Охота без выстрела

В десяти сантиметрах…

История сохранила свидетельство о величайшем изумлении первого изобретателя микроскопа, когда он посмотрел в волшебный окуляр из увеличительных стекол и увидел доселе не известный микромир. Нечто подобное испытываешь всякий раз, когда наводишь объектив с насадочной линзой на живые существа, которые привык видеть крошечными. Как бы заново открываешь для себя новый, вроде бы уже открытый мир, стоит приблизиться к нему волшебным глазом на десять сантиметров. Вот уж поистине справедливо: удивительное живет совсем рядом…

Хранятся у меня в коллекции «трофеев» фотоохоты портреты, сделанные по всем правилам: на них главное — «лицо».

Я показал эти снимки десяти своим знакомым с одним и тем же вопросом: «Узнаешь?» И ни один не мог назвать обладателей усатых «физиономий». Между тем, с этими насекомыми каждый знаком.

…С самого утра стоит жара. Солнце печет нестерпимо, и в воздухе плавает аромат цветов. Лишь изредка набегает легкий порывистый ветерок, покачивает кусты черемухи и смородины, в воздух поднимаются любители сладкого сока цветов — нектара.

Целый день продежурил в саду с фотоаппаратом. Прилетит гость, сядет деловито на цветок и долго-долго возится, производя только ему одному известные движения. Кручусь возле цветка и я, стараясь за короткие мгновения успеть сделать портрет. Гостя не заставишь терпеливо позировать. Он непоседлив и нетерпелив. А иногда уткнется хоботком в венчик цветка, и «лицо» становится совсем невыразительным. Тогда я смекнул. Взял маленькое зеркальце, укрепил его на раструбе веточек. Солнечный зайчик забегал по лепесткам цветка. Куда бы ни повернулся гость, со всех сторон бьет ему в глаза солнце. Успевай только нажимать на кнопку затвора.

Продежурил несколько часов у цветков да наклонился два раза над травой — и стал обладателем нескольких портретов обитателей и гостей сада.

Теперь самое время назвать вам их по порядку. Первый, и, пожалуй, самый загадочный, портрет подарил мне лохматый «ворчун» — шмель. На снимке он увеличен во много раз, отсюда и загадка… Почему «ворчун»? Как-то летом, в самую жару, когда окна были открыты настежь, к нам в комнату залетел шмель. Он сердито гудел, ударяясь о стены и стекла. Мои Андрей и Наташа сразу обратили внимание на гостя.

— Папа, кто это? Муха такая?..

Как объяснить им, что это шмель? Ведь они пока знают мир в сравнении с тем, что хорошо знают. Вот я и объяснил им возможно понятнее:

— Это бабушка-пчела…

— А она ворчит, потому что старенькая?

Я и сам вдруг понял, что, действительно, шмель очень похож на старичка: такой же взлохмаченный и чуть-чуть сгорбленный. И «ворчит» — как нельзя лучше идет к его виду…

Второй портрет… обыкновенного кузнечика, что стрекочет без устали в траве и прыгает лучше любого прыгуна. Кажется, что он сидит высоко на цветке, как пчела. Но это от того, что кадр тоже сильно увеличен…

Не торопитесь угадать в следующем снимке пчелу, пьющую нектар цветка. Посмотрите внимательно на полосатое брюшко насекомого. Ну-ка, вспомните, чье желтое брюшко в поперечных полосках, как тельняшка у моряков. Ну конечно же, — это оса! Она тоже, как и пчела, страстная любительница сладких капелек нектара, только живет в лесу, в дуплах…

Много приходится работать в эти дни. И когда чувствую, что мысль притупляется и глаза плохо различают строчки, беру фоторужье и — в поле. Идти недалеко, каких-нибудь четыреста метров. Там, за картофельными огородами, когда-то начинали строить стадион. Вырыли котлован. Навозили щебня. Потом почему-то забросили стройку. Талая вода стекает в глинистое блюдо и стоит в нем почти все лето. Сквозь камешки проросли стебельки трав — отличное убежище стрекозам и птицам. Юркие трясогузки скачут с камня на камень, а за ними дорожка кругов на воде — точь-в-точь как от поплавков во время клева. Выдастся свободный час, я — сюда.

Как-то недавно показывал мальчишкам свои фотографии, они дивились им и мечтательно тянули: «Вам хорошо, ездите везде, снимаете и встречаетесь со всем необыкновенным!» А я то знаю, что с того места, мимо которого они каждый день бегают на реку, ни разу не вернулся без снимка.

Вот и сегодня, иду, задумался. Вдруг тревожное: трекц-трекц… Серенькая птаха отлетит на полметра и опять: трекц-трекц. Поднимаю фоторужье: вздрагивает вся, подергивает головой, но сидит. Делаю два шажка, подхожу почти вплотную. Отлетит чуток и снова: трекц-трекц…

Где-то, значит, гнездо. Но где? Иду в одну сторону… Нет… В другую: трекц-трекц — еще больше волнуется птаха. Значит, сюда. Но вокруг ни кусточка, только жидкие травинки на засохшей придорожной глине.

Неужели под этой смятой алюминиевой канистрой, невесть откуда попавшей на поле? Осторожно приподнимаю измятину. Точно! В угол забился такой же серенький, с белыми полосками, птенец. Видимо, устали еще слабые крылышки, и он спрятался сюда по первому сигналу матери. Он вздрагивает от каждого ее тревожного «трекц-трекц»…

Глупая птичка! Неужели я трону, ведь и у меня своих двое… Только разве понятно это матери, если видит она опасность и сама готова под выстрел.

Что ж, выстрел я сделал. Да только бескровный. И домой шагал радостно, готовый работать, работать и работать.