Один год до Пробуждения

Рождение Насти

Семь месяцев до Пробуждения

Все эти передряги с Машей и Морозом даром не прошли. В Насте что-то изменилось. Если раньше она ничего не говорила мне по поводу моих выходок, а только тихо терпела, стараясь не показывать, что ей больно, то теперь она хотя бы начала напрямую говорить о том, что совершенно их не хочет и что они причиняют ей ужасную боль. Я сказал, что понимаю её, но иногда ничего поделать с собой не могу и не знаю, как я поведу себя в следующий раз. И тут Бог, недолго думая, решил нам послать возможность проверки. У меня был день рождения, и к нам в гости пришли девушки, ищущие истину или того, что дадут. Я запал на одну из них. Тогда Настя подошла и в присутствии этой девочки впервые в жизни высказала мне то, что копилось годами: «Если тебе нужна п…а, то иди ты в п…у!» Развернулась и ушла. Я понял, что Бог именно этого Настиного проявления добивался. В тот день родилась Настя-воин, а я перестал бегать по девочкам.

Позже, когда мы поговорили в спокойной обстановке, выяснилось, что Настя терпела всё это потому, что боялась: если начнёт заявлять о своих правах, то потеряет меня, и готова была жертвовать собой ради сохранения отношений — пусть даже такой ценой. Ведь для меня так были важны «свободные отношения». Даже Слюсарев на свадьбе, венчая нас, с тантрической гордостью за своих учеников объявил: «Эти двое позволяют друг другу буквально всё…» Позже я часто вспоминал эту фразу, думая о том, в какие дебри может завести человеческая погоня за мнимой свободой без знания о свободе истинной.

После этого разговора и всех предшествовавших ему событий Настя стала другой. До того дня все — и Атман, и я, и даже Мороз на консультации — говорили ей, что она что-то скрывает, в чём-то обманывает себя и других… Но никто не мог чётко сформулировать причину, по которой от неё исходило это впечатление. Мы с Серёгой даже придумали для этого термин: 20 % лжи. Это выглядело как некая прослойка, которую она не видела. 20 % чего-то лживого, лежащего в самом фундаменте её личности и мешающего ей жить. После «рождения Насти» злосчастные 20 %, позволяющие мне ходить «налево», исчезли навсегда. Настя стала цельной.

Мы сидели на дне рождения Антона, уютно смотрели фильмы. Потом стало скучно, и мы позвали нескольких ищущих. Пришли преимущественно мальчики — Теймур, Лёха П., Ромка, а также Таня П. и Лариса. Было очень весело и душевно. Серёга танцевал и читал Атман-рэп — белый импровизированный стих про Пробуждение, было очень смешно. Серёга с Антоном напали на меня, найти «20 % лжи», которые всегда сводили меня с ума. Я поняла, что обманываю себя и других, что не могу эти 20 % откинуть — не знаю как, не знаю, в чём они заключаются, и от этого очень тошно. Закончилось все семейным скандалом и другими неприятными сценами. <…> Я поняла, что боюсь агрессии, и тем не менее Антон не может силой во мне ничего ломать. Потом всё закончилось, и мы уснули в абсолютном мире и гармонии друг с другом.

Не помню, что было днём, но мы позвали Юльку С. со Светкой П., Ирку С., Катю З. и ещё двух ищущих девочек. Первые ушли через час, З. не вошла в дверь даже, испугавшись неясно чего, а девочки решили остаться. Антон в своём стиле на нетрезвую голову увлёкся одной из них, а она была не против. И тут произошло чудо: впервые за годы совместной жизни я позволила себе проявиться целиком. Я, не боясь, что правильные, гостеприимные и приличные жёны не должны себя так вести, яростно и честно сказала всё, что я думаю на эту тему, в лицо ему и всем присутствующим. Меня пробила дрожь, и я, как никогда прежде, ощутила своё Я. Это стоило всего, что я пережила. Антон смотрел на меня восхищённо. Серёга в углу хихикал — это он меня спровоцировал на этот шаг.

Потом пару дней был «отходняк»: мы гуляли, смотрели фильмы, болтали. Провели целый день в «Шоколаднице». Расстраивались, что ничего не клеится с группой Атмана и с мероприятиями, что ищущие разбежались, что никому ничего не надо. За сайт браться не хочется. Мы решили больше ни за кем не бегать. Легли спать. Пришли без звонка те две девочки с дня рождения. Не смогли сказать, что им нужно. Мы были в шоке и отправили их спать. Антон не стал никого спасать и лечить, и я им горжусь.

Сегодня первый день, когда мы остались с Антоном наедине. Мне важно было поговорить с ним о том, что происходило со мной в последние безумные дни. Мы пошли в кафе и говорили о том, что я всегда, с нашей первой встречи, подстраивалась под Антона, предавая себя настоящую, что панически боялась его потерять, потому что тогда потеряла бы путь. Ради того, чтобы оставаться с ним, я была согласна на все, даже на полное самоуничтожение. Я втёрлась к нему в доверие и разрешала ему всё. И даже помогала ему в том, что делало мне больно. Это отличало меня от всех женщин, которых он встречал, и я это знала. Мне казалось, что он меня любит за что-то конкретное, боялась, что любое слово поперёк заставит его прогнать меня. Всё это нам помог вскрыть Серёга, разбиравший наши отношения по косточкам. Я больше всего на свете боялась, что он, способный вертеть людьми как хочет, разлучит нас с Антоном. Он действительно провоцировал нас на это: то подталкивал Антона ходить с ним по бабам, то заставлял меня задаваться вопросом: на фига мне такой муж, а если посмотреть ещё шире — на фига такая прилипала, как я, нужна ему? В конце разговора я почувствовала невероятную радость и облегчение, Антон нарисовал меня почти переплывшей реку и стоящей одной ногой на спасительном берегу, но по-прежнему цепляющейся за Антона-соломинку и не желающей сделать первый самостоятельный шаг — вместе с ним, но без опоры на него.