Охота аристократов (на клонов и не только)

Глава 24

— Из удостоверения, — пожимаю плечами. — Точнее, из жетона. Ну и по его роже многое видно.

, — браслет, судя по деталям, уже не боится, а вовсю любопытствует.

— Дам по голове без затей. Пока будет приходить в себя — прокапаю. Вернее, начну вливание, а там он и сам послушнее станет.

— Тебе не скрыться! — выплёвывает чистокровный с ненавистью, когда я достаю у него кляп изо рта. — Тебе в любом случае не скрыться! Лучше сдайся!

— Есть два варианта. Первый вот, — салютую ему капельницей, препаратом и физраствором в руках. — Второй: ты всего лишь отвечаешь на мои вопросы, затем расстаёмся.

— Тебе это не поможет!

— А ты сейчас за справедливость или за счастье? — на мгновение замираю, вопросительно наклоняю голову к плечу и поднимаю бровь.

— Запросто, — Терминатором из старого фильма оживает система автомобиля. — Саш, чего ты с ним возишься? Жахни его уже поскорее, да поехали нахрен отсюда. Водка греется, бабы стынут.

Спотыкаюсь на ровном месте: одна нога заплетается за вторую. Слишком пассаж неожиданный, особенно в исполнении браслета.

Это не укрывается от чистокровного, который тщательно следит за каждым моим движением.

— Твоё решение? — спрашиваю его перед началом процедуры для очистки совести. — Это всё же не аспирин. Если мне не понравится твоя реакция или ответы, препарат будет заменён и вторая доза не понравится уже тебе.

— Чем оно опасно? — браслет удачно подыгрывает.

— Первая порция по большому счёту стандарт. Гиповентиляция, одышка, ателектаз, брадикардия, гипотензия, обморок, — указываю взглядом на амобарбитал в своей руке.

— Хренасе побочки.

— Это ещё мелочи. Также тошнота, рвота, запор, головная боль, лихорадка, дисфункция печени, мегалобластная анемия, развитие толерантности, привыкания, зависимости, синдром отмены в полный рост. Там ещё перечислять и перечислять. — Говорю чистую правду, связанный собеседник должен это видеть.

— Говори дальше! — динамик машины загорается нездоровым энтузиазмом. — Интересно.

— Возбуждение, спутанность сознания, гиперкинезия, атаксия, депрессия ЦНС. Ночные кошмары, хотя с этим возможно чистокровные и могут справиться, — задумчиво гляжу на пленного. — Нервозность, тревога, нарушения психики, галлюцинации, бессонница, головокружение, расстройство мышления.

— Всё?

— По мелочи ещё аллергические реакции в нагрузку: ангионевротический отек, сыпь, эксфолиативный дерматит.

— В сравнении с расстройством мышления и правда мелочь, — задумчиво соглашается гаджет. — А что будет, если ты ему второй препарат забьёшь?

— Из него достану всё, но в итоге — необратимые изменения коры.

— Коры мозга?

— Угу.

— Это преступление. — Прорезается чистокровный, ловя мой взгляд.

— А-а-ха-ха-ха-ха, а ты его амнезировать собирался по закону? — лающим смехом раздражается динамик. — Братан, не надо на приличия пенять, коли на банкете обосрался.

Впечатлённый образностью искина, молча вскрываю физраствор.

— Лучше сдайся. — Продолжает свою шарманку чистокровный, добавляя в голос нотки ментального принуждения.

— А зачем?

— Что зачем? — он сбивается с потока.

— Зачем мне сдаваться? Что будет после этого?

Пару секунд смотрим друг другу глаза в глаза.

— Тебя утилизируют, как и беглый интеллект, — в итоге он говорит правду, не опуская взгляда.

— Можешь мне объяснить мою выгоду в этом сценарии? — даже где-то весело от такой непосредственности. — Если я поупираюсь и какое-то время побегаю, то всё на пару дней дольше проживу. А если сдамся — сразу на утилизацию. Где моя выгода от сдачи?

— Ты второсортный. Твоя роль в обществе — обслуживать нас. Твоей выгоды нет изначально, это социальная норма. Ты расходный инструмент, расходник. — Конституционал сходу врубает ментал, думая на меня подействовать. — У тебя нет никаких собственных желаний, прав, потребностей; только то, что мы разрешим. Ты должен делать НАШУ жизнь лучше.

С перепугу и в стрессе после извлечения из багажника его природные способности у него прорезались чуть глубже обычного.

Он как-то определил, что я не настолько дикий, как он думал в клубе: сейчас сотрудник Бюро выдаёт по мне такой градус принуждения, которого утром даже у пятёрки покойников не было. С концентраторами.

Видимо, браслет прав: его ранг не так уж и мелок.

— Ага, — покорно киваю, продолжая работу. — Мужик, а ты конституцию читал?

— Что? — он сбивается и с мысли, и с настроя.

— Ты работаешь в бюро по защите конституции. Ты эту конституцию читал? Как ты её защищаешь, не зная содержания?

— Ты дурак? Решил пообщаться тупыми лозунгами? — он абсолютно серьёзен, не иронизирует, не шутит.

— Ну вот и поговорили.

_______

Там же, через некоторое время

— ... кто были пятеро чистокровных утром в Вавилоне? Пришедших с концентраторами и напавших на директора?

— Безопасность. Сотрудники спецподразделения А.

— Ты можешь предположить, кто им отдал приказ?

— Приказа не было.

— Как это возможно? Они что, действовали по своей инициативе?

— Они были не на службе. Медикор. В рамках учебно-тренировочных задач Ашники время от времени обслуживают заявки Медикора.

— Это законно?

— Да и нет. Может оформляться внутренними служебками, может оформляться задним числом.

— Задним числом — это как? — я, в принципе, предполагаю, но лучше услышать.

Всё равно ещё почти полчаса с ним болтать, а главное я уже выяснил.

— Если обстановка требует срочного вмешательства, вначале делается, потом согласовывается.

Как и у нас.

— Какая задача стояла у этих пятерых?

— Я наверняка не знаю.

— Если предположить?

— Искали концы на сбежавший искин.

— Какой именно искин?

— Последний, шестнадцатый. Органик.

— Как вышло, что пятеро чистокровных, ещё и при солидных рангах да государственной снаряге, не справились с единственным второсортным?

— Не знаю.

— Кто-то может знать?

— У нас нет, даже начальство в недоумении. В безопасности тоже никто не знает. Хотя там была накладка.

— Какая?

— Сигнализация Вавилона сработала: они заблокировали искин здания перед входом со штатного пульта, но он всё равно подал тревогу.

— Каким образом?

— Прошёл вызов в полицию. Неясно.

— Полиция не торопилась приехать, явились только на вызов хозяина.

— На вызов искина поехала пара патрулей, просто их перехватили и перенаправили на другой адрес.

— Кто и как?

— Безопасность, подмена управляющего сигнала в полицейском мессенджере. Полиция уже обнаружила их вмешательство, сейчас идут внутренние разборки с привлечением прокуратуры.

— Кто отдавал тебе команду на беседу с Барласовым?

Он неожиданно зависает.

Меня посещает смутная догадка:

— Сколько команд на разговор с Барласовым ты получил?

— Две, вторая от Фёдоровича.

— Это кто?

— Пыреев, — чистокровный равнодушно поднимает и опускает подбородок.

— Что думаешь лично ты о перспективах Барласова?

— Нет перспектив.

— Почему?

— Медикор только предполагает, безопасность тоже, но мы установили точно: шестнадцатый — не выдумка. Он реально существует.

— Как установили? И почему только вы?

— Случайность в техотделе, повезло. Остальным не повезло. Но мы знаем точно.

— Как это связано с Барласовым?

— Он помогает шестнадцатому, это тоже точно. Я хотел выяснить, где скрывается искин. Потом собирался амнезировать Барласова.

— Какие планы на его счёт у Фёдоровича?

— Такие же, как и в адрес шестнадцатого.

— А конкретно?

— Утилизация, — пациент равнодушно пожимает плечами в положении лёжа.

— Как бы ты действовал на месте Барласова, если бы всё это выяснил?

— Скрылся бы, как минимум на время.

— Куда?

— Для начала — в любой из соседних муниципалитетов, это можно сделать без документов и подготовки. Оттуда двинул бы дальше.

— Что это даст?

— Деньги есть. Жить с деньгами можно где угодно.

— Например, где?

— На юге, Залив. Либо рядом, без разницы. Тут в ближайшее время не дадут: жена за пару недель отберёт имущество Барласова через суд, потом додавят. Без денег нет ресурса сопротивляться, долго не пробегаешь.

— А как жена сможет...?

— Решение суда будет в обход реестра, это подготовлено. Оспорить незаконность не получится.

Ну и новости. Кажется, я сейчас вспотею не меньше него.

Я думал, развод — это точка в отношениях с бывшей пассией предшественника. Оказывается, даже не запятая.

Через какое-то время у меня вопросов не остаётся. Задав для проверки кое-какие повторно, принимаю решение сворачиваться.

Браслет неожиданно перехватывает инициативу и спрашивает скрежещущим металлическим голосом:

— Почему ты сознательно нарушаешь конституцию, которую твоё бюро призвано защищать?

Рука-лицо. Ладно, ребёнок. Тем более этот не вспомнит.

— Это голая декларация, соблюдать не обязательно. Главное — второсортные должны слушаться. Остальное неважно, это инструмент.

— Конституция — инструмент?! — железяка наливается возмущением.

— Да. Никто не воспринимает всерьёз бреда о правах второсортных, просто заявлять вслух не следует.

Пока мы с конституционалом общались, мозгами я шевелил очень активно, практически лихорадочно. Повинуясь интуиции, неожиданно для самого себя задаю вопрос:

— А чем Барласов так опасен? Почему за него взялись со всех сторон, не сговариваясь?

— "Здесь все равны". Общественное движение почти сформировано, может стать партией. Могут пойти на выборы. Сеть Вавилонов — очень много постоянных посетителей, очень плохая тенденция.

— И что? — от неожиданности еле удерживаюсь, чтобы не сесть на землю рядом с ним.

— Есть прогноз. Они могут преодолеть квоту и набрать пять процентов в муниципалитете через цикл.

— И что потом?

— Получат допуск к базам Медикора, как общественный аудитор — производственные площадки же здесь.

— Чем это опасно?

— Увидят, что второсортные тоже могут быть чистокровными. Отменят генное купирование ментала второсортных на этапе искусственного зачатия. Или просто поднимут шум. Второсортных не будет уже в следующем потоке рождённых.

Мы с браслетом молча переглядываемся в виртуале.

— А что прокатит у нас, автоматически перейдёт в следующие мониципалитеты буквально через цикл, — завершает пояснение пациент.

— Что такое цикл?

— Выборы. Четыре года. Медикор, Генетикс, ещё пять семей из верхнего списка против. — Чистокровного несёт с ускорением. — Барласов, похоже, тоже настроен серьёзно: обзаводится точками опоры очень быстро. Надо выяснить, кто за ним стоит.

— Если его не станет, "ЗДЕСЬ ВСЕ РАВНЫ" накроются?

— Возможно, нет. Но у верхних кланов будет время вывести деньги в другие места и обезопасить себя на будущее. Мир меняется, надо притормозить. Для этого не должно быть независимого Вавилона и такого хозяина.

В свете услышанного у меня появляется следующая порция вопросов. Задаю их до самого окончания действия инфузии, поскольку вторую ставить не хочу.

_______

— ... сколько таких групп, как утренняя, в распоряжении безопасности?.. Есть ли альтернатива им?.. Что будет делать Медикор и остальные акционеры, если Пыреев в итоге облажается?..

_______

К сожалению, невыясненных моментов остаётся изрядно, но их можно будет осветить уже из других источников. Менее маргинальных.

Главное — расклад прояснился и паника закономерно уступила место расчёту. Местная политическая система, точнее, реалии (декларируется одно, по факту — другое) нуждаются в обдумывании: власть по большому счёту находится скорее в руках муниципалитетов.

Одна мэрия может очень здорово отличаться от другой, хотя и находится по соседству. Межгосударственные границы разделяют территории порой слабее муниципальных и тоже соблюдаются не всегда.

Если над чем подумать.

С субъективной точки зрения не всё так печально, хотя браслет и считает с точностью до наоборот. Не буду спорить: по мне, тут скорее сумма "княжеств" с поправкой на технический уровень, а единые государства несут больше представительскую функцию.

Разделяй и властвуй. Саша Барласов, кстати, это очень хорошо понимал, на удивление.

В каждой местности рулит своя команда, хотя эта территория и может быть весьма значительной. Даже пара тысяч километров — не предел, если верить карте, которую я только сейчас додумался вывести в интерфейс.

*****

Разговор двух неустановленных абонентов по закрытому каналу

— Тимоха, привет.

— О, живой!

— Не дождётесь, хе-х. Ты как?

— Пойдёт. Мне уведомление пришло, твоя контролька сработала?

— Ага. Куда тебе деньги забросить для пошлины за Точку Чистоты?

— За вступление во владение? Решил всё-таки на меня оформить?

— Да. Сейчас тут дела завернулись, лучше подстраховаться.

— Только если сам ко мне приедешь и налом отдашь — я ж не рядом. Открываю твои филиалы на юге, оба, как договаривались. Ты что, забыл?!

— Э-э-э. Нет, помню.

— Подскочишь лично? У меня же тоже счета не работают.

— Приеду, тут как раз всё тоже к тому идёт, — абонент резко задумывается. — Тимоха, один момент. Я на тебя сейчас машину и клуб заодно запишу, хорошо? Подтвердишь со своей стороны, когда уведомление в реестре придёт от нотариуса?

— Это так важно и срочно? — насмешливо.

— Да, доверенность-генералка с правом переоформления. Если вдруг что-то случится, инструкции найдёшь в бардачке.

— Ладно, а что случилось?!

— Приеду — расскажу. Только сразу забирай, не тяни, если что!

— Хорошо, но...

— Всё, пора бежать.

— Эй, погоди! Секунда! Это из-за твоей жены, что ли, всё так закрутилось?!

— Нет, совсем другие приключения. Как мы с тобой и предполагали, только раньше стрельнуло. Хорошо, что ты тоже отсюда пока свалил.

****

Останавливаю машину возле сияющей в темноте голограммы:

НОТАРИАТ. Менталист, сенсор-7, все виды операций.

ВАЖНО! Любые незаконные намерения будут незамедлительно пресечены! Пожалуйста, уважайте своё и моё время!

Спящего после инфузии пациента я сдал в одну из клиник скорой помощи, предусмотрительно закрывшись от идентификации браслетом. В приёмном покое при виде служебного жетона конституционала тут же развили бурную деятельность, утащив его внутрь со скоростью звука.

С моей точки зрения, гаджет паникует абсолютно напрасно: я очень постарался, чтобы ничего внятного от бессознательного пациента ближайшие несколько часов было не добиться по чисто техническим причинам. Сможет максимум бредить, да и то.

Забегаю по ступенькам и открываю дверь. Над головой звонит колокольчик.

— Здравствуйте. — Приятная женщина лет тридцати отрывается от виртуального монитора. — Слушаю вас.

— Мне бы генеральную доверенность с правом переоформления быстро сделать, — подвешиваю в воздухе голограммы из своего профайла в электронном правительстве.

— Что доверяете?

— Два объекта. Ночной клуб Вавилон и личный автомобиль.

— Кому?

— Тимофею Огарёву, вот его код.

На несколько секунд её взгляд расфокусируется:

— Хорошо, сделаю.

— И мне будет нужен твёрдый документ, — киваю на бумажный журнал регистрации на углу её стола.

— Не вопрос. Только зайдите через три часа, пожалуйста?

— Упс. Сейчас никак? — усаживаюсь на стул для посетителей.

— У вас же арест на имуществе, — она равнодушно подвешивает в воздухе свою пару иконок. — И вы только что состояли в браке.

— Так машина приобреталась за рамками брачного партнёрства и принадлежит вообще юридическому лицу! Вавилон — корпоративная собственность, по закону при разводе второй супруг прав не имеет! — предшественник старательно готовился.

Дома, кстати, тоже припоминаю пару юрисдикций, где жена в случае развода претендовала на что угодно, кроме фирм мужа или их имущества.

— Я вижу, — доброжелательно улыбается нотариус. — Потому и не отказываюсь. Но у меня действительно уйдёт два-три часа подтвердить отсутствие ареста и по базам прогрузить. Вопрос же не во мне, а в срабатывании системы.

— А если...

— Мне система нотариальной палаты не позволит без этой выгрузки завершить запись в реестре, — она разворачивает виртуальный монитор, чтобы я его видел. — Или вам хватит только бумаги? Как прошлый раз? Если да — без проблем, но я бы на вашем месте так не рисковала.

— Нет, вы правы. На этот раз одной бумаги не хватит, надо сразу электронку прогрузить.

На всякий случай. Железяка — не Точка Чистоты.

— Три часа. Хотите — ждите тут, — женщина указывает взглядом на столик для посетителей в углу помещения. — Можете себе чаю или кофе налить в приёмной.

— Спасибо, лучше зайду, как вы сказали, — решительно поднимаюсь.

Раз образовался зазор по времени, есть смысл в больнице Фролову проведать. Коллега-высокоранговый прислал, как это сделать несмотря на тяжесть её ранения.