Огненный шторм

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

Вокзал Кинг-Кросс оказался очень похожим на Ватерлоо — такой же огромный зал ожидания, заполненный людьми, такие же голуби на чугунных балках, поддерживающих стеклянную крышу, — но он был чуть поменьше. Все здесь пропиталось едким запахом дыма и горящего угля. Стены и перекрытия были покрыты тонким слоем черной пыли.

Шерлоку очень хотелось расспросить пассажиров, не видели ли они день или два назад высокого мужчину в белом костюме и шляпе и юную девушку. Но вряд ли бы это что-нибудь дало: маловероятно, чтобы отъезжающие пассажиры оказались на вокзале в то же время, когда там находились Амиус и Вирджиния. А вот с билетными кассирами или охраной поговорить стоило. Или, подумал Шерлок, осматривая зал ожидания, с нищими или карманниками, которые сновали в толпе, словно тени, невидимые и неслышимые до тех пор, пока откуда-нибудь не доносился возглас: «Я же сказал, нет у меня мелочи! А если б и была, я бы тебе не дал!» или «Мой кошелек! Куда пропал мой кошелек?». Шерлок подозревал, что нищие и карманники дежурят здесь день и ночь. Вокзал был для них и местом работы, и домом.

Шерлок подумывал о том, чтобы подойти к ближайшему нищему и предложить ему шесть пенсов за информацию. Но некоторое время назад Амиус Кроу прочел ему целую лекцию о том, что вовсе не обязательно подтверждать уже известные факты. Шерлок был уверен, что Вирджиния и Амиус поехали в Эдинбург, а значит, они должны были сделать пересадку на вокзале Кинг-Кросс. Если бы нищий сказал, что они действительно были здесь, эта информация ничего бы не добавила к тому, что Шерлок уже знал. С другой стороны, если бы оказалось, что нищий их не видел, это ничего бы не изменило. Он и не мог видеть всех пассажиров, которые прошли через зал ожидания за целый день. «Здравомыслящий человек, — говорил Кроу, — не станет искать подтверждения тому, что он уже знает, а попытается найти опровержения. Доказательства того, что твоя теория верна, ничем тебе не помогут, а вот факты, опровергающие теорию, могут оказаться бесценными. Никогда не пытайся искать свидетельства своей правоты, а ищи доказательства того, что ты ошибся».

Но чтобы опровергнуть теорию Шерлока, нужно было доказать, что Амиус Кроу с Вирджинией уехали с другого вокзала, а для этого нужно было потратить весь день, проверяя Паддингтон, Юстон, Ливерпуль-стрит и прочие лондонские станции. На это попросту не было времени.

— О чем задумался? — спросил Руфус Стоун, хлопнув Шерлока по плечу.

— Да так, размышляю кое о чем. Я думал, не стоит ли расспросить людей об Амиусе Кроу, но решил, что ничего нового мы не выясним.

Руфус кивнул:

— Даже если он и купил здесь билет, то не до Эдинбурга. Он бы продолжил запутывать след, как делал это по дороге из Фарнхема. — Стоун огляделся по сторонам: — У нас до поезда еще осталось время, а мой желудок совсем затосковал без еды. Давайте перекусим на дорожку, я угощаю!

Руфус Стоун зря времени не терял. Он отыскал в толпе продавца каштанов и купил три порции. Им с Шерлоком пришлось сначала долго дуть на обжигающе горячие плоды, чтобы их остудить, а вот у Мэтти оказалась луженая глотка. Он набивал каштанами рот, не переставая улыбаться.

Когда они поели, Руфус повел Шерлока и Мэтти через зал ожидания к платформам. Он предъявил билеты кондуктору, и они вошли в вагон. Поезд оказался точно таким же, как тот, в котором они ехали из Фарнхема в Лондон.

— Путешествие будет долгим, — объявил Руфус, когда они расселись в крохотном купе. — Так что устраивайтесь поудобнее. Поспите, если сможете. Есть две вещи, которые никогда не стоит упускать, — это еда и сон. Никогда ведь не знаешь, когда в следующий раз ты сможешь наесться и выспаться. — Он посмотрел на Шерлока: — Жаль, что мне не пришло в голову захватить с собой скрипку. Мы могли бы продолжить уроки.

— В таком случае, — буркнул Мэтти, — я перешел бы в другой вагон.

Руфус взглянул на него с обидой.

— Я полагаю, — заявил он, — что твои музыкальные пристрастия ограничиваются свистулькой и трещоткой.

— А вот не надо свистульку ругать, — возмутился Мэтти. — На ней тоже можно играть много разных мелодий. И под свистульку с трещоткой хорошо танцевать, а ведь как раз для танцев музыка и нужна. Разве нет? — И он с вызовом уставился на Руфуса.

Тот с усмешкой покачал головой, но промолчал.

— Вообще-то, — сказал Шерлок, — мне хотелось бы продолжить разговор о театре, гриме и переодевании… и всяком таком.

Руфус кивнул:

— Это я с радостью. Мне нравится вспоминать времена, когда я и сам вышагивал на заднем плане с копьем в руках или играл в оркестровой яме, пока актеры выкладывались на сцене. — Он удивленно выгнул бровь: — Я смотрю, ты сильно увлекся театральным искусством. С чего это вдруг, можно поинтересоваться?

Шерлок пожал плечами, ему не очень хотелось рассказывать о своих пристрастиях и интересах.

— Мне просто стало любопытно, — ответил он.

Стоун смотрел на него все с тем же удивленным видом, и, чтобы прервать молчание, Шерлок раздраженно добавил:

— Если хочешь знать, все началось в Москве, в той чайной. Я сидел в окружении семи или восьми человек, с которыми провел последние три дня. И я их не узнал. Ни одного из них! — Шерлок чувствовал, что его щеки пылают от смущения и злости. Он впервые понял, как сильно его задел тот случай. — Я же вроде наблюдательный человек. Амиус Кроу всегда говорил, что я умею обращать внимание на мелочи, и все же они меня обманули. Провели, как последнего дурака!

— Просто они оказались искуснее тебя, — невозмутимо заметил Стоун. — В этом нет ничего постыдного. Я тоже не лучший скрипач в мире. И никогда не буду лучшим. Но я неплохо играю и становлюсь все лучшим и лучшим музыкантом.

— А я хочу быть самым лучшим, — тихо ответил Шерлок. — Я хочу лучше всех играть на скрипке, и лучше всех выслеживать диких зверей, и лучше всех уметь маскироваться. Если я не смогу быть лучшим, то незачем и пытаться.

— Боюсь, что ты сильно разочаруешься в жизни, — покачал головой Стоун. — Очень, очень сильно.

Некоторое время в купе стояла напряженная тишина, а потом Руфус Стоун, который, похоже, чувствовал себя виноватым, принялся рассказывать истории о своей работе в театре, в том числе и о некоторых актерах, которые так хорошо умели играть, что, казалось, сживались со своими персонажами.

— А секрет прост, — сказал Стоун. — Если ты сам не поверишь в то, что ты старик, или женщина, или бродяга, как ты сможешь убедить в этом зрителей? Мало выглядеть как персонаж, нужно быть им.

— А как же это сделать? — спросил Шерлок.

— Если ты притворяешься печальным, попробуй вспомнить что-нибудь из своей жизни, от чего тебе захочется плакать. Если ты пытаешься выглядеть счастливым, вспомни что-нибудь веселое. Если хочешь, чтобы тебя приняли за нищего, вспомни, каково это — быть голодным, грязным и измученным, если сможешь. — Руфус лукаво улыбнулся. — Если притворяешься влюбленным, вспомни человека, который тебе дорог. И тогда тебе даже стараться не придется — на твоем лице само собой появится нужное выражение. Да, и еще — пользуйся тем, что люди невнимательны.

Шерлок нахмурился:

— О чем это ты?

— Обычно люди видят то, что хотят увидеть. Они не станут пристально разглядывать каждого встречного. — Руфус на мгновение прикрыл глаза и взъерошил волосы. — Ну, как бы объяснить? Это похоже на декорации. Если ты хочешь дать понять зрителям, что действие пьесы происходит в Китае, тебе не нужно тратить кучу времени, чтобы воспроизвести на заднике абсолютно реалистичную картину императорского дворца или китайской деревни — ты просто рисуешь какие-то узнаваемые детали, изогнутую крышу или бамбук, а зрители додумывают остальное. Стоит человеку заметить что-то краем глаза, как в его голове возникают похожие картины, и он домысливает то, что видит. Если тебе нужно выглядеть нищим, вовсе не обязательно тщательно имитировать каждую мелочь в одежде и внешности. Так ты, наоборот, окажешься слишком заметным. Достаточно воспроизвести парочку самых важных деталей и постараться не выделяться на общем фоне. Понимаешь, что я имею в виду?

— Кажется, да.

Руфус привел еще пару примеров, но потом беседа увяла сама собой, и Шерлок отвернулся к окну.

За окном мелькали маленькие города, тянулись поля и луга, и постепенно аккуратные пейзажи Южной Англии сменились более дикой местностью. Даже коровы теперь выглядели иначе — стали какими-то бурыми и косматыми, с круто изогнутыми рогами. Пару раз поезд переезжал по мосту через широкие реки, и Шерлок невольно вспоминал деревянный мост, по которому они с Мэтти и Вирджинией перебирались через ущелье, удирая от Дюка Бальтазара.

Вирджиния… Стоило только подумать о ней, и у него сжималось сердце. Шерлок не мог отрицать, что испытывает к ней сильное и глубокое чувство, ничего подобного с ним прежде не случалось. Сила этого чувства пугала его. Никогда еще Шерлок не ощущал себя крепко-накрепко привязанным к другому человеку. Он всегда был одиночкой — и дома, и в школе. Он не хотел ни от кого зависеть, но сейчас ему казалось, что именно это с ним и произошло. Теперь он уже не мог представить себе жизнь без Вирджинии.

В Ньюкасле поезд остановился — необходимо было заправиться углем и водой. Пассажиры воспользовались долгой стоянкой, чтобы выйти на платформу, размять ноги и купить себе еды в бумажных пакетах. На этот раз Руфус, Шерлок и Мэтти взяли печеные яблоки в тесте. Они были очень горячими, и от них поднимался пар, почти как от паровоза.

Вскоре Шерлок вернулся в купе, хотя до отправления оставалось еще несколько минут. Расхаживать туда-сюда по платформе ему до смерти надоело, а больше заняться было нечем. Упражнения ради самих упражнений никогда его не прельщали. Шерлок плюхнулся на сиденье и уставился в стену. К этому времени он уже пришел к выводу, что путешествие на поезде — мучительно скучное дело. Морские поездки длятся намного дольше, но там хоть есть на что посмотреть и чем заняться. На пассажирских судах есть библиотеки, казино, рестораны и целая развлекательная программа для пассажиров. А в поезде — ничего.

Шерлок, уставившись в стену, отсчитывал минуты до отправления из Ньюкасла, когда внезапно обнаружил, что за ним кто-то следит. В этом не было ничего сверхъестественного — он не почувствовал ни покалывания в затылке, ни бегающих по спине мурашек. Все было гораздо прозаичнее: краем глаза Шерлок заметил какое-то неподвижное розовое пятно. Чье-то лицо. С голубыми глазами, которые глядели на него не мигая.

Не поворачивая головы, чтобы не спугнуть соглядатая, Шерлок попытался рассмотреть его как можно лучше, но этот человек прятался за горой ящиков на тележке носильщика.

Убедившись, что ничего нового уже разглядеть не удастся, Шерлок резко повернул голову направо. И уставился прямо в глаза своему старому знакомому.

У Шерлока замерло сердце.

Он увидел перед собой мистера Кайта, человека, который называл себя актером и управляющим театральной труппы из Уайтчепела, но на самом деле был сотрудником Парадол-чэмбер и участвовал в подготовке убийства русского графа, друга Майкрофта. Это был здоровенный, как медведь, мужчина, с широкими плечами, гривой рыжих волос, спадающих на воротник, и пышной рыжей бородой, закрывающей и шею, и часть груди. Когда Шерлок видел мистера Кайта в последний раз, они дрались с Руфусом Стоуном в карете на одной из московских улиц. Кайт тогда сбежал, а Руфус, раненный и истекающий кровью, выкрикивал ругательства ему вслед.

Шерлок вспомнил, что вокруг глаз у мистера Кайта были странные царапины, похожие на порезы от бритья, но обычно в таких местах волосы не росли. Хотя сейчас перед Шерлоком было закопченное стекло, он сумел разглядеть сквозь него эти царапины. Сомнений не было — перед ним действительно находился мистер Кайт.

Кайт долго глядел на Шерлока. Он не улыбнулся, не кивнул и не дал хоть как-то понять, что узнал его. Через несколько секунд он медленно попятился и скрылся в тени какого-то сооружения посреди платформы — наверное, хранилища для багажа. Сердце Шерлока бешено забилось, и ему вдруг стало трудно дышать.

Нужно предупредить Руфуса! Нужно сообщить Майкрофту! Шерлок не знал, означала ли эта встреча, что к исчезновению Амиуса Кроу причастны люди из Парадол-чэмбер. Или, может, они выслеживали его самого, желая отомстить за крушение своих планов, или это было случайное совпадение, но сам факт, что мистер Кайт оказался здесь и смотрел в их купе, был очень, очень важен! Сейчас ситуация казалась Шерлоку совершенно иной, чем десять минут назад.

Его размышления прервал свист паровозного гудка. Поезд вот-вот должен был отправиться. Шерлок встал с сиденья, встревоженный тем, что ни Руфус, ни Мэтти еще не вернулись, но тут дверь купе распахнулась, и вошел Мэтти. В руке он держал пирожок со свининой.

— Что случилось? — спросил он. — Ты выглядишь так, будто увидел призрака.

— Похоже на то. А где Руфус?

Мэтти нахмурился:

— Я думал, он уже здесь. Он раньше меня пошел к поезду. — Мэтти подбросил пирожок и снова его поймал. — А я увидел лоток с пирожками возле вокзала. Парень, который их продавал, на какую-то женщину пялился. Вот я один и стащил.

— Но… — начал Шерлок и снова умолк.

Разговаривать было некогда. Он оттолкнул Мэтти и выбежал из купе в коридор, который тянулся вдоль всего вагона. В двух его концах были двери, выходящие на платформу. Шерлок добежал до ближайшей двери и выглянул из нее.

Пассажиры торопливо расходились по своим вагонам, но Руфус Стоун как сквозь землю провалился.

Гудок засвистел снова. Через пару мгновений на платформе остался только кондуктор, который осматривал вагоны, готовясь дать сигнал к отправлению.

Шерлок крутил головой из стороны в сторону, но Руфуса нигде не было. Ему хотелось спрыгнуть на платформу и отправиться на поиски, но поезд вот-вот должен был тронуться. Что, если Руфус просто сел в другой вагон и сейчас идет сюда через весь состав? Тогда если он сам выскочит, то застрянет на вокзале, где его ищут члены Парадол-чэмбер.

А если они поймали Руфуса? У мистера Кайта к нему давнишние счеты.

Паровоз сдвинулся с места, волоча за собой вагоны. Через несколько мгновений платформа осталась позади.

Шерлок вернулся к своему купе и постоял у двери, глядя то вправо, то влево и отчаянно надеясь, что сейчас появится Руфус Стоун и направится к нему своей обычной танцующей походкой. Но через пять минут пришлось признать, что Руфус уже не вернется. Похоже, он попал в руки Парадол-чэмбер и остался на вокзале Ньюкасла.

— Что случилось? — спросил Мэтти, когда Шерлок вошел в купе. Все руки у него были в крошках от пирожка. — Где мистер Стоун?

— Думаю, он остался, — мрачно ответил Шерлок.

— С чего это вдруг? Нашел себе девчонку? Меня бы это не удивило. Он тот еще мартовский кот.

Шерлок покачал головой:

— Нет, я думаю, он встретился с людьми из Парадол-чэмбер.

Мэтти недоверчиво уставился на него:

— Это те самые, на кого работал тот французский барон?

— И они же пытались убить друга Майкрофта в Москве и обвинить в этом моего брата.

— А что они делали на вокзале?

— Наверное, за нами следили, — ответил Шерлок. Он чувствовал себя совершенно беспомощным и растерянным. — Теперь мы уже не узнаем наверняка. Мы можем только догадываться, но догадки хуже, чем незнание, потому что они могут повести нас по неверному пути.

— Так что же нам делать?

После очень недолгого раздумья Шерлок сказал:

— Нам нужно ехать в Эдинбург. Если сюда зайдет кондуктор, мы скажем ему, что наш друг остался в Ньюкасле и что мы боимся, как бы с ним чего не случилось. Кондуктор может передать сообщение на какой-нибудь из станций по пути следования. Приехав в Эдинбург, мы поселимся в гостинице, которую заказал для нас Майкрофт. Если Руфусу удастся сбежать от членов Парадол-чэмбер или тех людей, которые его задержали, либо если он отстал от поезда по какой-то другой причине, он будет знать, где нас искать.

Шерлок сел, скрестив руки на груди и низко опустив голову. Мэтти некоторое время смотрел на него, а потом отвернулся к окну. Хотя друг был рядом, Шерлок никогда еще не чувствовал себя таким одиноким.

— Мы можем вернуться домой, — через некоторое время предложил Мэтти. Его голос звучал еле слышно.

Эта мысль тоже приходила Шерлоку в голову, но он ее отверг.

— Можем, — сказал он, — но тогда мы не сумеем помочь ни мистеру Кроу, ни Вирджинии, ни даже Руфусу. К тому же люди из Парадол-чэмбер знают, где нас искать. Лучший выход для нас — затеряться в Эдинбурге, пока мы не разберемся со всей этой кутерьмой. Залечь на дно.

— Как мистер Кроу и Вирджиния, — заметил Мэтти. — Они тоже сбежали и спрятались.

— Я знаю. — Шерлок не мог заставить себя посмотреть в глаза другу. — Знаю. Но мне хотелось бы понять почему. Я даже не представляю, что могло настолько напугать мистера Кроу, что он сбежал, вместо того чтобы сопротивляться.

Их поезд как-то незаметно пересек границу Англии и Шотландии, и если там была какая-то вывеска или отметка, то Шерлок ее пропустил.

Теперь станции попадались все чаще, и их названия сильно отличались от английских. И пейзаж изменился — вместо пологих холмов за окном тянулись скалистые утесы. Даже небо казалось каким-то более мрачным.

Наконец пришел кондуктор, и Шерлок сказал ему, что их друг отстал от поезда. Кондуктор несколько раз чертыхнулся и пообещал поговорить с начальником станции на следующей стоянке поезда, чтобы выяснить, не пришло ли какое-нибудь сообщение и нельзя ли отправить телеграмму в Ньюкасл. Но Шерлок знал, что уже слишком поздно. Вряд ли это что-то даст.

Время как будто замедлилось. Кондуктор зашел к ним еще раз, сказал, что от Руфуса Стоуна никаких вестей не поступало, и настроение Шерлока, и без того плохое, еще ухудшилось. Наконец, выглянув из окна, он заметил, что домов вокруг становится все больше. Здесь они были сложены не из кирпича, а из крупных каменных блоков. От этого здания казались более прочными и основательными. Солнце, опустившееся почти до самого горизонта, заливало их красноватым закатным светом. Поезд замедлил ход и остановился у платформы, которая, казалось, тянулась на целую милю. Вывеска над ней гласила: «Эдинбург».

— Мы на месте, — сказал Мэтти.

Они подхватили свои сумки и вещи Руфуса и вышли из поезда. На платформе Шерлок оттащил Мэтти в сторону и остановился. Он решил пропустить вперед остальных пассажиров и посмотреть, нет ли среди них мистера Кайта или, если очень повезет, Руфуса Стоуна.

Платформа была битком набита людьми в самых разных нарядах: от сюртуков и цилиндров до ворсистых твидовых пиджаков и штанов с заплатками. Здесь даже встречались — и Шерлок еле удержался, чтоб не ахнуть, — мужчины в юбках!

Мэтти заметил его удивление.

— Ага, — сказал он. — Прости, что не предупредил заранее. Представляешь, как я удивился, когда в первый раз сюда приехал!

— Мужчинам в юбках? Ну, может быть, ты думал, что я их не замечу.

— Это не юбки, — решительно возразил Мэтти. — Это килты.

— Килты, — повторил Шерлок незнакомое слово.

— Традиционная одежда шотландских кланов. — Мэтти фыркнул. — Клан — это что-то вроде семьи. Короче говоря, эти кланы враждовали друг с другом, пока не решили сражаться вместе против англичан. А килты им нужны, чтоб проще было воевать. Они у каждой семьи по-своему окрашены.

— Наверное, для того, — заключил Шерлок, — чтобы сразу было видно, что человек, которого ты убиваешь, принадлежит к чужому клану, а не твой троюродный брат, которого ты с детства не видел.

— Наверное, да, — согласился с ним Мэтти.

Шерлок решил, что это стоит запомнить. Если у каждой семьи свой цвет килтов, то есть смысл разузнать об этом поподробнее. В Лондоне, чтобы узнать фамилию случайного прохожего, придется задавать вопросы, а вот в Эдинбурге достаточно взглянуть на человека, чтобы понять, что его фамилия, скажем, МакДоналд.

— Может, мне еще что-нибудь следует знать? — спросил он.

— Эта штука вроде кошелька, что висит у них спереди, называется спорран, и в ней они хранят деньги и всякие мелочи. И еще, если шотландец носит килт, то, скорее всего, он прячет в носке маленький нож. Этот ножик называется дирк.

— Понял, спасибо.

Шерлок продолжал осматриваться и прислушиваться к разговорам. Многие голоса звучали достаточно громко, но из-за акцента Шерлок мало что понимал. Для него не было секретом то, что жителям определенной местности присущ свой характерный выговор: например, в Фарнхеме говорили иначе, чем в Лондоне, а у его знакомых американцев произношение было таким, какого не встретишь ни у одного англичанина, — но Шерлок не ожидал, что в одном дне пути от Лондона люди говорят с таким сильным акцентом, что их речь становится почти неразборчивой. Он прислушивался минуту или две, анализируя произношение проходящих мимо пассажиров, пока не уловил основные особенности. Мэтти все это время терпеливо ждал. Стоило привыкнуть, и акцент становился не таким заметным, а смысл слов — более понятным.

— Ну, хорошо, — сказал Шерлок, когда последний из пассажиров прошел за ограждение и платформа опустела. — Мне кажется, я освоился. Теперь пошли искать гостиницу.

Они вышли из вокзала и взяли второй кеб, который попался им на пути. Кучер поначалу сомневался, стоит ли сажать двух мальчишек, но тут же согласился, когда Шерлок показал ему горсть шиллингов. Их с Мэтти возраст не имел значения, пока им было чем платить.

Шерлок уже успел заглянуть в конверт, который дал им Майкрофт, так что он уверенно назвал кучеру гостиницу.

Дорога заняла минут двадцать. Они проезжали мимо высоких зданий, сложенных из неизменного серого камня, и еще более крупных административных построек и особняков, стоящих за металлическими оградами в окружении зеленых лужаек. Вблизи Шерлок заметил, что камни не сплошь серые, а с цветными вкраплениями — оранжевыми, желтыми, зелеными и синими; и даже если камень действительно выглядел серым, то все равно был покрыт более темными пятнами и разводами.

Кеб проехал мимо парка, потом резко свернул налево, а затем направо и оказался на широкой оживленной улице с гостиницами и магазинами. Похожие улицы Шерлок встречал в Лондоне, Нью-Йорке и Москве. Он уже понял, что Эдинбург был древним и многолюдным городом.

Кеб снова свернул направо и остановился. Шерлок и Мэтти вылезли наружу, а кучер сбросил их сумки на тротуар. Похоже, он считал, что слезать с козел ради каких-то мальчишек ниже его достоинства. Шерлоку очень захотелось точно так же швырнуть ему плату. Но он сдержался и просто протянул деньги так, что кучеру, чтобы забрать их, пришлось сильно наклониться вперед.

Перед ними было высокое здание с вывеской «Фрейзер». Кеб развернулся и снова направился в сторону оживленной улицы, а Шерлок рассеянно отметил, что дорога впереди идет вниз по склону. Рассеянность объяснялась тем, что его поразил вид, который открылся за отъезжающим кебом. На холме стоял огромный и мрачный замок, похожий из-за окутавшего склон тумана на нависшую над городом грозовую тучу.

— Ну, а дальше что? — спросил Мэтти.

Шерлок снова почувствовал, как гнетет его исчезновение Руфуса. Без Стоуна он чувствовал себя беззащитным и растерянным. Они с Мэтти оказались в Эдинбурге совершенно одни. Что им теперь делать?

— Не знаю, — ответил он.