Одиночество на двоих

Глава 16

Крис Бакстер угомонился только после полуночи. Роберта поглядела на худое загорелое лицо, мирно прижатое к подушке: полные губы, волевой подбородок — во всем чувствовались и сила, и доброта. Высокий лоб и правильно посаженные голубые глаза говорили о мудрости и предрасположенности к юмору. Волосы темные, густые и непослушные, на щеках и над верхней губой пробивается щетина. Наверняка будет настаивать на том, чтобы побриться самому. Роберта уже достаточно хорошо знала своего пациента и прекрасно понимала, что было бы глупо ждать от него послушания — чрезмерной заботы он не примет. Он обещал хорошо вести себя. Интересно, что он имел в виду под словом «хорошо»?

Какой девушкой была эта Гейл? Почему так жестоко обошлась с ним? И что за мужчина заставил ее забыть обещания, данные Крису? Скорее всего, новый избранник смог окружить ее роскошью и всеми благами цивилизации. Вне всякого сомнения, девчонка дрожала при мысли о малейших неудобствах. Рай в шалаше — не для нее. Трусиха! — криво усмехнулась Роберта. Крису повезло, что вовремя избавился от этой неженки. Однажды он встретит девушку, которая оценит его по достоинству и посвятит свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым. Он упомянул, что та еда, которую она приготовила для него в тот далекий вечер, — лучшее, что он когда-либо пробовал. Было здорово готовить для него. Конечно, он не всерьез предлагал ей выйти за него. Он ведь даже ничего не знает о ней. Виной всему одинокая жизнь, которую он вел вдалеке от родины, да и болезнь тоже сказывается. Ей совсем не хотелось обижать его — он такой милый! У нее из груди вырвался глубокий вздох.

Доктор Николс заглянул в палату по пути из операционной. У мэра случился аппендицит, и никто не знал, чем окончится эта операция из-за общего тяжелого состояния больного. Но Стэн прооперировал мэра. Но разве он хирург? Выходит, что так.

— Столь халатное отношение к своему здоровью — преступление, — заявил Стэн. — Этот идиот ни в какую не желал ложиться в больницу, утверждал, будто Док всегда его лечил так, без всяких операций, но со мной такие шуточки не проходят. Он хотел видеть Дока, и только Дока — своего старого приятеля, но я настоял на немедленной операции, и теперь есть надежда на благополучный исход.

— Но если доктор Холмс считал, что оперировать слишком опасно… — начала Роберта, испугавшись, что в отсутствие шефа может случиться непоправимое.

— Не понимаю, почему Холмс не сделал операцию раньше, — резко оборвал ее рассерженный доктор. — Жена говорит, у него уже целый год приступы случаются. Единственное удобоваримое объяснение — Док уже не тот, что раньше, и, может быть, просто старается держаться подальше от операционной. Может, это просто счастье, что на вызов приехал я, хотя, сказать по правде, меня тоже терзали сомнения. Однако теперь я не сомневаюсь в том, что все обойдется. — Николс шагнул к кровати, в которой тихо посапывал Крис. — Что ты тут вообще делаешь? — проговорил он. — Не вижу никакой надобности в ночной сиделке. В любом случае с Крисом могла бы побыть менее опытная сестра. Почему Док так настаивал на том, чтобы поставить именно тебя, да еще в ночь?

Роберта пожала плечами, приложив палец к губам.

— Он же, в конце концов, приходится доктору Холмсу племянником. Наверное, старик сильно переживает за него.

— Да уж. Док действительно старый перестраховщик, особенно в том, что касается его семьи. Я говорил ему, что теперь, когда Крис уехал из того отвратительного места, с ним все будет в порядке. Конечно, для полного выздоровления понадобится время, но все равно нет никакой необходимости скакать вокруг него и подтирать сопельки. Но нет. Док уперся и назначил двух сестер — дневную и ночную. Как тебе Крис, Берта?

— Ну, не знаю, — прошептала она, сделав вид, что не поняла вопроса. — Он слишком худой, и, по-моему, парень действительно нуждался в госпитализации. До сих пор он был образцовым пациентом, но пока еще рано судить.

— Слушай, Берта, давай выйдем на минутку. Мне надо сказать тебе кое-что.

Роберта неохотно поплелась за ним в коридор, стыдясь того, как сильно забилось ее сердце. Карсон, дежурная по этажу, сидела в пределах видимости, и Николс встал к ней спиной. Несмотря на волнение, которое всегда охватывало Роберту в присутствии Стэнли, девушка была ужасно рада, что Карсон неподалеку и наблюдает за ними. В таком маленьком коллективе сплетен не избежать, и Роберте ужасно не хотелось стать объектом пересудов.

— Ну? — сказал она, когда Стэнли бросил недовольный взгляд через плечо.

— Как насчет того, чтобы встретиться в четыре у библиотеки и проехаться немного? Мне нужно поговорить с тобой, Берта. Здесь грядут большие перемены, так что разговор этот нужен тебе не меньше, чем мне, он касается будущего «Ребекки Мор». Придешь? Я привезу тебя обратно к началу смены, и никто ничего не узнает. Почему бы, в конце концов, и нет? У тебя прекрасная репутация в больнице, Берта. Доверься мне, милая. Потом еще спасибо скажешь. В Вест-Лейк-Турнпайк есть небольшая гостиница, мы могли бы там даже немного потанцевать.

Что это за намеки такие? Что вообще здесь происходит? Николс стоял и ждал ответа, но она не собиралась никуда с ним ехать.

— Даже не проси меня, Ст… не просите, доктор Николс, вы же знаете, я не могу, — немного севшим голосом, но очень твердо произнесла Роберта.

— Ла-адно, — с угрозой протянул он. — Не думал, что ты у нас такая стыдливая, Берта. Какой вред от того, чтобы прокатиться иногда со мной? Или даже пообедать? В наши дни люди не обращают на такие мелочи никакого внимания. Мне казалось, что я тебе нравлюсь, однажды ты даже призналась, что любишь меня. Неужели все прошло, Берта?

Роберта попятилась к двери.

— Прошу вас никогда не поднимать снова этого вопроса, доктор, — осадила его она. — Вы же слово дали, что не будете возвращаться…

— Я сказал, что ты нужна мне, и ты осталась. И что теперь? Собираешься идти на попятную в первый же раз, когда я обратился к тебе за помощью? Тогда зачем ты осталась, если…

— Я осталась только потому, что и ты, и доктор Холмс убедили меня, что я нужна клинике. — К Роберте вернулся прежний боевой дух, и вдруг слова потекли из нее рекой. — Я встречалась с твоей женой. Я… она такая милая, Стэн. Как ты можешь…

— Да ты, оказывается, обыкновенная провинциалка, Берта! — отпрянул он. — Никогда не думал, что у тебя такой пришибленный взгляд на жизнь. И прошу тебя, не втягивай в это Сильвию. Я знаю прекрасно свою жену… при чем тут она?

— При всем. Я не могу сделать ей больно, она молится на тебя.

Карсон оторвалась от писанины и посмотрела в их сторону. Роберта чувствовала ее любопытный взгляд и знала, что та навострила ушки. Надо немедленно сворачивать этот бесцельный разговор. Карсон еще та сплетница.

— Извини, Стэн, — прошептала она, а потом добавила уже громче: — Я прослежу за тем, чтобы он выполнял все предписания, доктор, — и проскользнула обратно в палату. Сердце ее готово было вырваться из груди. Он подумал, что она не хочет ехать с ним, но это не так. Как глупо, нелепо, но она хотела, жаждала этого! Неужели она отказалась от его знаков внимания только из-за своего провинциального мышления или просто интуитивно чувствовала, что не стоит играть с огнем? Это неправильно и слишком опасно. А с тех пор, как Роберта познакомилась с его женой, она еще больше утвердилась в своем мнении держаться подальше от его навязчивой дружбы. Девушка понимала, что никогда не сделает ничего такого, что может ранить и без того несчастную Сильвию Николс.

Роберта потихоньку закрыла за собой дверь.

— Он ушел? — послышался голос с кровати. — О чем это вы двое шептались там, в коридоре? Я не собираюсь принимать никакие наркотики, Робин, так что лучше выбрось эту идею из головы.

«Интересно, что он слышал?» — подумала Роберта.

— Наркотики? — удивленно переспросила она. — Это просто легкое седативное, и, если у тебя достаточно разума, ты непременно примешь его.

— Ничего подобного. Кстати, я не позволю Стэну лечить меня. Я бы ему даже больную кошку не стал доверять, если бы только не решил от нее избавиться. — В голосе Криса послышались горькие нотки.

— Прекрати, — строго произнесла Роберта, увещевая непокорного пациента, словно маленького мальчика. — Ты несправедлив. Доктор Николс — прекрасный специалист. И пользуется большой популярностью не только в нашей больнице, но и во всем округе.

— Наверное, у вас полно безголовых дамочек. Ему надо было оставаться с Масси и его нервными пациентками. Он слишком хорош для врача общей практики. Ему в Голливуд надо, а не в больницу. Полагаю, ты тоже считаешь его красавцем, я ведь прав, Робин? — спросил он, заерзав на кровати.

— Ну да, считаю, — ответила Роберта таким тоном, будто раньше даже не задумывалась над этим вопросом. — Но ведь в человеке главное не внешность, правда?

— Надеюсь, что так, — лихорадочно сверкнул он глазами. — Прошу тебя, постарайся не допускать ко мне Николса, ладно? Мы не слишком хорошо ладим. Хочешь верь, хочешь нет, Робин, но я всегда был против того, чтобы Сильвия выходила за него, даже пытался расстроить их свадьбу. Не тот он человек, который ей нужен.

Роберта припомнила душещипательный рассказ Стэна о несчастном детстве, о том, как его воспитывали соседи, такие же бедняки, как и он сам, и о необыкновенной щедрости девочки, которая впоследствии стала его женой. Стэн ничего не мог поделать со своим происхождением, родителей не выбирают. Ей стало горько и обидно.

— Зачем ты говоришь так, Крис? — разозлилась она. — Никогда не думала, что ты такой сноб.

— Хм! — удивленно хмыкнул Крис. — Что ты имеешь в виду, обзывая меня снобом? Кстати, что ты вообще знаешь о Стэнли Николсе?

— Давай не будем обсуждать доктора Николса, Крис, — поспешно затараторила Роберта. — В конце концов, я сотрудник этого заведения, и обсуждать других членов нашего штата, тем более повторять досужие сплетни, — просто неэтично. Надеюсь, это ты понимаешь?

— О да! — последовал короткий ответ. — Мои извинения, Робин. Эта ошибка не повторится. Не собираюсь бросать тень на героя тысяч сердец. И убери эту дурацкую книгу. Не надо мне читать. И не надо напрягаться и быть любезной со мной. Ненавижу вымученную любезность и людей, которые ходят крадучись, — тоже. Я еще не на смертном одре, и не надо обращаться со мной так, словно я хрустальный. — Крис повернулся на бок и, выругавшись (видно, боль прострелила ногу), натянул одеяло до подбородка. — Давай, давай, не стесняйся, — занудел он. — Расскажи, какой хороший парень этот Николс. Открой передо мной свое сердце, мне наплевать. Ты такая же, как все остальные: западаешь на греческий профиль.

И тут Роберта — идеальная медсестра — вышла из себя:

— Так вот что, по-твоему, означает «хорошее поведение»! Вот как ты мне помогаешь! Если так ты держишь все свои обещания, то неудивительно, что Гейл предпочла другого, кем бы она ни была.

Девушка брякнула на тумбочку злополучную книгу и взялась за «Журнал по уходу за больными».

— Ладно. Ей повезло. И что теперь? — сквозь зубы процедил Крис.

Роберта отказалась поддерживать разговор, в палате повисла тишина, и вскоре ровное глубокое дыхание Криса возвестило о том, что больной заснул.

Роберта еле сдерживала улыбку. Как только мужчины заболевали или чувствовали малейший дискомфорт, даже лучшие из них начинали вести себя словно избалованные детки. Она знала, что Крис чувствует себя ужасно. Завтра ему станет стыдно за свое глупое поведение, если, конечно, ему хоть немного полегчает.