Одержимость Ростовщика (СИ)

20

— Мы не смогли найти общих тем, — отвечаю обрывком, не оборачиваясь назад.

Он сам преодолевает расстояние между нами и обнимает за талию. Сильно. Крепче, чем до своего ухода. Буквально вдавливает в своё тело.

Меня это уже порядком начинает пугать. С каждой секундой Рагнар становится более жадным. Алчным. Ему мало. Мало того, что есть. Он хочет больше. Но чего именно? Женщин? Так пусть берёт любую. Каждая в этом месте с радостью согласится стать его. Троих я знаю точно.

На нас смотрят. Всё пристальней и внимательней. Голоса на расстоянии метра от нас стихли. Арланда с подружками и вовсе убивает глазами. Будь у неё в руках не бокал с шампанским, а бутылка с кислотой, она без промедлений вылила бы её мне в лицо. Женщина поняла, что я соврала ей. То как Рагнар обнимал меня сейчас… мужчины не обнимают так простых знакомых. И уж тем более не нюхают их волосы, как обезумевшее животное нюхает свою самку.

Это выходило за грани приличий.

— Рагнар… Рагнар, на нас смотрят, — шептала чуть слышно, чтоб никто не услышал.

— Пусть смотрят. Мне плевать.

— А мне нет. Пожалуйста… На кону моя репутация.

По правде я не ждала, что это сработает. Считала ему будет безразличны слова. Но удивительно. Это подействовало. Рагнар отстранился. Немного. Лишь на то расстояние, которое не выглядело бы провокационно со стороны окружающих, но руки с талии так и не убрал. Хотя это уже большая милость с его стороны. Честно. Ведь он мог и не делать.

— На что уставилась? Египет? — только сейчас замечает объект моего внимания. — Тебе реально интересна эта хрень?

Спрашивает с заметной хрипотцой. А на лице эмоции… В общем далёкие от искусства. Низменные. Сперва забеспокоилась, ведь невозможно постоянно находиться в возбуждённом состоянии, после вспомнила кто рядом со мной и успокоилась. Для него это привычное дело. Наверно. По крайне мере, сколько нахожусь с ним рядом, другого не видела.

— Да, — пожимаю плечами и рассказываю историю, как если бы Рагнару действительно это было интересно. — У этой пары красивая, но очень грустная судьба. Они встретились ещё в юном возрасте и сразу полюбили друг друга. Прожили в браке несколько лет и у них родились дети, но… — запнулась. Сердце разом кольнуло от жалости к несчастной девушке, — потом ему послали предложение взять в жёны ещё одну девушку. Для заключения мира с одним народом, против которых они воевали долгое время. Рамзес согласился, рассказал об этом Нефертари и… Наверное он ждал какого-то понимания с её стороны, а девушка… девушка оказалась не так сильна, чтобы спокойно принять на себя этот груз, — не выдержала. Одинокая слеза всё-таки скатилась по щеке. — У неё было слабое сердце. Она не выдержала новости и умерла. Рамзес всю жизнь оплакивал её. Когда строил храмы, всегда рядом с собой строил её статуи и везде была надпись, где он молился, чтобы после смерти его любимая была с ним.

— Полная хрень, — невозмутимо выдвигает своё замечание Рагнар. И я не удивляюсь. Примерно такой реакции от него и ждала. Почти. Дальше палач таки сумел меня поразить. — Тюфяк. Его и мужиком назвать нельзя, раз женщину свою не сумел защитить.

— Неужели?

— Наличие члена не делает мужиком. Он есть и у петухов, и у шакалов, но суть их от этого не меняется. Гниль остаётся гнилью.

— Может быть, — выдыхаю. Как вообще подобное комментировать? — Но кто знает, что творилось там на самом деле. Насколько известно, Рамзес использовал брак для решения политических проблем. У него было двести жён и наложниц. И около ста детей, но любил он только одну Нефертари.

— Хрень. Мужик просто захотел потрахаться ещё с кем-то. Никакой любви там не было, иначе в глотку вцепился бы. Землю перерыл бы, но нашёл бы другой способ. Девчонка только зря поверила ему.

И тут я не знаю, что ответить.

По своему, Рагнар ведь говорит правильные вещи. Истинный возлюбленный никогда бы не поступил так с любимой. Не сделал бы то, что в итоге её ж погубило. А после не повторял бы этот же поступок раз за разом.

Хотя… Рамзес ведь был фараоном. Отвечал за столько жизней. Это накладывало своего рода обязанностей. Да и кто знает. Может мужчины по-другому подобное воспринимают.

Вспомнила слова Рагнара.

Не все, но кто знает. Наверно это только Нефертари так не повезло. В любом случае главного это не изменит. Девушка уже умерла.

— Ты прав в какой-то степени, но всё-таки… не стоит судить человека, не узнав его мотивов. Может он правда любил её и корил себя за смерть жены.

— Правда веришь, что есть эта фигня? В хрень эту, про любовь… — рокотал он не своим голосом, а и без того тяжёлая ладонь на моей талии странным образом становилась тяжелей.

— А вы нет?

— Я верю в секс. Не более. Сегодня хочешь одну, завтра другую. Твой фараон это только доказал.

Он добивает. Восхищение быстро проходит. Врезается об острые скалы разочарования. Я просто отворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Рагнаром. Слишком резко. Близко. А взгляд… Ещё больше непонятный, чем когда мы ехали сюда. Бесноватый. Жадный. Заинтересованный. Изучающий.

И столько ещё эмоций в довесок, что сложно перебрать. Разобрать какая именно преобладает в нём. Хотя нет. Что преобладает в Рагнаре сейчас больше всего, я знаю прекрасно. Чувствую на себе его желание. Оно отдаётся моим тяжёлым дыханием.

— А как же ваши слова, — меняю тему в мирное русло. Нельзя забывать где мы находимся, иначе скандала не избежать. — Про мужчину, который нашёл себе единственную?

— Это другое. Не любовь. Инстинкты.

— Вы хоть знаете, что такое любовь?

— А ты? — спросил серьёзно и в тоже мгновение увидела нечто страшное в его глазах. Холодное.

Сперва решила, что это ревность, потому что знала как она выглядит. Я всю жизнь ревновала родителей к Лоле, но после отбросила глупые мысли.

Во-первых, потому что Рагнару было не к чему ревновать. Во-вторых, его эмоции совсем отличались от моих. Моя ревность не была такой жуткой. И убивать сестру я не хотела, что нельзя сказать о моём палаче. Но это желание стало меньше, когда я ответила:

— Зависит от того, о какой любви идёт речь. Она бывает разной. Любовь к родителям, к семье, к еде или к определённому человеку. О последней я могу только предположить, какая она, так как сама никогда не испытывала.

— Какая? — чуть смягчается и спрашивает со смешинкой во взгляде.

Будто я маленький ребёнок, сказавший редкую глупость, но продолжает делать вид, что якобы воспринимает мои слова всерьёз. Обидно, но почему-то всё равно отвечаю

— Сумасшедшая. Когда дышать не можешь без этого человека. Жить. Когда существуешь без него. И готов на всё ради одной улыбки. Разделить с ним не только счастливые моменты, но и трудности. Быть опорой и поддержкой. А в старости… не отворачиваться друг от друга, потому что на лице появились морщины и оно просто перестало быть красивым. Утратило свою привлекательность. Ведь любят не за внешность, а за суть. И когда-нибудь вы это тоже поймёте. Возможно.

Жаль только счастья не смогу пожелать от чистого сердца. Потому что своё право на любовь я потеряла, когда встретила тебя.

Этих слов вслух, конечно, не произнесла.

— Дженевьева, вот вы где, — настойчивость мистера Роя не переставала удивлять. — А мы с вашими родителями и сестрой весь зал обошли в поисках вас.