Обвинение предъявлено

В СТАРИННОМ СЕЛЕ ЛЫХНЫ

По-разному отдыхают люди. Для одних самое милое дело — палатка, лодка, удочки и рыбацкая уха с дымком на берегах Волги, Десны, Амура, Байкала или иного водохранилища. Другие предпочитают, скажем, скромным волжским зорям чеканные, резные по золоту гравюры прибалтийских сосен. Третьи штурмуют малодоступные вершины Памира и Тянь-Шаня с таким усердием, словно там, наверху, ждут их должники. Четвертые бродят по тайге, отыскивая озеро, в водах которого есть неведомое еще ученым чудище.

Но, конечно, рекорд по числу закаленных приверженцев упорно держат приморские бульвары и пляжи на том самом водоеме, о котором Утесов уже давно поет, что оно якобы «самое синее в мире». Крым и Кавказ — вот куда с апреля и по ноябрь неудержимо устремляются тысячи курортников и курсовочников («полудиких»), целиком «диких» и туристов, родственников и путешественников, командированных просто и командированных с киноэкспедицией. В поездах и самолетами, на автомобилях и мотоциклах и пешим порядком они плывут, идут, летят, едут круглосуточно.

Некоторые сведущие люди утверждают, что на всем Черноморском побережье от Одессы до Батуми лучший курорт — это, конечно, море от Сочи до Сухуми. Конкретно — Гагра. Жоэкварское ущелье. Самое теплое место (не в смысле тепленькое местечко) во всей европейской части страны. Купальный сезон — с середины мая и до самых Октябрьских праздников. По заявкам отдыхающих он может быть продлен. А знаменитый Приморский парк в Гагре, где растут финиковые пальмы с Канарских островов и где стоит та самая дача, в которой снималась сцена репетиции утесовского оркестра в «Веселых ребятах»...

Или, к примеру, мыс Пицунда, который стрелой вонзается в самое синее море. Пляж на Пицунде — мелкая ласковая галька, сработанная из настоящего панбархата. А воздух! Воздух Пицунды — это аромат знаменитых реликтовых сосен плюс ни с чем не сравнимый аромат самого синего моря плюс аромат горного ветра, запах чая и виноградной лозы, который доносится сюда из близлежащих предгорий.

И таких благодатных уголков, созданных природой словно по заказу понимающего в этом толк человека, не счесть на пути из Сочи в Сухуми.

В пяти километрах от Гудауты, если свернуть влево, начнется дорога, которая ведет в предгорные абхазские села. И первым на этом пути лежит старинное село Лыхны. Ученые люди говорят, что оно такое старое, что здесь при раскопках нашли бронзовый топор, которому специалисты дают не меньше трех тысяч лет. Здесь и поныне стоит дворец XV века, а знаменитый Лыхненский храм сооружен где-то в X или в XI веке! Вот строили наши предки — без кранов, без вертолетов и даже без стройуправления.

Славные, трудолюбивые люди живут в этом древнем абхазском селении. Они гостеприимны, как истинные кавказцы, а их юноши — настоящие богатыри, когда они в дни праздников соревнуются на сельской площади в ловкости и силе, мужестве и отваге. А как красноречивы здешние тамады, какие тосты они произносят на свадьбах и как красиво поют!

Многие «дикари» и туристы находят приют и ласку У жителей села Лыхны, здесь они проводят свой отпуск, лакомятся знаменитыми грушами, пьют знаменитый «Букет Абхазии» и загорают на самом знаменитом абхазском солнце. И все это сравнительно за недорогую цену.

Летом 1960 года в селе Лыхны произошла трагедия. В зарослях кустарника, в четырехстах метрах от своего дома, была найдена истекающая кровью жительница села колхозница Химура Гваджава. Нашел ее муж Владимир. Химура была без сознания. Ее доставили в Гудауту, в районную больницу. Здесь она, не приходя в себя, скончалась...

Немедленно на место происшествия выехала оперативная группа: районный прокурор Ясон Герсалия, следователь Борис Ганелия, эксперты. Были допрошены десятки односельчан. Следователи подробно выяснили ее взаимоотношения с каждым из них. Но следствие пришло к выводу, что они к гибели Химуры непричастны. Был допрошен ее муж. Он рассказал, что в их доме жили двое отдыхающих, молодые парни Эдик и Павлик. Хорошие хлопцы, приехали отдохнуть, ну и заодно помогали жене убирать фрукты: деньжонки кончились, хотели заработать на дорогу.

Сами они говорили, что родом из Ростовской области. Фамилий не называли, да доверчивые хозяева этим и не интересовались.

В тот день, возвратясь с прогулки, они сказали хозяйке:

— Проходили мимо выпаса, а твоей скотины там нет.

Химура вместе с Эдиком и Павликом пошла ее разыскивать. Химура домой не вернулась. Не вернулись и ребята. Чтобы разыскать Эдика и Павлика, последними видевших Химуру живой, и допросить их, районная прокуратура запросила Ростовскую область о месте их жительства. Однако двухмесячные поиски результата не дали. Дело дальнейшим производством было приостановлено.

И вот папка с делом об убийстве Гваджавы, жительницы села Лыхны Гудаутского района, на столе следователя по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Барвенкова. Сергей Алексеевич по своему обыкновению неторопливо, лист за листом изучает протоколы допросов, акты экспертиз, осмотра места происшествия. Закрыта последняя страница. Сергей Алексеевич молча ходит по маленькому кабинетику, думает. Порой он ловит себя на том, что разговаривает вслух. Усмехается. «К старости, видно». Наконец решение принято. На чистом листе бумаги появляется новая запись:

«Кто же убийца? Может, муж?» — думает Сергей Алексеевич. Необходимо тщательно проверить и эту версию, немедленно надо допросить его еще, допросить свидетелей, снова провести очные ставки.

Конечно, сейчас же объявить розыск неожиданно исчезнувших Эдика и Павлика. Ведь они даже не получили причитающиеся им деньги за уборку фруктов. По описаниям мужа Химуры и соседей следователь прокуратуры Гудаутского района составил словесные портреты того и другого. Вот как они выглядят на этих портретах.

Павлик: роста среднего, телосложения нормального, лицо чистое, несколько продолговатое, нос прямой, волосы темные, зачесывает на левую часть лба в виде челки, губы тонкие, подбородок острый, брови прямые, темные, зубы чистые, белые, походка быстрая. Возраст 18—20 лет.

Эдик: роста ниже среднего, возраст 19—20 лет, шея несколько удлинена, плечи опущены, лицо некрасивое, худощавое, волосы русые с рыжеватым оттенком, зачесывает назад. Глаза темные, брови светлые, полукруглые. Кончик носа слегка вздернут, губы толстые. Резко отвисает нижняя губа. Уши большие, оттопыренные. Одет в хлопчатобумажные брюки в полоску.

По их словам, раньше они жили в сельской местности. Но по окончании школы уехали в город и работали на заводе. Павлик — токарь, Эдик — слесарь.

У них видели фотографию, где они стоят на фоне двухэтажного деревянного дома. До поступления на завод жили по соседству. Работали в колхозе или совхозе. Здесь они ходили к морю с удочками. Говорили, что дома часто рыбачили. В разговоре к некоторым словам прибавляют частицу «та»: колхоз-та, поезда-та, пароход-та, увидел-та.

Посылаются запросы во все союзные республики, во все области Российской Федерации. В розыске Эдика и Павлика участвуют работники органов прокуратуры и милиции страны.

Ответы, поступающие на запросы, малоутешительны.

Эдик и Павлик в Любанском районе Белоруссии не проживают.

На территории Алитусского района Литовской ССР не проживают.

Проверка в Каменском районе Калининской области положительных результатов не дала.

На территории Владимирецкого района Ровенской области Украины проверка безрезультатна...

Найти людей только по внешним приметам нелегко. Эдиков и Павликов, весьма похожих на описанных, оказалось... более пяти тысяч!

Проверяется личность некоего Павла Русина. Да, он был в Грузии, был в Абхазии. Проезжал через Гудаутский район. Сходятся и некоторые приметы. Он без надобности приставляет к словам частицу «та». По специальности слесарь. Рост средний.

В прокуратуру поступают две фотографии Русина. Они предъявляются для опознания мужу Химуры, соседям.

— Нет, не тот.

сообщают из Днепропетровска. Запрос идет в воинскую часть. И снова безрезультатно. Перед следователем мелькают сотни, тысячи имен, описаний примет, характеристик, фотографий...

И вдруг — телеграмма. Срочная. Грузия. Прокурору Гудаутского района. Из Алагира...

Двое ребят задерживаются за мелкую кражу. На допросе признаются, что изменили имена и фамилии. В действительности зовут их — одного Эдиком, другого Павликом. Проводятся опознания людьми, которые видели тех Эдика и Павлика.

Не они.

И снова поток сообщений из Луганска, Краснодара, Кировограда, Воронежа...

Брагин Эдуард — шея удлинена, лицо худое, некрасивое, жил в совхозе. Рядом — река. Хлопчатобумажные брюки в полоску. В кармане нашли фотографию. Он снят на фоне деревянного дома...

Допросы, опознания, фотографии, проверки. Нет.

И снова идут со всех концов письма, сообщения, телеграммы... Розыск продолжается.

Сергей Алексеевич приглашает художников и криминалистов. Просит сделать по словесным описаниям портреты Эдика и Павлика. Тогда не нужно будет всякий раз высылать фотографии задержанных, опознавать их и снова вести переписку.

Художники засели за работу. Наконец портреты готовы. И когда положили их на стол следователя, Сергей Алексеевич рассмеялся. Обескураженные такой оценкой их работы, портретисты внимательно посмотрели на оба рисунка и тоже не смогли сдержать улыбки. Очевидно, описания разных свидетелей были столь разноречивы, что портреты Эдика и Павлика оказались... очень похожими. Разумеется, ни для какого розыска они не пригодны. Вообще, рисовать портрет по словесному описанию — вещь слишком сложная, и этим искусством владеют очень немногие.

Розыск продолжается, но следствие, кажется, ни на шаг не продвинулось по пути к раскрытию преступления. Впрочем, это не совсем так. Розыск еще не окончен. В то же время следователь проверяет и другие версии, другие предположения.

А не могли ли и ребят убить в тот же день, что и Химуру Гваджаву? Преступники, которые нанесли ей смертельное ранение, возможно, успели их трупы спрятать. Зачем? Чтобы скрыть улики? Но Химура не ограблена. Может, помешали? Как проверить эту версию, не зная фамилий ребят, не узнав их адресов? Но ведь родители, родственники наверняка должны разыскивать их.

И вот следователь изучает розыскные дела о лицах, пропавших без вести, отбирает фотографии тех, кто хоть чем-то напоминает Эдика и Павлика. Эти фотографии предъявляются родственникам Гваджавы, односельчанам.

— Нет, не те.

Но, может быть, муж? Сергей Алексеевич снова внимательно вчитывается в материалы дела, и перед ним проходит вся жизнь супругов Гваджава. Они поженились сразу после войны. Владимир Гваджава родился в Сухуми. Там у него была только мать. В сорок шестом Владимир вернулся из армии, а вскоре и мать умерла. В селе Лыхны жили родственники. Они-то и уговорили Владимира погостить у них, пережить тяжелые дни. Владимир и раньше, еще до войны, приезжал в Лыхны, здесь было у него много друзей. Давно знал он и Химуру.

Владимир погостил в Лыхны на этот раз месяц-другой, а потом временно решил поработать в колхозе, женился на Химуре, да так здесь и остался. Молодые построили свой домик, колхоз выделил им приусадебный участок. Через несколько лет они купили машину.

Благополучно складывалась жизнь в семье молодоженов. Все было ладно, все хорошо, если бы не одно «но». У Гваджавы не было детей. Обоих супругов это обстоятельство очень тревожило. Особенно тяжело переживал это Владимир. Сам рано оставшийся без отца, он словно хотел возместить на своем будущем сыне утраченную отцовскую ласку. В семье как-то незаметно начались размолвки и даже ссоры. Владимира все чаще видели пьяным. Родственники и знакомые предлагали взять на воспитание ребенка из детского дома. Но Владимир и слышать не хотел об этом.

— Он должен быть Гваджава! Мой! Понятно?

Частенько соседи замечали, что веселая работящая Химура ходит печальная, не поднимает глаз...

Однако никто в селе не мог сказать, что Владимир бьет жену. Никто это не слышал, не видел. И Химура этого никому не говорила. Но разве обязательно женщина должна выставлять свой позор? Тем более женщина-горянка! Родственница Владимира Магия Гваджава говорит следователю: «Да, он хотел с ней развестись. Но мы сказали: нет. У нас так не делают. Только после ее смерти».

Сам Владимир после всего случившегося замкнулся, опустился. Стал еще больше пить, ходит по селу обросший, пьяный. Он ни с кем не хочет говорить...

Может быть, его мучит совесть?

По материалам следствия — протоколам допросов, очных ставок — улики против Владимира были весьма и весьма шаткими. Настолько шаткими, что районный прокурор не решился даже санкционировать его арест.

И все-таки...

— И все-таки, Сергеи Алексеевич, — сказал Барвенкову заместитель Генерального прокурора, выслушав его доклад, — может, вам вылететь в Абхазию? Я понимаю, — пошутил он, — сейчас не сезон.

— Разрешите сначала выехать в Казань? — спокойно сказал Барвенков.

— В Казань? — Брови заместителя взлетели вверх. — Объясните.

И Сергей Алексеевич изложил одну из многих версий, которая, на его взгляд, казалась наиболее интересной. В этом укрепили его результаты расследований розыскных дел...

В доме Химуры нашли вещи, оставленные квартирантами: две спортивного покроя куртки, три рубашки, ботинки, майка, брюки, капроновая сумка, ложки...

И, проводя розыск исчезнувших «дикарей» обычным путем, Сергей Алексеевич стал внимательно и дотошно изучать принадлежавшие им вещи. Он решил заставить их заговорить, отвечать на поставленные следствием вопросы об их владельцах.

Во-первых, начал рассуждать следователь, совершенно не обязательно, чтобы Павлик и Эдик были подлинными именами. Вымыслом могла быть и Ростовская область, где они якобы проживали, и кое-что другое, о чем говорили эти «дикие» туристы. Кстати, именно Ростовская область дала самые неутешительные ответы на запрос. Ни одной зацепки.

Но, может, именно вещи и помогут установить, откуда приехали на Черноморское побережье Павлик и Эдик? Будем пока их так называть. Хотя бы подскажут ориентировочно, из какой области, края.

Вот рубашка-ковбойка. Синие и белые полосы образуют причудливые квадраты. Рубашка носилась по современному — навыпуск. На боках разрезы. Слева нагрудный кармашек. Сколько в стране таких рубашек? Тысячи? Десятки тысяч? «Даже Димка такую у матери просит», — улыбнулся про себя Сергей Алексеевич, вспомнив о сыне. Чем они отличаются друг от друга? Ничем. Даже фабричная марка и та мало что могла рассказать, хотя бы потому, что изделия почти любой фабрики расходятся потом по всей стране.

На этой же рубашке, основательно поношенной, невозможно даже разобрать, что за фабрика ее сделала. Буквы на марке поистерлись, ни даты выпуска, ни города глаз не разбирает. Но несовершенному человеческому глазу могут прийти на помощь химические реактивы, оптика. Назначается криминалистическая экспертиза. Специалисты прочли фабричную марку. Пришло первое заключение:

— Рубашка изготовлена в Казани.

Да, но Казанская фабрика готовой одежды шьет не только для Казани и даже не только для своей республики. Но подождем гадать. Что скажут другие вещи? Ну, например, вот эта алюминиевая чайная ложка. Опять-таки такая же, каких гуляют по стране многие десятки тысяч. На этой ложке удалось тоже с помощью экспертов восстановить клеймо. Всего четыре буквы: «КЛПЗ».

Что могут обозначать эти загадочные буквы? Как их расшифровать? Краматорский, Кемеровский, Краснодарский, Кировский, Куйбышевский завод. А что обозначают буквы «Л» и «П». Литейно-прокатный? Кто только после войны не занимался ширпотребом!

Запросы следователей в соответствующие ведомства и учреждения ничего не дали: завода, изготавливающего ложки с таким клеймом... в стране не оказалось. Правда, один из экспертов Министерства торговли очень неуверенно высказал предположение, именно предположение, что ложка с таким клеймом могла быть несколько лет назад сделана в Казани.

Опять Казань? Случайное совпадение?

Языковеды — сотрудники Научно-исследовательского института языкознания Академии наук СССР дают следователю диалектологическую справку об употреблении частицы «та». Среди других областей несколько районов Татарии.

«Если Эдика и Павлика не ищут их родители и родственники, — думал Сергей Алексеевич, просматривая розыскные дела, — стало быть, они живы-здоровы. Больше этого, они, вероятно, уже дома. Вернулись, так сказать, с курорта. Что ж, будем искать их. И искать в Казани, в Татарии».

Так и родилось решение Барвенкова, удивившее заместителя Генерального.

— Поезжайте, — сказал он, выслушав доводы следователя, но особого одобрения в этом Барвенков не уловил.

И вот Сергей Алексеевич в Казани. На первых порах ему сопутствует удача. Загадочное клеймо на алюминиевой ложке удалось расшифровать, и довольно скоро. Старожилы припомнили, что такие ложки делал в свое время действительно Казанский листопрокатный завод. Но когда конкретно изготовлена эта партия, даже на заводе ответить не могли. А их сделано с 1956 года ни много ни мало — двенадцать миллионов штук.

— Надо точно определить, из какого сплава изготовлена эта ложка, тогда мы назовем примерную дату, — сказали на заводе следователю.

Ложка направляется на кафедру материаловедения Казанского авиационного института. Заведующий кафедрой дает заключение: химический состав ложки: кремния 0,23 процента, железа 0,17 процента по ГОСТу на листовой алюминий. Химическим исследованием установлено: сплав металла, из которого изготовлены ложки, относится к группе «А-I-М». А на заводе уже теперь точно отвечают: этот сплав был в производстве с мая 1958 года по 1 января 1960 года.

Одновременно проводятся криминалистические, химические, товароведческие экспертизы других личных вещей, оставленных двумя молодыми людьми в доме Гваджавы.

Вот их заключения. Вельветовая куртка, фасон 2, размер 46—48. Сшита на Казанской швейной фабрике № 5 во второй половине 1955 года. Другая куртка — от мужского лыжного спортивного костюма. Марка Казанской швейной фабрики Татарского совета добровольного спортивного общества «Динамо». Выпущена после января 1958 года. Рубашка-ковбойка — производства Казанской швейной фабрики № 1 имени Карла Маркса. Изготовлена в период с 1 февраля 1959 года по 1 января 1960 года.

Другие вещи были изготовлены не в Казани. Да и эти могли быть произведены в Казани, а потом отправлены в другие места. А следователя гораздо больше интересовало то, где они проданы. А может быть, в той же Ростовской области? Как проверить, куда же была отправлена потом готовая продукция как в пределах Татарской АССР, так и в другие города, если одних ложек двенадцать миллионов?

Уже первая проверка показала, что продукция предприятий Татарии идет в Чебоксары, Йошкар-Олу, Горький, Саранск и целый ряд других городов. Но вот что обрадовало следователя: все эти предметы одежды и ложки в Ростовскую область не направлялись. Стало быть, версия с Ростовской областью отпадает. Значит, это выдумка Павлика и Эдика. Зачем она честным людям? Да и Павлики, Эдики ли они?

И все-таки предположение Барвенкова о том, что разыскиваемые лица живут именно в Татарии, пока оставалось предположением, основанным лишь на том, что некоторые вещи, принадлежавшие молодым людям, были действительно изготовлены в Казани. Как все-таки этого мало для серьезного анализа преступления, для дальнейших поисков! Тем более, значит, надо продолжать искать.

В Татарии к тому времени, помимо городских, имелось сорок восемь сельских административных районов. Куда именно, в какие районы отправлялись чайные ложки? Кто получал со складов города рубашки-ковбойки? Кому отпускались спортивные куртки?

Агрызский, Азнакаевский, Аксубаевский и другие районы получали ложки.

А вот Актанышский, Апастовский, Дрожжановский не получали.

Ковбойки отправлялись в Алькеевский, Бугульминский, Буинский, Зеленодольский и многие другие районы.

А спортивные куртки — только в Бугульминский, Чистопольский и в город Казань.

Устанавливаются районы, лежащие на берегу Волги и других речек, и те, где имеются озера. Отбираются места, где жители прибавляют в разговорной речи частичку «та» к некоторым словам. По методу исключения из всех районов остается пять. И вот в них-то и начинается следующий этап поисков хозяев этих вещей.

По составленной своего рода карте размещения рыбных хозяйств, реализации одежды и чайных ложек, употреблению частицы «та» в разговорной речи были проведены проверки контингента всей молодежи восемнадцати-двадцатилетнего возраста. Возраст как раз призывной. Это люди, состоящие на воинском учете, и потому в розыске могут помочь районные и городские военкоматы. И они с удовольствием оказывают следователю такую помощь. Во времена, когда действовал Шерлок Холмс, поиски преступника, как правило, были частным делом двух-трех сыщиков. О стольких помощниках, каких имеют нынешние следователи, знаменитый следопыт не мог и мечтать.

Первый день проверки результатов не дает. Не дают и второй и третий. Но Сергей Алексеевич почему-то убежден, что он стоит на верном пути.

Как бы хитер и изворотлив преступник ни был, ему не уйти от правосудия. В руках следствия опыт, умение, криминалистическая техника и широкая поддержка общественности. Но всем этим надо пользоваться разумно, оперативно и в то же время не проявляя поспешности, проверять как можно полно и всесторонне все возможные версии. И естественно, строго соблюдая социалистическую законность, выясняя все обстоятельства, не бросая даже малейшей тени на невиновного.

Залог успеха в расследовании дела — это Сергей Алексеевич знает отлично — надежно налаженный и четко организованный контакт с работниками милиции. Это взаимодействие предполагает взаимную информацию, постоянную связь следственных органов и органов милиции.

Вот и сейчас Барвенков ощущает помощь работников милиции на каждом шагу. Паспортные отделения кропотливо отбирают фотографии всех Эдуардов и Павлов рождения 1940, 1941, 1942 и 1943 годов, получивших паспорта. Составляется альбом фотоснимков всех Эдуардов и всех Павлов.

В этом альбоме четыреста семьдесят два снимка. Четыреста семьдесят два Эдуарда и Павла отобраны из всех районов республики.

Но кто из них те, кого разыскивает следователь?

Конечно, не исключено, что они именно здесь, в этом альбоме.

Сергей Алексеевич до боли в глазах рассматривает, изучает каждую фотографию, сравнивает со словесным портретом. Словесный портрет основывается на научной системе разработанных криминалистикой признаков внешности людей. Но дело в том, что он составляется на основании показаний свидетелей, то есть людей, незнакомых с криминалистической терминологией словесного портрета. При описании внешности они применяют обычные житейские выражения. И в связи с этим не исключена возможность ошибки и даже многих ошибок.

Ответить на вопрос, есть ли в этом альбоме разыскиваемые Павел и Эдуард, могут только те, кто их видел. Только они могут опознать этих ребят.

Делать это надо очень осторожно, в спокойной обстановке, чтобы и тут не допустить ошибки.

Вот тогда-то Барвенков решает: пора лететь в Абхазию. Только что он смотрел из круглого иллюминатора на скованную льдами Волгу, а через несколько часов перед ним плескалось самое синее в мире Черное море. Увы, следователю некогда любоваться красотами. Через час после прибытия он уже сидит в кабинете гудаутского прокурора. Перед ним на столе разложены альбомы.

Перелистывая страницу за страницей, приглашенные сюда свидетели внимательно рассматривают портреты незнакомых людей.

Свидетелей пятнадцать. Они листают альбомы медленно. В кабинете тишина. Лица напряжены.

Магия Гваджава чаще других встречалась с теми ребятами в саду. Она помогала убирать урожай. Главное, что скажет она.

Магия, сведя густые черные брови к переносью, всматривается в лица, подолгу задумывается. После каждой фотографии поднимает глаза, словно еще и еще раз сравнивает, проверяет память. Одна за другой перед глазами этих пятнадцати проходят фотографии под номерами: 7, 10, 16, 20, 22, 28, 50, 64, 95, 128, 130...

— Нет, нет, — шелестят вокруг голоса.

Фотография № 133. Магия шепчет одними губами:

— Это он.

Все смотрят на нее, потом на фотографию.

— Да, это он, я его узнала, это Павлик...

Магия вновь вглядывается в фотографию и вновь поднимает глаза.

— Я не ошибаюсь, товарищ следователь, — говорит она уже громче. — Он.

А в глазах ее стоят слезы...

Фотография № 133. Пустобаев Павел Григорьевич. Кто же он, этот Пустобаев?

И опять самолет с Барвенковым приземляется на заснеженном аэродроме в Казани.

Но и тут надо проявить максимум осторожности. Малейшая ошибка может испортить все дело. Допрашиваются соседи, проживающие в Казани рядом с Пустобаевыми. Им предъявляются вещи.

— Да, это куртка Павликова. Я на нем ее видела, — говорит пожилая женщина.

Вскоре устанавливаются и другие важные обстоятельства: Павел Пустобаев вместе со своим товарищем Макаровым выезжал в Гудауту.

С какой целью ведется опознание вещей, никто не знает. Может, их кто украл, может, ребята потеряли. Некоторые вещи опознают и соседи дружка Пустобаева Макарова. Но ведь Макарова зовут не Эдиком, а Геннадием.

Как молния озарила следователя догадка. Он вдруг припомнил: Магия иногда сбивалась и называла Эдика Геннадием, но потом как-то несвязно объясняла, что Эдиком звали их племянника и так прозвали они сами этого парня. Сергей Алексеевич в тот момент был занят другими мыслями и на эту деталь не обратил внимания. А деталь-то оказалась такой значительной. «Еще тебе, старому, урок, — подумал он, — не понял — расспроси. Ты же следователь...»

Следующий этап. Вещи опознаются родственниками Пустобаева и Макарова.

Они взволнованы, чует сердце беду.

— Да, это вещи наших сыновей. Что с ними?

Но следователь ничего не может им сказать.

На допросе Павел Пустобаев.

Все верно, словесный портрет был точен: он среднего роста, лицо немного продолговатое, нос прямой, волосы темно-русые, остренький подбородок.

— В Гудаутском районе не был, — угрюмо говорит он, — никакой Лыхны-та не знаю.

Сергей Алексеевич отметил и частичку «та».

— А может, вспомните: лето, море? Сразу за Гудаутами дорога идет влево, и там село Лыхны...

— Понятия не имею.

— А вот послушайте, что говорит Магия Гваджава.

И следователь читает протокол допроса.

Пустобаев пожимает плечами:

— Ну и что?

— Ваша куртка? — следователь неожиданно кладет перед Пустобаевым и ясно видит, как тот волнуется» Но следователь не торопится с расспросами. Пустобаев нервно ерзает на стуле, низко опускает голову.

— Да, это мы...

Он просит закурить и как-то сразу, быстро, скороговоркой начинает рассказывать все, с того дня, когда они решили поехать на Черное море, и до того, до последнего дня.

— Мы хотели взять в квартире деньги, но нам не удалось. Мы вернулись в дом, а в это время видим — из города на своей машине приехал дядя Володя. Ничего больше не оставалось, как бежать. Не взяли даже своих вещей.

Макарова опознал на очной ставке муж Химуры.

— Действительно, — сказал он, — он Геннадий, но мы его звали Эдиком, он был похож на нашего родственника, которого звали Эдиком.

Следствием было установлено, что Пустобаев и Макаров, постоянные жители города Казани, даже не предупредив родителей, самовольно оставили работу и выехали в очередной туристский вояж. Они проехали много городов, пока не прибыли в Сухуми. Потом — в Гудауту.

Оказывается, это уже не первое путешествие, в которое они отправлялись. Учиться молодые люди не захотели, устроились работать на заводе, но и работники из них не получились. Люди на смену, а они за картишки. Появился у них дружок — человек бывалый, научил их винцо попивать, много рассказывал о своей «житухе», о том, где побывал, что повидал.

— Прокиснете вы здесь, синьоры, — горько усмехался он. — Надо посмотреть мир.

Молодым людям очень понравилось Черноморское побережье в этом районе. Они купались и загорали, но нужны были деньги. Надо что-то предпринимать. Решили ограбить кого-нибудь из местных жителей. В селе Лыхны в закусочной они познакомились с Владимиром Гваджавой и договорились остановиться у него и заодно помочь убирать фрукты. Они были уже довольно опытными людьми: скрыли свой адрес, никому не показали документов. Однако вещи свои — явные улики — они забрать не успели.

Верховный суд Абхазской АССР приговорил Пустобаева П. Г к высшей мере наказания, Макарова Г. Н. — к длительному сроку лишения свободы.