Один год до Пробуждения

Выход из бизнеса и знакомство с Михаилом Молдовановым

Одиннадцать месяцев до Пробуждения

Вопрос с бизнесом высосал из меня все соки. Мы с моим партнёром Васей построили свой проект с нуля. На тот момент это был самый известный сайт для фрилансеров в Рунете. У меня были квартира и машина, я довольно крепко стоял на ногах. Компания плавно и стабильно развивалась и моего активного участия не требовала. В основном всей текучкой в последнее время занимался Вася, а я участвовал в делах вполсилы, если не меньше. Ездил по симороновским фестивалям, потом на тантру. А ещё был долгий период голодания, когда на месяц меня полностью выключило из процесса.

И вот теперь нужно было решать: уйти или остаться? Если остаться, то на каких условиях, ведь мне нужно будет на неопределённый срок уехать на Алтай, а это будет совсем нагло с моей стороны, ведь я получаю зарплату. Может, взять отпуск? А если я уйду, на что жить? На какой срок мне хватит денег? Я не мог принять решение. Может быть, ещё год подождать с этим Пробуждением? Накопить побольше денег и, не напрягаясь, заниматься тем, чего я действительно хочу? Когда ситуация накалилась в моей измученной голове до предела, Вася сам предложил встретиться и поставил вопрос ребром: «Либо ты полностью посвящаешь себя бизнесу, либо уходишь. Дальше так продолжаться не может». Я сказал, что подумаю, но уже тогда знал, что уйду. Решение было тяжёлым. Наверное, самым тяжёлым в моей жизни. Я сам строил этот бизнес и посвятил ему пять лет. Он приносил приличный доход и нравился мне. Но мне нужно было решать: либо Пробуждение, либо бизнес. Я пришел домой, посчитал деньги, которые у меня остались. Оказалось, что хватит ещё года на три. Поговорил с Настей и решился. Позвонил Васе и назначил встречу на следующий день.

Кроме Атмана у Рубцова было ещё двое Пробуждённых учеников. Михаил Молдованов и Ольга Родионова. Мы посмотрели видеозаписи встреч с Михаилом: выглядел он странно и говорил заумно. А в паре с Ольгой они вообще представляли безумную картину. Михаил в старом костюме и очках-хамелеонах выглядел так, словно его заморозили в девяностые, а теперь разморозили и посадили на стул. Ольга же была странной лысой девушкой, которая размахивала руками и ничего конкретного, кроме каких-то бурных эмоций, не выдавала. Идти к Михаилу мне не хотелось. Но, так как Вася отложил встречу на вечер (возникли какие-то срочные дела), мне было необходимо себя чем-то занять — ждать было просто невыносимо. Если бы дела обстояли иначе, я бы вряд ли поехал. Мне казалось, что этот странный человек совсем не похож на Пробуждённого, хотя и Рубцов подтвердил, что он таковым является. И Настя почему-то непременно хотела с ним познакомиться.

Встреча была на Кантемировской, в той самой квартире, где месяц назад пробудился Сергей Атман, но мы тогда об этом не знали. Мы также не знали, что дверь нам открыла та самая Оксана, которую он упоминал в своём рассказе.

В квартире уже были какие-то люди, и мы сели вместе с ними на пол у стола из клеёнки. Стали говорить, что кроме Миши должен прийти ещё и Сергей Атман, — это меня обрадовало. На столе появилась какая-то еда, и я начал думать о том, как бы потихоньку налить себе чайку, чтобы никто не заметил, что меня в данный момент больше интересует чай, а не великие духовные истины. Через некоторое время пришёл Михаил с какой-то женщиной. Он сел, сообщил, что Атман не придёт и что сегодня он будет один, а потом строго спросил:

— Ну что, рассказывайте, кто вы такие, зачем пришли и что для вас значит Пробуждение.

Я прикинул фразу, которая по моим расчётам должна была обязательно понравиться Мише, и стал ждать своей очереди. Все отвечали на вопрос, а я мысленно их оценивал. Этот глупый, эта боится, этот точно не конкурент и т. д. Когда очередь дошла до меня, я сделал невозмутимое лицо, выдержал паузу и продекламировал голосом Левитана:

— Меня зовут Антон. Для меня Пробуждение — это свобода от самого себя…

Я явно сказал лучше всех и был очень горд собой. Но аплодисментов почему-то не последовало. Напротив, Михаил пренебрежительно перевёл взгляд на следующего человека, и опрос продолжился.

Когда все представились, Миша начал рассказ о Пути. Он говорил те же слова, что и Рубцов, но как-то по-другому, вплетал какие-то неизвестные мне термины: «бхакта», «ягья»… Звучало очень круто. Ребята стали спрашивать про самадхи. Я слышал, что для Пробуждения нужно обязательно испытать самадхи и выделить наблюдателя, но что это такое, я так и не понял. Для меня самадхи было чем-то совершенно недостижимым. Максимум, на что я мог рассчитывать, — это на наблюдателя, и то не в ближайшем будущем. А вот девочка Вера, уточнив пару каких-то технических моментов, скромно сообщила всем присутствующим, что она может войти в самадхи за десять минут. Без всякой там тарабарщины. Миша не менее скромно промолчал. Он явно видел нас всех насквозь, и это меня очень пугало и радовало одновременно. Задав пару странных вопросов, эта самая Вера и её муж решили удалиться. Они торопились на какой-то «Конгресс Адвайты» — там, по их словам, были другие Пробуждённые, в том числе, как выяснилось позже, и неявившийся Сергей Атман. Миша говорил что-то ещё. Никто уже не стеснялся, все пили чай и ели торт.

Вскоре собрание закончилось. Мы собрались уходить. Миша спросил, проводить ли обучение ТМ. Соберётся ли народ? Люди начали спрашивать, что это, а Миша объяснил, что это трансцендентальная медитация Махариши и что обучение будет длиться четыре дня. Настя что-то об этом читала, и ей захотелось пойти.

Я уже упоминал о том, что пытался медитировать. Читал разную литературу, но ничего толкового у меня не вышло. Я никуда не улетал, мне не становилось ни лучше, ни хуже. Разочаровавшись в медитации, я отдал предпочтение динамическим техникам, которые в изобилии предлагала тантра в интерпретации Слюсарева.

Я не хотел идти на обучение, но решил, что составлю Насте компанию, — она обучится, а я посижу. Набралось достаточно народу, и Миша попросил всех принести цветы, марлю и фрукты, чем очень меня заинтриговал. Я всё же хотел посмотреть, что он собирается со всем этим делать, хотя денег было жалко.

В целом встречей мы остались довольны. К тому же мне удалось себя чем-то занять и не думать о предстоящем разговоре с Васей.

Мы встретились с Васей в «Кофемании» на Никитской. Взяли прекрасный кофе, и я сказал:

— Я решил, что ухожу.

— Хорошо, а что будешь делать?

— Я встретил Просветлённых. Буду Просветляться.

— Понятно.

Допили кофе и разошлись. Вот так просто.

Ощущение было такое, будто меня очень долго держали в пыльном, затхлом чулане с чемоданами денег, и вот наконец я впервые вышел на свет. Воздух казался мне сладким, люди — красивыми (и это в центре Москвы). Сначала мне захотелось побежать, и я побежал. Потом пошёл. Очень медленно. Я шёл и улыбался. Почему-то вспомнил день вступления в пионеры. Я тогда точно так же шёл и улыбался. Купил воды, пошёл на бульвары. Сел на скамейку. И сидел. Смотрел, как ходят люди, как падают листья, как что-то клюют голуби. Сказать, что мне было хорошо, — не сказать ничего. Я написал эсэмэску Насте и просто физически почувствовал, как она её прочитала и что происходит у неё внутри. Я погулял ещё немного, а потом Настя приехала на бульвар, и мы с ней встретились. Мы обнялись, я вкратце рассказал ей, что было.

Эпохальное полотно: Вася вместо встречи с Антоном, ждавшим его с 7 утра, уехал за 100 километров, чтобы с кем-то переговорить на какой-то конференции. Мы помаялись и потащились к Просветлённым. Там все сидели унылые, но с Мишей и Иланной клёво — Иланна нас вообще лучше всех понимает. Главное — следовать за Гуру [2] и постоянно быть в процессе. Надо строить ашрам, так надо.

После такого своеобразного «убивания времени» Антон наконец встретился с Васей. Всё кончено. Или начато. Внутри свобода и невероятное число вариантов того, куда пойти и что делать. Ура-а-а-а-а!