Охота на лис

ГЛАВА 5

После неудачного объяснения с Жюстиной в библиотеке мысль о ней не оставляла Дамиана ни на минуту. Он и раньше увлекался любовными приключениями, был не чужд игре страстей, но никогда до этого у него не возникало желания «служить» своему чувству, пережить во имя него все, что предназначено судьбой, счастливой или несчастной. Теперь ему захотелось, чтобы все лучшее в его душе, сотканное из тысяч и тысяч впечатлений, накопленных в течение жизни, обрело плоть, иначе – никому не завещанное – оно с течением времени обратится в Ничто.

Разлука с Жюстиной, которая произошла по его собственной воле, сделала свое дело – способная ослабить и даже убить легкое увлечение, она усилила большую страсть. Так ветер гасит свечу, но из костра раздувает пожар.

Игра воображения перенесла его в библиотеку, где произошло их последнее объяснение. На ней было запачканное промокшее платье, облепленное репьями, на лице отразилось сильнейшее смятение. Дамиан почти физически чувствовал, что в душе у девушки идет борьба – извечная борьба между желанием и боязнью, страстью и гордостью. Взгляд ее был полон тысячью невысказанных признаний, молчание казалось подавленным криком – и все переживания искренни, без малейшего намека на кокетство. Ее отчаянная борьба за свое достоинство обещала закончиться победой духа. «Не найдется ни одного мужчины, который, увидев это, смог бы пройти мимо. И я – не исключение. Это – судьба! Но как добиться, чтобы она поверила в искренность моих переживаний и чистоту помыслов? Что в этой девушке так взволновало меня?» – тысячи вопросов мучили лорда.

Жюстина знала, что каждое утро в Олдхэвене останавливались почтовые кареты и дилижансы, направляющиеся в Лондон. Что мешает ей сесть в один из них и уехать навсегда от навязчивых воспоминаний об этом человеке, от него самого? «Но как же Нора? Оставить ее одну? Нет, нельзя! По крайней мере, пока не вернется Генри. Но кто знает, когда он освободится от своих важных дел в Европе?» – невеселые мысли теснились в голове девушки, мешая заснуть. Она стояла у окна и смотрела на горизонт. Близился рассвет. Ей хотелось увидеть своими глазами рождение нового дня, пробуждение всего живого вокруг, чтобы отделаться от навязчивых, будораживших душу размышлений. Жюстина дала себе слово быть честной с собой и не искать больше встреч с Дамианом – есть же в конце концов у нее достоинство! «Поскорее бы приехал Генри, тогда можно будет уехать из Мильверли…».

…Прошло две недели. Мисс Брайерли больше не видела лорда Левингтона. Однажды заехала на чашку чая Клара Траубридж, но девушка сослалась на плохое самочувствие и даже не вышла из своей комнаты. «Пусть тетушка простит меня, – оправдывалась перед собой Жюстина, – ведь я избегаю не ее общества, а всего того, что лишний раз напомнит мне о Дамиане».

Лорд Алленсон вернулся домой раньше, чем ожидалось. Встреча с родными была очень бурной: Эдди от радости прыгал и кричал, Нора обнимала и целовала мужа – все были безумно счастливы! Уже на верхней ступеньке крыльца Генри вдруг подхватил Нору на руки и понес в дом.

Наблюдая эту картину, Жюстина невольно позавидовала сестре и решила, что в ее жизни, вероятно, не будет такого семейного счастья.

Генри не был красавцем: полноватая, крепко сбитая фигура, русые, слегка вьющиеся волосы, невысокий рост… Но от него исходило столько доброты, жизнелюбия, открытости, что Жюстина ни на одну минуту не усомнилась, что Нора очень счастлива с ним.

– Дорогая сестра, – Генри склонился к руке девушки. – С большим удовольствием узнал о Вашем приезде в Мильверли. Я рад, что Вы с нами. Теперь рядом с моей женой есть надежный человек, способный к тому же изгнать из ее души хандру и уныние! Счастлив видеть Вас, дорогая!

Жюстина и в самом деле в последнее время была весела, к ней вернулась былая беспечность. Она сияла от радости, заражая своим настроением окружающих.

– Ты неважно выглядишь, должно быть, ты очень устал, – с нежностью в голосе обратилась Нора к мужу.

– Да, дорогая, государственная служба – занятие не из веселых, к тому же отнимает массу времени, нервов и сил, – по лицу лорда Алленсона скользнула тень. Подбежал Эдди и повис на руке отца. Генри подхватил мальчика и несколько раз подбросил его вверх. Эдди расхохотался от удовольствия.

– Как ты подрос, сынок!

– Папа, я скоро догоню тебя! Нора взяла мужа под руку.

– Пойдем, дорогой, нужно поесть и хорошенько отдохнуть.

– Прекрасно! Извини, Нора, я совсем забыл представить тебе нашего гостя. Ведь я приехал не один, – смутился лорд Алленсон.

Возле кареты стоял мужчина хрупкого телосложения в элегантном коричневом камзоле и темно-желтых панталонах. На вид ему было лет двадцать пять. Темные длинные волосы были расчесаны на прямой пробор и завиты на концах. На тонком нервном лице выделялись крупный нос и полные губы. Серые глаза смотрели настороженно и проницательно. Всем своим обликом он производил впечатление человека решительного и энергичного.

– Мистер Гарвей Шэдуэлл – мой новый секретарь, – представил незнакомца Генри. – Прежде он служил в военном министерстве, а теперь перешел к нам, между прочим, с отличными рекомендациями. Я рад иметь такого секретаря. Он – младший сын лорда Суини.

– Для меня большая честь быть представленным Вам, леди Алленсон, – вежливо поклонившись, произнес мистер Шэдуэлл и поцеловал Норе руку.

– О! Я, кажется, знаю Вашу сестру – ее зовут Элеонора? Мы познакомились нынешней весной! – улыбнулась Нора новому знакомому.

Жюстина и Шэдуэлл тоже обменялись взаимными приветствиями, при этом от девушки не ускользнул его пристальный, изучающий, взгляд. Она из вежливости задала ему несколько вопросов относительно проделанного пути, он отвечал сухо и односложно, из чего Жюстина поняла, что новый секретарь Генри – человек малообщительный и суровый. Зато словоохотливый лорд Алленсон вполне мог соперничать со своей женой, так весело и непринужденно был он настроен.

Эдди бесцеремонно представил Шэдуэллу свою лягушку, томившуюся в духоте его кармана. Все засмеялись. Генри подхватил мальчика на руки, посадил себе на плечи, и шумная компания вошла в дом.

За столом, уставленным разносолами – по случаю приезда хозяина повар порадовал всех праздничными блюдами, – продолжалась оживленная беседа.

– Да, моя дорогая, пока не родится ребенок, я буду работать дома и потому взял с собою мистера Шэдуэлла, – с этими словами Генри нежно погладил Нору по животу.

Этот «небританский» способ выражения любви не ускользнул от внимания Жюстины и очень понравился ей. «Должно быть, на континенте, где Генри провел большую часть своей жизни еще до женитьбы, нравы более раскованные и выражение чувств гораздо непосредственнее», – подумала девушка.

– Хорошо, дорогой, что мне не придется беспокоиться, как ты там, вдалеке от дома. Буду больше заниматься собой. Кстати, как вы провели ночь в море?

– О, миссис, путешествие через пролив на судне было изнурительным, – ответил ей Шэдуэлл. – Когда мы наконец ступили на землю Британии, то вздохнули с облегчением.

Присутствующие болтали без умолку – в сонную провинциальную атмосферу Мильверли пришли оживление и радость. Эдди не уступал взрослым в разговорчивости. Он радовался приезду отца и тому, что ему позволили обедать за общим столом, что бывало очень редко.

На следующее утро Жюстина, как обычно, прогуливалась по террасе. Из окна библиотеки она услышала разговор между Генри и его секретарем.

– Нужно выследить Лиса, во что бы то ни стало! – говорил лорд Алленсон громко, видимо, не опасаясь, что его могут подслушать в собственном доме. – Известно точно, что утечка сведений идет из министерства иностранных дел. Теперь Лис перекинулся к бонапартистам. Здесь, в Англии, я уверен, есть сторонники и Бонапарта, и якобинцев, так что у него есть единомышленники, а наша задача – обнаружить и обезвредить его сеть.

– Насколько достоверно, что он находится в этих местах? – это был голос Шэдуэлла.

– Одному агенту лорда Кэслри во Франции недавно попало секретное письмо. Удалось установить, что его переправили через Ла-Манш где-то здесь с помощью рыбаков.

– Теперь мне ясно, почему мы здесь, – проговорил Шэдуэлл.

– Думаю, что лучше начать с опроса местных жителей. Если в здешних местах появлялся чужой или происходило что-либо необычное, они наверняка об этом знают. Здесь каждый человек на виду.

Разговор прекратился, и Жюстина, опасаясь, что ее заметят, поспешила уйти. «Агент, который служит бонапартистам и англичанам одновременно, живет в здешних местах? Уж не Левингтон ли это?» – подумала она. Мысли ее путались. Саквояж с деньгами и какими-то знаками, странное поведение в ту ночь в Ардмор Крест, непонятный разговор с рыбаком на безлюдной дороге… – все требовало объяснения и наводило на подозрение, что Дамиан причастен к государственной измене, и Жюстине стало не по себе…

Прошло две недели. Дамиан не показывался в Мильверли, избегая встреч с Жюстиной, но с приездом Генри откладывать визит дальше было нельзя. Навестить Генри он решил ранним утром, когда женская половина дома должна была, по его предположениям, находиться в постелях.

Поручив лошадь конюху Алленсонов, лорд Левингтон стал по ступенькам подниматься на террасу. Из окон библиотеки он услышал голоса. Одним из них был голос его друга. Через несколько мгновений Дамиан и Генри горячо обнимались.

– Генри, черт тебя побери, о твоем приезде я узнал от своего дворецкого! Почему ты сразу не сообщил мне об этом?

Лицо Алленсона покраснело, и он отделался шуткой:

– У моей кобылы разыгралась мигрень, и она уже какой день не высовывает носа из своего стойла!

Друзья расхохотались.

– А как ты, негодник, все спишь на чужих подушках? Учти, разврат своей костлявой рукой очень скоро коснется твоего неотразимого облика, и от ослепительной мужской стати, о которой столько болтают лондонские красавицы, не останется и следа… А если серьезно, я очень рад тебя видеть и замечу, ты отлично выглядишь и совсем не изменился с нашей последней встречи. Нора жалуется, что ты в последнее время стал редко бывать у нас, она на тебя в большой обиде.

Лорд Алленсон внимательно посмотрел на друга. Дамиану даже показалось, что Генри читает его мысли, и он внутренне сжался…

– Я очень занят делами Ардмор Крест, и если действительно плохо выгляжу, то исключительно от забот, а не от разгульного образа жизни. К тому же Роджер доставляет мне много хлопот. – Дамиан умолк, заметив в комнате незнакомого человека.

– Шэдуэлл, позвольте представить Вас моему другу, лорду Левингтону! Мы знаем друг друга с детских лет.

Дамиан вежливо поклонился. Во взгляде и манерах нового знакомого было что-то неприятное. «Ищейка! – неприязненно подумал Левингтон. – Наверное, сует свой нос во все дела, которые его не касаются. Надо держаться от него подальше!»

– Мой новый секретарь – просто находка, благодаря ему мои служебные бумаги в идеальном порядке. Шэдуэлл, – обратился Генри к секретарю, – утро такое превосходное, а в моей конюшне отличные лошади! Сделаем перерыв в работе, отдохнем? Может быть, Вы желаете прогуляться верхом?

Шэдуэлл почтительно поклонился и вышел из библиотеки.

– Он любитель верховой езды? – удивился Дамиан.

– Да, он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Он – младший сын лорда Суини. Когда его папаша разорился, он еще совсем юным вынужден был искать себе работу. Сначала служил в военном ведомстве, а потом перешел к нам. Когда я узнал его поближе, то оценил его деловые качества.

– Он производит впечатление человека, умеющего держать язык за зубами.

– Именно такой мне и нужен. Кроме того, Шэдуэлл – человек преданный, его все прекрасно характеризуют.

Генри предложил Дамиану бокал вина. Бросив взгляд на открытую дверь, ведущую на террасу, и понизив голос, он продолжал:

– Нора думает, что я вернулся домой, чтобы быть рядом с ней во время родов. Это, конечно, так. Но есть и другая причина: в здешних местах орудует шпион, и мне поручили найти его.

– Шпион?! У нас? – воскликнул Дамиан.

– Да! Какой-то «Лис». Это связано с делом Бонапарта. Его сторонники могут предпринять еще одну попытку вернуть своего императора со Святой Елены. Наша задача – не допустить этого.

– Ты правда думаешь, что в этой стране кто-то может поддерживать Бонапарта?

– А что в этом удивительного? Среди французов немало противников монархии Бурбонов, а среди англичан есть симпатизирующие якобинцам! А вот сколько у нас бонапартистов, нам предстоит выяснить. И ты можешь оказать мне содействие в этом деле.

– Да, все это очень интересно, – задумчиво произнес Дамиан.

– Здесь ты знаешь всех, у тебя прекрасное чутье на все подозрительное и есть определенный опыт – тебя мне рекомендовал лорд Кэслри. – Генри перешел на шепот. – Ходят слухи, что готовится заговор с целью вернуть Бонапарта из ссылки. И планируется акция на конец этого года. Кроме тебя, Дамиан, мне не на кого здесь положиться. Я нуждаюсь в твоей помощи.

– Не думаешь же ты, что Бонапарту удастся собрать новую армию!? – Дамиан знал, что такая вероятность не исключена, поскольку популярность поверженного императора как во Франции, так и за ее пределами была очень велика, и под его знамена могли стать еще тысячи его приверженцев. Но лорд Левингтон не мог рассказать даже самому близкому другу о своей сверхсекретной работе на герцога Веллингтона.

– Вообще-то сомнительно. Что касается французской армии, то она – раздета, разута, обескровлена и деморализована. Во время его военных авантюр было истреблено практически все мужское население Франции, остались одни дети и калеки. Но чем черт не шутит? Ведь влияние Наполеона на горячие головы и в других странах очень велико…

– Конечно, Генри, я сделаю все, о чем ты меня попросишь и что будет в моих силах.

Друзья уселись в кресла около камина, и Генри снова наполнил бокалы вином.

– Ну, а теперь расскажи, что нового в Ардмор Крест? – вопрос был задан таким тоном, что Дамиан понял – Генри хорошо осведомлен о его делах.

– Думаю, Ардмор Крест не грозит участь попасть в руки кредиторов. Я помогаю своим фермерам и арендаторам, достаю для них новую технику, и это дает результаты – скоро я рассчитаюсь со всеми долгами своего отца и поместье начнет приносить чистый доход. В прошлом году я приобрел акции Ост-Индской компании и уже получил первые дивиденды.

– Ты умный, практичный человек, Дамиан, и я всегда был уверен, что рано или поздно ты займешься серьезным делом, – Генри понизил голос и наклонился к другу. – До меня дошли слухи о твоих романтических похождениях в столице. Ты, говорят, даже ухаживал за нашей Жюстиной? Сказать по правде, вы очень подходите друг другу, и я был бы рад, если бы она стала хозяйкой Ардмор Крест. Уверен, ее отец не стал бы возражать против вашей помолвки и брака.

При упоминании о Жюстине Дамиан внутренне сжался, вспомнив их последнюю встречу.

– Мисс Брайерли – настоящая леди. Редко кому выпадает счастье встретить на своем пути такую женщину, а для меня она – единственная и неповторимая. Жюстина – бриллиант кристальной чистоты, настоящее сокровище. Тот, за кого она выйдет замуж, будет безмерно счастлив.

Генри, прищурившись, внимательно посмотрел на друга, и Дамиан понял, что тот знает наверняка больше, чем говорит.

– Думаю, я знаю, кому Жюстина отдаст свое сердце, – взгляд Генри стал острым и проницательным. – Но мне непонятно, что с ней случилось в последнее время. Временами она все та же, веселая и жизнерадостная, но иногда я замечаю в ее глазах такую глубокую тоску, что у меня сжимается сердце. Ты, мне кажется, смог бы внести в ее жизнь разнообразие…

– Теперь уже нет, Генри, – Дамиан тяжело вздохнул и допил вино. – Мисс Брайерли предпочла бы видеть меня мертвым. А сам я чувствую себя так, как будто всадил в кого-то нож…

– Но почему?

Дамиан понимал, что глупо рассказывать Генри о своих детских страхах и переживаниях, хотя он и был его лучшим другом. Именно они послужили главной причиной разрыва с Жюстиной. Поймет ли все это Генри? Не станет ли это концом их дружбы?

– Ты знаешь, Генри, больше всего на свете я ценил свою свободу и не собирался ни с кем связывать свою жизнь. Когда я познакомился с мисс Брайерли, у меня и в мыслях не было, клянусь, заходить в отношениях с ней слишком далеко, и я меньше всего хотел скомпрометировать ее в глазах света. Я сопровождал ее на балах и приемах, уговаривая себя, что делаю это только из дружеских побуждений. Мне не могло не льстить внимание к ней общества, и сам не заметил, как поддался ее очарованию… Когда я понял, что теряю голову, а вместе с ней и свободу, я постыдно бежал…

– А тебе не кажется, что пора остепениться? Не надоели тебе легкие связи, карты, игры? Уверяю тебя, рано или поздно это тебе надоест, я сам прошел через это. Но теперь я ни на какие блага на свете не променял бы свой дом, Нору, Эдди и нашего еще не родившегося малыша!

– Кстати, а где мой маленький друг? – Дамиан решил сменить тему разговора. – Как поживает мой тезка, червяк Дамиан?

– Кажется, они устали от общества друг друга, и Эдди собирается устроить твоему тезке пышные похороны. Я уже на них приглашен. – Генри поднялся с кресла и взял Дамиана за руку: – Я ни за что не отпущу тебя, пока ты не засвидетельствуешь своего почтения Норе. Она не простит, если не услышит от тебя последних новостей с Побережья.

– Будет лучше, если это сделает тетушка Клара, – проговорил Дамиан, однако встал и проследовал за Генри.

Лорд Алленсон провел друга наверх, в будуар Норы, где она обычно принимала гостей, приезжающих по утрам.

– Посмотри, кто к нам пожаловал, Нора, – произнес он. Возле Норы на софе сидела Жюстина и что-то вышивала. Увидев лорда Левингтона, девушка побледнела. В ее голубых глазах отразилась такая боль, что ему стало не по себе.

– Нора, – Дамиан изобразил на лице подобие улыбки. – Вы стали еще привлекательнее, чем раньше.

Игриво шлепнув Дамиана по руке, она сказала:

– Вы льстец и обманщик! Никакие ваши комплименты не введут меня в заблуждение.

– Женщинам я никогда не лгу, – Дамиан дружески чмокнул Нору в щеку. – В вашем нынешнем положении Вы напоминаете мне бутон розы, и мы все с нетерпением ждем, когда он расцветет! Какое же это будет для нас всех счастье, когда на свет появится еще один «мучитель»!

– О, нет! Довольно мальчиков. Хватит с нас проказ одного Эдди! Я хочу девочку и чувствую, что так оно и будет!

– Вы тоже превосходно выглядите, – обратился Дамиан к Жюстине. – Деревенский воздух явно пошел Вам на пользу.

– Спасибо, лорд. Но с некоторых пор я совершенно равнодушна к комплиментам.

– Не бывает женщин, равнодушных к комплиментам, правда, милый? – проворковала Нора, обращаясь к мужу и стараясь смягчить ледяной тон сестры.

– Ты абсолютно права, дорогая. Комплименты способны растопить любое женское сердце.

– О, лорд Алленсон – тонкий знаток женских душ. Уж ему-то известно, где, когда и что следует говорить дамам, – подмигнув Генри, Дамиан облокотился о край подоконника и повернулся спиной к окну. Жюстина не могла видеть выражения его лица, а он, напротив, имел возможность наблюдать за ней. Утонченные черты лица, изысканные манеры… – что-то в этой девушке внушало ему робость…

– Лесть – это способ завоевать любовь тех, кого на самом деле не только не любят, но и не уважают, – колючий взгляд, брошенный в сторону Дамиана, не оставлял сомнений в том, кому эти слова были адресованы.

– Хочу заметить, – сказал Генри, смеясь, – лесть всегда достигает своей цели, всегда срабатывает.

– Генри, перестань! – притворно возмутилась Нора, – ты, как и все мужчины, неисправим, но все равно очарователен!

– Я рад за тебя, друг, что разлука не остудила былого пыла твоей жены, – сказал Дамиан.

– Представь себе, даже наоборот! – подхватил Алленсон. – С годами наша любовь становится все крепче, и надеюсь, что так будет всегда!

Жюстина отбросила в сторону шитье и, ни на кого не глядя, сказала категорично:

– Я думаю, Генри, ты не лестью завоевал сердце Норы. Ты сам верил во все то, что говорил. Что касается лести, то это – совсем другое дело! Льстец осыпает свою жертву комплиментами, преследуя совершенно определенные корыстные цели и, добившись от нее того, что ему нужно, теряет к ней всякий интерес, – закончив свой монолог, Жюстина снова посмотрела на Дамиана.

Генри вздохнул:

– Сейчас, сестричка, ты нарисовала образ человека беспринципного, не имеющего понятия о морали, образ циника и проходимца. Только какое отношение это имеет к нам?

– Целомудренным девушкам, мисс Брайерли, следует блюсти свою невинность и не поддерживать отношения с типами, которых Вы только что нам обрисовали! Извечный поединок страсти и стыдливости, слабого сердца и сильной воли редко заканчивается победой последней и делает, как Вы выразились, «жертву» заложницей собственной судьбы, – произнес Дамиан, чеканя каждое слово. – А теперь позвольте откланяться – я и так занял у вас слишком много времени. Кроме того, дома меня ждут дела. – С этими словами он решительно направился к двери.

– Удачи Вам, Дамиан. Надеюсь, теперь Вы не будете у нас таким редким гостем, а то я уже стала Вас забывать, – с улыбкой проговорила Нора.

Мисс Брайерли отметила, что, уходя, лорд Левингтон не удостоил ее даже взглядом.

– Я вижу, дорогая Жюстина, лорд Левингтон произвел на вас сильное впечатление, – проговорил Генри.

– Источники Вашей осведомленности, Генри, – слухи и сплетни – лгут! Мы с лордом Левингтоном были какое-то время в дружеских отношениях, но «особенного» в них ничего не было, так что не следует преувеличивать его значение в моей жизни. Давайте раз и навсегда покончим с этой темой, она мне неприятна, – Жюстина встала и удалилась.

«Что же теперь делать? – мучительно думала Жюстина. – С приездом Генри отпала необходимость быть возле Норы и можно было бы уехать из Мильверли от всех этих неприятностей и разговоров, но что делать с саквояжем? А тот разговор, услышанный ночью в саду? Вдруг Дамиан" – тот самый «Лис», которого разыскивает Генри. Может быть, рассказать ему обо всем? А если эти предположения подтвердятся, что ждет лорда Левингтона? Его обвинят в государственной измене. Это же верная смерть или пожизненная каторга! – ужас охватил девушку. Так что же делать?..»