Охота на президента

2

Солнце ярко освещало ряды столов trading floor.[4] Сотни экранов компьютеров, казалось, были окружены золотым свечением. В первые часы после полудня брокерский зал необычайно оживлен. Получать информацию раньше других — не это ли дело брокеров? И брокеры Урабанка уже знали новость: их коллега Сергей Федорович Колотов убит на Красной площади. Кто-то из американцев успел сфотографировать труп Сергея цифровой камерой и продать этот кадр американскому информационному агентству. Это фото — труп на фоне Мавзолея — прошло по всем экранам «Блумберга». Эксперт по нефти, знавший, как добиться в Сити миллионных вложений, был застрелен как последний мошенник.

— Теперь переговоры с инвесторами сорвутся. Полгода, как Сергей вернулся из Штатов, но что-то он, как брокер, не сумел заработать и десятой доли той суммы, что получил за все время, как поступил на работу, — высказался один.

— Ну и что? — возразил другой. — Надо признать, он гениально складывал цифры. Единственный в Москве, кто умел обнаружить проблемы, сравнивая годовой отчет, составленный по международным нормам, и годовой отчет по русским нормам… Такие вещи на вес золота…

— Именно за это ему выстрелили в голову? — заметила Оксана, коллега Сергея, эксперт по драгметаллам. — Как же это можно? Нельзя уничтожить конкуренцию, убивая отдельных участвующих в ней людей…

— Не забывай, что он проработал три года в Америке, в одном из лучших банков Международного торгового центра. Мы не знаем, что у него там было, знаем только, что все было очень удачно… Во всяком случае, курицу, несущую золотые яйца, не забивают, — проговорил начавший разговор со все понимающим видом.

— Вадим прав! — вмешался ещё один сотрудник. — Это не обычное убийство. Его застрелили как кролика, но со стен Кремля. Такого удостаивается не каждый.

— Агентство Рейтер сообщило, что стреляли с крыши или ГУМа, или гостиницы «Россия»…

В этот момент к беседующим приблизился Николай, один из заместителей председателя банка, ответственных за работающих в трейдинговом зале. Лицо его хмурилось, вид был раздраженный.

— Кончайте судачить. Принимайтесь за работу. Будем считать, что Сергея убила уборщица из туалета ГУМа. Или проститутка из гостиницы «Россия». Сейчас уже его история отошла в прошлое. Сушите весла. Вопрос закрыт. Делайте, что вам положено. Вы здесь для того, чтобы заниматься акциями и делать деньги. Производить баллистическую экспертизу будут специалисты. — Потом, повернувшись в сторону недавно принятого на работу брокера Димы, он строго спросил: — Ты сколько наработал сегодня?

— Николай, ты же знаешь, что сегодня такой день, когда трудно играть на повышение.

— Ничего не хочу знать. Хочешь получить бонус в конце года, перестань чесать яйца. Иди к телефону и продолжай обрабатывать клиентов.

Дима не тронулся с места. Он смотрел в сторону входа. На пороге зала стояла элегантная блондинка. Она слышала, что сказал Николай. Это была Надя. Среди брокеров все друг друга знают и все друг друга ненавидят. Этот мир нельзя назвать цивилизованным. Тут каждый за себя. Все понимают, что их тоже рассматривают как товар. А цена его изо дня в день меняется. Кто не помнил здесь август 1998 года.

Кризисная ситуация, денежный обвал. Тогда кто-то объявил ложную тревогу о пожаре. Началось бегство, срочная эвакуация всех находящихся в здании. А на следующий день появился список тех немногих, кто может возобновить работу. Потом этот зал наполнялся постепенно. По мере того как выправлялось экономическое положение в стране. Правильно говорят, что у рынка нет памяти.

Надя направилась к своему столу. Лицо её уже ничего не выражало, но в глазах читалась глубокая усталость.

Николай устремился к ней:

— Наденька, дорогая, мы все так переживали за тебя. Иди сюда… Давай мы здесь с тобой поговорим. — Он подвинул ей стул, и на его лице промелькнула улыбка гиены.

— Да нечего рассказывать, — сухо отрезала Надя. — Я пришла, чтобы сделать несколько необходимых сегодня звонков…

Не выдержав, после короткой паузы она добавила с отвращением в голосе:

— Сергея только что убили, «сушите весла, вопрос закрыт». Я была рядом. Эта пуля могла быть предназначена мне, а не ему.

Брокеры, эксперты и другие служащие столпились вокруг нее, задавая бестолковые вопросы. Вера, молодая женщина, отвечающая за европейских клиентов и всегда мечтавшая занять Надино место, легонько хлопала её по плечу, как бы в знак поддержки:

— Надя, неужели ты и вправду так думаешь? Ты думаешь, что целились в тебя? Боже мой, Надя, дорогая!

Надя пристально посмотрела в холодное лицо Веры. Скрытая радость почудилась ей в этих словах сочувствия. Вера, как и другие, ненавидела Надю за удачливость, за то, что она оставалась свежей и привлекательной после пятнадцати часов, проведенных возле компьютера. Одним словом, за то, что в «крысиных гонках» инвестиционных банков она существовала элегантно и легко.

— Я так устала, идите вы все. Мне уже пришлось отвечать на нелепые вопросы в милиции.

Из соседней комнаты, граничащей с брокерским залом, раздался какой-то шум и взрыв смеха, обративший на себя всеобщее внимание. Громкий разговор не прекращался. Надя машинально посмотрела вверх, на ряд часов на стене. Потом она бросила взгляд вправо, на телевизионные экраны, бесконечно повторявшие новости CNN и финансовые известия CNBC. Пять циферблатов сообщали время в пяти финансовых столицах: Токио, Франкфурте, Лондоне и Нью-Йорке. В Москве было четыре часа дня. Она подумала про себя: вот уже четыре часа, как Сергея нет в живых. Обычно в это время она звонила в представительство Урабанка в Нью-Йорке, чтобы подвести итоги утренних торгов перед открытием биржи на Уолл-стрит. «Не сегодня, — подумала она. — Надо уходить, и поскорее».

Она закрывала свою сумку, когда двери трейдингового зала с шумом открылись. Брокеры, чьи компьютеры были ближе к входу, первыми встретили ввалившуюся группу людей в камуфляже.

— Никому с места не двигаться, — гаркнул один из них. Внешне он ничем не отличался от других, но у него единственного не было автомата. — Не дергайтесь, и все будет в порядке…

Борис, ответственный за безопасность Урабанка, со своей командой почти одновременно с «гостями» ворвался в брокерский зал. Пятеро его ребят, которых многие знали в лицо, были одеты в униформу банковских охранников: темно-синие короткие тужурки, под которыми незаметны пуленепробиваемые жилеты, 45-миллиметровые беретты у пояса. Примирительным голосом, в котором, однако, сквозило беспокойство, он обратился к ворвавшимся:

— Минуточку, ребята… Вы не можете находиться здесь без разрешения на обыск. Вы не имеете права! Есть закон…

— Вот что говорит твой закон, — сказал старший в группе «камуфляжей», выхватив у одного из охранников автомат и ударив им Бориса в живот. Главный в группе охраны банка упал. — Разрешение будет позднее. Можешь позвонить генеральному прокурору. Пусть лучше твои мужики объяснят наличие у них оружия. — Он указал на беретты у пояса охранников. — Я вижу, что Урабанк имеет средства для приобретения оружия западного производства. Это не то что наши старенькие «макаровы»!

Мертвая тишина повисла в воздухе. Мерцающие экраны, казалось, говорили о другой жизни. Только телефоны продолжали передавать еле различимые голоса покупателей и продавцов с другого конца телефонной линии. Они сливались в неясный хор.

Люди в камуфляже со значками РУБОП, специальных подразделений правоохранительных органов, разбившись по трое, прошли вдоль трейдингового зала.

— Где стол убитого? — гаркнул «безоружный»…

— Сергея Колотова? Идите сюда, — поспешил ответить Вадим, один из брокеров, постоянная угодливость которого обескураживала даже многих его коллег.

Он сам провел рубоповцев в конец зала. На столе Сергея царил жуткий беспорядок. Под светящимися экранами агентств Рейтер и «Блумберг» высились стопы бумаг и документов. Здесь были отчеты о деятельности конкурирующих нефтяных компаний, включенный ноутбук, не развернутые ещё «Файнэншл таймс», какие-то конверты и плитки шоколада.

— Забираем все это, — рявкнул «безоружный». — А вы, — сказал он, указав на двоих подчиненных, — возьмите все, что есть в информационном зале.

Двое рубоповцев приблизились к рабочему месту Сергея и, ничего не разглядывая, принялись сгребать все в кучу. Буквально все, что громоздилось на его столе. Один из них, встав на колени, вырвал все провода из розеток под столом. Другой занялся плитками шоколада. Развернув одну шоколадку, он её надкусил. Обертку бросил в картонную коробку, принесенную третьим рубоповцем.

— Кто здесь главный? — опять рявкнул «безоружный», подходя к столу.

— Я, — сказал Николай, выйдя вперед. — Я представляю директора банка в его отсутствие. Он в настоящее время находится в Лондоне.

— А это что такое? — спросил военный, язвительно указывая на кривую, ползущую на экране Рейтера. — Это что, ваша энцефалограмма? Неблестяще идут ваши дела!

— Это индекс роста рубля, — ответила Надя, рабочее место которой было напротив рабочего места Колотова.

— Вы-ы-ы… — прорычал омоновец, — вы кто здесь? Вы что, эксперт? Интересно — чего? Вот этого дерьма, что ли, — показал он на экраны, где мелькала цифровая информация.

— Нет, я отвечаю за торги, — ответила она едва слышно. — Это ничего общего не имеет с анализом рынка, которым занимался Сергей. Но очень часто нам приходилось говорить с одними и теми же людьми по телефону, поэтому наши столы напротив.

— Подойдите сюда, — приказал «безоружный».

Надя, обогнув длинный стол, подошла к офицеру.

— Есть ещё места, где убитый хранил свои вещи? — спросил он.

— Нет, во всяком случае, я о них не знаю!

«Безоружный» подошел к своим подчиненным, опустошавшим ящики Сергея. Бумаги падали на пол возле картонных коробок. Машинально Надя подняла один лист, на который случайно наступила. Привыкшая быстро считывать с экрана информацию, она прочла его в долю секунды. Но почему такой документ оказался у Сергея? Это был протокол соглашения о продаже нефтяного и газового оборудования Казахстану. Выплата? Стоимостью триста миллионов долларов! Перевод на счет офшорного банка в Швейцарии. Офицер повернулся и вырвал бумагу у неё из рук:

— Изъятие вещдоков! Это вам дорого обойдется! Почему вы схватили эту бумагу?

— Я не хватала, я просто её подобрала. Она валялась на полу.

Офицер снял маску и воззрился на Надю. Он был очень молод. Свирепый вид не очень ему шел. У него были не руки, а ручищи с очень сильными пальцами. Известно, что рубоповцы действуют безнаказанно и абсолютно ничего не боятся, поскольку напрямую подчиняются высоко стоящим милицейским чинам.

— Ваши документы? — спросил он строгим голосом.

Она нашарила в сумке свой паспорт и протянула ему.

— Ладно, Федорова Надежда Александровна… Надя, знаешь, любопытство — большой порок… Не годится женщине, особенно такой хорошенькой…

Он вызывающе её разглядывал. Его ноздри шевелились, будто он втягивал запах духов молодой женщины. Надя стойко выдержала его прямой, немного настороженный взгляд.

Рассматривая фотографию Нади, щурясь, как от солнца на плацу, по-армейски, «безоружный» сравнивал её с оригиналом, для чего даже отступил на несколько шагов. Тоненькая, ростом чуть выше среднего, она была красива: хрупкая, с бездонными серо-зелеными глазами. Ее светлым волосам очень шла короткая стрижка с челкой наискосок. Рот был гордо сжат, все лицо излучало энергию. Она была неотразима. Даже в трудной для неё ситуации.

Потом он безразлично полистал её паспорт: родилась 22 ноября 1969 года в Москве, посмотрел прописку, живет в Москве…

— Все в порядке, — сказал он, сделав несколько пометок в своем блокноте, который держал в той же руке, что и паспорт. — Тебе повезло… Тебе очень повезло…

Было слышно, как его карандаш бегает по бумаге. Надя не выдержала и стала говорить первое, что ей пришло в голову:

— Милиция только что меня допрашивала. Она вызовет меня как свидетеля, наверно через три дня.

Офицер продолжал что-то записывать, как будто и не слыша её. Потом он закрыл блокнот, протянул ей паспорт и заявил, широко улыбаясь:

— Вот и хорошо, Надя, все будет сделано как положено.