Obscure 2

Глава 8 Диссонанс

Пробуждение вышло, будто всплываешь из-под толщи ледяной воды, где всё кругом давит и давит. Первое, что я ощутила — это холод, холод до скрежета зубов. Пару мгновений спустя веки с трудом открылись, явив мне проблески ясности в голове, но до полного осознания было ещё далеко. Взирая лишь на мрак перед собой, спустя какое-то время я смутно, но поняла, что лежу. Краем сознания ощущала своё дыхание, сердцебиение, затем скованные холодным железом руки и ноги, неуверенно подвигала ими — что-то получилось. Но в первые секунды сил хватило лишь на то, чтобы перевернуться на бок и тогда в висках стрельнуло острой болью, высыпая в глазах аж искры и пробуждая окончательно.

Арх… Плохая была идея — резко пошевелиться. Поняла… Поняла… Никаких резких движений…

Обратно упав на спину, так и пролежала на мёрзлом и жёстком полу ещё какое-то время. Боль и слабость постепенно отступили, вернулось тепло, глаза привыкли к тьме, уверенно двигала всеми конечностями, пальцами рук, в голове проявились нотки осмысленности. Не хватало только одного, не было ни крупинки памяти, в мыслях абсолютная бездонная пропасть. Я не помнила, где я, откуда пришла и как вообще здесь очутилась. В голове вертелись всякие слова, образы, но я не могла ухватиться за них, разве что было неприятное чувство тревоги, засевшее где-то глубоко, и оно явно не из-за того, что я ничего не помню. И этот странный сладковатый привкус во рту.

«Ау, народ, вы тут?», — для начала я провела «перекличку» своих «жильцов». Народ был тут и тоже поочередно просыпались вместе со мной, а кто-то и вовсе уже ликовал. Вскоре в разуме вернулся привычный шум. Отлично. Проверила своих активных. Эльси понадобится время, она из тех, кто любит поспать, ее поймаем чуть позже. А Эймс… Она не ответила, хотя и ошивалась тут где-то недалеко — это точно. Интересно, видать занята. Пока я активно прохлаждалась в попытках упорядочить мысли, со стороны раздался сухой и обессиленный девичий голосок. В такой темени я не видела, кто здесь и даже казалось, что это кто-то из моих.

— Ты проснулась?

Вроде бы простой вопрос, однако не для меня. Могло статься так, что я «проснулась» не в реальном мире. Чтобы проверить, надо боль, и то и она не всегда вносит ясность. Я больно ущипнула себя по щеке — ноль реакции, хотя щеку обожгло, это я ощутила. Ладно, похоже я не в своем сознании. К своему удивлению, уверенно встала на ноги, размялась, лязгая цепями кандалов при каждом движении. Я не почувствовала никакого дискомфорта, наоборот, как будто сладко проспала, что уже чувствовался голод, жажда и хотелось в туалет. Хм. Похоже прошло немало времени, как меня сюда закинули. А холод я чувствовала, потому что была без худи, шапки и рюкзака. Но я не помнила, чтобы где-то их теряла, хм. Ну, спасибо, что не голая. Я явно заключена в какой-то темнице, и только потом меня догнали последние воспоминания…

Блин, точно, тот чудак! Повертев головой, сзади увидела решетчатую железную дверь, откуда лился свет факела за дверью.

— Где это я? — спросила я у голоса из темноты.

— Я не знаю.

— А как я здесь оказалась?

— Тебя схватили люди Беллатрисы Лестрейндж.

Это имя я помнила — одна из пожирателей. И один из моих целей. И одна из плохих вестей. Пока что вырисовывается паршивый расклад.

— Со мной никого еще не приносили?

— Нет.

— Ясно, — Гермиона не здесь, получается. Тогда… Это хорошо? А фиг его знает. Ладно, ни черта не ясно. — А ты кто?

— Меня зовут Луна.

— Луна? Случайно не Лавгуд?

— Лавгуд… — в сухом голосе прорезались нотки жизни.

Аа… Да… Что-то смутно припоминаю последние крики чудака про дочь. Хм. Он хотел обменять нас на нее, получается. Раз мы здесь, и она здесь, то у него ничего не вышло? Или это вообще другая Лавгуд? Такое ведь может быть. И я решила удостовериться.

— Луна Лавгуд, знакомая Гермионы Грейнджер, верно?

Девушка что-то подозрительно замолкла. Привыкшие к сумраку глаза видели ее застывший силуэт.

— Это ваша уловка, да?! Я ничего не скажу! Можете пытать меня сколько угодно, я не предам друзей!

Что за… Для такого слабого голоска внезапно чувствовалась сила.

— Эй-эй… успокойся. Я тоже как бы на стороне Грейнджер. Нас поймали вместе. Но что-то я её тут не вижу.

— Что?

Потом до меня дошло, когда услышала сверху приглушенный вопль. А, нет… Похоже, Гермиона тоже здесь. Насколько помню из её слов и других Беллатриса Лестрейндж та еще маньячка, по сравнению с которой Кэроу покажутся лишь детьми. Самая рьяная последовательница Темнейшего, ну и по совместительству самая опасная. Мда уж, не хотела я встретиться с ней столь рано, да ещё в таких условиях. И сейчас Гермиона в ее руках. Поди знай, чем они там занимаются.

Я попробовала что-то сделать с цепью — в общем это было глупо, только синяки, наверное, оставила на руках и местами содрала кожу. Без вмешательства со стороны от них так просто не избавиться. Потом проверила решетки и дверь. Вроде бы с ними ещё можно поработать, но будет очень и очень шумно. А пока, оставив дверь в покое вернулась к Луне. Согреваясь, я мерила шагами скромные размеры тесной камеры, попутно расспрашивая свою сокамерницу.

— И давно ты здесь, Луна?

— Скоро будет сто десятый день.

— Мать твою… — свистнула я. — Внушительный срок.

— А тебя как зовут?

— Зови меня Элейн. Можно просто Эл. Даже одной буквой. Чем это здесь воняет?

— Там туалетная яма.

Аа… Как раз то, что надо. Мы люди не из брезгливых, так что вперед. Неудобно конечно делать дела в цепях, но мочевой пузырь будет только рад. А запах, ну были места и похуже.

— Интересно, а нас будут кормить? По идее должны же, — после дел нашла себе настил на полу напротив Луны.

— Да. Иногда приносят, — Луна сильно закашлялась и будто бы задыхалась, что тревожно.

— Сто дней здесь… Сто дней это, блин, много, очень много. И зачем ты им нужна? Что-то натворила?

— Я не одна здесь в заложниках.

— Кто ещё?

— Невилл.

Знакомое имя… Но я не могла вспомнить. Вот же дырявая память.

— Невилл?

— Я думала, ты знакомая Гермионы, — с неким подозрением протянула Луна.

— Да я пытаюсь вспомнить… Невилл, Невилл, Невилл… Аа, это же этот… Как его, высокий такой, да? С щенячьими глазами. Он тоже здесь? В соседней камере?

— Нет. Беллатриса держит его на цепи возле себя. Он, кажется, под империусом.

— Даже так? Хм. Зато ему не холодно как у нас.

Печально, что я осталась без худи. Надеюсь, они не выбросили, жалко же. Так… Прошло минут пятнадцать, и мне уже не хорошо от этого места. Скоро холод и сырость потихоньку сделают свои дела. Вон Луна уже вовсю кашляет и горло у нее воспаленное, а может и вообще пневмония развивается. Таким образом девочка долго не протянет, хотя и впечатляет, что до сих пор сохраняет боевой настрой. Сто дней в заточении в подобном месте! Да… Ее стойкости остается лишь восхищаться.

Вскоре Луна тихо уснула. У нее итак мало сил. Я проверила ее лоб, и кажется, я права — у нее признаки лихорадки. Хм.

— Так, Эльси, нужна помощь, — уселась я и погрузилась в себя. — Надо что-то срочно предпринять!

Из глубин подсознания постепенно раздавалась игра на виолончели, которая становилась четче и громче. Я ощутила пульсацию, потом увидела, как двигаются волны во тьме. Потом, как в радио после помех раздался прекрасный голос:

— Элейн, ты внезапно пропала. Я пыталась до тебя достучаться.

— Да, нас тут немножко поймали.

— Это плохо?

— Да.

— Что будем делать?

— Как раз работаю над этим. Есть варианты? Для начала было бы неплохо избавиться от этих цепей.

Я, конечно, могла бы «высвободить» их, как когда-то в случае с Эсхель, уповая на удачу. Но это лишь в самом крайнем случае. Последствия будут весьма плачевными, в первую очередь для моих «я». А я должна заботиться о них, о каждом из них, невзирая на личные предубеждения и состояние. Иначе никто из них не будет мне потом доверять. Тогда я даже боюсь представить, что со мной станет. Наверное, уничтожу саму себя в борьбе против собственных личностей, которым вдруг стану врагом. И самое главное — я дала себе слово, больше как с Эсхель и Энн не повторится.

— Вижу, у тебя снова проблемы.

— Эй, ты чего не отвечаешь? Тоже давай подключайся.

— Нет. Ты сама должна понять свою слабость, — Эймс ушла и больше не откликалась. Теперь я понимаю злость других, когда я их игнорирую. Это, оказывается, не очень неприятно.

— Эй! Эймс! Ладно. Фиг с тобой. Эльси, что-нибудь придумала?

— Нет. Что за цепи у тебя? Как они звенят? Они полые или цельные? Толщина какая? Попробуй резонировать волнами и услышать. Звуковые волны могут воздействовать на структуру металла. Их можно попробовать уничтожить механическими колебаниями, если демпфирующая способность у них слабая.

— Эм… Че? Можно помедленней.

— Прости. Я пока не знаю точно. У меня есть один вариант. Но нужно продумать. Иначе тебе самой будет хуже.

— Дерзай, родня. Дашь знать, когда будешь готова.

И пока я маялась фигней с цепями, со стороны двери раздались шаги. Вскоре она отворилась и наш мрак ослепил яркий белый свет от палочек двух черных силуэтов. Они приволокли бессознательное тело и теперь взялись за меня, предварительно парализовав заклинанием, когда я только хотела встать. Моя обмякшая туша вмиг перестала меня слушаться, пусть я сохраняла трезвость ума. Очень странное и неприятное ощущение — стать беспомощным заложником собственного тела.

Меня волокли по ступенькам наверх довольно не долго, парочка поворотов по узкому каменному коридору и наконец ощутила тепло и приятный запах то ли парфюма, то ли чего ещё. Лестрейндж и впрямь жила в подобии замка. Даже Хогвартс не мог бы похвастаться столь роскошным изобилием интерьера давних эпох. Двое людей в черных камзолах и в масках усадили меня на громоздкое кресло, запятнанное кровью. И вскоре к нам присоединилась она, роковая брюнетка во всем черном одеянии. Бледная, худенькая, с точеной фигурой, но с безумным взглядом. Несмотря на весьма нелестную репутацию, если об этом не знать, Беллатриса выглядела эффектно.

По мраморному полу раздавался лишь цокот каблуков. Подойдя вплотную ко мне, она провела палочкой по моему лицу. Ее темные глаза изучали меня, как хищник добычу. Она велела принести мои вещи. Там ничего ценного, потому и не беспокоилась, ну, кроме худи.

— И так, кто же ты?

— Я… — Лестрейндж сняла заклинания паралича и я сразу почувствовала облегчение. Даже дышать стало приятнее. — Меня зовут Элейн.

— И кем же ты приходишься, грязнокровке, Элейн? Друг? Союзник?

— Хех, друг… — усмехнулась я, что не понравилось Лестрейндж. — Я… Просто случайный попутчик.

Она не поверила.

— Неправильный ответ, спрашиваю ещё раз, — протянула она, ухмыляясь. Судя по всему, она пребывала в приподнятом настроении.

— Я… Не знаю… — это был честный ответ. Ведь я и сама толком не знаю ответ. Я же, просто пытаюсь держать слово, данное Эсхель — помочь Гермионе и всё, — Лестрейндж остановилась, её глаза опасно сузились.

— Сколько вас еще?

— Понятия не имею о чем вы.

— Каковы ваши планы?

— Знаете, это всё просто недоразумение, — продолжила я строить из себя невинность.

— Не хочешь отвечать? Что ж, боль заставит тебя передумать. Crucio!

Алый луч непростительного заклятья не успел до меня дойти, как все мое тело охватил спазм боли. Мышцы будто разрывались изнутри. Я едва ли могла дышать, будто лёгкие горели.

— ААРХ! ХА… ХА… Стойте… Стойте…

Женщина застыла и сверлила меня надменным взглядом в ожидании ответов.

— Фух… Отпустите меня и я всё расскажу.

— Ты мне и так расскажешь, Crucio!

— АААРХХ!!! Ммн… Кха… — после очередной шоковой терапии я едва могла думать, не то что говорить. Зато от холода не осталось и следа.

Резкий выброс адреналина и скачок давления по всему телу вызвали жар. Сквозь агонию я слышала, как бешено колотится сердце и вместе с ним гудит рой голосов. Моя реакция не понравилась Беллатрисе. Видать, я не умоляла, прекратить и всё такое. Она пытала своим излюбленным оружием еще какое-то время, что я уже перестала ощущать что-либо, кроме боли. Да и отвечать тоже.

Держись! Держись! Повторяла я про себя, стиснув зубы. В какой-то момент у меня пошла кровь из носа и рта. Харкнув кровью на ее шикарный пол, я хищно облизнулась, вкушая свою кровь, и вновь усмехнулась. Было наслаждением видеть ее перекошенное от раздраженности лицо. Женщина прекрасно знала, что круцио нельзя сразу использовать несколько раз подряд, иначе никаких долгих мучений — жертва просто-напросто отрубится и возможно навсегда. Это давало мне время на передышку.

— Ладно! Действуем по-другому! — пожирательница велела слуге в белой маске принести фамильный кинжал. — Отдаю тебе должное, Элейн. Мало кто выдерживает круцио. Все уже после второго раза умоляют о пощаде.

— Кха… Арх… Значит… Они все были нормальными людьми. Хе… Хе…

Схватив меня за волосы, Беллатриса провела лезвием вблизи глаз.

— О, какие необычные глаза.

— Кхах… Спасибо…

Зачем я ее провоцирую — я сама уже не понимала. Женщина резко подняла руку и вонзила нож прямо в кисть. И смотря в мое лицо, перекошенное от боли, ковыряла им, не вытаскивая. Ей нравилось мучить, пожирательница наслаждалась каждой минутой. Удар ножом по сравнению с круцио не вызвал столь сильных болевых ощущений. Или это у меня нервная система перегорела — не суть. Я не доставлю ей удовольствия.

— ААРХ… Кха… Кха…

— Как тебе? Нравится? Мм?

— Рр… Ну…

— Что? Что-то хочешь сказать?

Я изо всех сил цеплялась за одну идею — Диссонанс. Как объяснила Эльси одним словом, она придумала, как сломать цепь, и не только цепь. Принцип был схож с расколом. Нужно было расшатать атомное строение цепей изнутри, воздействуя на них вибрацией с чудовищной частотой. Любая, даже самая стойкая кристаллическая решетка выйдет из строя со временем под воздействием вибраций. Мне же нужно было дать ей время. Но блин, такими темпами останусь без рук, глаза и возможно много чего ещё, а освобождением пока и не пахло.

— Я пытаюсь, Элейн. Нужно ещё время.

Здесь главное не терять сознание. Иначе все потом нужно будет делать с начала. А это что-то уже казалось чем-то невозможным, и я потихоньку тянулась к своему последнему плану, когда мое тело и разум сдавали с каждым всплеском боли. Разум требовал окунуться в спасительное беспамятство, лишь бы избавиться от боли. А тело, ну, я прежде не видела столько крови и даже представить не могла, что у меня ее столько. Но нет… Нет… Почти что теряя сознание, я смотрела на окровавленную правую руку и лужу крови в подлокотнике… Я уже не вникала, что она там спрашивала, говорила. Лишь волком смотрела на ее самодовольное лицо.

Пытки растянулись на неизвестное время. Казалось, в разуме не осталось ничего, лишь постоянная боль. Не было больше сил, чтобы кричать, лишь редко стонать. Возможно, я только осознала всю беспросветность нашего положения. До конца не верила, когда наша поимка виделось нелепой шуткой, а сырая холодная камера плодом моего воображение. В какой-то момент я так и думала. Хотела думать. Но все это было реальностью.

Когда очередная агония отпускала из своих цепких лап, я едва ли могла открыть глаза и неустанно следила взглядом за холодным лезвием ножа в руках пожирательницы. Не пыталась вырваться или кричать, просто смотрела. Эльси не было уже долго, и я уже не верила, что у неё что-то получится. А может просто отдаться тьме? Или… Нет, не буду жертвовать Эльси. Пока нет.

Я толком ничего не видела из-за раздраженных слезами глаз. Лишь стискивала зубы так, что чувствовала, как стираются друг о друга передние ряды резцов, впивалась ногтями до крови в подлокотники кресла. Время от времени выгибалась так, что изо всех сил пыталась вырваться из цепей, даже если придется сломать кисти и лодыжку, содрать кожу.

— Поразительно, до сих пор в сознании? И пытаешься вырваться? — Беллатриса чередовала свои пытки круцио с физическими орудиями. И теперь настал черед молотка после очередной порции непростительного. — Но я тебя сломаю. Ну что, хочешь молить о милосердии? Вдруг я соглашусь, мм?

— Кх… Кхе… Кхе… Считаешь себя сильной? Против беззащитного человека… Не смеши меня. Ты просто жалок…

— Заткнись!

С воплем женщины я вновь ощутила вспышку адской боли. Удар молотка пришелся по одному из оставшемуся целому пальцу на правой руке.

— Закрой свой поганый рот!

— Кха! Как и твой обожаемый Лорд… Как там его звали Томми, да? Кхе… Кхех…

— Не смей произносить ЕГО имя!

— На самом деле вы ведь все ничтожные трусы. А ваш Лорд так боится смерти, что пойдет на все… — я не отдавала себе отчет. Я теперь лишь насмехалась, теряя связь с реальным миром. Сквозь смех и боль я слышала монотонный ноющий гул, который разрастался и разрастался. Потом ощутила вибрации, исходящие из глубины сознания… Что-то происходило. Гул затмил все чувства и голоса в голове. Закрыв глаза, мне мерещилось, что все волны исходят от меня с неуловимым интервалом, что я банально не успевала их отследить. Это как круги на воде, которые сливались в один большой рисунок.

— ЧЕГО ЗАТИХЛА?

— Бедный маленький Томми… Так хотел признания… А на деле стал посмешищем. Ха…

— Спрашиваю последний раз, кто ты такая?

— …

— Отвечай!

— Ам… Я забыла вопрос…

Видимо мои выкрутасы вконец довели её и меня просто отправили в нокаут. Я не помнила, когда проснулась. Пропало всякое ощущение времени. Второе пробуждение в этой камере вышло ужасным. Все тело ныло, сил едва ли хватало, руки нещадно горели, каждое крохотное движение удавалось с таким трудом и сопровождалось адской болью, даже дышать было неприятно. Чудо, что я не умерла от кровопотери или от шока. Беллатрисе явно не нужно, чтобы ценные заложники откинулись на тот свет столь скоро, потому и оказали мне кое-какую медицинскую помощь. Как любезно с их стороны.

— Кхах… — харкнула кровью, застывшей в горле. — Арх… Хм…

— Элейн, ты как? — присутствие Эльси придало толику силы.

— Зашибись. Получила непередаваемые эмоции. Арх… Ха… Хорошо, что у меня две руки. А ты как? У нас всё в силе?

— Да. Нужно проверить.

— Супер… Хаах… Ммн… — эм, я кажется разговаривала сама с собой вслух. Ну и плевать.

Ноющая боль не давала нормально думать и слушать, что там она говорила насчет вибраций и об их гашении. Ответив, что мне нужно время, я поднялась и осмотрелась. Интересно, сколько прошло с тех пор? Часа два или три, наверное. В горле пересохло просто жуть, а наши тюремщики кажется забыли принести еды или воды. Ничего такого я в камере не нашла. Но зато освободили от кандалов, что было просто находкой. Видать они настолько в себе уверены.

— Гермиона? — попыталась разбудить ее. — Гермиона?

Она пока не реагировала. Судя по кровавым пятнам на футболке, ей тоже досталось. Луна тоже спала. Ну и мне не помешает короткий отдых. При следующем пробуждении я сразу уловила странный шум возни. Это была Гермиона. Она тихо стонала, пытаясь оценить раны на теле. Оказалась, маньячка своим ножом оставила на руке ужасные порезы в виде надписи: «грязнокровка».

— Гермиона?

— Эл? — отвлеклась она.

— Долго я провалялась?

— Не знаю, сама недавно проснулась.

— Ясно… Водички случайно не принесли?

— Н-нет…

— Жалко, — наступила пауза.

— Прости, Эл… Это я… Из-за меня… — Гермиона совсем приуныла.

— Да брось. Ай-а-а… Боже, чувствую себя старухой. Так-с, нужно размяться. Арх… Ладно, не нужно. Просто посидим. Как думаешь, долго они нас здесь продержат?

— Беллатриса упомянула, что пока Лорд не вернется.

— Оу… И чего она хотела от тебя? Разве, не считается, что Гарри Поттера больше нет. А значит и нет смысла оставлять тебя в живых.

— Думаю, она в курсе, что это ложь.

— Хм… Значит, Поттер может быть в самом деле жив и находится в таком же месте, как и мы.

— Да, — Гермиона бросила взгляд в сторону Луны, когда та дернулась.

Так, так… Что же делать? Для начала надо кое в чем удостовериться. Немного придя в себя, я доковыляла до двери и крикнула нашим тюремщикам:

— ЭЙ! Я ХОЧУ ГОВОРИТЬ! ЭЙ! Я ПЕРЕДУМАЛА! ЭЙ! ЭЙ! ЭЙ! АУ! УУУУУУ! Я МОГУ ТАК ОРАТЬ ВЕСЬ ДЕНЬ! АУ!!! Я ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ!

Никого нет что ли?

— ЭЙ! — потом к крикам добавила лязг ударами в дверь. Хотя звуки были не такими громкими, как я представляла. — ЭЙ, ВЫ ТВАРИ! МРАЗИ! СУКИ!

Снова никакой реакции. Потом начала бить ногами дверь уже в полную силу, чуть подключая магию. И каждый удар стоил мне нервных клеток.

— СЛЫШИТЕ?! Я УБЕГАЮ!

— Что ты делаешь? — тихо спросила Гермиона, не понимая моих страданий.

— Проверяю кое-что. ЭЙ! АУ! Неужто никого или спят?

А нет, раздался щелчок двери, потом топот.

— ДА! ДА! ТЫ! Я ХОЧУ ГОВОРИТЬ С ЛЕСТРЕЙНДЖ!

— Заткнись! Нет ее. И до завтра не будет! — раздраженно бросил сонный человек.

— А ТЫ КТО?!

— Я тот, кого ты не хочешь доставать больше, — черный камзол подавил зевок. Он явно сладко спал на своем дежурстве.

— Я хотела узнать, а нас кормить будут?

— Никаких приказов не было. А теперь заткнись. И больше ни звука, ты поняла?!

— Воды хоть дайте. Или мы тут все сдохнем! А если ваша госпожа придет и обнаружит, что ее драгоценные заложники мертвы, то с кого она спросит? Мм?

— Просто заткнись! — черный камзол ушел.

— И зачем это? — подошла Гермиона.

— Хочу пить, разве не очевидно?

— Эл…

— Да так, есть одна идея. Нужно быстро воспользоваться тем, что Беллатрисы нет дома. Скажи, у тебя магия есть? Что можешь без палочки?

— Confundus и немного leviosa.

— Звучит знакомо, но я не помню. Напомни, что они делают?

— Конфундус сбивает с толку, а левиоса — это чары левитации небольших предметов. Я использовала на книгах.

— Сбивает с толку… На них оно не подействует?

— Без палочки — сомневаюсь. На магглов ещё может быть, но на них вряд ли.

Ну, о чем я говорила? В большинстве случаев без палочки волшебник равно не волшебник.

— Фигово, что сказать. Ты не видела, у кого ключи от этих дверей?

— Нет. Должно быть они у этих людей в маске. Вряд ли Беллатриса сама будет таскать и возиться с ними.

— Хм. Ладно, иди присмотри за Луной.

— С ней всё скверно. Она тяжело дышит.

— Понятно. Тогда стой на шухере.

В отличие от Гермионы у меня магия то с собой, дело оставалось за малым, как-то использовать её, невзирая на травму. Я встала аккурат перед дверью, и дрожащей левой рукой схватилась за холодную сталь. Как только я хотела выпустить вибрацию по решетке, я ощутила волну сломанными пальцами, которая разбудила все болевые рецепторы. Но эта боль всего лишь начало. Я собиралась использовать магию Эльси непрерывно, пока не разрушу препятствие. Прикусив края воротника блузки, я сделала парочку глубоких вдохов. Сейчас я пожалею о своей выходке… Раз… Два… Три!

Мощные волны вибрации вызывали вспышки чудовищной агонии откуда-то изнутри. Спустя пять секунд меня чуть не скрутило всю, что я выпустила руку и рухнула на землю не в силах больше выдержать. Пропало всякое желание повторить.

— ЭЛ! — подбежала ко мне Гермиона, когда я валялась на земле, ворочаясь от боли.

— Элейн! — потом к ней присоединилась и Эльси. — Не делай так резко. Иначе ничего не получится.

— Арх… Я сейчас… Эльси, дай минутку…

— Эльсерафи здесь?

— Да… Можешь с ней поздороваться, Гермиона.

Как и сказала Эльси, у меня ничего не вышло. Я не заметила никаких изменений в структуре двери и стены в целом. Хотя я даже толком ничего не успела сделать. Тем не менее, нужно продолжить, прислушиваясь к словам дражайшей. И знаете, что? Дело пошло. После четвертой попытки я увидела намеки на результат. В решетке, где было самое уязвимое место, откололись какие-то куски и виднелись трещины. Может это и не совсем свобода, однако, я теперь была уверена, что всё не впустую. Но блин, мои бедные руки… От них живого места не останется. У меня и без того уже тремор не унимается. Делая перерывчики, я медленно, но верно, расшатывала конструкцию.

— ХА… ХА… — казалось, что у меня все тело как один большой маятник. Каждая волна вибраций вызывала целый каскад неприятных ощущений, что я каждый раз чуть не отключалась. Я махнула рукой на кровотечение из носа и головокружение, что не сразу услышала голос Эльси:

— Выпускай, Элейн! Выпускай! — после длительного гула раздались щелчки и слышался свист летящих осколков прямо над ухом. Потом наступила долгожданная оглушительная тишина.

Через боль сжав руки в кулак, я стояла, прислушиваясь к новым ощущениям. Сделала шаг вперед и легонько толкнула дверь, которая свободно распахнулась, а потом и вовсе покосилась. Судя по всему, наши тюремщики что-то да почувствовали или услышали, спереди раздался топот. Сейчас из меня такой себе боец, да и Гермиона без палочки не представляет опасности. Похоже, приплыли.