Очерки истории российской внешней разведки. Том 5

42. Иван Иванович Агаянц

В комплексе зданий в Ясенево в Кабинете истории разведки на Мемориальной доске золотыми буквами в числе других выбито имя Ивана Ивановича Агаянца. В плеяде известных советских разведчиков И.И. Агаянц занимает особое место. Всю свою оперативную жизнь он гордился достижениями внешней разведки, и она, в свою очередь, вправе гордиться тем, что в ее рядах более 30 лет служил такой человек, как И.И. Агаянц.

Его биография и путь в разведке были тесно переплетены с жизнью страны, международными политическими событиями исторического масштаба, которыми были насыщены 30-60-е годы нашего столетия. Это был человек, наделенный многогранным талантом разведчика, политика и дипломата, организатора и руководителя.

Вот что сказано о нем в Армянской энциклопедии:

«Советский разведчик, генерал-майор, член КПСС с 1936 года. Родился 28 августа 1911 года в Елизаветполе (затем Кировабад, ныне Гянджа) в семье священника. С начала 30-х годов работал в органах безопасности, активно участвовал в раскрытии планов агрессии фашистской Германии против СССР. Во время Великой Отечественной войны возглавлял работу ряда подразделений советской разведки против гитлеровской Германии. В послевоенные годы организовал и возглавил деятельность по разоблачению тайных операций спецслужб империалистических государств против Советского Союза и других социалистических стран. Награжден орденом Ленина, орденами Боевого и Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, болгарским орденом «9 сентября 1944 года» первой степени. Умер 12 мая 1968 года в Москве».

Попытаемся заглянуть за эти скупые, лаконичные строки и рассказать об Иване Ивановиче Агаянце на основании архивных материалов СВР России и воспоминаний знавших его людей.

В сентябре 1930 года И.И. Агаянц был принят в ОГПУ при СНК СССР на должность старшего делопроизводителя в управление по борьбе с экономическими диверсиями. В служебных характеристиках 1931–1932 годов отмечалось: «инициативный, энергичный и толковый работник», «развит хорошо, добросовестный, преданный, деятельный». В 1937 году были даже употреблены необычные слова: «крайне добросовестный работник».

На формирование личности И.И. Агаянца большое влияние оказали брат Александр Иванович Агаянц, сотрудник ОГПУ, и один из известных чекистов-руководителей Артур Христианович Артузов, душевный человек и принципиальный, требовательный начальник, обладавший огромным опытом и обширными знаниями. Общение с ними было школой профессионального мастерства и умения работать с людьми.

А.Х. Артузов прочел молодым сотрудникам ОГПУ серию лекций, конспекты которых И.И. Агаянц хранил долгие годы. О чем говорил А.Х. Артузов и чему наставлял молодых сотрудников? Он говорил о решительности, о верности и о профессиональной чести. Подчеркивал, что «в нашей профессии есть удачи и неудачи, но чаще терпят неудачу те, кто нерешителен, у кого не развиты чувство интуиции, наблюдательность, способность логически мыслить, умение вжиться в чужой образ, кто не понимает и плохо воспринимает характерные особенности информационной работы». Он пояснял: «Решительность предполагает быстрые и оперативные действия, особенно в информационной работе, ибо любая информация таит в себе внутреннюю ценность, которая с течением времени падает».

А.Х. Артузов подчеркивал также: «Сикрет интеллидженс сервис существует 150 лет, мы — десять. В этом ее преимущество. Но у нас есть свои преимущества: ясная цель, неподкупность, сознательность, а главное — преданность Отчизне». Разве не актуальны до сих пор его слова о том, что «выдвигая новые тактические идеи, нельзя забывать старые идеи и концепции, замыслы и приемы, которые приносили нашей разведке и контрразведке успехи, являющиеся ценностями, накопленными нашим поколением в сражениях с многочисленными врагами»? О профессиональной чести он сказал так: «Наша профессия в тени, и не потому, что она не почетна. Просто наш труд не афишируется. Часто наши победы и наши слезы миру не видны… Чаще всего геройство чекиста заключается не в единственном подвиге, а в будничной напряженной, кропотливой работе, в той возвышеннозначительной борьбе, не знающей ни передышек, ни послаблений, в которой он отдает все, что имеет».

Вот такие ценности закладывались в духовный багаж молодого сотрудника ОГПУ И.И. Агаянца, и он остался им верен до конца жизни.

В 1936 году его перевели в аппарат внешней разведки и уже в следующем году направили на разведывательную работу во Францию.

Боевое крещение ему довелось принять в Испании. Работа во Франции и Испании многому научила молодого разведчика, отшлифовала его оперативное мастерство. И.И. Агаянц владел несколькими языками. Он любил и знал французскую литературу, читал произведения в подлиннике. Вторая мировая война застала Ивана Ивановича в Париже, где он был заместителем резидента. Ему было тогда 28 лет.

По возвращении в Москву в 1940 году он был назначен начальником отделения, а затем заместителем начальника одного из отделов Первого управления НКГБ СССР (внешней разведки). В этой должности он проработал, однако, совсем недолго. В августе 1941 года его вызвал начальник разведки П.М. Фитин. Он изучающе смотрел на высокого, подтянутого человека с умными живыми глазами, затем спросил: «Не возражаете против командировки в Тегеран? Дела там предстоят большие. Район крайне сложный во всех отношениях, но, главное, имеет первостепенное стратегическое значение».

Сборы в дорогу были недолгими. «20 ноября 1941 года, уложив в чемодан все наши вещи, — вспоминала Елена Ильинична Агаянц, жена и боевая подруга Ивана Ивановича, — мы сели в старый бомбардировщик, который должен был доставить нас в Тегеран. Я, поскольку ждала ребенка, расположилась на стуле, который любезные летчики поставили в бомбовый отсек. Иван сидел по-турецки над бомболюком, что вызывало немало шуток и оживляло полет. Над Кавказом наш самолет обстреляли, но все обошлось благополучно». В Иране И.И. Агаянц возглавлял резидентуру до 1946 года.

Это был исключительно напряженный и ответственный период в биографии Ивана Ивановича. О его работе в Тегеране написано много. Нет нужды повторяться, но все же можно сказать, что главная тегеранская резидентура и резидентуры в других городах Ирана решали сложные многоплановые задачи. Они не только собирали важную политическую информацию, но и сумели подорвать и в значительной степени парализовать деятельность спецслужб Германии в Иране, где те занимали сильные позиции, ликвидировать совместно с английскими союзниками немецкие нелегальные резидентуры, профашистские иранские националистические организации, сотрудничавшие с немецкой разведкой, предотвратить диверсионные акции немецкой агентуры в советском Закавказье, выявить каналы заброски немецких агентов в СССР из Ирана, внести существенный вклад в обеспечение безопасности трансиранской железнодорожной магистрали, по которой шли в СССР военные грузы союзников, предоставленные по «ленд-лизу». Много внимания пришлось уделять И.И. Агаянцу и поддержанию официальных контактов с английскими партнерами, которые далеко не всегда вели себя по-союзнически. В 1941–1945 годах иранские резидентуры под руководством И.И. Агаянца подготовили и осуществили комплекс разведывательных мероприятий, позволивших приобрести новые, хорошо информированные источники в важных объектах иранского государства. Центр оценил работу тегеранской резидентуры лаконично, но емко: «Важная оперативная разведывательная информация, получаемая советскими разведчиками в Иране, сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны тех или иных политических и военно-стратегических решений». Это была высокая оценка: нельзя забывать, что давалась она в суровые времена.

С 28 ноября по 2 декабря 1943 года тегеранская резидентура работала круглосуточно. В иранской столице проходила встреча руководителей держав антигитлеровской коалиции — И.В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Как известно, американский президент Рузвельт во время конференции жил на территории советского посольства: были получены сведения о планах немцев осуществить террористический акт против «большой тройки» и необходимо было принять дополнительные меры безопасности. Ежедневно проводились встречи с агентами и доверительными связями, заслуживающая внимания разведывательная информация немедленно докладывалась советскому руководству. Заблаговременно были подготовлены и переданы иранским властям списки лиц, подлежавших, по соображениям безопасности, задержанию и изоляции до окончания конференции. Усилия оперативного состава резидентуры и лично И.И. Агаянца по обеспечению безопасности Тегеранской конференции получили высокую оценку Центра.

По воспоминаниям работавших с ним в Тегеране разведчиков, И.И. Агаянц трудился буквально на износ и не щадил себя, невзирая на подкравшуюся к нему болезнь — туберкулез легких. Никто и никогда не слышал от него жалоб на плохое самочувствие, для подчиненных он всегда был в форме.

Дом И.И. Агаянца был открыт для всех, но там никогда не устраивалось шумных застолий. Он органически не переносил чьей-либо склонности к спиртным напиткам. Сам крепких напитков не употреблял, иногда позволял себе выпить немного вина, и даже во время встреч с интересовавшими его иностранцами ограничивался чашкой кофе или чая. Но он был очень интересным собеседником, умел поддерживать разговор, и его партнер обычно не замечал, что попивает коньяк в одиночку. И.И. Агаянц в беседах с подчиненными и другими людьми всегда был терпелив и внимателен, корректен и тактичен, ни на кого не повышал голоса, держался ровно со всеми. Однако его теплые и даже ласковые глаза вдруг холодели и становились отчужденными, если он сталкивался с нечестностью, ложью и демагогией. Любые его замечания или недовольство воспринимались подчиненными как наказание, хотя он никогда никого не унижал. Мог лишь с тонкой иронией предостеречь сотрудника от необдуманных действий. Он был добрым человеком, не мог, например, отказать кому бы то ни было в высказанной просьбе, но когда видел нечестность сотрудника, применял к нему крутые меры воздействия.

Удивительная работоспособность, человеческая мудрость, дружелюбное отношение Ивана Ивановича к своим сотрудникам, способность увлекать их на выполнение поставленных перед резидентурой задач снискали ему авторитет, уважение и любовь работавших с ним разведчиков. В коллективах резидентур, которыми он руководил, всегда царила обстановка сплоченности и взаимовыручки. Одна мысль о необходимости докладывать Ивану Ивановичу о полученных результатах выполнения его задания заставляла сотрудников работать лучше. Если же дело было сделано спустя рукава, то Иван Иванович строил разговор с провинившимся таким образом, чтобы последнему было до боли стыдно за это.

В августе 1943 года И.И. Агаянцу было поручено принять участие в организации представительства СССР при Французском комитете национального освобождения (ОКНО). Выполняя эту миссию, он провел в Алжире несколько встреч с генералом де Голлем и его ближайшими помощниками. С де Голлем Иван Иванович был знаком еще по Тегерану и сумел наладить с ним хорошие отношения. Все это помогло советской разведке получить необходимую информацию о положении в ОКНО, а также о происках в Алжире англо-американских спецслужб, негативно настроенных в отношении де Голля.

И.И. Агаянц регулярно выезжал из Ирана то в Алжир, то в Египет, то в Ирак и другие страны региона для проведения оперативных мероприятий против фашистской Германии. Ему было свойственно умение выделить главное звено в работе и сосредоточить на нем все внимание. Довелось ему поработать и с иранскими курдами, он бывал в их горных селениях и там обретал среди курдских лидеров друзей СССР. Известны случаи, когда иностранцы соглашались на сотрудничество с советской разведкой лишь благодаря обаянию этого человека, потому что видели в нем достойного представителя великой страны.

В 1946 году И.И. Агаянц снова в Париже: было признано необходимым усилить деятельность нашей резидентуры в послевоенной Франции. В 1946–1947 годах там проходили крупные международные конференции по заключению мирных договоров со странами — бывшими союзницами Германии и по ее демилитаризации. «Как и в Тегеране, — вспоминает бывший сотрудник резидентуры А.И. Алексеев, — Ивану Ивановичу пришлось организовать работу по оказанию помощи советской делегации, возглавляемой В.М. Молотовым и А.Я. Вышинским. По приезде в Париж И.И. Агаянц, учтя довольно благоприятную обстановку в стране и широкие возможности для ведения разведывательной деятельности с официальных позиций, поставил перед сотрудниками резидентуры задачу установления доверительных отношений с членами различных делегаций, участвовавших в конференции… и подсказал пути установления контактов с ними». Сам он поддерживал широкие отношения как с французами, так и с другими представителями. «Неоднократно нас принимал В.М. Молотов, — рассказывает А.И. Алексеев, — и не только благодарил за полезную работу, но и ставил задачи по освещению тех или иных интересовавших советскую делегацию вопросов».

Резидентура в целом решила их, и ее деятельность получила позитивную оценку Центра.

С помощью надежной агентуры резидентура сумела добыть секретный вариант «плана Маршалла», который дал советской делегации возможность разоблачить корыстную политику США в Европе. Только этих результатов, достигнутых за год работы И.И. Агаянца во главе резидентуры, хватило бы для того, чтобы оценить его как крупного разведчика-руководителя, внесшего большой вклад в укрепление позиций СССР на международной арене.

Парижская резидентура под руководством Ивана Ивановича резко прибавила в работе: был расширен круг источников за счет хорошо осведомленных людей, а несколько человек из старой агентуры по заданию резидентуры смогли устроиться на важные государственные посты. Так, например, наша разведка была в курсе мероприятий французской контрразведки и, главное, знала планы и дела отдела, занимавшегося вопросами СССР. Это позволило предотвращать провалы наших агентов и сорвать ряд готовившихся провокаций против советских работников во Франции.

И.И. Агаянц был не только талантливым разведчиком, но и политиком и дипломатом, никогда не замыкался в рамках узковедомственных интересов. Он всегда поощрял тех работников, которые активно работали по линии прикрытия, и сам подавал в этом отношении пример подчиненным. По инициативе Ивана Ивановича и при его личном участии были возвращены в СССР 50 полотен известного художника П.П. Кончаловского, оказавшиеся в Париже. Для этого он договорился с В.М. Молотовым, разрешившим воспользоваться его самолетом, на котором картины и были доставлены в Москву. П.П. Кончаловский высказал большую благодарность разведке за возвращение его полотен. Также по инициативе И.И. Агаянца были получены и переправлены в СССР архивы композитора С.В. Рахманинова, дневники писателя Р. Роллана и т. д. Всю эту работу он организовывал лично.

В сентябре 1947 года Иван Иванович вернулся из Парижа в Москву и возглавил одно из управлений Комитета информации при МИД СССР (внешняя разведка тогда переживала период реорганизации), проработав там до 1952 года. Радикально изменившаяся международная обстановка требовала от советской разведки пересмотра многих прежних форм и методов деятельности. Время диктовало необходимость обратить особое внимание на акции содействия внешней политике СССР. Теперь вопрос об акциях влияния (в то время они обозначались термином «активные мероприятия») ставился значительно шире: речь шла о срыве антисоветских планов и намерений стран Запада, о которых разведке было или становилось известно.

Однако процесс практической реорганизации разведдеятельности в сфере активных мероприятий шел медленно. Наконец в 1959 году в разведке было создано специальное подразделение (отдел «Д»), который должен был играть роль организатора и координатора всей работы внешней разведки в области разработки и реализации активных мероприятий. Руководителем отдела был назначен И.И. Агаянц. По своему опыту, диапазону знаний, государственному мышлению и способности выдвигать новаторские идеи И.И. Агаянц оказался в «нужное время в нужном месте». По существу, с учетом новых задач начинать приходилось с нулевого цикла, но в скором времени его руками был создан важный орган разведки, призванный помочь решению многих задач советской внешней политики.

У И.И. Агаянца был ярко выраженный дар подбирать и умело расставлять кадры, ставить перед ними задачи с учетом деловых и личных качеств, способностей и возможностей того или иного работника. Другим даром было умение наладить взаимодействие, организовать оптимальное решение задачи. Работая в отделе «Д», он контактировал с сотрудниками аппарата ЦК КПСС и широким кругом представителей внешнеполитических ведомств. Все они относились к Ивану Ивановичу с большим уважением.

Большинство из подготовленных отделом «акций влияния» дали весомые результаты. Можно без преувеличения сказать, что новый этап деятельности разведки в области «акций влияния», других активных мероприятий неразрывно связан с именем И.И. Агаянца. Именно при нем родилась наиболее результативная форма активных мероприятий — комплексные акции, которые обрели упреждающий, наступательный и долгосрочный характер.

В конце 1965 года работа И.И. Агаянца как начальника отдела «Д» получила следующую оценку: «Полковник Агаянц И.И. в разведке работает более 30 лет, с 1940 года — на руководящих должностях, трижды находился в долгосрочных командировках в капиталистических странах, причем дважды в качестве резидента КГБ. Завербовал нескольких ценных агентов, которые по настоящее время являются источниками получения весьма важной документальной информации.

С 1959 года работает начальником отдела «Д». Благодаря правильной организации работы отделом успешно проведен ряд активных мероприятий, направленных на разоблачение планов США и оказание влияния на позиции правительств, генштабов и разведок противника по политическим, экономическим и военным вопросам. Принимал участие в выполнении заданий инстанций по срыву агрессивных планов США против Кубы, а также Конго и Лаоса…

И.И. Агаянц обладает обширными знаниями, исключительно инициативен и трудолюбив, в коллективе пользуется большим авторитетом как один из наиболее квалифицированных и заслуженных сотрудников разведки.

В настоящее время И.И. Агаянц занимает должность, которая по перечню должностей не подлежит замещению генералами. Однако, учитывая заслуги и многолетнюю деятельность И.И. Агаянца в органах разведки, а также то, что он многие годы занимал должности, подлежащие замещению генералами, считаем возможным в порядке исключения представить его к присвоению звания генерал-майора». 16 декабря 1965 года Совет Министров СССР принял постановление о присвоении И.И. Агаянцу звания генерала. Нет сомнений в том, что это звание он заслужил много раньше. «Паркетным генералом» он никогда не был.

Иван Иванович был глубоко убежден в важности разведывательной деятельности для нашего государства. Его преданность делу была поистине безмерной, как и его добросовестность и трудолюбие. Он говорил: «Если бы можно было объективно и беспристрастно взвесить и сравнить достижения нашей разведки и других, недружественных нам разведок, то предстала бы захватывающая дух общая картина удивительных и выдающихся успехов, коллективного подвига советских разведчиков».

В 1954–1959 годах Иван Иванович работал начальником кафедры специальных дисциплин разведывательной школы № 101 (теперь — Академия внешней разведки). Он был, как всегда, «движущей силой» в коллективе преподавателей школы. Именно при Иване Ивановиче вышел в свет первый учебник политической разведки, который стал основным пособием для слушателей. Он принял деятельное участие в совершенствовании городских практических занятий будущих разведчиков и добился включения в состав кафедры группы преподавателей по наружному наблюдению. Он знал, что умение заметить наружное наблюдение и при необходимости уйти от него нужно разведчику, как воздух.

Он высоко ставил объективность и беспристрастность в оценках людей. Благотворное воздействие Ивана Ивановича на подчиненных было огромным. Без лишних слов и пышных фраз он умел внушить ясное понимание важности дела, которому они служат. Он стремился развивать у них самостоятельность, давая одновременно и ориентиры, и простор для собственных идей. И.И. Агаянц верил в способность оперработников успешно решать проблемы без подсказок и вмешательства «сверху», поскольку учитывал качества исполнителя и особенности поставленной задачи.

Его резолюции на оперативных документах всегда были четкими, ясными и исчерпывающими. Он утверждал, что оперативные письма и другие документы должны быть, во-первых, конкретными, в них не может быть места двусмысленности, они обязаны отвечать на поставленные резидентурами вопросы, а во-вторых, должны содержать продуманные указания и рекомендации Центра. В этих документах, считал он, обязательно должна присутствовать и мысль готовящего их оперработника, чтобы он видел в них не только выполнение резолюций руководства, но и свои собственные идеи.

Важное значение придавал И.И. Агаянц планированию работы. Его планы были конкретными и, главное, реальными. Всегда было понятно, кто, когда, где, как и что будет делать и какой ожидается результат. Он умел без нажима, но неукоснительно контролировать планы на предмет их исполнения точно и в срок. Обсуждение любого вопроса он строил так, чтобы оперативные работники могли сами корректировать, дополнять или изменять свои же предложения.

На собраниях и совещаниях И.И. Агаянц никогда не произносил громких фраз, выступал по-деловому. Обычно он не читал по бумажке во время выступлений, но держал в руке заранее подготовленные заметки, время от времени заглядывая в них. Эрудированный и начитанный, Иван Иванович хорошо знал историю и нередко оперировал примерами из нее, подтверждающими то или иное положение. У него под рукой всегда находилось множество книг по актуальным политическим и экономическим вопросам, проблемам международных отношений.

Худощавый, высокого роста человек, с быстрой и легкой походкой, лучистыми живыми глазами, с очень выразительным лицом, говоривший тихим голосом — туберкулез прогрессировал, и после операции он жил с одним легким — таким запомнился И.И. Агаянц тем, кто его знал. Он отличался врожденной скромностью, никогда не выпячивал себя перед другими, не требовал для себя привилегий. Принимая в своем кабинете младших по положению сотрудников, Иван Иванович непременно выходил из-за стола и здоровался, а если не мог принять сразу, извинялся за задержку. Он в некотором роде был провозвестником нового стиля в отношениях с людьми. Приказной тон, еще остававшийся от военного времени в отношениях с подчиненными, он заменил на вежливое, корректное и непременно деловое обращение. Сотни людей он называл по имени и отчеству, обладая в этом смысле феноменальной памятью. Иной раз это давало пищу для мало знавших его людей говорить, что он недостаточно требователен к товарищам по работе. Но это было глубоко ошибочное мнение: его требовательность проявлялась в тактичной, но четкой форме, а не в виде окрика, унижения или стука кулаком по столу. Он знал, что проявление доверия влечет за собой ответную реакцию в форме стремления сделать быстрее и лучше. Уважительный подход к сотрудникам позволял Ивану Ивановичу «извлекать» из аппарата исполнителей максимум возможного.

И.И. Агаянц был ярым противником сквернословия, сам никогда не прибегал к «крепким» выражениям. Если ему нужно было отреагировать на негативное поведение того или иного сотрудника или на его неправильные действия, он ограничивался словами: «Это своеобразный человек!» или: «О, это большой оригинал!». Он просто, но аккуратно одевался, жил с семьей из пяти человек в небольшой трехкомнатной квартире, обставленной без всяких излишеств.

Таким был этот замечательный человек, разведчик, политик и дипломат. Иван Иванович Агаянц умер 12 мая 1968 года в расцвете творческих сил — сказалась многолетняя болезнь. Он жил разведкой, отдал ей все силы и здоровье, все в нем было подчинено служению делу: и спартанская самодисциплина, и воспитанные суровой исторической эпохой воля, бесподобная выдержка, самообладание, инициатива и трудолюбие, помноженные на прекрасные человеческие качества. Похоронен И.И. Агаянц на Новодевичьем кладбище в Москве.