Одиночество на двоих

Глава 5

На следующее утро Роберта проснулась в отличном настроении. Денек выдался яркий, солнечный, и за окном, хотя и не слишком вдохновенно, пела малиновка. Конечно, горячие солнечные лучи уже взялись за свое дело, но сугробы оказались слишком глубоки, чтобы в один миг справиться с ними и добраться до земли. Однако ко времени ее возвращения в больницу дороги уже подсохли, и она, довольная, счастливая и отдохнувшая, без проблем добралась до места.

Внезапная перемена погоды, как и предсказывала Тесс, вызвала взрыв всевозможных болезней и в самом Вестоне, и в его округе. Больницу под завязку наполнили страдающие от простуды, гриппа, пневмонии и других напастей. Только к середине мая положение немного улучшилось, и врачи с медсестрами вздохнули спокойно. Все это время Роберта дежурила по ночам, так продолжалось вплоть до настоящего момента. Ну, ничего, скоро все закончится. Еще несколько недель, и экзамены останутся позади, диплом медсестры будет подтвержден, и девушка отправится в Шандлейз-Бич.

Однажды днем Роберта нежилась в постели, раздумывая, рассылать ли запросы сразу после выпуска или подождать до осени, как ей советовали Бет с Уиллом. Для отдыха ей вполне хватит двух-трех недель. Сейчас она совершенно измотана, но стоит поваляться несколько дней на берегу, абсолютно ничего не делая и ни о чем не думая, и ей наверняка уже станет скучно. Что еще надо для счастья?

Внезапно дверь ее комнаты распахнулась.

— Бобби Камерон, я самая счастливая девушка на свете, — с порога заявила Хелен Донли, помахала перед носом подруги белым конвертом и плюхнулась рядом с ней на кровать. — Я работу получила, да еще какую!

— Здорово! И где же? Давай-ка я подвинусь немного, устраивайся поудобнее. Вот так!

— Помнишь того старого грубияна, с которым я возилась прошлой зимой, ну того, с желчным пузырем? Помнишь, конечно, ты и сама за ним ухаживала. Его внученька подняла целую бучу из-за того, что к нему не пускали посетителей, а дежурная медсестра не захотела сделать для нее исключение. Ну, вспоминай, она еще угрожала забрать старика домой, а Лонгворт сказала, мол, попробуй? Ага, вспомнила наконец! Так вот, мне предложили ухаживать за ним! Его внучка, как ее там, ага. Марта Кук, значит, она и говорит, будто дед часто вспоминает меня, очень хвалит и хочет, чтобы я стала его личной сиделкой. Правда, здорово? Ты ведь в курсе, кто они такие?

Роберта покачала головой и вопросительно поглядела на подругу. Прошлой зимой она настолько замоталась, что с трудом припоминала этот случай.

— Слушай, Камерон, ну, ты даешь, в самом-то деле! — возмутилась Хелен. — Да ты вообще хоть как-то с этим миром связана или нет? Что-нибудь вокруг себя замечаешь? Старик — владелец «Балдвинз биттерз»!

Роберта перевернулась на живот и залилась смехом.

— «Балдвинз биттерз»? Той самой фармацевтической компании, которая повсюду рекламирует пилюли «для непокорных печенок», — корчилась она от смеха. — Он сам-то свое лекарство употребляет, Донли? Может, старый идиот к нам из-за этого и попал?

— Может, и так, — усмехнулась подруга, — нам-то какое дело? Важно другое — тот старикан миллионами ворочает. Только подумай. Боб, я буду жить в его шикарном особняке и путешествовать с ним! Стану встречаться с умными людьми, и, кто знает, может, он даже внесет меня в свое завещание!

— Да, этого как раз никто не знает, — согласилась с ней Роберта. — Но я бы на твоем месте не стала особо на это рассчитывать. А что внучка? Она, видать, не подарок.

— Я слышала, что от нее жених сбежал, не выдержал ее выкрутасов. Но мне-то чего ее бояться? У меня предки тоже не промах. К тому же мне не придется выпрашивать на хлеб у наследницы «Балдвинз биттерз». Ни одна медсестра не станет так поступать. Девица не слишком привлекательна, да и манеры тоже подкачали. Но она меня совершенно не интересует, милая моя. Дедуля — вот о ком все мои мысли.

Роберта села и обхватила колени руками.

— Да пребудет с тобой мое благословение, Хелен, — сказала она. — Надеюсь, что дедулька оставит тебе не меньше миллиона.

— А ты что собираешься делать. Боб? Останешься здесь? — спросила Хелен. — Я слышала, что Лонгворт предлагала тебе место.

— Нет уж, — поморщилась Роберта. — Для начала осмотрюсь немного. Я хотела бы работать с настоящим мастером своего дела, например с каким-нибудь великим хирургом.

— Тогда почему бы не поступить в аспирантуру, в «Джон Хопкинс», или в Пресвитерианский, или даже в Колумбийский университет, если за деньгами дело не стало?

— Как раз за деньгами дело и стало, Хелен. Именно поэтому я и не иду в аспирантуру. Хочу одновременно и опыта набраться, и чтобы мне еще за это и платили. Летом разошлю запросы в разные концы страны и посмотрю, что из этого выйдет.

— Но в «Вестоне» тоже не так уж и плохо. Боб.

— Знаю, знаю, но мне хочется работать под руководством какого-нибудь более крупного специалиста, чем Арнольд. Кроме того, меня привлекает нейрохирургия: головной и спинной мозг и все такое — или совсем уж необычные операции, а тут такие — большая редкость.

— Ну, Арнольду тоже надо отдать должное. Боб, — сказала Хелен. — Несмотря на все свои недостатки, он прекрасно знает, на что способен, и не старается прыгнуть выше головы. Некоторые хирурги ни за что не порекомендуют пациенту обратиться в другую клинику или просто к своему коллеге, даже если знают, что тот проведет операцию гораздо лучше. В каком-то смысле Арнольд тоже великий мастер.

— Я понимаю, но все равно не хочу тут оставаться.

— Только не подумай, что я без ума от Арнольда, — продолжала тем временем Хелен. — Есть в его манере вести операцию что-то такое, от чего у меня мурашки по спине бегают. Жажда крови, что ли. Не сомневаюсь, что ты и сама это замечала. И, несмотря на все его успехи — а он действительно человек весьма успешный, — Боб Арнольд мне не нравится.

— Да, я понимаю, о чем ты говоришь, — откликнулась Роберта, — но дело не только в этом, хотя я того же мнения об Арнольде, что и ты. Меня влечет несколько другая хирургия, а не такая чисто автоматическая, только чтобы добиться безупречного результата, и все. Правда, Хелен. Именно поэтому я и говорила о нейрохирургии.

— Добиться безупречного результата. Боб? Но ведь никогда нельзя быть уверенным на все сто. Даже самая простая операция может закончиться…

— Да знаю я, — постаралась объяснить свою точку зрения Роберта. — Я имею в виду сам ход операции.

— Операция прошла успешно, но пациента увезли в морг, — цинично хмыкнула Хелен.

— Вот именно. Никто не сомневается в том, что пациент рано или поздно откинет копыта. Человеческий фактор нельзя сбрасывать со счетов. Я совсем о другом говорю: мне нравится наблюдать, когда хирург творит настоящие чудеса.

— Да ради бога! А по мне лучше хронически больной, но чтобы не в слишком тяжелой форме.

— A, привет, Эверсон! Слышала, ты возвращаешься в Нова-Скотиа. Ну, ты у нас всегда была отважной девчонкой. Значит, почти все наши уже устроились?

— Выходит, что так, осталась пара-тройка неприкаянных, не больше. А ты. Боб? Тут останешься? Я слышала, у тебя есть все шансы, — поинтересовалась Тесс вслед за Хелен.

— Нет, тут я не останусь. Сначала отдохну немного, а потом отправлюсь в какую-нибудь клинику, правда, я еще не решила, куда именно, — повторила свой ответ Роберта.

— Поехали ко мне, — предложила Тесс. — Тебе у нас понравится, и гарантирую, что скучно не будет.

Хелен схватила Тесс за руку и потащила к дверям.

— У вас, у канадцев, есть мозги? Если нет, то вам нечем заинтересовать мисс Камерон, — выпалила она. — Она спит и видит мозги, Тесс.

Девчонки ушли, и по коридору разлился их веселый смех. Роберта сунула ноги в тапки и пошла в душевую. Что такого странного в ее склонности к нейрохирургии и изучению мозга? Только из-за того, что процент удачных операций в этой области медицины до сих пор оставлял желать лучшего? Она никак не могла взять это в толк.

На улице хозяйничал май с его буйством красок. Вдоль забора пестрели лилово-розовые, фиолетовые и золотистые ирисы. Сирень уже растеряла свое былое очарование, но ей на смену пришли мохнатые пионы и каштаны, тянувшие к голубому небу свои нежные соцветия-свечки. Среди всей этой яркой и свежей зелени, порхали и чирикали веселые птички, а воздух был напоен ароматом задора и молодости. Именно в такие дни особенно приятно чувствовать себя юным, живым и полным сил.

Четыре тридцать. До обеда еще есть время, и можно прогуляться по парку. Надо немного отдохнуть и побыть одной. Сегодня днем Роберта проспала дольше обычного, но прошлое дежурство выдалось на редкость тяжелым, и, когда дневная сестра сменила ее в семь утра, девушка буквально валилась с ног. Эстер Виман из 306-й «Б» стало хуже. Конечно, это не было ни для кого неожиданностью, с самого начала все понимали, что шансов у нее — ноль. До болезни она была очень красивой девушкой. Вечером к ней приходил жених, и у Роберты сердце кровью обливалось, когда она слышала перешептывание влюбленных. Эстер пришла к ним в больницу в полной уверенности, что отдых и лечение непременно пойдут на пользу ее ревматическому сердечку. Пациентка делилась с Робертой своими планами на будущее, рассказывала о предстоящей свадьбе, о том, какой дом строит для нее Роджер. Девушка была настолько влюблена, так верила в счастливое будущее, что видавших виды медсестер не могли не тронуть ее слова.

Роберта вздохнула. Жизнь бывает не только прекрасной, иногда она трагична и невероятно жестока. Она быстро оделась и выскользнула из здания через черный ход. Ей не хотелось никого видеть. Народу в парке почти не было, Роберта нашла уединенную лавочку у пруда и села. По чистой глади воды плавали семь белых лебедей, почти не оставляя за собой следа. Как странно, и почему люди сравнивают красивую шею с лебединой? — неожиданно пришло ей на ум.

На другой стороне пруда два парковых садовника высаживали цветы. Один из них полез в карман, вытащил оттуда, то ли печенье, то ли кусочек хлеба, раскрошил его и бросил в воду. Тут же целая стая уток и лебедей кинулась в его сторону, и не успела Роберта моргнуть глазом, как весь хлеб исчез. И птицы, и садовник вернулись к своим занятиям.

Вокруг стояли мир и благодать, и Роберта расслабилась, наслаждаясь красотой весеннего дня. Тут и там мелькали белоснежные цветочки, а чуть поодаль, в самой гуще травы, прятались фиалки, наблюдая за небом своими синими глазками. В ветвях гигантского вяза пела иволга. Прямо над головой девушки послышалось хлопанье крыльев, и мимо пронеслась малиновка. Всем своим видом пичуга показывала, как сильно она занята: собирает соломинки и обрывки веревок, строит гнездо. Роберта стала следить за птичкой. Каждый раз малиновка несколько мгновений раскачивалась на ветке, подозрительно оглядывая окружающий пейзаж, и потом пулей влетала под сень старой яблони, где, видно, и таился ее будущий дом.

Вернулись лебеди, проплывая мимо берега стройной, как на параде, шеренгой. Вдруг рядом с ними в воду упал камень. Маленький мальчик радостно взвизгнул, и к нему заспешил полицейский. Лебеди хрипло загоготали, не понять — то ли сердито, то ли испуганно, тут же растеряли всю свою грацию и, хлопая по воде крыльями, бросились прочь от берега. Гармония была нарушена. Роберта поднялась. Пора возвращаться, больница ждет. Но девушка отдохнула и теперь чувствовала новый прилив сил и готовность с головой окунуться в работу. В ту ночь силы ей особенно понадобились, потому что именно в ее дежурство Эстер Виман покинула этот мир.

Конечно, смерть ее не была неожиданностью. Жениха заранее предупредили, что счет идет на часы, но он никак не мог поверить в это и, когда все было кончено, повел себя словно одержимый. Кричал, чтобы сделали, в конце концов, что-нибудь… Эстер не может умереть… он не допустит этого. Доктор покачал головой, посоветовал молодому человеку взять себя в руки и ушел. Роберта пыталась успокоить его, но он грубо оттолкнул ее от себя. И тут, к ее величайшему удивлению, Роджер закатил глаза и рухнул на пол. Она опустилась на колени рядом с ним, а интерн Джин Грэм лишь мельком взглянул на нервного посетителя и направился к выходу.

— Что, не смог переварить? — цинично ухмыльнулся он.

Роберта окинула его презрительным взглядом. Она терпеть не могла интернов.

— Не все такие крутые, как ты. — В голосе ее зазвенели льдинки. — Они должны были пожениться на следующей неделе… и дом уже готов… а она никогда не увидит его.

У Роберты перехватило дыхание и ком застрял в горле. Это была любовь — настоящая, земная любовь.

— И что с того? — походя бросил интерн. — Ему еще повезло, что все так кончилось. Останься она в живых, висела бы у него ярмом на шее. У девчонки врожденный порок сердца. Сказал бы лучше спасибо, чем падать в обмороки.

— Да пошел ты! — Роберте стало невыносимо горько.

Роджер открыл глаза и безумным взглядом посмотрел на нее.

— Тише, тише, — успокаивала его девушка. — Полежи немного.

Лицо его тут же переменилось — стало жестким и непроницаемым. Молодой человек медленно встал на ватные ноги.

— Значит, вы не смогли спасти ее. — Его спокойный голос наводил ужас. — Зачем тогда вообще нужны больницы? Она так вам верила, а вы предали ее. Да пошли вы все к чертям собачьим! — Он провел рукой по глазам и уставился на неподвижную фигурку любимой на кровати.

Роберта с сочувствием положила ему руку на плечо, но он раздраженно сбросил ее и как ошпаренный выскочил из палаты.

— Милый парнишка, — хмыкнул Грэм, направляясь к выходу. — Может, девчонке тоже повезло, что не придется жить с ним.

Роберта предпочла пропустить это замечание мимо ушей. И почему только все интерны такие: либо зеленые юнцы, либо корчат из себя крутых? Или это «Вестон дженерал» нанимает только таких? Оставалось только надеяться, что следующий пациент окажется не столь тяжелым и ей не придется снова рвать свое сердце. Не так страшно, когда из жизни уходят больные старики, но ведь Эстер была совсем еще девчонкой, не старше ее самой. И впереди ее ждала такая яркая, насыщенная жизнь. И все же в глубине души Роберта знала, что смерть — это всегда избавление, она приходит как друг, а не как враг.

Вот Роджер Хилтон ее и впрямь волновал. Он оказался очень приятным молодым человеком, и Роберта надеялась, что он не наделает глупостей. В конце концов, Эстер без памяти любила его, и все оставшуюся жизнь он будет вспоминать это светлое чувство. Внезапно Роберта поймала себя на том, что думает о Крисе Бакстере. Почему он так и не женился? Что нарушило его планы? Она и раньше не раз задумывалась над этим. Может, невеста променяла его на другого? Отчего-то Роберта была уверена, что она не умерла, слишком уж много горечи сквозило в его голосе, когда он говорил о несостоявшейся свадьбе. Но Крис Бакстер не из тех людей, которых могут сломить разочарования, какими бы горькими они ни были.