Охота аристократов (на клонов и не только)

Глава 12

Интересно, как его принимать или отклонять, если в интерфейсе почему-то не активировалось меню.

На глазном нерве, куда пришёл запрос, неуловимой тенью мелькает изображение смайлика, стучащего себя по лбу указательным пальцем правой руки, затем вращающим у виска — левой.

Следом за намёком на обратную связь браслета видимо он же воспроизводит картинку: кроме виртуального ввода на самой железяке есть сенсорная панель. Касаешься пальцем (типа экрана на смартфоне) — и именно этот режим выбираешь вживую.

Загадочная логика производителя. Напоминает кое-какую технику оттуда, где завод-изготовитель, мнивший себя гением дизайна, тоже любил рвать зубы через задницу. Ещё доказывал, что так эргономичнее.

"Принять вызов незнакомого абонента".

Оказывается, звонит та самая девчонка, которой местный мажор только что вытирал полы на третьем ярусе Аль Гани:

— Пожалуйста, подтвердите режим конфиденциальности разговора! — требует она без здрасти-досвидания.

Впечатление, что фемина меня видит — её глаза, мимика.

Так, она просит, чтоб я сейчас не говорил вслух. Наверное.

Рядом сидит Фролова, которая многозначительно косится в мою сторону, хотя и ведёт машину. Даже если слова собеседницы следовательша слышать не будет, по моим ответам много чего словит, по крайней мере, может.

С другой стороны, я эту Анну не знаю и на поводу идти не обязан.

По стилистике понимаю, что в диалоговом окне звонящей пишет не она сама, а совсем другой, к-хм, интеллект.

Всё тот же отмороженный смайлик знаками за долю секунды показывает, что не нужно издавать звуки, достаточно артикулировать мысленно.

Ну пардон, я здесь первый день. Всех наворотов ещё не освоил.

Делаю по инструкции. Через половину секунды общаюсь в полноценном формате и без ушей сотрудницы полиции:

— Здравствуйте ещё раз.

Девица кивает в ответ, значит, и правда меня видит.

— Откуда у вас мой контакт? Заодно, в ресторане вы не хотели даже имени своего называть, а теперь практически впихиваете мне в руки свою идентификацию этим звонком. Чем обязан?

— Меня зовут Анна Ельцова.

Это должно что-то говорить? В ответ не спросишь.

— Очень приятно. Я Александр Барласов.

Судя по картинке фона, она перемещается по воздуху в летательном аппарате, имеющем салон из прозрачного пластика. Вертолёт?

— Я знаю, кто вы — звоню ж сама. Александр, я хотела извиниться. — Её голос затвердевает, как будто она делает над собой усилие. — Я была очень неправа перед вами лично, когда заподозрила, что вы можете быть связаны с Максом.

— С Максом?

— Стас Максимов. Человек, от которого вы меня прикрыли пятнадцать минут назад.

— А-а-а. Мне говорят, он родственник нашего мэра, — кошусь на Фролову, всё равно непроверяемо, кто именно что сказал. — Вам не за что извиняться. Это мне неудобно, что вы в таком виде пошли по улице без единой монеты в кармане, не взяв у меня ни копейки.

— Не врёте, — вздыхает менталистка, продолжая расстреливать меня пристальным взглядом в упор. — Я просто не поверила вам поначалу — вы не читались. Извините.

— ЗА ЧТО извинить? Анна, если вы потрудитесь стать более внятной, буду вам очень благодарен. У меня есть кое-какие личные проблемы и я слегка не настроен на пространные разговоры. Попутно скажите наконец, откуда у вас мой контакт? Для меня это может быть жизненно важно.

— Извиняюсь за свои подозрения в ваш адрес — они были беспочвенными. С Максом вы вообще не связаны и в ресторане был не спектакль. — Фемина зациклилась и гнёт свою линию, не обращая внимания на мои слова.

— Пф-ф-ф-ф-ф. Если бы вы что-нибудь подобное выдали там, я бы вас просто так не отпустил, похоже на отклонение, — и ведь не шучу.

— Вы действительно случайный человек и не в курсе. Я подумала там, по горячим следам, что Стас не смог добраться до меня по-хорошему и подстраховался: устроил спектакль, вы — подсадная утка, о которой позаботились заранее...

— Вам хоть терапию назначай.

— ...но сейчас выяснила, что это не так. Поэтому приношу извинения.

— Принято. — Надо менять тему, а то какая-то сплошная "Смерть чиновника". — Как себя чувствуете?

— Сообразно случившемуся! — она красноречиво сверкает взглядом.

— Вы мне скажете, откуда у вас мой контакт?

— Я ж Ельцова, вы мой счёт оплатили, — девчонка слегка озадачивается. — У семьи есть свои возможности, я не сирота. Посмотрите в сети?

Посмотрю обязательно. Если фамилия такая известная, должны быть и следы. Либо у своего таинственного браслета поинтересуюсь, кто они такие, когда рядом менталистов не будет.

— Александр, я понимаю по случившемуся, что вы небедный человек. Я не знаю, чем вы занимаетесь — ваш личный профайл почему-то закрыт в базе электронного правительства даже от нас — но вижу по фискальному реестру, что у вас какой-то бизнес в этом городе. Верно?

— Так и есть.

— Заступившись за меня, вы прямо идёте против известной семьи. Когда Стас придёт в себя, получится, что ваше дело находится на их территории. — Она смотрит по-прежнему пронзительно, как будто я должен как-то прокомментировать.

Молчу в ответ, уступая ход.

— С вами могут попытаться свести счёты через ваши финансы. Кстати! Хотела вернуть вам деньги за Аль Гани, а у вас что, даже личные счета заблокированы?

— Увы. Но я над этим работаю.

— Вы сможете уделить мне вечером полчаса? — заключает она решительно. — Насколько вижу, жены у вас нет с сегодняшнего утра, значит, после работы свободны.

— Какая трогательная непосредственность, — бесшумно бормочу себе под нос. — Даже неудобно спрашивать, что вам до моей жены.

— Это не то, что вы подумали! Имела ввиду, у вас нет непреодолимых причин отказаться от встречи!

— Могу спросить, откуда такой настойчивый интерес? Немного пугаете.

— Я адекватная, — огрызается Анна Ельцова на автомате. — Если вы о том вашем осмотре и дебильных вопросах на полу, какого цвета х*й у капибары.

— Я такого не спрашивал! — М-да уж. А маркер-то красноречивый. — Даже не удобно по шестому кругу вопрошать, чем я так привлёк ваше внимание в итоге.

С другой стороны, жилетка у неё прикольная, содержимое весьма ничего, детская непосредственность впридачу.

Инициатива опять же её, причём с таким напором. Ранг по менталу. Где-то обаяние: Фролова, например, красива тоже, но не обаятельна.

— Я очень хочу понять, каким образом вы с Максом справились физически, это первое. Второе: не хочу, чтоб вы платили за меня, я не нищая. Не такие уж и маленькие деньги, кстати! Поскольку ваши счета заблокированы, остаются лишь наличные. Для этого нам надо встретиться, заодно поискали бы возможные точки соприкосновения. Вдруг и я чем смогу пригодиться в ваших проблемах? — "Второй категории гражданства" вслух не звучит, но откровенно подразумевается. — Я вам должна за обед!

— Тогда уж не вы должны, а Максимов. Он же кавалер, это он не оплатил счёт. — Ну и как тут не поиздеваться.

Прости, детство в жопе. Или это не моё, а Барласова?

— У нас каждый платит за себя... Третье. С вами утром случилось кое-что серьёзное. — Она тщательно подбирает слова, хотя и делает это очень быстро. — Полицейская, которая рядом с вами рулит, была дежурным следователем, который приехал на вызов.

Возможности Ельцовых походя впечатляют. Я теперь предполагаю их уровень, по аналогии с домом. И ведь не понтуется — добросовестно излагает, не более.

— Но ваше дело у них уже забрали, — продолжает девчонка. — Извините, что лезу не в свои дела, но мне кажется, что с утренней проблемой поддержка извне вам ещё больше актуальна. Не могу сказать всего через комм, подробности только лично.

Быстро она сориентировалась в моей обстановке, едва зайдя за угол. Внушает.

Впрочем, Анна сейчас демонстрирует скорее доступ к информации — что логично, если семья непростая. Скорость же их обработки информации после местного кофе меня больше не удивляет: действительно интересные ощущения. И у меня был лишь временный бафф, а чистокровные вроде как постоянно живут в этом режиме.

Можно позавидовать. Одни Эйнштейны.

— Вы разобрались с тем, что случилось утром? — Ельцова, не дождавшись моего ответа, продолжает идти напролом.

— Если бы. Спасибо большое, но после ваших слов мотивы понятнее не стали.

— В каком смысле?

— Обычно люди вашего круга не заморачиваются моральными обязательствами в наш адрес. С моей стороны остаётся открытым вопрос, что вам от меня нужно.

— Я не все! Банальную благодарность вы чё, исключаете?!

— Если честно, привык справляться со своими проблемами сам. Да и видим мы друг друга впервые в жизни, а дело, как вы заметили правильно, утром наметилось серьёзное. Вы же не думаете, что я брошусь в объятия незнакомке, даже такой прекрасной?

— Вы что-то теряете?!

— Анна, спрошу последний раз. Какой ваш интерес во всём этом? Десять минут назад вы не производили впечатления человека, который может разобраться даже со своими проблемами. А сейчас берётесь за мои, которые могут оказаться намного серьёзнее? Где логика?

— Именно поэтому и берусь, — шмыгает носом девица по-детски, вытирая капельку набежавшей крови с верхней губы. — Должна же быть какая-то благодарность. Вы не до конца понимаете, чем именно мне помогли.

— Скажите вслух, чем, — предлагаю. — Обычная сцена в ресторане, как по мне.

— Если бы вы его не остановили, он бы опять мог потереть меня и всё пошло бы по кругу. Ну и насчёт моей несерьёзности. Как думаете, легко раздобыть контакт платинового Ирфе последней модели за минуту? Ещё и купленного в гарнитуре, не буду перечислять, каком?

И что ей сейчас ответить? Речь о браслете, насколько понимаю.

О, помянешь чёрта.

— Утверждали, что невозможно, — констатирую со вздохом. — Когда брали с меня за него эту кучу денег.

— Именно. Но мы же разговариваем. — Она красноречиво двигает бровями, на что-то решаясь. — Так, исключительно для вашего спокойствия. Не знаю, что у вас стряслось утром, но вы бывали в клубе Вавилон?

— А что? — недоумение даже изображать не приходится.

— Вавилон, у них слоган ещё "ЗДЕСЬ ВСЕ РАВНЫ", — старательно поясняет обладательница внушительного декольте, личного вертолёта и душещипательного жилета на голое тело. — Ментал блокируется на территории: вы там сможете расслабиться, если боитесь чистокровных. Будем на равных. Там вообще все как правило на равных, если что. Не бывали?

— Чем больше вы настаиваете, тем сильнее меня пугаете своей целеустремлённостью.

— Я сделала ошибку, — она смотрит мне в глаза, не мигая. — Весьма серьёзную жизненную ошибку, которая могла завести очень далеко. Человек с улицы вмешался, чтобы меня защитить, хотя на первый взгляд вообще не имел шансов против Макса. Вы бы оставили всё, как есть? Даже спасибо на моём месте не сказа...? — Не врёт, но эта её одержимость во взгляде.

— На моём месте так поступил бы каждый, — перебиваю.

С другой стороны, чёрт его знает, какие возможны побочки в результате здешних индуктивных вмешательств в чужие мыслительные процессы.

Ладно, надо же расширять профессиональный кругозор; хоть понаблюдаю в реале на этапе доврачебной помощи реальный случай. Наверное.

Саша, кого ты лечишь, одёргиваю мысленно сам себя. Если бы не этот жилет (точнее, его содержимое), твой академический научный интерес к Анне Ельцовой в ночном клубе был бы совсем иным. Не столь ярко выраженным.

Ну и с Вавилоном у неё прикольно вышло. Ещё один Остап Бендер с испанскими партиями.

— Даже чистокровные сидели и смотрели, не надо делать из меня дуру! — продолжает разоряться девица. — А вместо того, чтобы хватать за руку и благодарить, я поначалу подумала о вас плохо, даже фамилию свою сперва не назвала, — она повторно шмыгает носом и взрывается. — Да хрен с вами! Я как минимум попыталась! Да идите вы к чёрту! С благодарностью навязываться не бу...!

— Хорошо, — перебиваю ещё раз. — Согласен.

— Что? — она сбивается и хлопает глазами.

А впрочем, судя по скорости и характеру реакции, с головой у неё порядок. Просто темперамент весьма своеобразный.

— Давайте вечером пересечёмся в Вавилоне, говорю, меня устраивает. Только заведение разве не закрыто? — к своему стыду, я понятия не имею, что вечером планируется у меня же.

Но выяснять в этот момент некомильфо.

— Можем пойти не в главный клуб, а в тот, что поменьше, — без паузы предлагает она. — У них же везде правила одинаковые. О, они сами пишут, что в двадцать ноль-ноль откроется головной. Так что?

Если бы я ещё о них что-то помнил, о тех инструкциях. Да и оставлял их, если быть профессионально точным, не я, а предшественник.

Но есть и плюс: браслет всё меньше и меньше видит мои мысли. Получается, баффы на защиту от местного кофе в сочетании с кое-какой гимнастикой мозгов работают.

— Восемь вечера, возле главного, — киваю. — Я вас увижу.

— Спасибо за снисхождение, — сердито ворчит Анна Ельцова и отключается.

— Мы приехали, — Фролова очень лихо тормозит возле банка. — Вы закончили свой разговор?

— Да, только что.

Интересно, она видела только факт беседы или о содержании тоже в курсе? Сейчас не критично, на будущее надо иметь ввиду.

— Идёмте.

*****

Барласов на середине дороги заёрзал, заволновался и в итоге принял чей-то входящий звонок в конфиденциальном режиме.

Светлане по большому счёту это было уже безразлично, как и личность звонившего. Однако что-то такое в настроении второсортного её подхлестнуло и она решила закрыть один незавершённый момент после того, как выбралась из машины:

— Александр, нам нужно поговорить. — Она дождалась, пока со своей стороны с черепашьей скоростью вылезет и он, и придержала его за руку. — Не бегите, лучше здесь.

Не в здании же банка, в самом деле.

— Пугаете, — серьёзно напрягся Барласов. — И смотрите пронзительно, можно испугаться. На жену утром похоже, — неожиданно выдал он после небольшой паузы.

— Пха-ха-ха, расслабьтесь, у меня нет её претензий в ваш адрес. Те пятеро тел у вас в офисе, — Фролова многозначительно сжала губы в узкую в полоску.

Давай, шевели извилинами.

— Дело же у вас забрали? Мне даже уведомление пришло о смене подведомственности, — он оживился, поковырялся в настройках коммуникатора и подвесил перед носом голограмму сообщения с сервера электронного правительства. — Я, правда, не понимаю, что такое орган подведомственности триста три. Ни названия, ни адреса, только цифра.

— Безопасность же, — машинально пояснила Светлана, взвешивая, решаться ли на полную откровенность или нет. — Что они, что их смежники никогда не подписываются текстом.

— А кто у них смежники?

— Бюро по защите конституции, — она даже удивилась. — Вы на своём финансовом уровне в юстиции что, вообще не ориентируетесь? Как только выжили до этого момента.

— Вот видимо не очень успешно выживал, — вздохнул владелец Вавилона, опираясь задом о капот рядом с ней. — Судя по утренним приключениям, фискальным блокировкам и прочим интересностям. Так что с теми трупами?

— Я, с одной стороны, не должна вам этого говорить.

— НЕ ГОВОРИТЕ! — он даже отшатнулся. Заглянув ей в глаза, пояснил. — Знаете, это только маленькие мальчики страдают болезнью под названием любопытство. У меня его давно нет, по крайней мере, в общечеловеческом виде. Меньше знаешь — крепче спишь, дольше живёшь.

— Золотые слова, — без раздумий кивнула она.

Не поспоришь.

— Только не все это понимают... — продолжила следователь. — Александр, тут такое дело. Формально ограничений на мне нет: дело забрали, вместе с ним ушла и секретность, — продолжать и хотелось, и не хотелось.

— Точно? — он скептически скривился.

А ведь в юстиции действительно не ориентируется.

— Да. Есть закон о полиции и о государственной тайне, почитайте. Мы в нём прописаны гораздо более ограничено, чем смежники... НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ! В общем, я могу ответить на ваш вопрос, каким образом взломщики прошли защиту вашего заведения.

— Чем я могу за это отблагодарить? — он подобрался и из расхлябанного валенка стал собой утренним. — Авансом.

— Я бы не ставила вопрос так.

— Светлана, я очень хорошо понимаю ценность оперативной информации из уст действующего сотрудника полиции. Экономить на этом не планирую.

— Я предполагаю, что в ближайшее время ваши проблемы могут только усугубиться. Пока сама не понимаю всего, сужу по косвенным признакам — но они однозначны.

— Вдвойне странно. Второсортный замухрышка — и такое участие с вашей стороны? Должна быть причина, — он требовательно смотрел ей в переносицу.

— Вы не замухрышка. Владелец Вавилона, — она ответила таким же откровенным взглядом. — Инкубаторский, своими руками забравшийся на такую высоту без поддержки, всё равно как биржевая ставка. Может и сыграть.

— А-га-га-га, — Барласов в своей дурацкой манере снова обрадовался неизвестно чему.

— Эй?

— Да старое кино вспомнил, — он вытер слезинку из уголка глаза. — Перед соревнованиями по мордобою один участник разбивает в воздухе кирпич голым кулаком.

— Прикольно, — нейтрально поощрила она продолжение.

Эмоциональный контакт с клиентом — залог успешной работы.

— Второй смотрит за этим и говорит: "Хороший удар, только кирпич сдачи не даст".

— В чём идея? — она добросовестно попыталась понять, но подстрочный смысл ускользал.

— Так и ваша биржевая ставка, — пояснил Барласов. — Если она как кирпич пассивна, это одно. А если кто-то типа меня, который шевелится локтями и руками — то шансы на выигрыш уже выше.

— Наверное, можно и так сказать, — подивившись замысловатости его мысленных изгибов, она никак не выказала удивления внешне. — Подводя черту. Точек опоры у вас нет, проблемы скорее всего углубятся. Сам Вавилон растёт и развивается, я о бизнесе и прибыли. Вы же умный, продолжайте за меня.

— Ну, в свете вашего заявления о курице, несущей золотые яйца, напрашивается вывод. Если у владельца Вавилона, — он похлопал себя по животу, — всё закончится благополучно, то он должен помнить, кому обязан всплытием. Которого без помощи могло бы и не быть.

— Точно. С одним добавлением: ничем своим рисковать не собираюсь и не рискую. Всё наше возможное сотрудничество — исключительно в рамках действующего законодательства. Считайте, что я выбрала свою необычную сторону в оффлайн-казино.

— В нашем развесёлом мире поддержка даже в рамках закона — это очень много, — серьёзно ответил он. — Законы друг другу часто противоречат и ещё чаще нарушаются.

— Хорошо, что вы это понимаете.

_________

Спасибо за ваш лайк 🙂 Он для меня очень важен