Одиночество вдвоем или любовь на пятерых

Глава двадцатая. Кирилл

Утро понедельника началось тяжело. Пьяный Никита полночи барагозил, не давая спать Кириллу. Тому пришлось перебраться в дом, крепко закрыв дверь на засов. И то полночи он слышал пьяные вопли и матерки. Утром ехал на работу разбитым.

Кое-как собрал себя к обеду. И позвонил Насте. Та ответила не сразу. Да и отвечала ему односложно, будто нехотя.

— Насть, ты скажи, может я не вовремя, — обиделся Кирилл.

— Ну что ты, Кирилл, просто я никак не помогу пережить, что дом потеряла, — извинилась Настя.

И вроде ответила, все понятно, но осадок остался. Правда, дел в этот день было невпроворот, поэтому подумать над тем, что не так, у Кирилла времени не было.

Вечером пришлось срочно ехать на дачу. Устраивать разборки со строителями.

К даче подъехал рано, солнце только начало клониться к закату. В зеленых кронах деревьев ещё играли его желтые лучи, но тени стали длиннее. С реки тянуло свежестью, а в зарослях пела какая-то пичужка, и крякали утки.

Строители сидели в хлам бухие, а всем этим цирком командовал Никита.

— Никит, ты опять напился?

— А чо мне, я холостой, свободный, — пьяно заорал Никита. — Хочу пью, хочу баб ебу.

— Ты бы завязывал, а то скоро баб е*ать нечем будет, сколько можно бухать.

— А ты мне не указ! — Никита пошёл в разнос. — Я свободный человек. И всех баб перее*у.

— Ох, завязывал бы ты с этим, а то на свой пестик найдёшь заразу, — махнул рукой Кирилл.

— Да на меня все бабы вешаются, мне стоит поманить, все под меня ложатся, — хорохорился Никита. — Вот хош твою эту…как там… ну эту …

— Даже слушать не хочу, — оборвал его Кирилл. На душе у него вдруг стало так гадко, словно там кошки насрали и кучку зарыли.

— Ааааааа, испугался, а вот спорим, она мне ответит, — размахивал телефоном Никита.

Кирилл вдруг задумался. А ведь он даже у Насти не спросил, знакомится и переписывается она с другими. А может у нее ещё кто есть на примете. Почему он решил, что она остановила свой выбор на нем? Вокруг много мужчин, есть и богаче, моложе, красивее.

— Пиши, раздраженно бросил он пьяному Никите, а сам пошёл разгонять рабочих. Не хватало, чтобы они по пьяни сожгли его дом. С трудом удалось найти трезвого водителя, погрузить всю эту пьяную компанию в газель и отправить домой. Завтра никто из них естественно на работу не выйдет. А это только отсрочивает переселение в дом. На душе у Кирилла было нехорошо. Все опять покатилось комом. Только он обрел почву под ногами, только все началось складываться, и опять двадцать пять.

Он уже было хотел все бросить и поехать к Насте, как к нему бросился Никитос.

— Она мне написала. Вот! — и он сунул ему под нос телефон с открытым приложением в Мамбе. — Твоя баба — обычная сучка, ты её не е*бешь, она с другими кобелями нюхается.

У Кирилла даже на душе стало погано, сам не понимая, что он делает, нанес удар кулаком в лицо Никите.

— Ты чо, козёл, — пьяно заорал тот, размахнулся и отвесил оплеуху Кириллу.

У Кирилла перемкнула. Он ударил Никиту с такой силой, что тот отлетел от него на два метра. Встал с трудом, потряс головой, что то промычал и бросился вперед. НО пьяные ноги его подвели, заплелись в замысловатую косичку, и он рухнул, как подкошенный, на траву.

Кириллу осталось только забросить своего друга на плечо и оттащить в баню.

— С этим надо что-то делать? — мелькнуло в его голове. — С пьянкой на стройке надо завязывать, он мне дом так не достроит. Зимовать в баньке, где единственное отопление — печка, ещё то удовольствие.

Но горше всего на душе было от того, что Настя написала этому блядуну и пьянице. Она ответила ему. А он, Кирилл, почему-то возомнил себя у нее единственным.

Хотелось бросить все и полететь к ней, разобраться сразу, у причала. Чтобы не тащить в новые отношения недопонимания и обиды.

Хотя какие обиды у него могли быть на нее. Он, по сути, ей никто, звать его никак. Они только что узнали, что, оказывается, жили рядом с весны. До этого никак не пересекались. А вся их переписка — это ни к чему не обязывающий флирт. Она не обязана быть ему верной.

Он сидел на скамейке у бани, пил крепкий чай и думал.

— Чего взгрустнул? — к нему тащился дед Василь. Старичку делать было нечего, жил он одиноко, поэтому любимым занятием у него была рыбалка. Даже если не было клева, дед Василь все равно сидел у воды и смотрел вдаль.

— Да так, о жизни думаю, — пожал плечами Кирилл.

— А чоей о ней думать, жить просто надо, — дед Василь выражался замысловато.

— Так вот как жить? Одному плохо, а женщину найти не получается, — Кирилл хмурился. — Верную женщину.

— А откель ты знаешь, верная она тебе или не верная? Ты её в койке с другим застал? — въедливость деда Василя немного раздражала.

— Жену вон тоже в койке с другим не застал, только верна она мне не была, уезжала с другими мужиками, детей бросала, — цедит Кирилл. — Вот, думал, что нашёл хорошую женщину, но она перед другими тоже хвостом вертит.

— А ты откель знаешь, что она перед другими хвостом вертит? — дед Василь присаживается за стол и, как хозяин, наливает себе в кружку чай, берет из вазочки баранку.

— Никитос вон написал ей и она сразу ответила, — Кирилл хмурится, кривит губы с отвращением. — Значит, крутит и с другими мужиками.

— Ох, это ваше интернет общение, — со знанием дела говорит дед. — Большей гадости, чем в этом вашем интернете было только в газетах времен социализма. Там все о достижениях писали, а страна уж в этот момент разваливалась. Вот и сейчас в этом интернете все о себе пишут, что мол живут дорохо-бохато, а сами по уши в долгах, девки все силиконовые на одно лицо. Писи — сиси на показ выставляют. В молодости я мечтал грудь своей любимой женщины увидеть, два года за ней ухаживал, после свадьбы только писи-сиси увидел. А чо сейчас? Сиси уже всей России матушке показала, писи за деньги показывает. Тьфу! Срамота!

— Дед, а ты откуда это знаешь? — удивленно воззрился на него Кирилл.

— Так это внуки мне ноутбук подарили, интернет провели, я в Мамбе зарегистрировался. Я там под ником «молодой жеребец».

Кирилл чуть со стула не упал.

— Дед, ты ополоумел?

— Почему ополоумел? У меня в друзьях сисястые девочки, знаешь, какие? Во! — и дед показал руками, какие у тех девочек груди.

— Тьфу, дед, я то думал, что ты по бабкам ходишь, рыбалкой занимаешь, а ты…

— А чо бабки то? У них вместо титек уже уши спаниеля висят. Их титьки стоят только в одном случае, когда они на корячки становятся. И то висят, болтаются. А тут девки молодые, сочные. И у меня сразу не на полшестого.

— Дед, ну ты меня удивил, — улыбаясь, развел руками Кирилл.

— Да, все хорошо, только все у вашего поколения искусственное, и чувства у вас искусственные, и девки не натуральные, и даже такой старый дед, как я, там может скрываться под любым ником. Вот и страдаете вы, потому как живете напоказ. Не говорите друг с другом, а все онлайн общаетесь.

— Ну, дед, ты загнул.

— А чего загнул то? Вот раньше моя бабка, пока была жива, царство ей небесное, если что-то было не по её, если вдруг я там глазами другую бабенку проводил, она мне вечером за столом все высказывала, а если недопонял чего, то и грязной тряпкой по мордасам прилетала. Тут сразу у порога и разбирались, чо почем, за что, почему. А вы все ходите вокруг да около, дуетесь, как мыши на крупу, вот и отношения у вас дрянь.

— Я понял тебя дед. Лучше сразу поговорить, чтобы не было недомолвок.

— Вот и я о том же, — проговорил дед швыркая горячий чай из блюдца.