Одержимость Сурового (СИ)

Глава 24

Я мало что понимаю. На аукционе странные вещи происходят. Как свет включают, так ощущение, что я в какой-то дурдом попала.

Ноги подрагивают от сильнейшего оргазма. Я мысленно обещание даю, что прибью Сурового, как только такая возможность появится.

На аукцион выставляют шкатулку. Демьян следит внимательно. Напрягается, когда просят на сцену выйти хозяина. И вот здесь начинается балаган. Даже мне становится интересно, как всё разрулится. Кажется, здесь украденную вещь продают. Ну именно так парень утверждает. По залу проносится шепоток, после возмущения.

На самом интересном месте Суровый вдруг подрывается и за руку меня тянет.

— Мы куда? — Переставляю ноги, стараюсь не упасть. Дрожь всё ещё никуда не делась.

— Наш лот готов, можем ехать, — Демьян в отличие от меня максимально собранный. Я же растеряно по сторонам оглядываюсь. Суровый подбирает хороший момент, на нас мало кто смотрит. Все наблюдают за цирком, происходящим на сцене.

Мы заходим в небольшое помещение. Нас там ждут двое мужчин. Один из них охранник, это я по форме понимаю. А вот второй больше на управляющего какого-то похож. В дорогом костюме. Улыбка до ушей.

— Господин Суворов, ваш лот готов, мы бы хотели сами его доставить по вашему адресу. Потому что статуэтка слишком ценная и наш… — Тон его голоса раздражает Демьяна, я это чувствую по тому, как он мою руку сжимает. Но и мне этот мужчина мало нравится. Уж слишком искусственно улыбается. И тон его голоса наигранный.

— Я сам заберу, — Демьян его обрывает, договорить не даёт.

Мужчина зависает на секунду. Видно, что такое отношение ему не нравится. Поправляет галстук, на охранника поглядывает. Улыбка ещё шире становится.

— И я всё же настаиваю, господин Суворов, — его тон немного твёрже становится.

Я чувствую, что Демьян долго не станет с ним разговаривать, а нам, судя по всему, отсюда нужно уйти как можно скорее.

— Боже, какая тарелочка! — Взвизгиваю от умиления, вырываю руку из захвата Демьяна и бросаюсь к столу. Наверное, здесь находятся лоты на следующий аукцион, потому что возле каждого ценник стоит. Я выбираю дорогую тарелку. Скорее всего, здесь ручная роспись. В руки её беру.

— Господин Суворов, — голос управляющего вибрирует, он ещё сильнее ослабляет галстук.

— У моей бабушки такие в серванте стояли, — я всё не успокаиваюсь, пальцами по тарелке прохожусь, вижу, как бледнее лицо мужчины. А охранник не знает, что делать. Хочет за оружие схватиться, но тут же на Демьяна взгляд переводит, — не думала, что такое в моду вернётся.

— Пожалуйста, положите лот на место, он очень дорого стоит, — управляющий ко мне шаг делает, глаза выпучивает.

— Я могу вам подарить сервиз моей бабули, или, может, даже мы его здесь продадим? Ой… — Беру тарелку в правую руку, делаю вид, что она выскальзывает. У управляющего в этот момент лицо цвета стены становится.

Демьян усмехается, и пока все заняты моим представлением, идёт к столику, на котором статуэтка стоит.

— Я вас умоляю, поставьте на место.

— Малыш, положи эту безвкусицу, у твоей бабули тарелки намного красивее.

От такого обращения Сурового у меня тарелка и вправду чуть из пальцев не выскальзывает. Управляющий успевает её подхватить. Он за эти несколько минут вспотел так, что ему теперь точно в душ идти нужно.

Я возвращаюсь к Суровому, он снова меня за руку берёт.

— Господин Суворов! — Управляющий окрикивает Демьяна, но мы уже выходим из комнаты. Одной рукой Демьян меня за собой ведёт, во второй у него статуя.

В зале всё ещё продолжается балаган.

Мы идём очень быстро. Это всё было спланировано, да? Отвлечение внимания?

Демьян какому-то мужчине в зале кивает. Громадному такому. Кажется, тот парень, что сейчас на сцене, с ним пришёл. Я максимально теряюсь во всём происходящем. И в самую последнюю секунду, как мы из зала выходим, я замечаю, что тот ублюдок, что меня допрашивал, со своего места поднимается. За нами идёт. Меня в ледяной пот бросает. Господи, началось, да? Теперь что делать? Теперь мы будем убегать или что?!

— Демьян, он идёт за нами! — Дёргаю за руку Сурового.

— Отлично, всё идёт по плану. Перебирай ногами, Белоснежка, нужно, чтобы он отставал.

Сейчас внутри меня адреналин просыпается. Страх на второй план уходит. Я чувствую, что рядом с Демьяном я всё же не так сильно боюсь. Доверяю? Возможно. Или у моей нервной системы просто нет другого выбора.

На каблуках идти настолько быстро получается с трудом. Приходится прилагать усилия. Потому что один неверный шаг и я попросту подверну ногу.

Мы выбегаем на улицу, я хочу свернуть в сторону, где Суровый машину свою оставил, но Демьян меня в другую сторону тянет.

— Куда? — Выкрикиваю, но Демьян лишь быстрее идти начинает.

Из-за поворота с визгом машина появляется и прямо перед нами с визгом тормозит.

— Быстро в тачку садись! — Суровый команду отдаёт. Подталкивает меня к автомобилю.

— А ты? — Я тут же разворачиваюсь. В его лицо впечатываюсь взглядом. Почему он не идёт со мной? Только мне садиться?! А дальше что?!

— У меня дела дальше, Белоснежка, давай хоть раз без дурацких вопросов. Можешь сделать, что я говорю?!

— Я думала мы вместе и…

— Демьян! — Вздрагиваю от знакомого голоса. Стекло с водительской стороны опускается, и я вижу, что за рулём автомобиля Рам сидит. Внутри всё сковывает от того, каким взглядом он на меня смотрит, — долго ещё херня эта будет продолжаться? Мне её забирать или побазарите ещё?

Чёрт! Вот теперь я точно с Демьяном поехать хочу. Потому что Рам не рад меня видеть. Совсем не рад.

— В тачку! — Снова приказ отдаёт, а Раму статую бросает, — не потеряй, уверен, что мы там много интересного найдём.

Прикусив щеку изнутри, я всё же распахиваю дверцу автомобиля. Назад сажусь. Рядом с Рамом не рискую. Раньше я ему нравилась. Он меня даже защищал. Но его отношение ко мне явно изменилось. После того как я брата его подставила.

— Прижми этих крыс, я её закину и к тебе вернусь.

Вжимаюсь в спинку сидения от того, как резко машина Рама с места срывается. Я лишь краем глаза успеваю заметить, что ублюдок, который меня допрашивал, из здания выходит. К стеклу бросаюсь, но мы уже проносимся мимо и летим дальше.

— Пристегнись, — тон Рама меня вздрогнуть заставляет.

— Ты после к нему поедешь, да? Там же всё хорошо будет?

Я пристёгиваюсь ремнём безопасности. Жду, что парень мне ответит что-то. Но он молчит. Только слышу, как руль скрипеть начинает от того, с какой силой он его сжимает. В машине чувствуется атмосфера напряжения. Буквально искрит.

Отворачиваюсь к окну. Понимаю, что он не хочет со мной разговаривать. Справедливо? Я бы поспорила. Но он точно разбираться не станет. Для него я предательница. Это злит ужасно. Хочется отстегнуть ремень, вперёд податься и подзатыльник ему залепить. Потому что… Потому что! Мне уже надоело на себе все эти взгляды ловить. Бесит!

Вот и сейчас правую щеку обжигает. Я терплю. Пытаюсь успокоиться. Но жжение не проходит, и я поворачиваю голову. Со взглядом Рама в зеркале дальнего вида встречаюсь. Да, он меня презирает. Хоть и не произносит вслух, наверное, Суровый запретил, но взгляд говорит обо всём.

— Так и будешь смотреть? — Не выдерживаю и произношу, то, что на языке крутится.

— Я дохера, что сказать хочу, — в ответ яростно выдаёт, — но я слово дал брату. Только вот понять не могу, с хера ли я предательницу должен возить и задницу твою снова спасать.

Язык прикусываю. Сильно. Чтобы не взорваться в ответ. Ладно, с ним-то ещё понятно. Он вспыльчивый, эмоциональный. Наверное, когда Демьяна забрали, на его плечи много что упало. Он за брата порвать готов.

— Я понимаю, что ты, скорее всего, меня ненавидишь, но у каждой ситуации есть две стороны и…

— Да похеру. Ты своё дело сделала. Брата моего за решётку упекла. А теперь снова появилась?! От тебя проблемы одни! — Зло в ответ выдаёт и руль сильнее сжимает.

— Это моё дело и твоего брата, — выдохнув, в ответ произношу. Объяснять я ничего не буду. Тем более, когда он в таком состоянии. Когда-то сам всё поймёт. Или нет.

— Он уже вышел на нужный след, — произносит спустя несколько секунд молчания, — значит, скоро ты станешь бесполезной.

Его слова бьют больнее, чем я могла предположить.

Отворачиваюсь к окну и до конца дороги больше не смотрю на Рама. Он изменился. Стал другим. Жестоким. И в этом есть моя вина?