Одесса масонская

Глава 5 Масоны под запретом, или "Невидимки" за работой

В начале 20-х годов XIX века наметились коренные изменения во внешнеполитической ориентации Александра I. Революции в Европе и беспорядки внутри России пугали императора, и он постепенно свертывал либеральные проекты и отходил от союза с Англией. В 1822 году, в результате разногласий с императором по вопросам внешней политики, русскую службу оставил один из столпов масонского движения тайный советник Российской империи Иоанн Каподистрия. Консерваторы почувствовали ослабление интереса императора к его прошлым начинаниям. Сторонники нового фаворита императора А. Аракчеева начали наступление на масонство.

В 1821 году император запретил деятельность масонских лож в Царстве Польском и в Бессарабии. Тогда же, по приказу императора, была обнародована булла папы Пия VII, запрещающая католикам участвовать в масонских ложах, а министр народного просвещение и духовных дел масон А. Голицын был вынужден уйти в отставку и сложить с себя звание президента "Библейского общества" (само российское "Библейского общества" было закрыто только в 1826 г.).

Ожидая от масонов политического заговора Александр I неожиданно перемнил свое отношения к масонству, опасаясь превращения масонских лож в центры антиправительственной деятельности. До императора доходила информация о заговоре декабристов, который плелся "в тени масонских храмов". Да и само масонство к этому времени заметно изменилось. Известный масон А. Лабзин писал масону А. Голицыну: "Ныне правительством дозволены или терпимы масонские ложи. Развелось множество лож, и каждая ничего более не делает, как только принимает новых членов, которых напринимано теперь уже более тысячи. Что в этом?…Кажется, либо не позволять ложи, либо поставить их на хорошую ногу, а то… есть управляющие ложами — люди весьма вредные, не только неверующие, но и не скрывающие своего неверия. За что же давать развращать полезных людей?" Лабзину вторил исполняющий обязанности великого мастера ложи "Астрея" Е. Кушелев, предлагавший русским масонам — либо "преобразовать" масонство путем возвращения к единой для всех лож "истинной масонской древнейшей системе" на началах "законности и порядка времен "Великой Директориальной Ложи", либо закрыть все масонские ложи на бессрочную "перерегистрацию" и "чистку".

Нападки на одесскую ложу "Понт Евксинский" за ее "политическую опасность" со стороны императора и его нового окружения начались еще в первой половине 1822 года. Граф Киселев, в письме к графу Ланжерону, обвинил "братьев" одесской ложи в "заинтересованности политикой". Ланжерон как мог защищал ложу, утверждая, что на ее работах запрещено обсуждать любые политические вопросы. Ланжерон почувствовал перемену в настроениях в столице, и за месяц до официального запрета масонства в Российской империи предусмотрительно, объявляет о закрытии ложи "Понт Евксинский" в Одессе и заявляет о необходимости своего отпуска для поездки заграницу. Но "прекращение" имело только внешний вид — ложа продолжала действовать, и лишь в октябре 1822 года она была формально закрыта градоначальником. Информация о ее тайных работах просачивалась и после октября 1822 года.

1 августа 1822 года был подписан царский рескрипт на имя управляющего министерством внутренних дел графа В. П. Кочубея (масона) "О уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ". В рескрипте говорилось: "Все тайные общества, под какими бы они наименованиями ни существовали, как-то: масонские ложи или другими — закрыть и учреждения их впредь не дозволять". Александр I указал только одну причину запрета масонерии: "Беспорядки и соблазны, возникавшие в других государствах от существования различных тайных обществ, из коих иные под именованием лож масонских, первоначально цель благотворения имевших, другие, занимаясь сокровенно предметами политическими, впоследствии обратились ко вреду спокойствия государств и принудили в некоторых сии тайные общества закрыть". Министр внутренних дел 6 августа 1822 года издал отношение № 565 о закрытии всех масонских лож в империи.

Все чиновники и офицеры империи должны были написать расписки, что они ни под каким видом "ни масонских, ни других тайных обществ ни внутри империи, ни вне ее" впредь составлять не будут. Государственная служба и масонство были объявлены несовместимыми.

В официальном письме С. Ланского к министру внутренних дел В. Кочубею (17 августа 1822 г.) об исполнении предписанного указом закрытия лож, под пунктом 5 есть такие строки: "Под управлением Великой Провинциальной Ложи находилась еще одна ложа в Одессе, под именем Эвксинского Понта (работавшая на российском и разных иностранных языках), в коей великим мастером был гр. Александр Федорович Ланжерон, а наместным мастером французский вице — консул Шале. Как известно мне, что ложа сия гр. Александром Федоровичем закрыта еще до состояния ныне высочайшего повеления, то Великая Провинциальная Ложа не имеет уже с оной сношений, а потому и взятие от членов, составлявших одесскую ложу, подписок, состоит вне моей возможности". Вот в чем причина "преждевременного" закрытия Ланжероном ложи в Одессе.

Избавившись от многочисленного "балласта" и "болтунов", одесская ложа продолжала действовать, сохранила ядро, стала собираться, соблюдая повышенную конспирацию. Масоны решили ввести "строгое подчинение" масонской иерархии, обязать членов лож присягой о невыдаче целей собрания и их участников. Подписки о неучастии в одесских масонских ложах шли на стол Ивану Инзову, который, как "старый масон", сам решал, кого "вычистить", а кого оставить "под покровом Храма".

Одесские масоны сплотились еще теснее и принимали в свой круг новых "братьев" уже с большей осторожностью, продолжая свои "работы" "в тишине и спокойствии" усадеб и отдаленных пригородных дач. Иногда проходили масонские "собеседования" без соблюдения всех необходимых ритуалов. В ложе "Понт Евксинский" уже не состояло более 250 членов… Скорее всего, в ней осталось не более 70 масонов 3 градуса и выше — масонская элита. Одесские градоначальники в 1822–1826 годах: тайный советник Трегубов, генерал граф Гурьев и генерал, Нейгарт, возможно так же были масоны. Но они были вынуждены проводить подписки и расследования относительно масонства в Одессе. Итог понятен — им никак не удавалось выйти на след запрещенных правительством организаций или выявить "действующего" масона… Власть с успехом обманывали, или власть сама стремилась обманываться?

Запрещение масонства не вызвало в империи сколько-нибудь широких откликов, сопротивления или протестов. Масоны покорно согласились давать требуемые подписки и формально "свернули" всю свою деятельность. В то же время, никаких гонений в отношении "бывших" масонов, давших подписки, властями не производилось, за исключением лиц духовного звания и нескольких профессоров лицея. Никто не был арестован, не потерял должности, не повредил карьере. А те масоны, что подписок не давали, вообще, стали "невидимками"…

Так "тайный" масон Михаил Семенович Воронцов в 1823 году "пошел на повышение" — стал генерал — губернатором огромного Новороссийского края. В том же году действительный статский советник и отставной полковник артиллерии Петр Петрович Трубецкой (масон и бывший член "Союза благоденствия", родной брат Сергея Петровича — предполагаемого декабристами революционного Диктатора России) возглавил Одесский таможенный округ.

Александр I знал или догадывался о масонстве Воронцова и тем не менее назначил его на столь ответственный пост в "масонский" город. Михаил Воронцов до 19 лет жил в Лондоне (некоторое время учился в Кембридже), где его отец был российским послом и видным деятелем международного масонства. Михаил был воспитан в масонском духе как "луфтон" (ритуальное название сыновей масонов, которые готовились пойти по пути своих отцов), и всю свою жизнь был "англоманом" и сторонником "широких реформ". Михаил Воронцов отличился в войне 1812 года и в походах русской армии в Европу в 1813–1815 годах. Находясь в Париже, М. С. Воронцов, активно общается с де Ришелье, переписывается с "одесситом" де Ланжероном. Что связывало их? Конечно же, масонство высших степеней!

12 марта 1817 года в городе Мобеже (Франция) командующий русским оккупационным корпусом князь М. С. Воронцов был инсталлирован в военно-походную масонскую ложу "Георгия Победоносца" (знак ложи — пятиконечная звезда на георгиевской ленте с изображением Георгия Победоносца). Михаил Воронцов, очевидно, и до этого находился в одной из масонских лож Англии, а в российской ложи был только афелирован (зачислен без ритуала). Это может и объясняет неожиданный отъезд М. С. Воронцова в Англию в 1821 году, в то "опасное для карьеры" время, когда русский император начал проявлять недоверие в отношении союзной Англии.

Многие масоны Российской империи не переставали собираться тайно до середины 30-х годов XIX века. Имеется документ — масонская рекомендация от 30 сентября 1827 года, в которой раскрывается изменения тактики масонерии в империи: "…должно приступать с крайней осторожностью к умножению числа братьев и увеличению прикосновенных к нам, как по причине существования подозрения со стороны правительства, так и потому что, разводя приготовленную школу, нам должно рачительно печься о сохранении ее в чистоте, чтобы она не походила на скопища наружного масонства, самому себе преданного, орденского руководства, лишенного и цели, — на совершенно противного". Очищение масонства шло путем отсечения "наружного масонства" и укрепления "внутреннего" масонства высших степеней (начиная с 4-й степени).

Император Александр I догадывался, что все его усилия по борьбе против "тайных организаций" не возымели должного успеха. Доносы о "злонамеренных" тайных организациях в русской армии и в среде чиновничества продолжались…

В сентябре — октябре 1823 года Александр I, обеспокоенный сообщениями о тайных обществах (возможно, декабристских) во 2-й армии, которая была расположена в Причерноморье, предпринял поездку на Юг империи, чтобы проверить лояльность своих офицеров на осенних армейских учениях. На этих учениях впервые, как генерал — губернатор Новороссийского края, в числе главных организаторов учений, выступил Михаил Семенович Воронцов. Но, на удивление свиты, военного генерал — губернатора и наместника земель император оставил без внимания и не наградил за удачные учения очередным званием, хотя М. С. Воронцов "перехаживал" в генерал — лейтенантах и надеялся, что после его назначения генерал — губернатором Новороссии его повысят до звания полного генерала.

Возможно, на учениях между императором и Воронцовым произошел разговор, в ходе которого Александр I упрекал Воронцова в ("английской ориентации"? "либеральности управления Одессой"? "масонстве"? "заговорчестве"?). Но факт остается фактом, Воронцов, не дождавшись окончания учений, сказался больным и возвратился в Одессу, в то время как император оставался с войсками. Пушкин заметит, что император "не захотел улыбкой наградить" М. С. Воронцова.

После назначения Воронцова генерал — губернатором в Новороссию, при дворе начались разговоры о неуместном либерализме "просвещенного европейца" Воронцова, о его покровительстве "неблагонадежным" личностям. Не даром Пушкин напишет о "воронцовской Одессе" — "Там все Европой дышит, веет…".

Весной 1824 года Вяземский писал Пушкину: "Верные люди сказывали мне, что уже на Одессу смотрят как на champ d’asyle (с франц. — поле, дающее убежище)" — в данном контексте как на "убежище вольнодумства".

2 мая 1824 года в рескрипте Александра I генерал — губернатору Новороссии были такие строки: "Я имею сведения, что в Одессу стекаются из разных мест и в особенности из польских губерний и даже из военнослужащих без позволения своего начальства многие такие лица, кои с намерением или по своему легкомыслию занимаются лишь одними неосновательными и противными толками, могущими иметь на слабые умы вредное влияние… я не сомневаюсь, что вы обратите на сей предмет особенное свое внимание и примете строгие меры, дабы подобные беспорядки не могли иметь место в столь важном торговом городе, какова Одесса".

Это был важным предупреждением Воронцову… Воронцов чувствовал, что его карьера может пресечся на "черноморских берегах". Он пытался демонстрировать свою лояльность и мнимую борьбу против инакомыслия, публично осуждая "одесских неблагонадежных": Пушкина, Раевского, Мицкевича и Ежевского.

В то же время Воронцов так писал по поводу поведения Пушкина в Одессе: "…нельзя быть истинным поэтом, не работая постоянно для расширения своих познаний, а их у него недостаточно" (масонский догмат о постоянном учении и пушкинской степени "ученика"), "…ему долго почитать и поучиться, прежде, нежели точно будет человек отличный" (по масонски — переборет в себе "ветхого" человека), "…собственные интересы молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят скорее от ума, чем от сердца, заставляют меня желать его удаления из Одессы. Главный недостаток Пушкина — честолюбие… он только слабый подражатель писателя, в пользу которого можно сказать очень мало (Лорда Байрона). Это обстоятельство удаляет его от основательного изучения великих классических поэтов…" Не помог Пушкину и тридцатисемилетний чиновник и масон Филипп Филиппович Вигель, по просьбе "столичных друзей" поэта, присматривавший за Александром Сергеевичем, проживая вместе с ним в отелле "Рено" (Ф. Вигель, с ноября 1823 г. был назначен Бессарабским гражданским вице — губернатором, а в 1830-х гг. был директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий).

Высылка Пушкина из Одессы носила политический характер, Таким "маневром" Воронцову необходимо было показать свою лояльность и, прежде всего, "усидеть" в Новороссии.

В 1825 году ситуация повторилась с прибывшими в Одессу "польскими вольнодумцами" — литераторами и масонами Адамом Мицкевичем, Иосифом Ежевским, Игнатием Малевским, которые были высланы из Литвы и Польши. На некоторое время Мицкевич и Ежевский "вливаются" в тайный масонский коллектив Ришельевского лицея, им покровительствует масон Дубровин (исполняющий обязанности директора Ришельевского лицея), не приступая к преподавательской деятельности, они получают огромные лицейские оклады и лицейскую "жилплощадь", "пользовались столом наравне с прочими преподавателями".

Но начальник Главного штаба генерал Дибич уведомил министра просвещения Шишкова о том, что император не повелевал определять польских вольнодумцев в Ришельевский лицей преподавателями, и что император надеяться, что "вольнодумцы" будут немедленно выставлены из Одессы. Полицию насторожило одно из перлюстрированных писем Ежевского, в котором он говорит о загадочной "Причерноморской королеве". Бдительные полицейские увидели в этом намеки на создание государственного образования на Юге России с центром в Одессе — "Причерноморской королеве".

В 1824 году консервативная оппозиции в лице генерала Аракчеева, митрополита Серафима и архимандрита Фотия поставила своей целью дальнейшее наступление на "остатки масонства", требуя "отдаления от двора" Р. Кошелева — "агента всемирного масонского заговора" и закрытия "Библейского общества".

Фотий провозгласил анафему министру духовных дел и народного просвещения князю и масону Голицину (право налагать анафему имел только Священный Синод, а самостоятельная анафема была уголовно наказуемым поступком) Серафим поведал императору, что "Церковь и государство в опасности "от тайных обществ", первое из которых "Библейское". Консерваторы заявляли, что "Библейское общество" "возглавляется мирским человеком и противно христианству", что тайное общество масонов — иллюминатов, "готовясь к приходу Христа в 1836 году" (!), хочет утвердить конституцию, разрушить государства и Церкви и учредить единую религию. Фотий вручил императору несколько послании, среди которых было послание под названием: "Открытие заговора под звериным апокалипсическим числом 666 и о влиянии Англии под тем предлогом на Россию".

В августе 1824 года после избрания нового папы Римского Льва XII, Александр I начал формировать европейский союз, направленный против Турции и Англии. Александр I был недоволен Неаполитанской революцией, революциями в Южной Америке, революционностью карбонариев в Италии… Консерваторы нашептали императору, что во всех революционных выступлениях "виноваты масоны". В 1824 году император подтвердил свой указ о запрещении масонства и о сборе росписок от бывших масонов с их заявлениями о "прекращении деятельности" и принесении особой присяги на верность императору (присяга приносилась с 1823 г.).

В 1822–1825 годах в Одессе подписки о "разрыве с масонством" дали масоны, которые не занимали важных государственных должностей (О. Флуки, Н. Жада, И. Дудрович, А. Пиллер, Г. Виард, Г. Богаевский, М. Даревский, И. Кучеровский, А. Ковалевский, М. Калиновский, А. Саханский… — эти подписки хранятся в Одесском государственном архиве). В то же время генералы и высшие чиновники стремились умолчать о своем былом участии в ложах.

В 1824 году одесская масонерия пополнилась выдающимся деятелем своего времени графом Кириллом Алексеевичем Разумовским. За свои "политические чудачества" Кирилл Алексеевич Разумовский был объявлен сумасшедшим. После заточения в Суздальском монастыре за вольнодумство и "украинскую фронду", он был сослан в Одессу к брату Петру Алексеевичу.

Отдельная тема большого исследования — масонство и декабристы. Действительно, большая часть декабристов — около 180 человек — были масонами (из 2 тысяч масонов империи), в их числе и руководители заговора. Но было ли восстание на Сенатской площади столицы "масонской работой". Скорее всего, что нет.

Дело в том, что масоны Российской империи в 1802–1822 годах стремились не к революции, а к постепенной эволюции режима. Некоторые лидеры масонства (де Ришелье, де Рибас и др.) были напуганы Французской революцией и ее политикой террора не меньше, чем император. Огромные силы и средства русское масонство тратило на воспитание нового поколения, что должно было постепенно привести Россию к прогрессу исключительно не насильственным путем. В то же время запрещение масонских лож в 1822 году подтолкнуло некоторых офицеров — масонов к изменению основного плана и к превращеню эволюционного — либерального движения в тайное общество военных — заговорщиков. Однако, поспешность, нетерпение и радикализм декабристов не разделялся руководством масонских лож.

Многие лидеры декабристов еще в 1818–1823 годах покинули масонские ложи, которые перестали удовлетворять их усилившемуся радикализму. Н. Пестель перестал посещать ложи в 1821 году, в 1820 году были исключены из списка членов ложи С. и М. Муравьёвы-Апостолы, Н. Муравьёв, И. Долгорукий, Ф. Шаховской… Очевидно, восстание декабристов произошло вопреки решениям "тайных" масонских лож Высших градусов, еще существовавших в 1825 году в империи. Вместе с тем "тайные" масоны заняли по отношению к "непутевым" декабристам странную позицию.

С одной стороны они официально клеймили "заблудших" заговорщиков и сотрудничали с Верховным уголовным судом, разбиравшем дело декабристов. Членами суда были масоны высших градусов: М. Сперанский, А. де Ланжерон, М. Виельгорский, Н. Мордвинов, А. Бенкендорф и др.

С другой стороны — масоны, участники суда над декабристами, вели дело так, чтобы не дать обнаружить таинственных "главных вождей заговора" и пресечь распространение информации о масонской системе, иногда — облегчить судьбу заговорщиков, сократить круг подозреваемых. Некоторые публицисты утверждают, что молодых масонов — декабристов судили их старшие "братья" — руководители более засекреченные, которые спланировали восстание и опасались откровенных показаний и лишней информации. Пестель и его "команда", якобы, отбились от руководителей более серьезного заговора, за что и были покараны.

21 апреля 1826 года одним из первых своих рескриптов на имя министра внутренних дел новый император России Николай I подтвердил запрещение деятельности масонских лож. А в начале 1826 года Николай Павлович пишет начальнику Главного штаба Дибичу: "По всему делу видно, что в Одессе должно быть гнездо заговорщиков". Почему центр, по мнению императора, находился в Одессе, остается загадкой…

В 1826 году в Одессе, как и во всей империи, прошла новая компания "поиска масонов", причем в своем масонстве признались и давали показания о своем участии в масонских ложах: Ж. Лоран и М. Калинеский, Г. Виард, Ж. Лоран, А. Пиллер… Но масоны продолжали работать в Ришельевском лицее — Дудрович проработал в нем до 1837 года, Виард и Пиллер — до преобразования лицея в Новороссийский университет. В то же время в 1822–1828 годах некоторые профессора — масоны самостоятельно покинули Ришельевский лицей или были уволены из лицея.

С 1828 года установился особо строгий полицейский надзор за деятельностью "тайных масонов". Полиция проводила многочисленные обыски, реквизицию масонских книг, бумаг и реманента, предупредительные задержания отдельных масонов. Из библиотеки Ришельевского лицея изымались и уничтожались "подозрительные книги". В ответ на это в масонских ложах империи было упразднено ведение протоколов заседаний, отменено всякого рода письменное делопроизводство и запись членов. Единственны ми документами, сохраняемыми в письменном виде, был устав, регламент русских лож и масонская Конституция. Эти документы тщательно хранились в тайниках и вынимались из них только для прочтения новому члену после его принятия в ложу.

Большинство масонских братьев навсегда позабыло дорогу в ложи и со страхом вспоминало "грехи молодости". Но часть масонов, до 25 % состава лож, ушло в глубокое подполье, отдельные масонские мастера проводили инициации считанных новичков и никоим образом не распространяли информацию о масонстве. Только немногие, из числа "просветлённых" и наиболее преданных ордену братьев высоких степеней в глубокой тайне продолжали свою деятельность. Запрещение масонства, в некоторой степени, было полезным для масонского движение, которое уже к началу 20-х годов XIX века стремилось избавиться от случайных людей в ложах, оградить ложи от заговорчества и экстремизма декабристов, поднять планку нравственности и христианских ценностей. Не помог ли сам император масонам, таким образом, "очиститься", ведь у масонских лож того времени не было реального механизма "чистки" лож. "Подполье" предохранило масонские организации от вырождения и отточило масонскую конспирацию и систему масонской взаимопомощи.

Запрещение тайных обществ больно ударило, прежде всего, по официальным масонским структурам, но на тайные работы масонов — "шотландцев" высших степеней, розенкрейцеров и мартинистов оно повлияло мало. Небольшие группы масонов — мартинистов в 10–15 "братьев" — продолжали существовать в Москве, Петербурге (возможно в Киеве) беспрерывно.

Столичные розенкрейцеры объединились вокруг тайной ложи "Теоретического градуса", во главе с Сергеем Степановичем Ланским (Великий мастер Провинциальной ложи и будущий министр внутренних дел во время подготовки Великой реформы). В своей речи на открытии ложи "Теоретического градуса" Ланской говорил о "тайных начальниках" и "невидимом капитуле", от имени которых он руководит ложей. И хотя в 1828 году, хранившиеся в ложе масонские рукописи были изъяты полицией, через месяц собрания ложи "Теоретического градуса" были возобновлены. "Капитул Феникс", объединявший масонов высоких градусов в Российской империи, несмотря на запреты, продолжал собираться до 1830 года в столице. В конце 1820-х годов, на короткое время, возобновилась тайная деятельность Великой ложи "Астреи". Тайную масонскую ложу в Москве до начала 1860-х годов возглавлял Сергей Павлович Фонвизин. В Москве до 1863 года (а возможно и до 1900 года или беспрерывно до 1918 года) проходили заседания "Теоретического градуса" масонов — розненкрейцеров.

Последнее ритуальное посвящение в ложе относится к 1850 году. И хотя некоторые исследователи подчёркивают, что "масонские встречи продолжались по 1899-й год", последним официальным масонским актом в России стал акт закрытия работ "Теоретического градуса" в 1863 году.

Из провинциальных масонских лож, действующих после запрета 1826 года до середины 1830-х известны тайные масонские ложи в Вологде, Симбирске, Иркутске, Саратове, Одессе.

Князь И. В. Долгоруков отмечал, что масонство тогда превратилось "…в общество взаимного вспомоществования и поддержки взаимной; богатые люди щедро помогали бедным. Люди влиятельные, сильные, имеющие связи, усердно покровительствовали своим собратьям" (примеры судеб Шевченко и Айвазовского). А масон Пржецловский, в своих мемуарах, пишет, что масонство составляло "…едва ли не единственную стихию движения в прозябательной жизни того времени; было едва ли не единственным центром сближения между личностями даже одинакового общественного положения". Масон С. Д. Нечаев (будущий обер-прокурор Святейшего Синода) в своих заявлениях пошел еще дальше. Он писал: "Невидимые министры, управляющие миром, прозорливее и дальновиднее обыкновенных вельмож, которые приписывают своему благоразумию сохранение общественного порядка. Есть и невидимая полиция, с которой мирская полиция есть один сколок, весьма несовершенный и часто карикатурный".

В Одессе тайная масонская ложа (возможно под тем же названием "Понт Евксинский") собирались во второй половине 20-х годов и начале 30-х годов XIX века в доме князя Барятинского, который находился тогда на самой окраине города — в Барятинском переулке. Дом Барятинского стоял на береговом обрыве над морем, на крутой известняковой скале изрытой катакомбами, где масоны хранили свои ритуальные вещи. Современники упоминают о тайных встречах масонов в этом доме. Полиция Одессы, стремясь раскрыть "масонский заговор", не раз устраивала обыски и "облавы" во время масонских "работ". Но масоны славились своей неуловимостью. Дома, где собирались ложи, были связаны с системой катакомб и подземных ходов, и масонам всегда удавалось вовремя скрыться от полиции. "Облавы" ничего не давали. Масоны, предупрежденные об облавах, "уходили сквозь землю" — через потайные подземные ходы в катакомбы.

Возможно, в усадьбах местных греков около Александровского парка — Маврокордато, Карузо, Ралли (участок современных домов №№ 5, 7, 9, по Канатной улице и по левой стороне переулка Барятинский, на будущей улице Маразлиевской) собиралась и ушедшая в глубокое подполье "Анотолийская ложа", в которую входили одесситы греческого, сербского и румынского происхождения. До какого времени существовала эта ложа, мы не знаем, но в 1823–1824 годах, уже после запрещения масонства, она продолжала "работы", а в 60-е — 80-е годы XIX столетия сведения о ее работах в Одессе вновь "всплывают". Она была подчинена зарубежному масонскому центру (греческому? румынскому? итальянскому?). В нее входили, в основном, греческие купцы и общественные деятели: Ралли, Маразли, Зорифи, Маврокордато, Родоканаки, Карузо, Трооки.

На другой окраине города, там, где заканчивалась Молдаванка и начинается Водяная балка, существовал второй тайный масонский центр — тут находилась дача Ришелье, хутор Гогеля и хутор Телесницкого, которые служили прибежищем масонам. Недалеко от этих "центров", на Банковской, был возведен роскошный дом — дача князей Разумовских (иногда этот дом именуется дворцом). До 1835 года по Одессе распространялись слухи, что на даче Разумовских тайно собираются масоны.

Властям казалось, или они просто делали вид (прежде всего генерал — губернатор Воронцов), что масоны свернули свою деятельность в Одессе. В действительности, одесские масоны разделились на несколько небольших тайных лож, куда входило по 15–25 человек, в члены которых новых кандидатов выбирали годами.

О "братьях", собиравшихся в масонских ложах Одессы во второй половине 20-х, в 30-е годы XIX столетия, и хорошо умели конспирировать свою деятельность, нет никакой информации. Можем только догадываться, что масонством тогда "занимались": братья Разумовские, князь Барятинский и Иван Васильевич Сабанеев (генерал от инфантерии — член "военных лож" русской армии), Павел Яковлевич Марини (управляющий делами канцелярии Воронцова, внебрачный сын неаполитанского посланника в Константинополе графа Людольфа), Викентий Леонтьевич Шемиот (помещик Херсонской губернии, бывший действительный статский советник, в начале 20-х гг. XIX в. — Екатеринославский гражданский губернатор) и др.

В 30-е годы XIX века Одессу несколько раз посещал известный поэт и наставник наследника престола Александра Николаевича, Василий Андреевич Жуковский, который так же был масоном высших степеней.

В 1837 году российской полиции были предоставлены широкие права в борьбе с масонами в Российской империи. Значит, было с чем бороться… Но в Одессе полиция оказалась бессильной…

В середине 30-х годов XIX века М. Л. Магницкий передает императору доносы — "записки" против масонов, они, по его мнению, еще плетут нити заговора в империи: "Обличение всемирного заговора против алтарей и тронов публичными событиями и юридическими актами" и "О водворении иллюминатства под разными видами в России". Магницкий впервые соединил масонство с еврейским заговором, связав масонов и евреев (отсюда идет обвинение "жидомасон"), центром заговора против русского трона Магницкий определил Лондон. Необходимо заметить, что в русские ложи (вплоть до начала XX века) евреев не принимали, за исключением одного случая в ложе "Понт Евксинский".

Любопытное описание масонских лож той поры можно найти в нашумевшем романе А. Ф. Писемского "Масоны" (С — Пб. 1880). Писемский уверен, что масоны в 30-х годах XIX столетия в империи были, хотя в большинстве исторических трудов утверждается, что с 1822 по 1906 годы "настоящих" масонов в Российской империи не существовало. В романе Писемского показан российский губернский город, в котором многие представители элиты — тайные масоны, и масонская деятельность не прекращается, несмотря на указы императоров.

В 40-х годах XIX столетия, когда масонских храмов в Одессе и ее окрестностях уже не существовало, масоны Одессы полностью законспирировались и, возможно, перестали принимать в тайные ложи новых членов, да и сами собрания — "работы" лож были нерегулярными и походили на дружеские застолья. Для властей они "испарились". Но в то же время есть данные, что, примерно, в 1845–1875 годах в Одессе существовала законспирированная "Приморская ложа", которая в дни Крымской войны 1853–1855 годов открыла в Одессе госпиталь и богадельню для "севастопольских инвалидов".

Возможно, "законспирированным" масоном был Александр Иванович Казначеев — одесский градоначальник (в 1848–1854 годах). В юности Казначеев был ординарцем фельдмаршала Голенищева-Кутузова (масона высших степеней), дружил с Пушкиным, работал в канцелярии Воронцова, который охарактеризовал Казначеева словами: "…не знаю человека более благонамеренного, души более чистой". Будучи градоначальником Одессы, Казначеев открыл богадельню, приют для детей, Вторую городскую гимназию, начал строительство нового здания Ришельевского лицея.

В 40-х годах XIX века Тарас Шевченко (выкупленный из неволи масонами и, скорее всего, сам масон) стремился наладить связь с польским политическим деятелем, писателем и масоном Михаилом Чайковским (он же Садик-Паша, участник польского восстания 1830–1832 годов, член Польского демократического общества), который в Дунайских плавнях собирал казаков в поход против императора Николая I. Шевченко передал Чайковскому рукопись "Гайдамаков". Интересно, что Шевченко призывал не только к восстанию против неволи, но и к созданию просвещенного масонского правительства, желая своей Родине "дождаться Вашингтона".

Масонство продолжали пропагандировать и с помощью "наглядной агитации". Так скульпторы В. Демут-Мариновский и П. Клодт (очевидно масоны), создавая памятник Святому князю Владимиру в Киеве, поместили на нем многочисленные знаки масонского ордена — мастерки и циркули, жезлы, изображения акации, розы на кресте, зашифрованные сакральные числа.

С началом реформ императора Александра Второго в Российской империи стало заметно оживление конспиративной масонской деятельности. "Старые" масоны — общественники, типа С. С. Ланского (который стал премьер — министром империи), поддержали Великую реформу и александровскую "перестройку". Масоны участвовали в комитетах по крестьянской реформе, в разработке планов либеральных преобразований в России.

С 1856 по 1863 год русское правительство не преследовало (но официально не разрешало) существовавших тогда в России масонских лож. Сам император Александр II был посвящен в английское масонство во время поездки в Англию в бытность свою наследником престола (воспитателем императора был масон Жуковский). Полицейские меры против масонов были отменены, на "вольных каменщиков" смотрели "сквозь пальцы", а на высшие правительственные должности новый император стал назначать масонов высших градусов: Ланского, графа Лорис — Меликова, графа Панина, адмирала Беклемишева и др. В то же время подписки о не принадлежности к тайным организациям и масонству продолжали собираться у офицеров русской армии до последних лет XIX века.

В то время масонские заседания происходили в обычных частных домах у кого-либо из членов ордена. Масоны отказались и от специальных масонских одеяний и украшений (фартуков, запонов и т. д.). С внешней стороны они представляли просто дружескую группу в 7 — 10 человек, мирно беседующих за чашкой чая или рюмкой коньяка. Когда рядом не было "лишних ушей", они переходили "на ты", называли друг друга братьями, и обсуждали свои вопросы (касательно развития масонства).

Есть предположения, что в эти годы были возобновлены работы ложи "Нептун" в Петербурге (возможно, ложа "Нептун" существовала беспрерывно до 1918 г.). В начале 60-х годов XIX столетия в Москве существовал "семейный" масонский кружок потомственных масонов Арсеньевых (состоящий из членов семьи и их близких знакомых).

В Одессе в 60-е — 70-е годы XIX столетия существовали тайные ложи: "Звезда справедливости" и "Анатолийская ложа", ложа "Возрождение Прозелитского Востока" существовала в Измаиле (и, возможно, имела в своем составе и одесситов).

Ложа "Звезда справедливости" шотландского устава (была ориентированна на итальянское масонство, ложу "Великий Восток Италии") придерживалась демократической, народнической ориентации и поддерживала связь с Николаем Огаревым. Эта одесская ложа в 1874 году наладила связь с Марселем, Генуей, Румынией (В Румынии масонство развивалось во многих городах, в том числе и в Яссах и Измаиле).

В "левой" направленности ряда масонских лож в 60-е-70-е годы XIX века нет ничего необычного, ведь в те времена наиболее непримиримые "международные" революционеры: Бакунин, Кропоткин, Гарибальди, Мадзини и многие другие были масонами высших степеней.

Остается загадкой, кто же был членами ложи "Звезда справедливости". Можно предположить, что членами тайной ложи были некоторые капитаны и штурманы торговых судов РОПИТ. Именно корабли РОПИТ постоянно заходили в порты Франции, Англии и Италии, где моряки могли стать членами масонских лож.

Косвенные "улики" указывают на масонство Льва Ильича Мечникова (революционера и политического эмигранта) и его брата Илью Ильича Мечникова (известного ученого, имя которого носит Одесский университет). Лев Мечников в 60-е годы XIX в. жил в Италии, участвовал в революции, был знаком с Гарибальди, Герценом и Бакуниным, публиковался в герценовском "Колоколе". В 1863–1865 годах Лев Мечников стремится организовать транспортировку нелегального "Колокола" из Лондона — через Константинополь — в Одессу с помощью команд кораблей РОПИТ (в Одессе фиксировалось нелегальное и регулярное появление "Колокола").

Модный в 70-е годы XIX века, писатель и масон П. Д. Боборыкин в 1876 году "изобрел и пустил в оборот" слово "интеллигенция", что первоначально обозначало "передовых", "прогрессивно мыслящих" людей умственного труда. Возможно, под интеллигенцией того времени Боборыкин подразумевал прежде всего русских масонов.

В 1850 — 1890-е годы заграничные масонские ложи активно принимали известных русских эмигрантов в свои ряды. Специально для русских эмигрантов была открыта парижская ложа "Космос". Масонами английских, французских, итальянских лож стали: М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, И. С. Тургенев, П. Н. Яблочков (изобретатель лампочки), Н. Н. Баженов (известный психиатр), М. М. Ковалевский (социолог) и др. В 1901 году под контролем ложи "Космос" была открыта Русская Высшая школа общественных наук в Париже, проработавшая до 1904 года. Среди преподавателей школы — масоны: Ковалевский, Гамбаров, де Роберти, Винавер, Луначарский, Грушевский…