Люда шла по тропе, оглядываясь по сторонам. Она видела, как топчутся на снегу ее одноклассники, и слышала обрывки фраз, но приблизиться к группе не спешила. «Надо уносить отсюда ноги, пока не поздно, – думала она. – Но этот проклятый частокол! Где-то должна быть лестница. На крайний случай веревка…»
Она остановилась, не решаясь приблизиться к группе настолько, чтобы на нее обратили внимание. Отсюда ей было хорошо видно Вешнего, который пинками заталкивал Пирогова в дверной проем бани. Тот отчаянно сопротивлялся, расставлял в стороны руки и ноги, чтобы стать негабаритным. Ирина ругалась на них. Белкин, стоя поодаль, мочился в сугроб.
Люда сделала еще несколько шагов, почти касаясь плечом шершавых бревен, свернула за угол к сараю и, очутившись в полной темноте, выставила руки вперед. «Здесь должна быть лестница…»
Она почувствовала под ногами угольную крошку и запах сосновых дров. Нащупала сложенные друг на друга тугие мешки с цементом, провела рукой по полке, заставленной липкими, пахнущими краской банками… И вдруг чья-то горячая ладонь зажала ей рот и толкнула спиной к стене. Люда попыталась крикнуть, оттолкнуть от себя навалившегося на нее человека, но ей в щеку уперлось что-то металлическое, очень холодное, и она услышала сдавленный шепот:
– Не вздумай пикнуть…