Обретение неба

Четвертый дивизион

Элек привез альмаиканского императора в свою старую хатёнку. Шла чудовищная охота. Кто-то неведомый обрезал ниточку за ниточкой над марионеточными начальниками. И было ясно лишь одно, доверия никто не заслуживал.

Тот кто убил Безымянного Лидера охотился и на Матфея. И слабая попытка обрести независимость сейчас была под угрозой.

Но орк знал и другое. Весь его опыт выживания на пъегале подсказывал, что если затихариться, переждать, то они обставят неведомую силу.

При тусклом свете лучины Элек посмотрел на монарха. И тут он понял, что император такой же мальчишка. И он очень боится.

Действуя скорее интуитивно, чем обдуманно, Элек приобнял человека и осторожно погладил его вихрастую голову.

Матфей дернулся, но затем тоже обнял орка и они простояли несколько минут. Дрожал огонек лучины, из оконных щелей поддувало. На стене играли карикатурные тени.

Наконец, император отстранился и, глядя на Элека с благодарностью, рухнул на колченогий табурет.

- Ваше величество, я могу согреть чаю.

- Да, если можно. От всех этих событий мне невероятно тоскливо.

- Не волнуйтесь, здесь никто искать не станет.

- Я уже понял. Кстати, здорово придумано спрятаться вот так.

- Здесь, ваше величество, я жил до того, как...

- А, генерал. Очень милое местечко, оно напоминает мне о доме.

- Ваш дворец?

- Нет, не дворец, мою монастирскую келью.

Элек вскипятил воду на небольшой маговой горелке. Поискав в шкафчике заварку, орк с досадой развел руками. Но Матфей покачал головой. Знаете, генерал, мы частенько пили пустой кипяток. И все равно называли его чаем. Чаем для бедных.

Мальчишки рассмеялись. Передавая друг другу котелок, они пили горячую воду. Чашек Элек тоже не нашел. Наверное соседи подмели все подчистую.

- Вам нужно поспать, ваше величество.

- Да и вам тоже, генерал.

- Нет, я буду смотреть, чтобы никто не вошел.

- Давайте тогда по очереди.

- Хорошо, ваше величество, но, прошу, ложитесь первым.

- Да, генерал, но обязательно разбудите меня!

Император свернулся калачиком на маленькой постельке. Накрывшись какой-то ветошью, он быстро уснул.

А Элек опустился на соседнюю постель. На кровать Релейки. И принялся обдумывать следующие действия.

Генполкнармил Самуэрс Неррона, полномочный глава государства, с волнением ждал доклада. Когда сообщили о взрыве во дворце, сердце генерала оборвалось. Однако, впоследствии выяснилось, что потетсткий император исчез.

Кроме того, не было никакой связи с генералом Гульхеном. Среди дружинников, охранявших дворец было много раненых и убитых. Но геннармил словно в воду канул. Неррона полагал, что и генерала, и монарха могли захватить диверсанты. Это обстоятельство очень нарушало все планы! Если жизнь императора окажется в опасности, никто не поручится за суверенитет молодого государства.

Караван гуманитарной помощи здорово облегчил жизнь Рорару, но, очевидно, его запасы были не бесконечны.

Явился полковник Красноразку. Он начальствовал над департаментом чистоты помыслов. Это был худой, слезливый гном. При старой власти он был видным офицером в обержандармерии.

- Товарищ начальник милиции, новости одна хуже другой.

- Не томи, Виктус, что случилось?

- Есть информация, что императора похитил генерал Гульхен.

- Какие глупости, Виктус!

- Товарищ начальник народной милиции, прошу не торопиться с выводами. Есть подтверждения этой информации.

- Виктус, об этом не может быть и речи, я доверяю Элеку.

- А может быть, напрасно, товарищ генерал?

- Нет. Я верю ему. Скажи, ты разобрался со взрывом?

- Работаем в этом направлении.

- А что по убийству Лидера?

- Боюсь, это звенья одной цепи. Тут против нас работает какая-то мощная организация.

- Есть мысли?

- Есть, товарищ генерал-полковник.

- Выкладывай, Красноразку. Выкладывай.

- Есть мнение, что в рядах молодежной дружины работает ядро диверсантов. Они поставили своей целью уничтожить руководство республики.

- Какие этому доказательства?

- Покамест их очень мало. Но мы в ДЧП над этим работаем. Много допрашиваем. Ежели вы, товарищ генерал, разрешите арестовать кого-нибудь из руководителей дружины, это ускорит дело.

- Я подумаю об этом, полковник.

- Не затягивайте, не затягивайте, товарищ начальник народной милиции.

- Вы свободны.

Когда Красноразку ушел, Неррона тяжело прошелся по кабинету. Всё, что говорил чистильщик было возмутительно. Но в то же время очень правдоподобно. Убит Безымянный Лидер, совершено покушение на императора Потета, исчез Элек. Дружина может носить в себе заговор. Она подпущена слишком близко к государственным делам. Если им не перекрыть кислород, если их не вычислить и поймать, возможно диверсанты устранят самого Неррону.

- Как же поступить?

Внезапно брас генерала вздрогнул на руке. Самуэрс увидел письмо на секретный почтовый домицилий. Это письмо было от незнакомой ему гномихи. Генерал прочел записку. Там было очень мало информации, только просьба связаться.

Неррона достал говоритель и набрал адрес из записки.

- Добрый день, госпожа.

- Здравствуйте, господин генерал. Мое имя Релена Соррел.

- Чем могу быть обязанным?

- Мой друг, Элек, просил связаться с вами.

- Элек Гульхен? У вас есть информация о нем?

- Да, мой генерал. Элек просил передать, что находится в безопасности. Кроме того, он сказал, что и с гостем тоже все в порядке.

-Что нибудь еще?

- Элек попросил меня передать, что скрылся только для одной цели. Он хочет спасти жизнь гостя.

- Ясно. Когда он планирует вернуться?

- Он не знает, но просит вас подготовить отлет друга как можно скорее.

- Хорошо, госпожа Соррел. Передайте нашему юному орку, что мы выполним просьбу. Пусть он и дальше обеспечивает безопасность гостя.

После этого разговора Неррона еще больше впал в задумчивость. Стало ясно, две структуры народной милиции ведут борьбу. Но быть между ними арбитром - задача непосильная!

Лабдымач Сонодко был закопёрщиком охотной команды. Этот гном благополучно дожил до того возраста, когда опыт и силы позволяли ему хорошо исполнять нелегкий труд. Охотники уходили в чащу дней на пять-шесть. Им нужно было выследить одинокого архонтозавра. Нападение на рептилию обычно происходило в дневное время. Ночью эти твари были чрезвычайно проворны. А днём они были медлительны.

Как правило, атаковали монстров легкими арбалетами. Болты арбалетов не пробивали мощную кожу, но очень злили животное. Когда архонтозавр бросался за арбалетчиками, он неизменно вступал в подготовленную ловушку. Тормозящие амулеты огромной силы, доверху заряженные магической энергией надежно спутывали лапы монстра.

И тогда на беснующегося зверя выходил сам Сонодко. Ему помогали только два гнома. Лабдымач забирался на огромную рычащую рептилию и достигнув правого глаза, бил в него магическим кинжалом.

После этого монстр терял волю. Все его управляющие центры, центры воли и злобы, как бы потухали. Теперь архонтозавр был послушен. Его распутывали и зверь сам шел в сторону заготовительного заводика.

А здесь уж за работу принимались другие. Заготовщикам дел было на две-три недели. И это время Лабдымач использовал для отдыха. Потому что каждая атака на зверя была крайне рискованной. И очень многие рептидоры заплатили жизнями в борьбе с архонтами.

Гигантские рептилии - составляли основу экономики городских поселений на кроне. Легкие лачуги, выстроенные прямо на деревьях, соединенные подмостками канатных переходов формировали причудливую сеть жилищ заокраинных жителей.

Лабдымач вернулся из удачного похода в отличном настроении. Монстра, которого они с ребятами захомутали, можно было хорошо продать.

Однако, когда закопёрщик подошел к своей лачуге, то был неприятно удивлен. Маленький домик был наполнен гномами-беглецами. Диво-дивное, куда от них теперь деться? Лабдымач не стал скандалить, требовать свое жилье обратно. Ведь на кроне закон был прост, раз хозяина нету, можно пользоваться.

Конечно, скрутить новую лачугу, дело-то нехитрое, но охота так вымотала рептидора, что он ничего не хотел кроме сна.

Пришлось идти к Альде. Девка была очень своенравная, обидчивая. Сонодко гулял с ней в прошлое лето. Но гулять-то гулял, а замуж не взял. Вот и была теперь Альда злой.

Найдя девушку в доме старосты, здесь Альда работала экономкой, Лабдымач напустил на себя извинительный вид.

- Милава, любава! Отзовись соколу своему ненаглядному.

- А на кой черт он мне сдался? Сокол этот ободранный, воробушек ощипанный?

- Альда, детка моя прекрасная, не сердись, дай мне что-то сказать.

- Что ты мне скажешь, поганый врун? Скажешь, кудой подевался с прошлого лета? Так я и так знаю, не трудись нову вранину думать.

- Нет, милава моя, не подевался я. Но ты же знаешь вольный мой нрав, непокорное сердце!

- Так и катись колбаской, ишь какой сердешный выискался!

Они могли бы еще долго перекидываться в таком духе. И Лабдымач хорошо знал, что поздно или рано он уговорит девку приютить его. Но вдруг в хатынку старосты ввалилась знатная парочка. Чумазый молодой орк и другой мальчишка человеческой расы.

- Любезный дядя, скажи, старосту как нам покликать?

- А что евонного кличете?

- Нужно об жилье сговориться на малый срок.

- Так, сейчас позову старосту-то.

Альда вышла из дома, а парнишка-человек сел на краешек табуреты. Орчонок внимательно уставился на костяной алтарник в красном изголовье.

Когда Альда вернулась в хатынку со старостой, тот выгнал на улицу всех кроме орка и долго беседовал с ним о чем-то. Было видно, что человек очень боится подвесных мостков. Он с ужасом рассматривал, как проворные кронские гномы ходят по раскачивающимся сходням.

После того, как староста обговорил с орком все условия, он позвал Лабдымача и дал ему наставление. Бедный закопёрщик должен был отвести пришельцев на самую окраину в полуразрушенную лачугу пьянчужки Бау. Староста приказал помочь городским уродам обжиться там! Альда злорадно хихикала. Но староста оборвал и её смешок.

- И ты, деука, идай з ыми. Догляды за звом оходцем.

- Чой-то он мой?!

- Иды, деука, иды. Делоу много. Не до перезуду.

Уставший и злой, Лабдымач повел всех в указанную лачугу. До самого вечера они провозились, законопачивая худые края кровли. Правда, Альда здорово помогла ему в этом. А когда настала ночь, даже легла с ним на обложник камелька. Городские бари улеглись по лавкам, Пришлось отдать им хорошие шкурны. Без шкурн, они бы точно не смогли уснуть. Но, имея Альду, рептидор Сонодко не сильно замерз.

Нерроне сообщили, что от Элека пришло письмо. Полковник Красноразку ликовал. В тексте выдвигались требования выкупа. Мол, генерал дружины спрятал заложника и требует денег. Самуэрс криво усмехнулся. Он меня держит за дебила?

- А кто доставил письмо? Нарочный?

- Так точно, товарищ начальник.

- Полковник, вы задержали его?

- Ну, мы допросили бедолагу, он ничего толком не знает, отпустили.

- Вы отпустили такого ценного свидетеля?

- Товарищ генерал, у меня гномы с ног валятся, работы до чёрта, я не могу за каждым ухарем гоняться и трясти из него правду. Не сказал сам, отпустили, не велика птица, надо будет, снова возьмем. Тем более, с предателем Гульхеном все стало транспарентно.

- Складно говоришь, полковник. Но склад твой мне не нравится. Приказываю, арестовать нарочного и доставить ко мне на допрос, уяснили?

- Так точно, товарищ начальник народной милиции.

Когда глава ДЧП вышел, генерал Неррона нервно закурил вейпу. Совершенно ясно, что письмо у Красноразку подмётное, липовое. А Элек молодцом, спрятал нашего соколика, иначе ему тут быстро перья пообрывали.

Да, стало окончательно известно, в самой милиции не всё хорошо. Пробрались гниды в органы власти, тяжело их будет вытравить. Но первым, кого нужно отстранять - это полковник из ДЧП.

Через два часа Нерроне сообщили, что Красноразку привел арестованного. Самуэрс вызвал к себе командира батальона дружинников.

Молодой милицман явно стушевался при виде большого начальства.

- Капнармил, ты готов исполнить свой долг?

- Так точно, товарищ генерал!

- Я не сомневался. Сынок, слушай меня. Сейчас придет полковник из ДЧП. Красноразку. Он приведет арестованного. Я поговорю с ними. После этого, нужно, чтобы ты со своими бойцами арестовал полковника. Ты меня понял?

- Арестовать после разговора с вами полковника Красноразку.

-Так точно, сынок. Ступай, раз понял.

«Ну, не дай бог я ошибся». - Подумал старый генерал.

Великий ферзир подошел к кагану и смиренно поцеловал ему руку. Всеэльфийский каан низко поклонился своему коадъютору. Они вышли в солярий внутреннего садика дворца. На белых дорожках лежали разбросанные лепестки розмальтонов, в курительницах дымились благовония.

Два правителя крупнейшего в мире союза медленной походкой прохаживались вдоль зеркальной поверхности пруда, на которой величественно сидели райские полуптицы.

Каган, этот пожилой эльф, смотрел на чудеснейшие шедевры природы со стариковским умилением, а великий ферзир, этот грозный прагматик, не видел ничего кроме бессмысленной дороговизны.

- Мы заканчиваем историю с этим жалким Рораром?

- Да, мой господин. Агенты исправно исполняют наши указания.

- И он действительно готов пасть в руки, как перезрелое яблоко?

- Всё готово. После убийства человеческого императора Альмаика вновь потянется за дубиной, орки будут сбиты с толку, а мы придем на помощь бедному истерзанному народу Рорара.

- И они попросят нашего заступничества?

- Мой повелитель, наши агенты попросят принять провинцию в состав каганата. Якобы, как единственную возможность спасти свою родину.

- Но не будет ли в этом угрозы прямой войны между нами и Альмаикой?

- Нет, мой повелитель. Им мы бросим кость отмщения. Будет проведено расследование, найден убийца, заговорщики.

- И кто же ответит за это чудовищное преступление?

- Народное правительство. Мы разом выведем из игры всех, кто нам так мешает.

- А не слишком ли, ферзир, мы доверились этому маленькому орку?

- Он не подводил нас прежде. Не будет проблем и сейчас.

- Я буду молиться святому Указителю.

- Почту за честь, ваше благостное величество!

Элек недовольно читал свиток. Новости были ужасными. В самом центре городейника, в штабе народной милиции схлестнулись две силы. Офицеры департамента чистоты помыслов открыли огонь из пулятелей в бойцов корпуса дружины. Прибывшие на подкрепление роты ООМ не знали кого поддержать.

Во время перепульки был ранен начальник народной милиции генерал Самуэрс Неррона. Полковник Красноразку объявил себя главой государства.

Матфей увидел, что орк очень расстроен. Он захотел подбодрить друга. Но Элек лишь недовольно повел плечами. Он вышел из лачуги и отправился на поиски закопёрщика рептидоров.

Лабдымач нашелся в трактире на большой развилке канатных дорог.

- Господин Сонодко, у меня к вам огромное дело на эквилион!

- О, маленький орк решился меня обогатить, любо.

- Рептидоры скоро пойдут на охоту?

- Всё может быть, всё может быть.

- Лабдымач, попрошу тебя об одном секретном одолжении.

- А эквилион-то дадут?

- Честно говоря, нет.

- Ну, я сразу так и понял.

- Господин Сонодко, вы должны взять с собой на охоту моего человеческого друга.

- Что??? Да он там помре, в чаще-то!

- Лабдымач, это нужно сделать любой ценой.

- А что, барям на охоту захотелось?

- Да. Мой человеческий друг хочет посмотреть на архонтозавра. Могу я на вас рассчитывать?

- Эх, не любо мне всё это. Но ты добрый орчатина, хрен с тобой, давай свово людишку.

Они ударили по рукам. Элек вернулся в лачугу и обстоятельно рассказал Матфею план. Император присвистнул. Надо же, чтобы спастись, нужно залезть в пасть к хищному ящеру.

Поздно вечером друзья обнялись на прощание, и Элек уехал в городейник.

Матфей спал очень плохо, всю ночь он ворочался с бока на бок.

Наутро рептидоры выдвинулись в лес.

Можно лишь добавить, что удивительная интуиция не подвела Элека. К обеду в поселении объявились гномы из департамента. Чистильщики искали достапамятного человека. Но поди его найди в чаще леса, где только одним охотникам известно, как не сдохнуть сию секунду.

Самуэрс Неррона лежал в постеле. Грудь старика тяжело взымалась. Ему было трудно дышать. Мысли путались, наркоз отходил. Самуэрс перенес операцию. В мутном бреду Нерроне чудилось, что он снова командует любимыми кораблями. И ветер игриво хлещет его по лицу. За спиной Четвертый тактический отряд. И нет никакой войны. И нет никаких врагов. И всё просто и ясно.

Но сон - это сон, а не реальность. В реальности у Нерроны снова не было генеральского шеврона. Заговорщики сместили начальника народной милиции. Он был обвинен в страшных преступлениях, в пытках гномов, в изъятии ценностей, в убийствах.

Самуэрс всегда знал, что политика - это грязное дело. Но здесь был не политический вопрос. Здесь был вопрос военный. Вопрос государственной измены жалкими, ничтожными гномиками. И Нерроне оставалось лишь бессильно сжимать кулаки.

Круторазку удалось одурачить его, нанести удар с упреждением. Арест предателя сорвался. Роты департамента чистильщиков вступили в схватку с бедными детьми из корпуса дружины. Ну, что могли поделать эти юные мальчики супротив матерых мужиков?

Рорар вновь обуяла смута. Измученный, уставший от всего, гномий народ не знал кому верить. Вся его правда была изолгана. Все святое растоптано и поругано.

Неррона беззвучно плакал. Он оплакивал мечты о свободе для своего народа, о лучшей доле для гномов.

Вдруг дверь осторожно приоткрылась и кто-то худенький юркнул в палату. Генерал не мог поверить своим старым глазам. Перед ним был Элек. В руках он держал небольшой пулятель.

- Эл!

- Тише дядя Сам. Я пришел к тебе.

- Но как ты прорвался сквозь молодчиков из ДЧП?

- С трудом, дядя Сам, с трудом.

Элек присел на краешек постели. Он осторожно прикоснулся своими маленькими пальчиками к губам старого генерала. Мол, не надо ничего говорить.

- Дядя, у меня очень мало времени. Я знаю, что ты не сможешь убежать со мной. Так что я просто расскажу тебе о своих делах. Как и обещал, я сумел спрятать императора. Но это, конечно, временная мера. Теперь, когда Круторазку себя выдал с головой, я должен попытаться его уничтожить. Я знаю, что дружинники почти все арестованы, что многие из тех, кто был нам с тобой лично предан, отстранены от должностей. Но я попытаюсь добраться до предателя. Мне нужна твоя санкция. Я хочу его убить.

- Да. Элек, ты обязан это сделать.

- Хорошо. Я побежал. Береги себя.

- Удачи, Эл!

Когда орчонок снова исчез, Неррона долго спрашивал, а не привиделось ли это ему всё в наркозном бреду.

Премьер Нобитко внимательно читал составленную справку. Человек, который принес её, сейчас сидел перед ним. Глава тайного сервиса альмаиканского кабинета. Грандмаршал Лавский.

- Ну-с, батенька, излагайте.

- Ноби, мы сильно рискуем. Если аффирматоры обделались с неумехой Радко, то негативисты прокакали на рорарщине нашего собственного императора!

- Есть такой моментик.

- Дальнейшее втягивание в конфликт грозит нам очень серьезными последствиями.

- Я не боюсь войны с каганатом.

- А внеочередных выборов в парламент ты не боишься, Ноби?

Возникла пауза, премьер зло перекатывал жевалки во рту.

- Как скоро мы сможем вызволить Матфея?

- Ноби, мы давим на эту сволочь Круторазку что есть сил. Но он кажется не способен ничего сделать.

- Но как же тот наш замечательный агент?

- Генерал-орк? Скажу честно, на него только и надеемся.

- Что он пишет?

- Крот гарантирует, что сможет благополучно переправить императора, как только устранит угрозу.

- И что это за угроза?

- Он говорит, что Рорар набит агентами влияния. И ищет безопасный трансфер.

- Да. Не доверяю я этому скользкому орку.

- Эх, если бы у нас был выбор! Все остальные агенты занимают гораздо более низкое положение.

- Хорошо, Лав. Дадим ему еще неделю. Но потом придется прибегнуть к силе.

Когда начальник разведки вышел, премьер сцепил руки в замок. Под ним очень сильно шатался стул. И усидеть в такую качку задача была нетривиальной.

Дверь открылась со скрипом. Он вошел в нее боком, свет не включал. В тишине одиноко мерцало голубое кольцо.

- Ты пришел поздно.

- Знаю, но мог бы вообще не приходить.

- Не кипятись.

- Стало очень сложно исполнять твои приказы.

- Осталось совсем чуть-чуть.

- Надеюсь.

Полковник Круторазку активировал небольшой кристалл свечения. В отблесках магического белого света тени на заостренном орочьем лице казались почти живыми.

- Почему не сказал, где будешь прятать короля?

- Так надежнее. Ты знаешь, здесь полно агентов, весь Рорар ими кишит.

- Не выдумывай, Эл, мой департамент давно поставил всех настоящих шпионов на учет.

- Только не надо обольщаться.

- Иди ко мне.

- Нет.

- Что это зна...

Прошипел выпуль. Временный глава республики, полковник народной милиции упал навзничь.

Элек подошел к нему, осторожно закрыл глаза и с нежностью погладил по волосам.

Вот и все. Вот и конец.

Весна пришла по обыкновению внезапно. Еще вчера, кажется, было промозгло и сыро, а сегодня теплые лучи ласково грели землю. И она улыбалась в ответ, распускаясь побегами юной травы. Матфей сидел в высоком кресле обеденной залы и с нежностью смотрел на окружающее великолепие. Вызволение из плена осталось позади. Ужасы и переживания постепенно отходили на задний план.

Но то, что император увидел в гномьей республике совершенно выбило его из колеи. Если допустить, что Жилина стал тем человеком, который показал императору жизнь обыкновенных людей, жизнь небожителей, беззаботно парящих в гостеприимном небе, то маленький орк-генерал из молодой республики показал Матфею изнанку жизни.

Когда рептидоры вернулись с охоты в поселении было полно милиции. Но теперь это была хорошая, дружественная милиция. Элек с генеральским шевроном, теперь уже с двумя звездочками, радостно встретил монарха. Они дружески обнялись.

Во дворце Матфея принял Самуэрс Неррона. Теперь он ходил с тростью, сказалось ранение. Начальник народной милиции и глава республики официально принес извинения перед императором и попросил передать правительству ордена проект мирного договора.

Отбывая на родину, Матфей думал о том, каким интересным стал этот полёт. О том, что маленькая республика всё-таки одержала победу. И он почему-то был этому рад. Добрые гномы показались ему хорошими товарищами и друзьями.

Однако, когда император снесся со своим венценосным братом Лордом-командующим, то Жилина оказался недоволен такими результатами. Он хотел, чтобы Альмаика захватила больший кусок пирога. Но Матфей вполне верил своему правительству. Настоящие переговоры ещё предстояли.

Дома было на удивление хорошо и спокойно. Явилась на аудиенцию и грозная министр Аделаида Гигрон. Матфей смекнул, что сможет хорошенько поглумиться над бедной тёткой. И действительно всю встречу он так или иначе прививал ей чувство вины за то, что правительство рискнуло его жизнью.

Когда наступил благодатный кут Матфей решил снова поехать в родной монастир. Сейчас было лето, многие послушники разъехались по домам. В гулких, пустых стенах было прохладно и сыро.

Император для проформы пообщался с ректором-настоятелем. Но, как только представилась возможность, улизнул от него.

Отправившись гулять по монастирскому саду, принцепс отыскал того, ради кого приехал. Послушник Кроджер нашелся именно там, где ему следовало быть. Третья лавочка у южного края сада. Закрытая от посторонних глаз хитросплетениями дикого винограда, она словно плыла по морю одиночества.

- Ваше величество!

- Здравствуй, Кроджер.

- Я... м-м, мне...

- Не нужно, не вспоминай протокол. Давай поговорим без обиняков.

- Ваше величество, я очень виноват перед вами.

- Нет, Кродж, это я виноват перед тобой. Прости меня.

- Э-э. Конечно!

Они пожали друг другу руки, и словно тяжелый камень свалился с души потетского предстоятеля.

Полковник Соррел с супругой и маленьким сыном прощался в порту столицы гномьей конфедерации со своими родителями. Старый генерал хлопал сына по плечу и давал наставления. Диковинно сложились обстоятельства. Покровители из орочьей Ларты исполнили свои обещания. Соррел получил пост в администрации нового государства.

Вообще говоря, независимость рорарской республики была очень и очень номинальна. Огромные долги перед всеми великими союзами, тяжелейшие ограничения в торговле и прочее низводили на нет успехи незрелого суверенитета.

И все-таки орки не забыли идеи относительно коллаборационистского правительства. Пусть даже в очень ограниченном масштабе. Одним из таких соколов, проводников королевской воли должен был стать вполне себе обычный гном. Конфедерация Коларии была последним государством, которое признало независимость республики. По одной из секретных договоренностей полковник Соррел покидал родной Нивес, чтобы принять командный пост в правительстве Рорара.

Релена, его молодая супруга очень волновалась в предверии возвращения на родину. А юная наследница имени непрерывно капризничала.

Полет гражданского тьялка под флагом Ларты прошел спокойно. Машина величественно принялась на фарватер рорарского авиапорта.

Именно это место и станет новым назначением для господина Соррела. Когда Релена услышала, она вскрикнула, но тут же взяла себя в руки.

Адмирал порта, а что, звучит! Довольный Роберто лучился от счастья.

Генерал Неррона чувствовал себя всё хуже и хуже. Давали знать полученные ранения. Да и возраст вояки намекал на то, что пора уступить дорогу кому-нибудь помоложе. За эти полтора года было сделано очень немало. И хотя цена независимости оказалась Рорару едва ли по карману, со старым укладом было навсегда покончено. Республика четко определилась со своей судьбой.

Самуэрс подумал, что среди всех его соратников он мог безошибочно назвать только одно имя. Этот генерал показал себя с самой лучшей стороны. Не покладая рук он дрался на дипломатических фронтах с таким же остервенением, как дрался на баррикадах в ту достопамятную ночку.

Начальник народной милиции позвонил в колокольчик и распорядился подать тарантас.

Нужно поехать к Элеку, нужно предупредить его. Неррона чувствовал, что силы вот-вот покинут. Тяжело ступая, он спустился к машине и с облегчением устроился на бархатных подушках.

Пока ехали по проспекциям городейника, генерал исподволь оглядывал панорамы за узорчатой занавесочкой. Даже за эти полтора года Рорар очень изменился. Как много построили новых домов, изменили планировку, сделали более удобную, красивую разметку улиц и площадей. Не зря правительство ест свой хлеб!

Гномы мало-помалу вернулись на родину, они искали лучшей доли. Однако, зачастую милиция не могла дать им комфортных условий. Но право на труд каждого гнома было удовлетворено. Сейчас многих призвали на трудовой фронт. Особый декрет о трудовой битве позволил дать людям главное - работу. И, конечно, кусок хлеба.

Хотя, как прекрасно понимал генерал, зачастую этот кус был и мал, и чёрств.

Тарантас начальника народной милиции вальяжно пересёк почти весь городейник, спустился еще на два уровня и въехал в патио личной резиденции генерал-капитана Гульхена. Неррона поймал себя на мысли, что Элек, пожалуй, живет слишком роскошно. Конечно, сановнику такого уровня это было вполне простительно, но, принимая во внимание общую нищету, как-то крикливо.

Когда машина остановилась, адъютант помог генералу выбраться из тарантаса. Почти отталкивая офицера бросился навстречу сам хозяин виллы.

- Дядя! Какая приятная встреча, чем я обязан твоему визиту?

- Эл, пойдем в дом, нам нужно поговорить. Это, боюсь, срочно.

- Да, дядя.

Было видно, что орк обеспокоен плохим самочувствием главкома. Они поднялись в кабинет.

- Мой мальчик, Эл, мне трудно говорить об этом, но кажется дни мои сочтены.

- Дядя! Нет. Нет.

- Не спорь со мной, прошу. Я хочу рекомендовать твою кандидатуру комитету народной милиции на должность начальника.

- Но в республике полно и других кандидатов.

- Никто так не потрудился на наше благо, как это сделал ты, сынок.

- Дядя, мне тяжело об этом говорить, но может быть не стоит спешить, может быть ты поправишься?

- Эл, если честно, я очень хочу завершить все дела до конца недели.

- Может быть следует взять отпуск?

- Да, отпуск. Отпуск по болезни. Я очень болен. И больше не могу исполнять своих обязанностей. Ты готов, мой мальчик?

- Если ты настаиваешь...

Неррона потрепал молодого орка по щеке и уехал. А Элек сел за стол и принялся много писать. Почти до ночи он трудился в кабинете, а затем вызвал машину.

Когда тарантас подали к парадной, генерал-капитан спустился во двор. Он был одет в прекрасное партикулярное платье, небольшой дорожный несессер был при нем. Машина сорвалась с места и помчалась в авиапорт.

Генерал Гульхен проехал здание башни портовой администрации и повернул к военным капонирам. Здесь уже прогревал моторы эрайзер под королевским флагом Ларты. Генерал-капитан вылез из тарантаса, отдал последние распоряжения адъютанту и поднялся по трапу на военный кораблик.

Разрезая ночную тишину, вспыхнула тусклая звездочка. Вспыхнула и угасла вдали. Почти полночи полёта и лартианский эрайзер принялся в авиапорте Поботлама.

Столица королевства мирно спала, но дежурные службы продолжали бдить. Генерала уже ждал самокат. Элек Гульхен скривился этакому непочтению, но смиренно уселся в машину. Впрочем, езда по ночному городейнику не заняла много времени. Самокат въехал в дворцовый периметр. Машина миновала парадную и подошла к техническому подъезду. Её уже ждали. Командующий войсками тайной полиции граф Восов.

- Господин генерал, его величество осведомлялись о вас.

- Он готов меня принять?

- Да, через час, может быть даже раньше.

- Хорошо, куда мне идти?

- Следуйте за мной, генерал.

- И они отправились по извилистым коридорам лартианского дворца. Ждать пришлось действительно около часа. Уже начало светать. Гульхена пригласили в кабинет короля.

Войдя в большой просторный зал, генерал-капитан низко поклонился суверенному монарху всех орков.

- Доброй ночи, мой генерал, идите сюда.

- Доброй ночи, ваше величество.

- Мы получили послание по дипломатическим каналам.

- Да, вчера Самуэрс Неррона подал в отставку.

- Это долгожданное событие.

- Он предложил мою кандидатуру на пост главы государства.

- Нам это известно, продолжайте.

- Думаю, что в комитете народной милиции поддержат инициативу товарища Нерроны.

- Генерал, поздравляю.

- Спасибо, ваше величество. Я скорейшим образом прибыл к вам, чтобы выработать дальнейший курс моих действий.

- Очень хорошо, Элек, очень хорошо. Мы всегда знали, что на вас можно положиться.

- Моя верность лартианскому трону безгранична, ваше величество.

- Виват, генерал!

- Какой из планов сотрудничества вы хотите осуществлять впредь, мой король?

- Элек, мы обсуждали с правительством возможность аншлюса рорарской республики. Как вы к этому отнесетесь?

- Это было бы огромной честью для моего измученного народа. Служить под рукой мудрого и великого владыки - высшее счастье.

- Итак, генерал, вы согласны начать действовать?

- Мой король, я был бы за этот план всей душой. Но боюсь, что такой соблазнительный сценарий ввергнет республику в кромешный ад. Завистники и злопыхатели из Альмаики и каганата, а уж тем более коларийские говоруны сорвутся с цепи.

- Как вам, генерал, видится развитие событий?

- Марионеточное государство. Полностью подконтрольное вашей великой воле. Послушное и покладистое во всем. Надежный сателлит могучего королевства. Думаю, в таком случае, нашим злопыхателям нечего будет нам предъявить. Дружба и сотрудничество.

- Ах, какая досада. Нам так хотелось взять Рорар на шпагу.

- Поверьте, ваше величество, нет ничего столь желанного и для меня.

- Хорошо. Ступайте, Элек, мы обдумаем ваши предложения.

- Благодарю за эту встречу, мой великий сюзерен. Позвольте одну просьбу.

- Что у вас?

- Мы бы хотели маленький заёмчик на восстановление хилой экогномики, если вы понимаете о чем я.

- Экогномики?

- Ну, это такая экономика только кривыми руками подлых гномов, ваше величество.

- А вы шутник, Гульхен! Мы подумаем, ступайте.

Генерал еще раз низко поклонился властителю орочьей земли и вышел из зала.

Лорд-командующий шел под руку со своим братом императором Потета. Они совершали приятный променад в новом здании монастира лаокоонитов. По такому случаю приехал и сам Матфей. Они не виделись давно, событий накопилось много, разговор трещал без умолку.

Новая обитель Лаокоона была изрядно больше прежней. Но в этом целиком была заслуга правительства. Хотя, как полагал Матфей, не обошлось тут без участия его всевеликого брата.

- Так и что, Матюша, ты думаешь решили в каганате?

- Ты спрашивал кронпринца?

- Да, мы изрядно с ним посмеялись над этим.

- Каганат проглотил горькую пилюлю.

- А в нашем правительстве?

- Ну, мы, как и орки получили достаточное количество концессии в новой республике.

- Значит, тоже все довольны.

- Да, твой маленький дружочек оказался весьма проворным.

- Элек очень хороший.

- Ага, мужики тоже хвалили.

- Фу, Жилина, ну у тебя и армейские шуточки.

- Ох, простите, вашество, забыл, что пришлось пережить там!

- Между прочим, не мало. И всё по твоей вине.

- Мир, решительно мир! Отказываюсь спорить. Виноват.

- Жилина, мне кажется или ты позвал меня сюда неспроста?

- Честно говоря, да.

- Тогда говори, что ты придумал.

- Матюша, тебе нужно поехать в Поботлам.

- Зачем? Орки-то тут причем?

- Мэтти, нам требуется во что бы то ни стало убедить орков перестать оказывать помощь Рорару.

- Милорд, я не понимаю. Мы только-только закончили с этим скверным делом. Ну, почему бы не оставить их в покое?

- Потому что мы проиграли эту чертову войну! Как ты не понимаешь, этот недоносок поимел нас всех! Мы просрали, прости господи, всё, за что так дорого было заплачено!

- Ваше всевеличество, я не понимаю.

- Прости, Мэтти, прости. Но мне не дает покоя тот факт, что мы всё просадили...

- Я не согласен. Решение оказалось половинчатым, да. Трудным, да. Но не позорным, не проигрышным. Вот и в правительстве ордена...

- ...к чёрту эту политическую шваль! Они тоже хороши, мутили, мутили, да не вымутили ни хрена. Мэтти, я прошу тебя последний раз, поезжай в Поботлам. Хотя бы просто поговори с королем. Это вполне дельный мужик. Может, он тебя и услышит. Ты у нас считаешься за дурачка. Такой врать не станет.

- Спасибо, мой брат, спасибо. Я подумаю над твоей просьбой.

- Это не просьба, Матюша, это приказ премьер-министра. В бумажном виде передадут завтра в твою канцелярию. Сам протокол визита разработан и согласован. Боюсь, ты полетишь в Поботлам прямо из Согахова.

- Чёрт, Жилина, это уже чересчур.

- Прости, Мэтти, прости если сможешь.

Черный императорский баркалон легко взмыл в небо. Позади остались шпили городейника. Обязательный мультидекер сопровождения уже был впереди и кружил в ожидании государя.

Матфей с грустью смотрел в окно. Каждый раз, думая о Жилине, он видел что-то новое. Новую грань его натуры. Лорд-командующий был властилюбцем, но это разве не профессиональное качество? А вот дружбе все-таки что-то мешало.

- Интересно, как Жилина меня видит? Как равного или все-таки держит за разменную монету?

Матфей возвращался в мыслях к неприятному разговору с Командующим. Предстоятель ордена был жесток. Но с другой стороны эту жестокость на него накладывало положение?

В последние дни императору всё чаще стало казаться, что участь его незавидна. Когда в свите прознали про общение с Кроджером, того тут же сослали на Сшонев. Никакого общения кроме протокольного! Так они оберегали государевы решения. Но разве у Матфея есть решения? Разве он способен на что-то влиять? Просто фигурка в руках изощренных гроссмейстеров.

Там, в рорарской республике Мэтти впервые ощутил себя по-настоящему живым. И дело было даже не в смелом и хитром Элеке. В тот момент, когда Матфей исчез для всех, он вдруг смог почувствовать себя свободнее. Словно в том полузабытом сне.

...отринь их ропот и укор, беги туда, где нужен подвиг; забудь помпезности фурор, ищи товарищеский локоть - и в небе лысом или здесь, среди опасной, хмурой чащи; забудь о том, что счастье есть: живи в тягчайшем настоящем...

Эти мысли не давали покоя. Матфей прохаживался по роскошной каюте, думая о небе, о смысле своего бытия и о долге. Вот только знать бы перед кем?

Загонцы неслись вперед, что было мочи. Королевская охота славилась своей кровожадностью. Орки и так народ горячий, а уж когда дело доходит до охотничьего состязания, они превращаются в демонов.

Загонец правой руки барон Тинко бежал впереди всей облавы. Саблезубые рикки чуяли погоню, они метались по отходным коридорам. Но загонцы крепко держали их перед собой. Постепенно выдавливали диких кошек на королевский прицел.

Его благородие Ирнес Тинко побывал на множестве охот. И он хорошо улавливал настроение правителя. Сегодня что-то игривое, не серьезное.

Венценосный монарх был молод и полон отваги. В свои двадцать три года Барль Третий любил рукопашные сшибки с дикими зверями. Однако, как показалось загонцу, сегодня король этого не хотел. Поднялась страшная зимняя буря, почти ураган, колышки заносило снегом. Королевская рать, вся свита, придворная челядь без привычной радости брели по темному лесу.

А где-то далеко впереди монарх вместе со своим гостем, хлюпеньким альмаиканским императором ожидали рикки.

Ирнес зорко следил, чтобы хвостатая махина прыгала в нужную сторону. Загонцы шли поодаль, улюлюкая и трубя.

Перламутровый снег тяжелыми хлопьями падал на могучие сугробы. Постепенно видимость совершенно пропала. Засвежело. Косые жемчужные ручьи мгновенно забили всё вокруг.

И вдруг барон Тинко осознал, что потерял след. Он всматривался в непролазную чащу, но совершенно не видел ничего знакомого. По расчету, загонная команда должна была уже выйти на стрельбищный пятачок. Но за каждым новым поворотом открывалось что-то не то.

Его благородие закричал загонцам.

- Растянуться цепью! Ищите, сукины дети! Ищите короля!!!

И команда послушно растянулась между деревьями. Но чертов снег продолжал валить и валить. И ничего не было видно в этом белом, непроглядном мареве.

А в это время всего в нескольких сотнях метров два монарха прыгали на полянке, согревая замерзшие конечности. Куда-то провалилась надоедливая свита. Король так старался сбросить её шутки ради с хвоста, что наконец преуспел. Только вот не было ему теперь смешно.

Но если могучий орочий правитель обеспокоено озирался по сторонам, то его маленький человеческий коллега отрешенно уставился в одну точку.

- Мне удивительно, мой король, как же в Ларте сохранился абсолютизм?

- Мэтти, мы орки признаём только силу. Настоящую силу и ловкость. Атрибутика и внешний вид для нас вторичны.

- И все-таки демократические институты заставили изменить формы правления во всех великих союзах.

- С орками этот номер не прошел. Здесь все решает Единственный.

- Мне никогда не понять.

- Завидуете, Мэтти?

- Нет, мой король. Хотя, может быть самую малость. Порой не хватает самостоятельности.

- Но разве для того, чтобы управлять своей жизнью нужна королевская власть?

- Нужна орочья власть. Все остальные правители лишь красивые символы.

- Да, это так. Но в Ларте мы никогда не отступимся от древних принципов. Только реальная схватка. Только настоящая победа. Только живая боль. И только достойная смерть.

- Красиво сказано.

- Это не слова. Это наши главные ценности.

- Я бы хоте быть орком. Мой король, способны ли вы меня обратить в орка?

- Да, ибо нет пределов моего величия. Желаешь ли ты на самом деле получить орочью свободу?

- Желаю.

- Да будет так.

Уже не на шутку встревоженный загонец барон Ирнес Тинко так и не отыскал своего владыку. Вместо него охотцевой команде встретился командир лейбгуардонов. Генерал распёк нерадивых дворян и передал приказ сворачивать загон. Барон горестно повесил голову. Ох, и не поздоровится ему теперь.

Однако, неожиданно среди ночи Ирнеса вызвали в монаршие покои. Барон поспешил ринутся, всё ещё надеясь на чудо.

Барль Третий не стал ругать загонца. Он лишь дружески попенял на неудачу, да на плохую погоду. С облегчением вздохнув, могучий орк приготовился выслушать волю короля.

Его величество потребовал от барона странного одолжения. Загонцу вменялось без промедления отправиться с дипломатической миссией в альмаиканский Потет.

- Но, мой король, я солдат, а не политик, косноязычие не сослужит хорошей службы государю.

- Барон Тинко, ты в первую голову мой личный кровник. Мой поверенный брат. И ты обязан на каждом поприще биться так, как если бы от этого зависела моя жизнь.

- Да, мой король!

- Отправляйся к людям. Исполни свой долг с честью.

Этот конклав состоялся под патронажем шаха Анацке. Тонкий покровитель искусств и наук, этот умнейший и талантливейший эльф пригласил в свои наследные владения виднейших ученых Коларии, Альмаики, Ларты, Ретендора и рорарской республики. Минуло почти тринадцать лет со дня обретение Рораром независимости. Республика заняла прочное место в сложном договоре взаимоотношений между народами. Загладилась обида метрополии в утрате богатейшей провинции. Постепенно снизилась и интервенция великих союзов. Рорарская республика очень медленной поступью, но все-таки сумела занять скромное, но обособленное место в международных торговых сделках. Шла пятая трехлетка. Именно такой цикл развития государства избрало правительство Рорара.

Верно, исторический конклав не ставил перед собой политических задач. Ясновеликий шах Анацке желал другого. В академических кругах всё время шли горячие споры о причинах и следствиях обретения независимости Рораром.

И шах справедливо положил предоставить крупнейшим мировым ученым площадку для диспута. Академики исторической науки с радостью откликнулись на инициативу ронского шах-ан-шаха.

Его высочество организовал торжественный прием делегаций. Ученые, академики с удовольствием прогуливались в цветущих садах и парках эльфийского шахства.

Но даже и эта чарующая красота цветущей природы не смогла остудить их научной принципиальности.

Первый доклад сделал молодой профессор сшоневского университета Кроджер Ванке.

- Ваше высочество, уважаемые коллеги, я рад приветствовать вас на этом беспрецедентном историческом конклаве. Темой моего выступления будет, конечно, позиция Альмаики в рорарском вопросе. Я потратил годы, изучая все сложные обстоятельства этого знаменательного события.

Мне посчастливилось быть лично знакомым с видным участником процесса признания республики мировым сообществом - императором Потета его величеством Матфеем Первым. С чувством глубокой скорби я переживаю его безвременную кончину. Коллеги, это был человек необычайной смелости. Смелости политического воображения. Его живой, ясный ум, его несгибаемая воля так сильно способствовали обретению независимости Рораром.

В результате интриг и подковерной политической борьбы альмаиканская военщина обрушилась на маленькую провинцию. Заметьте, современная историография отделяет этих людей от народа моего государства...

И профессор долго рассказывал о перипетиях военного вторжения генерала Радко.

После небольшого перерыва вторым докладчиком стал академик Сошеров из конфедеративного Нибочля. Его предисловие тоже изобиловало благодарностью к устроителям конклава. Но затем гном перешел к рассказу. В нём он был более резок в оценках военной агрессии людей и орков. Обращая внимание на тот факт, что Альмаика и Ларта грубо нарушили международные законы и цинично напали на беззащитный анклав коларианской конфедерации. Академик воинственно потрясал кулаками. Как будто еще можно было эти потрясением напугать призраки давно минувших дней.

Следующим докладчиком стал видный ученый королевского исторического общества имени Барля Третьего. Адъюнкт-профессор Наи Междуредру слыл замечательным оратором. С приятной располагающей улыбкой он говорил о событиях воздушного боя. Причем, его рассказ серьезно разнился с докладом академика Сошерова.

- Друзья! Не существует доподлинных фактических упоминаний применения боевого оружия кораблями КВАЛ. Хотя хорошо известно, что мудрое руководство государства не поставило боевые корабли в подчинение альмаиканской военщине. В массовом сознании бытует миф о том, что десять вымпелов КВАЛ наряду с боевыми кораблями людей охотились на коларийские эрайзеры. В основном это представление, конечно, базируется на художественных источниках, и многочисленных спекуляциях в мировом мыслиуме.

Скорее всего, гораздо корректнее было бы говорить о защите мирных кораблей некомбатантов, которые могли оказаться в зоне вооруженного конфликта. Мы работаем в архивах, и складывается ощущение, что командование КВАЛ чётко представляло для себя цель именно в этом.

Кроме того, тот факт, что, обеспечивая эвакуацию лартианских граждан из объятого гражданской войной анклава, несколько военных десантников были подло задержаны бандитскими иррегулярными формированиями, вызывает чувство справедливого гнева.

И то, что в результате угрозы захвата кораблей во время ночных атак, когда генерал Радко преступно бросил своих союзников, были уничтожены два мультидекера, говорит о том, какую страшную цену заплатило королевство за свое бескорыстное участие в гуманитарной операции.

Следующим докладчиком выступила красивая, коротко стриженная эльфийка профессор алаглимской духовной жкулы Ама Кла Сокезова. Она тоже очень харизматично рассказывала о миролюбивых посылах политики государственного дивана и самого кагана Вил За Пятого.

- Не вызывает сомнений то обстоятельство, что благодаря колоссальным усилиям внешнеполитического ведомства Ретендора была предотвращена оккупация коларийского анклава. Великий ферзир последовательно требовал от представителей коалиции, чтобы суверенные интересы рорарского народа не были ущемлены. Никогда еще между великими союзами не было такой напряженности.

Сейчас уже хорошо известно, что военный авиафлот каганата был приведен в полную боевую готовность. Фактически, каганат дал понять Альмаике и лартианскому королевству, что готов драться за своего союзника. Совершенно ясно, что без этой принципиальной позиции не могло бы идти речи ни о каких мирных переговорах после кровавой попытки прямого и грубейшего вмешательства коалиционных сил.

Напомню, сразу после этого инцидента боевой флот каганата практически начал боевое развертывание. И мы полагаем, что именно эта угроза конфликта остудила горячие головы в военных министерствах людей и орков.

Последним историком, выступившим на конклаве стал престарелый ординарный доцент рораской народной гимнасии Людвик Гагов-Гацев.

- Уважаемые коллеги, мы обсуждаем здесь одну из самых драматичных страниц новейшей истории. Мне, как представителю первого в мире государства народного самоуправления приятно и почётно принимать участие в таком авторитетном собрании.

Идет пятая трехлетка. На повестке дня большие преобразования уклада жизни нашего общества. В тяжелые дни военной агрессии историческая роль народной милиции, организации не побоявшейся взять на себя всю ответственность за положение в стране, сложно переоценить. Это было трудное, тяжелое время. Время поиска сложного компромисса между гномами разных социальных прослоек. И только непреклонная воля героических народных лидеров, геннармилов республики, сумела удержать нашу страну от распада и губительной оккупации.

Сейчас существует много спекуляций на тему отдельных перегибов на местах при проведении массовых чисток и арестов. Но я спешу напомнить вам в каких условиях зарождалось наше народное государство. Суд истории строг, он не прощает забывчивости. Давайте будем вечно помнить имена тех, кто вписал их кровью на скрижали народной памяти.