Одиночество вдвоем или любовь на пятерых

Глава вторая. Кирилл

— Кирилл, тут такое дело, — директор завода чуть замялся.

Они с Кириллом в свое время учились в одном институте, потом пришли работать на один завод. В неформальном обстановке, они к друг другу обращались по имени.

— Наверху приняли решение открыть в пустующем корпусе выпуск оконных блоков, дверей, прочей продукции. Пока бум в строительной сфере, наши в верхах решили расширить ассортимент, наладить выпуск дополнительной продукции.

— Ну, ты же в курсе, я больше по металлу, по станкам, — бросил другу Кирилл.

— Так ты переходишь на должность начальника производства, четыре цеха будет у тебя, зарплата раза в три вырастет, премии квартальные, — улыбнулся друг.

— У меня семейные проблемы, пока не знаю, как из них выплыть, давай я подумаю над твоим предложением, — отмахнулся Кирилл. — Лучше дай мне отпуск. Дом в деревне надо достроить.

— Что у тебя случилось? — его друг знал о семейных неурядицах Кирилла, стараясь подставлять плечо каждый раз, когда Алька выкидывала очередной фортель.

— Я ушел из семьи и подал на развод, — Кирилл помялся. — Жить пока негде, вот решил материну халупу до ума довести.

— Я тебе дам месяц, пока там, на верху, утрясают документацию, решай свои проблемы, — кивнул друг.

Кирилл вышел из приемной, дошел до курилки и достал сигарету. Он давно бросил дурную привычку по просьбе Али, она тогда ходила с первенцем, ее сильно тошнило, не переносила запахов. И вот первенцу уже двадцатый год, Али рядом нет, и ему вдруг до тошноты захотелось покурить.

У Кирилла накопилось куча отпусков, он все откладывал отдых, не решаясь ехать куда-то в одиночку. Сыновьям все время некогда, у них своя жизнь. Аля…

У Али с недавних пор тоже…

Вот зачем ему одному огромная зарплата? Той, что он получал на сегодня, хватало с лихвой, сыновьям он еще семь лет назад оформил в ипотеку по однокомнатной квартире, еще годик и выплатит, завод предоставлял рассрочку. Машину недавно поменял на приличный внедорожник. На себя он много не тратил, не считал нужным. Покупал всегда только самое необходимое. Даже немного денег скопил.

Старший сын учился в университете, получал повышенную стипендию, сильно с отца денег не тряс. Младший оканчивал школу в этом году. Сдал ЕГЭ на высокие баллы, выбрал факультет, ему обещали бюджетное место.

Аля давно сама хорошо зарабатывает.

Аля. В голове всплыли воспоминания.

Они познакомились на первом курсе института. Яркая, красивая девчонка сразу привлекла его внимание. Он долго за ней ухаживал, но она его к себе не подпускала. И тогда он предложил ей выйти за него замуж.

На первых смотринах, когда Алю увидела его мама, она сказала: Дело твое, сын, но эта девушка верной женой тебе не станет.

Как в воду глядела.

Он тогда не поверил. Он никому не верил. Хоть друзья говорили, что она мутила с сынком местного олигарха, залетела и сделала аборт. Что тусуется по очень дорогим клубам. Ему тогда казалось, что на Альку специально наговаривают, девчонки ей завидуют, пацаны ему. И только сейчас он понял, что Алька всегда была шалавой. Не врали ему, это он просто не верил.

Они поженились. И были счастливы, почти десять лет. Двое красивых сыновей, те росли умными мальчиками, ходили в секцию, занимались шахматами. Живи и радуйся.

Но в один миг Алька перечеркнула всю их жизнь. Она пришла домой под утро. Он сразу почувствовал, что Алька выползла из чужой постели, уж больно рожа у нее была довольная, как у мартовской кошки, которую отодрали коты со всего двора. Она сказала ему, что уходит. Собрала чемоданы и унеслась в неизвестном направлении.

Его мир рухнул, он не знал, что сказать сыновьям, как это объяснить знакомым. Мама к тому времени уже умерла, хоть ей не пришлось переживать за сына. Месяц он ходил, как в воду опущенный, черный лицом, напивался каждый вечер до чертиков. Но потом глянул на сыновей и остановился. Если мать *лядь, это не значит, что отец должен стать пьяницей. Сыновья — это то, ради чего нужно жить. Он взял себя в руки. А тут еще ему предложили место начальника цеха. За делами и заботами полгода пролетели незаметно. Мысли об Альке вызывали боль, но уже не такую острую, словно игла, воткнутая в сердце, заросла рубцовой тканью. Вроде больно, но уже не так.

Она появилась на пороге вся в синяках с маленькой хозяйственной сумкой. Рука в гипсе, нос сломан, под глазом фингал. Ему стало страшно за нее. Сам от себя не ожидал, но он обнял ее. Она плакала на его груди весь вечер, корила себя за дурость, обещала, что этого больше не повторится. И он впустил ее обратно.

Как раз завод стал прибыльным, появились деньги, стали давать льготную ипотеку, и они взяли четырехкомнатную квартиру. Алька устроилась в стройтрест, тоже стала хорошо зарабатывать. Ипотеку быстро погасили, купили новую мебель, купили Альке машину. Знакомые им завидовали. Жизнь потекла в прежнем русле. Вот только Кирилла грызло изнутри чувство обиды. Оно не проходило, временами накрывая так сильно, что выворачивало. В такие дни Кириллу не спалось, он в ночи выходил на балкон и курил, хоть давно забросил эту вредную привычку. Сердце вновь пронзала игла ревности, обиды, ярости на себя. Кулаки сами сжимались и разжимались, он думал об их отношениях с Алькой. Внешне все хорошо, но не прошло, не отболело, он просто загнал внутрь себя ту боль, что причинила ему жена. Он завис на стадии депрессия, и чтобы ему не говорили, никуда это не делось.

Он смотрел на спящую Альку, и в его голове ворочались нехорошие мысли. Может убить ее? Чтобы покончить со всем раз и навсегда?

В такие минуты он ненавидел себя, свою жизнь и проклятую Альку и очень боялся за сыновей.

Утром его отпускало. Они все вместе собирались за столом, завтракали, сыновья делились новостями, горестями, достижениями. Он обсуждал с ними все темы, у них не было запретов. Алька в их мужские разговоры не лезла, она словно жила рядом с ними, но не с ними, как кошка, вроде живет дома, но не отсвечивает, сама на руки за лаской не лезет.

В один из таких дней Алька вновь исчезла. Она пришла поздно вечером, от нее за версту несло мужским парфюмом, сексом и сигаретным дымом. Алька сказала, что была с подругами в ресторане, отмечали чье-то день рождения. Он даже проверять не стал, потому что понял, что она врет.

Так продолжалось с месяц.

Потом он пришёл с работы домой, а на столе лежала записка: Прости, извини, я так жить не могу…

Где она шлялась полгода, он даже спрашивать не стал.

В этот раз ее измену он перенес легче. Уехал на дачу и бухал там неделю. Мальчишки жили одни. Потом позвонила их общая знакомая и отругала его, что у парней даже краюшки хлеба не осталось.

Это быстро привело его в чувство. Он прилетел домой сразу, как протрезвел. Привез несколько пакетов продуктов, наготовил на неделю еды, разложил по контейнерам в холодильнике. Перед детьми повинился, признал, что был не прав. Они научились жить одни. В этот раз его мальчики были уже подростками, поэтому он приучил их прибираться, пользоваться стиральной машиной, самим гладить себе вещи. Кирилл даже научил их готовить простую еду.

Жизнь потекла своим чередом. У него появилась женщина. Домой он ее не приводил, с сыновьями не знакомил, но субботу и воскресенье проводил с ней, иногда приезжал к ней на неделе. Даже подумывал развестись с женой и вновь жениться.

Но Алька все планы разрушила, она явилась домой.

Он выкинул ее из квартиры и сказал, что разводиться с ней. Даже подал заявление в суд. Знакомые согласились дать свидетельские показания, что мать систематически бросает детей на отца, не участвует в воспитании, изменяет. Но перед самым судом Алька бухнулась ему в ноги, умоляла простить, сыновья встали на сторону матери. Что ему было делать?

Он пустил Альку домой.

Вот только прежними их отношения уже не были.

Они ходили по семейным психологам, Алька пыталась быть открытой, пыталась объяснить ему свои загулы. Но ему это было безразлично. Он слушал, кивал, говорил, что понимает. Но ни черта не понимал.

Он брезговал Алькой. Каждый раз в постели его посещала мысль, что во все ее дырки кто-то совал свой член. Он долго мучился, но потом понял, что ничего не может сделать со своей головой. Мысли о том, что Алька прыгала по койкам с другими мужиками, возвращались к нему в самый неподходящий момент, и эрекции как не бывало.

Он завел новую любовницу. С ней было все нормально.

Однажды Алька пришла с какого-то корпоратива, от нее несло сексом, мужским парфюмом и сигаретным дымом. Они поругались в очередной раз, и Кирилл переехал жить в кабинет.

На их семейной жизни был поставлен крест.

С тех пор он старался не пересекаться с женой, изредка они говорили о сыновьях, но в основном их жизни протекали параллельно, у него была женщина, Алька меняла мужиков, как перчатки.

Иногда друзья рассказывали ему, что видели его благоверную с каким-то мужиком, но он лишь отмахивался и говорил: Пусть делает, что хочет, мне насрать.

Постепенно он привык к своему положению. Вот только одиночество стало его спутником.

Никакая любовница не могла ему заменить семейного тепла и общения. Мальчишки выросли. Старшего он почти не видит, тот пропадает в своем университете. Младший гоняет по стране на олимпиады.

А он один.

На новогоднем корпоротиве он подцепил девицу, чуть постарше своего сына. Тоньке всего двадцать пять лет, ему тридцать девять. Она хочет гулять, а он — домашнего тепла и уюта.

Конечно секс с Тонькой что надо, горячий и порочный, еще та шаболда, давала во все дырки, была горячей и развязанной. Вот только после секса говорить с ней ему было не о чем. Его юность и молодость пришлась на девяностые. Они тогда слушали группу: Металлика, Accept, Bon Jovi, Nazareth. А для нее это всего лишь набор непонятных слов. Они выросли на Американских боевиках, Кириллу до сих пор нравились Голливудские блокбастеры. Тонька же часами сидела и смотрела мыльные оперы, утирая слезы. Или залипала перед телеком, когда шёл Дом два. Потом была готова часами рассказывать ему кто кого сегодня и как. Она почти не читала, только глянцевые журналы, знала все сплетни о знаменитостях, но не могла вспомнить кто такой Достоевский, Хемингуэй, Мураками. Они были из разных миров, он давно уже это понял, поэтому хотел расстаться. Но Тонька уцепилась в него всеми коготками, не давая ни малейшей возможности сорваться с крючка.

И все ж с ней он был тоже одинок.

Он не мог уже смотреть на свою жену, ему надоели ее ночные загулы, возвращение домой в рваных трусах, которые он потом выбрасывал в мусорку. Надоели ночные звонки ее ухажеров.

Однажды он увидел ее с молодым парнем, тому было что-то около тридцати. Алька висла на нем и прилюдно целовала. Кириллу стало так противно и тошно, что, вернувшись домой, он решил раз и навсегда разорвать этот порочный круг.

Вечером он съездил на дачу. Ему от мамы дача досталась в наследство.

Небольшой добротный сруб восемь на восемь, банька, участок в шесть соток. Они не были с Алькой поклонниками садовых работ, поэтому дача стояла заброшенной. Он заколотил окна и двери у сруба, надеясь когда-нибудь достроить дом. Несколько раз за лето он приезжал и косил траву, чтобы на него не жаловались соседи. Хоть в последнее время соседи тоже исчезли. Говорят, умерли хозяева, а наследникам земля даром не сдалась.

Он прибрался в бане, оценил состояние сруба. Прикинул сколько понадобиться материалов для строительства дома. Составил смету. Позвонил знакомому прорабу.

Потом окинул взглядом свои владения и остался доволен. Ему понравилось такое одиночество.

Вечером в пятницу он собрал самые необходимые вещи, взял ноутбук, сложил все вещи в коридоре и стал ждать Альку. Уехать не поговорив, было не по-человечески.

Она вошла в квартиру какая-то тихая, словно побитая, сняла обувь и пальто, уставившись взглядом в его чемоданы.

— Аля, я принял решение, нам надо разъехаться, надоело мне так жить, — он говорил, смотря в пол, не поднимая на нее глаз, он боялся ее реакции. Но она стояла и молчала.

— Мы давно с тобой живем, как чужие друг другу люди, не могу я растягивать эту агонию на десятилетия. Квартиру я оставляю тебе и сыновьям, сам перееду в родительский садовый домик.

— Как же ты там жить то будешь? — испуганно произнесла Аля. — Там не газа, вода в колодце, туалет на улице.

Впервые раз он почувствовал, что она заботиться о нём.

— Ничего, как-нибудь. Я уже вещи собрал. Сейчас и уеду.

Кирилл пододвинул свои два чемодана и сумку ближе к выходу. Быстро оделся. Затормозил на минуту на пороге и посмотрел на Альку: На развод в суд я документы подал, ты черкни мне, что хочешь оставить себе из недвижимости после развода, я оформлю с адвокатом досудебное.

Он последний раз посмотрел на нее, махнул ей рукой и вышел.