в руки? Дениза призвала на помощь всю свою деловую сметку, чтобы безошибочно разыграть карты… Она быстро заморгала глазами, надеясь выдавить хоть несколько слезинок.

— Ушам своим не верю. Вы предлагаете мне предать Вилли, забыть нашу любовь ради… ради денег! — Она приложила ладонь ко рту и закачала головой. — О нет, я не могу, не могу пойти на такое, — бормотала она срывающимся голосом. Рей Коллинз отлично понял, что она разыгрывает перед ним сцену оскорбленного достоинства. Он заметил, как девушка прищурилась, что-то мысленно подсчитывая, прежде чем начала разыгрывать слезливую драму. Ого! Сразу видно, что эта девица — профессионалка не только по части танцев. Черт бы ее взял! Вот уж верно говорят — внешность обманчива. Эта свеженькая, на вид такая непорочная красотуля подцепила и охомутала легковерного дурачка Вилли. Да разве только Вилли? — подумал он. Она и меня-то поначалу заворожила своими прелестями. Так и лучится обаянием — бесспорно, женщина что надо.

Да, дядя Гудвин прав. Только с помощью толстой пачки долларов можно оторвать эту смачную бабенку от Вилли. Весь вопрос в том, какой толщины должна быть пачка.

Сработало! На самом деле, сработало. Не то молитвы помогли, не то психовидение. Впрочем, это неважно, главное — результат. Так что спасибо тебе, Боже, и спасибо тебе, Лоретта. По-лу-чи-лось! Не зря она, значит, представляла себе, как отсчитывает хрустящие зеленые тысячедолларовые купюры и при этом улыбается, зная, что теперь мама выздоровеет. И вот пожалуйста — у нее в сумочке лежат хоть и не купюры, но кое-что ничуть не хуже — чек на четыреста тысяч долларов. Этого хватит не только на операцию, но и на пребывание мамы и тети Полли в Филадельфии, да еще, наверное, на полгода послеоперационного лечения.

Дениза чувствовала огромное облегчение. Гора свалилась с ее плеч. Просто волшебство! Как странно это все вышло. Если бы она не заменила маму на сцене бара, если бы не повстречалась там с Вилли… Лоретта правильно сказала: ты не анализируй, как и почему все происходит. Просто мысленно представляй и жди — и все получится.

Это она и проделывала — молилась и представляла…

Но я солгала! Эта мысль мучила совесть, не давала покоя. Солгала, хоть и не собиралась. Что я могла сделать, если этот Коллинз сам думал, что мы с Вилли — влюбленная парочка и готовимся к свадьбе? Да, но я не объяснила ему, что это не так. И прекрасно! Если Господь или еще какая-то высшая сила сочли такой способ вполне подходящим, чтобы я обрела деньги для мамы, значит, я не должна была становиться у них на пути, ведь правильно? И чтобы укоры совести не отравляли ей чувство великого облегчения, Дениза поклялась себе, что вернет Стентону через Коллинза все, до последнего цента.

А совесть не желала угомониться: интересно будет посмотреть, как ты вернешь четыреста тысяч долларов. Но люди же расплачиваются за купленные в рассрочку дома и машины, разве не так? Ежемесячными взносами. Хорошо, пусть я буду платить до конца моих дней, но выплачу обязательно. Обещаю. Как только маму поставлю на ноги, сразу же начну платить.

Дениза действовала быстро, не теряя времени. На следующий день она отпросилась с работы и отвезла чек в банк. Не дай Бог, Стентоны услышат правду от Вилли и все переиграют — объявят чек недействительным или придумают еще что-нибудь хитроумное, чтобы подставить ей ножку, такие люди все могут. Но ведь они не осмелятся сказать Вилли, что заплатили ей отступного? Конечно, нет. Недаром Коллинз не только взял с нее обещание не выходить замуж за Вилли, но и просил не рассказывать ему об их встрече.

Коллинз, Рей Коллинз. Вчера, когда он представился, его имя и фамилия показались ей знакомы. И вот сегодня она сообразила, откуда знает его заочно. Он же ведет постоянную колонку в «Мэн энкуайрер». Пишет обо всем — о политике, экономике, житейских историях. И всегда, подумала Дениза, добирается до сути проблемы, все раскладывает по полочкам, а главное — судит обо всем справедливо. За это она уважала Коллинза и никогда не пропускала его колонку.

Но с уважением после вчерашнего вечера покончено. Теперь-то она знает, что он представляет собой на самом деле. Надменный, самоуверенный, самодовольный подонок, манипулирующий общественным мнением с помощью печатного слова. И с помощью денег!

Но почему сейчас у нее в душе поселилась горечь разочарования? Потому что, когда впервые увидела его, то подумала… Что же она подумала? У него был такой честный, ясный взгляд. Он внушал к себе доверие. Внешность его такая же благородная, как и его статьи, но… А впрочем, о чем ей теперь волноваться, зачем о нем думать? Дареному коню в зубы не смотрят.

Она договорилась с лечащим врачом матери о немедленной встрече в госпитале в Филадельфии.

Трудность теперь заключалась в том, как объяснить маме и тете Полли, откуда появились деньги.

— Деньги я раздобыла, — объяснила она матери с порога. — Взяла в кредит у мистера Гудвина Стентона. Буду погашать мелкими, но регулярными платежами. У меня есть его адрес, номер счета, все как полагается.

Глория Белл уставилась на дочь в полном изумлении.

— Тебе кто-то дал взаймы триста пятьдесят тысяч долларов?

— Четыреста тысяч, — уточнила Дениза.

— Это Господь спас нас, — заявила тетя Полли. — Он ходит тайными путями и творит чудеса. Он ходит по морю яко посуху и парит над бурями.

Но Глория, в отличие от сестры, была вполне земной женщиной. Она взглянула на дочь недоверчиво и даже с некоторым подозрением.

— Ни один человек в здравом уме не мог дать тебе такие большие деньги.

— А вот, как ни удивительно, нашелся такой человек! — весело заявила Дениза. Она понимала, что должна немедленно выдать матери какую-нибудь правдоподобную и убедительную небылицу, чтобы у той не осталось и тени сомнений. Если она ухитрилась перед Коллинзом правдоподобно разыграть влюбленную невесту, то и перед матерью не оплошает, — Понимаешь, мама, он филантроп, обожает помогать людям, попавшим в беду.

— И из всего человечества выбрал именно меня?

Глория только что вернулась из больницы домой. Она была бледна, конечно, но по ее виду никто бы не сказал, что эта женщина серьезно больна. Только не смертельно! Дениза была абсолютно убеждена, что трансплантация полностью восстановит мамино здоровье, теперь уже ничто не должно было этому помешать.

— Больница, мама, больница! Мистер Стентон постоянно держит связь с больницей, и там он узнал о твоем случае. Ну, а дальше уже вышел на меня. — Надо было соображать на лету и говорить без передыху, причем максимально уверенно. Кажется, у Денизы это получалось, — Понимаешь, ему хочется, чтобы люди, принимающие его помощь, не считали это актом благотворительности. Он боится унизить человеческое достоинство и потому оформляет свою помощь в виде финансовой сделки, а не подарка. В любое время люди, облагодетельствованные мистером Стентоном, могут отдавать ему деньги — целиком или мелкими частями, — тараторила она.

Что касается отдачи, то тут Дениза себе не лгала — она и впрямь была преисполнена искренней решимости каким-то образом вернуть Гудвину Стентону эти деньги. Может быть, поэтому монолог ее прозвучал настолько убедительно, что Глория поверила.

— Какой замечательный человек! — воскликнула она. — Такая редкая доброта! Я напишу ему письмо с благодарностью.

— Правильно, это надо сделать, — подхватила дочь. — Ты напиши, мама, а я отправлю.

Так, еще одна ложь. Ну, да уж теперь куда без этого. Начавший врать поневоле продолжает плести кружева изо лжи.

Вернувшись в офис, Дениза угостила Лоретту той же басней, которую она сочинила для матери. Подруга ничуть не удивилась.

— Все правильно. Так и должно было случиться. Пойми принцип: на тебя давит какая-то огромная проблема, до того сложная, что ты не в состоянии найти выход из положения. Но решение существует, тебе только нужно вывести это решение на экран твоего сознания.

Дениза покачала головой.

— Вообще-то ты, Лори, не похожа на пришельца из космоса, но иногда мне начинает казаться, что ты не от мира сего…

— Но ведь сработало, верно?

— Да, сработало, но… — Дениза все еще была полна ощущения случившегося с ней чуда. — Вот уж никогда бы раньше не подумала…

— В том-то и дело! Ты и дальше не думай. Просто постучи пальцем вот по этой машине, — Лоретта постучала себя пальцем по лбу, — и вызови на экран то, что тебе требуется.

Дениза посмотрела на кучу служебных бумаг, накопившихся за время, пока она отвозила маму в Филадельфию. В основном это были просьбы о выдаче займов на открытие малых предприятий — книжного магазина, пекарни, мастерской керамической посуды. Люди бились за свой кусок хлеба и нуждались в стартовом капитале. Но, перед тем как получить заем, им надо было доказать, что они способны заниматься делом, на которое претендуют.

— Чтобы получить желаемое, люди должны поработать, — сказала она. — А то осенила идея — и тут же подавай денежки под ее осуществление. Вот в чем дело.

— Но ведь ты не работала, а только включила воображение и пожалуйста — твоя мама в Филадельфии ждет операцию, разве не так?

Дениза кивнула, но на лице читалось легкое сомнение. Ее практический ум пока еще не мог полностью переварить свершившееся чудо — четыреста тысяч долларов будто свалились с небес.

Зато Лоретта ни в чем не сомневалась. Сидя на краю письменного стола подруги, она продолжала:

— А теперь слушай меня. Ты ведь знаешь, до чего мне осточертела моя жалкая квартирка на Иствуд-стрит.

Дениза опять кивнула.

— Ну так вот, я заложила желаемое в голову. — Лоретта провела рукой по кудряшкам, делавшим ее похожей на херувима. — Вводимая картинка должна быть четкой и определенной. Старые, бывшие в употреблении образы не годятся. Только совершенно новенькие. Итак, я решила, что желаю поселиться в одном из богатых домов на Ньюпор-стрит, ну, знаешь, рядом с парком, где загорают, запускают бумажных змеев. Там неподалеку есть еще яхт-клуб, где очень даже можно наткнуться на подходящего холостяка и…

— И где у тебя не хватит денег на квартплату, даже если тебе удастся наскрести на первый арендный взнос, — закончила за нее Дениза.

— Ты так думаешь? Ну, тогда слушай дальше. Белинда Кроун, ну, та, которая из бухгалтерии, только что разошлась со своим… сама знаешь с кем, и поэтому больше не может позволить себе проживать в большой квартире богатого дома. Догадайся, на какой он улице? Вот именно, на Ньюпор-стрит. С разбитым сердцем она уезжает в Техас, чтобы зализывать там свои сердечные раны, и готова уступить квартиру человеку, который будет вносить только квартплату, а первый арендный взнос, который она уже внесла, с нового жильца не потребует. Уловила, какая экономия? Вот то-то. Ну как, получила я то, что запрограммировала, или нет?

— Угу. Я так понимаю, что получила. Но квартплата, наверное, тоже ой-ой-ой?

— Над этим я сейчас работаю. — Лоретта закрыла глаза, показывая, что занялась психовидением, и забормотала: — Нужна соседка по квартире, еще одна жиличка, разделить расходы… Совместимая со мной по характеру, такая, чтобы не носила мои тряпки без спроса и не отбивала у меня парней… — Она открыла глаза, вперила взгляд в Денизу и воскликнула: — Так ведь это ты мне и требуешься! Тряпки мои тебе велики, а совесть не позволит уводить моих мальчиков. Ну так как, Денни?

Дениза колебалась.

— Сама не знаю…

— Да ты посмотри, для тебя это тоже идеально. Мама пробудет в Филадельфии полгода, если не больше. А когда вернется, как раз для нее есть третья спальня, она будет в ней поправляться после операции. Платить за квартиру будем пополам.

Да, пожалуй, идея недурна, решила девушка. Правда, ее половина квартплаты составит сумму, большую, чем она платит сейчас за квартиру с двумя спальнями, но не намного. Зато время для переезда на новую квартиру подходящее. Она боялась встречи с Вилли, если он, вернувшись, заявится в бар или прямо к ней домой. Ее настоящих имени и фамилии он не знает, и если она переедет на новую квартиру, то он ее вообще может больше не увидеть. Она уже уведомила Трэвиса, что отработает в баре последнюю неделю. Вилли так на нее разобиделся в их последнюю встречу, что, может быть, и вовсе больше никогда не появится на ее горизонте. Во всяком случае, на это надо надеяться. Если он даже не узнает, что она проделала, все равно было бы тяжело с ним встречаться. Ей было небезразлично, что он мог бы о ней подумать. Она не собиралась водить парня за нос.

А вот на то, что о ней думает этот чванливый сухарь Коллинз, ей точно наплевать. Главное, что получила от него деньги.

Рей об отданных деньгах нисколько не грустил. У Гудвина Стентона этого добра было навалом, и, если старику хочется размахивать пачкой долларов, как дирижерской палочкой, чтобы люди танцевали под его музыку, что ж, это его дело.

Но Рея всегда удивляло, с какой легкостью люди подчиняются власти чужих денег. Хотя бы вот эта девчонка из бара Трэвиса. Ведь не похожа на умирающую с голода и страдающую от страшной нужды, а деньги схватила, как акула кусочек сырого мяса.

И все-таки чем-то она его зацепила, что-то в ней было такое, с детства ему знакомое и светлое. И он сообразил что.

В спальне у его матери, над столиком, в рамке висел текст стихотворения. Он помнил его с тех пор, как научился читать:

В танцовщице все это было. Лицо ее излучало доброту и очарование. Он заметил это, еще когда она в баре со сцены улыбалась сидящим в зале потрепанным жизнью выпивохам, и некоторые из них, как подметил Коллинз, смотрели на нее не только с вожделением, но и с простой человеческой симпатией и даже с уважением. А как виновато она взглянула на него, словно извиняясь за навязанное Трэвисом шампанское, которое принесла официантка…

К черту, к черту! Пусть другие подпадают под ее чары. Рей заставил себя вспомнить блеск в ее глазах, едва он упомянул о вознаграждении. Тут же как ветром сдуло все ее напускное обаяние. Слава Богу, уж он-то лучше умеет разбираться в людях, чем сопляк Вилли.

Ах, Вилли, Вилли— молодо-зелено. Легковерный, неопытный и к тому же такой ранимый парень. Он эту штучку никогда не разгадает, тем более, что и не узнает про отступное, которое она жадно схватила. Но когда он услышит, что надежды разрушены, малому будет больно, очень больно.

Рей не представлял, как сумеет оградить бедного Вилли от ужасного разочарования. Тем не менее, он чувствовал себя обязанным как-то об этом позаботиться и потому отправился в аэропорт встречать племянника. Может быть, удастся, правильно оценив душевное состояние парня, вставить какую-то фразочку о мисс Шерри Шеридан — этакий маленький намек, по которому Вилли догадается, что она собой на самом деле представляет.

Он уже стоял у входа для прилетевших, когда появился Вилли.

При виде широкой радостной улыбки, осветившей родственника, ему стало стыдно.

— Рей! Какой дьявол тебя сюда принес?! — воскликнул Вилли.

— Решил подвезти до города любимого племянничка. У меня как раз в этом районе были свои дела, ну и завернул по дороге.

— Значит, мне и в этом повезло. Надеюсь, удача меня не покинет и дальше. — Вилли забросил сумку на плечо и зашагал в ногу с дядюшкой.

— Удача? Я так понимаю, что ты успешно прошел собеседование? — спросил Рей, надеясь, что глаза парня сияют счастьем по причине его академических успехов, а вовсе не от предвкушения встречи с мисс Шерри.

— Ага! Считай, старина, что перед тобой чемпион из команды университетских звезд.

— Отлично, отлично. Поздравляю.

Вилли был полон энтузиазма и, пока они шли к стоянке, взахлеб рассказывал об успехах на всех фронтах — экзаменационном, спортивном и любовном.

— Верю, верю, — заявил Рей. — Надеюсь, мои наставления тебе пригодились.

— Более чем! — Вилли довольно ухмыльнулся. — Использовал один твой старый приемчик и точно попал в цель, сразил одну уточку наповал.

— Ну да? — Так, начинается, подумал Коллинз. Сейчас он скажет, что, тем не менее, сердце его принадлежит обворожительной Шерри Шеридан.

— А ты думал! — Вилли забросил сумку в багажник, распахнутый Реем. — Там в команде Йельского университета обнаружилась совершенно потрясающая блондиночка, понимаешь? Все ребята за ней бегали. А я действовал по твоему мудрому совету — строил из себя равнодушного. — Он расхохотался и уселся на переднее сиденье рядом с Реем. — И сработало — скоро она уже бегала за мной. Представляешь, я уговорил ее поехать со мной в Калифорнию на весенние каникулы.

— Понятно, — отозвался Рей, хотя он уже ничего не понимал. А как же помолвка с мисс Шерри Шеридан? — чуть не спросил он вслух, но вовремя спохватился, вспомнив, что «по сценарию» ничего о ней не знает. — Значит, на весенние каникулы, говоришь?

Может быть, Вилли, вырвавшись из-под слишком долгой и плотной опеки дедушки Гудвина, превратился в гуляку и бабника?

— Ага. Пожалуй, я ее даже переведу в ближайший университет.

— Понятно, — повторил Рей, недоумевая, как это бурное увлечение блондинкой совмещается с намерением жениться на танцовщице из бара. — Ну, а как с прочими… другими, хм, приятельницам!

— А никак! В этом смысле мне тоже повезло — я свободен. Был тут у меня, понимаешь, романчик с одной молодой бабенкой из бара Трэвиса. Сказать честно, я даже считал, что все серьезно, и думал, что она меня тоже по-настоящему любит. Но тут вдруг, как раз перед моим отъездом, она мне дала от ворот поворот. Отвергла начисто. Я чуть не рехнулся.

— Она тебя отвергла? Еще до отъезда?

Рей попытался осознать услышанное и почувствовал, что у него едет крыша.

— Ага! Как атомной бомбой меня отбрила. Мы же с ней, понимаешь, колоссально время проводили. Я ей даже обручальное кольцо с бриллиантом пытался подарить. А она вдруг мне выдала, как старая грымза какая-нибудь: ты говорит, слишком молод, себя не знаешь хорошенько, изучи жизнь получше, сколько других девиц на свете, может, ты себе подберешь кого-нибудь получше, чем я, ну и прочая чушь в том же роде. Вот дела! Повторяю, я чуть с ума не сошел. Но знаешь, что я тебе скажу, Рей. Девка-то, черт возьми, была права! Если бы я с ней всерьез связался, а потом встретился с Милли, ну, с той блондиночкой из Йеля, представляешь, как бы я дергался. Как думаешь, старик, не послать ли мне Милли для пользы дела браслетик с бриллиантами?

Рей не слушал. Она отвергла Вилли! Еще до его отъезда… Значит, брак, ради предотвращения которого он выбросил четыреста тысяч долларов, и не планировался!

Тысяча чертей! Он должен срочно увидеться еще раз с мисс Шерри Шеридан!