Одиночка

Глава пятая

Вкрадчивая тьма собрала у Врат целую толпу и притихла, нагнетая напряжение. Хонир, и так-то не доверяющий Веланду, теперь вовсе подозревал его невесть в чем, но не спешил делиться с нами догадками. Горм наивно пробовал его разговорить при молчаливой поддержке Нарви, но пока ничего путного из этой затеи не выходило. Впрочем, свободное пространство перед Аркой оказалось забито до отказа, что говорило само за себя. Двоих из Единых я знал, на другую же парочку, а именно, на их кислые физиономии, посматривал с нескрываемым удовольствием. Маги явно восприняли свое назначение сюда, как сущее наказание, и даже не брали на себя труд хоть как-то это скрыть. Они сидели с таким страдальческим видом, что во мне невольно шевельнулось сочувствие.

Их лица разгладились лишь на миг, когда мимо протопало около двадцати Единых разом. Как я понял из обрывков фраз, свою основную миссию – строительство города – они выполнили и теперь собирались со спокойной совестью рассеяться по старым знакомым местам. Я мог этому только радоваться, понимая, что чем меньше магов в Убежище, тем лучше, хотя и оставшихся вполне хватит, чтобы сделать нашу жизнь невыносимой.

Благодаря Нарви, я уже знал, что в этот мир прибыли хотя и не все Единые, но большая их часть. Правда, имелись и другие, в чьи планы не входило даже краткосрочное пребывание вдали от родного дома. Нет, все они уважали Веланда и признавали его Старшим, но сюда не спешили, боясь потерять последние крохи независимости, когда-то отвоеванные с таким трудом. Кто знает, что решит Веланд, увидев их здесь? Поэтому они сочли за лучшее вовсе не показываться ему на глаза. Благо, положение позволяло. Вот и эти спешили убраться как можно быстрее, свалив оставшиеся хлопоты на плечи более молодых.

Я заинтересовано смотрел им в спину и не мог назвать возраст ни одного из магов. Стоило лишь вспомнить Веланда триста лет тому назад и сейчас, чтобы понять, какую бы цифру я не назвал, она будет крайне приблизительна. Важно другое – таких молодых на вид, как Тайра или Арий, среди них не было, хотя кто их знает. Ведь говорят же, что Сила от возраста не зависит.

Я чуть повернул голову и только теперь заметил, что, оказывается, не в одиночку так открыто слежу за уходящими. Чародейка и остальные маги провожали их одинаково тоскливым взглядом. Чувствовалось, что они готовы на многое, лишь бы оказаться на их месте. Но вслух никто не проронил ни слова, только злости в глазах прибавилось ровно на треть. С этого момента они потеряли покой и часы словно удлинились. Желчь выплескивалась едкими отрывистыми фразами, раня в самое сердце. Особенно доставалось мне. Единые не смущаясь, в глаза называли меня и предателем, и учеником предателя, проклятым одиночкой, перебежчиком. Большая часть сказанного по сути своей являлась правдой, хотя и с гнилостным оттенком ненависти.

На их нападки я старался по возможности не обращать внимания, тем более, что был занят. Вот уже полночи мучился, пытаясь сотворить небольшую иллюзию. Конечно, начать следовало с самого простого, но я замахнулся на особый мираж, который бы не видел и не слышал никто кроме меня и чародейки. Удалось не сразу, но зато весь остаток ночи Тайра ни на секунду не сомкнула глаз. Да и зачем, если кошмары мерещились наяву. До самого утра с ее лица не сходило недоуменно-испуганное выражение, глаза бегали, перебирая всех присутствующих, и держаться она старалась как можно ближе к тусклому свету Арки. Трое магов, пришедших вместе с чародейкой, под конец стали поглядывать на нее, как на ненормальную. Арий, ненароком затесавшийся в их группу, вообще открыто скалил зубы, пока после очередной насмешки не ощутил холодные касания тьмы в моем исполнении.

Я поразвлекся вволю, тем более что Хонир и Горм смотрели на мои выходки сквозь пальцы, а Нарви умудрялся втихомолку подсказывать, как сделать иллюзию еще натуральней.

Самым удачным оказался мираж водопада над головой Тайры. Я однажды видел его в Атионе и теперь с удовольствием вспоминал, одновременно рисуя в воздухе прозрачный ледяной поток воды, распадающийся на множество каскадов. Он стремительно вырывался из темноты и с ревом устремлялся вниз. Для пущего эффекта я придал воде голубоватый сияющий отлив, а вокруг воссоздал облако мельчайшей водяной пыли. У самой земли водопад рассыпался сотней сверкающих капель, с веселым звоном так и бьющих во все стороны. Получилось на редкость красиво, я даже сам на миг залюбовался. Нарви же, хоть ничего не видел, зато как все привратники обладал особой чувствительностью к творимой магии. А так как он еще и примерно представлял, что у меня на уме, то глаза ему и вовсе были не нужны. Он все понимал и только тихонько усмехался.

Когда мираж был полностью готов, я позволил взглянуть на него и чародейке, но начать решил со звуков.

Поначалу она просто прислушивалась и неприязненно поглядывала на Ария, примостившегося рядом, но вскоре поняла, что это не его шуточки. Звон воды становился все отчетливей, и когда она вдруг задрала голову, уверенная в том, что звуки самые настоящие, и увидела устремившийся на нее бурлящий водопад – поверила в него сразу. Это и довершило дело. Тайра вскочила с проклятиями и такой злобой в глазах, что удивленные маги сочли за благо отодвинуться от нее подальше. Несколько секунд я позволил себе полюбоваться красивым платьем чародейки и ее уверенным видом, а затем чуть-чуть их подправил. Конечно, она и теперь выглядела как обычно, если не считать внезапного приступа ярости, но только не для меня. Я-то знал, что сейчас предстало ее взгляду – насквозь промокшее платье, волосы, свисающие вниз длинными сосульками, ледяная лужа под ногами.

Голос у Тайры оказался сильный. Даже я, застывший в ожидании, вздрогнул, когда она открыла рот. Кричала Тайра долго и громко, причем исключительно на своих. На привратников или там на меня даже внимания не обращала. Те же, кому доставалось от нее от всей души, оправдываться не спешили. Они вообще не понимали, в чем их обвиняют, так что решили просто промолчать. Тайра в их четверке была самой сильной. Арий ей хоть и немного уступал, но даже он в этой ситуации не знал, как себя повести. Поэтому сидел, задрав голову и глядя на чародейку круглыми как у совы глазами, а в уме прикидывал, как бы побольнее ее кольнуть. Тем более, что момент представился на редкость удачный.

– Сбесилась совсем, да? – внезапно очень ласково спросил он.

Тайра резко замолчала и вперила в него убийственный взгляд, но Арий на подобные проявления теплоты с ее стороны давно плевал, а потому продолжил, как ни в чем не бывало:

– Оно и понятно. Старший говорил, что его сестра тоже была немного того… буйной особой, и он даже рад, что из нее чародейки не вышло. Жаль, в остальном судьба оказалась не так благосклонна.

– На себя погляди, – прошипела Тайра и угрожающе взмахнула рукой. Очередная насмешка Ария окончательно убедила ее в том, что все шуточки этой ночи – его рук дело. – В пыль сотру. По ветру развею.

Тот приподнял брови и совершенно неожиданно обратился ко мне:

– А знаешь, ты был прав. Она и впрямь больная.

Я благоразумно промолчал, дабы не привлекать к себе внимание чародейки. Кто ее знает, вдруг возьмет да догадается, кто это тут устроил ей ледяной душ. Пусть даже призрачный.

На миг ощутив укол совести, я тут же вспомнил пылающие огнем звезды Тайры у самого лица. Вот уж кого совесть точно не мучила, да и безобидность там была на нуле. Так что ничего. Переживет. Зато я, хоть и малость переусердствовал, теперь мог создать вполне сносный мираж. Конечно, это не боевая иллюзия Веланда, но уже кое-что.

Очередной рассвет мы встретили с облегчением. Уставшие маги, которым уже до чертиков надоело бессмысленное подпирание Врат, еле дождались утра и неожиданно резво вскочили на ноги, бросившись к своим лошадям. Мрачная Тайра поковыляла следом, все еще посылая на голову Ария всевозможные проклятия. Мне вновь стало совестно, но я тут же оправдал себя тем, что практиковаться на ком-то необходимо. И если уж на то пошло, не на Хонире же, или других привратниках.

Горм поднялся, проводив Единых долгим взглядом. Даже сейчас до нас доносился голос чародейки. Похоже, она сегодня вообще не собиралась успокаиваться и по-прежнему винила во всем бедного Ария. Я с улыбкой покачал головой. А ведь он, как говорится, ни слухом, ни духом…

Нарви сладко потянулся на траве, но вставать не спешил. Вместо этого искоса глянул на хмурого Хонира.

– Ну и как, выяснил, что хотел? Или нам еще пару суток придется созерцать их постные физиономии? Ты учти, если так пойдет дальше, то на Арлина скоро начнут кидаться не в фигуральном, а в буквальном смысле. Да что там, если раньше на нас глаза боялись поднять, то теперь раз от раза становятся все наглее и наглее. Не знаю, как вам, а мне это что-то приелось. И вообще, впервые захотелось поменять Убежище на любой другой мир, лишь бы там Единых не было.

– Ты так говоришь, будто это я приволок сюда эту четверку, – заметил тот. – А между тем я делал все, чтобы избавиться от них раз и навсегда. Пойми, они здесь не просто так и дело вовсе не в безопасности Единых, хотя нас и пытаются изо всех сил в этом убедить. Что-то готовится, но я никак не могу понять, что.

– Хорошо, если ты считаешь, что нам нужно находиться при них, то так и будет, – спокойно сказал Нарви, грызя стебелек травы. – Хотя лично я никакой опасности не чувствую.

– Ты еще просто не научился, – мрачно взглянул на него Хонир. – Поэтому сиди здесь и жди их смену. Потом можешь уйти.

Нарви даже зажурился от удовольствия.

– Я с ними – и один, – широко улыбнулся он, уже предвкушая полную свободу действий. И никто не будет его одергивать, если он на очередную колкость магов ответит не совсем так, как подобает привратнику. – Согласен.

Хонир резко повернулся ко мне.

– Арлин, а ты чего с такой тоской смотришь на Врата?

Я даже вздрогнул от неожиданности. Мысли резво упорхнули из головы, и оказалось, что я и впрямь уставился на черную замерзшую гладь, подсознательно манящую к себе, словно желая что-то указать.

– Даже сам не заметил, – пожал я плечами. – Просто думал о чем-то своем.

Он склонил голову набок и смерил меня скептическим взглядом.

– М-да, вижу. А знаешь, что?

Я отрицательно помотал головой и он продолжил:

– Надо бы тебе куда-нибудь сходить, развеяться. Ты весь бледный стал, как смерть. Привратники, думаешь, безвылазно, что ли, в своих мирах сидят? Нет-нет, да улизнут на сутки-другие. А иногда и дольше. Так что и ты давай, мотай из Убежища хотя бы на часок-другой.

Нарви мне весело подмигнул и быстро указал на Врата. Мол, давай быстрее, пока Хонир не передумал.

Я слегка растерялся, сразу вспомнив, как давно хотел заглянуть в Долину Врат, да только так жизнь закрутилась с той поры, что это незаметно, само собой ушло на второй план. А тут на тебе – разрешение на отдых. И я решился. Правда, от прежних проблем это отнюдь не избавляло. Вот, например, я так и не знал, как отыскать мою Долину, учитывая, как нечасто ее покидал, к тому же тогда рядом со мной всегда был учитель и именно он заботился о нашем возвращении. Да и проема больше нет.

Слегка замявшись, я подсел было к Нарви, но тот с ходу меня огорчил, виновато признавшись, что Долины – не его конек. Тогда я покосился на Хонира, мигом прочел по его хмурому лицу, что к расспросам он не расположен, и как голодный гулон вцепился в собравшегося уходить Горма.

Его выразительный взгляд сказал мне все яснее слов. Но он не учел, что от меня так легко не отделаться.

– Горм, ну если что-то знаешь – поделись, – обиженно протянул я.

Он тяжело вздохнул, но все же порылся в памяти и к моему большому облегчению таки выудил из нее некоторые сведения.

– Ладно, слушай, – строго произнес он, и я тут же с готовностью кивнул. – Насколько я знаю, таких Долин несколько, но в одном мире может находиться не больше одного проема, как ты его называешь. Вообще-то это древний переход, соединяющий почти все миры.

– А кто их сделал? – рискнул я вставить коротенький вопрос.

– Не знаю, – поморщился он. – Некий давно сгинувший маг. Кое-что из своих творений он раздарил, другие у него выкрали при жизни, а третьи разобрали после смерти. Лично я понятия не имею, в какую именно Долину можно попасть из Атиона. Так что предлагаю пройтись по всем.

– По всем? – ахнул я. – И сколько их? Пара сотен?

– Всего около десяти, – успокоил меня Горм. – И найдешь ты свою быстро, даже не сомневайся.

– И откуда такая уверенность? – удивился я. – Для меня ж в миры, что в омут – войти-войду, а вот обратно…

– Сможешь, – загадочно пообещал Горм и слегка подтолкнул меня к Вратам.

Я почесал в затылке, недоумевая, с чего бы такая уверенность, но послушно погрузился в черную гладь. Привычно поежившись, как всегда, стоило мне лишь оказаться внутри, приготовился выйти, держа в голове образ Долины. Вот тут-то и притаился подвох. Что-то ожило вокруг и удержало меня, пробудив неясное, доселе незнакомое чувство. Прежде, чем я успел опомниться, мрак закружился, увлекая меня за собой. Тихо вскрикнув, я едва не упал. Руки сами собой потянулись в пустоту, надеясь ухватиться хоть за что-нибудь, как вдруг я осознал, что же за чувство проснулось во мне. Связь с мирами. По крайней мере, назвать это как-то иначе было трудно. Они возникли вокруг меня, все до единого, смутные, темные. Я увидел их и застыл, ошеломленный океаном обрушившихся звуков, запахов, красок. А потом как-то непонятно для самого себя и легко заскользил мимо миров к Долинам, будто кто-то заботливо вел меня за собой, указывая дорогу. Я даже не видел их, но стремительно отсеивал и двигался дальше с полным ощущением того, что это делаю не я. С пятой попытки нашел таки свою, родную, ныне совершенно заброшенную. И только тогда остановился, решительно не понимая, как такое вообще возможно – чувствовать миры. И тем не менее я чувствовал их и мог из любой Арки шагнуть в любой мир, даже не зная названия. Для этого стоило лишь мысленно выделить его среди остальных.

Я вывалился из совершенно незнакомых Врат потный, взъерошенный, но такой счастливый, что долгое время просто стоял, медленно приходя в себя. А вокруг так и плясала круговерть миров и Долин.

Постепенно мелькание успокоилось, и связь осталась только с одним миром – Убежищем. Даже с закрытыми глазами я мог сказать, что его Арка где-то здесь, среди других. Она и правда скрывалась за более высокими собратьями и стояла как бы в стороне, едва заметно касаясь меня своим нежным теплом. Неким образом признав во мне привратника, пусть даже лишь наполовину, она давала об этом знать, внушая безотчетное чувство долга, желания защищать, что казалось новым для меня.

Я поднял голову, вглядываясь в некогда радужный купол над Долиной. Теперь его трудно было заметить. Яркие краски поблекли, сверкающий свет погас, и всю Долину навсегда застлал серый полумрак. Даже тишина здесь изменилась, растеряв былую власть надо мной, стала просто мертвой.

Мой благодушный настрой мигом испарился, и на душе вновь стало тяжело. Я неспешно прошелся по траве туда, где некогда находился вход в Атион. Теперь там было пусто. С минуту я смотрел в никуда, рисуя перед мысленным взором знакомый черный прямоугольник, когда-то связанный со мной единой нитью. Это раньше я не смог бы вырваться в Атион без него. Теперь же проем был мне больше не нужен, как и Врата, ведущие в этот мир.

Я печально улыбнулся, представив себе, как переношусь домой. В глубине души я одновременно и боялся и надеялся на что-то хорошее, способное развеять тоску. А еще я точно знал, что если воспользуюсь хорошей возможностью сейчас, то это будет, скорее всего, мой последний визит в родной мир, неспроста же Хонир такой мрачный и подозрительный. Но несмотря на это обратно меня что-то… не тянуло. Даже больше того, если раньше я чувствовал себя в Долине спокойно, то теперь она тяготила меня. Поэтому я просто отступил и медленно побрел обратно.

Не знаю, что на меня так повлияло – воспоминания или давящая тишина, но я настолько погрузился в мысли, что слишком поздно понял, какую ошибку совершил. Стоило мне обойти зеленую цветущую Арку, как я увидел уставшего Хенигаса, непринужденно привалившегося к серому камню. Он тут же поднял голову и приветственно вскинул руку, лишив меня последней возможности тихо свернуть в сторону. И теперь я мог сколько угодно ругать себя за то, что как последний дурак поперся к Вратам в Убежище, хотя с тем же успехом мог войти в первые же, стоящие на моем пути. Все равно исправить ничего уже было нельзя.

Не стану отрицать, я запаниковал, хотя и постарался скрыть это, неумело изобразив на лице некое подобие полного равнодушия. Но наемник без особого труда прочел смятение в моих вмиг потемневших глазах и поднялся навстречу. Крестовина меча как-то нехорошо маячила за его плечом, наводя на определенные мысли, и как бы я не старался, мой взгляд так и норовил за нее зацепиться. Радовало одно – пока Хенигас был один. Меня это, правда, не особо обнадеживало. Понятно, что кликнуть своих для него ничего не стоит. И примчатся они, надо полагать, быстрее ветра. А вот у меня с подкреплением дела обстоят куда хуже. Нарви скорее всего уже ушел. Горм и Хонир вернуться только поздно вечером. Общаться с ними мысленно я не умею и никогда не научусь, ибо не принадлежу к истинным привратникам.

Вот так, с затаенной опаской, я и наблюдал, как наемник неторопливо преодолевает отделяющие нас несколько метров.

– Что, маг, не ожидал меня здесь встретить? – насмешливо улыбаясь, спросил Хенигас. – Учил тебя Сеедир, учил, а ты так и не смог овладеть главным признаком любого магов – абсолютной непробиваемостью.

– Чего нет, того нет, – ответил я ему с беспечностью, которой на самом деле не чувствовал. Раскаяния не возникло, хотя наемник говорил правду. Как учитель не бился, все впустую…

– Что, воспоминания одолели? Или слова мои решил проверить? Как видишь – нет его, твоего драгоценного проема. Хоть и жаль было уничтожать древнюю вещицу, но не оставлять же ее тебе. Как она, кстати, вообще к тебе попала? – невзначай осведомился он.

Я пожал плечами, безразлично обронив:

– А, понятия не имею. Валялась себе в подвале с незапамятных времен.

– Валяться – валялась, а своим хозяином умудрилась признать именно тебя. – Изучающий взгляд наемника так и бродил по моему лицу. – Что характерно – маг ты вроде слабый, а проем разбудил, хотя доподлинно известно, что такое удавалось немногим. Уж маги их друг у друга из рук рвали, крали, продавали, а почему? Предназначены они далеко не для всех. Вот и получалось – расставаться жалко, а дальше хранить – что ни день убеждаться в собственной слабости.

– Первый раз слышу, Хенигас. – Я отодвинулся от него как можно незаметней, чтобы оказаться вне досягаемости длинного отточенного лезвия наемника. Сам же тем временем не переставал говорить, маскируя отступление: – Какие у тебя, однако, глубокие познания. Но сведения, почерпнутые из древних книг, это одна сплошная загадка, таящая много опасностей, ведь ее так легко неправильно истолковать.

– Не в моем случае, – отрезал он. – Хотя что касается тайн, поговаривают, что некоторые вещицы, вроде той, что приводила тебя сюда, обладали даром предвидения.

Я вскинул брови, даже не пытаясь скрыть невольного скептицизма.

Наемник коротко взглянул на меня, и недовольный отсутствием ожидаемой реакции, с удовольствием продолжил:

– Интересный был маг – их первоначальный хозяин. Жаль, умер до того, как мы успели вытрясти из него самые страшные тайны.

Я слегка побледнел. Намеки Хенигаса нравились мне все меньше и меньше.

– Проем с предвидением. Смешно, – без улыбки буркнул я. – Вы, наверно, беднягу до сумасшествия довели своими пытками. Он вам эту чушь наплел, а вы и поверили.

– Может быть, – согласился он. – Проверить теперь не удастся. Жаль, Веланд задержался тогда. Все у него не вовремя.

Я сделал еще два крохотных шажка в сторону.

– Я, пожалуй, пойду. – И неестественно улыбнулся. – Привратникам нельзя надолго покидать свой мир. И их помощникам тоже.

– А-а, – протянул наемник, – ты уже называешь своим миром Убежище. А как же Атион?

– Атион – мой дом, – коротко ответил я. – А Убежище – мир, который я теперь должен защищать.

Хенигас усмехнулся.

– Не от нас ли? – И неожиданно преградил дорогу. – Да ты не торопись. Все равно когда я оттуда уходил, никого из привратников около Врат не было. Только маги от Единых. Так что если пропадешь, никто тебя не хватится. Молодой ведь еще, неопытный, блуждаешь неведомыми тропами. В пути всякое может случиться.

– Особенно, если кто поможет, – буркнул я себе под нос и тут же пошел в наступление. – Лучше скажи, что ты здесь делаешь? Следишь?

– Да. Заметил издали, как ты проскочил через Врата, и взяло меня любопытство. Дай, думаю, гляну, куда торопится наш новый привратник. – Прямоте наемника можно было только позавидовать. – Покровители неплохо на тебя влияют. Трудно стало угнаться, вот я и отстал, но решил заглянуть сюда. Как видишь, угадал. Не поделишься секретом, Арлин?

Я насторожился.

– Каким?

– Ну, как же, – развел он руками. – Очень мне интересно, как ты так быстро освоился с мирами. Поспеть за тобой смог бы только один из хранителей, но никак ни я или другой маг. – Он обвел долгим взглядом многочисленные Врата. – Умение, что называется, сугубо для своих. Это ведь от привратников, я не мог ошибиться. Но как их умение могло перейти к тебе? Ты маг, а ни одному магу, даже Веланду, такое не под силу.

Я почувствовал, как мне на шею накидывают петлю.

– Тебе показалось, Хенигас. Ты ведь был далеко, – вежливо сказал я, хотя поддерживать светскую беседу становилось уже невмоготу.

– Да, я не видел всего, хотя чары, выделенные мне Старшим, оказались весьма полезны, – не стал отрицать наемник.

Я едва сдержал дрожь. Так часто за столь короткий срок никто еще со мной не соглашался, а уж тем более мой собеседник, по которому никак не скажешь, что покладистость – основная черта его характера. Тревожные звоночки вдруг слились в непрекращающийся вой. Казалось, что меня шаг за шагом незаметно подталкивают к пропасти. Любой промах – и уже накинутая веревка затянется на моей шее.

Хенигас смотрел с легким прищуром и слова выговаривал неторопливо, давая мне проникнуться их затаенным смыслом.

– Но зрение у меня острое. Я успел многое рассмотреть и теперь размышляю: докладывать об этом Веланду или нет.

Самым лучшим выходом было сейчас как можно быстрее улизнуть из Долины. Но наемник как скала стоял между мной и ближайшей Аркой, а ссориться с ним не хотелось. Да и веской причины не найти. Со стороны беседа наверняка выглядела милой и непринужденной, а что до намеков, то мне они могли просто померещиться. По крайней мере, именно так скажет Хенигас, и я не смогу оправдаться.

– Да доложи, конечно, – безразлично обронил я. – Если не боишься, что Веланд тебя высмеет.

Я не ожидал, что удар окажется настолько точным, но Хенигас склонил голову, и его глаза чуть потемнели.

– Ты прав. Единые иногда бывают до странности самоуверенны и не желают прислушиваться к чужим словам. Особенно это касается Веланда. Он точно знает лишь одно – я хороший убийца, я ни разу его не подводил, я верен ему. Но в одном он мне отказывает – в моих способностях думать и что-либо понимать. Поэтому я пока промолчу.

Я облегченно перевел дыхание, понимая, что на этот раз мне позволили вырваться из капкана, и опустил глаза. И тут же нахмурился, заметив на плаще Хенигаса брызги крови, причем сравнительно недавние. Наемник проследил за моим взглядом, но ничего не сказал. Тогда я осмелился и сам задал вопрос:

– Добрался до еще одного мага-одиночки?

Хенигас поморщился от вызова, против воли прозвучавшего в моих словах.

– А чего ты хотел? Веланд, может, и отстал от тебя, чтобы покончить с другими, гораздо более серьезными противниками, но только на время. Как только избавится от них – сразу вспомнит о тебе.

С этими словами он отодвинулся, давая понять, что разговор окончен. Я молча прошел мимо него к Вратам, осознавая, что высказывания наемника оставили тяжелый осадок на душе. И еще я не сомневался, что теперь за мной будут наблюдать вдвое пристальней, нежели прежде…

К башне я шагал, прокручивая заново недавние переживания и ничего не видя вокруг. Группа из трех Единых, двигавшихся мне наперерез, тоже не особенно смотрела по сторонам, поэтому я врезался в них на полном ходу и только тогда поднял голову.

– Эй! – раздался знакомый восклик. – Глаза разуй и смотри, куда прешь!

– Извини, Тайра, – слегка ошалел я, глядя в синие глаза чародейки. И тут же подобрался: – Что это вы здесь забыли?

Она гордо вздернула подбородок:

– Веланд послал. Поговорить надо. Может, проводишь?

Из башни высунулась лохматая голова Нарви.

– Пусть заходят, Арлин! – крикнул он. – И говорят, чего надо. Только быстро.

Тайра покраснела от злости, хотела огрызнуться, но привратник уже исчез. Со сладкой улыбкой я сделал вежливый взмах рукой, пропуская чародейку вперед. Меня немедленно наградили презрительным взглядом.

– Вы меня чуть в прошлый раз не убили, – обвиняюще заявила она, видно позабыв, что тогда их проводником был не кто иной, как Нарви. – Специально, что ли, лестницу маслом облили? Так и смотрите, как бы от нас избавиться.

Передохнув, открыла было рот, чтобы продолжить, но в это время из-за башни выпрыгнул грациозный гулон. Уставился на чародейку голодными глазами и вознамерился цапнуть за ногу. Тайра взвизгнула совсем как девчонка, спутники шарахнулись от зверя, на миг позабыв, что они маги, но тут же недобро сощурились.

Я мигом понял, в каком направлении развиваются их мысли, поэтому положил руку на голову гулону и сдвинулся, загораживая его собой. Получилось не очень, потому как зверюга вымахала с теленка, но главное Единые уяснили – трогать его не стоит. Нарви, умаявшись ждать, тоже вышел. Скучным взглядом обозрел немую сцену и жестом пригласил магов внутрь. Те неохотно повиновались, минуя моего четвероногого защитника с таким видом, словно одним врагом у них точно стало больше.

– Лучше ничего не мог придумать? – пропустив их, шепнул мне на ухо Нарви. – Гулоны тут и так на птичьих правах.

– Он сам пришел, – оправдываясь, сказал я. – Честно…

– Разбаловал ты его,- покачал головой привратник. – Теперь так и будет за тобой бегать.

Недовольные Единые поджидали нас на лестнице. Поднимались осторожно, даже за стены хватались, лишь бы не свалиться вниз. Вкупе с их надменностью смотрелось это смешно, и я тихонько улыбался в темноте. Сам-то давно уже освоился и каждый день носился по башне вверх и вниз с завидной скоростью.

– Зачем вы пришли? – не тратя времени на приветствия и расшаркивания, Хонир сразу перешел к делу.

Тайра оглянулась на спутников, ничуть не удивленных подобной встречей, и холодно сказала:

– Старший сожалеет, что усомнился в вашей способности обеспечивать безопасность этого мира. Он понимает, что нам придется делить его с вами и надеется, что отношения еще можно исправить. Единые уступают вам в ваших требованиях. Больше вы не увидите ни одного мага около Врат. – Ее глаза метнулись ко мне, и чародейка добавила с явной издевкой: – Кроме вашего собственного.

Ее спутники с готовностью заулыбались, но Хонир замечание проигнорировал и только вежливо спросил:

– Что же Старший сам это не сказал?

– Он занят, – тут же отреагировала Тайра. – а вы могли бы и поблагодарить нас за подобные уступки. Мы вовсе не обязаны это делать, но если уж по-другому хороших отношений не восстановить…

– Никогда у привратников не было хороших отношений ни с кем, кроме своих братьев, – прервал ее Хонир. – И не будет.

Тайра сочла за благо промолчать. Просто развернулась и вышла, увлекая за собой молодых магов, неотступно следовавших за ней по пятам и ловивших каждое ее слово.

Нарви нервно хохотнул.

– Ну, Арлин, ты им никак покоя не даешь. Нет-нет, да помянут недобрым словом. – И тут же посерьезнел: – Зато у Врат теперь будет спокойно, почти как в старые времена.

Он оказался прав, больше нам маги не докучали. Даже Вратами пользовались очень редко. Исключение составлял разве что Хенигас со своими воинами. Они могли уйти поздно ночью, а вернуться под утро дня через три-четыре. Иногда пропадали неделями, а когда возвращались, я чувствовал облако смерти, следующее за ними по пятам. Одежда наемников была забрызгана чужой и своей кровью, коней, низко опустивших головы и от усталости еле передвигающих копыта, они бережно вели за собой. В такие моменты я старался не встречаться взглядом с воинами. Просто отворачивался, а вот привратники тяжело смотрели им в спину до тех пор, пока те не исчезали из виду.

Обычно я дежурил ночью с Хониром, а днем успевал отоспаться за час-полтора и до позднего вечера оставался бодрым. Этой маленькой хитрости меня также научили привратники, как и многому другому. Остаток дня я посвящал тренировкам, совершенствуя свои способности. Мне удалось освоить и пламя дракона, и взгляд василиска. Так называемый "быстрый сон" в моем исполнении был прямо таки мгновенным, а при необходимости легко переходящим в смерть. Теперь я понимал, что применил учитель, неизвестно как пропустивший сквозь себя магический огонь. Это была проницаемость, причем полная. Мне она, как и полная оборачиваемость, пока не давалась, но Хонир уверял, что со временем я освою и их.

Иногда я подменял Нарви и тогда заставлял Горма выуживать из памяти события трехсотлетней давности. Знали привратники многое, но только, к сожалению, не причины раскола среди магов. Вот когда я пожалел, что так рано вылетел из тренировочной иллюзии учителя. А ведь мог бы узнать все… Если бы дожил. Интуиция подсказывала, что Сеедира здорово отвлекли, иначе как объяснить, что Веланд едва не прикончил нас обоих. Вряд ли Сеедир по собственной воле дотянул бы до такого конца.

Мои размышления весьма некстати прервало мрачное колебание поверхности Врат. Внешне оно казалось практически незаметным, но я достаточно хорошо знал это тягучее чувство опасности, засевшее где-то внутри и присущее всем привратникам, чтобы понять – кто-то идет. И я даже догадывался, кто.

Горм сохранял полное спокойствие – с тех пор, как в Убежище поселились Единые, незваные гости как-то сразу поскучнели и обходили наш мир стороной. Веланд оказался достаточно известной личностью для того, чтобы отпугнуть любого чужака. Так что это мог быть либо Хенигас, либо кто-то из здешних магов.

Предчувствие меня не обмануло – в очередной раз вернулись наемники. Злые, раздраженные и… не все. Отсутствовало трое воинов, и я подозревал, что мы вряд ли их теперь когда-нибудь увидим. Хенигас прошел совсем рядом, и я неосознанно отшатнулся, будто меня что-то толкнуло в грудь. Темные, глубокие глаза наемника тут же метнулись к моему лицу, в их глубине полыхнуло черное пламя. Он остановился, явно ничего не понимая. Я и сам толком не осознавал, что происходит, лишь чувствовал исходящее от него веяние смерти, сегодня особенно сильное и тяжелое. У меня перехватило горло и на миг помутилось в глазах. И чем дольше Хенигас находился рядом – тем отчетливее становилось чувство чужой боли и близкой беды.

Я поднял глаза на Горма и слегка удивился – тот неотрывно смотрел на воинов пугающим застывшим взглядом. Он чувствовал то же самое, что и я.

Хенигас не двигался, лишь переводил взгляд с привратника на меня и обратно. На его губах появилась кривая улыбка. Вкупе с бледным лицом, покрытым коркой засохшей крови и припорошенным сероватой пылью, смотрелась она неуместно.

– Опять загубил кого-то из старых магов? – хрипло спросил Горм, глядя на него исподлобья.

Улыбка исчезла с лица наемника. Отвечать он не стал, лишь лениво поинтересовался:

– С чего бы такое волнение? Стоило нам появиться, как у вас лица вытянулись совершенно одинаково. Смотрю я на вас и чего-то недопонимаю. Вот ты, маг, удивляешь в который раз. Мне кажется, или ты на самом деле чувствуешь Врата как истинный привратник? Ты ведь не просто насторожился, нет, ты почувствовал опасность, а это их удел.

– Да от тебя невозможно ждать чего-то хорошего, – сдержанно ответил я, хотя внутри поднималась волна необъяснимого гнева, злости, боли. Эти чувства не могли принадлежать мне, но тем не менее с каждой секундой заволакивали сознание дымкой, все больше подчиняя себе. Но пока я еще владел собой, хотя слова так и застревали в горле. – Особенно сегодня. Почему ты не ответил на вопрос? Поделись очередной победой.

– Делиться новостями я буду со Старшим, а вы… вы и так скоро сами все узнаете.

Хенигас шагнул мимо, но я неожиданно для себя ухватил его за рукав. Наемник остановился и удивленно покосился на удерживающую его руку. Я поспешно расцепил пальцы и тихо сказал, с трудом разжав челюсти:

– Оглянись вокруг – от вас за версту разит смертью. Ты и раньше убивал, но никогда тебя не окружал такой мрак, как сегодня. Ты стоишь рядом со мной – и мне тяжело дышать. Я не могу смотреть тебе в глаза, потому что мне становится страшно. Кто это был, Хенигас, ответь.

– Сначала ответь ты – с чего такая чувствительность? – парировал тот. – Не хочешь? Вот и я не хочу… Мои люди устали. Мы понесли потери. Старший ждет нас. Не задерживай меня, маг. – И вновь сделал шаг, чтобы уйти.

Я упрямо преградил ему путь. Вроде и не хотел, но так получилось. Горм открыл было рот, чтобы одернуть меня, но промолчал. Вместо этого мысленно предупредил братьев, что у Врат не все тихо.

– Ответь мне, Хенигас, кто это был? – настойчиво повторял я, понемногу теряя сдержанность. Наемник вместо ответа потянулся за мечом. Его воины вмиг подобрались, их глаза недобро сверкнули.

– Отойди, маг, – спокойно глядя мне в глаза, посоветовал наемник. Широкая крестовина меча послушно легла ему в ладонь. Лезвие медленно потянулось вверх.

Я почувствовал, как вокруг меня вздымается Сила привратников, перемешанная с моей собственной магией. Небо стремительно темнело, словно день вдруг поменялся с ночью. Вдалеке с некоторым запозданием вспыхнула россыпь огней крепости магов, отодвигая от себя внезапный мрак. Но меня не волновало, что Единые наверняка сейчас пребывают в полной растерянности. Я и сам не понимал, что на меня нашло, но остановиться уже не мог. Горм не двигался. Тусклый свет Арки падал на его лицо, кажущееся сейчас неестественно бледным и чужим. Из башни к нам уже бежали Хонир и Нарви, но разом охватив всю картину, застыли недалеко, на самом краю света. Их лица терялись во тьме. Из кустов сверкнули настороженные желтые огоньки. Гулоны, отлично чуявшие опасность, предпочитали находиться поближе к привратникам. Они доверяли только им, привратникам Убежища, единственным, кто не только охранял, но и защищал.

Хенигас неподвижно стоял напротив, в левой руке – меч, а правая, воздетая кверху, удерживала дарованные Старшим чары. Можно даже не сомневаться – еще один неосторожный выпад в его адрес, и он пустит их в ход. И это при том, что я вовсе не собирался нападать на наемников, просто в кои-то веки не мог ничего с собой поделать. Что-то неподвластное внутри меня ощутимо тянулось к Хенигасу, пытаясь проникнуть в его память и узнать, кто оказался жертвой на этот раз. И далеко не простой. Но наемник и его люди были надежно защищены Веландом, а набор чар их главаря и вовсе легко отталкивал любые мои поползновения.

Никто не двигался, и тьма колебалась, то светлея, то вновь сгущаясь. Подобно вспышке перед моим мысленным взглядом вдруг предстали двери в долину Покоя. Чья-то рука резким движением распахнула их настежь. Пронеслись изумленные лица, мгновенный страх, мелькнувший в глазах. Двух магов-одиночек, устало прислонившихся к Арке, начисто смело с поста, а одного втянуло в воздушный водоворот и доставило прямо в Убежище. Я успел заметить исказившиеся лица наемников прежде, чем мое внимание привлекло другое – руки на плечах Сеедира, вставшего рядом со мной. Те же самые, что распахнули двери.

В полосу света, отодвинув с дороги Хенигаса, ступил сам Веланд, лично явившийся разузнать, что происходит у Врат. Взгляды учителя и ученика скрестились и челюсть Старшего медленно отвисла. Тайра из-за его спины и вовсе тихо вскрикнула и зажала рот руками.

– Здравствуй, учитель, – мягко произнес Сеедир. – Признаться, я не ожидал этой встречи, но если уж она произошла…

– Ты мертв, ученик, – глухо бросил Веланд. Напрягшийся Хенигас застыл за его плечом, готовый броситься вперед и выполнить любой приказ Старшего.

– Да, но некто помог мне выбраться. Ненадолго, чего уж скрывать. Ты, – его взгляд обратился к Хенигасу, – убил сегодня последнего свободного мага и кого-то еще, что и позволило мне выбраться сюда.

– Радуйся, что этим магом стал не Арлин, – с ледяной яростью прошипел Веланд, явно начинающий терять контроль над собой.

– Я-то рад, а вот рад ли ты? – с мимолетной усмешкой спросил его тот. – Скорее всего, нет. Что ты сейчас чувствуешь? Сожаление, что не избавился от меня до того, как я нашел себе ученика?

– Сожаление, что не убил тебя в нашу предпоследнюю встречу, в годовщину раскола. Я не ожидал, что ты выживешь после нее.

– А я – что ты изменишься еще больше. С моей стороны было непростительной глупостью являться к Единым и думать, что вас можно остановить, образумить. У всех Единых единая же болезнь – боязнь магов-одиночек. И ее уже не вылечить.

– Твое время еще не истекло? – звонко поинтересовалась Тайра. – Хватит порочить нас! Убирайся обратно в долину Покоя!

Маг даже не взглянул на чародейку. Вместо этого перевел взгляд на меня.

– Я уйду, но буду за тебя тревожиться. – Он смотрел с такой горечью, что в горле у меня запершило. "Мой учитель, прости", – мысленно сказал я, и он понял, чуть склонил голову набок и улыбнулся так тепло, как никогда раньше, но вслух сказал другое: – Если Веланд не пощадил меня, то что говорить о тебе. Хорошо, что ты с ними. – Его взгляд обратился к привратникам: – Спасибо. И простите меня.

– Мы всегда уважали тебя, Сеедир, – негромко сказал Хонир, – и прощаем от имени наших братьев.

– Хватит, – прервал его Веланд. – Всех поблагодарил, со всеми простился. Не вынуждай нас убивать тебя вторично.

– Я вижу, как рушатся миры, учитель, и это лишь благодаря Единым, – не слушая его, прошептал Сеедир. Глаза одиночки были полузакрыты, словно Убежище мешал ему видеть…

– С каких пор ты стал провидцем? – сумрачно поинтересовался тот.

– Только на миг, сейчас, чтобы предупредить тебя. Все таки ты мой учитель.

– А вот ты мне давно не ученик. – Веланд вскинул руку и сжал ее в кулак. Потом резко направил на Сеедира.

Горм, оказавшийся ко мне ближе всех, едва успел оттащить меня в сторону. Рыжее пламя взметнуло волосы Сеедира и с ревом опрокинуло его на медленно раскрывающиеся двери, соткавшиеся из темноты за спиной мага. Черный провал подхватил тело и тут же стал медленно таять, исчезая вместе с ним.

Веланд неотрывно смотрел на Сеедира, пока тот окончательно не пропал. Следом, успев в последний момент, в провал просочилась бесплотная фигура. Она обернулась всего на миг, и я понял, что это был последний маг-одиночка. Двери захлопнулись навсегда. Долина Покоя получила долгожданную жертву.

Веланд молчал. Хенигас стоял рядом чернее тучи. Но очень скоро тишина, сковавшая нас единой цепью, распалась. Наемники коротко переглянулись и их главарь осторожно тронул Старшего за локоть. "Пора уходить", – расслышал я его слова. И Веланд, поддерживаемый притихшей Тайрой, тихо ушел вместе с ней и группой так и не показавшихся нам магов.

Я почувствовал руки Горма на плечах и повернул к нему голову, чтобы взглядом поблагодарить за помощь и поддержку, но привратник стоял, опустив руки вдоль туловища. Я помертвел. У гулона, выпрыгнувшего из кустов и тыкающегося носом мне в бедро, шерсть на загривке внезапно встала дыбом, как и мои собственные волосы на голове. Я медленно скосил глаза и тут же ощутил, что давление ушло…