Обретение неба

Второй дивизион

Его императорское величество, правитель Потета шел по гулким, пустым коридорам древнего монастира. Монарх размышлял о природе человеческого общества. Люди были одной из великих рас ойкумены, они смогли создать прочное и красивое общество. Людская культура зиждилась на огромных способностях к изобретательству и магии. Для того, чтобы обучать магов были созданы духовные школы - монастиры. Кроме чисто прикладных задач эти сосуды высокой культуры, алименты знаний, воспитывали в своих стенах и чиновников. Орден не был светским государством, здесь власть религии оставалась всегда первостепенна.

Чтобы сделать процесс управления закрытым, деяния государственных мужей были обезличены. А для того, чтобы направить их в нужное русло, они были подчинены тайным ритуалам.

Выработанный за столетия порядок практически не давал сбоев. Каждая людская провинция имела статус самостоятельной империи. А весь алый орден Альмаики представлял из себя конституционную федеративную монархическую республику. Подобное наслоение идей непосвященному казалось чем-то нелепым. Но на практике это позволяло снимать социальную напряженность и эффективно управлять разбросанными по всей ойкумене территориями царства людей.

Правил орденом первосвященник, Лорд-командующий. Предстоятеля избирала из своего числа императорская коллегия. Эти выборы происходили раз в десять лет. Однако, реальная власть в государстве принадлежала сенату и правительству. А сенат в свою очередь разделялся между двумя партиям. Аффирматорами и негативистами. Вся политическая жизнь ордена была сосредоточена на острие борьбы между этими могучими течениями. Выборы в сенат и определяли лидера государства. Каждые шесть лет та или иная партия получали сенатские мандаты. Лидер парламентской гонки формировал правительство ордена. Точно так же на местах, каждые три года люди выбирали местное правительство империй.

Но политическая власть была строго разделена с властью духовной. И хоть монархам не приходилось вмешиваться в реальную политику, их влияние трудно было преуменьшить. Монархи всегда оставались нравственными ориентирами для верных подданных.

Император приостановился у картины, висящей напротив большой обеденной залы. На картине был изображен совет императорской коллегии. Этому сюжету было более трехсот лет. Традиция явно прижилась.

Раскрылись высокие створки, и правитель Потета вошел в обеденную залу. Сотни пар глаз внимательно следили за ним. Император взмахнул рукой, произнес пару приветственных слов и разрешил приступить к трапезе.

За отдельным столом ректор-настоятель ожидал монарха. Когда император подошел к столу, ректор выдвинулся ему навстречу, низко поклонился и пригласил на почетное место.

Они перебросились парой протокольных фраз и приступили к еде. Император оставался немногословен. Нельзя сказать, что этот визит тяготил, напротив, ему даже хотелось приехать сюда. Но, более чем за полтора года, правитель Потета так и не смог ранее посетить свою альма-матер.

Изредка монарх смотрел и видел, что послушники, не поднимая глаз, осторожно рассматривают его. Это было понятно. Еще полтора года назад он не смел бы даже думать о том, чтобы сидеть за одним столом с ректором-настоятелем. Но сегодня ректор прислуживает ему.

Император исподволь окинул взглядом залу. И нашел того, кого искал. Милый дружочек сидел в третьем или даже четвертом ряду. Как и все остальные послушники, он не поднимал глаз, старался не нарушить предписанного этикета.

Весна ворвалась в наш мир. Мальчишки весело шумели, нарушая заповедь добросерьезности. Мэтти и Кроджер бежали среди ватаги послушников. Вдруг навстречу из-за угла вышел ревизор-комендант преподобный Риго. Это был пузатый монах со злыми, острыми глазами. Он недовольно вскрикнул, останавливая бегунов.

- Вы ведете себя неподобающе! В такие трагические дни! Мне просто больно на вас смотреть, олухи. Окститесь!

Ребята пристыжено переглядывались между собой. Да, отбегались...

По всей империи был объявлен траур. Почил в бозе император Негатрик. Потет ждал избрания нового монарха.

Мэтти и Кроджер обсуждали случившееся. Мэт сказал, что это явно хорошая новость, потому что хоть сейчас и пост скорби и кормят хреново, но зато когда воцарится новый предстоятель, будет роскошный и сытный обед. Кроджер смотрел на ситуацию иначе.

- Дурак ты Мэтти, не о том думашь! Прикинь, ведь у нас с тобой есть все шансы стать правителем империи.

- На всё божия воля.

- Да причем тут воля? Чисто наблюдение. Рехонский монастир уже избирал? Трумериане избирали. Долитлы избирали. Всё, теперь черед лаокоонитов.

- Ну, это абсолютно голословное утверждение.

- Слышь, ты риторику мне тут не включай, харе.

- Крод, в нашем монастире много послушников.

- Эт да. Но. Избирать будут только среди тех, кому нет еще шестнадцати, но больше чем двенадцать.

- Согласен, но даже таких тут предостаточно.

- Я знаю, выберут меня!

- Император Кроджер Великодушный, ха-ха-ха.

И мальчишки вновь устремились в обеденную залу. Пока шел траурный пост, еды давали очень-очень мало, юные животы буквально сводило от голода.

К вечеру случилась одна серьезная неприятность. Кроджер и Метти должны были стоять в свите ректора на торжественной заупокойной службе. Но сволочь Белыш порвал парадные панталоны Кроджа. Они даже чуть не подрались, но Мэтти оттащил разъяренного друга.

- Не дури, Крод, если вас сцапают за драку, тебя мигом упекут в карцер. И тогда ты пролетишь мимо обеда по случаю коронации.

- Мэтти! Эта скотина разорвала мои панталоны! Я так хотел быть на заупокойной...

- Ну, не расстраивайся. Зато выспишься по-человечески.

- Ты издеваешься?

- А что, кому нужна эта дурацкая служба?

- Нет, тудой надо итти. Полюбасу. Дай мне панталоны.

- Что? Но... но они малы тебе.

- Пофигу, дай панталоны, Мэт, умоляю тебя!

- Э, не, нет, Крод, прости...

В какой-то миг воздух вокруг них сгустился. Мэтти видел, как его друг тяжело дышит. Видел, как сжимаются и разжимаются кулаки. Но, обычно очень мягкий Мэт, здесь не уступил. Сжал губы, тонкие скулы еще резче прочертили неуступчивость на лице.

Не в силах смотреть в глаза, Мэтти выскочил из кельи. А Кроджер упал на кровать и горько заплакал в подушку.

Императорский архивариус, лорд-министр и генерал ордена Ахалакс Танов приехал сегодня в Лаокоон. Это был очень старый, даже дряхлый человек. Но его пытливый, тонкий ум был остр и сегодня. Архивариус знал, что сейчас в империи идет тяжба между многими силами. Все тянут одеяло на себя. Каждый гонит своего кандидата. Но старый служака знал, что готов исполнить долг перед родиной до конца. И пусть в жизни он много раз ступал на скользкую дорожку, сейчас поступит так, как велит древняя традиция.

Лорду было очень тяжело стоять всю службу, поэтому, учитывая его преклонный возраст, принесли золотые подушки. Восседая на подушках, Ахалакс Танов внимательно изучал совсем юных служек. Мальчики было дивно хороши. Что сказать, на этих не опечаленных грехами лицах было написано так мало. Так ясны были их глаза, так искренна скорбь по усопшему монарху.

Интересно, подумал архивариус, понимают ли эти милые мальчики, зачем я сюда приехал? Вряд ли. Эти наивные души верят в догмы указанные им. Мол, случится священный жребий, который изберет достойного императорского титула.

Нет, мои дорогие, я и только я решу сегодня кому из вас носить корону империи. И это будет мой последний выбор. Мой последний долг перед орденом, перед людьми, перед Богом.

Внезапно его взгляд приковал светлый и невероятно милый мальчик. Стройный, как ангелок, он пел высоким голосом песнь скорби по усопшему монарху. Архивариус стал пристально наблюдать за ним. Мысленно возведя его в императорское достоинство, он улыбался своему выбору.

Предстоящая империя ордена располагалась далеко на юге ойкумены. И это был неплодородный край. Люди сотворили чудо в тяжелых условиях. Но на то это были и люди, чтобы творить чудеса. Сегодня сюда съехались все монархи ордена. Императорская коллегия должна была вновь избрать своего Предстоятеля. Заканчивался десятилетний период правления Лорда-командующего Жилины.

В роскошном Рубиновом дворце отдыхали монархи Нилоса и Потета. Впрочем, вместе они почти не проводили время. Виною тому были совершенно разный возраст и опыт. Императору Гримону уже стукнуло сорок два, а его коллеге едва исполнилось шестнадцать.

И хотя прошло больше года Матфей никак не мог привыкнуть к сытным обедам. Детство проведенное в стенах монастира оставило в нем неизбывную забитость. И теперь, несмотря на высокий сан и титул, он оставался тем же мальчиком, учеником магической жкулы.

Магия давно стала прикладной наукой. Духовные практики и некие природные способностями давали магам власть над бытовыми приборами, техникой и агрегатами. Всего несколько величайший изобретений открыли большое поле для их совмещений.

Магодвигатель был довольно сложной конструкцией, а на деле являлся лишь набором импеллеров. Силовое питание он получал из групп алиментов, куда перекачивалась энергия, запасенная извне. Управление любыми системами и механизмами происходило посредством рунических контуров. Но этому-то как раз и учили на первых курсах монастирской учебы.

Центроплан небесных кораблей собирали частями. Многое изготавливалось вручную в мастерских, если речь шла о небольших дау. Или в цехах фабрик если это были другие машины. Однако, вся механизация и значительная часть сложных поверхностей изготавливались посредством магии. Это был дорогостоящий и трудоемкий процесс. К нему старались не прибегать без особой надобности.

И если изобретение небесного флота позволило великим расам заселить ойкумену, то другие вещи позволили связать информацией.

Мировой мыслиум - сложная оболочка, система общения. С помощью свитков люди, орки, гномы и эльфы могли почти мгновенно обмениваться текстами и изображениями без зависимости от расстояний.

На свитки наносились рисунки с помощью другого магического инструмента - стилло. В обиходе это слово все чаще употреблялось, как стиль. Кроме того, существовали и ручные версии свитков - брасы. Они управлялись магами предустановленными мыслеформами.

Во всем остальном ойкумена оставалась вполне обычным обществом. Провинции старались специализироваться на каких-либо отдельных видах ресурсов или товаров. Шла активная торговля. Политическая борьба подчас требовала военного участия.

Развитие знаний подарило военному авиафлоту мощные средства массовых убийств - бомбы батарейторов. Для борьбы с этими огромными кораблями были созданы легкие машины - эрайзеры. В свою очередь для сопровождения батарейторов и уничтожения сил ПВО появились мультидекеры.

Матфей отложил в сторону свиток. Слуга принес тарелку с любимыми зузи. Взяв свои палочки, настоящее произведение искусства, император принялся поглощать лакомство. Зузи были четырех видов. Смешно подумать, раньше он пробовал такую еду лишь единственный раз.

Это была высокая награда за победу в спортивном поединке. Ректор-настоятель распорядился угостить Мэтти. А сейчас он мог бы есть их каждый день. Но нет. Строгий протокол касался в том числе и трапезы. Поначалу Матфей пытался уговорить свитского обермаршала. Но мерзкий старикашка оставался непреклонен. Все это овеяно традицией...

Уже совсем стемнело, и пора было подумать о сне, но спать совершенно не хотелось. Император вышел на огромный красивый балкон и принялся любоваться величественной панорамой столицы. Городейник немало отличался от его собственной империи.

Вдруг на соседнем балконе мелькнула тень. Матфей вжался в стену. Молодая девушка выскочила на балкон и, легко перемахнув перила, спустилась в сад. Не случилось ли чего, пронеслось в голове императора. И он поспешил в покои своего венценосного брата.

Гримон Нилосский был жив и здоров. И даже более, находился в прекрасном расположении духа. Матфей не стал раскрывать ему причины визита. Стало ясно, та женская тень на балконе была жрицей любви.

Это возмутительно! Императоры принимают целибат, иными словами, дают обет безбрачия.

Думая об этом Матфей вернулся в покои и уснул.

Следующий день во всем походил, как брат близнец, на предыдущий. Слащавые речи, долгие и утомительные поклоны, заверения в личной преданности и глубочайшем почтении. Императорская коллегия виделась Матфею сборищем бонвиванов. Да так оно и было. Молодые и старые состязались в пустословии. Единственный, кто вызывал интерес правителя Потета, был Лорд-командующий.

Это двадцатичетырехлетний юноша, высокий и стройный. Казалось, развлечения и достаток не отразились на его молодом и сильном теле.

Жилина правил Согаховым. А сейчас завершался его десятилетний срок командования орденом. Удивительно, но Лордом он стал почти сразу после получения императорской короны. Матфей вдруг подумал, а что если ему самому побороться за титул? Титул верховного правителя федеративной монархии!

Но тут же эта мысль потускнела в голове. На самом деле, год правления Потетом остался в памяти Матфея чередой бесконечных показных мероприятий. Глупая и бессмысленная клоунада. Порой он доходил до того, что ненавидел своё положение.

И притом, оставалось еще страшное одиночество. Чтобы никто не мог влиять на решения монарха. Свита прекрасно позаботилась об этом. Всё, что не укладывалось в протокольные рамки, отсекалось.

Единственным, что, слава богу, допускалось, у императора оставалась возможность учиться. Правда и здесь таились подводные камни. Если дисциплина представлялась обермаршалу не нужной, её изымали.

Зато преподавали Матфею лучшие профессора. А какой был учебный материал!

Лорд-командующий объявил обед и чинно покинул зал заседания. Императоры встали со своих мест и последовали примеру Предстоятеля. Существовала традиция, согласно которой Лорд-командующий мог пригласить на обед любого гостя. Внезапно к Матфею подошел адъютант и шепнул на ухо приглашение к столу его высоковеличества.

Жилина держался очень дружелюбно. После всей приличествующей титулатуры он подмигнул.

- Старина, я так рад видеть вас.

- Поверьте, ваше высоковеличество...

- ...бросьте! Без чинов, без чинов. Я очень устал от этого цирка. А нам еще говорить и говорить. Проклятая говорильня из меня душу вытрясет когда-нибудь!

- Как вам будет угодно.

- Ну, и славно. Я был очень рад вашему избранию. С предшественником мы не взлюбили друг друга.

- Мир его праху.

- Аминь.

- Как вам бремя власти Командующего?

- О, хороший вопрос. Сразу в яблочко. А мы с вами подружимся, клянусь.

- Итак?

- Устал. Конечно, когда двенадцать лет назад я сам стал императором, мне казалось, что следующий обязательный шаг будет получить мантию Лорда.

- И так всё и вышло.

- К сожалению, старина, к сожалению. Скука смертная. Если простой император паясничает пять дней в неделю, то у Командующего выброшены из жизни все семь.

- Отчасти понимаю.

- Вижу, что отчасти. Но, главное, вы мне верите. Я это чувствую. Устал от политесов.

- Мне очень одиноко.

- Ему одиноко? Да, уж. А каково мне, каково всем нам?

- Так почему императорская коллегия так ужасна? Мы ведь могли бы говорить о насущном, а не обо всех этих пустяках. Мистер Гонац кичится новым портом, господин Нилос хвалится какими-то огромными батарейторами, а Сшонев вообще не выпускает изо рта бутылочку винца, равно как и мистер Бов не выпускает изо рта того, что я не могу здесь произнести.

- Да, и это только начало. Мы тут самые молодые, самые живые. Я, когда был избран Лордом-командующим, десять лет назад, думал, вот она победа. И что же? Победили, как раз, они. Стрелянные воробушки!

- Так значит, это не выборы победителя?

- Отчего же? Просто победителей будет пятеро, а проигравший один.

- Начинаю что-то понимать.

- Я - честный человек. Будь все иначе, поступил бы с вами так, как сделали десять лет назад со мной.

- То есть вы хотите сказать...

- ...не переживайте, старина, это счастье вам не сдалось. Это уж мой крестяга.

- Звучит довольно странно.

- Ну, если вы хотите, я с радостью передам его вам. Но, честно говоря, не уверен, что вы справитесь.

- Это почему?

- Опыт, поверьте моему опыту. Я знаю, что один срок еще протяну, а там, глядишь, кто-нить из уважаемых правителей отдаст богу душу. И можно будет с чистой совестью передать мантию.

- Звучит странно.

- Рад, что сомневаетесь. Подвергайте всё сомнению. Не верьте никому. Все эти доброхоты очень далеки от Истины.

- Я могу подумать над предложением?

Когда вечером Матфей вернулся в Рубиновый дворец, его ждала записка. Не в свитке, а на простом пергаменте. Его всевеличество приглашал императора Потета на тайную прогулку. Странное дело, как это свита проглядела записку? Или это проверка? Хотелось бы с кем-нибудь посоветоваться, но вот только с кем? Матфей хорошо знал, среди свитских у него друзей нет. А идти в покои императора Нилоса тоже не казалось умной мыслью.

В записке было сказано, что Матфей должен переодеться в вицмундир адъютанта. Но адъютанты его свиты, все как на подбор, были рослые. Загадка разрешилась, когда после ужина в покои постучал невысокий молодой офицер. Они остались наедине, и тот быстро снял одежду. Матфей сокрушенно вздохнул. Ему было немного завидно лицезреть прекрасное атлетическое тело. Сам же он был скорее худющий доходяга. Но по росту они были схожи. Адъютантский мундир пришелся впору.

- Как я смогу пройти мимо стражи?

- Ваше величество, здесь есть тайных ход, следуйте по нему. Вот кристалл света.

- Отлично!

Матфей с радостью ухватился за возможность поучаствовать в приключении. И, оставив вместо себя в покоях офицера, он решительно бросился в потайной ход.

Другим концом тоннель упирался в маленький бельведер. Здесь Матфея уже ждали люди в синих плащах. Они провели его в большой самокат и повезли по проспекциям ночного городейника.

Остановилась машина возле небольшого дома. Матфей огляделся. По ощущениям они покинули респектабельные кварталы городской знати, но еще не поднялись на самые верхние уровни бедноты.

Император вылез из самоката и вошел в дом. Дом был обставлен достаточно небогато, но очень уютно. Жилина встретил Матфея в маленькой прихожей.

- Добрый вечер, старина!

- Добрый вечер, ваше...

- ...т-с-с! Не надо.

- Конечно-конечно.

- Идем, мой друг, я познакомлю вас с семьей.

- Семьей???

И они вошли в гостиную залу. Здесь были хорошенькая девушка и её дочь. Жилина представил супругу и ребенка. Девушка была очень мила и приветлива. Малышка вела себя хорошо. Ну, по крайне мере, те пятнадцать минут, что они провели вместе. Потом мама повела её баиньки.

- Вот так, голубчик, вот так.

- Но как это все можно совмещать, вы же...

- Ну, вот как-то можно. Император Нилоса предпочитает любовь куртизанок, а я верю в настоящую человеческую семью.

- Я думаю, ваша супруга не догадывается о том, кем вы являетесь?

- Сложно сказать, старина. Во всяком случае, мы никогда не обсуждаем этого.

- Но как вы объясняете свое отсутствие?

- Я сказал ей правду. Оцените иронию. Я поведал любимой о том, что являюсь видимостью Лорда-командующего и служу во дворце, участвую в утомительных церемония и прочим.

- Поразительно. У меня нет слов!

- Да, забавное совпадение, конечно. Но только это и даёт мне силы выдержать всю скуку.

- Вы достаточно защитили свою тайну?

- Не волнуйтесь, конечно, это так.

- Тогда я одно скажу, дай вам бог счастья.

- Спасибо, старина, взаимно.

Жилина достал бутылку игристого вина и налил три бокала. Вернулась жена и они замечательно проболтали полночи.

Когда самокат повез Матфея в Рубиновый дворец, он все никак не мог уместить в голове того, что увидел.

Ясно лишь, Лорд-командующий открыл перед ним свою колоду. И рассчитывает на поддержку. Остается понять, чего он хочет.

Следующий день снова прошел в пустопорожних разговорах. Матфей с нетерпением ждал посланника от Предстоятеля. И он явился после ужина. На сей раз самокат повез императора не в домик Жилины, а на ипподром. Господи, мы нарушаем все священные обеты, пронеслось в голове.

Командующий был в прекрасном настроении. Одетый очень просто, неброско, он казал простым горожанином. Всего два невидимых телохранителя следовали позади.

Матфей немало удивился, когда Жилина купил в палатке кулек чебупельцев. На вкус они оказались восхитительны. Сделав маленькие ставки, монархи отдались азарту гонки.

Когда гандикап закончился, Жилина потянул Матфея пройтись пешком по улицам. Стояла звездная, ясная ночь. В холодноватом воздухе легким ознобом сияли многочисленные небесные светила. На душе было невероятно радостно и тоскливо одновременно.

- Мне так жаль, что этот миг убегает от нас.

- Старина, не жалейте разменную монету. Впереди вся жизнь.

- Но я не знаю, как мне устроить быт подобно вашему.

- О, разве это тяжело?

- Я не могу ни на кого опереться. Свита находится при мне словно жандармы вокруг воришки.

- Кстати, вам, старина, нужно отыскать правильных жандармов. Запомните, ваши враги никогда не однородны. Играйте на их противоречиях. Вбивайте клинья в слабые места, обещайте и одаривайте, наушничайте и двурушничайте!

- Звучит просто, а на деле всё не так.

- Да, это не просто. И требует изворотливости и смекалки.

- А какой риск!

- И это, конечно, тоже. Но риск оправдан.

- Знаете, мне порой кажется, что нет большего счастья, чем жить простой жизнью.

- О, мой юный философ, вы недалеки от истины. Маятник, который мы венчаем дает колоссальную свободу тем, кто находится на яблоке. А нам, украсившим его мертвую вершину, уже не остается хода.

- Временами я проклинаю тот день, когда был избран божьим помазанником.

- И не вы один, старина, не вы один.

Они ещё долго шли по пустым проспекциям. Жилина весело рассказывал о своей нежной дружбе с кронпринцем Ах За священного эльфийского каганата. И это было невероятно. Отношения у эльфов и людей были напряженными.

Но тем не менее, Лорд-командующий состоял в самой нежной дружбе с наследником ретендорского престола. Конечно, эта дружба оставалась тайной.

Жилина поведал, что и Ах За такой же марионетка в руках политиков каганата. Никакой реальной власти у эльфийской монархии нет.

- Старина, вы летали когда-нибудь на кораблях?

- Странный вопрос, разумеется.

- Нет, я имею в виду, летали в кабине, управляли дау, баркалоном, тьялком?

- Нет, управление небесной техником мы проходили только в теории.

- А хотите, я прокачу вас завтра на своем тайном дау?

- Что? Конечно! Очень хочу.

- Замечательно. Так мы и поступим.

Но следующий день не позволил им полетать. Погода резко испортилась, да и отлучаться третий раз подряд без особого повода Матфей опасался. Но вот на следующий день Жилина исполнил свое обещание. Было еще не очень поздно, адъютант явился в Рубиновый дворец до ужина. Пришлось сказаться больным и лечь в кровать. Обермаршал порывался вызвать лейбмедика, но Матфей заверил, что это просто усталость.

Дау Лорда-командующего очень поразил императора. Это была простая грузовая машина. Резкие обводы и разваленный носовой воздухозаборник придавали кораблю какое-то сходство с хищной птицей. Вытянутое тулово было больше десяти метров. Плоскости крыльев, обе пары были сейчас в сложенном, городском положении. Позади машины имелись руль-стабилизатор и хвостовые плоскости.

Дау покоился на широко расставленных стойках основных опор, убираемых в полете в крылья и носовой опоре, убираемой под кабину.

Жилина лучился от удовольствия.

- Старина, скажу вам честно, ничто не дает мне столько радости, как полёт на этой машине. Именно на нём я мотаюсь в Сшонев или Рон на встречу с кронпринцем Ах За.

- Это большие расстояния. Вам не утомительно вести машину столько часов?

- Нет, это настоящий кейф, старина, вот увидите.

Они забрались в кабину. Только теперь Матфей увидел, что кораблик был совсем простой грузовой версией.

- Понимаю, о чем вы думаете, старина, этот дау выглядит неброско.

- Во всяком случае не очень расфуфыренно.

- Да, именно так. Это мимикрия. Лучше спрятаться за простым обликом.

Жилина положил руку на левый сайдстик, а правой рукой накидал прямо на активной панели руну для связей двигателей. Когда импеллеры получили магию из алиментов, Лорд плавно потянул РУДы. Дау вздрогнул длинным телом и вальяжно повел носом. Вырулив со стоялки, Командующий направил машину на проспекцию. И хотя дорога была довольно загружена ему удалось занять на ней место.

Проехали городейник минут за тридцать. Как только мелькнул транспарант свободного фарватера, Жилина кинул запрос. Приказчик подтвердил и снял с банкумной полочки, к которой был приписан корабль, девять отрезов. Это был взлетный сбор городейника. Хозяин фарватера получит с этих денег около трёх отрезов. Всё остальное бухнется в казну империи.

Скорыми движениями Лорд-командующий развернул сопла подъемников на четыре часа. После этого сдвинул РУДы на максимум и активировал первую и вторую руну контуров двигателей. Почти мгновенно два полётных и подъемный получили магическую подпитку из алиментов. И все импеллерные группы бешено завертелись внутри бочек моторов. Масса потока воздуха устремилась наружу, разгоняя корабль. Кроме того, шесть подъемных дюз отталкивали машину от земли. После короткого разбега Жилина потянул сайдстик, и корабль плавно взмыл в небо. Матфей вертел головой. С этого обзора, прямо из кабины был такой потрясающий вид!

Лорд подождал пока машина наберет достаточную высоту, а затем развернул сложенные крылья. С деловым урчанием отработали приводы и несущие поверхности биплана встали в полётное положение. Теперь можно было отключать прыжковый мотор.

Совершив эти манипуляции, Жилина сбросил рукоятку РУДов на тридцать процентов и поставил корабль на курс. Покончив с этим, он нарисовал руну активации аутоматона, который следил за устойчивостью и сохранял курс.

А после, явно рисуясь, Лорд-командующий смахнул пот со лба.

- Как я вам, старина?!

- Великолепно, ваше высоковеличество!

- Благодарю, благодарю, коллега. Сейчас мы пройдем горные хребты, и я передам вам управление.

- О, даже не знаю, что сказать.

- Лучше просто попробуйте эту штучку.

Матфей почувствовал, как его руки покрылись потом. Страшное волнение почти сковывало. Ему невероятно хотелось почувствовать машину в полёте, но было и очень боязно.

- Старина, не переживайте, я смогу вмешаться, если что-то пойдет не так.

- Очень надеюсь.

И они действительно перемахнули горный хребет, и Жилина отключил аутоматона. Матфей вцепился в правый сайдстик.

- Легче, старина, легче. Не делайте резких движений. Птичка такого не любит. Она привыкла к нежности и ласке.

Пришлось Жилине увеличить мощность двигателей, потому что дау с матфеевскими маневрами стал быстро съезжать с эшелона. Отклонив триммер рулей высоты, корабль вернулся на место.

Чувство полета очень понравилось императору. Это был самый интересный, самый захватывающий опыт, который он имел на сегодняшний день.

Они провели в воздухе около двух часов. Послушный их командам корабль неплохо покатал по небу. Матфею было жаль, что и это приключение заканчивается.

Перед посадкой Жилина сложил дополнительные плоскости вдоль тулова, приняв положение «по-городскому». Подъемная сила заметно упала, но капитан скомпенсировал её работой прыжковой турбины.

Оплатив посадочный сбор, Командующий аккуратно подвел машину к взлетно-приемочному фарватеру. Краткий, но ответственный миг. Колеса взвизгнули от касания по зеркалу фарватера.

Жилина прибрал РУДы и открыл щитки воздушных тормозов. Дау быстро потерял посадочную скорость и замедлился для привычных в городе сорока километров в час. После этого выходной транспарант открылся на пригласительный сигнал, и дау покинул фарватер.

- Ваше высоковеличество, это было феноменально! Вы прекрасно управляете кораблем!

- Спасибо, старина, спасибо. Если честно, я тоже так думаю.

- Отличный полёт.

- Жаль, что короткий. Я хотел бы свозить вас на Сшонев, Рон или даже Кувер.

- Это было бы великолепно.

- Увы, мой юный друг, не стоит слишком испытывать судьбу.

- Но сегодня мы и впрямь здорово пошалили.

- Да, давайте поставим птичку и хлопнем по бокальчику сшонского!

- С удовольствием, милорд.

Жилина довел дау до комерсиальной стоялки. Многие негоцианты предпочитали короткие остановки совершать прямо у домов, где они вставали на постой. Но настоящая стоялка была все-таки удобнее.

Однако прямо перед въездом на площадку случился конфуз. Небольшой баркалон почти преградил дорогу монаршьей машине. И только теперь Матфей заметил, что вся площадка занята. Оставались лишь два места для дау. Ну, или одно для баркалона.

Конечно, поскольку корабль Командующего был ближе к воротам, ему, согласно правил городской навигации, следовало первому занять место. Но вот тот, кто сейчас управлял баркалоном, явно не хотел упускать случая.

Матфей заметил, как заострились скулы Жилины. Последние метры перед воротами стоялки оба корабля пронеслись далеко не на положенной скорости. В ушах стоях гул натруженных моторов и острый визг тормозов.

Опасно маневрируя, дау и баркалон едва-едва не столкнулись у въезда. Однако, они встали так, что ни один корабль не мог продолжить движения без риска столкнуться со своим визави.

Из рубки баркалона отделились тени. Матфей увидел, что это два дюжих орка движутся в их сторону.

Лорд-командующий алого ордена Альмаики император Согахова зло ощерился, готовясь принять бой.

Матфей был шокирован всей нелепостью ситуации. Но он точно знал, что вмешиваться не следует.

Когда гномы поравнялись с кабиной дау, они принялись барабанить по обшивке. Тонкий авиационный материал легко гнулся под ударами кулачищ.

Жилина не выдержал, вскинул РУДы и дернул машину с места. Гномы зло смотрели им вслед...

- Милорд, не переживайте.

- Старина, все в порядке. Мне жаль, я хочу извиниться перед вами.

- Ничего, думаю, наших обидчиков можно разыскать.

- О, это очень просто сделать. Но зачем? В этой роли я только простой смертный. Именно уязвимость и придает особый кейф таким приключениям.

Жилина отвел корабль прямо к дому. После произошедшего пить вино явно расхотелось. Но они все-таки сердечно попрощались, и Матфей вернулся в Рубиновый дворец.

Следующий день внезапно стал последним в работе коллегии. Было назначено голосование. Императоры всех провинций избрали своим Командующим правителя Согахова. Жилина сдержанно принял поздравления.

Так как мандат Лорда-командующего был продлен, церемония наложения мантии не требовалась. С тяжелым чувством Матфей покидал самую южную империю человеческого ордена. Они смогли поговорить с Жилиной только раз. И то, перебросившись буквально парой-тройкой фраз.

Когда Матфей вернулся в родной Потет, он много думал обо всем, что произошло на Согахове. И даже пытался в иносказательной форме посоветоваться с разными людьми. Профессор, обучавший императора, был очень уклончив. А вот те редкие офицеры обержандармерии, на которых Матфей имел выход, явно дали понять, что не готовы изменять присяге.

Оставалось лишь с сожалением продолжать участвовать в великосветском балагане. Император принимал участие в торжественных мероприятиях, перерезал ленточки, вручал ордена, крестил пузатых младенцев лучших родов Потета.

Однажды, гуляя в саду своего дворца он посмотрел на небо. В эту минуту как раз два остроносых дау пересекали окоём. И сердце защемило от тоски.

Пятая оперативная эскадра базировалась на Нилос, четвертая имела своим родным портом империю Потет. В оперативном отношении эти военные силы не были самостоятельными. Они подчинялись федеральному правительству ордена. Генерал-аншеф Мувович и генерал-аншеф Шавов имели под своей рукой по четырнадцать вымпелов. Правда, в эскадре Нилоса было значительно больше батарейторов. Разрабатывая план кампании по захвату Рорара, военное министерство никак не могло определить кому из генералов поручить исполнить эту задачу. И Мувович, и Шавов были опытны, но имели слишком преклонный возраст. В федеральном министерстве полагали, что успех операции будет зависеть от расторопности командующего. Было известно, что союзники по коалиции, КВАЛ (королевский военный авиафлот Ларты), также готовы привлечь значительные силы.

Переговоры на уровне политического руководства не привели к договоренности о совместном командовании. Впрочем, было решено, что достаточно просто координировать атаки.

Когда этот секретнейший план донесли до флаг-офицеров Четвертой и Пятой эскадр, стало ясно, что никто особенно не горит желанием лезть на фронтир. Причем, переживали даже не из-за противника. Военно-воздушные силы Рорара были незначительны. Переживали из-за того сложнейшего взаимодействия между штабами, которое предстояло обеспечить.

В федеральном министерстве понимали проблему, но поскольку добиться иного решения было невозможно, просто оказывали давление на своих генералов.

К счастью нашелся смельчак, который заявил о готовности взять на себя ответственность.

Вице-генерал Радко, командир первой линейной бригады Пятой оперативной эскадры. Это решение было удобным, потому что именно его бригаде предстояло стать главной ударной силой операции.

Личной директивой председателя правительства Альмаики Омалю Радко было присвоено временное звание маршал авиации. Кроме того, штаб соединения «Пятьдесят четыре» получил в свое распоряжение две бригады генералов Гозко и Кодева. Итого в составе соединения оказалось шесть батарейторов и шесть мультидекеров.

В начале дексиса 1677 года маршал Радко отправил корабли на Атетраус. По легенде это должны были стать совместные учения двух военных авиафлотов.

В рубке флагманского батарейтора Омаль Радко склонился над свитком. Его машины далеко растянулись в небе. Сейчас они находились в своих территориальных границах, так что собирать компактный строй не было нужды.

Батарейторы несли бомбы и панзергренадеров. Их специальные штурмовые латы были изготовлены из дубленой ларовой кожи. Она была прочна и легка. Вооружали десантников гранатницами и пулятелями.

Двум бригадам мультидекеров по три корабля в каждой, маршал отвел роль поводырей и защитников. Было ясно, что военный авиафлот Рорара поднимет эрайзеры. Но более тяжелые мультидекеры должны были с ними справиться. Кроме того, мультики также несли небольшую бомбовую нагрузку.

Флаг-капитан объявил о том, что на горизонте показался Атетраус. Немедленно в порт был отправлен запрос на приёмку. Орки ответили быстро. Было видно, что Ларта готовилась к встречи союзников.

Сначала принялись батарейторы. Затем сели мультидекеры. После приёмки корабли встали у больших военных капониров. Здесь их встречал дежурный орочий офицер.

Когда стало ясно, что никто из союзного командования не приедет, маршал Радко усмехнулся.

- Благое начало, господа. Теплый, уважительный прием, нечего сказать.

Конечно, им были переданы инструкции по поводу размещения, но человеческий маршал не стал их слушать. Все понимали, что настроения в коалиции скорее сопернические, чем дружеские, но ведь не до такой степени!

Флаг-капитан полковник Вечин с надеждой посмотрел на комэска. Радко угрюмо хмыкнул.

- Господин флаг-капитан, назначайте охранение машин из числа десанта, офицеры кораблей, кроме дежурных могут быть свободны. И передайте мою благодарность экипажам, хороший переход.

- Мой маршал, как быть с протокольными визитами?

- Отменяется. Никаких контактов с союзниками. Ну, по официальной, я имею в виду, линии.

- Расквартируем экипажи во флотских казармах?

- Да, рядовой состав. Старшие офицеры могут взять в которму апартаменты в гербергах, я не возражаю.

- Вас понял, мой маршал.

Когда в штабе Первой оперативной эскадры КВАЛ осознали, что старший начальник альмаиканских кораблей не почтил их своим визитом, они пришли в неистовство. Появилась даже мысль выслать наглецов. Но, впрочем, такие приказы требуют визы политического руководства.

Вечером офицеры альмаиканской эскадры приехали в известную ресторацию Атетрауса. Маршал Радко проявлял благодушный настрой. Офицеры выбрали большой стол и сразу же сделали внушительный заказ.

По правую руку от командующего сидел флаг-капитан.

- Вечин, как вам местечко?

- Мой маршал, орочьи нравы - это всегда пикантная приправа.

- Тонкое замечание, полковник.

- Но гостеприимством они сегодня не блистали.

- Чего не было, того не было.

- Господин маршал, позвольте задать вопрос?

- Валяйте, полковник.

- Ходят слухи, что вы сами напросились на это задание.

- Ну, это давно не секрет. Да. Я вызвался повести наши кораблики в бой.

- Мой маршал, не скрою, я восхищен вашим поступком, но скажите, эта дипломатическая мишура, разве это вас не пугает?

- У меня есть пулятель. Я готов нажать на крючок. Моя работа - бомбить городейники. И видит бог, я справлюсь с ней, не наложив в штаны.

- Но это, со всем уважением, довольно грязная война, мой маршал.

- Вечин, у меня есть яйца, чтобы исполнить боевой приказ, а что там после напудрит политота мне не интересно.

- Звучит, как тост.

- Так выпьем за это!

И они действительно крепко выпили за предстоящие победы. Под конец вечера в ресторации активизировались местные гетеры. Здесь вились жрицы любви на всякий лад. И орки, и эльфийки, и людские девушки, и гномихи. Маршал Радко с сомнением покачал головой, когда на его колени принялась соблазнительная эльфийка. Его золотой маршальский шеврон, вышитый канителью косой крест, явно привлек внимание ночной бабочки.

- Мадам, боюсь, это счастье мне не сдалось! Прошу меня простить.

Радко согнал гетеру, встал и поклонился офицерам.

- Господа, не задерживайтесь.

Офицеры нестройно закачали головами. Но как только комэска ушел, праздник взвился с новой силой. Вырвавшиеся на свободу люди решили хорошенечко гульнут перед тем, как придётся смотреть на мирный городейник в бомбовые прицелы.

На следующее утро маршал Радко получил с нарочным депешу, где в приличествующей форме его приглашали коллеги из КВАЛ. Усмехнувшись дипломатичности, маршал вызвал слугу.

Завтракали офицеры альмаиканской эскадры в ресторации герберга. Радко сразу обратил внимание на отсутствие флаг-капитана. На поиски полковника Вечина отправилось несколько человек. Но поиск не дал результатов, в гостинице полковника не было. Появились нехорошие мысли.

После завтрака маршал поручил комбригу Гозко организовать официальный поиск пропавшего офицера. А затем отправился в штаб КВАЛ.

Вице-маршал Рахал, лартианский командующий Первой оперативной эскадрой, принял альмаиканского коллегу в просторном кабинете. Они обсудили состав группировки, которая будет задействована в атаке.

Лартианское военное ведомство отрядило для этого десять мультидекеров. Обе бригады сформируют сводный тактический отряд и будут действовать самостоятельно. Оставалось договориться о деталях операции.

Маршалам понадобилось несколько часов, чтобы согласовать совместную атаку. Приказ на выход из порта должен был поступить от политического руководства.

Возвращаясь в герберг, Радко довольно улыбался. Не всё так страшно, как мы боялись. Орки готовы воевать, а это главное. Вот, распустили нюни. Бомбить безоружных. Какая мне разница, вооружены они или нет? Флот создан для того, чтобы воевать. Нет у них сил воевать, я с радостью приму капитуляцию.

Когда маршал подъехал к гостинице, навстречу вышел хмурый комбриг Гозко.

- Господин маршал, у меня дурные вести.

- Вечин?

- Так точно, полковник Вечин найден мертвым.

- Причина смерти?

- Убийство.

- Ах, чтоб тебя!

- Что прикажите предпринять?

- Соберите людей у наших машин.

- Слушаюсь, господин маршал.

И они отправились к капонирам. Весть о трагической смерти флаг-капитана облетела альмаиканские корабли почти мгновенно. Командующий приветствовал экипажи.

- Друзья мои, мы солдаты. И мы на войне. Хочет кто-нибудь этого или нет. Как вы знаете, убит наш товарищ, полковник Вечин. Но это не должно помешать нашей работе. Отныне я запрещаю попойки, перемещения по городейнику только в составе групп.

Растерянные лица людей выражали их ужас случившейся смертью. Маршал подумал о том, что необходимо назначить нового флаг-капитана. По принципу майората, командовать флагманским батарейтором должен капитан другого батарейтора, имеющий максимальный ценз. Но вот разбивать слетанные экипажи перед боем он не хотел.

Вызвав трех резервных лейтенантов, Радко окинул их взглядом.

- Кто водил батарейтор? - Голос маршала был требовательным и жестким.

Лейтенанты удивленно таращились. Вдруг один из них шагнул вперед.

- Господин маршал, я могу попробовать.

- На базаре капустку будешь пробовать, сынок. А тут надо летать. Поздравляю флаг-капитаном, стать в строй.

Председатель устало закрыл глаза. Долгая, очень долгая комбинация близилась к завершению. Военный министр Лотен не был аффирматором, но несмотря на свои негативистские партийные корни, вполне дружно работал в нынешнем кабинете.

Главный администратор ордена господин Нобитко открыл глаза. Министр никуда не делся, и продолжал ожидать приказ.

- Считаешь, пора долбануть по этому чертовому гномьему дерьму?

- Да, Ноби, час пробил.

- А если орки что-нить нам подсунут?

- Нет, орки сами злы на гномов. Их следует осаживать, а то они разнесут там всё к чертям.

- А что там намудрил диван?

- Ретендор проглотил наши предложения. Да еще и облизался.

- Этот ферзир вызывает у мя изжогу.

- Да, что он нам? Миролюбивые эльфы, а как речь пошла о разделе награбленного, тут как тут, в первых рядах.

- Такого и следовало ожидать, ферзир последовательный сторонник риал политик.

- Да, но тут мы все-таки переиграли. Как никогда.

- Не спорю, Ло, момент подобрали, что надо.

- Так долбанем?

- К черту гномов.

Военный министр поднялся, почти вскочил, поклонился председателю правительства и отправился в свое ведомство. Ему потребуется час, чтобы отослать визированную шифрограмму приказа.

Долгая подготовка, которую вела коалиция, завершилась. Стратегический расклад диктовал конфедерации Колария защищать свой далекий анклав. Но гномы были слишком разобщены для этого. А между тем, Рорар являлся костью в горле своих соседей.

Этот актив был слишком хорош, чтобы стоять под боем без всякого прикрытия.

Орочье королевство и людской орден поспешили воспользоваться моментом.

Маршал Радко получил красный сигнал. Он довольно усмехнулся и немедленно объявил боевую тревогу на своих кораблях. После этого комэска сообщил в штаб КВАЛ, что имеет приказ атаковать провинцию Рорар.

По замыслу первая атака должна была производиться силами Радко. Накануне этого, дипломаты ордена и королевства предъявят ультиматум правительству Рорара. Если требования ультиматума не будут выполнены, боевые силы КВАЛ и военного авиафлота Альмаики нанесут coupe de grace.

Вернувшись на флагманский батарейтор маршал Радко посмотрел в глаза экипажу. Лица офицеров были лишены эмоций, чистые аутоматоны. Флаг-капитан эскадры временный полковник Бецин доложил командующему о готовности кораблей.

- В добрый час, мой дорогой, в добрый час.

- Начинаю выводить машины согласно полётного плана.

- На Рорар!

Тяжело груженные военные корабли с трудом отрывались от портовых фарватеров. Они уходили в серое, свинцовое небо, увозя в своих туловах бомбы и десант панзергренадеров.

Импеллеры натужно гудели под плоскостями, стойки шасси складывались в бока небесных кораблей. Радко скосил глаза на флаг-капитана. Мальчишка-полковник держался совсем неплохо. Флагманский батарейтор лидировал группу сил эскадры. Если все будет гладко, эта война войдет в историю, а герои смогут подтвердить свои временные звания.

Под крылом убегали бесконечные зеленые пейзажи, корабли шли на небольшой высоте, военный авиафлот обычно не поднимался на высокие эшелоны. Машинам требовалось экономить магию в своих алиментах, потому что в отличии кораблей некомбатантов у них был хронический перегруз.

Резко засвежело. И это заставило эскадру немного разрядить строй. Радко опасался, что в такой болтанке кто-нибудь столкнется.

Он постучался в ворота утром. Братия не заметила оборвашку. Но старик продолжал упорно колотить по мерзлой воротине. Сдыльц недовольно отпер створку. У странника не было зубов, один глаз его вытек. Но другой смотрел горящим огнём.

Пришлось монахам позаботится о клошарике. Его обмыли, дали вместо рванины сухую одёжу. И, конечно, накормили. Настоятель велел ему много еды не давать, было видно, что старец голодает давнишно. Его запавшие щеки и орлиный нос явно свидетельствовали о долгом и мучительном воздержании.

Речь старика разобрать было сложно. Насытившись, он прилег на скамью и уснул. Проснуться ему было уже не суждено. Так и умер во сне.

Когда на другое утро его понесли хоронить, прихватили ошметки старой одёжы. Среди вороха тряпья внезапно обнаружился черный-черный от грязи, пота и сала офицерский шеврон. Стало быть, военный, никак небесный гуардон. Братия долитлового монастира была далека от воинских знаний. Да и никто из них не видел такого шеврона. Косой крест, что-то да значил.

Сдыльц хотел оставить себе тряпицу на добрую память, но всё же побрезговал грязью. Толстый монах вернул доходяге боевую гордость и кинул в разверзшую землю шеврон выцветшей золотой канители.

- А как звать-то его, что писать-то на поминальной грамотке?

- Пиши Никникос, по месяцу будем поминать, как еще этого беззубого оборва наречь?

И мерзлые комья земли полетели на парусиновый саван, в который был облачён усопший.

Его величество удивленно улыбнулся. В первый день империса, самого длинного, праздничного месяца он получил послание. Лорд-командующий написал ему письмо.

Это письмо выпало из рук. Оно обожгло пальцы. Это был механизм самоуничтожения. Ожог был не сильным и простейшая магическая руна затянула поврежденную кожу.

Но другой огонь лизал своими острыми язычками душу императора. Немыслимое двойное, а, может быть, и тройное предательство никак не шло из головы.

Матфей вышел на балкон. В морозном воздухе мысли прояснились. Ужасная картина представала перед ним. Что ж. Пора было делать выбор.

Император вернулся в покои и написал ответ.

На следующий день император осматривал выставку молодых альмаиканских художников. Люциус Траггт, звёздочка из Согахова поразил взор Матфея своими реалистичными портретами. На одном из них загадочно улыбался Лорд-командующий. Жилина медленно растягивал губы в улыбке, и это была особая магия картины, живая гифа. Император Матфей подошел к художнику и лично отметил небывалое сходство с оригиналом. Люциус Траггт низко поклонился в знак признательности.

Тогда Матфей незаметно передал ему кристаллик. И художник ничем не выказал удивления.