Очень сталкерское Рождество

Логан варит восхитительный кофе и готовит французские тосты на завтрак, пока я принимаю душ. Будто он точно знает, что нужно делать, чтобы облегчить моё утро. Обычно у меня всё проходит в спешке — я едва успеваю поесть и оставляю после себя хаос. Но с ним всё иначе — спокойно и размеренно.

После завтрака и уборки он уходит, целуя меня на прощание. Я наблюдаю, как он заходит в свой дом напротив, и не могу удержаться от мысли, как же повезло, что он мой сосед. Это значительно упрощает все «логистические» отношения.

Не то чтобы мы были в отношениях. Даже не знаю, что между нами, мы ещё не обсуждали это, но всем сердцем надеюсь, что он захочет быть со мной. Никогда ещё я не чувствовала ничего подобного к мужчине.

Будто… будто он моя вторая половина.

На работе время тянется бесконечно долго. Люди заняты предновогодними делами, и в библиотеку почти никто не заходит. Когда мне приходит сообщение, я чуть не падаю со стула, хватаясь за телефон.

Но это не Логан. Моё возбуждение сменяется напряжением.

Я вздыхаю, барабаня пальцами по столу. Всё, чего я хочу, — это вернуться домой и провести остаток дня с Логаном. Но Марк искренне старается извиниться, и всё-таки мне хочется сохранить с ним дружеские отношения. Он хороший парень, просто не для меня.

Миссис Уитпоул приходит вернуть пару исторических романов, принимаю их, пока она бродит между стеллажами в поисках новых книг. А я думаю о Логане и нашей хрупкой, но прекрасной связи. Он сильный и умный, но в то же время кажется таким уязвимым. Может, я слишком осторожничаю или это даже глупо, но всё же пишу ему сообщение.

По пути домой захожу в пекарню мистера Брауна, чтобы купить его знаменитые слоёные пирожные в форме звёзд, которые он печёт только на Рождество. А потом замечаю партию ярко украшенного имбирного печенья и вспоминаю, что обещала Логану пряники. Беру немного каждого вида — с золотистыми и серебряными блёстками, с орехами и изюмом, в толстом слое тёмного шоколада.

Большой пакет пахнет восхитительно — корицей, имбирём и мёдом. Уже несколько недель я ощущаю приближение Рождества благодаря подаркам от моего таинственного помощника, но только сейчас осознаю, что до праздника осталось всего три дня.

И хотя я не поеду к семье, мне не грустно. У меня есть кто-то особенный, с кем я проведу эти праздники.

Тут же вспоминаю, что у меня нет подарка для Логана, и радость мгновенно сменяется паникой.

Пока веду машину, приходит ещё одна мысль: я должна была отвезти спасённую кошку в клинику, чтобы проверить её на наличие чипа. Ругаю себя за свою рассеянность. Обычно я ставлю животных в приоритет, но из-за всего, что происходит, совсем упустила это из виду.

Я всегда была немного рассеянной — забывала важные дела или оставляла их недоделанными, потому что что-то другое отвлекало меня. Это сводило с ума мою маму, а потом и Марка, когда мы жили вместе.

И когда я стала жить одна, казалось, я довольно успешно стала справляться со всеми задачами. Или просто мне удалось себя в этом убедить.

Потому что, по правде говоря: с тех пор как появился этот таинственный помощник, моя жизнь стала спокойнее и радостнее. Я больше не спотыкаюсь о забытые, наполовину не законченные проекты по вязанию в гостиной, не испытываю затруднений, когда внезапно мне нужна туалетная бумага, а я забыла её купить. Стало намного легче, когда появился кто-то, кто заботится о таких простых вещах, которые мне трудно просто удержать в голове.

Я хмурюсь, въезжая на подъездную дорожку, снег на которой идеально расчищен. Пытаюсь припомнить: когда в последний раз покупала туалетную бумагу? Кажется… несколько месяцев назад. Но запасы её никогда не заканчивались.

И ещё. Этой зимой я ни разу не чистила снег на своей дорожке. Раньше я терпеть не могла это дело и бралась за него только тогда, когда снега становилось уже так много, что не заехать. А в этом году и подъездная дорожка, и даже тротуар рядом всегда чистые. Возможно даже и солью посыпаны.

Я ни разу не поскользнулась перед своим домом. Это ещё одно маленькое чудо.

Выходя из машины, моё сердце начинает биться быстрее. В окне я вижу, как мерцает свет в моём доме. Уже темно, и воспоминания о вчерашнем ужасе сдавливают грудь. Но потом замечаю, что свет яркий, разноцветный, радостно мигающий. Это рождественские огни. Кто-то украсил мой дом.

Я с трудом сглатываю. С одной стороны, хочется просто порадоваться очередному волшебству, которое меня преследует, но вместе с этим понимаю, что пора задуматься над реальностью, которую я, возможно, избегала всё это время.

А реальность такова: это не работа какого-то бездомного, которого я могла приютить когда-то в прошлом на несколько ночей. Всё, что происходит, требовало последовательных, постоянных усилий на протяжении долгого времени.

Оглядываясь назад, понимаю, что это продолжается уже месяцами. Кто-то регулярно бывал в моём доме, когда я уходила на работу, убирал, покупал продукты, дарил подарки… и бог знает что ещё. Когда я думаю, сколько времени и денег на это ушло, у меня голова идёт кругом от смятения.

Кто же мог себе позволить подобную роскошь, заботясь обо мне изо дня в день на протяжении нескольких месяцев? Уж точно на это не был способен никто из моих знакомых.

Я стою рядом с машиной, с тревогой наблюдая за домом. В этот момент мой телефон подает сигнал, и от неожиданности чуть не роняю пакеты. Трясущимися руками достаю телефон.

Я уже собираюсь ответить, что она ошиблась номером, но вдруг приходит фотография. На ней улыбающаяся восьмилетняя девочка держит ту самую кошку, что я принесла домой несколько дней назад.

Голова кружится, и я прислоняюсь к машине, чтобы не упасть. Горячо-холодные волны бегут по спине. Кто-то сегодня был в моём доме. Они украсили его, а потом отвезли кошку в клинику, как будто знали мои планы.

Я лихорадочно прокручиваю в голове, кто мог знать о кошке. Рассказывала ли я Марку или друзьям о ней за ужином? Нет, мы не обсуждали это. Кто же тогда? Логан? Кто-то с работы?

Нет, я точно никому из них не упоминала о кошке и тем более о планах отвезти её в клинику. Тот, кто это сделал, должен был знать меня достаточно хорошо, чтобы догадаться о моих намерениях. И когда они поняли, что я не смогу сделать это сама, — позаботились обо всём за меня.

Я выпускаю длинный, дрожащий поток пара на выдохе, и мой страх понемногу сменяется любопытством. Кто этот человек? И почему он мне помогает?

Потому что всё, что они сделали, — это просто помогли. Кошка благополучно вернулась к своей семье, а у меня меньше забот и чувства вины. Теперь я могу спокойно провести вечер с Логаном… после того, как разберусь с Марком.

Думаю позвонить доктору Аллену, чтобы узнать, кто привёз кошку, но уже почти пять и клиника закрывается раньше. У меня нет его личного номера, так что придётся отложить это до завтра.

Входя в дом, я ахаю от восхищения. Повсюду тысячи огней, которые мягко переливаются и меняют цвета: от золотого до синего, затем розового. Я ставлю пакеты на пол и прохожу в гостиную, потрясённая видом огромной рождественской ёлки, занимающей половину пространства.

Она так потрясающе пахнет — лесом и морозом, сверкает сотнями украшений, отражающих свет гирлянд. И цвета! Я кладу руку на сердце, понимая, что украшения выполнены в синих и серебристых тонах — моих любимых.

У меня на глазах наворачиваются слёзы. Эта ёлка невероятная.

Отчаянно хочу узнать, кто сделал это для меня, чтобы обнять этого человека и поблагодарить его.

Когда звонит дверной звонок, моё сердце замирает от волнения. Может, мой таинственный помощник наконец раскроет себя? Я бросаюсь к двери, спотыкаясь о сумку с выпечкой, но, открыв дверь, вижу только Марка. Он оглядывает дом через моё плечо недоверчивым взглядом.

— Ты и правда всё украсила? Ничего себе, Эмма. Ты будто стала другим человеком! Молодец!

Я краснею и прочищаю горло. За время, что мы были порознь, я и забыла суть большинства наших ссор из-за моих беспорядочных привычек и его язвительных упрёков, если что-то забывала. Но этот тон сразу напоминает, как всё было раньше.

Я всегда так делаю. Когда кто-то меня обижает или говорит гадости, или когда мой бывший ведёт себя как мудак, я быстро забываю об этом, как только этот человек исчезает из моей жизни. Будто я неспособна удерживать в памяти плохое. Так же, как забываю купить туалетную бумагу.

Но я никогда не забывала накормить своих питомцев или убрать их клетки. Это ведь тоже должно что-то значить.

— Ну, заходи, — говорю я, торопливо подбирая пакеты с пола. — Я только пришла домой. Сейчас поставлю чайник.

— Вот это моя Эмма, — ухмыляется Марк. — Всегда вечно опаздываешь.

Я сжимаю зубы, проходя на кухню. Снимаю пальто, бросаю его на ближайший стул и ставлю рядом пакеты с выпечкой, но не вынимаю, решив, что Марк не заслуживает ничего вкусного. Ставлю чайник и молча делаю чай. Когда всё готово, иду в гостиную, где он уже вовсю изучает книгу, которую я недавно получила от моего таинственного помощника.

Это был подарок. Книга, которую я давно хотела, но забыла купить, когда она вышла. Как они могли знать? Может, они нашли мой Pinterest? Там мой виш-лист на книги в открытом доступе.

— Я думал, ты хотела больше читать настоящую литературу, — хмурится Марк, постукивая пальцем по милой иллюстрированной обложке, которая явно не из раздела классики. — Ты сама так говорила, когда мы в последний раз общались.

Ну всё, хватит. Я выхватываю книгу у него из рук, и он смотрит на меня с удивлением.

— Ты сказал, что хотел извиниться, но с того момента, как вошёл сюда, только и делаешь, что оскорбляешь меня. Если ты для этого пришёл, то мне, пожалуй, больше нечего с тобой обсуждать.

Он моргает несколько раз, потом тяжело садится обратно в кресло.

— Ты права. Прости. Я просто хотел поддразнить, — говорит он с виноватой улыбкой.

Боже, как же я ненавижу эту улыбку. Он всегда извиняется вот так, с оправданиями: «Я просто скучал». «Я просто хотел помочь». «Я просто шутил».

С трудом подавляю гнев и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. У нас много общих знакомых, и мне не хочется портить с ним отношения. Это не стоит моих нервов. Всё равно Марк уедет через пару дней.

— У меня встреча в шесть, — напоминаю я ему, чтобы он поскорее перешёл к делу.

Марк кивает, наклоняясь вперёд.

— Эмма, прости. Я правда забочусь о тебе, и поэтому пришёл сказать лично: тебе нужно кое-что знать о твоём новом парне.

Во-первых, он не мой парень, но я даже не начинаю спорить. Внутри всё замирает от ярости. Да как он смеет?

— Это тебя не касается, — шиплю я. — Оставь Логана в покое.

Марк скрещивает руки на груди. Он тоже злится.

— Нет, я не могу оставить это. Эмма, ты слишком доверчива. Я ничего не говорил, когда ты притащила ту бездомную в наш дом, потому что видел, как важно это было для тебя. Но та женщина могла легко воспользоваться тобой.

— Но она не воспользовалась, — отвечаю я, сжав зубы. — Линда хороший человек.

— Но он — нет. Я поговорил с его братом, Эмма. Тот рассказал мне всё о твоём дорогом Логане.

— Я не хочу ничего слышать.

Я резко встаю, задевая коленом столик. Чашка с чаем покачивается, проливая немного на край. Марк вздыхает и смотрит на меня с раздражением.

— Твой сосед — чудовище. Он и ещё несколько солдат были в плену. Их пытали, чтобы выбить информацию. Только вот остальных действительно пытали, а Логана нет. Аль-Каида заставляли его смотреть, как умирают его товарищи. Они пытались сломить его. Но он даже не шелохнулся, Эмма. И знаешь, что самое жуткое? Ему это нравилось. Он спокойно смотрел, как их убивают, и даже не пытался остановить.

Я смотрю на Марка, рот приоткрыт от шока. Господи. Всё это так многое объясняет — почему Логан не говорит. Ему пришлось выдержать такое испытание, остаться стойким, когда вся его сущность, наверняка, рвалась спасти своих друзей, даже ценой предательства своей страны.

— Чудовище? — повторяю я тихо, слишком потрясённая, чтобы пока злиться. — Он герой.

Марк с презрением фыркает.

— Вот видишь? В этом и есть твоя проблема. Тебя нужно защищать от самой себя, Эмма. Ты глупа, если не думаешь, что этот человек — никто иной, как психопат.

Я качаю головой, не веря, что Марк вообще способен на такие слова. Его логика мне непонятна, да и не хочу её понимать.

— Тебе нужно уйти, — говорю я, голос дрожит, но я уверенно указываю рукой на дверь. — Немедленно.

Он закатывает глаза, но поднимается, одаривая меня неприятной ухмылкой.

— Ладно. Просто потом не приходи ко мне, когда выяснится, что я был прав.

— Просто уходи. Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Марк пожимает плечами, молча надевает куртку и направляется к двери. Открыв её, он замирает. Логан уже стоит на крыльце, несмотря на то что до шести ещё полчаса. В руках у него большое блюдо. Он даже не придаёт особого значения присутствию Марка, лишь холодно и отстранённо одаривает его пронизывающим взглядом.