Официальное заявление

Глава 1 Это только начало

Время остановилось, пока Лиз Доугерти смотрела в толпу репортеров, выглядывая из-за кулис. Было трудно поверить, что всего полтора года назад она впервые стояла по ту сторону сцены. Брейди Максвелл объявлял о том, что он баллотируется в Конгресс, а она освящала это событие в студенческой газете, а теперь она стояла с ним, когда он, всего за месяц до ее выпуска из университета, собирался объявить об их отношениях всему миру.

Их пальцы переплелись, и он нежно сжал ее ладонь, напоминая и подтверждая то, что он был с ней. Лиз взглянула на его красивое лицо, любуясь его сильным подбородком, уверенными темно-карими глазами, идеально уложенными волосами и полными губами, которые сводили ее с ума. Она любила этого мужчину.

― Мы справимся, ― прошептал он.

― Знаю. ― Она нежно улыбнулась ему.

«Мы справимся» было не совсем тем утешением, в котором она нуждалась, но она знала, что утверждать, что все будет в порядке, было ложью. Брейди не обещал того, что не мог сдержать, и никто из них не знал, как все сложится.

Все сотрудники расступились, когда они прошли, чтобы заняться своими делами. Их с Брейди инструктировали снова и снова до тех пор, пока у нее от всего не начала болеть голова. Она приняла это, как должное. Учитывая, кем она являлась, ей было известно, как обращаться к репортерам.

Для всех остальных, Брейди, вероятно, выглядел абсолютно собранным. Он всегда был таким. Но она знала, что он волновался. Не обязательно из-за себя, или из-за того, что может произойти с его карьерой в этот момент. Теперь он был более уверенным, когда взял ситуацию под контроль и вел себя так, как умел. Но по его карим глазам было видно, что он переживал о том, как Лиз все воспримет.

Только время покажет, что будет дальше, как и тогда, когда им нужно было время, чтобы найти свой путь друг к другу. Единственное, что Лиз знала наверняка, это то, что ей хотелось, чтобы все получилось.

― Хизер объявит меня. Я выступлю с речью. Времени задавать вопросы не будет. Только короткое заявление, а потом я вернусь с тобой, ― сказал он так уверенно и непринужденно, как могло получиться только у него.

― Брейди, я знаю. Хизер и Элиот мне уже выели весь мозг, ― сказала Лиз.

Она не всегда сходилась во взглядах с пресс-секретарем Брейди и его юристом, но она достаточно им доверяла, чтобы пережить одну пресс-конференцию.

― Мне даже говорить не придется. Переживай за себя.

― Не о чем переживать. Я каждый день это делаю.

― А я была сотню раз по ту сторону баррикад. Я справлюсь с тем, чтобы одну конференцию постоять за кулисами.

Она еще раз ему улыбнулась. Ей не нужно было, чтобы люди продолжали ей говорить, что сейчас произойдет. Она и без этого достаточно волновалась. Она сделала глубокий вдох и потянула за ожерелье, обернутое вокруг шеи. Брейди подарил его ей, когда они в первый раз были вместе, и сейчас ей было приятно его надеть. Она не надевала его с тех пор, как он был избран в Конгресс.

― Я знаю, ты сможешь. Я просто хочу тебе сказать, чтобы ты была готова к их реакции, ― произнес Брейди, проводя пальцем вверх вниз по ее руке. ― Люди не будут снисходительны к нашей ситуации.

Лиз тихо вздохнула.

― Как думаешь, мы можем хотя бы минутку побыть наедине? ― спросила она, пристально глядя на него.

Наедине. Намек. Намек.

― Я должен быть на сцене, ― напомнил он ей.

― Скоро. Хизер даже еще не объявила тебя. Мне нужна всего лишь минутка.

― А я бы сказал, что мне нужно больше чем одна минута, Лиз, ― сказал он, на его лице появилась ухмылка.

Лиз не сдержалась и засмеялась.

― Может и больше, чем минута. Из этого можно сделать заголовок: «Конгрессмен Максвелл подтвердил слухи о своем романе. Его застукали занимающимся сексом в общественном туалете за кулисами».

― Не провоцируй меня, ― сказал он.

Его глаза уже блуждали по комнате, пока он прикидывал, сколько у них оставалось времени.

Лиз опустила голову и посмотрела на него сквозь густые черные ресницы.

― Пожалуйста, Брейди.

― О, ты же знаешь, как я люблю, когда ты просишь ― Брейди сразу же начал идти к небольшой задней комнате. Ну, по крайней мере, не туалет. Она почувствовала облегчение.

В комнате возле монитора компьютера толпились какие-то люди, разговаривая между собой. При появлении Брейди они подскочили со своих мест.

― Чем мы можем вам помочь, Конгрессмен Максвелл? ― спросил первый парень.

― Мне потребуется эта комната до начала моего выступления.

Он слегка улыбнулся, но это выглядело как угроза, поэтому они поспешили уйти. Было немного странно наблюдать такую сторону Брейди, по сравнению с тем, каким он был с ней, когда они были наедине. В нем чувствовался авторитет, но они были равны в своей любви. В этом была их сила.

А власть ей казалась очень привлекательной.

Как только дверь была закрыта, Брейди повернулся и прижал ее к стене, его губы двигались от ее рта к уху, а потом к шее. Боже, она не могла насытиться им, а он ее всего лишь целовал. Это было опьяняюще. Она понятия не имела, как ей удавалось жить без него.

Прошло меньше суток с тех пор, как они официально открылись перед Каллей Холлинсворт, журналистом из газеты «Шарлотт Таймс», которая вместе с бывшим парнем Лиз, Хайденом Лейном разгласила эту историю, но они не могли удержать своих рук друг от друга. Безусловно, Лиз ощущала себя так, будто у них было достаточно времени, чтобы восполнить эту потребность, и то, как руки Брейди путешествовали вниз по ее платью, говорило о том, что у него была такая же мысль.

Безрассудно или нет, но Лиз хотела Брейди…и она хотела его прямо сейчас.

― Боже, детка, я скучал по тебе, ― прорычал Брейди.

― Ты провел со мной все утро, ― поддразнила она.

― Не так, как мне хотелось.

Он потянул ее от стены и повел прямо к креслу, которое он выкатил из-под стола. Его глаза были полны озорства, когда он начал расстегивать брюки.

― У нас мало времени.

― Ты серьезно? ― спросила она, немного удивленная тем, что он хотел заняться этим прямо здесь и прямо сейчас.

Но Брейди был не тем, кто отказывал себе в том, что ему хотелось. И не было никакой реальной угрозы того, что их застукают. По крайней мере…не репортеры, а на остальных было наплевать.

К тому же…ей никогда не удавалось его отшивать, и ее тело уже тянуло к нему.

Брейди ухмыльнулся ей.

― Детка, я никогда не шучу, на счет того, что хочу тебя.

Он избавился от своих боксеров и сел в кресло лицом к ней. Она сделал шаг к нему и его руки скользнули к подолу ее скромной юбки длиной до колен. Задирая ее до талии, он стянул ее трусики и подвинул ее так, чтобы она оседлала его.

Биение ее сердца участилось. Прошло не так уж и много времени с тех пор как они покинули домик у озера, но ей уже не хватало его. Каждый раз, когда она была с ним, это был новый невероятный опыт для нее. И каждый раз лучше, чем раньше. Каждый раз ей напоминал о том, что это стоит того, чтобы быть с ним. В конце концов, он делал ее счастливой.

Брейди передвинул ее бедра так, что она зависла над ним, и он наклонился вперед, чтобы она положила свои руки ему на плечи. Ей хотелось схватить его за волосы, чтобы держаться за них, но это бы их выдало, когда они выйдут из комнаты.

Она наклонила голову назад, когда почувствовала, как он входит в нее. Из ее горла вырвался стон, когда он всем телом насадил ее на свой член.

― О, Боже, ― прошептала она.

Большим пальцем он прошелся по ее нижней губе, а потом высунул язык и лизнул ее. В ее глазах запылал огонь. Он приподнял свой таз, и она опять застонала. Он закрыл ей рот рукой.

― Ни звука, детка.

А потом он сделал так, чтобы это было практически невозможно. Он сжал ее бедра руками, и его руки начали двигать ее вверх вниз. Он задал быстрый, жесткий ритм в сочетании с неуверенностью на счет того, как много у них было времени, для того, чтобы подтолкнуть ее к краю прежде, чем кто-нибудь их поймает. Она закусила губу, с трудом сдерживаясь от стонов и криков. Пока Брейди снова и снова входил в нужную точку, она не могла больше сдерживаться и поэтому закрыла свой рот его.

Их губы двигались синхронно. Это было безумием разгоряченных тел, палящие поцелуи, и страсть, с которой ничего не могло сравниться. Лиз ощутила оргазм и ахнула ему в губы, пока пульсировала от удовольствия. Брейди последовал за ней, и они с минуту сидели там, упиваясь их украденным моментом.

А затем они услышали стук в дверь.

Лиз слезла с него и кинулась к своему белью. Брейди спокойно поднялся, поправляя свой костюм. По нему не скажешь, что вообще что-то было, не считая ленивой улыбочки, которая появилась на его лице. Когда она подняла свои трусики, Брейди вырвал их из ее рук и засунул себе в карман.

― Что ты делаешь? ― прошипела она.

― Иди без них.

― Брейди, ― прорычала она.

― Я хочу стоять на сцене, представляя, как ты снова готова, и ждешь меня.

― Ты будешь стоять на сцене возбужденным, ― заметила она, просовывая свою руку под его, и пытаясь добраться до его кармана.

Он снова притянул ее к себе.

― Оно того стоит.

Лиз пристально посмотрела на него. Голубые глаза встретились с карими с беспрецедентной интенсивностью.

― Ты стоишь этого, ― прошептала она

Их отношения стояли этого. Это стоило того, чтобы встретиться с журналистами. Это стоило того, чтобы отказаться от их приватной жизни. Он стоил этого. На его губах появилась нежная улыбка, когда он понял, о чем именно она говорила, а после он оставил чувственный поцелуй на ее губах.

Обещание. Он убедился, что она была права.

― Брейди! ― они услышали крик Хизер по ту сторону двери.

Он ухмыльнулся Лиз, после чего отпустил ее и открыл двери.

― Хизер, мы как раз шли к тебе, ― спокойно произнес.

― Брейди, ― она прорычала, качая головой.

Она осмотрела его сверху вниз.

― Ты не можешь уже этого делать. Ты сведешь меня с ума.

― Разве это не нормально? ― пошутил он.

Понизив голос, она посмотрела на них.

― Я даже не хочу знать, что здесь происходило. Могу только представить. Вы не могли подождать хотя бы, пока мы не вернемся…?

― Понятия не имею о чем ты, Хизер, ― сказал Брейди, скрестив руки на груди. ― Мне разве не пора выступать с речью?

Он схватил Лиз за руку и начал выходить из комнаты.

Хизер легко повелась на его уловку и переключилась на выступление, как будто ничего и не произошло. Лиз подозревала, что позже им придется выслушать еще кучу дерьма по этому поводу. Проверяя мобильный телефон, она поняла, что у них оставалось уже мало времени. Она опустила свой телефон в сумочку, и пробежалась глазами по комнате в поиске туалета.

Но Хизер снова обратила на себя внимание Лиз.

― Прошу оставаться здесь и больше никуда не уходить.

― Я не ребенок, Хизер, ― сказала Лиз.

― Тогда, возможно, тебе следует относиться ко всему посерьезнее, ― огрызнулась она в ответ. ― Ты обуза, а ускользать и заниматься…тем, что тебе вздумается на пользу никому не пойдет.

― Хизер, ― произнес Брейди, угрожающе понизив голос.

Хизер заметно выпрямилась и как будто осознала, что Брейди был еще здесь.

О, это будет весело.

― Просто приведите себя в порядок, ― холодно сказала она.

Да, Хизер была не в духе. Она, наверное, была обеспокоена тем, что ее идеальный кандидат теперь был вовлечен в скандал с политическим журналистом из студенческой газеты, которая писала о нем нелицеприятные статьи. Не говоря уже о том, что их с Брейди поймали, а их имена были на первых полосах еженедельных газет.

Частично работе Хизер был нанесен урон. А Лиз была тем, кто это сделал. Лиз понимала, почему Хизер вела себя таким образом, но это не означало, что она будет с этим мириться. Напоследок Хизер окинула взглядом Лиз, после чего ушла к Элиоту.

― Она такая сука, ― проворчала Лиз.

― Еще какая, но…это вроде как ее работа, ― сказал Брейди. ― Она просто должна привыкнуть к тому, что мы вместе. Думаю, она думает, что это какая-то шутка.

― Если она так думает, значит, другие подумают также.

― Я намерен подавить такие предположения, прежде чем это распространиться. Ты здесь, чтобы остаться.

Его голос был настолько властным, что у Лиз не было шансов, чтобы сомневаться в этом. После того, как она бросила его во время его победы на предварительном голосовании, чтобы убедиться, что он выиграет на выборах, ей нужно было провести целый год с Хайденом. Она никогда не забывала о Брейди, и то время, что они провели раздельно, спровоцировало страстные встречи и душе разрывающие расставания. Тот факт, что они находились здесь, было доказательством их преданности друг другу.

Минутой позже, Хихер чинно вышла на сцену. Она была высокой блондинкой, красивой, с такой самоуверенностью, что могла взлететь до небес, когда стояла на сцене. Лиз вспомнила, как она завидовала ее стройной фигуре. Не то, чтобы Лиз была толстой, но она была намного более атлетического сложения и с большой грудью.

― Большое спасибо всем за участие в этой пресс-конференции, которую мы организовали в последнюю минуту, ― пропела Хизер. ― Я – Хизер Феррингтон, пресс-секретарь Конгрессмена Максвелла. Никаких вопросов после того, как Конгрессмен сделает свое заявление.

Толпа взорвалась от возмущения. Лиз на самом деле их не винила. Она не сомневалась, что Брейди будет забросан вопросами, хотел он этого или нет. Она бы так и сделала. Лиз предложила Брейди ответить на несколько вопросов, чтобы избежать возмущения журналистов, но Хизер даже слушать об этом не хотела. Она желала держать под контролем все вопросы, которые бы могли быть заданы. По-видимому, было весьма плохо, что Лиз уже разговаривала с Каллей, когда ей пришлось ответить на вопросы про Сэнди Кармайкл, псевдониме, который использовала Лиз.

Хизер послала им уничтожающий взгляд.

― Никаких вопросов, ― повторила она. ― Конгрессмен появится через минуту. Благодарю за ваше терпение.

Она чопорно вернулась обратно к Брейди и Лиз. Лиз была рада, что ей не приходилось сейчас иметь дело с основным бременем этой реакции.

Хизер медленно выдохнула, когда повернулась к Брейди.

― Просто придерживайся сценария.

Он кивнул. Его лицо на секунду помрачнело, после чего он снова вернулся к своей нейтральной предвыборной маске, которую Лиз уже привыкла видеть на его лице.

― И Брейди… удачи.

Он мягко сжал ее руку. Они работали вместе сначала его карьеры, и, проводя непомерное количество времени вместе, у них уже появилась определенная связь. После того, как он опустил свою руку, он повернулся обратно к Лиз. За кулисами их никто не видел, но когда его глаза остановились на ней, по ее телу все равно прошла нервная дрожь.

― Все еще стоит того? ― спросил он.

Лиз кивнула.

― Так будет всегда.

Брейди наклонился и еще раз нежно поцеловал ее в губы. Затем он прошел по небольшой сцене на трибуну, как если бы владел ею. А так и было. Всегда. Брейди более комфортно было на сцене перед толпой журналистов с пеной у рта, чем перед большинством людей из их повседневной жизни. Он держал на лице свою уверенную улыбку, твердость в шаге, и источал энергетику человека, рожденного быть политиком.

Он поправил галстук на шее. Это была его невысказанная реплика о том, что он был готов начать. Лиз затаила дыхание, и в комнате повисла гнетущая тишина, когда репортеры подались вперед, в предвкушении того, что должно было произойти.

― Спасибо всем за то, что вы собрались здесь за такой короткий срок. Уверен, вам не терпится узнать на счет последних заявлений в мой адрес. И сегодня я здесь, чтобы сделать официальное заявление.

Брейди сделал паузу, Лиз увидела голодное выражение лиц журналистов.

― Политики в глазах общественности возводятся до высоких стандартов. От нас ожидается непроницаемость. От нас ожидается что-то сверхчеловеческое. Каждая ошибка, каждая заминка, каждое препятствие, мы должны преодолевать открыто и доступно для общественности. Это та жизнь, которою мы выбрали, которую выбрал я, когда дал присягу. Это та жизнь, которую я бы ни на что не променял, потому что она дает мне возможность работать ради людей, о которых я забочусь, работать ради жителей этой великой нации.

Брейди, расслабившись, улыбнулся. До этого момента Лиз не осознавала, какой комок нервов был между ними.

― Как вы можете себе представить, эта жизнь проходит с ограничениями. И ограничения – это последнее, что политики склонны обсуждать. Но после тех новостей, которые на этих выходных появились в газетах, я чувствую, что мне пора озвучить одно из таких ограничений. Одно из тех, ну если быть честным, дамы и господа, вы когда-нибудь задумывались, как трудно с кем-нибудь встречаться, пока помогаешь управлять страной?

Брейди несмешливо посмотрел на них. Толпа захихикала от его заявления, вслушиваясь в его речь. Хорошо.

― В пятницу в «Шарлотт Таймс» вышла статья о том, что у меня была любовная интрижка с журналистом, выпускницей университета, Сэнди Кармайкл, которой, как я подтвердил в дальнейшем, была Лиз Доугерти. Как холостяку, мне трудно смириться со словом интрижка. Несмотря на то, что то, что произошло между мной и мисс Доугерти, скрывалось от общественности, это вряд ли можно было назвать интрижкой. Это была попытка сохранить один из аспектов моей жизни приватным. Я до сих пор твердо убежден в том, что то, что произошло между нами должно оставаться между нами, но я также понимаю, в каком деликатном положения я нахожусь. Я не разглашал свои отношения с мисс Доугерти только по причине неприкосновенности частной жизни.

Лиз втянула воздух, она даже не заметила, что не дышала. Это была самая тяжелая часть…услышать, как он обсуждает их частную жизнь, так если бы у них еще была возможность ею жить.

― Вопросы конфиденциальности уже не кажутся проблемой, и последним, что бы мне хотелось увидеть, это то, что имя мисс Доугерти будут покрывать грязью только потому, что оно связано со мной. Поговорив с мисс Доугерти, ― произнес Брейди, он на секунду взглянул в сторону Лиз, ― мы договорились, что больше нет смысла скрывать наши отношения. В статье допустили ошибку, только не упомянув о том, что мы с мисс Доугерти в данный момент вместе.

О Боже…это случилось. Лиз почувствовала, как начали слезиться глаза. Это она призналась Каллей об их отношениях, но слышать, как Брейди говорит это в зале, набитым репортерами, каким-то образом сделало это более реалистичным.

― Это началось в тайне, но с сегодняшнего дня, мы хотели бы дать понять, что это уже не так. Благодарю вас за ваше внимание. С нетерпением жду очередной встречи с многими из вас.

Брейди одарил репортеров теплой улыбкой и коротко кивнул, прежде чем развернуться и уйти. А после этого зал взорвался. Журналисты проталкивались вперед к небольшой сцене, требуя ответить на вопросы.

― Но какая у вас разница в возрасте?

― Конгрессмен Максвелл, что думают ваши оппоненты о тех негативных статьях, которые о вас написали?

― Конгрессмен Максвелл, всего один вопрос!

― Конгрессмен, вы можете прокомментировать использование вымышленного имени, чтобы скрыть личность мисс Доугерти?

― Что еще вы скрываете?

― Это все трюки вашей кампании, чтобы прикрыть ваши сексуальные похождения?

И так далее.

Лиз этого ожидала. Даже если Хизер не подготовила ее к натиску таких вопросов, она догадалась, что это случится. Она достаточно долго готовилась к тому, чтобы стать репортером, поэтому она знала не понаслышке, на что это будет похоже. Ей даже было известно, о чем ее будут спрашивать. Но, ни от чего из этого легче не становилось. Ее желудок перевернулся, и она почувствовала тошноту, пока репортеры только подливали масла в огонь.

Она отвернулась и попыталась отгородиться от этого безумия. Она дышала медленно и старалась вообразить себя в домике у озера, в тишине и покое. В компании друг друга.

Брейди вышел за кулисы, подошел к ней, и, не сказав ни слова, обнял ее за талию. Он пытался ее защитить. Это было только начало, и они оба это знали.