Очерки истории кибернетики в СССР

Очерк пятнадцатый. Возможна ли ОГАС при капитализме?

Ни одна страна сегодня даже не ставит вопрос о внедрении чего-то похожего на ОГАС или КИБЕРСИН даже в самой отдаленой перспективе.

Самый максимум автоматизированных систем управления общегосударственного уровня – это электронные избирательные системы, да и то с их внедрением в жизнь – большие проблемы: в США, например, не в последюю очередь из-за большого количества неграмотных (до 20 %), поэтому там электронная система выборов существует только наряду с обычной.

Мало того, есть серьезное движение вспять и во внедрении АСУ ТП. Не только у нас, но и в Японии исчезают автоматизированые линии. Само направление разработки заводов-автоматов выходит из моды. Объяснять все это злой волей чиновников неверно. Разве заводы-автоматы как-то мешают чиновникам?

По большому счету, им никак не могут мешать и общегосударственные системы автоматизированного сбора и обработки информации. Ведь решения принимают вовсе не чиновники среднего или низшего звена, которых АСУ, по идее, должны бы вытеснять (а на самом деле не только не вытесняют, но увеличивают их количество), а чиновники высшего звена, которым автоматизация сбора и обработки информации, вроде бы, только помогает держать в руках подчиненных. Дело не в чиновниках, а в самой системе производства, которая заставляет укрывать информацию. Притом прятать ее приходится не только от чиновников, но и от конкурентов. И никакое уменьшение налогового пресса ничего здесь не поможет. Ведь именно в странах так называемого «налогового рая» вся экономика полностью находится в тени. Затем, собственно, туда и идут капиталы, чтобы «отмыться». Да и в США, при их невероятно низких налогах на капитал и невероятно жестком контроле за их уплатой, «теневой сектор» существует (вспомните хотя бы скандалы со швейцарскими банками, которых США заставили открыть информацию о счетах американских граждан, которые с помощью этих самых банков уклоняются от налогов[178]).

И дело тут не в том, что капиталисты – «плохие ребята». Даже если бы они были очень честными, они не смогли бы давать действительную, а не препарированную информацию о своем производстве, а тем более, о своих планах, поскольку в этом случае нею бы воспользовались конкуренты, и «честные парни» просто очень быстро перестали бы быть капиталистами. Для того, чтобы можно было внедрить нечто подобное ОГАС в сегодняшних условиях, нужно устранить конкуренцию между производителями. Но, кажется, сегодня немного людей, готовых ставить вопрос таким образом.

В. М. Глушков писал об этом прямо:

«Жизнь показывает, что открываемые кибернетикой и электронно-вычислительной техникой новые возможности в решении комплексных задач социального прогнозирования, планирования, управления общественным развитием способно осуществить лишь социалистическое общество. Наличие антагонистических классов и групп, конкурентная борьба фирм, порождающая промышленные тайны, исключают в условиях капитализма возможность построения действительно комплексных систем управления в национальных масштабах»[179].

Кому-то может показаться, что в этих словах много идеологии.

На самом деле, это чистая точная наука, которая полностью подтверждается опытом развития экономики за прошедшие почти 40 лет с того времени, как эти слова были написаны. Ни одна, даже самая богатая страна не только не сумела создать общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой (или хотя бы общегосударственной автоматизированной системы сбора и обработки информации для управления), но даже не ставит перед собой подобной задачи.

Такие слова, как написал Глушков, могут нам не нравитсься, но если они подтверждаются на практике, с ними приходится считаться. И наоборот, кому-то могут очень нравиться идеи насчет того, что свободная игра рыночных сил, конкуренция, частная инициатива сами по себе, без каких-то там дорогостоящих информационных сетей и сложнейших научных расчетов, приведут к процветанию общества и ко всеобщему благополучию, но это, увы – чистейшей воды идеология.

Есть еще один вариант – проповедовать соединение и того, и другого. С одной стороны, рынок (свободный или, еще лучше, регулируемый), а с другой стороны – автоматизированные системы управления. Все довольны, все смеются, даже самому приятно такое читать – гармония. Но увы, такая гармония носит чисто идеологический характер, потому, что в действительности будет все то же самое «наличие антагонистических классов и групп, конкурентная борьба фирм, порождающая промышленные тайны», которые «исключают в условиях капитализма возможность построения действительно комплексных систем управления в национальных масштабах».

Идеолог капитализма здесь начнет говорить – что его слушать, этого Глушкова?! Он – порождение командно-административной системы или «это его заставили», в общем, не будем его слушать, а будем слушать то, что нам приятно слушать – про свободу, про конкуренцию и даже про какие-нибудь инновации. Идеолог социализма, наоборот, скажет, вот, я вам говорил, что раньше было лучше, а при капитализме даже ОГАС невозможна. Практик, даже сочувствующий социализму, на это резонно ответит, что «вчерашним обедом сыт не будешь».

Что касается ученого, то его не может устраивать ни одна из представленных точек зрения. Хотя бы потому, что общегосударственные системы автоматизированные управления – это на самом деле – не «вчерашний обед», а завтрашний, если можно так выразиться. Так считал В. М. Глушков, который говорил, что только так преодолевается «второй информационный барьер», связанный с тем, что товарно-денежные отношения и иерархия в управлении, которые были эффективны как инструмент управления вплоть до 30-х годов XX ст., но уже к 60-м полностью себя исчерпали.

Тем не менее, ни Глушков, ни какой-нибудь другой серьезный кибернетик никогда не говорил, что автоматизированные системы управления экономикой в принципе невозможны при капитиали-зме. Речь идет только о том, что они невозможны как действительно комплексные и в национальных масштабах. Так пусть будут хотя бы фрагментарные и в масштабах корпораций. Даже на такого рода моделях можно отрабатывать основные принципы научно-обоснованного управления, устранять ошибки, доводить детали. Когда-нибудь все это пригодится. Главное, не питать никаких иллюзий насчет их эффективности. Глушков считал, что эффективность АСУ прямо пропорционально зависит от масштаба управляемого объекта. А кроме того, что объединить отдельные фрагменты автоматизированного управления в единое целое очень трудно (на самом деле, невозможно), поэтому начинать нужно с целого.

Понятно, что ни о какой целостной общегосударственной системе управления экономикой сегодня ни в России, ни на Украине, ни в Китае и речи быть не может. Но это не важно. Очень важно сохранять традицию подготовки кадров, способных мыслить соответствующими категориями. Иначе придется начинать не просто с фрагментов, а с полного ноля.

Будут люди, знакомые с этой проблематикой, владеющие соответствующими идеями – будут общегосударственные системы управления. За техникой сегодня дело не станет. Глушков и мечтать не мог о тех мощностях, которые есть у нас в распоряжении, когда проектировал ОГАС, а Бир и вовсе едва ли не на двух «Паккардах» сделал вполне функционирующую систему, работавшую в самых экстремальных социальных условиях. И наоборот, мощностей сегодня – с избытком, но когда нет идей – то любая машина превращается в мертвое железо.

Когда мы разбираем вопрос о том, возможны или невозможны общегосударственные автоматизированные системы управления при капитализме, мы не должны забывать, что автоматизированные системы управления экономикой – это не просто какая-то идеологическая схема, под которую нужно подогнать живую жизнь (технократическая утопия, как именуют ее противники), это – требование самой экономики. Если бы свободная игра рыночных сил успешно разрешала все экономические проблемы и не приводила к кризисам, то кто бы вообще стал говорить о необходимости разумного учета потребностей, ресурсов и планирования производства? И государство бы не вмешивалось в производство, а дальше бы спокойно выполняло функции «ночного сторожа».

Но реально такое положение сегодня нигде не наблюдается и существует разве что в головах самых безумных либералов, никогда не соприкасавшихся с реальной экономикой. Современное капиталистическое государство не просто активно вмешивается в экономические процессы, но и планирует, рассчитывает ресурсы, распределяет огромную массу произведенных продуктов, минуя рынок. Государственные бюджеты развитых стран по объемам давно превзошли ВВП Советского Союза времен начала проектирования ОГАС. Мало того, некоторые транснациональные корпорации по объемам производства далеко превосходят ВВП не самых маленьких стран. К примеру, Ройял датч шелл в 2009 году имела выручку почти равную ВВП Украины (в 2008 году она в полтора раза превышала украинский ВВП). Разница состояла только в том, что, не смотря на кризис, ТНК имела более 12 млрд чистого дохода, а Украина – 8 млрд долл. дефицита бюджета плюс 104 млрд долл. внешнего долга. Естественно, что надеяться эффективно управлять такими экономическими системами с помощью методов, открытых в XVIII ст., могут только совершенно безнадежные оптимисты.

В. М. Глушков называл эту ситуацию, когда товарно-денежные отношения не в состоянии больше регулировать производство, «вторым информационным барьером» и говорил, что он возник еще в 30-х годах XX ст.

Выход он видел только в замене товарно-денежных отношений более разумными общественными отношениями, которые в состоянии взять на вооружение для регулирования производства и потребления достижения кибернетики.

Глушков, конечно, не рассматривал вариант развития событий, когда общество будет упорно отказываться даже от уже разработанных систем управления экономическими процессами на основе достижений науки и техники и будет пытаться любой ценой сохранить господство денег над человеком. Но, поскольку мы с такой ситуацией столкнулись, то нам и приходится отвечать на этот вопрос не совсем так, как отвечал на него в свое время (совершенно отличное от нашего) Глушков.

Другими словами, идею общегосударственных автоматизированных систем управления экономикой нужно обязательно популяризировать и искать энтузиастов, которые бы продолжали над ней работать. Ведь рано или поздно переживаемый сейчас период рыночного фундаментализма должен закончиться, и нельзя, чтобы меры по спасению общества (конечно, при условии, что оно вообще захочет спасаться) начинались с ноля. Без соответствующей научной традиции, технических наработок, специалистов, можно просто не успеть что-либо предпринять. Это, во-первых.

Во-вторых, ОГАС по своей сущности – система переходного периода от рыночной системы хозяйства к нерыночной (когда бывший в то время президентом АН СССР М. В. Келдыш забраковал систему безденежных расчетов населения, Глушков согласился и сказал, что ОГАС может работать и без нее[180]) и, по большому счету, она вполне применима и в рыночной среде, но при определенных условиях. Одно из них – это открытие всей коммерческой информации (в том числе и банковской) для управляющего государственного органа, второе – полная ликвидация наличных денег.

Второе условие в некоторых развитых капиталистических странах уже фактически имеется налицо. Первое – пока только наполовину: не существует никакой секретности относительно зарплат, пенсий, социальных выплат подавляющего большинства населения. Но деятельность тех людей, источники доходов которых вызывают наибольшее подозрение, покрыта надежным мраком коммерческой тайны.

Конечно, очень сложно представить демократическое (в смысле, капиталистическое) общество без всеобъемлющей коррупции, без вседозволенности транснациональных корпораций и местных олигархов, без финансовых махинаций и т. п. Но, теоретически возможна ситуация, когда буржуазное государство, тот или иной государственный лидер пожелал бы выступить от имени всей нации, а не просто идти на поводу тех или иных внутренних или международных кланов. И тогда общегосударственная автоматизированная система управления могла бы стать в руках государства очень мощным оружием в борьбе с раздирающими буржуазное общество экономическими противоречиями.

Если коротко подытожить сказанное, то можно сказать, что в полной мере идея В. М. Глушкова, может быть реализована только в условиях социалистической плановой экономики (то есть там, где идет процесс перехода от товарно-денежного хозяйства к нерыночному), но в принципе автоматизированные системы управления экономическими процессами возможны везде, где существует плановые начала в экономике (а при капитализме, начиная с возникновения трестов, они существуют в очень большом количестве).

Элементы автоматизированной системы могут применяться при управлении бюджетом. Мало того, сейчас практически невозможно обойтись без использования таких элементов. Но вопрос состоит в том, что использование элементов автоматизированной системы управления экономикой не обязательно приближает нас к главной цели такой системы – переводу управления экономикой на научную основу. Бюджет – это ведь только распределение произведенного, и если само производство будет оставаться в сфере действия рыночной стихии, то никакая автоматизация не сдвинет страну в целом ни на шаг. То же касается и Е-правительства в целом. Даже реальное правительство в таких условиях не управляет жизнью общества, а является учреждением по обслуживанию интересов крупнейших собственников средств производства, которые почему-то никогда не совпадают с интересами общества в целом и подавляющего большинства его граждан в частности. В таких условиях – в условиях, когда производственные ресурсы сосредоточены в руках небольшого количества частных лиц или компаний – реализация идеи автоматизированного управления экономикой оказывается невозможной. Этот отмечал не только Глушков, но и Винер, и Бир. Но если два последних ограничивались просто критикой рыночных принципов организации производства, то Глушков сформулировал определенные принципы построения автоматизированной системы управления экономикой. Главный из них состоит в том, что начинать нужно с целого, а не с частей. Он понимал, что если начинать «снизу», получится разве что «сборная солянка». Но даже Глушков, когда идея не была принята в ее целостном виде, не отказался от попыток внедрения сначала элементов, чтобы потом попробовать их соединить. Нам же сегодня и подавно «не до жиру», сохранить бы само направление в науке, занимающееся этими проблемами. Но нужно обратить внимание, что в качестве элементов В. М. Глушков рассматривал не автоматизацию любых процессов, а отраслевые АСУ. Другими словами, видимо, существует какой-то предельный уровень «элементарности» автоматизированных систем управления, после перехода которого никаких надежд на собирание из них путнего целого не остается. К сожалению, никто пока не пробовал определить такой нижний предел для условий капиталистического производства, но, скорее всего, он тоже не может быть ниже отрасли.

Но самое главное, что нужно принимать во внимание при разборе вопроса, возможно ли создание ОГАС в условиях капитализма – это вопрос об объекте управления. Например, концепции Е-пра-вительства вообще не ставят такой вопрос, а соответственно, вряд ли Е-правительство может рассматриваться как автоматизированная система управления. В лучшем случае, здесь может идти речь об автоматизированной системе сбора и обработки информации. При этом из поля зрения этих систем выпадает самое главное – первичная экономическая информация.

В завершение этого очерка хотелось бы еще раз обратить внимание на тот факт, что о невозможности применения ОГАС при капитализме я приводил не свое собственное мнение, а мнение В. М. Глушкова. Что касается моего мнения, то я полностью согласен с Виктором Михайловичем. С ним очень сложно не согласиться хотя бы потому, что более 40 лет после высказанного им мнения при необычайном развитии вычислительной техники мы имеем факт того, что ни одна, доже самая богатая капиталистическая страна, не только не имеет ничего подобного ОГАС, но даже не ставит перед собой задачи построения такой системы. Это факт, который я как исследователь не имею права игнорировать, независимо от того, нравится мне этот факт или не нравится.

Но поскольку я вовсе не бесстрастный исследователь, а такой, который сознательно пропагандирует идею ОГАС и желает этой идее дальнейшего развития, я вынужден в сегодняшних конкретно-исторических условиях занять позицию, которая формально является ровно противоположной той, которая высказана в позиции В. М. Глушкова. Я прекрасно помню, что ни ОГАС, ни любая другая основанная на научных принципах система управления экономикой в этих условиях невозможна, поскольку цель этой экономики – не удовлетворение человеческих потребностей, а прибыль, прибыль любой ценой. Тем не менее, я призываю продолжать разрабатывать идеи ОГАС и даже пытаться внедрять их везде, где это возможно.

Такая моя позиция только на первый взгляд противоречива. На самом деле противоречия здесь не больше, чем в попытках родителей воспитать в своих детях честность, чувство собственного достоинства, способность к самостоятельному критическому мышлению, принципиальность, презрение к приспособленчеству, чинопочитанию, непримиримость к хамству, кумовству, обману, очковтирательству и т. п. Все мы прекрасно понимаем, что человек с такими качествами в современном мире не выживет, его «съедят» еще в школе, не говоря уж том, что с работы любой из нас вылетел бы в двадцать четыре часа, прояви мы хотя бы какой-то намек на такие качества. Но мы воспитываем детей не в расчете на сегодняшние задачи, а, так сказать, впрок, в расчете на некие «идеальные» общественные условия. И, считаю я, правильно делаем, поскольку таким образом мы даем нашим детям шанс когда-нибудь такие человеческие условия себе создать.

Так же и с ОГАС. Сегодня внедрить ее нельзя, но если мы из-за этого перестанем заниматься этими вопросами, то мы очень здорово подорвем себе шансы найти толковый заменитель сегодняшним методам управления экономикой, которые, согласитесь, от науки так же далеки, как далеки те люди, которые сегодня руководят экономикой, от того чему их учила в детстве мама – от честности, презрения к приспособленчеству, принципиальности и т. п.

И здесь имеет место не только простая аналогия, но и самая глубинная связь. Без честности, допустим, ОГАС не построишь даже как систему автоматизированного сбора и обработки информации, не говоря уж об автоматизации управления. А при капитализме честность не в чести. Вовсе не потому, что капиталистов плохо воспитывали, а потому, что если они будут честными, они не будут капиталистами, они быстро разорятся и вынуждены будут уступить более «гибким» в моральном отношении конкурентам. Поэтому так и получается, что капиталистов больше интересуют системы «оптимизации налогов», то есть то, как от них уклониться. Разумеется, они были бы не против получать оперативную правдивую информацию о ситуации на рынке. Она бы им позволила перестроить производство так, чтобы обойти конкурента. Но при этом сами они делиться правдивой информацией о положении дел в собственном бизнесе не спешат. Мало того, солидные фирмы специально содержат сотни специалистов, которые денно и нощно трудятся над тем, как подать информацию о фирме в искаженном виде, чтобы она была правдоподобна, не переходила через рамки законов, но такая, как нужно для фирмы. Подумайте хотя бы о смысле деятельности отделов рекламы, пиар, охраны информации и т. п. Им платят (притом, неплохо платят) исключительно за профессиональное искажение информации, или за то, чтобы никто не мог узнать действительную информацию о положении дел на предприятии.

Но, в конце концов, даже самое буржуазное государство заинтересовано хотя бы в том, чтобы правильно собирались налоги, чтобы фирмы и частные лица не действовали в ущерб национальной безопасности (как например, компания-оператор Фукусимы, которая несколько раз игнорировала предупреждения об опасности аварии на АЭС и сознательно скрывала эту информацию), чтобы знать реальную ситауцию во многих других областях деятельности хозяйственных субъектов, которые по закону должно контролировать государство.

Конечно, фирмы (и госпредприятия тоже) будут стараться искажать информацию, скрывать правду, обманывать. Ну и пусть. Пусть государство добивается от них исполнения закона, пусть наказывает обманщиков.

Даже если вся эта затея закончится полным провалом, по ходу дела будут отработаны очень многие моменты, которые никак не продумаешь за рабочим столом и не увидишь в эксперименте. В конце концов, разработчикам станет ясно, что «строй имеет значение», что ОГАС и подобные системы – это не чисто техническая проблема, и даже не политическая, а политэкономическая проблема поистине глобального масштаба. Другими словами, таким образом до людей (не только специалистов) дойдет центральная мысль Глушкова, который возлагал на ОГАС такие большие надежды.

Конечно, есть большая опасность, что из-за неизбежного провала в условиях принципиальной невозможности ее внедрения сама идея ОГАС будет дискредитирована, но это уже совершенно иной вопрос, требующий отдельного обсуждения.